Текст книги "Сквозь Навь на броне (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 17. СВОБОДА
– Егор Соснов – Тик –
Немного пришедшие в себя, но так и не принявшие прежнюю форму тел, неживые члены команды заняли свои места в машинах и последовали за мной, идущим впереди них пешим ходом. Так мне было спокойнее. Я в любой момент смогу поставить щит, который действует здесь, пусть и не совсем так, как хотелось бы.
Бес молча шёл рядом, а его компаньонка заняла моё место на крыше внедорожника, окружённом телохранителями, смотревшись на искаженной машине бутафорским киношным монстром.
– Далеко идти?
– Нет, – он махнул рукой в направлении нашего пути, – всего пару километров. Рассиживаться времени не будет. Вы сразу в портал пойдёте.
Я кивнул и замолчал. Вскоре действительно показался конец дороги, заканчивающийся широкой каменной аркой, к которой через небольшой ров поднимался мост. После того боя стало совсем тихо, и странствие в потустороннем мире оказалось куда будничнее и проще, чем я ожидал. В начале пути в воображении рисовались горы трупов, огненные реки и замки из облаков. Ничего этого не было. Имелся лишь странный сон наяву.
Арка перехода быстро приблизилась, и вскоре в ней вспыхнуло голубое сияние, бросающее отблески на ставшую золотой и медной листву с любопытством взирающих на нас деревьев. Листочки, отполированные до зеркального блеска, отражали в себе пожелтевшее море, бесконечное бирюзовое небо и прятавшие среди них алые яблоки. Листочки разбрызгивали в разные стороны яркие лучистые капли ещё не севшего солнца.
Бес перехватил мой взгляд, и протянул в сторону ближайшей яблони руку. Дерево медленно склонило ветви и вложило в его ладонь большой спелый плод, готовый лопнуть от переполняющего его сока.
– Отведай, – произнёс Мефистофель.
– Райские яблоки? – со смешком переспорил я.
– Адские. Райские кончились давно. Не сезон, – серьезным тоном ответил тот.
– Мудрости не прибавился?
– Яблоко райского сада может вкусить только тот, кто уже обрёл разум. Ума они не добавляют. Вот в чём беда. Это яблоко лишь символ самоосознания и пропуск сюда. Человек обрёл разум, и его заметили. Он начал проходить конвейер испытаний, дабы иметь возможность воссоединиться с великим разумом в одно целое. Он не изгонялся из рая. Он понял, что живёт не в раю. А остальное – красивая сказка.
Я откусил хрустящий сладкий с небольшой кислинкой плод. Маленькие капельки сока поплыли по воздуху в разные стороны, мелко трясясь, как недавние капли крови стажера. Капли на ходу расщеплялись на более мелкие, а в их движении угадывался рисунок, которые оставляют в детекторах коллайдера субатомные частицы при распаде атомов. Плод познания отражал в своей сути то, к чему человечество шло по костям тех, кто восставал против системы, шло сквозь костры инквизиции век за веком от диких кикимор с копьями из обожжённого дерева и рождённых суеверием тварей к совершенству познания. Яблоко лишь индикатор. А ад сотворили мы сами, стремясь снова быть нелюдями. Только мы забыли, что животные, не имеющие разум, всегда живут по изначальной совести, а падший человек скатывается к твари хуже демона.
Мимо проскочила Ольха, которая в большом листе лопуха тащила целую охапку яблок, груш и слив. Вот уж кому прямой пропуск в рай. Интересно, какой мудростью владеет эта девчурка? Наверное, какой-то своей собственной, недоступной мне.
Перед входом в арку произошла заминка. Портал ещё не был готов, и мы вынуждены были ждать. В этот отрезок времени каждый отпробовал плодов, кроме Ангелины. Та наотрез отказалась даже прикасаться к ним, сказав, что она закоренелый атеист и не хочет никаких экспериментов. Александра Белкина скривилась от первого же яблочка, как от килограмма лимонов, а Сорокин вяло откусил кусок, а потом положил остаток в бардачок грузовика и долго стоял, прижавшись лбом к зелёному металлу закрыв глаза. Из-под руки, прижатой к плечу, проступила кровь.
