Текст книги "Ракетные войска СССР"

Автор книги: Игорь Дроговоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Глава 21. Нам много не мало…

Середина 1970-х годов стала временем триумфа советских судостроителей и военных моряков. Ценой невероятных усилий, затрат огромных материальных и людских ресурсов Советский Союз превзошел, наконец, Соединенные Штаты по количеству атомных ракетных подводных лодок и баллистических ракет морского базирования. Именно это количественное превосходство (на 14 лодок и 69 ракет) в СССР официально называли паритетом, т. е. равенством!

Что касается качественных показателей, то здесь дела обстояли гораздо хуже. Судостроительные заводы день и ночь штамповали (другого слова не подберешь) все новые и новые подводные ракетоносцы, пополнявшие ряды Северного и Тихоокеанского флотов. Однако для этих лодок не создали ни соответствующую инфраструктуру, ни развитую систему базирования. Отсутствовали и необходимые судоремонтные мощности.

Большие трудности вызывала комплектация экипажей. У флота просто не было необходимого количества специалистов. К тому же, на лодки шли служить матросы, призванные на срочную службу, уровень подготовки которых не выдерживал никакой критики. Только успеют довести его до нужной кондиции, как он уже собирается домой – отслужил! Обычным явлением стало присутствие на лодках, уходивших в океан на боевую службу, многочисленных представителей штабов, призванных контролировать действия командиров и команд.

Матросы, служившие на ракетных подводных крейсерах, между выходами в море для несения боевой службы обитали в казармах, выполняя множество хозяйственных работ, несли многочисленные наряды, не имея времени и сил на специальную подготовку. Офицеры проживали со своими семьями в малоприспособленных к северным условиям домах, выглядевших так, будто американцы уже нанесли по ним ядерный удар.

Все эти проблемы можно было быстро решить, отказавшись от постройки всего лишь одного подводного ракетоносца! Денег, затраченных на его строительство, хватило бы на улучшение жилищных условий офицерского состава целого флота. Думается, в результате подобного мероприятия боеспособность только выросла. Но жилым домам для своих же офицеров советские «партайгеноссе» предпочитали корабли, которые, кстати, тоже не имели подходящих условий базирования. И лодки, и люди оказались в одинаково беспросветных условиях, вследствие чего выходили «в тираж» гораздо раньше положенных сроков.

Все это, в сочетании с низким качеством постройки самих подводных кораблей, приводило к тому, что большую часть времени они проводили в базах, лишь изредка выходя в море. Американские коэффициенты оперативной напряженности для ракетных подводных лодок советским морякам казались фантастикой – им такое только снилось.

Поэтому, обладая солидным количественным превосходством над американским флотом, советский ВМФ постоянно имел в море на боевой службе меньше подводных лодок, чем вероятный противник. Остальные ремонтировались, а их экипажи, вместо того, чтобы готовиться к несению боевой службы (или просто отдыхать после очередного тяжелого похода – в санатории, как это делали немцы даже в годы войны!) занимались бесконечными хозяйственными работами. Подводные ракетоносцы использовали даже как транспортные средства – в ракетных шахтах доставляли доски и другие стройматериалы, перевозили мотоциклы и автомобили.

В советском флоте сложилась парадоксальная ситуация – количество подводных атомных ракетоносцев в строю каждый год возрастало, а на боевое дежурство их выходило все меньше, поскольку все большее число лодок требовало ремонта, тогда как мощностей для него катастрофически не хватало. Экстенсивный путь развития советского флота планомерно загонял его в тупик.

После поступления на флот ракетных лодок типа «Навага» (пр. 667А), а также ускоренного развертывания огромной группировки межконтинентальных ракет наземного базирования, Советский Союз, наконец, достиг военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами (и даже превзошел количественно), уступая только по числу стратегических бомбардировщиков (но их у нас считали оружием второго сорта и не собирались увеличивать этот авиапарк).

