Текст книги "Сквозь Навь на броне (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 32. ПОХОД МИРОТВОРЦЕВ

– Егор Соснов – Тик –

По узким прямоугольным стеклам и броне внедорожника скрежетали ветки, двигатель урчал на малых оборотах, толкая тяжелую машину по дроге, заставляя покачиваться на выступающих из песка камнях, корнях деревьев и ямках. Тигр периодически нырял по середину колеса в ручьи и неглубокие быстрые реки, журчащие на многочисленных валунах. Сзади шла боевая машина пехоты, ведомая Луникой, и Урал Ангелины.

Я смотрел в окно и размышлял. А мысли таковы, что всё это было безумием. С горсткой едва обученных воинов идти на переговоры к вражескому замку. Конечно, моя группа запросто могла захватить любое местное укрепление, но это лишь сковывало наши действия и заставляло отодвигать планы на возвращение всё дальше и дальше. Каждое наше вмешательство всё больше втянет нас в местную бесконечную войну родов, грызню лордов и скудный быт. Но и по-другому поступить я не мог, ибо не имел право рисковать жизнями своих друзей, без какого либо сопровождения и разведки пробираться к точке выхода. Не мог я оставить пленных крестьян на растерзание такому чудовищу, как безумный Великий Дом. Если до той порки непослушной дочери феодала я еще мог усмехнуться и назвать слова Бурбурки о проводниках уловкой, то после увиденного сомнений не осталось. Великий дом есть нечто страшное, что-то совсем чуждое и лежащее вне моего понимания. Но даже с земными богами и демонами можно договориться, а значит можно попробовать пообщаться и с этим. Я попросил Бельчонка сканировать всё, что только можно, запоминать мир вокруг, но она говорила только о неком размытом пятне грандиозной силы, да стонала во сне, ощущая боль тех, кого убивает великий дом. Единственное, что отметила девушка, так это то, что боль ощущается всё сильнее при движении правокруг, при приближении к Священному городу.

Машину, ехавшую по узкой лесной дороге, в очередной раз тряхнуло на камнях, и взглянул на ухмыляющегося беса.

– Тебя веселит эта поездка?

– Я соскучился по такому, – ответил Мефистофель, – замки, лорды, рыцари, крепостные крестьяне. Вам может показаться забавным, но я сейчас счастлив.

Он достал плоскую фляжку, на которой чувствовались 'семивёдерные' чары, и начал разливать в небольшие, висящие в воздухе стаканчики коньяк. Стаканчики были из нержавеющей стали и блестели изящной гравировкой, изображающей классические мотивы ада и грешников. Один наперсток он протянул мне.

– Не желаете ли? Напиток с земли, специально спрятал в вещах своего подопечного. У меня еще бочонок припрятан, настоящий, дубовый.

– Чего ты добиваешься?

– Мне просто хорошо. Я угощаю.

– Ты не ответил.

– У меня на всё свои планы. И самый главный план – это объединить земли по тракту от точки входа до точки выхода. Мы чудеснейшим образом наткнулись на неглупого лорда Бурбурку, а раз так, то я вписываю его в свои замыслы и поставлю его во главу сил объединения. Для этого нужно показать силу. Мы придавим этих Кропасей, заставим работать на себя.

– Мы, это кто?

– Я, лорд Бурбурка с наследником, ваш отряд. Вместе мы сможем очень много.

– Я не хочу власти над этим миром. Я увидел, всё что хотел, и хочу домой, получить обещанное. А прямо сейчас я хочу лишь не допустить бойни, которую ты можешь устроить.

Бес ухмыльнулся и снова протянул стаканчик-напёрсток.

