Текст книги "Черные стрелы 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Конычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– А глаза ... они у вас всегда такие яркие?

– Что? – охотник выглядел удивленным и Нирт, порывшись в сумке, вытащил оттуда небольшую полированную миску. Подышав на нее и протерев грязным рукавом, он протянул ее Тенро.

 Мужчина в черном плаще, не говоря ни слова, взял миску и поднес ее к лицу. Сбросив капюшон, он уставился на свое мутное и размытое отражение – с гладкой поверхности на него смотрела пара неестественно ярких глаз. Тенро встряхнул головой и несколько раз моргнул – его глаза погасли, снова став обычными.

– И что это было? – шепотом поинтересовался сгорающий от любопытства Нирт.

– Не знаю, – честно признался охотник и его голос дрогнул.

*          *          *

  Хэли оказалась удивительно общительным и открытым человеком. За свою жизнь Элисса таковых почти не встречала и была приятно удивлена, ведь она почти утратила веру в людскую доброту и понимание, а теперь воочию наблюдала безупречного образчика этих, сейчас почти утраченных, добродетелей.

 Буквально с первых мгновений знакомства Хэли стала считать Элиссу едва ли не своей родной сестрой, без утайки рассказывая ей все, что только знала сама. Воровке это было только на руку, поэтому она внимательно слушала рассказы девушки, посвящающей ее в тонкости монастырской жизни.

 Так Элисса узнала, что всего в монастыре живет шесть с половиной десятков сестер и у каждой из них свои обязанности. Хэли, к примеру, вместе с еще пятью сестрами отвечает за сад. Им как раз нужна была седьмая помощница и Элисса, не раздумывая, согласилась. Во-первых – она всегда будет рядом с бесценным источником знаний о монастыре в лице разговорчивой простушки. Во-вторых – сад раскинулся вокруг монастыря, что давало возможность лучше узнать, что здесь к чему. И, в-третьих – монахини часто гуляют по саду, а значит, есть возможность услышать что-нибудь интересное.

 Да и сама Элисса будет всегда на виду и быстрее примелькается в Скелосовой пустыни, пусть и ненадолго, но став ее частью. Это же давало воровке и идеальное прикрытие – всегда можно сослаться, что выдирала сорняки где-нибудь в уединенном местечке.

 Наверняка, у Хэли не вызвало бы подозрительности и появление изрыгающего пламя дракона, но, все же, Элисса решила не рисковать и раньше времени не сильно нагружать новую подругу расспросами.

 Излишняя спешка может только навредить. Поэтому Элисса чередовала вопросы со своими рассказами о мире за стенами монастыря, которые Хэли слушала с жадностью, почти не дыша и даже не шевелясь. Глаза юной монахини святились такими мечтами и надеждами, что Элиссе стало ее немного жалко. Она понимала, что Хэли вряд ли, когда-нибудь сможет познать мир, отличный от своего.

 И это к лучшему. Арстерд не знает жалости и такой открытый и наивный человечек, как Хэли, просто станет для него пищей. Охваченное войной королевство пожрет эту крохотную беленькую овечку и даже не заметит, когда ее не станет.

 Но самой Хэли лучше об этом не знать. Пусть и дальше живет мечтами в своей уютном и тихом мирке, где ей ничего не грозит.

– Вот бы и мне побывать в столице, – прикрыв небесно-голубые глаза, проворковала Хэли, когда они с Элиссой вернулись в келью воровки после обхода территории монастыря. – Я так хочу увидеть мир! И не только наше королевство – мне интересно, как живут наэрцы. Ведь я никогда прежде не видела ни одного из них. Говорят, что их волшебницы, флэриэ – невероятно красивы. А живут дети Леса в домах, что вырезаны в толще вековых деревьев!

– Этого я не знаю. Но какие твои годы, – улыбнувшись, солгала Элисса, чувствуя легкий и укол почти позабытой совести. – Еще успеешь везде побывать и все посмотреть.