Осознание данной истины, вкупе с желанием ввести процесс гонки вооружений хоть в какие-то рамки привело к тому, что в Москве Брежнев и Никсон сделали первый шаг навстречу друг другу. Многие советские маршалы и адмиралы были против соглашения с «янки». Они предпочитали дальнейшее безудержное развертывание ракет и ракетных подводных лодок, но советская военная промышленность (а у нас вся промышленность была военной) работала на пределе своих возможностей, поэтому ей требовалась передышка.

К тому же, следовало ликвидировать перекос в сторону ударных ракетных подводных лодок, поскольку кроме них флоту нуждался в средствах борьбы с американскими подводными ракетоносцами и авианосцами, а наиболее эффективным средством того и другого тоже являлись, атомные подводные лодки, особенно вооруженные крылатыми ракетами.

Баллистические ракеты подводных лодок на параде.

Договор ОСВ-2, подписанный Брежневым и Никсоном, определил:

«Советский Союз может иметь не более 950 пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках (БРПЛ) и не более 62 современных подводных лодок с баллистическими ракетами. США могут иметь не более 710 пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках и не более 44 современных подводных лодок с баллистическими ракетами.

Ввод в боевой состав дополнительных пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках до указанных выше уровней в СССР сверх 740 пусковых установок баллистических ракет на атомных подводных лодках и в США – сверх 656 пусковых установок баллистических ракет на атомных подводных лодках, находящихся в боевом составе и в стадии строительства, может осуществляться в качестве замены равного числа пусковых установок баллистических ракет старых типов, развернутых до 1964 года, или пусковых установок баллистических ракет старых подводных лодок.

Размещение современных БРПЛ на любой подводной лодке, независимо от ее типа, будет засчитываться в общий уровень БРПЛ, разрешенный для СССР и США».

Подписав этот договор, СССР впервые в своей истории согласился на ограничение основы вооруженных сил – стратегических ракет наземного и морского базирования – согласился на ограничение, но не отказался от их развития и совершенствования. Как гласит старая народная мудрость, «нам много – не мало»!

Стоило американцам обзавестись ракетами с разделяющимися головными частями, как подобные новшества появились и у нас. Уже в 1972 году с борта подводной лодки стартовала ракета Р-27У, оснащенная головной частью с тремя ядерными боеголовками (еще без индивидуального наведения). После завершения программы испытаний, ракетный комплекс Д-5У с ракетой Р-27У был принят на вооружение подводных лодок проекта 667ЛУ (тип «Налим»). Всего с 1972 по 1983 годы ими вооружили 9 РПК СН.

Не давало покоя советским адмиралам и то обстоятельство, что все отечественные ракеты были на жидком топливе, а у американцев – все твердотопливные. Еще со сталинских времен, усердно борясь с космополитами (то бишь, с евреями), наши вожди пристально смотрели на Запад, стараясь не пропустить каких-нибудь технических новинок, появившихся у проклятых империалистов. Западным специалистам доверяли больше, чем своим (так, отдавая приказ о копировании американского бомбардировщика В-29, Сталин сказал: «не надо лучше, сделайте как у них»). По их примеру определяли пути своего научно-технического прогресса, старались украсть и скопировать заграничные «штучки».

Вот и приверженность американских моряков к твердотопливным ракетам вызывала чувство ревности у отечественных адмиралов – «янки» не дураки, значит, такие ракеты лучше и эффективнее жидкостных – и желание иметь нечто подобное. Поэтому от химиков и ракетчиков настойчиво требовали создать баллистическую ракету на твердом топливе для подводных ракетоносцев.

РПК СН проект 667.

Конструкторское бюро Макееева опыта работ над такими ракетами не имело, к тому же было занято модернизацией состоящих на вооружении Р-27 и разработкой перспективных ракет на жидком топливе. Поэтому заказ в 1971 году получило КБ под руководством П. Тюрина. Конструкторы сразу оказались в сложном положении – размеры будущей ракеты Р-31 должны были обеспечить ее размещение в ракетных шахтах, рассчитанных на Р-27.