– Вот потому тебя и направили сюда, вот потому тебя и называют Посрединником. Тогда выпей просто так, – произнес Мефистофель, сняв стаканчик с невидимой подставки и потянув его мне тонкими пальцами. – Мы вмешались в политическое устройство этого мира, стали вестниками экспансии чуждой для них культуры. И даже если мы уйдем, это ничего не поменяет. За нами должны пойти другие, и ведь пойдут. Пойдут прогрессоры, геологи, ксенобиологи, а следом грянут политики, армия и экономика перенаселённого человеческого мира. И даже если все мы останемся здесь навечно, или сообщим, что ничего не нашли, это ничего не поменяет, путь проложен. Это неизбежно. Сейчас главное направить зыбкую тропу в нужную сторону, чтоб всё это было не так больно для всех.

Я осторожно принял наперсток и быстро проглотил ароматную жидкость, оставившую легкое жжение под языком и приятное послевкусие на нёбе.

– Благими намерениями вымощена дорога в ад? – процитировал я старую поговорку.

Бес широко улыбнулся и предложил напиток Александре, придерживая стопку так, чтоб она не расплескалась на кочках. Девушка замерла, проверяя своими экстрасенсорными способностями содержимое сосуда, а потом взяла. Мефистофель тем временем перевел взгляд на меня.

– Я, кажется, понял, в чем загадка Фотиди, но не буду спешить с выводами. И если я прав, то тем более не буду озвучивать. Мучайся теперь до старости.

Я замолчал и снова уставился в окно, где от нашего движения в разные стороны разлетались крылати, как перевела название местных птеродактилей адская спица, и четвероногая живность.

В какой-то момент мы выскочили к морю. Как сказал Бурбурка до этого, из срединного океана вглубь материка вдавалась на несколько десятков километров длинный относительно тонкий залив. И если прикинуть, то полоска между морем и льдами в этой местности всего полсотни верст, давая простор для произрастающих лесов, возделываемых полей и пастбищ. Пахло слегка морской солью, куда меньше, чем на том же Черном море.

Я несколько раз был на Байкале, и сейчас это море очень походило на виденный мной на Земле пейзаж, в котором серая вода смешивалась на горизонте с облаками и небом, а на кромке между морем и сушей совершенно прозрачные волны с шумом обрушивались на гальку.

Только к этому пейзажу дополнились стеклянного вида монстры, все время суетившиеся в этой полосе. Их было не меньше двух десятков, огромных как автобус, с множеством тонких суставчатых ног и подвижных щупалец. Существа неспешно вытаскивали из воды камни и мусор, бросая их неподалеку от берега, словно усердные уборщики. Один из монстров вышел из моря, таща огромный, как цистерна топливозаправщика, пузырь, наполненный чем-то желтоватым. Монстр деловито побрел вдаль от берега, утаскивая свою странную ношу.

Пейзаж моря оборвался так же внезапно, как и открылся, исчезнув среди деревьев.

Машина в очередной раз нырнула в воду, потихоньку скребясь шинами о крупную гальку. Быстрые волны плескались о днище Тигра. Речка была шириной около пяти метров и петляла по густому чужому лесу.

Когда внедорожник задрал нос, вылезая из русла, Александра придвинулась ко мне и прошептала: 'Замок'.

Крепость, в самом деле, появилась буквально через пару сотен метров. Лес резко оборвался, выкорчёванный на большом пространстве.

Замок почти ничем не отличался от такового у Бурбурки. Можт быть, чуть выше, чуть шире, но все точно такое же. И деревушка у самых стен, и ров, и поле в стороне, засеянное хвабуком, внешне похожим на кукурузу и на сладкую гречку на вкус, а еще пасущиеся козели.

Заметили нас сразу, начав суету. Стражники заперли ворота, никого не пуская внутрь. Крестьяне побросали свои повседневные занятия, начав разбегаться как мыши в разные стороны. Точно такие же нарони как и Бурбурки пытались спасти детей и свои нехитрые пожитки, унося в лес. Не знаю, почему они не пытались спрятаться в замке. Хотя бегство в лес давало больше шансов выжить при долговременной осаде, хотя бы из соображений запасов продовольствия. При взятии крепости измором атакующие почти не щадят тех, кто укрылся за стенами, да и голодная смерть – паршивая штука.

