Текст книги "Большой подлог, или Краткий курс фальсификации истории"

Автор книги: Игорь Шумейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

На учебке я закончил медкурсы, и мне предложили пойти работать в рижский военный госпиталь или же в воинскую часть. Пошел в госпиталь, но, когда увидел все эти ужасы – обмороженных и раненных в зимней кампании 1941/42 годов, – решил, уж лучше в части. Был выбор, в какую идти. Некоторые выбирали не вслепую. А я попал в 16-й батальон и очутился под Холмом, на передовой. В роте, куда меня направили, один, верно, и был старший солдат, остальные – капралы, сержанты, старшие лейтенанты, офицеры, кадеты из Латвийского военного училища. Старший солдат – то же, что в русской армии ефрейтор.

На Курляндский котел русские наступали трижды. Все три раза я участвовал в боях. Каждый бой длился 20–22 дня. Сколько русских пушек нас обстреливало, не знаю. Сами они говорят, что в Курляндском котле было сосредоточено 12 тысяч орудий. Все три боя фактически вынесла на своих плечах 19-я дивизия. Перед тем воевали под Джуксте и Берзупе. Тогда, в 45-м, кажется, в начале года, точно не помню, меня назначили квартирьером, я должен был встретить 15-ю дивизию, не всю, конечно, а некоторую часть, примерно с полк. Кажется, в Мазирбе…

Обычно, узнав, что против нас стоят латыши, мы окопный огонь не открывали. Я даже позволял себе не выполнять целый ряд приказов по нашему полку, если была такая возможность. Полагал, что латышей не так уж и много на свете, чтобы слать их очертя голову в бой, это у русских народу без счета, они пускай и воюют числом. Хотя нас предупреждали – приказы надо выполнять. Так я и выполнял, формально. Но встречались и среди латышских командиров фанатики. Сами ни о чем не думают, только козыряют…»

Ну прямо счастливчик этот ваш « Петерис Л.»! И про карательные акции не слыхал, и вдобавок побеждал везде и всегда. Как-то так уникально внутри разбиваемой и отступающей дивизии – его рота всегда оставалась чистой победительницей, даже великодушно щадившей «советских латышей», умолявших «не стрелять».

И кажется мне, цель этой замечательной публикации (и всех подобных) – как-то попробовать растянуть личную удачу « Петериса Л.». – словно некое безразмерное одеяло и прикрыть им всю эсэсовскую Латвию…

29 октября 1998 года латвийский сейм принял Декларацию « О латышских легионерах во Второй мировой войне». О «восстановлении исторической справедливости и доброй памяти латышских воинов».

« Целью призванных, а также добровольно вступивших в легион латышей была защита Латвии от восстановления сталинского режима… они (легионеры) никогда не участвовали в карательных акциях гитлеровцев, проводимых в отношении мирных жителей… Обязанность правительства Латвии… заботиться об устранении посягательств на честь и достоинство латышских воинов в Латвии и за ее пределами…»

Тогда же Сейм внес в календарь праздников и памятных дат «День памяти латышских воинов». Официальные торжества 1999 года, шествие эсэсовцев в центре Риги вызвали столь негативную реакцию в Латвии и за рубежом, что власти сняли в 2000 году с этой даты официальный статус «Памятного дня». При этом формат мероприятия, ставшего «частным делом граждан», остался прежним и сопровождается богослужением в Домском соборе и возложением венков к памятнику Свободы в Риге.

Но вся штука в том, что кроме этого анонимного « О, счастливчика!» Петериса, стоившего в бою (в его мемуарах) – 20 русских, 10 немцев или 5 финнов, и даже не слыхавшего про карательные операции… есть еще и сотни тысяч людей, евреев, белорусов, украинцев, русских – уничтоженных в зонах действия «НЕкарателей» (по определению латвийского Сейма).