– Может быть, – обрадовалась было юная монахиня, но сразу же погрустнела. – У меня в детстве было слабое здоровье, и я не уверена, смогу ли пережить такой долгий путь. Старшая настоятельница часто говорит, что я слишком много витаю в облаках, и мне следует больше времени уделять молитвам и размышлением над своими поступками. Я стараюсь, но меня все равно тянет за стены. Даже когда я молюсь, то прошу Альтоса позволить мне увидеть мир, с детства сокрытый от меня.

– Тогда побольше отдыхай и набирайся сил. Если хочешь когда-нибудь отправиться в путешествие, то тебе следует быть к нему готовой. Никогда не знаешь, когда именно тебе выпадет шанс изменить свою судьбу. Может завтра? Тогда прямо сегодня нужно как следует отдохнуть и выспаться, – посоветовала Элисса. Сейчас воровке нужно было многое обдумать в одиночестве, о чем она и мягко намекнула Хэли.

 На счастье Элиссы, монахиня оказалась очень сообразительной:

– Что ж это я! – спохватилась Хэли. – Вы ведь проделали долгий путь и, наверняка, устали! Вам самой нужно отдохнуть, а я тут донимаю вас расспросами! Только о себе и думаю, а ведь это грех перед Альтосом!

– Ничего страшного. Мне приятно общаться с тобой, Хэли. Но, ты права, я немного устала и хотела бы прилечь, а завтра мы продолжим наш разговор. Обещаю.

– Тогда завтра утром я зайду за вами. Мы вместе пойдем на утреннюю молитву, потом на завтрак и в сад! – Оживилась Хэли.  Уже перешагнув порог, она запоздало добавила:

– Если вы не против, конечно. – В ее глазах было столько надежды, что ее хватило бы и на взвод обреченных на смерть солдат. Когда на тебя кто-то так смотрит, отказать практически невозможно.

– Я согласна, – благосклонно кивнула Элисса.

– Тогда до завтра, Мила, – ослепительно улыбнулась монахиня, напоследок сказав:

– Моя келья последняя по коридору, налево. Если что-то понадобится – обращайтесь в любое время. Добрых снов, сестра и да хранит тебя Альтос.

–  И тебя, – закрыв дверь за Хэли, Элисса некоторое время стояла неподвижно, слушая звуки удаляющихся легких шагов, после чего вернулась к кровати и с облегчением растянулась на ней.

 Что ж, для первого дня все складывалось довольно таки неплохо. Элисса была не из тех, кто радуется случайно удаче. Она не любила делить шкуру неубитого медведя, оставляя радость на тот момент, когда дело будет сделано.

 Сейчас следовало сосредоточиться и довести все до конца – права на ошибку нет. Нужно втереться в доверие к монахиням и по-тихому стянуть фигурку, после чего навсегда оставить это место за своей спиной. Желательно провернуть все до того, как ее сочтут достойной и постригут в монахини.

  Представив себя в благопристойном образе, коленопреклоненно молящейся Альтосу о его милости, Элисса едва не рассмеялась во весь голос. Некогда она еще не играла роли монахини. Это было неожиданно и, пожалуй, даже интересно.

Глава 4. Обещание

 Кости Нирта ныли, а сам он ни на мгновение не прекращал проклинать Тула. Разумеется, делал он это про себя, чтобы никто не слышал. Внешне же парень старался выглядеть бодрым и неунывающим, вот только получалось у него, мягко говоря, не очень убедительно.  Трое суток тряски в телеге утомили команду “Счастливчика”, но Тул был неумолим. Две телеги, запряженные четверкой лоснящихся от пота лошадей, практически не останавливались и, если животных бывший пехотинец еще жалел, то с людьми был предельно строг. В короткие остановки, Тул заставлял всех, кто не ухаживал за лошадьми, чистить и точить оружие. Каждый привал люди менялись, предоставляя другим заниматься клинками и броней.

 У Нирта, кажется, уже мозоли натерлись от давящей на плечи кольчуги. Хорошо хоть арбалет можно было просто положить на колени, да и меч в ножнах не так тянул его вниз, когда молодой человек сидел.  Если бы еще не палящее солнце – было бы проще, а так броня быстро раскалялась под беспощадными лучами.  Нирт чувствовал, будто его варят заживо, причем весьма изощренным способом – замариновав в собственном поту.