Машины одна за другой выехали на открытое пространство, встав у самой кромки лесного массива и заглушив двигатели. Я повернул вверх рукоять и открыл тяжелую дверь, которая тут же встала на фиксатор, спрыгнув на землю. Задница сильно устала от езды по бесчисленным кочкам и ямам, и это при том, что Тигр очень мягко идёт сам по себе. Со стороны Урала раздался звонкий голос Ангелины.

– Нет! Не это! Вон ту железную рукоятку подними, Такасик.

Девушка уже не церемонилась с рыцарями, перестав называть их сэрами. Что удивительно, они не замечали такого панибратского отношения. Но стоило Мефистофелю тоже попытаться перейти на такой же стиль общения, как они пыжились и, горделиво воздев головы, переходи на стальной тон в голосе, мол, имейте уважение к древнему роду. Бес криво улыбался и извинялся.

– А теперь с другой стороны, – продолжала магесса, стоя на земле, уперев руки в боки.

Рыцарь поднял стопор и с грохотом откинул борт грузовика.

– К машине! – прокричала команду Ангелина, а потом стала с шумом разъяснять ее значение. – По этому приказу воины спрыгивают и становятся в одну линию плечом к плечу! Самый главный занимает место по правую сторону, чтоб по его правую руку никого не было.

Такасик резво занял правый фланг и деловито осмотрел всю группу. Воины-люди презрительно наблюдали за жмущимися друг к другу нарони, экипированными в доспехи. Было видно, что в такой роли они ощущают себя мягко сказано не в своей тарелке. Нарони нужно долго-долго учить тактике боя, стрельбе из оружия и воинской дисциплине. Но самое главное, из них нужно вытравливать дух крепостного крестьянина, мешающим им сражаться. Это сейчас просто статисты с ружьями. И в то же время это первые ласточки на пути к свободе духа, свободе воли, равенству.

– Я сделаю из этого стада настоящих солдат, тоже мне воины.

– Что шумишь? – окликнул я магессу, подойдя к корме внедорожника, положив ладонь на ручку задней двери.

– Да, блин, – ответила Ангелина, перейдя на русский язык, – на подвиги они обрались. Представляешь? Только какие им подвиги, нахрен? Подвиги совершать нужно с заблаговременной подготовкой, нужен рыцарский орден, что, по сути, объединение с жесткой дисциплиной, а у них феодальная вольница и тупые рекруты. Охотники на привале. Они понятия не имеют о дисциплине. Я себе хобби придумала. Я общевоинские уставы на язык сель переведу. Пусть изучают.

Я вздохнул и открыл заднюю дверь Тигра. Оттуда выпала прямо мне на руки Александра, словно нечаянно споткнувшись о небольшой ящичек. Я подхватил девушку и осторожно опустил на землю. Когда ее губы оказались в сантиметре от моих, я рефлекторно сглотнул, а к лицу хлынула кровь. Это, естественно, не укрылось от Всевидящей, которая чуть заметно улыбнулась и отошла в сторону, задержав свою руку в моей ладони. При том, что нити ее внимания были обращены всецело на меня. Неужели она влюбилась в меня, как маленькая девчонка? Да и сам я хорош. Хотя, почти год траура, прошедший в боях и в погонях за чудищами с одной лишь мыслью о мести без права на отдых и без близости с женщинами из кого угодно сделают влюбчивого мальчишку.

– А меня лапать будешь? – спросила Оксана, присевшая на корточки в дверном проеме.

– Обязательно, – ответил я, через силу оторвав взгляд от Бельчонка, – но не сейчас.

– Тогда отойди, я спрыгну.