Оксана жадно ела одно за другим, вытирая ладонью перепачканное лицо, словно это было лучшее, что она ела в жизни. Было видно, как её полупрозрачная фигурка на глазах теряет бесплотность, возвращаясь к прежнему виду.
Света осторожно разрезала яблоко на мелкие дольки и, положив на ладонь, неспешно смаковала.
– Готово, – наконец произнёс бес, – вам пора. И вот, чуть не забыл.
Он протянул старый компас.
– Это укажет на точку возвращения, если она будет далеко от вас.
Я кивнул и принял предмет, а затем дал команду, и машины одна за другой ушли в портал. Последним пешком зашёл я, провалившись в ничто.
Этот раз отличался от предыдущего. Тьма долго не хотела нас отпускать, играя, как кошка с мышкой в тёмном подвале. Но потом все же сжалилась.
Я очнулся от пробирающего до костей холода и монотонного "дай". Послышался звук удара и какая-то возня. Я через силу открыл глаза, перевернулся со спины на живот, а затем попытался приподняться на руках. Под локтями застонал плотный снежный наст. Машины стояли, провалившись до самого железного брюха в ровную белую скатерть. Над нами было густо-фиолетовое небо с очень низкими серыми тучами. Они быстро плыли, как машины в плотном дорожном потоке, не обгоняя и не отставая от сотоварищей, а в просветах виднелись блеклые вечерние звезды.
Я наконец-то встал и подошёл к машинам, обойдя их по кругу. Увиденное заставило рвануть вперёд. Света пыталась навалиться на истекающего кровью Сорокина. Он молча отбивался от вампирши, а та остервенело вцеплялась в его одежду и хрипло повторяла это самое "дай". Её глаза горели красными углями, а из-под губ поблескивали острые клыки. Она сорвалась.
Меня на несколько шагов опередила Ангелина, которая подскочила и что было сил ударила локтем Свету по спине. Вампирша вывернулась как кошка и не человечески быстрым движением саданула магессу в солнечное сплетение костяшками пальцев. Фотиди, захлебнулась, судорожно хватая ртом воздух, и упала в снег. Я попытался ухватить вампиршу телекинезом, но колдовство отказалось слушаться, лишь слегка дёрнув капюшон на Светиной куртке. Пришлось действовать по старинке. Я достал висящий на поясе пистолет, снаряжённый обычными боеприпасами, и несколько раз выстрелил в упор в плечо и ягодицы вампирши. Она заорала дурниной и упала рядом с Ангелиной, стискивая пальцами потемневшую от крови одежду там, где я ее ранил.
А еще сзади загромыхал крупнокалиберный пулемет. Я контужено поглядел на броневик, ожидая ополоумевшую Оксану. Если бы она решила стрелять в Свету, то разорвала бы очередью серебра на куски. Но нет, то, во что уходили пули, шло к нам из ледяной пустоши. Оно было ни на что не похоже, разве только на творение пера Стивена Кинга. Огромная полупрозрачная как желатин слегка бирюзовая на просвет сущность медленно двигалась, перебирая длинными тонкими ногами, каждая из которых была длинной с фонарный столб. Туловище размером с ПАЗик болталось меж согнутых многочисленных колен, как гондола воздушного шара, а с него свисал десяток-другой извивающихся щупалец. Я не знал, есть ли у существа глаза, но оно нас видело.
Пули входили в тело, словно в баллистический гель, застревая внутри и горя яркими голубыми искрами цвета пламени бытового газа. И раз горели, то это было сверхъестественное создание.
Я тряхнул головой, все еще гудящей после перехода через мир мертвых. Всплыло запоздалое сравнение: эдакая гипертрофированная помесь паука-сенокосца и каракатицы.
Барьер я смог поставить только со второго раза, когда тварь подошла совсем уже близко, при этом чувствовал, как из меня потоком уходила сила, которую не получалось восполнить. Создание навалилось на защитную сферу всем весом. Лапы заскребли по невидимому щиту подобно жуку по стеклянной банке, откликаясь болью в голове. Я зажмурился и сжал кулак, концентрируясь, а потом ударил усиленным фокусным импульсом. Существо дернулось от вспыхнувшего внутри нее взрыва.
