Текст книги "Мировые загадки сегодня"
Автор книги: Игорь Адабашев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
В МИРЕ «МИРОВЫХ ЗАГАДОК»
Писатель размышляет о познании
В научно-популярной литературе последних лет все более утверждается своеобразный жанр произведений, раскрывающих достижения науки в отдельных областях знания. Отчасти это объясняется тем, что среди авторов научно-популярных книг и статей все чаще встречаются имена известных ученых, разрабатывающих фундаментальные основы «своей» науки. Тем самым читатель получает редкую возможность окунуться в волнующий мир подлинных, невыдуманных событий, связанных с рождением нового знания, процессом всегда не простым, внутренне противоречивым, ломающим устоявшиеся представления, а порой болезненным и драматичным: ведь за каждым научным открытием стоит человек, будь то отдельная личность, автор научного исследования или большой научный коллектив. Сейчас уже немало превосходных изданий, отечественных и переводных зарубежных, рассказывающих о новейших открытиях в биологии, физике, геологии, космологии, кибернетике, психологии и других научных дисциплинах. Благодаря им мы глубже познаем окружающий нас мир природы, мир людей, мир наших чувств и устремлений…
Нынешние «новые веяния» в самой науке – явственно проступающие тенденции в специализации научных знаний и концентрации массы ученых в областях своих узко профессиональных интересов – не проходят бесследно и для научно-популярной литературы. Они приводят к определенному ослаблению сложившихся среди русской интеллигенции традиций мировоззренческого подхода к научным открытиям, попыток соотнесения достижений науки с могучими стволами человеческой культуры – искусством, литературой, музыкой, поэзией – со всем тем, что формирует человеческую личность и возвышает ее, «творца сущего», над остальным миром природы. Вспомним полные образных поэтических сравнений, ярких метафор и великолепных образцов литературного стиля «Биосферу» В. И. Вернадского и его труды по истории знаний, блестящие популярные лекции К. А. Тимирязева, изложенные в «Жизни растения», «Рассказы о камне» и «Занимательную минералогию» А. Е. Ферсмана, «поэта камня», по образному определению Алексея Толстого, или возьмем такое подлинно классическое произведение научно-популярной литературы, как «Глаз и Солнце» С. И. Вавилова, – в них не просто рассказывалось о последних достижениях той или иной конкретной науки. В этих образцах просветительной литературы живописалось полотно научного мировоззрения своей эпохи, философски осмысливалась его роль в общекультурном достоянии человечества.
Несколько приглушенной в нашей популярной литературе оказывается и другая традиция: утверждение материалистической сущности научного знания, антирелигиозной направленности самого метода научного познания мира. Все те, кому довелось соприкоснуться на практике с атеистической деятельностью, хорошо знают, как трудно порой бывает переубедить верующих, найти по-настоящему научные аргументы для объяснения некоторых недостаточно изученных природных явлений или «необъяснимых» человеческих способностей, «сверхъестественных» возможностей. И как ни парадоксально, но вместе с каждым крупным научным открытием, замешанным на «сумасшедшей идее», появляются и его «религиозные двойники» – и вот уже посеяно сомнение в истинности научного знания, в правильности научной картины мира и на сцену выступают «парящие» экстрасенсы и могущественные телепаты, загадочные «прорицатели судьбы» и непостижимые филиппинские «медики», без ножа и без наркоза «разрезающие» грязными руками живое человеческое тело, «властелины мира» гималайские махатмы и таинственные пришельцы… – нет им числа!
Принимая решение о переиздании книги И. И. Адабашева «Мировые загадки сегодня», издательство «Советская Россия» не случайно остановило свой выбор на этой книге. В ней предпринята попытка широкого охвата современной научной картины мира на основе анализа некоторых «вечных» проблем познания. К ним относятся: сущность материи и движения; происхождение жизни, возникновение ощущений, формирование сознания, мышления и языка; проблема целесообразности в природе, и другие так называемые «мировые загадки».
Писатель Игорь Иванович Адабашев – известный популяризатор науки, автор около двух десятков книг, некоторые из них переведены на иностранные языки, изданы за рубежом. У И. И. Адабашева – инженерное образование; профессиональную писательскую деятельность он совмещает с организационно-научной и редакторской работой: был директором завода, руководил организациями республиканского значения, ряд лет возглавлял редакцию журнала «Знание – сила», уже 16 лет является главным редактором научно-популярного журнала «За рулем».