Следом за навьей из машины сошли бес и стажер, сидевший все это время на полу. Загремело железо, и я обернулся на этот звук. Солдаты-нарони стаскивали с борта грузовика деревянные части большой конструкции. Наверняка хозяева замка были в полном недоумении, как в такую телегу влезло бревно вдвое длиннее, при этом, нигде не торча изначально. Разгрузке активно принялся помогать Сорокин.

– Не поверю, чтоб ты не приложил к этому руку, – произнес я, обращаясь к бесу.

Тот довольно глядел на идеально струганный брус, на которой были приделаны железные и алюминиевые детали.

– Неужели ты думаешь, что эта наивная горстка солдат сможет взять осадой эту крепость? – хитро прищурившись, ответил Мефистофель. – Они ее год будут осаждать, несмотря на ружья. Тут нужно кое-что посерьезней.

– Что это?

– Классический требушет, но исполненный посредством научных расчетов и технологий, недоступных этим средневековым бедолагам.

– Это глупо.

– Нет, напротив. Выбиваем ворота и с триумфом входим в эту твердыню.

– Насколько я знаю, требушетом очень долго придется пробивать подъемный мост.

– Да полно тебе. Мирные жители разбежались по лесам и забились по подвалам, остались лишь комбатанты, как именуются вооруженные личности официальных армий. И ваша совесть чиста будет, и мои чаяния принесут плоды. Наслаждайтесь красивым шоу.

– А как же переговоры?

– Снесем защиту, там и поговорим. Бурбурка не против.

– Вы с ним за моей спиной сговорились?

– Разумеется, – широко улыбнулся бес, – Он жаждет мести, я дам ему то, что он хочет.

– Привык души скупать, – зло плюнул я на землю. – Тебе бы политиком стать.

– Я и так политик, и рвусь к карьерной вершине что есть сил. Вот сейчас организовываю плацдарм своей собственной империи. Это будет гвардия моего портала, стражи прохода меж мирами.

Я стиснул зубы, готовый ударить его в лицо. Бес – он всегда бес.

– Егор! – раздался голос Александры, заставивший меня вернуться из нервного напряжения от душещипательной беседы с Мефистофелем в реальную жизнь.

Она подошла к БМП и водила руками над броней, сканируя то, что скрыто от внешнего мира под раскрашенным черной эмалью и позолоченными узорами железом машины и чарами Луники. Я беглым взглядом окинул нашу стоянку. Нарони аккуратно стащили один брус, а теперь тянули другой. Ангелина материлась как сапожник, когда они царапали откинутый борт, но не помогала и не мешала, словно решив наблюдать за соблюдением правил миротворческих операций. Даже не слышно было упреков, что это не наша война, и что меня нужно постоянно опекать. Вспомнилось, как она вздохнула и буркнула, мол, выбираем из двух зол меньшее. Оксана вылила на себя воду из фляги, как всегда делала перед боем или сложной задачей, и теперь мокрая открыла люк и прилаживала пулемет на кронштейн. Света едва уловимой тенью оббежала машину по кругу, откинув застрявшие веточки и литья с брони и заглянув под днище, а потом уселась на место, достав темные очки.

Я подошел к Бельчонку.

– Там что-то есть, – тихо произнесла она.

– Думаешь, Луника что-то притаила?

– Не знаю, но там что-то знакомое.

Я постучал по броне.

– Открывай!

Щелкнули кормовые двери. Одна из них беззвучно отворилась, и мы одновременно заглянули внутрь. А там сидели две девушки, неотрывно глядя друг на друга: чёрная обнаженная кукла демона ночи, оставшегося от угасшей империи майя, и трясущаяся от страха Имиринка. А еще в глубине едва заметно шевелился здоровенный мохнатый паук, словно тарантул в норе. Сестра Такасика сидела, обхватив руками колени, и мелко дрожала. Руки ее сжимали кинжал, тот самый из-за которого ее высекли до полусмерти.

– Имиринка, – тихо позвал я девушку, но та никак не отреагировала.