Мелькнула мысль: 'Почему же не помогает Луника? Она бы сейчас очень пригодилась со своей БМП'.
Вместо демона ночи на выручку пришел Сорокин. Он вскочил со снега и, подбежав к отрывшейся перед ним дверце кабины Урала, вытащил оттуда гранатомет. Над снежным полем раздался специфический грохот выстрела из РПГ-7 . Существо еще раз дернулось, а от его туловища отвалилась оторванная лапа, упавшая на снежный наст. Тварь беззвучно подняло вверх одну из своих тонких конечностей, и нанесла колющий удар, пробивший барьер и вошедший остро затесанным колом в бедро стажера. Опять ему не везет, берегиня снова будет его латать.
Существо потянулось к Сорокину щупальцами. Я погасил бесполезный щит и нанес еще несколько крупных фокусных импульсов, ударивших сущность, как залп системы Град, разрывая прозрачную как речную воду плоть. На снег посыпались обрывки щупалец и еще пара лап, одна из которых чуть не рухнула на броневик, обдав его снежной пылью и какой-то липой дрянью. Сбоку сверкнула оранжевая молния Ангелины, после чего существо, шатаясь, начало отступление. Я проводил его взглядом до самого того момента, когда оно не упало и не начало таять как кусок льда под солнцем, потом перевел взор на раненого стажера. Там уже трудилась Береста, шепча заклинание и наматывая стерильный бинт. Сорокин вцепился ей в плечо скрюченными пальцами. Из прокушенной губы текла кровь, словно её мало было из раны на бедре.
Так встретил нас этот мир.
Стоящая на коленях Ангелина упала на спину, разведя руки в стороны, и уставившись в небо.
– Домой бы на денек, – произнесла она печальным голосом, а потом тяжело вздохнула и начала подниматься на ноги.
– Вернемся, напиши рапорт на отпуск, – ответил ей я.
– Если бы все так просто было, – сказала она, а потом добавила, указав кивком головы на тающую вдалеке горку желе: – На шум пришло.
– Наверное, – согласился, а потом повернулся в сторону боевой машины пехоты.
Ковыляя по насту восемью лапами, двигалась Луника. Паучиху трясло, как в лихорадке и слова её путались.
– Плохо. Очень плохо, – стонала она своим нечеловеческим скрипучим голосом. – Мало силы. Мир пуст. Голодно.
– Помоги связать Малокровку. Потом что-нибудь придумаем.
Паучиха подхватила девушку и стала крутить четырьмя лапами, сматывая тонкой, но прочной нитью, пока не упаковала, в кокон, как в спальный мешок. Одна голова торчит. Только тогда я сел на колени в снег, стал слушать внутренние ощущения и думать.
Энергопоток был действительно мал. Он едва мог заполнять фантомные накопители, что приводило к их крайне медленной перезарядке. Чем это грозило? Боевой маг становился одноразовой вещью. Единожды вплеснув всю свою силу, он долго не мог восполнить запас. Нечисть, бравшая энергию для своего существования из магополя, ставилась на грань истощения и голодной смерти. Причём быстрой смерти. Этим, видимо, и вызван срыв вампирши. Проблему нужно срочно решать.
Маг может создавать вокруг себя маго-поле для поддержания колдовских существ, это одно из основных умений каждого мага. Но в обычной жизни это почти не нужно. Не думал, что пригодится вообще.
Я стал прикидывать в уме баланс энергопотока. Четыре мага, из них два сильных, то есть я и Ангелина Фотиди, и два не очень, в лице Александры Белкиной и Владимира Сорокина. Нужно поддержать несколько духов и нежить. Это демон-паук Луника, вампирша Светана, русалка Оксана, берегиня Береста, древний Полоз, лесавка Ольха и домовой. К тому же нужно поддерживать баланс накопителей в плюсовую сторону, в сторону наполнения.
Что в итоге можно сделать? Полоза отправляем в спячку до лучших времён, так они не будут влиять на поток. Вампиршу, деда Семена и русалку-утопленницу возьму на себя, остальные с ними не сладят, лесавку тоже, иначе она обидится. Ангелине отдам Лунику. Александра останется в резерве. Берегиню прикрепим к стажеру в виде личной аптечки. Да, так и поступим.