Читатели, вероятно, помнят, что и в ряде других своих книг («Трагедия или гармония?», «Сотворение гармонии», «От камня до мозга») писатель не боится браться за крупные, масштабные (но и «трудные»!) проблемы, имеющие социальное звучание и общечеловеческое значение. Отметим такие актуальнейшие современные проблемы, как экологическая и продовольственная, проблема безотходных технологий и энергетическая, проблема создания гармоничного единства человека и природы, – все они были изучены и описаны И. И. Адабашевым.
Книга «Мировые загадки сегодня» отличается несомненной оригинальностью замысла и изложения материала. В качестве своеобразной сюжетной основы писатель использовал, как бы извлекая «из небытия» (по крайней мере для современного поколения читателей), в свое время широко известную, а теперь практически позабытую, книгу крупного естествоиспытателя-энциклопедиста Эрнста Геккеля «Мировые загадки». Следуя за Геккелем, автор рассматривает перечисленные выше фундаментальные научные проблемы, имеющие мировоззренческое значение, и показывает, что нового привнесено наукой в их понимание за восемь десятилетий века. И не просто рассказывает о науке и ее творцах, хотя и такой, на самом деле совсем не «простой» рассказ о крупнейших достижениях в различных областях знания представляет для нас несомненный познавательный интерес. На примере судьбы Эрнста Геккеля в книге раскрывается сложная социальная атмосфера буржуазного общества конца прошлого – начала нынешнего века, в которой проходила непримиримая борьба передовых ученых с реакционным чиновничьим государственным аппаратом, приверженцами косной традиции в науке и католической церковью за утверждение нового научного мировоззрения.
И хотя Э. Геккель жил и творил в Германии и судьба каждого крупного ученого всегда неповторима, его жизненный путь, нравственные и научные искания отражают многие общие черты, свойственные лучшим представителям и нашей русской научной интеллигенции. Эта общность придает научно-художественной книге И. И. Адабашева еще более весомое мировоззренческое звучание и, можно надеяться, больший читательский интерес.
Однако отображение типической ситуации научного поиска, характеристика научных открытий, вскрытие противоречий развития творческой личности ученого и общественной среды, в которой протекает его жизнь и научная деятельность, не могут быть вне авторского к ним отношения. Писатель – не беспристрастный летописец событий. Он рассматривает их под своим углом зрения, дает авторскую оценку описываемым научным фактам и социальным явлениям – даже тогда, когда, казалось бы, только подводит к ним читателя, предоставляя ему самому выносить окончательное суждение.
Суть авторской позиции И. И. Адабашева совершенно отчетливо прослеживается на многих страницах книги «Мировые загадки сегодня».
Проводя анализ крупнейших проблем познания, писатель выступает воинствующим материалистом в защите мировоззренческих установок классиков марксизма по вопросам о сущности материи и ее первичности по отношению к сознанию, о природе мышления и языка, о познаваемости мира в целом. Может быть, современному читателю в ряде случаев такая активная защита основных положений исторического материализма покажется несколько прямолинейной и не всегда необходимой, ведь мы живем во втором столетии развития марксистских идей. Но именно на уровне понимания основных вопросов философии проходит главный водораздел идеологической борьбы. Особенно сегодня, применительно к познанию важнейших процессов естествознания и общественного процесса.
Другая характерная особенность авторской позиции писателя, тесно связанная с первой, – антирелигиозная направленность в изложении и способе подачи материала книги. И. И. Адабашев подробно рассматривает сущность религиозных воззрений на проблемы познания бытия и предназначение человека. Внимание читателей особенно акцентируется на постоянном сопротивлении религии каждому крупному научному открытию, которое неизбежно, в силу общеобязательности подкрепленного фактами научного знания, наносит удар по устоявшимся церковным догмам.
Конечно, можно и здесь упрекнуть писателя в излишней категоричности и порой чрезмерной резкости оценок. Уважая чувства верующих и свободу вероисповедания, предусмотренную нашей Конституцией, мы должны всегда осторожно относиться к сложным вопросам взаимоотношения науки и религии, отделять искренние заблуждения верующих относительно сущности того или иного достижения науки и научной картины мира, от сознательного их искажения некоторыми религиозными апологетами, защитниками обветшалых библейских представлений.