– Имиринка, – еще раз произнес я имя, а потом, протянув руку, тихонько дотронулся до ее плеча. Дочь лорда вздрогнула и с судорожным вдохом-стоном резко повернула голову ко мне. Она замерла на пару секунд, а затем так же быстро опустила голову, уставившись на стиснутый в тонких пальцах кинжал. Имиринка сдавленно заскулила и разжала ладонь, позволив ножу упав на пол боевой машины. Она поджала ноги еще сильнее, словно не клинок был перед ней, а ядовитая гадина.

– Я не хотела, я больше не буду, не надо, пожалуйста, – залепетала она, подняв глаза на меня. – Пожалуйста, не надо больше кнута, я больше не буду. Я просто хотела посмотреть на то, как отомстят за братьев. Я не хотела, я нечаянно. Я хотела, а тут это, а тут темно. Я больше не хочу, – разразилась под конец своей речи надсадным плачем юная леди.

– Мы никому не скажем, – почти шепотом произнес я.

– Честно-честно?

– Да.

– А заветы предков?

– Мы не ваш народ. На нас заветы не распространяются.

Я снова протянул руку, но Имиринка не тронулась с места. В ней читался ужас. Ужас наказания, ужас перед безумным Великим Домом, убивающим болью кого пожелает. Этот ужас был сильнее, чем страх перед огромной тварью, взирающей из глубины механической пещеры восемью бездонными, как колодцы, очами. Сильнее, чем страх перед черной девой, молчаливо сидящей напротив. Сильнее, чем страх тьмы, которой никогда не бывает в этих краях.

– Не бойся нас, – тихо вторила мне Александра, но от ее неподвижных слепых глаз было не по себе непривычному собеседнику.

– Смотри, что у меня есть, – произнесла подошедшая сзади Береста, медленно достав из чехла во внутреннем кармане волшебную палочку.

ГЛАВА 33. ШТУРМ И ТЬМА

– Егор Соснов – Тик –

Солдаты собирали требушет. Технические совершенствования, привнесённые бесом, позволяли сделать это быстро и малыми силами. И посмотреть действительно было на что. Вращающееся плечо посадили на роликовые подшипники, место сплетенных из стеблей веревок заняли стальные тросики, опускной ворот оснастили шестернями и червячной парой, а сама станина теперь крепилась к вбитым в землю съемным сваям, причем выставлялась горизонтально по пузырьковому уровню четырьмя механизмами. Чудесное сочетание несочетаемого.

– Имиринка, – позвал я юную леди, которая все еще дрожала от страха от ожидания наказания, и которую зеленоглазая берегиня прижала к себе, медленно гладя по волосам и раскачиваясь, словно убаюкивая. – Скажи, колдовство у вас считается оружием?

– Нет, – ответила она, тихо всхлипывая, – колдовство – это колдовство, а оружие – это оружие.

– Хорошо, – подытожил я и протянул лакированную волшебную палочку, одновременно с этим мысленно активировав мобильный хрустальный шар, висящий у меня на поясе в подсумке от гранаты, – тогда возьми это. Пока ты рядом со мной ты можешь говорить волшебные слова, и палочка будет колдовать. Возьми. На, возьми.

Берегиня отпустила девушку, и та осторожно приняла палочку, сжав в руках.

– Теперь посмотри на конец палочки и взмахни ей, сказав 'Лайт Он'.

– Лать оннь, – робко произнесла Имиринка, легонько поведя деревянной спицей.

– Лайт. Он. Повтори.

– Лаить онь.

– Нет. Нужно отчетливо произнести, чтоб система распознания речи тебя поняла.

– Вот сейчас она тебя точно не поняла, – слегка улыбнувшись, вставила свою шпильку Александра.

– Да уж, – согласился я и снова обратился к Имиринке: – Нужно правильно произнести заклинание. Палочка не понимает плохо сказанных слов. Еще раз.

– Ла-а-и-ит О-о-он, – протянула девушка, старательно выговаривая каждый звук.

