Текст книги "Ракетные войска СССР"

Автор книги: Игорь Дроговоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Раздражение вызвало у Кастро и согласие Советского правительства на инспектирование американцами вывоза наших ракет. Причем опять же без извещения об этом кубинской стороны. Можно представить, насколько глубоко было задето самолюбие кубинского лидера».

Однако Хрущеву было наплевать на самолюбие Фиделя. Он своих союзников вообще серьезно не воспринимал, относясь к руководителям якобы независимых государств как к своим нерадивым подчиненным, которым нужно отдавать приказания и периодически требовать отчет о проделанной работе. Если же они не справляются с работой, замена им всегда найдется.

В с вою очередь, пропагандисты Агитпропа (отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС) сделали вид, что пощечины не заметили. Они затрубили на весь мир о «новой победе сил мира и социализма», сочинив еще один миф, который до сих пор живет на страницах многих книг российских авторов, хотя авантюризм советского военно-политического руководства и тогда был виден невооруженным взглядом.

Генерал армии Грибков признал:

«В то время соотношение ракетно-ядерных потенциалов было далеко не в пользу Советского Союза. Но даже с завозом наших 36 ракет средней дальности на Кубу оно практически не изменилось, а угроза возникновения ядерной катастрофы возросла многократно.

Поэтому глубоко убежден в том, что не следовало бы завозить ракеты на остров. Руководителям США, СССР и Кубы с участием Генерального секретаря ООН необходимо было сесть за стол переговоров, договориться по всем вопросам и оставить Кубу в покое».

Глава 13. Прорыв

Итак, ракеты средней дальности Р-12 и Р-14 имели ограниченную дальность полета (к тому же надежды разместить их рядом с территорией потенциального противника развеялись как дым после Карибского кризиса). Межконтинентальная ракета Р-7, в силу особенностей конструкции и технического обслуживания, не могла стать основой боевой мощи РВСН. Требовались более серьезные аргументы в глобальном противостоянии с США.

Кремлевское руководство настойчиво требовало от конструкторов создать межконтинентальную ракету шахтного базирования, малоуязвимую для противника, а главное, постоянно готовую к запуску.

Стремясь подстегнуть ракетчиков, Хрущев решил устроить социалистическое соревнование – задание на разработку межконтинентальных баллистических ракет получили одновременно два конструкторских бюро – Королева и Янгеля. Различаться новые ракеты должны были используемым топливом – двигатели королевской Р-9 работали на кислороде и жидком кислороде, Янгель окончательно сделал ставку на гептил и азотную кислоту.

С.П. Королев.

Проектирование и строительство новых ракет шло максимальными темпами практически параллельно. Каждый из конструкторов старался обогнать конкурентов и первым представить свой образец на испытания. Подобная спешка имела весьма печальные последствия – испытания новых ракет сопровождались целой чередой аварий и катастроф.

24 октября 1960 года сильно рвануло на Байконуре. В тот осенний день планировался первый испытательный пуск янгелевской Р-16, который пришлось отложить из-за обнаруженной неисправности в электросхеме. Ракета была уже полностью заправлена, по инструкции требовалось слить топливо, прежде чем приступать к устранению неисправности. Однако и ракетчики, и военные, стремясь любой ценой завершить испытания (ведь приближалось 7 ноября, надо было преподнести «ленинскому» ЦК и лично его первому секретарю очередной подарок!), пошли на грубейшее нарушение – обслуживающий персонал начал работы на заправленной ракете.

В непосредственной близости от стартовой позиции находились главнокомандующий РВСН главный маршал артиллерии Митрофан Неделин и создатель ракеты Михаил Янгель, поскольку ничто до этого не предвещало беду. Но в 18.45 бортовая автоматика неожиданно выдала команду на запуск двигателей второй ступени, пламя которых моментально разрушило топливные баки первой ступени, после чего произошел мощный взрыв и начался пожар.