Вообще-то здесь есть место и некоему философскому отступлению. Небольшой народ – отталкиваясь от большой империи, инстинктивно рисует себе – свою тоже небольшую, особую, сепаратную историю, совершенно не совмещающуюся, не совместимую с – Мировой историей. « За ту Мировую – пусть русские и немцы отвечают!». Действительно, вспомнишь тут и про «глобус Украины» а получается – и «глобус Латвии». Отсюда этот тотальный обрыв всяческих логических, смысловых связей с историей мира. Это и эти всегда и всех побеждавшие (в воспоминаниях СС-овцев) батальоны, каким-то невероятным образом все же умещавшиеся внутри наголову разбитых дивизий. Это и все их латвийские дивизии СС, согласно Декларации латвийского сейма имевшие направления деятельности совершенно отличныеот собственно ваффен-СС. Попробуйте напомнить этому сейму простой юридический факт, что латышские эсэсовцы, как и все прочие эсэсовцы приносили присягу – именно фюреру Адольфу Гитлеру (не Ульманису, не Арайсу), и все купно были квалифицированы в Нюрнберге как преступная организация – поймут ли они, о чем речь? (Или укажут, что все 146 ООО СС-латышей держали пальцы крестиком во время той присяги фюреру?).

Есть, наконец и такая личность, исторически не менее достоверная, чем, например, и сама Вайра Вике-Фрейберга, личность, чьи деяния вполне достоверно расследованы судами нескольких стран, включая ФРГ. Это… Виктор Арайс (латыш. Viktors Arajs, 13 января 1910 года – 13 января 1988 года).

Справка. К установлению советской власти в Латвии в 1940 году Виктор Арайс отнесся достаточно лояльно, успешно сдал государственный экзамен по марксизму-ленинизму и получил диплом юриста… До нападения Германии на СССР ни сам Арайс (несмотря на то, что он был полицейским), ни члены его семьи не подвергались в советской Латвии каким-либо репрессиям или преследованиям.

К приходу гитлеровцев Арайс создал из числа латышских националистов «команду безопасности», получившую затем известность как «команда Арайса». К моменту вступления немцев в Ригу 1 июля 1941 года «команда Арайса» захватила оставленное здание управления НКВД, и была реорганизована немцами в «латышскую вспомогательную полицию безопасности». Уже 4 июля они сожгли заживо в рижской Большой хоральной синагоге около полутысячи евреев. После этого ими в Риге при поддержке сочувствующего населения был проведен масштабный еврейский погром. Сам Арайс во время оккупации занимался вымогательством денег: тех, кто не мог заплатить, расстреливали сразу, остальных – несколько позже. К концу июля 1941 года латышская вспомогательная полиция в Риге уже насчитывала более сотни человек, причем на службу добровольцами шли не только члены националистических организаций, военные и полицейские, но и студенты и даже старшие школьники из числа латышской молодежи. Численность «команды» была доведена до нескольких батальонов. После организации рижского гетто «команда Арайса» перешла от спонтанных акций к систематическому уничтожению евреев – их расстреливали по утрам в Бикерниекском лесу на окраине Риги. После расстрелов полицаи «премировались» вещами казненных. Каратель из «команды Арайса» Лиготнис показал после войны на допросе, что только с января по март 1943 года в Бикерниекском лесу латышскими полицейскими были расстреляны более 10 тысяч человек. В некоторые дни расстреливали до 2 тысяч человек, то есть практически на пределе физических возможностей палачей. В оккупационной газете «Тевия» появилась статья: «Борьба против жидовства», где помимо прочего было сказано:

« Наконец, пришло время, когда почти все нации Европы научились распознавать своего общего врага – жида. Почти все народы Европы начали войну против этого врага, как на полях сражений, так и в деле внутреннего строительства. И для нас, латышей, пришел этот миг…»

8 декабря 1941 года они провели расстрел детей, находившихся в больнице на улице Лудзас, под предлогом, что большинство из них было евреями. К началу декабря 1941 года, согласно отчету СС-айнзацгруппы «А», в Латвии было уничтожено уже более 35 тысяч евреев, а за всю войну из более чем 80 тысяч латвийских евреев уцелело только 162 человека…

С тем же рвением арайсовцы убивали и представителей других национальностей, даже просто людей, имуществом которых палачам захотелось поживиться. Практиковались и спонтанные расстрелы совершенно случайных людей «для поднятия боевого духа». Выезжали на карательные акции в Белоруссию и РСФСР, Украину.