– Уже лучше.

– А что должно получиться? – спросила она, рассматривая волшебную палочку.

Девушка покрутила ее в пальцах, а я улыбнулся от того, что увидел, как отступало испуганное состояние, уступая место здоровому любопытству.

– Когда получится, узнаешь.

Я повернулся к славянской фее.

– Береста, научи ее паре простых фокусов, а я проконтролирую наших горе-вояк.

Она кивнула, а я шагнул мимо нее и мимо Александры. Правая рука сама собой приподнялась и коснулась кончиками пальцев живота Бельчонка, а потом скользнула по талии. Получились такие обнимашки на ходу. Лишь пройдя пару метров я остановился и, не оборачиваясь, начал произносить:

– Я...

– Не надо, – ответила Белкина по-русски, – ты забыл кто я? Я экстрасенс высшей категории. Я же вижу, что я нравлюсь тебе, что ты меня..., – она закусила губу, – и я тоже.

Александра помолчала немного, а потом добавила шепотом, который я едва услышал:

– Я тебя люблю. Может, с тех самых пор, как ты вырвал меня из лап того сумасшедшего полубога, может с того момента, как мы спасали месте детишек вместе с крысами, может еще когда. Я уже не знаю. Я не должна так говорить, но я радовалась, когда убили Анну, потому как у меня появился шанс. И я его дождалась. Прости меня.

– Ты не виновата в ее смерти.

– Я чувствую себя виноватой, в том, что желал этого всем сердцем. Прости.

– Ты не виновата.

Я повернулся и увидел Имиринку, не понявшую ни слова из нашего разговора, но сообразившую, что это особенный момент. Она замерла и лишь переводила большие глаза с меня на Белкину.

Я открыл рот, чтоб ответить, но рядом громко заругалась Ангелина, и одновременно с этим зазвенел металл. Воины собрали конструкцию и теперь вытаскивали из кузова большие алюминиевые шары размером с футбольный мяч. Один из таких шаров кто-то из воинов уронил на камни.

– Совсем рук нет? А если бы это кувшин с вином был?

– Он бы стал черепки вылизывать, прямо с земли, – захохотали воины, под комментарий одного из них.

Уронивший резко выпрямился и выхватил меч, готовый ударить насмешника. Тот в ответ достал свой. Оскорбленный сделал резкое колющее движение, намереваясь ткнуть в живот противника, но лезвие замерло. Воин удивленно уставился на меч, а потом надавил на него двумя руками, однако клинок не сдвинулся даже на миллиметр, застряв в воздухе. Это я остановил зарождающуюся дуэль, ухватив телекинезом оружие одного и другого. Воины удивленно глядели на свои клинки, а затем их руки вывернулись за спины, а мечи упали на землю. Я шагнул и встал между задирами.

– Не позволю драк между собой!

– Ты не наш лорд, – проговорил один из скрученных.

Я стиснул кулак, и воин приподнялся над землей, захрипев сдавленным усилием моей воли горлом.

– Нон-тар Эгор, отпустите моего поданного, – произнес, нахмурившийся Бурбурка.

– Да, хватит играть в Дарта Вейдера, – усмехнувшись, вставила слово Ангелина.

Я ослабил тиски и воин упал на колени, схватившись руками за горло. Он тяжело дышал и кашлял.

– Ты не наш лорд, колдун, ты не имеешь права отнимать меня право крови-тар, – сипло повторил настырный вояка, зло глядя на меня снизу вверх.

Я закрыл глаза и начал считать до сорока. Успокоиться. Подумать о чем-то другом. Десять... одиннадцать... двенадцать... Рядом клацнул затвор, и я резко открыл глаза.

Воин по-прежнему стоял на коленях, а ему в голову упирался нескладывающийся штык винтовки, которую держал Бурбурка.

– Он не твой лорд, а я да. Но не думай, что я буду к тебе так милосерден, как нон-тар Эгор.