Я встал со снега и со вздохом модифицировал своё биополе, протянув нити силы к нужным созданиям.
Сразу раздался тихий плач, источником которого стала Света.
– Что рыдаем? – спросил я у неё, наклонившись к кокону, вспоминая сколько пуль я в неё всадил, и насколько это больно может быть для нежити.
– Простите меня, пожалуйста, – захлёбываясь слезами, бормотала вампирша.
– Коньяком отработаешь по возвращению, – улыбнулся я, – а сейчас забудем, с облегчением ответил я, стараясь не нагнетать и без того тяжелую обстановку.
– Я не могу-у-у. Я чудо-о-ови-и-ище-е-е, – с новой силой зарыдала Света.
– Все мы чудовища. Если ты не знала, то батальон поддержки наших коллег – 'Трассеров' – имеет дополнительную задачу, в случае необходимости ликвидировать нас. Понимаешь? Десять магов и мотострелковый батальон. Мы все для них чудовища. Мы с тобой одной крови, ты и я. Да и местных монстров, как видишь, тоже хватает.
Света плакать не перестала, но прощения больше не просила. Зато вылезла из машины Оксана, обожравшаяся райских яблок. Она просто плашмя рухнула в ровную скатерть сугроба и так лежала лицом вниз, словно выпавший из окна труп. Дурдом.
Ангелина с полуслова приняла мою концепцию и поделилась энергией с Луникой. Береста подлечивала Сорокина с усердием дорвавшегося до работы трудоголика.
Я посильнее закутался в бушлат, который выхватил из внедорожника, и обошёл по кругу нашу небольшую колонну. Уже обогнув БМП, я не смог сдержать эмоций.
– Твою ж ты мать!
– Что не так?! – подскочила Ангелина, готовая проинспектировать обитель демоницы на предмет человеческих останков, мало ли какие обычаи у добрых духов индейцев Майя. Они славились своими кровавыми ритуалами.
– Чего-о не понимаю, – пробурчал я, указав пальцем на три укутанных в чёрные балахоны тела, выпавшие в полукоматозном состоянии из десантного люка БМП. Существа ползали по снегу, пытаясь закутаться в свои плащи.
– Ночницы? Откуда они тут? – воскликнула изумленная Ангелина, погасив заклинания.
– Мне было сказ-з-зано их спеленать для опытов, – подала голос паучиха, – отпус-с-скать слова не было.
– И? – коротко спросил я, начав растирать ладонью замершее лицо.
– Я думала, про них забыли, – продолжила Луника, мелко трясясь, – я их хотела поглотить.
Я непонимающе смотрел на духов, соображая как их пропустили вместе с нами контрабандой. Ведь там стояли древние боги, которые внимательно следили за процессом перехода. Тройку даже почти невидимых существ они не могли не почуять, разве что пометили как сухой паёк для Луники. Я стоял, а рядом вдруг взорвалась смехом моя помощница.
– У меня нервный тик будет со всей это хренью, – произнёс я, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Ну, так давайте и назовем этот мир по праву первооткрывателей Нервный Тик, – высказалась моя помощница, сложив руки на груди.
– Что? – спросил я у неё, обернувшись назад с глупым выражением лица.
– Ну, или просто Тик, чем плохое название?
Я пожал плечами, а потом обратился к Лунике, начав растирать ладонью замершее лицо.
– Развяжи их. Потом разберемся с ними.
Луника не шевельнулась, но тонкая нить паутины, в которую были завёрнуты ночные кошмары старого славянского мира, быстро растаяла. Духи остались лежать без движения, отчего казалось, что передо мной трупы.
– Хватит притворяться, – пробурчал я.
Ночницы шевельнулись и подползли в тень от боевой машины пехоты.
– Что мне с ними делать? – задал я риторический вопрос самому себе.
– Отдать мне, – тут же отозвалась Луника.
– Успеется. Подумаю малость, а потом решу.
– Не до них сейчас, – произнесла подошедшая Белкина.