Заданную дальность стрельбы удалось сохранить за счет значительного увеличения веса, длины и диаметра ракеты. Зазор между ракетой и шахтой свели до минимума, что потребовало перехода к так называемому «сухому старту». Если прежде на лодках проекта 667А перед стартом ракеты шахта заполнялась водой посредством насосов, шум которых демаскировал лодку, то теперь, с помощью порохового аккумулятора давления, ракета выталкивалась из шахты, прорывая специальную мембрану, не допускавшую воду. Старт ракеты мог производиться с глубины до 50 метров и волнении моря до 8 баллов. Запуск маршевого двигателя происходил уже в воздухе.

Ракета Р-31 имела много Имен: на флоте ее именовали 3М17, во время переговоров с американцами придумали псевдоним – РСМ-45. Подобные клички, взятые с потолка, имели и другие ракеты, о которых шла речь в международных договорах. Так, уже упоминавшаяся Р-27 скрывалась под индексом РСМ-25 – секретность прежде всего! Дальность ее полета составляла 3900 км.

Из-за увеличившейся массы ракетного комплекса Д-11 с твердотопливной ракетой Р-31 пришлось пойти на сокращение боекомплекта ракетной подводной лодки К-140, выбранной для модернизации по проекту 667АМ, с 16 до 12 ракет. Первый пуск ракеты Р-31 с нее состоялся 26 декабря 1976 года (по другим данным – 21-го, что представляется более вероятным – торопились сделать подарок к 70-летию дорогого Леонида Ильича Брежнева, отмечавшемуся в этот день), а весь комплекс корабельных испытаний завершили в 1979 году.

К тому времени ракета Р-31 морально устарела, и не отвечала требованиям флота, напрасно были потрачены время и деньги. От планов перевооружения подводных лодок проекта 667А твердотопливными ракетами Р-31 отказались, поскольку речь шла уже о выводе их из боевого состава по условиям договора об ограничении стратегических вооружений (в 1979 года на консервацию с вырезанием ракетного отсека отправились первые две лодки этого типа).

Старт ракеты с подводной лодки.

Подводный ракетоносец К-140 так и остался единственным кораблем советского флота, вооруженным ракетным комплексом Д-11. Он служил в составе Северного флота до 1990 года. Комплекс оказался не совсем удачным (может и к лучшему, что отказались от его развертывания): из шести пусков с борта К-140 в 1977 году только один признали успешным.

Пока команда К-140 боролась со своими ракетами, жизнь не стояла на месте. Еще сходили на воду последние ракетоносцы проекта 667А, а на стапелях уже закладывались новые – проекта 667Б (тип «Мурена»). Они стали ответом СССР на появление у американских подводников ракет «Посейдон». Но главной причиной их создания было давнее желание командования флота получить в свое распоряжение ракетный комплекс межконтинентальной дальности. (до 7800 км), что позволило бы советским ракетоносцам значительно увеличить площадь районов несения боевой службы, и, соответственно, уменьшить вероятность обнаружения и уничтожения противолодочными силами противника.

Работа над новым ракетным комплексом Д-9 началась еще в 1964 году, но из-за сложности поставленной задачи затянулась до 1971 года. Для испытаний ракеты Р-29 (псевдоним РСМ-40) переоборудовали по проекту 701 атомную ракетную лодку первого поколения К-145 проекта 658 – на ней установили шесть ракетных шахт для новых ракет. С этой лодки, находившейся в надводном положении, и стартовала 25 декабря 1971 года ракета Р-29. Первый пуск прошел успешно, но испытания вскоре пришлось прервать – во время пятого пуска ракета взорвалась при выходе из шахты, лодка на пол года встала в ремонт.

В декабре 1976 года лодка К-145 с ракетами Р-29 официально вошла в боевой состав флота, другие лодки первого поколения не переоборудовались.

Основными носителями межконтинентальной ракеты морского базирования Р-29 должны были стать атомные лодки проекта 667Б («Мурена»), строительство которых началось в 1971 году и велось очень высокими темпами – головной ракетоносец К-279 вступил в строй 22 декабря 1972 года. Месяцем раньше – 18 ноября 1972 года – в период испытаний с его борта впервые стартовала баллистическая ракета Р-29. За первой лодкой последовали еще 17.