Первые (заблуждения) проистекают от недостаточного знакомства верующих с основополагающими научными открытиями в век ускорения научно-технического прогресса в области биологии, физики, космологии, антропологии и других наук. Сказываются все еще не преодоленные недостатки в нашей атеистической деятельности, когда о сложнейших научных проблемах – основе современного мировоззрения – говорится поверхностно, без должного знания предмета, и серьезный терпеливый разговор, а часто и диспут с верующими о существе новых научных открытий, иногда подменяется критикой религии вообще. Эти недостатки преодолимы, мы знаем много примеров глубоко творческого, ответственного подхода ученых и лекторов-пропагандистов к работе с верующими. Такая основанная на доверии и взаимном уважении атеистическая деятельность всегда обоюдно полезна.
Но другая сторона взаимоотношения религии и науки – отвергание и намеренное искажение научных достижений – к искреннему заблуждению верующих прямого отношения не имеет. Крестовый поход религии против научного знания начался в далекие тысячелетия человеческой истории. Не окончен он и сегодня. Изменились лишь методы борьбы, стали тоньше и изощреннее «контраргументы» поборников церкви, и вместо физических гонений и расправы с учеными (что в цивилизованных странах становится уже невозможным) новейшие научные открытия стали использоваться современными «отцами церкви» для «доказательства» истинности религиозных учений и догматов веры. Об этой стороне противостояния религии науке много говорится И. И. Адабашевым в «Мировых загадках сегодня».
При чтении научно-популярной книги, написанной писателем, у научного работника (а, возможно, и у других категорий читателей) невольно закрадывается сомнение в необходимости домысла и вымысла, многих других художественных приемов и средств эмоционального воздействия, образного строя и языка, используемых писателем для характеристики личности ученого и процесса научного исследования, да и при толковании результатов научной работы.
Если о своих коллегах или о своих работах пишет профессиональный ученый, он, как правило, не выходит, старается не выходить за пределы достоверных фактов, установленных в той области знания, которой он занимается.
«Жажда познания, сила сомнения» – вечные спутники ученого, утверждал Владимир Иванович Вернадский. И когда ученый все же выходит за пределы своей конкретной науки – ведет его все та же неистребимая «жажда познания», – он крайне осторожно высказывает свои «некомпетентные суждения», чтобы не показаться слишком безапелляционным (начеку «сила сомнения»!).
Иное дело, когда за книгу о науке берется писатель. Ему неведомы многие сомнения, одолевающие ученых. Он видит перспективу, связь времен и событий, у него наработан язык, свой стиль изложения, у него в голове уже роится масса образов, эпитетов, метафор… Вперед, читатель, к увлекательным завязкам сюжетов, интригующим заголовкам, неожиданным поворотам «драмы идей»! И «пусть дорогу осилит идущий», а «сила сомнения» – его же и слабость!
Пусть будет все совсем не так, и наши сомнения останутся лишь очередным непросвещенным мнением. Но где в научно-популярной литературе проходит граница между допустимым вмешательством образного художественного мышления писателя в строгую научную систему понятий? Может быть, сам «вопрос поставлен не корректно», как любят говорить математики и их ученые собратья? И пушкинские «над вымыслом слезами обольюсь» и «нам истин мира всех дороже нас возвышающий обман» не так уж плохи для научно-художественной литературы? У нас нет ответа на многие из подобных вопросов. Но они вновь возникают после чтения таких поучительных попыток решения задачи художественного синтеза научных знаний, как книга И. И. Адабашева «Мировые загадки сегодня».
…«Планета клубилась парами газов, воды и пыли, то там, то тут пронизываемых вспышками молний». Вы помните, это из главы о происхождении жизни, о ее первых шагах из «неживой материи» некогда раскаленной Земли, как считает писатель. Запоминающийся образ? Несомненно. Правильный ли? Думаю, что нет. Конечно, если следовать так называемому «антропному принципу», то это были именно те процессы около 4–5 миллиардов лет тому назад, которые «происходили без свидетелей».