Судя по уверенным шагам всевидящей, ничто не мешало ей сканировать пространство.
– Что произошло?
Белкина вместо ответа протянула мне обычную пластиковую флягу. Из-под горлышка вспученной ёмкости сочилась струйка воды.
– Чары богов слабеют.
– Вот черт! – ругнулся я, – Все?
– Да.
– Почему? Чувствуешь?
– Богов нет, и чары тают.
– Значит, мы сейчас беспризорные, – прошептал я сам себе под нос, – никто не будет приставать со своим правом выбора и иллюзией свободы воли.
– Что? – не поняла Белкина.
– Свобода, говорю. Свобода.
Я глядел вдаль и думал. Думал о том, какая может быть цена свободы у человека? Кто-то и так свободен, может быть, потому что никому не нужен, и никогда не был нужен? Кто-то добывает себе свободу, скопив несметные богатства деньги, но свободен ли он от этих денег? А может, он наоборот их раб? Кому-то хватает для свободы ножа в руке и бескрайнего леса впереди, где нет ни одной души. А кому-то нужно быть магом, но он не может остановиться, мучается, стараясь стать сильнее, чем кто-либо, чтоб никто не мешал, а в итоге, остается один.
Я потерял жену и сам прошел сквозь смерть, освободившись от постоянно толкающих в спину богов. Но та ли эта свобода, которую я искал?
Я поднял глаза к небу, провожая взглядом одинокую падающую звезду. Свобода, это, наверное, тогда, когда твой выбор не заставляет тебя мучиться, метаться между вариантами и их последствиями. А самое главное, он у тебя есть, этот выбор.
****
Новый Мясник стоял над обезглавленным телом, одетым в офицерскую форму, и держал прозрачную икринку в когтистой руке. Подавитель, протянув тонкие щупальца, впившиеся в единицу человеческого разума, поделился полученным знанием, и теперь они оба слушали отклик. Мясник ждал команду к свершениям, закутавшись в лохмотья, содранные для маскировки с тела какого-то бродяги, что проживал в новом подвале. Лохмотья были маловаты и плохо застегивались, и потому кластер дополнительно завернулся во взятую на одном из балконов темно-синюю простыню.
Пришло знание: люди обманули всех, всплеск силы был порталом, сроки событий оказались недостоверными, деяния людей не предсказанными, Главная Цепь Деяний – под угрозой.
ГЛАВА 18. ОТДЫХ ПОСЛЕ СМЕРТИ
– Егор Соснов – Тик –
Свобода свободой, но надо принимать срочные меры.
– Общий сбор, – громко объявил я для группы.
Отряд побросал свои сиюминутные задачи и быстро потянулся к импровизированному месту построения сбоку от увязшей в снегу колонны, подняв воротники для защиты от несильного, но прохладного ветра, который дул поднимая поземку, и непрерывно заметая наши следы и образуя невысокие круглые сугробчики вокруг колес и гусениц.
– Это всех касается! – заорал я, обращаясь к трём теням. – Вы теперь тоже члены команды! Я для вас отныне царь, бог и воинский начальник.
Ночницы, кутаясь в свои светонепроницаемые балахоны, неуверенно встали рядом с остальными.
– Лейтенант Фотиди, вручаю тебе этих духов для глумления и выполнения всевозможных стратегических задач. Считай что это наши новобранцы.
– Двояко звучит, – крякнула со смешком Ангелина, – они и так и так духи получаются, и по своей природе, и по сроку службы.
– Мне пофиг. Первая задача для тебя и твоих подопечных – поставить палатку и развернуть дырчик, то есть дизельный электрогенератор.
– Разрешите приступать? – спросила магесса, закинув в рот заледеневшую на морозе ириску, и оценивающе поглядев на тёмную троицу.
– Возьми Лунику в помощь, – бросил я вдогонку.
– Есть! – бодро ответила магесса, потащив за собой за шкирку ближайшую тень, а остальные поплелись следом.
– Стажёр, распаковываешь аппаратуру связи, электронику и системы видеорегистрации. Будешь у меня отвечать за дневник группы, куда будешь заносить принятые решения, маршруты, всякие интересности и прочее. Проходишь лечение.