Об этом свидетельствует и латыш Балтиньш, офицер штаба РОА («власовцы»). Его офциальный рапорт:

«В середине декабря мес. 1943 года по делам службы пришлось мне (с несколькими сотрудниками) быть в районе Белоруссии (быв. Витебской губернии), в деревнях Князево (Красное), Барсуки, Розалино и др. Эти деревни занимали немецкие части и вполне терпимо относились к русскому населению, но когда им на смену пришли латышские части СС, сразу начался беспричинный страшный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам, прикрываясь простынями (как маскировка под снег во время стрельбы). Вокруг этих деревень лежало много трупов женщин и стариков. От жителей я выяснил, что этими бесчинствами занимались латышские СС.

23 апреля 1944 года пришлось мне быть в деревне Морочково. Вся она была сожжена. В погребах хат жили эсэсовцы. В день моего прибытия туда их должна была сменить немецкая часть, но мне все-таки удалось поговорить на латышском языке с несколькими эсэсовцами, фамилии коих не знаю. Я спросил у одного из них, почему вокруг деревни лежат трупы убитых женщин, стариков и детей, сотни трупов непогребенные, а также убитые лошади. Сильный трупный запах носился в воздухе. Ответ был таков: «Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских».

После этого сержант СС подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало также несколько обгорелых полузасыпанных тел. «А этих, – сказал он, – мы сожгли живьем…» Когда эта латышская часть уходила, она взяла с собой в качестве наложниц несколько русских женщин и девушек.

Последним вменялось в обязанности также стирать белье солдатам, топить бани, чистить помещения и т. п. После ухода этой части я с помощью нескольких человек разрыл солому и пепел в сгоревшей хате и извлек оттуда полуобгорелые трупы. Их было 7, все были женскими и у всех к ноге была привязана проволока, прибитая другим концом к косяку двери. Сколько же мук перенесли несчастные, прежде чем они умерли…

Мы сняли проволоку с окоченевших обгорелых ног, вырыли семь могил и похоронили несчастных, прочитав «Отче Наш» и пропев «Вечную память». Немецкий лейтенант пошел нам навстречу. Он достал гвозди, доски, отрядил нам в помощь несколько солдат и мы, соорудив семь православных крестов, водрузили их над могилами, написав на каждом: «Неизвестная русская женщина, заживо сожженная врагами русского народа – латвийскими эсэсовцами».

На следующий день мы перешли маленькую речку и нашли вблизи нее несколько уцелевших деревянных хат и жителей. При виде нас последние испугались, но нам удалось быстро успокоить их. Мы показали им семь свежих крестов и рассказали о том, что видели и сделали. Крестьяне горько рыдали и рассказывали о том, что им пришлось пережить за время пребывания здесь латышских эсэсовцев.

В мае месяце в районе деревни Кобыльники в одной из ложбин я видел около трех тысяч тел расстрелянных крестьян, преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали, что расстрелами занимались «люди, говорившие по-русски, носившие черепа на фуражках и красно-бело-красные флажки на левом рукаве» – латышские эсэсовцы.

Не помню название деревни, в которой внимание мое привлекла туча мух, кружившаяся над деревянной бочкой. Заглянув в бочку, я увидел в ней отрезанные мужские головы. Некоторые были с усами и бородами. Вокруг деревни мы нашли немало трупов расстрелянных крестьянок. После разговора с уцелевшими жителями у нас не осталось сомнений в том, что и здесь оперировали латышские эсэсовцы».