Увеличение массы и габаритов ракет привело к сокращению боекомплекта ракетных подводных крейсеров типа «Мурена» на четверть: с 16 (на лодках типа «Навага», послуживших основой для новой серии) до 12, росту водоизмещения на 1200 тонн и снижению скорости на 2 узла.

Но это были мелочи, на которые не стоило обращать внимания, поскольку проектировщики обещали повышение боевой эффективности в два с половиной раза! К тому же, усовершенствованное стартовое оборудование позволяло выпустить весь боекомплект одним залпом. Игра стоила свеч!

Однако 18-и вступивших в строй ракетных подводных крейсеров проекта 667Б кремлевским вождям и флотскому командованию показалась мало, да и дальность стрельбы вместе с боекомплектом хотелось увеличить. Поэтому в Северодвинске в апреле 1973 года заложили лодку К-182 нового проекта 667БД (тип «Мурена-М»), ставшую дальнейшим развитием проекта. Для ее ракетных шахт, число которых увеличилось до 16 (для этого удлинили корпус на 16 метров), предназначалась усовершенствованная ракета Р-29Д с увеличенной до 9000 км дальностью стрельбы.

С постройкой подводных лодок проекта 667БД был преодолен своеобразный психологический барьер. Впервые в истории мирового судостроения водоизмещение подводного корабля превысило 10000 тонн, но построили их всего четыре (они вступили в строй в 1975 году). Первая (К-182) вошла в строй в сентябре 1975 года, а через два года получила длинное, трудно произносимое наименование – «Шестидесятилетие Великого Октября», с которым маялась до конца 1991 года.

Оснащенные ракетным комплексом Д-9 с межконтинентальными ракетами Р-29У, ракетные подводные крейсеры типа «Мурена-М» могли производить их пуск из районов, контролируемых силами советского флота, в крайнем случае, даже с собственных баз в надводном положении, оставаясь недосягаемыми для противолодочных сил противника.

Небольшое количество лодок проекта 667БД (всего четыре) объясняется тем, что на подходе были уже новые ракетные подводные крейсеры проекта 667БДР (тип «Кальмар»), вооруженные первыми советскими ракетами с разделяющимися головными частями индивидуального наведения – РСМ-50 (такой псевдоним получили модернизированные ракеты семейства Р-29: Р-29Р, P-29PЛ, Р-29К). Последние две несли, соответственно, трехблочные и семиблочные боевые части.

Оснащение подводных ракетоносцев усовершенствованными ракетами с разделяющими головными частями индивидуального наведения позволило значительно увеличить количество поражаемых объектов противника, причем впервые малоразмерных, но привело к снижению дальности стрельбы до 6500 км. За все приходится платить.

Командование ВМФ посчитало плату приемлемой, и в 1976–1982 годах в строй вступили 14 РПК СН проекта 667БДР (головной – К-441), несущих 16 баллистических ракет.

16 ноября 1976 года с подводной лодки К-424 стартовала первая РСМ-50. Всего в ходе испытаний было запущено 22 ракеты, а по их итогам 25 августа 1977 года ракетный комплекс с ракетами РСМ-50 официально приняли на вооружение.

Но и этих ракетоносцев адмиралам было мало. Они требовали от конструкторов новых подводных лодок и ракет, предпочитая строительство новых ракетных подводных крейсеров модернизации старых. Для каждой новой ракеты строилась новая подводная лодка – аппетит военно-промышленного комплекса не знал предела.

Это «нищие» американцы старательно модернизировали свои подводные ракетоносцы, заменяя ракеты «Поларис» сначала «Посейдонами», а затем «Трайдент-1». Закончив в 1967 году строительство подводных лодок ракетно-ядерной системы морского базирования «Поларис», к строительству новых ракетоносцев они приступили только в 1974 году, когда была заложена первая подводная лодка типа «Огайо», вооруженная 24 новыми ракетами «Трайдент-1». В строй она вступила в октябре 1981 года (то есть, в течение 14 лет американский флот не получал новых ракетных подводных лодок!), а ее боевые возможности, по оценке американских специалистов, соответствовали десяти лодок, вооруженных ракетами «Поларис».