Тот кивнул и потопал по хрустящему насту к внедорожнику, затягивая на ходу потуже ворот бушлата. Легко одетая берегиня, которой безразличны перепады температур, как и для всякой сверхъестественной сущности, пошла за ним следом.
– Оксана, ты, золотце моё, проводишь инвентаризацию оружия, и осматриваешь его на предмет воздействий Нави. А мы с Александрой будем разбираться с чарами, и что с ними не так.
– То есть, ничего делать не будешь? – глядя исподлобья, съязвила русалка.
– Это так кажется. Все наши запасы и оборудование заколдованы. Если не примем меры, останемся без воды, еды и топлива.
– Поздно про топливо. Из канистр хлещет солярка во все стороны. Там же семикратный объём, вот её и выдавливает. Все что можно залило. Хорошо, что чары постепенно слабеют, а то рвануло бы так, что машины разворотило. Не говорю уж про нас.
– Иди. Разбираться будем, – махнул я рукой, указав направление настырной утопленице.
Я залез в воняющую топливом машину, погдлядывая на сочащуюся из-под крышек канистр жидкость. Рядом села Белкина.
Дверь я закрыть не успел, так как в неё сунулась Ангелина.
– Вы только быстрее, а то без запасов останемся, – произнесла она, опередив словами рванувшую на канистре крышку буквально на секунду.
По всей машине разлетелось топливо, заливая имущество, сидения и нашу одежду, уподобившись водомету для усмирения бунта. Солярка мгновенно пропитала бушлаты, шапки и волосы, подпадая за шиворот, противными ледяными потоками струясь по телу.
– Да чтоб оно все горело синим пламенем! – выругался я, протирая лицо более или менее сухой перчаткой.
– Не надо! – заорала тут же Ангелина с таким выражением физиономии, словно я действительно мог поджечь топливо, – откуда мы знаем, какие здесь правила мира. Может желания сбываются.
– Если бы сбывались, то я бы уже нашел, что нужно, и грелся дома, – буркнул я. – Ладно, надо успеть отрегулировать чары на емкостях, а то, в самом деле, без всего останемся.
– Замёрзнете, – поникшим голосом произнесла Ангелина, стягивая с себя мокрый бушлат.
– Береста вылечит, – произнесла стучащая зубами Белкина, обхватив сама себя руками, что было совершенно без толку.
Я с сочетавшем глянул на девушку и начал соображать, что делать.
Перво-наперво, я взялся за фляжку с водой, прищурился, переходя в экстрасенсорное восприятие. Схема заклинания должна быть общая для всех ёмкостей семикратного объёма, и если одну расплести, то с остальными будет куда проще.
Мир вокруг изменился. Члены группы высветились своими характерными аурами, а само пространство наполнилось причудливыми толстыми нитями, исходящими из недр планеты и убегающими вверх. Они были самых разных оттенков, но единила их некая неспешная текучесть. Сквозь нас периодически проходили едва заметные волны колебания магополя планеты, говорящие о том, что мир этот не замер в статичном посмертии. Что внутри у него проходят геологические процессы.
А шанс найти здесь людей был, уже исходя из тех соображений, что местным воздухом можно было дышать. Какие они? Глаза сами поднялись к небу, стараясь поймать какие-либо признаки цивилизации, но оно было чистым, ни следов от самолетов, ни НЛО, ни сказочных драконов. Горизонт, такой близкий, тоже был чист. Высотных построек поблизости не было, линий проводов никто не протягивал.
Я сосредоточился на магической схеме семиведёрной фляги. Она отличалась от создаваемых человеческими магами чар так же сильно, как кактус от ёжика. Вроде бы и то и другое круглое и колючее, но совершенно разные. Люди, к слову сказать, не стали изобретать велосипед, а просто применили принципы программирования на компьютерах к колдовству. Есть маго-схема, она умеет это и вот это, значит, нужно написать к ней код и добавить базу данных. Для чего подключается самый обыкновенный процессор компьютера или смартфона. Все стандартизировано и унифицировано. А здесь чёрт ногу сломит.