Феодал легонько нажал на винтовку и штык прорезал кожу. По виску побежала струйка крови, побежала вниз по шее и испачкала ворот поддоспешника.

– Ты дурак, Карипя. Косорукий дурак. Крови захотел. Ты мог сейчас убить нас всех.

– Нон-тар? – расширив глаза, испуганно произнес вояка.

Вместо ответа Бурбурка повел винтовку в сторону, оставляя на коже тонкий кровоточащий след. Когда винтовка отошла еще немного в сторону, лорд нажал на спусковой крючок, и над самым ухом воина грянул выстрел. Человек закричал и обхватил руками голову. Он сейчас был контужен.

– Простите меня, нон-тар! Нон-тар! Нон-тар!

А Бурбурка опустил винтовку и шагнул ко мне.

– Не нужно подрывать мою власть, – тихо произнес он. – Я его чуть не убил. И все из-за вас. Так бы я просто прикрикнул на него, и не дал свершиться поединку, но вы вмешались и все испортили. Это не ваша страна, не ваши люди. Они мои. Я лорд. Я закон.

– Больше такого не повторится, обещаю. Конечно, если они не будут угрожать мне или моим людям, – ответил я.

– Определенно, возьму в администрацию, – высказал свои соображения Мефистофель, стоящий поодаль. Он молчал все это время, наблюдая за развитием ситуации. – А теперь предлагаю провести испытания боем.

– Давайте, – зло ответил я, – и так времени много потеряли.

Нарони, поглядывая на сидящего на коленях содата, на лорда, на Ангелину и меня, начали крутить ворот. Быстро завращались детали планетарного механизма, преобразуя передаточное число. Балка требушета медленно опустилась вниз, а противовес поднялся, аккумулируя потенциальную энергию, для превращения ее потом в кинетическую, совсем как гласили школьные учебники. Когда петля гигантской матерчатой пращи опустилась вниз, в неё положили один из шаров.

– Всё готово, – произнес Такасик, а Бурбурка повернулся к Мефистофелю, ожидая дальнейших действий.

Бес достал планшет и, сверившись со стрелкой динамометра, показывающего усилие натяжения на удерживающем пращу устройстве, вбил данные. Поглядел на ворота замка и замерших воинов противника.

– Нон-тар Такасик, ослабьте на пол-оборота ворот, – выдал он нужную поправку.

Юный рыцарь сделал так, как он сказал, и снова уставился на будущего коменданта, положив ладонь на спусковой механизм.

– Да, нон-тар, – теперь можете.

Рыцарь легко дернул рукоять, и массивный противовес плавно пошел вниз, заставляя быстро подниматься высвобожденную балку с пращей. В наивысшей точке движения, петля открылась и алюминиевый шар серебряным метеоритом ушел в сторону замка, преодолев добрые четыре стони метров. Шар ударился чуть выше середины поднятого моста, не причинив никакого вреда. Он только сам смялся и упал в воду рва.

Было видно, как на стене сбежались воины, перегнувшись через край, и вглядываясь в мутную воду и слегка оцарапанную жесть на мосту. Потом раздался взрыв смеха, а один из недругов оголил зад и повилял им перед нашим взором.

Рядом сразу раздался дружный залп винтовок. Четыреста метров – это слишком далеко для необученных бойцов, и ни одна шальная пуля не попала в цель. И всё же грохот выстрелов заставил недруга попрятаться.

– Это был пристрелочный, – прокомментировал Мефистофель, показав на шары, лежавшие рядом с требушетом, – холостой.

Бурбурка неспешно пошел в направлении замка, поблескивая новенькими доспехами. Увидев его, на стену вскочил какой-то человек. Я не смог определить его половую принадлежность, но то, что он был в кирасе с гербом, означало, что это кто-то важный.

– Вот, дерьмовица, – проговорил Такасик, хлопнув ладонью по наплечникам воинов, заставив тех снова опускать противовес, и вглядевшись вдаль, – это вдова Кропася.