Арайс сумел пробраться в американскую зону оккупации, и даже некоторое время проживал в США после того, как 1 сентября 1950 года власти США заявили, что более не считают латышских эсэсовцев военными преступниками и не будут их преследовать. После неоднократных требований представителей СССР и Израиля власти ФРГ 10 июля 1975 года все-таки арестовали Арайса и он предстал перед судом. На суде вины своей он не признал и в содеянном не раскаялся, заявив, что, к его сожалению, «… всех расстрелять не удалось, а потому остались живые свидетели».

Однако под тяжестью улик он был приговорен к пожизненному заключению и умер в тюрьме Кассау.

Но… напоминая здесь о 146 000 коллегах Арайса, латышских эсэсовцах я вывожу нить отнюдь не к какому-то особому садизму латышей, а к тому уникальному узлу, что завязывался вокруг Прибалтики примерно 800 лет.

Переходя далее к краткой, пунктирной обрисовке всего этого узла, хочу зафиксировать именно этот пройденный «военный материал». Еще раз, теперь в форме вопросов к экс-президенту Латвии, в чей период правления был обозначен явный тренд: «немецкие латыши», эсэсовцы – герои, советские – предатели, преследуемые, в том числе судебно в нынешней Латвии. Итак…

Уважаемая госпожа Вайра Вике-Фрейберга! Семилетней девочкой Вы покинули страну. Вернулись из Канады в… (прямая цифра в отношении дамы, возможно прозвучит неделикатно) в возрасте, скажем… в котором советские латышские женины уже 5 лет как получали пенсию. Наши здешние жизненные и трагические подробности в Ваше Западное полушарие могли доходить разве что в письмах, сортировщицей которых Вы, как известно, и начинали свою трудовую деятельность… И тем не менее, Вам, что-нибудь скажет это сравнение: «шмайссер» и эсэсовская бляха с одной стороны, и бомбардировщик По-2 – с другой?

В каком из случаев латышей использовали не доверяя им и презирая?

Отчего же в Ваше президентство ветераны СС гордо ходили по Риге парадами, позвякивая этими самыми немецкими бляхами, а отношение, – государственное отношение! – к другим ветеранам вы задали не только судебными преследованиями, но и своим знаменитым пассажем: «… разложат свою водку и селедку на газетках, и будут петь свои песни, вспоминать, как они завоевали Латвию…»(…)

А те немецкие бляхи, которыми так наивно гордятся на парадах ваши, НЕсоветские, ваффен-ССовские ветераны… – ну что ж?! – такие же, или очень похожие, болтались, как известно, и у немецких овчарок на ошейниках…

Далее – будет еще подглавка, касающаяся (бегло) всего туго историей завязанного прибалтийского узла…

«… А ГДЕ ТОГДА БЫЛ ДВОРЯНИН?»

Рига, «хозяйка» которой Вайра Вике-Фрейберга, как-то жаловалась на Россию аж в самом Йоханнесбурге (знаменитая ЮАРовская столица «апартеида»), так вот, сама эта Рига была основана как классически «апартеидный» город. И оставалась таковым долгие века. Латыши (ливы, латгальцы) могли привозить на рынки продукты, но оставаться в городе на ночь права не имели. Точнее, имели, если могли предъявить удостоверение, что они являются:

1) слугами в немецких домах, и…

2) «работницами веселых домов» (славившихся на всю Северную Европу).

Латышских кварталов в Риге не было, зато кроме немецких, датских, были кварталы еврейские. От этой памяти, скорее всего, и то особое усердие латышских СС-овцев в работе по «окончательному решению». И на момент, когда Петр Первый со шведами решали свои дела на Ништадтском конгрессе, какая-либо политическая латышская нация просто не существовала. Была просто шведская провинция, среди крестьян которой ливы статистически преобладали… В своей книге «Вторая мировая Перезагрузка» (2007) я фокусирую на этом внимание, используя один знаменитый протестантский лозунг: « Когда Адам пахал землю, а Ева пряла, где тогда был дворянин?»