Схема представляла собой плотное нагромождение тонких нитей и узлов, скрученных в клубок. Белкина, тоже наблюдавшая за развёрнутой схемой, тихонько прикоснулась дрожащим пальцем к одному узелку. Со стороны это выглядело как будто девушка скребла ногтем воздух.
– Вот это не имеет продолжения.
Я кивнул. Казалось бы, это бессмысленно в присутствии слепой девушки, но она экстрасенс, чувствует твоё движение тогда, когда-то оно ещё не началось, и по нервам к мышцам только начинают бежать первые сигналы. Она чувствует движение человека раньше, чем тот его совершит. Сейчас энтузиасты пытаются разработать специальный язык магов, основанный на беззвучном движениях гортани и языка, но это, наверное, приживется только в медицинской среде, в повседневной жизни оказавшись не востребованным.
Усилием воли я расширил узелок. В тесной, воняющей топливом кабине из маленькой точки родился огромный клок призрачного перекати-поля со сложенными в ниточки символыами старинной глаголицы. Буквы и слова скручивались в подобие спирали ДНК, а вокруг них сновали всевозможные точки и кляксы.
– поежившись. – Ещё бы знать, что здесь написано.
Машина слегка накренилась, и в кабину просунулась голова Полоза, который вышел из спячки и увеличился в размерах до двух метров. Сибирский Каа поглядел на нас, как на двух тупых бандерлогов, что не могут разобраться с орехом. После минутного молчания змей стрельнул чёрным раздвоенным языком и начал шипящую речь.
– Заклинание богов суть частицы этих богов, но вместо осколка разума в них вложены письмена. Здесь много лишних слов. Напиши сам, поверх этого. Направь силу в нужное русло.
– На каком языке?
– На любом. Но слова должны быть точными и без двоякостей указывать, что делать силе.
Я ткнулся лбом в боковое стекло, а собравшись с мыслями, обратился к Белкиной.
– Александра, я пишу код для маго-системы, ты распутываешь клубок.
Она угукнула в ответ и снова стала скрести замёрзшими пальцами воздух. На побелевшем лице поселилась сосредоточенность. Черепок грызуна, вплетённый в ее тонкую косичку, идущую от виска, взирал на мир вокруг пустыми глазницами. Оберег древнего бога был здесь не у дел, оставшись без силы своего господина, превратившись из маркера в постепенно угасающую пустышку.
Я протянул девушке сухие рукавицы, которые нашел в бардачке, нематериальному безразлично, чем его ощупывают, а ей так будет все же комфортнее.
– Не нужно, – отозвалась Всевидящая.
– Опять ты геройствовать взялась. Твои страдания и самопожертвования не помогут нам, лишь создадут ненужные проблемы, а вот если ты будешь здоровой и дееспособной – другое дело.
– На них отпечатки твоей ауры. Это мешает.
Я положил рукавицы рядом, с намёком, что ими можно воспользоваться в любой момент, создав легкое согревающее заклинение. Сил его хватало лишь на то, чтоб вода не замерзала, да не получить обморожение от пропитанных топливом вещей.
– Ты тогда хоть перерывы делай, пневмонию получить недолго такими темпами. Мы ведь машину заводить не будем, пока не разберёмся во всем этом.
Александра снова угукнула.
Битый час мы колупались с чарами богов, притом, что они были по своей сути простейшими. Змей всё шипел, что многое зависит от самого мга, от его ауры, его колдовской силы. Пришлось импровизировать. Какая речь самая простая и предельно структурированная? Язык программирования. Я вспомнил своё старое увлечение допотопным Спектрумом, на котором был очень простые ассемблер с бейсиком, если их немного модифицировать, то можно править божественные заклинания. Дикость, конечно, но если все зависит от личности мага, то сойдёт.
В кабину постучали в тот момент, когда мы закончили колдовать над флягой. Дольше всего я возился с представлением пространственной спирали, которая растягивает метрику в локальном объёме, и параметрами управления ею. Семикратной сделать её не получилось, но число четыре тоже неплохо.
– Эй, страдальцы-чародеи, мы палатку поставили, печь растопили, генератор запустили. Сухпайки уже согреты. Жрать пойдёмте, – в своей прямолинейной манере позвала нас Оксана, стоя на морозе в одних трусах.