Однако все данные говорят, во-первых, о том, что гипотеза «холодной Земли» более научно обоснована и представлять Землю в зигзагах молний и в парах воды едва ли правильно (об этом в другой главе пишет и сам И. И. Адабашев), а во-вторых, – нет ни одного научного факта об отсутствии жизни в самых древних из доступных нам земных пород, и считать, что жизнь «зарождалась» из камня, да еще «в клубах пара и пыли», – ни на чем не основанное «сильное» допущение, противоречащее тем данным, которые получены на сегодня наукой. Об этом мы ниже поговорим подробнее.
Трудно согласиться с исключительно хвалебной трактовкой писателем эволюционной теории Дарвина. Ученый глубочайшей честности, Дарвин, как известно, до конца жизни сомневался, доводя себя нередко до физических страданий, в ряде коренных вопросов своей теории, выискивая в ней противоречия и недостатки, боясь того, что он совершил какую-нибудь «роковую ошибку» в своих построениях, в частности в теории естественного отбора и выборе одного общего предка[21]21
В яркой художественной форме (хотя и не совсем точно) об этом написано в посвященной жизни Дарвина книге Ирвинга Стоуна «Происхождение». – М.: 1983.
[Закрыть]. И конечно же, нельзя представлять себе так, как изложено в книге И. Адабашева, что после выхода в свет труда Дарвина мир «разделился на две половины», одни были «за», другие яростно «против» Дарвина.
Все обстояло значительно сложнее. От писателя ускользнуло многое из того, что было получено предшественниками Дарвина, в частности целой плеядой русских биологов-эволюционистов до Дарвина[22]22
Русским ученым, предшественникам Дарвина, посвящен капитальный трехтомный труд видного историка науки Б. Е. Райкова «Русские биологи-эволюционисты до Дарвина». – М.: 1952–1955.
[Закрыть]. Остались в стороне и глубокие замечания о теории эволюции, которые были в свое время высказаны Ф. Энгельсом, а также сторонниками Дарвина, как сам Э. Геккель, Т. Гексли, И. И. Мечников, К. А. Тимирязев; небезынтересна была бы для читателя и суть возражений в адрес теории эволюции видов со стороны такого гениального естествоиспытателя и мыслителя, каким был В. И. Вернадский. На некоторых из этих вопросов мы сочли нужным кратко остановиться.
Не будем приводить некоторых других спорных и субъективных высказываний писателя, далеких от общепринятых, по широкому кругу вопросов, рассматриваемых в книге. Наверное, каждый из специалистов может «предъявить свой счет» автору «Мировых загадок сегодня». Философ сочтет, возможно, наивной несколько одностороннюю характеристику Беркли – это был, безусловно, крупный философ-идеалист, – или обратит внимание на недостаточность преимущественно физической трактовки материи, без должного учета социальных факторов. Физик, как можно предположить, не вполне удовлетворится изложением квантовой хромодинамики и состояния исследований элементарных частиц, как, впрочем, и некоторыми другими разделами книги. Почвовед с изумлением прочтет о своеобразной трактовке почвы как «живого вещества», продукции ферментов, а биолог и геолог – о весьма спорных суждениях И. И. Адабашева относительно гипотез происхождения жизни.
Все это так. И сам писатель понимает, что он «заглянул лишь краешком глаза в запутанные „научные дебри“». Но кто может поручиться, что в самой науке все сейчас настолько стабильно и определенно, что можно смело излагать одну точку зрения, «правильную» во всех отношениях, и пренебрегать другими? Многие из существующих научных гипотез и теорий основываются на одних и тех же фактах, но отражают разные, нередко противоположные точки зрения. Таково нормальное состояние науки, и мы не вправе требовать от писателя, чтобы он говорил только о том, что нам нравится. Он имеет право, как и ученый, на свою точку зрения, на собственное видение науки, а мы свою задачу видим лишь в том, чтобы в сложном калейдоскопе описываемых здесь сложнейших научных событий и общественных процессов помочь писателю избежать явных промахов и ошибок, хотя в такой «помощи» с нашей стороны заложен элемент субъективизма: увы, все мы пристрастны и в своих оценках, и в своих вкусах.
Однако отмеченные выше некоторые научные положения нуждаются в комментарии, тем более что с момента первого издания книги прошел уже достаточный отрезок времени. Из множества интересных научных проблем, затронутых в книге «Мировые загадки сегодня», нам бы хотелось вернуться к личности Эрнста Геккеля и еще раз коротко остановиться на проблемах познания и происхождения жизни в свете современных научных данных.