Это в эпоху феодализма ученики первого реформатора, предтечи протестантизма – Уиклифа, базируя на Библии всю свою социальную критику, выдвинули знаменитый, абсолютно всем понятный тезис, «слоган».

Тезис сей вошел в самую ткань протестантской культуры, и я думаю, ничего оскорбительного для твердых протестантов – латышей не будет в его привлечении для иллюстрации следующего исторического расклада: « В XIII–XVIII веках, когда Янис пас свиней, а Марта мыла полы – где тогда был латышский дворянин (или латышский сенатор, или латышский бургомистр Риги)?»

Здесь не идет речь о каком-либо культурном отставании латышской нации – речь идет о ее отсутствии. Как сельскохозяйственный персонал, население Лифляндии как раз отличалось трудолюбием, опрятностью и в целом более высокой культурой производства. А собственно латышское купечество, интеллигенция, и вообще « латышская политическая нация» – сформировались только в лоне Российской империи. Кстати, есть ведь и еще один подзабытый сюжет: героическая оборона Риги в 1812 году!

Это виноват – наш отнюдь НЕширокоформатный взгляд порой отсекающий такие важные подробности! Если уж 1812 год, то – известно о чем говорить… И говорят все об одном. А между тем в 1812 году и под Ригой шли очень жестокие бои с… немцами. Да-да, пруссаки, баварцы, вестфальцы зашуганные Наполеоном, покорно вошедшие в его Великую армию, весьма яростно выполняли его приказ. Но взять Ригу так и не смогли.

Многие латышские крестьяне сражались с противником в рядах русской армии. На территории оккупированной Курземе крестьяне создавали партизанские отряды, которые наносили наполеоновским захватчикам ощутимый урон. В районе Тирельских болот латышские партизаны уничтожили целое кавалерийское подразделение – эскадрон. В Видземе, на противоположной стороне Даугавы местные жители вели наблюдение за противником, сообщая командованию русской армии о любой попытке неприятеля переправиться через реку, а также указывая русским солдатам места, где было удобнее всего напасть на французские и прусские отряды. В борьбе против завоевателей особенно отличились латышские ремесленники из Риги. Члены латышского братства трепальщиков пеньки во главе со своим старшиной Мартыньшем Славой добровольно пришли на помощь стражам городских укреплений, поскольку в малочисленном русском гарнизоне не хватало людей для обслуживания пушек. Эти люди не покинули свой боевой пост даже тогда, когда у них на глазах горели их дома и имущество. Самоотверженность рижского братства трепальщиков пеньки была отмечена особой грамотой, выданной командованием российской армии. Поддержку русской армии оказали также члены братства перевозчиков, безвозмездно переправлявшие через Даугаву различные военные грузы.

Как можно заметить, за сто лет в составе Российской империи, Рига стала уже и латышским городом, и латыши его защищали от наполеоновских цивилизаторов…

В итоговом Манифесте царя Александра о победе над Наполеоном есть и слова благодарности защитникам Риги…

Но представьте, что с ними (латышской нацией) случилось бы в случае победы Гитлера? Его-то главный советник по расовому устроению был как раз Розенберг, остзейский немец, а « это многое объясняет» (как говорится еще в одном слогане). Во всяком случае, должно было многое бы объяснить пятнадцати поколениям его, остзейского немца Розенберга – латышских и эстонских слуг и служанок. Ну, дожгли бы вы всех евреев, ну выполнили бы еще кой-какую работенку (зондер-комманды против белорусских партизан) – долго ли после этого доверили бы еще со «шмайссерами» щеголять?