 Кольчуги, кстати, Тул обязал всех надеть заранее. Ему удалось уговорить даже Тенро, который, по мнению Нирта, с каждым днем выглядел более “живым”. Странный охотник не стал более разговорчивым, но теперь в его взгляде отражалось меньше отрешенности, да и кожа перестала быть такой бледной.  После выезда из Кирлинга, Нирт заметил, как спутник задумчиво разглядывает прядь своих темных волос, словно видит их впервые. Когда же парень спросил охотника, в чем дело, тот, пожав плечами, выпустил прядку из пальцев и медленно произнес: “Кажется, они были светлее”.  Больше в тот день он не проронил ни слова.  Вот и все. И понимай его после, как хочешь.

 Вчера Нирту удалось поговорить с Тенро дольше – Тул определил их двоих ухаживать за лошадьми во время привала, а потом парень сел в телегу рядом с охотником.  Нирта распирало от любопытства, и он засыпал спутника вопросами и иногда тот даже отвечал на них. Правда, не всегда.  Зачастую Тенро просто погружался в себя, уставившись в одну точку, словно что-то вспоминал. Тогда его взгляд становился отчужденным и пугающим, но ненадолго.

 После случившегося в Кирлинге, Нирт побаивался охотника. Однако, увидев, что лошади спокойно относятся к человеку в черном плаще, парень немного успокоился. Животное не обманешь, а если уж лошадки не боятся охотника, то и ему опасаться не стоит.

 Глядя на то, как самый молодой член команды запросто говорит с новичком, остальные мужчины перестали относиться к Тенро с осторожностью. Кажется, их даже не слишком заботил тот факт, что охотник отправил их товарища на корм рыбам. Как оказалось позже – Малто вообще никому не нравился и никто не держал на Тенро обид за содеянное.

– Придурок сам нарвался, – однажды сказал Тул и все согласно поддержали его, окончательно приняв Тенро в команду.

 Вот только самому охотнику было это безразлично. Пусть он и стал обращать больше внимания на окружающих людей, его все равно больше интересовало собственное прошлое. Тенро окончательно убедился, что раньше был охотником и что имя, которым он назвался – принадлежит именно ему.  Разузнав у Нирта о “черных стрелах”, Тенро открыл еще оду часть себя, и эта часть принадлежала убийце. Это объясняло, почему он так легко обращается с оружием и, не задумываясь, отнимает чужие жизни.  Еще ему была знакома татуировка Тула. Но, узнав о ее происхождении, Тенро так ничего и не понял. Он готов был поклясться, что в тот момент, когда в Кирлинге, старый пехотинец удержал его от убийства, он почувствовал, что уже переживал нечто подобное однажды.  Но пока что эта нить, ведущая к потерянному прошлому, обрывалась.  Еще оставался Нирт. Он кого-то напоминал охотнику. Кого-то знакомого и теперь потерянного, оставшегося в затянутом туманом прошлом.

 Изо дня в день Тенро копался в своей памяти, но все было безрезультатно. Тогда он принял решение больше узнать об окружающем мире, таком знакомом и одновременно чужом.  Охотник начал больше общаться с окружающими людьми. В основном с Ниртом, так как парень был, пожалуй, самым разговорчивым из всех. Из него не приходилось тянуть каждое слово, хотя порой это порядком и утомляло.

 Вот и сейчас, когда третий день пути стремился к закату, Нирт, не умолкая ни на мгновение, рассказывал Тенро о войне Арстерда с Наэрой.  Охотник слушал, не перебивая, глядя в тянущийся за бортом телеги лес. В тени деревьев он видел неясные картины множества боев, через которые когда-то прошел. Глаза сов, напоминали сверкающие золотом глаза детей Леса, а пение каких-то птиц в самой чаще, успокаивало, убаюкивало и казалось знакомым, как и все вокруг. Мерное покачивание телеги, фырканье лошадей и тихий разговор наполняли сердце мужчины какой-то позабытой теплотой и спокойствием. Тенро даже подумал, что сейчас отчетливее ощущает его биение в своей груди, чем раньше.

– Слушайте! – Нирт щелкнул пальцами, привлекая внимание задумавшегося охотника. – Если Вы недавно вернулись с войны, получается, что и с измененными воевали?!