Тем временем Бурбурка остановился на безопасном расстоянии.

– Эй, дура набитая! – заорал он луженой глоткой старого вояки.

– Я тебя на кол посажу! Проваливай, старый дерьмоглот! – раздался крик со стены.

– А ты выйди и попробуй!

– Сейчас поем и выйду, много чести на тебя торопиться!

– Я даю времени один вздох Великого Дома, чтоб ты вышла из замка!

– Проваливай! Иначе тебе не помогут твои выродки с колдунами! Мои клинки получили благословение Великого Дома!

– А ты хоть знаешь, с какой стороны за меч браться, тварь?! Тебя мои пажи-нимфы деревяшками насмерть в задницу затыкают, пока ты будешь его из ножен доставать! – прокричал Бурбурка.

– Проваливай! Урод! У нас две сотни воинов.

Я ухмыльнулся, текущая сцена мало походила на дипломатические переговоры. Больше на ругать двух соседей, хотя я знал, чего они добиваются. Каждый пытался взбесить противника.

– Ну, и где же они?! Попрятались за твоей тощей задницей, в надежде поиметь тебя?! – ответил Бурбурка и пошел обратно.

– Давай, – произнес он, когда подошел к нам.

К тому времени воины снарядили новый шар, заправив его в пращу, но этот шар был из другой кучки, меньше, да и сами снаряды были уложены с большой осторожностью.

Мефистофель достал фляжку и с искрой в глазах отпил оттуда хороший глоток коньяка, жадно пожирая взглядом ворота.

Такасик снова дернул рукоять спускового механизма, и требушет начал повторно разгонять снаряд. Шар улетел, но когда он достиг цели, то на этот раз подъемный мост сверкнул яркой белой вспышкой, взметнув тучи пыли. На воздух поднялись обломки ворот, моста и прилегающие крепостной стены на десять метров от эпицентра. Качнулась земля, медленно рухнула смотровая башня.

До нас быстро докатилась ударная волна, отозвавшись болью в ушах. Воины Бурбурки и сам лорд, побросали оружие, и похвастались за головы, оглушенные взрывом. По поляне контужено ходила Александра.

Оксана озадаченно моргала, уставившись в одну точку.

Я сначала замер, а потом подскочил к бесу, схватив того за грудки.

– Ты что, охренел? – заорал я ему прямо в лицо, – Ты что за Хельмову Падь тут устроил? Это тебе не Семипалатинск, нахрен. Ты почему меня не предупредил о таком?

– Ты бы не согласился, – спокойно ответил бес.

– Ясен хрен, не согласился! Мы пленных пришли выручать, а не замки с землей сравнивать! – сорвался я, а потом перевел взгляд на побледневшую Ангелину, – А ты куда смотрела? Ты́ же везла всё это!

– Я не знала, – едва слышно произнесла чародейка, – я не знала. Я не знала! – перешла на крик магесса, – Он меня обманул! Я думала там обычная взрывчатка, а там энергозаряд!

– И ты решила, что перехитрила беса?! Дура! Ну да ладно, будем теперь расхлебывать.

– Они нам сейчас сами всё отдадут, – спокойно произнес Мефистофель, – и пленных, и свой замок, и своих крестьян в придачу.

– Да пошел ты, – выругался я, выпустив ткань куртки беса из своей руки.

Я плюнул на землю и снова замер, уставившись на медленно выходящее из подлеска на другом краю поля войско. Их было сотен пять, не меньше.

– Это еще кто? – изумился, трясущий головой слегка контуженый Бурбурка. – На подмогу Кропасю не похоже, на воинов Великого дома тоже. Там отрепье какое-то. Они вооружены палками. Даже щитов и копий ни у кого нет.

Он щурился и водил ладонью по вискам.

– Это по нашу душу, – хмуро ответил я, разглядев в бинокль цветок эмиссара зла.