Интересный момент. Гитлер в «Застольных беседах» вроде говорит об одном (немного жалуется на остзейских немцев), но вместе с тем проговаривается и о другом (последние 5 слов из его цитаты. И такие проговорки в действительности значат куда больше, чем все дипломатически выверенные штампы): « Мне часто трудно ужиться с нашими балтийскими семьями… Они держатся с таким превосходством, какого мне не довелось встречать нигде. Очень приятная черта в них – изумительное чувство солидарности. Поскольку столетиями они были повелителями низшей расы, вполне понятно, что они вели себя, как будто вся остальная часть человечества состоит из латышей…»

Надо объективно признать: жестоким был период развязывания того многостолетнего узла. Тяжелый был выбор у латышей 1941 года. У оставшихся были вполне справедливые претензии и к русским, и к евреям. Знаете, того самого Арайса соратники в полушутку называли «Шустиным». Тут и шутка, и месть. Симон Шустин был зам. наркома внутренних дел Латвийской ССР. 26 июня 1941 он приказал расстрелять как «социальные опасных» 78 политических заключенных в Рижской центральной тюрьме. Всего за дни до прихода немцев успел уничтожить 129 человек. Но ведь и отступающие советские войска получали выстрелы из-за угла…

Месть – в ответ на месть – в ответ на ту месть, что была ответом на…

Как реально представишь весь этот клубок, выбор: быть в команде Арайса или быть его жертвой… – то можно в несколько неожиданных но новомодных терминах сказать даже и о сосланных в 1940 году в Сибирь: «Да им просто спасли… Карму!»

Абсолютное большинство высылаемых 1940 года попадали не в ГУЛАГ, трудились в сибирских колхозах. Это юноша-максималист отчеканит: «НКВД, депортация, хуже фашизма!». А умудренный человек, охватывающим мысленным взором всю Прибалтийскую трагедию, еще задумается: а не лучше ли 8 лет работать в сибирском колхозе, чем 4 года каждый день решать, выбирать между… А между чем приходилось выбирать, выше обрисовано. Карма.

Итак, ко всей латышской нации могут быть обращены два постулата:

1) Царская Россия не забирала у Вас суверенитета. Это в общем – яснее ясного дня. Кто возразит? Латышский герцог, король, президент эпохи 1725 года? («Ништадский мирный договор» присоединивший Лифляндию к России).

2) СССР – да, забирал, но что именно… забирал? Чей-то лукавый формализм и назовет это, положение Латвии 1919–1940 гг. – «суверенитетом», но простая правда истории в том и состоит, что пока 700-летние хозяева остзейского края, немцы, не были приведены к нынешнему своему ФРГшному состоянию, настоящего суверенитета у прибалтийских республик быть не могло. Исторический узел не был еще развязан. – Версальским подарком 1918 года. Вон один только грозный окрик Гитлера, даже не подкрепленный, в марте 1939-го, и суверенная Литва посыпалась ему в руки. А вхождение советских войск в 1940 году просто остановило этот процесс.

Пакт Молотова – Риббентропа разграничивал «сферы влияния» – ужасно? Но ведь и в Ялте уже эталонно демократическими странами, признавались – буквально те же «сферы влияния». Это «по определению» ограничивало суверенитеты многих стран, но ведь и в Версальскую эпоху их суверенитеты имели, говоря в иных терминах – « плавающий курс».

Например, узнав про Тегеранское соглашение союзников 1943 года, о послевоенном включении Прибалтийских республик в СССР, Гитлер тут же парировал: объявил Латвию, Эстонию – независимыми.

Тут крайне интересна историческая мотивировка фюрера: независимость Латвия и Эстония получили в 1918 году фактически – из рук немецкого генерала фон дер Гольца, вытеснившего Красную армию. И это свое завоевание(латышско-эстонская независимость) Германия отдала в 1940 году – Советскому Союзу, а сейчас, в 1943-м вольна забрать у СССР обратно и опять выдать латышам-эстонцам…

Сложновато сформулировал фюрер? Но, принимая из рук Гитлера эту«независимость» в 1943 г., принимающие господа прибалты, значит, принимали и ту гитлеровскую аргументацию, каки подаренную, собственно уже второй раз, считая от 1918 года, «независимость».

Добавилось несколько новых вывесок у комендатур в Таллине и Риге. О чем это говорит, кроме того, что цена той прибалтийской «независмости» – «пфенинг в базарный день»? (Да, именно: по пол-пфенинга на Эстонию и Латвию).