Познаваем ли мир?
Среди научно-популярных книг «Мировые загадки» Эрнста Геккеля с момента выхода в свет (1899) и последующие несколько десятилетий XX века были самым распространенным естественнонаучным изданием. Переведенная на десятки языков во многих странах мира, эта книга возбуждала умы и чувства миллионов читателей. Одни ее восторженно приветствовали, других она приводила в ярость, третьи… словом, равнодушных не было.
Шесть тысяч писем, присланных ее автору, сотни (!) книг и брошюр, посвященных разбору «Мировых загадок», наконец, попытки физической расправы с немецким естествоиспытателем (к счастью, не удавшиеся) – яркое тому подтверждение.
Вклад Э. Геккеля в мировую науку и в пропаганду ее достижений, личное мужество ученого в борьбе с религией и мракобесием, сильные и слабые стороны его мировоззрения по достоинству оценили Ф. Энгельс и В. И. Ленин, а также такие видные марксисты, как Г. В. Плеханов и В. Либкнехт, А. Бебель и И. Дицген, П. Лафарг и Ф. Меринг. К личности Геккеля и его трудам обращались В. И. Вернадский, И. И. Мечников, К. А. Тимирязев, А. О. Ковалевский, Б. М. Козо-Полянский и другие крупные русские естествоиспытатели, многие зарубежные ученые.
В то время, когда жил и творил Эрнст Геккель (1834–1919), и в первые десятилетия после его кончины среди широкого круга образованных людей едва ли можно было найти человека, кто бы не знал его имени, в той или иной форме не был знаком с содержанием «Мировых загадок», «Чудес жизни», «Антропогении, или истории развития человека», «Естественной истории миротворения», других популярно написанных произведений ученого. По мастерству, страстности и блеску изложения некоторые из них – подлинные шедевры, и влияние их на целые поколения читателей неоспоримо.
Но время неумолимо вносит поправки в представления об окружающем нас мире и о нас самих. Меняются привычные когда-то оценки, отодвигаются в прошлое былые кумиры. Может быть, и Геккель в их числе? Может быть, современный читатель, считающий себя, конечно же, образованным человеком, вправе не только не знать, но и даже не слышать имени ученого, родившегося 150 лет назад? «Человек в потоке информации» – ведь мы знаем сейчас так много нового, другого, не похожего на кажущиеся несколько наивными представления о семи «мировых загадках», которыми озадачивались в 80-х годах прошлого века мало кому веданные Дюбуа-Реймоны, а вместе с ними и Геккели с их 150 научными трудами на 13 тысячах страниц текста. Кому это теперь нужно? Разве что для истории науки…
В подобных рассуждениях, а это почти дословная запись одного диалога, как ни покажется парадоксальным, есть здравые мысли, есть зерна истины. Хотя бы в том, что мы сегодня не знаем, что такое «образованный человек». Что нужно знать этому «образованному человеку», на какой ступени образованности можно снять кавычки, чтобы достигнуть некоей нормы современного образования, необходимого и достаточного, чтобы стать действительно образованным человеком?
В конце прошлого и в начале нынешнего века среди русской интеллигенции были очень популярны просветительные издания Ф. Павленкова, особенно его «Энциклопедический словарь», содержащий около 3000 страниц текста, и более 800 рисунков[23]23
Энциклопедический словарь издателя Ф. Павленкова. – Спб., 1899, 2920 с.
[Закрыть]. В предисловии к нему значилось, что эта домашняя энциклопедия содержит тот «минимум» необходимых знаний, который следует знать «среднему интеллигентному человеку», исходя из «практических требований обыденной жизни». Сотни интереснейших словарных статей по всем областям жизни и культуры человека, переходящего из века девятнадцатого в век двадцатый. И среди них – статьи о римских императорах и греческих тиранах, российских самодержцах и отцах церкви, царствующих дворах Европы и канувших в Лету правителях Азии… Все это было тоже неизбежным элементом тогдашней образованности и культуры. Ну а сейчас?