– Измененными? – переспросил Тенро.

 Он уже не однократно слышал это слово, часто используемое Тулом в качестве ругательства или очередного проклятья, которыми он все чаще сыпал по поводу и без. Тенро беззвучно, одними губами повторил это слово еще раз, словно пробуя его на вкус. Вкус оказался горьким, затхлым, с запахом плесени, крови и ненависти.

– У них глаза горят, как ... – перейдя на шепот. Нирт осекся, с опаской взглянув на соседей по повозке. – Прямо как у вас, тогда, в Кирлинге. Мне ведь не показалось? Это из-за того, что вы их много убили, да?

– Измененные, – не слушая парня, Тенро вновь повторил слово, от которого теперь начало веять могильным холодом.   Он повернулся к Нирту так резко, что тот вздрогнул, едва не упав с телеги.

– Расскажи мне о них подробнее, – попросил охотник и его глаза холодно блеснули в слабых лучах почти скрывшегося за горизонтом солнца.

– Да я сам не так много знаю, – нехотя признался Нирт, шмыгнув носом и зябко поежившись. – За кряжем есть лес, его Застывшим называют. Вот оттуда эти измененные прут. Говорят, что раньше там какие-то священные для наэрцев леса были, а наше королевство те земли всегда своими считало. Из-за этого-то война и началась. А когда эти самые леса утонули в крови воинов с обеих сторон, то тамошние духи взбесились – начали мертвецов поднимать, да на живых натравливать. Говорят, они приходят с туманом и забирают с собой тех, кто слаб. Кто духам сдался...

– Тех, кто сдался, – Тенро скрипнул зубами. – Что еще знаешь?

– Пожалуй, все рассказал уже, – задумавшись, Нирт почесал грязными ногтями едва пробивающуюся на щеках бородку, явно гордясь этим редким и невнушительным символом собственной мужественности. – Мы с наэрцами заключили мир и теперь вместе сражаемся с новой напастью. Измененных удается сдерживать на границах, но некоторые сюда пробираются. Слыхал, вашу деревню вот они сгубили, твари! – Парень в сердцах ударил рукой по борту телеги и, зашипев, принялся растирать ушибленное место. – Ну, ничего, и на них найдется управа! Ищущие не дремлют!

– Ищущие... – Тенро напрягся и сжал кулаки.

– Слыхали о них? Хотя, вы же воевали, так что и видели их, небось. Да и в городе мы одного встречали. В плащах своих рыскают везде, выискивают, вынюхивают, как псы у жрецов на поводке. Это раньше их было мало, а теперь, почитай в каждом городе есть по пять-шесть ищущих. Выслеживают измененных. Вроде и благое дело делают, а жуткие какие-то. А еще ...

 Лошади, тянущие телегу, неожиданно остановились и Нирт, умолкнув, недоуменно уставился на спрыгнувшего на землю Тула.

– Хватит на сегодня. – Разминая широкие плечи, проворчал старый пехотинец. – Мы почти до места добрались, так что сегодня отдыхаем всю ночь, а завтра... – он помолчал, после чего процедил сквозь зубы:

– Завтра видно будет. Все. Пит, ты вместе с Ниртом первые на вахте. Потом разбудите меня, я осмотрюсь и решу, кто вас сменит. Давайте, распрягайте лошадок, пусть тоже отдохнут. Отбой.

 Не став слушать причитания недовольного Нирта, который не желал караулить первым, Тенро спрыгнул с телеги. Сойдя с дороги, он ловко вскарабкался на раскидистое дерево у самой обочины и, пристроив лук на коленях, закрыл глаза. Возня людей внизу его не слишком заботила, и охотнику пришлось сдержать раздражение, когда кто-то из них приблизился к дереву.

– Завтра важный день, парень, – снизу произнес Тул и Тенро, не открывая глаз, кивнул. Неизвестно, заметил ли это Тул, но он продолжил:

– От тебя будет многое зависеть. Справишься – отправишься, куда пожелаешь со своей долей, а захочешь – останешься с нами. Скучать тебе не придется, гарантирую.

– Ты обещал показать мне, где Скелосова пустынь, – холодно напомнил мужчине Тенро с присущим ему упрямством.