В самом конечном итоге, «Ялтинская система», отвечая за ход холодной войны – и за выход из нее, мирно преподнесла, в 1991 году Риге – Таллину – Вильнюсу, суверенитет – реально стоящий гораздо более, чем те два германских подарка 1918 и 1943 годов…

С точки зрения современной ситуации и современного понимания международного права можно долго спорить, в чем присоединение Советским Союзом тех трех республик отвечает признакам агрессии. Но… как раз чтобы сама-то международная ситуация стала «современной», политкорректной – в общем, той, какая она сейчас есть – и требовалась ликвидация гитлеровского рейха, выигрыш Большой войны!

Можно, конечно, предаваться и таким хронологическим мечтаниям: « Ах, если б за маем 1945-го, вдруг… – и сразу декабрь 1991-го! СССР принимает капитуляцию Германии и тут же объявляет о самороспуске! Как прекрасно бы!.. Ведь есть же поговорка о «мавре, сделавшем свое дело», вот этим русским бы так и поступить!»

Сродни мечтаниям географическим: «Ах, была б это не Балтика, а теплое Средиземное море, и главное, по ту сторону «железного занавеса»!»

Латышским историкам я бы предложил несколько по-новому взглянуть и объективно оценить следующее. Да, суверенитет забрали в 1940-м, вернули в 1991-м. Аберрация исторического зрения здесь следующая: сейчас, в 2000-х годах, национальный суверенитет, международное право, человеческая жизнь, демократия, кажутся такими абсолютными ценностями… и это ощущение как бы переносится и на 1940 год. Но в действительности все эти ценные бумаги имеют свои курсы, плавающие. И какова была в том, 1940-м году конкретная стоимость национального суверенитета, лучше вам спросить у балтийских соседей, у датчан, например. Или у тех же исландцев. Оккупированных англичанами – просто превентивно…

В 1991-м, конечно, все было по-другому. Вес, «обменный курс» национальных суверенитетов весьма повысился. Но чтобы этот исторический узел развязался – должно было произойти все что произошло.

Помните прибалтийские, на весь мир тогда транслированные «Поющие революции»? (Кстати, а поют ли на стадионах сейчас? – Тоже ведь интересно: собираются ли сейчас, сотнями тысяч попеть просто, без протестов)? Образ навевается такой: подобрали птичку в холодные времена, подержали в клетке зимой. А выпустили – весной…

Только поймите это аллегорически: осень 1991 года была благоприятной Весной для дружно суверенизировавшихся республик.

С пением (стадионным, общенациональным) птичка и улетела.

С Богом! И хорошо бы обошлось – без других птичьих аналогий, проявлений, напоминающих о вытираемых шляпах, одежде.

Была, правда, у нас с вами еще одна взаимная обуза: строительство этого странного коммунизма, который все никак не строился, не «завоевывался». То красные латышские стрелки помогали его завоевывать нам, то мы им, да толку все ни-ни… Однако, если не коммунизм, то первоклассные промышленные предприятия все же были в Прибалтике построены. Заводы, порты, электростанции, кормящие прибалтийцев и по сей день…

И латыши, реально знакомые с русскими, ведущие сегодня с нами бизнес, они-то уж прекрасно знают, что опасения нового присоединения Прибалтики к России – полный бред. Эти опасения можно сымитировать, чуть и на этом подзаработав, но по правде-то понятно, что теперь, далее на российско-прибалтийском горизонте – только бизнес.

Свою великую, невероятно сложную, которую еще надеюсь, изучат получше, роль – Российская империя и СССР уже отыграли. (Заставив при этом отыграть и германцев с их «Дранг нах остеном»)… Теперь впереди века (?) – только голого бизнеса…

Ну и как было объяснить всю невообразимую сложность подобного исторического клубка – той высадившейся бодрой, уверенной, подтянутой канадской пенсионерке? Прекрасно – признаем, сохранившейся, выглядящей: полный ОК! Внешне даже очень привлекательной…

Но и как ей объяснить все здесь произошедшее?!