Существуют ли объективные критерии того, что нужно и что не нужно знать современному человеку, постоянно стремящемуся к высокой образованности и еще помнящему одну из главных заповедей Козьмы Пруткова? «Нельзя объять необъятное» – вот мы и подошли к самой сердцевине безграничного мира «мировых загадок»: можно ли познать необъятное? Или пределы человеческому познанию заложены в самой природе человека, далекой еще от совершенства, где конечность человеческого разума и опыта не позволяет познать бесконечное разнообразие теряющегося в безбрежности мира?
Люди открывают все новые горизонты; здесь они подошли к одной дали, все изучили в ней, как будто бы все познали, все перечувствовали, но там, за горизонтом, приоткрылась еще одна, неведомая ранее завеса непознанного, а «там своя, другая даль», как писал поэт, и так без конца и края, все новые и новые дали…
Познаваем ли мир?
Для нас, казалось бы, такого вопроса и не существует. Мы верим, что мир познаваем и что противоположная точка зрения, утверждающая принципиальную непознаваемость мира, агностицизм, – точка зрения ложная, она не согласуется с главным критерием – основой нашего познания – материальной практикой людей. Все логично, ясно, убедительно, и нет сомнений: практика – главный критерий познания, и она, в конечном счете, решит, что истинно, а что ложно, и так, за шагом шаг, опираясь на проверку практикой, человечество пробивается во мраке непознанного к открытию все новых истин, новых фундаментальных законов, а так называемые «мировые загадки», труднейшие проблемы познания, постепенно остаются, должны оставаться, за бортом победной поступи человеческой цивилизации: ведь она вооружена созданной ею же для познания мира наукой.
И под впечатлением действительного могущества науки, самого метода научного познания, опирающегося на скрупулезно добытые факты, проверенные и перепроверенные, мы с гордостью утверждаем: мир познаваем! И теперь как бы «свысока», из заоблачных высей всепознающей научной мысли взираем немного снисходительно, как на нечто уже анахроничное, на пожелтевшие страницы векового спора агностиков-идеалистов с материалистами о познаваемости мира. Но не будем спешить с выводами.
Так ли пожелтели сегодня в архивной пыли истории страницы агностицизма? Ведь теоретическое обоснование его покоится на доводах о непознаваемости мира таких крупных мыслителей, как Кант, Юм, Беркли, целой плеяды современных нам философов и теологов Востока и Запада, а вместе с ними – и ряда ученых-естествоиспытателей. Нет, не окончена трудная, изнурительная борьба за торжество разума. А всегда ли мы готовы доказать свою убежденность в том, что весь мир действительно подвластен человеческому разуму? И всегда ли нам на помощь могут прийти наше главное орудие – человеческая практика и главное средство познания – наука?
…Вспышкой озарения мелькнула догадка. Неясное предчувствие, что-то бесформенное, расплывчатое, длившееся одно лишь мгновение, но в нем проступили контуры будущего. Будущего открытия, единственного решения, неожиданного поворота судьбы. Факты? Никаких. Разумное объяснение? И его нет. Пока нет.
Не поддаются еще строгому научному анализу глубинные явления человеческой психики, многого мы еще не знаем и в переплетении сложнейших процессов мироздания. Бессильна здесь еще практика, ведь и она должна пройти свой долгий путь проб и ошибок, прежде чем сможет вынести вердикт об истинности или ложности научного предвидения, принципиально нового научного открытия. Лишь некоторым из них посчастливилось пережить триумф быстрого признания. Другие открытия, а их большинство, вынуждены были долгие годы дожидаться подтверждения в эксперименте либо в результатах общественной практики. А те из них, что намного опережают свое время и не могут быть объяснены господствующими научными взглядами и достигнутым уровнем общественного производства – материальной практикой, или становятся достоянием истории, или вновь переоткрываются спустя целые столетия. Вспомним судьбу некоторых открытий Леонардо да Винчи, Галилея, Кеплера, Ломоносова и других корифеев научной мысли человечества, известных и безвестных, «вдруг» открываемых.
Но кто же занимает «ничейную землю», пытается поведать людям о непознанных еще наукой законах бытия или недоказанных и недоказуемых «чудесных превращениях» и «божественных откровениях»? Во все времена, как и теперь, эту миссию брала на себя религия. А опорой ее было людское незнание и невежество, а также свойственная людям доверчивость и желание как-то облегчить душу от тяжестей и неустроенностей жизни.