– Не передумал, значит, – в голосе Тула проскользнуло легкое сожаление. – Из тех, кто никогда не отступает что ли? Хех, ладно, коли обещал – покажу. А ты, главное, завтра не подведи.

 Охотник в своей обычной манере промолчал и Тул, послав ему полный раздражения взгляд, убрался прочь, мысленно пожелав надменному щенку спокойной и последней в его жизни ночи.

– Если они тебя не прикончат, тогда сам все сделаю, – принял решение Тул, любовно погладив рукоять старого меча, висевшего на поясе.

 Вопреки пожеланию старого пехотинца, спокойно поспать у Тенро не получилось. Вначале ему мешал шум снизу – мужчины распрягали лошадей, разжигали костер и еще долг обменивались пошлыми шуточками, громко смеясь и ругаясь.  Когда же, наконец, все кроме караульных улеглись, и Тенро почти удалось заснуть, ему вдруг показалось, будто кто-то смотрит на него из темноты. Открыв глаза, охотник огляделся, кожей ощущая чье-то пристальное внимание. Весь лагерь спал, только Нирт, да Пит сидели у костра, изредка оглядываясь и переговариваясь шепотом.  Никто из команды “Счастливчика” не смотрел в сторону разместившегося между ветвей Тенро, и это не понравилось ему еще больше. Стало быть, за ними наблюдает кто-то еще. Кто-то неизвестный.

 Охотник прищурился, вглядываясь в ночной мрак, и тот вдруг расступился перед ним. Тьма разбавила свою густую черную краску, позволив охотнику видеть гораздо дальше и яснее, не как днем, но и не как ночью.  Поборов удивление, мужчина медленно потянул из колчана стрелу, кожей пальцев чувствуя легкое прикосновение оперения. Стрела беззвучно легла на лук и, оттягивая тетиву, Тенро продолжал осматриваться. Какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что он не сможет долго удерживать лук в натяжении, но собственное тело свидетельствовало о другом. Не чувствуя усталости в руках, Тенро продолжал удерживать готовое к выстрелу оружие, взглядом ища свою цель.

 Все вокруг стихло. Охотник услышал биение собственного сердца, к которому вдруг примешался еще десяток подобных звуков – спокойных и ритмичных – биение сердец спящих внизу мужчин. Тенро весь обратился в слух, жадно ловя каждый звук, каждое дуновение ветра, которое говорило ему  о том, что если кто-то и наблюдает за ним, то он свое дело знает, а значит, никогда не станет подкрадываться с той стороны, откуда дует ветер.   Всматриваясь в подветренную сторону, Тенро вдруг услышал, как в привычное биение сердец вмешивается еще одно. Оно билось чаще и значительно дальше, так, что он едва мог разобрать слабый стук. Где-то между старым дубом и зарослями кустарника, за поваленной сгнившей корягой, кто-то замер в ожидании, наблюдая за спящим лагерем.

 Охотник не колебался. Задержав дыхание, он навел лук на цель, чей алый контур отчетливо различил вдалеке. Оперение стрелы приятно защекотало щеку, и он почему-то прошептал слова, которые сами пришли ему на ума:

– Найди для себя свежей крови, сестренка.

 На мгновение замерев, Тенро взял упреждение и разжал пальцы. Стрела с тихим шелестом сорвалась с лука, прямо на лету, словно оборачиваясь в ночной мрак и становясь иссиня черной. Охотник отчетливо заметил, как тускло блеснул ставший ониксовым наконечник, а мгновением позже, кто-то сдавленно вскрикнул и лагерь сразу же ожил.

 Первым вскочил Тул, сразу же рванув из ножен меч. Следом за ним начали подниматься остальные бойцы. Встав спиной к спине, они низко пригибались к земле, щурясь и вглядываясь во мрак вокруг костра.

– Кто кричал? – взревел Тул, поняв, что лагерь не атакуют. – Кто, мать его, орал здесь?! Звери?!

– Примерно сто шагов на север, – как можно спокойнее сказал Тенро, стараясь, чтобы голос не выдал его волнения. – Может, меньше.