Меня самого, честно признаться – искренне умиляют нескончаемые вереницы этих бодреньких, седовласых, лучащихся оптимизмом американо-канадских туристов-пенсионеров. Нескончаемые зарницы фотовспышек, снимающих витражи на «моей» станции метро, «Новослободская». В каком-то фотоальбоме, лежащем сейчас в Канаде или США, найдется и моя улыбка и поднятый большой палец, случайно попавшего в кадр спешащего москвича. (Хотя «Арбатская» и «Комсомольская-кольцевая» – по-моему, более классные образцы имперского «Большого стиля»).

Но… возвращаясь к нашей теме, уравнивание периодов «советской и германской оккупаций»… тут даже и образ бодрой пенсионерки отступает. Сравнивать советскую неуклюжесть, порой идиотские ошибки – с «Великим тысячелетним планом Гитлера» – это логика скорее… обиженного, злого и недалекого ребенка. «Вот сожгут всех этих, и тех, и еще тех, а уж потом – все. И откроют в Саласпилсе… м-м… «Луна-парк»! Или… «Гитлерлэнд» с мороженным и с… (довершая немецкую аналогию) с «Эрзац-Колой»!»

В упоминавшейся книге «Вторая мировая Перезагрузка» я приводил фрагмент письма нашего депутата Государственной Думы Российской Федерации, заместителя председателя Комитета по международным делам Госдумы, Натальи Алексеевны Нарочницкой. В 2005 году, поздравляя Президента Латвийской Республики госпожу Вайру Вике-Фрейберге, она писала ей:

«Эта Победа избавила латышский народ от исчезновения из мировой истории, от участи превратиться из нации в безликий человеческий материал, в слуг для господ из Третьего Рейха, едва умеющих читать на немецком языке географические указатели в Ингерманландии. В последующий период латыши, как русские и другие народы исторического государства Российского, испытали свою долю от всего, что было в нашем общем Отечестве – хорошего и плохого, но они стали профессорами, изобретателями и генералами, получали за достижения национальной культуры государственные премии, сохранили себя как нацию.

Я искренне надеюсь, что латышский народ с его мудростью и достоинством преодолеет этап самоутверждения на огульном отрицании прошлого и вражде к России».

И в завершении вернемся к обозначенной в начале главы «Комиссии историков Латвии», (основанной 13.11.1998, по инициативе бывшего президента страны Г. Улманиса, и т. д.), с четырьмя рабочими группами, иностранными членами…

Вся эта моя глава – один шаг по бурелому русско-прибалтийской истории, и я, конечно, не претендую, что можно с этойстороны пройти весьпуть и гордо водрузить на здании рижской ратуши (или на Домском соборе) – новое «знамя победы», победы уже над историей. Дескать, слушайте, рижане, читайте! Все было так-то и так!

Нет, настоящим успехом, настоящей победой может быть только – общая победа, выстраивание того, что обе стороны признали бы «русско-прибалтийской историей». А не «пропагандой».

Потому я так и присматриваюсь к работе, ведущейся с латышской стороны, и опубликую здесь фрагменты отчета латвийского историка со своими краткими комментариями.

Лекция доктора Ирене Шнейдере «Политика оккупационного режима Советского Союза в Латвии в свете архивов России».

«Только благодаря финансовой поддержке Комиссии историков латвийским историкам после долгого перерыва удалось «вернуться» в архивы Москвы. Они могли не только работать там с документами, но и заказать копии. С полученными материалами знакомятся ученые, документы публикуются и широко используются в научных статьях. Однако, я хотела бы начать не с обзора документов, а с короткого описания условий, в которых пришлось работать. Работу в архивах Москвы, к сожалению, по целому ряду причин нельзя назвать нормальной. Мои наблюдения вытекают из опыта, полученного в результате поездок последних трех лет.