В адском пламени мгновенно погибли десятки человек, множество людей получили страшные ожоги от огня и разлившейся азотной кислоты. Всего в результате взрыва и пожара погибли 126 человек, в том числе маршал Неделин, главный конструктор системы управления Б. Коноплев, заместитель министра Л. Гришин, заместитель начальника полигона Байконур А. Носов, заместители главного конструктора Концевой и Берлин. Лишь случайно уцелел сам Янгель – буквально за минуту до взрыва он отошел за бункер покурить.

Была полностью разрушена стартовая позиция, поэтому следующий пуск Р-16 состоялся только 2 февраля 1961 года. На этот раз обошлось без катастрофы, и летные испытания ракеты продолжались до конца года.

Параллельно с разработкой и испытаниями ракеты, шло проектирование, а затем и строительство шахтных пусковых установок. В Кремле решили все стратегические ракеты упрятать под землю.

Шахтная пусковая установка МБР Р-16У.

Шахтный стартовый комплекс «Шексна-В» для ракет Р-16 состоял из трех шахтных пусковых установок, размещенных в одну линию на расстоянии несколько десятков метров, подземного командного пункта, хранилищ горючего и окислителя (ракеты находились в шахтах в незаправленном виде – заправка производилась только при полной боевой готовности).

Шахтная пусковая установка МБР Р-16 имела впечатляющие размеры – глубина до 46 метров, внутренний диаметр более 8 метров. Сверху шахту закрывало плоское многотонные сдвижное защитное устройство.

Ракета, приспособленная для подземного старта, получила обозначение Р-16У и впервые стартовала из шахтной пусковой установки «Десна-В» 13 июля 1962 года.

Для развертывания первых боевых ракет Р-16У был выбран район Плесецка, где в 1961 году началось строительство наземных и шахтных пусковых установок. Первый ракетный полк Р-16У состоял из трех дивизионов, два из которых имели по два наземных старта, а третий – три шахтные пусковые установки. Через год в строю было 50 ракет.

Развертывание боевых позиций МБР Р-16У шло быстрыми темпами – денег на создание ракетно-ядерного щита (или меча?) не жалели. К 1965 году их количество достигло максимума. РВСН получили 202 шахтные пусковые установки тяжелых межконтинентальных баллистических ракет Р-16У в нескольких районах базирования: у городов Бершеть (Пермская область), Нижний Тагил, Бологое (Калининская область), Итатки (Томская область), Йошкар-Ола, Новосибирск, Шадринск (Курганская область), Юрья (Кировская область).

Основным недостатком ракет Р-16У оставалось значительное время подготовки к пуску – 3 часа 10 минут, которое к 1966 году удалось сократить до двух с половиной часов. Недостаточную точность стрельбы – круговое вероятное отклонение составляло около десяти километров – планировали компенсировать повышенной мощностью ядерной боеголовки. Она варьировала от трех до шести мегатонн.

Использование группового старта также нельзя было признать удачным решением – одна американская ракета (точность стрельбы которых в несколько раз превосходила показатели советских ракет) могла уничтожить сразу три советские МБР.

В июне 1966 года пуск ракеты Р-16 из шахтной пусковой установки продемонстрировали президенту Франции Шарлю де Голлю, побывавшему в сопровождении Л.И. Брежнева и Р.Я. Малиновского на Байконуре. Осенью того же года пуски баллистических ракет показали руководителям социалистических стран.

* * *

Не все гладко шло и у С.П. Королева, разрабатывавшего межконтинентальную баллистическую ракету Р-9 (8К75). Первый ее пуск 9 апреля 1961 года также, как и у М.К. Янгеля, закончился взрывом ракеты, правда, через несколько секунд после старта и без жертв. 21 апреля пуск прошел успешно, но испытания Р-9 затянулись до 1964 года (хотя параллельно шло развертывание боевых комплексов – так, в 1963 году РВСН получили первые две боевые ракеты, через год их стало 11, а в 1965 году достигло максимума – 29). Лишь 21 июля 1965 года она была официально принята на вооружение РВСН.