 От того, что с ним происходило, охотника бросало в дрожь – люди просто не могут слышать биение чужих сердец. А он смог! Он четко видел противника, хотя не должен был.  Выровняв участившееся дыхание, Тенро завернулся в свой драный плащ, медленно успокаиваясь. Только сейчас он подумал, что следовало солгать, сказав, что противник подкрался ближе. С другой стороны, если он убил ночного гостя, то его тело все равно найдут и правда, так или иначе, раскроется. Значит, следовало придумать правдоподобное объяснение того, как он смог попасть в цель ночью, со ста шагов.

– И что там? – Тул с сомнением посмотрел в указанном направлении, не в силах различить ничего за освещенным костром неровным кругом.

– Кто-то подкрадывался к нам, – последовал невозмутимый ответ с кроны дерева. – Сейчас ушел. – Тенро больше не ощущал чьего-то чужого присутствия, поэтому, устроившись поудобнее, накинул на голову капюшон. Сейчас он не видел своего отражения, но что-то подсказывало охотнику, что его глаза светятся ярче. Точно так же, как и тогда, в Кирлинге.

– Проклятье! Давайте двое за мной, проверим! – Тул первым пошел вперед.

 Мужчин не было довольно долго, но охотник слышал каждый их шаг. Привыкшие к разбою и дракам, эти люди совсем не умели ходить по лесу. Возможно, они и не сильно шумели, но Тенро казалось, что сквозь заросли ломится целая свора диких кабанов. Усилием воли он заставил себя успокоиться и звуки сразу же стали тише, после чего растворились в ночи, чтобы чуть позже вернуться вновь.

– Трава примята, – Тул вернулся в освещенный костром круг. – Зверь, наверное. Кровь есть. Мало. Ты стрелял? – Задрав голову, он посмотрел на едва различимый среди ветвей силуэт охотника, сливающийся с ночью.

– Я, – подтвердил Тенро.

– Стрелу не нашли. Стало быть, ты попал. Везучий сукин сын, как ты его вообще увидел? Ночью, в ста шагах...

 – Повезло, – Тенро пожал плечами, так и не придумав ничего более подходящего.

– Измененные с тобой, парень! Всем отбой. Караульные – внимательнее! Может это был зверь, а может, и нет. Не важно. Завтрашняя сделка – наш единственный шанс на нормальную жизнь, где-нибудь подальше от этой дыры. Если наш охотник подстрелил парня, которого послал на разведку наш клиент – скверно, но будет ему уроком – не нужно к нам лезть, ведь и у нас есть клыки. Все. Отбой. – Вложив меч в ножны, Тул улегся на прежнее место, но еще долго смотрел на укрывшегося в тени ветвей охотника.

 Тенро чувствовал прикованные к нему взгляды членов команды “Счастливчика”.  Постепенно мужчины успокоились. Только Нирт, которого все же сменили на посту,  никак не мог уснуть. Ему казалось, что он видел, как сверкнули в темноте ярко-зеленые глаза. Вскоре усталость взяла верх над страхом и любопытством, и юноша провалился в сон. Парню снилось, как он снова пасет коз в родной деревне и это ему даже нравилось. Но потом все скрыл туман...  Нирт старался убежать, но туман подбирался все ближе и ближе, тогда как сам парень бежал на одном месте. А потом туман догнал его, растворив в себе. Нирт хотел вскрикнуть, вырваться, но не смог и погрузился в забвенье.

                                                               *         *          *

 Ночь прошла тихо и Тенро, на удивление, выспался. Его не мучили кошмары, и, кажется, вообще ничего не снилось – картинки просто растворялись в густом тумане, мягко и лениво клубящемся повсюду. Разбудил охотника голос Тула, который уже успел всех растормошить и теперь поторапливал с едой и сборами.

 Легко соскочив с ветвей на землю, Тенро оставил суетящийся лагерь, отправившись за дерево, приютившее его на ночь. Пройдя чуть более трех десятков шагов, охотник нашел то, что искал – узкую серебристую полоску ручейка, скачущего по кочкам и журчащей змейкой огибающего гладкие камни.  Склонившись над водой, Тенро умылся и попил, ощущая, как приятный холодок пробегает по всему телу. Сквозь ветви начали пробиваться теплые солнечные лучи, отгоняя вчерашние события, и охотник почувствовал себя намного лучше.