– А ты чего голая? – изумленно спросил я, глядя на бледное тельце бывшей студентки.
– Три коробки сухпайка рванули. Вся одежда в каше и бычках в томатном соусе. Дед сейчас воду греет всех отмывать.
Навья провела по волосам рукой, достав какую-то гадость.
– Сейчас придем, – ответил я, на приглашение.
– Останусь, доделаю, – произнесла Белкина.
– Хватит, – ответил ей я, – Надо поесть, помыться и переодеться, а схему я запустил для копирования в автоматическом режиме. Все похожие заклинания преобразуются сами. Нам сейчас отдохнуть нужно. Ты, вон, вся мокрая от натуги и бледная от холода.
Белкина нехотя сдалась, и пошла за нами в палатку, где было тепло и сухо. Под самым потолком горела одинокая светодиодная лампа, в углу Сорокин протирал от солярки цифровую технику, делая отметки в блокноте. На небольшом раскладном столе был разложен ужин в виде жестяных консерв, согретых прямо на печке, в которой гудело жарким пламенем вырывающееся из форсунки топливо. От консерв по тесной палатке разливался в перемешку с вонью солярки аромат солдатской каши, бывший в новинку этому миру. Тихо булькал кипящий металлический чайник.
Дед Семен сидел возле печки и записывал в блокнот имеющееся в палатке имущество, составляя опись.
– Печь – одна штука, лампада светоидиотская – одна штука.
– Светодиодная, – поправила его Ангелина.
– Не суть важно, – буркнул домовой, – я ее не понимаю, значит светоидиотская. Я понимаю лучину, понимаю свечи восковые, понимаю керосинки, а как енто устроено не разумею.
– Дед, ты же пользуешься этим, так чем не доволен? – спросил я, опускаясь на расстеленный спальник и скидывая ботинки.
– Пользуюсь. Ведь это бережение искричества, но, вот, не понимаю, – ответил домовой, а потом несколько раз отсчитал в воздухе что-то кончиком карандаша. – Три да пять и еще одна. Всего девять лампад в запасе. Горючага – дважды семь сотен литров.
– Дед, а солярку ты зачем считаешь? Это же не в твоем ведении.
– А это как посмотреть, – ответил он, пригладив бороду, – шатер, хоть и не изба, да тоже порядок нужо́н. Что для порядку надобно? Тепло и свет. Что у нас свет даёт? Генера́тра, а он вонючку эту жрет, как тело́к на водопое! – сокрушенно вскрикнул дед Семен. – Значит счёт нужон горючаму. Всяк лишнее не включать в свиное рыло, именуемое розеткой.
– Уходя гасите всех, – подала голос Оксана.
– Вот-вот.
В тепле и сытости меня стало клонить в сон, а электростанция убаюкивала своим мерным тарахтением.
– Дед, у тебя сундучок со сказками имеется? – спросил я у хозяйственного домового.
– Я те чё, киностудия, что ли? – огрызнулся дед, под дружный смех группы, – спи уж так.
Всем нужен отдых, даже боевым магам, и я позволил себе слегка прикоснуться к Нави, которую мы совсем недавно покинули.
Из сна, без сновидений меня выдернули истошные крики и рёв неведомого монстра. Я резко открыл глаза и приподнял голову, сооружая заготовку щита и целый конвейер для фокусных импульсов, которыми я мог с одинаковым успехом поубивать мух на лету и вывести из строя танковый взвод, не говоря о сотне незащищенных от этого бойцов. Сердце бешено колотилось, а взгляд не мог найти врага, и только под конец сознание осознало, что происходит.
Источником беспокойства был ноутбук, лежащий на коленях у стажера, на котором проигрывался старый классический фильм 'Парк юрского периода'. Киношный тираннозавр под визги детишек курочил прогулочный джип. Вся наша домашняя нечисть с замиранием следила за экраном. Ночницы блестели глазами, словно наблюдали мастер-класс от самого предводителя полчищ нежити Вия. Слегка улыбнувшись уголками губ, уставилась на зрелище Береста, шаманившая над Сорокиным. Даже Полоз застыл с ничего не выражающим взглядом.