«Мировые загадки» Геккеля, как бы пристрастно ни оценивали современники достоинства и недостатки некогда нашумевшей книги, – это прежде всего сильнейший удар, направленный против расхожих религиозных догм, переходящих из века в век. Это страстное утверждение научной познаваемости мира, утверждение силы и могущества научной мысли в раскрытии «вечных» тайн мироздания, сложнейших проблем познания бытия.
Основатель экологии
Когда 2 апреля 1899 года в Йене было дописано предисловие и поставлена последняя точка в его знаменитой книге, Эрнсту Геккелю шел 66-й год. Позади – около полувека неустанного поистине подвижнического труда, годы борьбы за научную истину, годы сомнений и поиска собственного миросозерцания, будущей «монистической философии». Ученый бодр, подвижен, деятелен, он еще напишет не одну научно-популярную книгу, совершит немало далеких путешествий.
Но для самого Геккеля «Мировые загадки» не просто очередная увлекательно написанная книга об успехах естествознания в создании картины мира. Это его жизненное кредо, «итог итогов», духовное завещание естествоиспытателям наступающего XX века.
Те, кто прочел эту книгу, уже знакомы в общих чертах с перипетиями жизненного пути Эрнста Геккеля. Менее известны читателям те черты его научного подхода к действительности и те свойства его личности, которые явственно проступают в его научных трудах и в его научно-популярных книгах. Но специальные биологические исследования Геккеля знает лишь узкий круг специалистов, а со времени последнего издания у нас «Мировых загадок» и «Чудес жизни» прошло уже 50 лет. Другие научно-популярные произведения немецкого ученого и извлечения из его трудов публиковались на русском языке еще раньше, в конце прошлого и начале нынешнего века, и стали библиографической редкостью. В связи с этим нам представляется полезным, исходя из анализа научных работ Э. Геккеля, еще раз остановиться на основополагающих моментах его научного метода и мировоззрения в целом.
Характерные черты его личности – трудолюбие, самостоятельность, настойчивость и независимость – проявились в раннем детстве. Напомним, что детские и школьные годы будущего ученого протекли в маленьких провинциальных городках Германии. Родился Геккель 16 февраля 1834 года в Потсдаме в семье юриста-чиновника Карла Геккеля, вскоре переехавшей в Мерзебург, глухой провинциальный городок, где в 1852 году восемнадцатилетний Эрнст закончил гимназию.
Трудно сказать, как бы сложилась судьба разносторонне одаренного ребенка, если бы, как вспоминал впоследствии сам Геккель, не захватившая его с первых детских лет страсть к чтению, всепоглощающее увлечение научными книгами о природе. Величественный «Космос» Гумбольдта и будоражащие юную мысль работы Гете по естествознанию, полные глубоких размышлений и метких наблюдений, «Растение и его жизнь» одного из основателей клеточной теории выдающегося ботаника Шлейдена и «Путешествие на корабле „Бигль“» молодого Дарвина – вот далеко не полный выборочный список некоторых книг, оказавших наибольшее влияние на впечатлительного ребенка.
Возникающее желание отыскать в окружающей природе и увидеть самому тех животных и те растения, о которых так увлекательно было написано в книгах, а еще раньше так интересно говорилось в сказках, порождает большую любовь к живой природе, возбуждает неиссякаемый интерес и способствует развитию наклонностей к изучению растений и животных в естественной среде их обитания.
Наблюдать, жадно впитывать в себя и ощущать в себе удивительное многообразие мира – кому не знакомы эти первые, захватывающие дух прикосновения детства к великому таинству жизни? И конечно же, страсть к собирательству, коллекционированию, будь то гербарий растений или разноцветные бабочки, майские жуки или перышки певчих птиц, а может быть, и почтовые марки с изображениями животных, – какой мальчишка или девчонка не прошли в детстве через все эти искушения, нередко переходящие в страсть, захватывающие тебя целиком, а в дальнейшем и определяющие будущий жизненный путь юного собирателя коллекций! И гимназист Геккель не миновал всех этих искушений детства: была и ловля бабочек, и собирание каменных коллекций, и составление папок гербария, и частые вылазки с взрослыми и сверстниками в окрестности Мерзебурга.