 Наполнив флягу, мужчина выпрямился, разминая тело. Потом он некоторое время просто стоял на месте, зажмурившись, откинув капюшон и подставив лицо солнцу.  Слушая звуки леса, Тенро вдруг подумал, что этот лес нравится ему больше, чем тот, другой. Смутные, окутанные мраком и пропитанные кровью воспоминания вязкой рекой хлынули в его разум, и мужчина резко встряхнул головой. Развернувшись, он поспешил к лагерю – следовало сконцентрироваться на чем-то другом, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

 Широко шагая, Тенро разрывался между двумя желаниями – узнать больше о своем прошлом и как можно скорее позабыть о кошмарах, что ему удалось пережить. Когда он вышел к спутникам, то утвердился в первом и отбросил второе – чтобы не случилось с ним раньше, это все его часть и, если он хочет познать себя заново, значит, придется пройти через все еще раз. Какой бы не была дорога, он пройдет по ней и не отступит. Тенро был уверен – раньше он никогда не отступал, не станет и теперь.

– Вернулся? – Тул окинул мужчину в черном плаще оценивающим взглядом. – По дороге поешь, и так задерживаемся, а у нас еще дела. Опаздываем на сутки, клиент может устать ждать.

 Не говоря ни слова, охотник запрыгнул в телегу, сев рядом с Ниртом. Парень отчего-то вздрогнул и в его глазах на мгновение отразился страх.  Нервно хмыкнув, Нирт справился с чувствами и протянул Тенро небогатые съестные припасы, едва не выронив их, когда телега дернулась и покатилась вперед. Лошади, повинуясь приказам людей, шли быстро и повозки неприятно подпрыгивали на многочисленных кочках.

 Как  ни странно, никто из команды “Счастливчика” не ворчал. Мужчины выглядели собранными, готовыми к бою и настороженными, будто волки на охоте. Они зорко поглядывали по сторонам, памятуя о ночном незваном госте, и ласково поглаживали оружие, баюкая его на коленях.  Все молчали и даже Нирт, вопреки своему обыкновению, не проронил ни слова. Парень вообще смотрел в пол, теребя краешек плаща. Он то и дело вздрагивал, когда его плечо касалось плеча сидевшего рядом охотника.

 Словно стараясь соответствовать общему мрачному настроению, погода начала быстро портиться. Совсем недавно сиявшее веселыми лучиками солнце затянули тучи. Налитые свинцом, они  грозили смертным сорваться с небосвода и обрушиться на землю всей своей тяжестью.  Ближе к полудню начал накрапывать мелкий дождик, судя по порывам ветра вскоре обещавший превратиться в настоящий ливень. Тул все чаще вставал со своего места, вглядываясь вдаль, словно ища что-то.

– Послушайте, – шепнул Нирт и усилием воли заставил себя не отводить взгляда, когда черный капюшон повернулся в его сторону. – Вам... вам снятся плохие сны?  Когда-то отец учил его заглядывать своим страхам в лицо, чтобы побороть их. И вот сейчас Нирт решил, что настал именно такой случай.

– Чаще чем хотелось бы, – последовал невеселый ответ.

– Мне ночью снился отвратительный сон, – парень стал говорить еще тише. – Там были вы, – ожидая реакции, Нирт посмотрел на охотника, но лицо под капюшоном оставалось невозмутимым.  Вздохнув, юноша продолжил:

– Кажется, мне снился Застывший лес!

 В зеленых глазах Тенро что-то сверкнуло, загоревшись лишь на миг и сразу же угаснув.

– Продолжай, – попросил он.

– Меня опутывали какие-то корни, – обрадованный интересом охотника, послушно продолжил рассказывать Нирт. – Они были такими скользкими и сильными, что ломали мне кости, сдавливая тело. Я старался вырваться, но у меня ничего не получалось. И тогда... тогда я увидел вас. Вы шли между деревьев, среди густого тумана, медленно и даже жутковато. Я закричал, забился сильнее, прося о помощи. Вы взглянули на меня и глаза... ваши глаза светились, как у измененного. – Завершение своей речи Нирт произнес едва слышно, сам с трудом разбирая звуки своего голоса.