Для запуска ракет Р-9А создали наземные стартовые комплексы «Долина» и подземные шахтные пусковые установки «Десна-В». Мощность ядерных боеголовок новых ракет варьировала от полутора до четырех мегатонн.

Ракета С.П. Королева Р-9А стала последней советской межконтинентальной баллистической ракетой на жидком кислороде, принятой на вооружение. Слишком много у нее было противников, считавших, что время подобных машин безвозвратно прошло. Поэтому развернули их в семь раз меньше, чем янгелевских Р-16.

Сами же создатели Р-9 придерживались иного мнения. Так соратник Королева, Д.И. Козлов, подчеркивал:

«По своим боевым, техническим и эксплуатационным характеристикам „девятка“ превосходила американские ракеты „Атлас-Д“, „Титан-1“ и даже первые модели „Минитменов“. По многим своим характеристикам она обошла ракету Янгеля Р-16 и даже более позднюю ракету Челомея УР-100…

Межконтинентальная баллистическая ракета Р-9.

Впрочем, судите сами. Наша межконтинентальная „девятка“ была меньше по размерам и легче по весу (80 тонн), чем одноступенчатая ракета средней дальности М. Янгеля Р-14, хотя и превосходила ее почти вчетверо по дальности поражения противника! „Девятка“ была почти вчетверо легче Р-7 и вдвое легче своей сверстницы Р-16, к тому же будучи на восемь метров короче последней. Она обладала мощной, но компактной термоядерной „головой“ в 5—10 мегатонн и достаточно высокой по тем временам точностью поражения: круговое вероятное отклонение не более 1,6 км.

Техническую готовность к пуску удалось довести в шахтном варианте до 5 минут, что было втрое лучше, чем у американского „Титана“. Помнится, во время одного из испытаний на Байконуре я сам хронометрировал запуск нашей „девятки“ со стартового стола: от момента вывоза из монтажно-испытательного корпуса до подъема прошло менее 20 минут…

МБР Р-9 на полигоне.

Особым преимуществом Р-9А перед другими ракетными системами являлся относительно короткий участок работы двигателя первой ступени. С появлением у США систем засечки пусков МБР по мощному факелу двигателей, это стало несомненным достоинством „девятки“. Ведь чем меньше время существования факела, тем сложнее системам противоракетной обороны среагировать на такую ракету. Кроме того, подчеркну, установленные на Р-9А кислородно-керосиновые двигатели обладали целым рядом выигрышных качеств: были нетоксичными, высокоэнергетичными и дешевыми по топливу.

Это, несомненно, преимущество перед заполненными сверхядовитым и, самовоспламеняющимися амилом и гептилом янгелевскими и челомеевскими машинами, которые были опасны и боевым расчетам, и своему населению: при случайном падении с полными баками на многие километры вокруг не осталось бы ничего живого»[24]24
  Авиация и космонавтика, 1999, № 1, с. 30.


[Закрыть].

По сравнению с основным конкурентом – ракетой Р-16 Янгеля – МБР Р-9А Королева обладала большей точностью стрельбы – ее круговое вероятное отклонение составляло пять километров (у Р-16 – 10). Приведенное выше заявление Козлова (насчет КВО в 1,6 км) оставим на его совести – по официальным данным (см. например издание 1999 года «Ракетный щит Отечества», редактором которого значится Главком РВСН В.Н. Яковлев) оно в три раза больше.

МБР Р-9А могли бы развернуть и в большем количестве, но военное ведомство посчитало, что век кислородных ракет закончился, окончательно отдав предпочтение гептиловым монстрам. В Кремле думали аналогично, ограничившись всего 29 ракетами Р-9А, поступившими на вооружение РВСН (ракетные полки дислоцировались в районе Козельска и Плесецка), а с 1968 года начав их сокращение. К середине 1970-х годов последние «девятки» были окончательно сняты с боевого дежурства.