До этого момента американцы предпочитали менять не лодки, а их ракеты, что было гораздо дешевле и эффективнее. Боевые возможности старых ракетоносцев постоянно возрастали, позволяя откладывать строительство новых атомоходов на более отдаленный период.

В Советском Союзе руководители военной промышленности и флота в подобной ситуации не мелочились, спуская на воду один подводный ракетоносец за другим. Даже подписанные с американцами договоры об ограничении стратегических вооружений мало влияли на ситуацию. Стоило только количеству ракетных подводных лодок приблизиться к установленному договором потолку, как из строя стали выводить ракетоносцы проекта 667А, хотя самому старому из них в тот момент исполнилось всего 12 лет – для атомного боевого корабля это не возраст.

Не последнюю роль в столь быстром окончании службы «Наваг» сыграла и спешка, в которой они строились. Многочисленные конструктивные и производственные дефекты доставляли массу головной боли начальству и экипажам, аварии и поломки были постоянными спутниками подводников, приводя к значительному снижению коэффициента оперативного использования. Эти факторы тоже влияли на то, что модернизации имевшихся подводных лодок предпочитали строительство новых. Ну, а денег на армию и флот в брежневские времена не жалели – сколько надо, столько дадим!

Кроме того, за каждую принятую на вооружение ракету, каждый новый подводный ракетоносец щедро давали ордена, звания и премии – количество золотых звезд и орденов на адмиральских мундирах росло не по дням, а по часам. Главнокомандующий ВМФ адмирал Горшков две своих звезды Героя Советского Союза получил не в годы войны, а в 1965 и 1982 годах, когда советский флот ни с кем не воевал.

Конечно, он приложил немало усилий для создания океанского ракетно-ядерного флота, вывел его на просторы Мирового океана, но все же присвоение звания Героя Советского Союза предполагало совершение подвига, к каковому, думаю, старательное исполнение служебных обязанностей не относилось (для этого существовали другие награды). Но, учитывая то, что верховный главнокомандующий советских вооруженных сил маршал Л.И. Брежнев в те времена стал четырежды Героем (!), удивляться не приходится.

Советское военно-политическое руководство само низвело некогда почетное и гордое звание Героя Советского Союза до уровня обязательной юбилейной побрякушки к очередному дню рождения очередного вождя или полководца (вариант – флотоводца). На долю же настоящих героев – моряков-подводников – действительно совершавших, спрятанные под грифом «секретно», подвиги в глубинах океана, Золотых Звезд уже не оставалось.

Так, матрос ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-219, затонувшего в 1986 году, С. Преминин, честно выполнил свой долг и приказ, он спас мир от ядерной катастрофы, заглушив атомный реактор тонущей лодки, из реакторного отсека живым не вернулся. За этот подвиг его посмертно наградили всего лишь орденом Красной Звезды, ведь он был не адмирал, а простой матрос. Только через 11 лет о Преминине вспомнили, и Указом Президента России Ельцина ему посмертно присвоили звание Героя Российской Федерации.

Атомный ракетоносец у комплекса погрузки БРПЛ.

Десятки других матросов и офицеров советского подводного флота, погибших при исполнении своего воинского долга на аварийных лодках, глушивших атомные реакторы и спасавших боевые корабли, наград вообще не получили. Их звезды и ордена доставались кабинетным флотоводцам, а наградой им стало забвение…

Поскольку модернизация якобы «устаревших» (десять лет в строю!) подводных лодок не обещала ни наград, ни повышения в чинах, а одни только проблемы и неприятности, адмиралы с легкой душой отправляли их на утилизацию, одновременно, заказывая судостроительной промышленности новые ракетоносцы.

Не прошло и четырех лет после вступления в боевой состав последней, 14-й по счету, подводной лодки К-129 проекта 667БДР, как флот получил первый подводный ракетный крейсер стратегического назначения К-51 «Имени XXVI-гo съезда КПСС» нового проекта 667БДРМ (тип «Дельфин»). Решение об его строительстве было принято еще в 1975 году, когда только-только заложили корпус первой лодки предыдущего проекта 667БДР (тип «Кальмар»).