– И что потом?

– Потом ... – с трудом сглотнув, юноша натянуто и очень неестественно улыбнулся. – Потом я умер. Корни сдавили мне горло и смяли его, а вы пошли дальше. И я проснулся.

– Скверный сон. – Отвернувшись от Нирта, охотник опустил голову, уставившись в одну невидимую на досках телеги точку, между носками своих стоптанных сапог.

– Мама говорила мне, что такие сны несут беду. Умерев там, можно умереть и взаправду. Я считаю, что это все сказки, а вы?

 Тенро не ответил. От этого Нирту стало еще больше не по себе. Он до боли стиснул рукоять меча, зашептав молитву Альтосу, которую по наставлению матери выучил еще в детстве. Сам он не то чтобы верил в бога, но сейчас готов был поверить во что угодно, лишь бы все обошлось, и дурной сон не обернулся явью.

 Слова, что быстро произносил Нирт, показались Тенро смутно знакомыми. Он определенно слышал их раньше, но где и когда? Жадно вслушиваясь в молитву парня, охотник пропустил момент, когда телеги, слабо дернувшись, замерли.

– Приехали. Распрягайте лошадей! – спрыгнув на землю, Тул быстро подошел к телеге, где сидел охотник. – Парень, слушай меня – сейчас многое будет зависеть от твоих действий. Но ты вроде не из тех, кого легко напугать, да?

 Тенро промолчал, выжидающе глядя на капитана “Счастливчика” и тот, сплюнув себе под ноги, продолжил:

– Мой подельничек на другой стороне Арстерда, Триг, будь он не ладен – кинул нас всех. Сдал страже, так что возвращаться нам нельзя. Сделаем дело, поделим деньги и рванем куда-нибудь в Наэру, а может и дальше, за леса.

– Скелосова пустынь, – упрямо напомнил охотник об уговоре.

– Да попадешь ты в свой монастырь, не переживай! Я слово держу. Понял?! – нервно рявкнул Тул и сразу же взял себя в руки. – Просто сделай то, что я скажу и все. Все будут довольны.

– Что от меня требуется?

– Вот это разговор! – одобрительно кивнул Тул, одновременно сделав знак двум морякам, и те поставили перед ним тот самый сундук, который везли с собой от самого Заречья. – В общем, поступим так – берете с Ниртом этот сундук и тащите вон на тот холм, – Тул указал на высокий холм у себя за спиной. Его было плохо видно, так как телеги остановились не доезжая до цели и укрывшись в глухом кустарнике, сразу перед небольшим леском, отделяющим их от нужного места.  Увидев на вершине расщепленное молнией дерево, Тенро нахмурился – оно казалось ему знакомым.

 Тул и сам обернулся, внимательно окинув холм взглядом. Облизнув сухие губы, он снова обратился к спутникам:

– Несете сундук туда, на самую вершину. Ставите и ждете. К вам подойдут...

– Кто подойдет? – сразу же спросил Нирт, чем едва не вывел капитана из себя.

– Да почем я знаю?! – прорычал Тул. – Одно точно – кроме нужных нам людей здесь никого быть не может. Земли-то дикие, безлюдные, место встречи – оговорено. Холм этот ни с чем не спутать. Вон, на нем дерево когда-то молнией расщепило. В крайнем случае, потопчитесь, чутка, подождете, потом получите плату и обратно. Уговор у нас был на три сотни золотых, так что деньги на месте посчитаете.

 Услышав, как Тул назвал весьма внушительную сумму, несколько человек из команды мечтательно присвистнули, но Нирт не разделял их радости.

– То есть пойдем только мы вдвоем? – осторожно спросил юноша, неловко переступив с ноги на ногу и с опаской взглянув на обитый железом сундук.

– Да, – кивнул Тул. – Мы вас подстрахуем отсюда. Рисковать нельзя, понимаешь, парень? Клиент неизвестный, так что вам страховка нужна, понимаешь? Мы с парнями здесь схоронимся и, если что не так, отгоним уродов стрелами, а остальных ребятки на лошадках порубят. Тогда и груз будет у нас и деньги.