Глава 14. Противник

Пока в Советском Союзе испытывали и развертывали на боевых позициях межконтинентальные баллистические ракеты первого и второго поколения, в Америке тоже не сидели сложив руки.

В первое послевоенное десятилетие военно-политическое руководство США основную ставку в глобальном противостоянии с СССР делало на мощь своих военно-воздушных сил, способных стереть с лица земли целые государства. Концепция «массированного возмездия», лежавшая в основе внешней политики президента Эйзенхауэра, предусматривала сдерживание вероятного противника (СССР) угрозой тотальных ядерных ударов по важнейшим экономическим и административным центрам, которые нанесут 1700 реактивных бомбардировщиков, базирующиеся на авиабазах по всему периметру советской границы.

Постоянно совершенствуя бомбардировочный парк стратегического авиационного командования, Пентагон тем не менее не забывал и о ракетном оружии. В 1945 году в США из разгромленной Германии доставили немецкие ракеты, агрегаты, различное оборудование, а главное, конструкторов во главе с Вернером фон Брауном. Именно немцы составили ядро разработчиков нового поколения управляемого ракетного оружия на территории США.

В 1954 году началась разработка первой жидкотопливной межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас», через год – ракеты «Титан». Не дожидаясь принятия на вооружение этих ракет, Пентагон выдал компании «Боинг» заказ на разработку ракеты второго поколения – «Минитмен-1». В отличие от первых двух, ее двигатель работал на твердом топливе.

Военно-морские силы США в тот же период вели разработку собственной твердотопливной баллистической ракеты «Поларис», предназначенной для вооружения атомных подводных лодок.

Американская МБР «Атлас».

Успешное испытание ракеты Р-7 в Советском Союзе, запуск первого искусственного спутника Земли, послужили мощным ускорителем научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области ракетостроения. Параллельно в Америке заговорили об увеличивающемся на глазах «ракетном отставании» от СССР. Особенно рьяно этот тезис использовал кандидат в президенты, сенатор Джон Кеннеди, обвинявший республиканцев в том, что благодаря их близорукой политике в военно-технической области, США стали вторыми в космосе, вторыми в ракетах, а «надвигающееся ракетное отставание будет игрой с нашим выживанием».

Кеннеди обещал избирателям форсировать все имеющиеся программы создания баллистических ракет, дабы вернуть Америке утерянные военно-стратегические позиции, что во многом и позволило ему стать в конечном итоге президентом США.

МБР «Минитмен» в ШПУ.

МБР «Титан-1» на старте.

Долгое время советская пропаганда обвиняла американцев в искусственном раздувании проблемы «ракетного отставания», доказывала миролюбие советской внешней политики, американский приоритет в разработке стратегических наступательных вооружений. Создание МБР в СССР десятилетиями преподносили как вынужденный ответ на агрессивную политику вероятного противника, однако при этом старались не вспоминать многие высказывания советского лидера того времени – Хрущева.

Никита Сергеевич частенько сначала говорил, а только потом думал о том, что сказал. Любил он и блефовать, выдавая желаемое за действительное. Поэтому, выступая 14 января 1960 года на сессии Верховного Совета СССР, Хрущев заявил:

«Каждый трезвомыслящий человек хорошо понимает, что атомное и водородное оружие представляет наибольшую угрозу тем странам, которые имеют наибольшую плотность населения. Конечно, в случае возникновения новой мировой войны пострадают так или иначе все страны.

Мы тоже перенесем большие беды, у нас будет много жертв, но мы выживем, наша территория огромна и население менее сосредоточено в крупных промышленных центрах, чем во многих других странах. Несравненно больше пострадает Запад. Если агрессоры развяжут новую войну, то она будет не только их последней войной, но и гибелью капитализма, так как народы ясно поймут, что капитализм является источником, порождающим войны, и дальше не будут терпеть этот строй, несущий страдание и бедствия человечеству».

БРПЛ «Посейдон».