Его основным отличием от предшественника стал ракетный комплекс. Вместо ракет РСМ-50 комплекса Д-9Р появились РСМ-54 комплекса Д-9РМ, имевшие увеличенную до 8300 км дальность стрельбы и способные доставить к цели десять ядерных боеголовок индивидуального наведения. Повысилась и точность стрельбы – круговое вероятное отклонение новых ракет составляло 0,5–0,9 км против 0,9–1,4 у предыдущих. Старт ракет РСМ-54 (очередной псевдоним для американцев) мог производиться с глубины до 55 метров при волнении моря до 7 баллов, причем все 16 ракет можно было выпустить в одном залпе.

Всего, до февраля 1992 года в Северодвинске построили 7 подводных ракетоносцев проекта 667БДРМ («Дельфин») имевших водоизмещение почти 12000 тонн и улучшенные, по сравнению с предшественниками, характеристики скрытности. По этому поводу в «Истории отечественного судостроения» сказано:

«Стратегическая система, начало которой было положено в 1967 году вводом в строй головной атомной лодки проекта 667А с 16 жидкотопливными ракетами, прошла пять этапов совершенствования ракетного оружия и его базового носителя и завершилась постройкой лодок проекта 667БДРМ. За 24 года было построено 77 стратегических атомных подводных лодок этих типов и таким образом выполнена крупнейшая программа в истории атомного подводного кораблестроения».

И мирового, добавим мы. Что там у нас любили говорить по поводу развязанной империалистами гонки вооружений?

По сути дела, советские морские ядерные силы всего за четверть века создавались троекратно – на рубеже 50—60-х годов построили 37 ракетных дизельных и атомных подводных лодок первого поколения; затем в строй вступили 34 атомных ракетоносца второго поколения; за ними 36 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения с ракетами семейства Р-29. За паритет с США пришлось заплатить тройную цену, не считая того, что многие ракетоносцы выводились из состава флота еще задолго до выработки ресурса.

Официоз министерства обороны СССР «Откуда исходит угроза миру» сообщал:

«В начале 60-х годов было положено начало американской программе строительства 41 атомной подводной лодки с баллистическими ракетами. В тот период таких лодок ни у кого в мире не было (потому что хотели, да из-за технической отсталости не смогли построить, спустив на воду примитивные ракетоносцы проекта 658 – И.Д.).

Уже в середине 60-х годов Пентагон приступил к оснащению ракет подводных лодок разделяющимися головными частями. О том, кто является зачинателем наращивания числа ракетных подводных лодок (ПЛАРБ), баллистических ракет и ядерных зарядов на них, говорят следующие цифры».

А цифры и впрямь впечатляющие:

1960-й год – у США 3 ПЛАРБ и 48 ракет, у СССР – 0 (лишь 12 ноября 1960 года в строй вступила К-19 с тремя ракетам).

1967-й год – у США – 41 ПЛАРБ и 656 ракет, у СССР – 2 ПЛАРБ и 32 ракеты (лодки проекта 658 не учитываются).

1970-й год – у США – 41 ПЛАРБ и 656 ракет, у СССР – 20 ПЛАРБ и 316 ракет.

1975-й год – у США – 41 ПЛАРБ и 656 ракет (никакого движения!), у СССР – 55 ПЛАРБ и 724 ракеты (наконец мы их «сделали»!).

1981-й год – у США – 40 ПЛАРБ и 648 ракет, у СССР – 62 ПЛАРБ и 950 ракет.

Ракеты РСМ-54, как и все другие баллистические ракеты подводных лодок (кроме Р-31) были на жидком топливе. За несколько десятилетий удалось добиться значительного прогресса в их конструкции: в несколько раз увеличились дальность полета и точность попадания в цель, на смену моноблокам пришли разделяющиеся боеголовки индивидуального наведения, значительно улучшились эксплуатационные характеристики. Казалось бы, чего еще желать? От добра добра не ищут – совершенствуй имеющиеся образцы, и все будет в порядке.

Но командование советского ВМФ рассуждало иначе – раз американцы все свои баллистические ракеты морского базирования сделали твердотопливными, то и нам надо иметь такие же ракеты? Желание это было страстным и давним. Еще в 1976 году подводный ракетоносец К-140 получил на вооружение экспериментальные твердотопливные ракеты Р-31 ракетного комплекса Д-11, однако адмиралов не устроили их характеристики, поэтому другие лодки их на вооружение не получили. Но мечта осталась.

Атомный ракетоносец «Тайфун».

Конструкторское бюро Макеева, монополист в области подводного ракетостроения, получило особо важное задание – создать межконтинентальный ракетный комплекс на твердом топливе для вооружения перспективных подводных лодок проекта 941 (тип «Акула»).

Результатом напряженной работы КБ Макеева стала твердотопливная ракета Р-39 (псевдоним РСМ-52) ракетного комплекса Д-19, с дальностью полета 8300 км. Она могла доставить к цели десять боеголовок индивидуального наведения с круговым вероятным отклонением 0,5–0,6 км, но при этом имела весьма солидный стартовый вес – 90 тонн. До того самой тяжелой советской морской баллистической ракетой была Р-29РМ (она же РСМ-54) массой 40 тонн.

Применение в конструкции Р-39 твердого топлива имело следствием резкое увеличение массогабаритных характеристик, что, в свою очередь, в сочетании с увеличением боекомплекта до 20 ракет, привело к весьма значительному росту размеров и водоизмещения носителя – подводного ракетоносца проекта 941 «Акула».

В результате, атомный тяжелый ракетный подводный крейсер типа «Акула», больше известный общественности под кодовым обозначением НАТО «Тайфун», стал самым крупным кораблем в истории мирового подводного кораблестроения. Пытаясь разместить требуемые заказчиком 20 ракет на подводном корабле, проектировщики создали уникальную конструкцию.

«Акула» имеет два отдельных прочных корпуса, между которыми в носовой части, перед рубкой, размещаются в два ряда ракетные шахты. Из-за этого ширина лодки достигла почти 23 метров (при длине 175 метров и осадке 11,5 метров). Полное подводное водоизмещение составило фантастическую для подводных лодок величины – более 33.000 тонн!

В Советском Союзе тяжелые ракетные крейсера «Акула» обычно представляли «нашим ответом» на создание в США подводных ракетоносцев типа «Огайо», и считали их аналогом, хотя при сравнении возникают серьезные сомнения по этому поводу.

Американские лодки типа «Огайо» при значительно меньшем водоизмещении (18700 тонн) и размерах, несли на своем борту больший боекомплект (24 ракеты «Трайдент») и имели более высокую скрытность. «Акулы» превзошли своих заокеанских конкурентов только размерами и массой.

Первый ракетный крейсер проекта 941 (ТК-208) вступил в строй 12 декабря 1981 года. Так неутомимый борец за мир во всем мире Леонид Ильич Брежнев получил к своему 75-летию сразу два «стратегических» подарка. В небо поднялся самый большой в мире бомбардировщик Ту-160, а в море вышел самый большой в мире подводный ракетоносец. Уже 27 декабря с него впервые стартовала ракета РСМ-52. Последний, шестой тяжелый ракетный крейсер ТК-20 вступил в боевой состав флота в сентябре 1989 года.

В феврале 1992 года в состав теперь уже Российского ВМФ вошла последняя лодка проекта 667БДРМ (тип «Дельфин»), заложенная в 1989 году еще во времена Советского Союза. Ее постройка завершила грандиозную советскую программу строительства подводных лодок с баллистическими ракетами. В общей сложности за три с небольшим десятилетия построили 120 таких лодок, в том числе 91 атомную.

«Тайфун» (проект 941 «Акула»).

Пик этой программы пришелся на период с 1967 по 1991 годы, когда флот получил около 80 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения – в среднем три лодки в год. И это при том, что основой советских ядерных сил всегда считались межконтинентальные ракеты наземного базирования, входившие в состав РВСН. Подводным ракетоносцам отводилась второстепенная роль, что нисколько не мешало постоянному увеличению их количества и качественному совершенствованию.