Особый интерес представляет следующий пассаж из речи Хрущева, который так любили цитировать на Западе:

«Если все это учесть, то советские люди могут чувствовать себя спокойно и уверенно: современное вооружение Советской Армии вполне обеспечивает неприступность нашей страны. Конечно, неприступность – понятие довольно условное. Ведь нельзя забывать о том, что наши противники, – а некоторые государства, не скрывая своих военно-политических целей, сами называют себя нашими противниками, – не будут стоять на месте. Если эти государства сейчас не имеют такого количества ракет, как мы, да и ракеты у них менее совершенные, то они имеют возможность наверстать временное отставание, усовершенствовать свою ракетную технику и, может быть, рано или поздно сравняются с нами».

Как видим, советский руководитель сам лил воду на мельницу западной пропаганды, официально подтверждая американское отставание в количестве и качестве межконтинентальных баллистических ракет, а заодно вселяя в советский народ чувство законной гордости за свои могучие вооруженные силы.

И только ограниченный круг высшего руководства СССР знал горькую правду – в 1960 году в составе РВСН имелось всего две стартовые позиции ракет Р-7, боевое использование которых было делом весьма непростым. В то же время американцы располагали дюжиной межконтинентальных ракет «Атлас», способных доставить к цели боеголовку мощностью три мегатонны, с довольно высокой для того времени точностью – круговое вероятное отклонение составляло три километра.

Став президентом, Джон Кеннеди в своем первом же послании заявил:

«Нам нужны неуязвимые ракетные силы, достаточно мощные, чтобы удерживать любого агрессора даже от угрозы напасть на нас, ибо он будет знать, что неспособен уничтожить такое количество наших сил, чтобы предотвратить свое собственное уничтожение».

Иначе говоря, американская ракетная группировка должна была иметь возможность уцелеть даже после внезапной ядерной атаки противника, нанеся ему неприемлемый ответный ущерб.

Для решения этой задачи требовалось значительное количество постоянно готовых к пуску, имеющих высокую точность попадания, межконтинентальных баллистических ракет. Поэтому планы строительства ракет наземного и морского базирования «янки» вскоре решительно пересмотрели в сторону их значительно увеличения. Так, уже в 1961 году предусматривалось поставить на боевое дежурство 600 (!) твердотопливных МБР «Минитмен-1» и построить десять подводных ракетоносцев системы «Пола-рис». Через два года речь уже шла о развертывании до 1200 «Минитменов» (параллельно с завершением программы строительства 126 жидкостных МБР «Атлас» и 108 «Титан») и 35 атомных подводных лодок с ракетами «Поларис».

Наращивание группировки МБР и БРПЛ подтолкнуло американское руководство к пересмотру прежних стратегических концепций. Министр обороны США Роберт Макнамара в 1964 году заявил:

«Всесторонние исследования… показали, что стратегические силы сверх того количества, которое нужно только для уничтожения советских городов, существенно снизят ущерб Соединенных Штатов и Западной Европы. Если стратегические силы возмездия только против городов были бы, по нашему суждению, совершенно недостаточными, силы первого удара, как я определил их ранее, исходя из наших оценок советских ядерных сил в период с 1967 по 1969 финансовый год, – просто недостижимы. Таким образом, стратегия ограничения ущерба кажется нам наиболее практичным и эффективным курсом. Эта стратегия требует значительно больших сил, чем нужно для стратегии ответных ударов по городам».

Ставка была сделана на «гарантированное уничтожение», которое Макнамара определил, как способность уцелевших после советского ядерного удара ракетно-ядерных сил США уничтожить в ходе ответного удара до 25 % населения противника и до 70 % его промышленного потенциала.

Используя имеющийся в наличии огромный экономический потенциал, американцы в кратчайшие сроки развернули громадную группировку баллистических ракет наземного и морского базирования. Исследователь-американист Алексей Арбатов отмечал:

«Придя к власти в январе 1961 года, правительство Кеннеди унаследовало от своих предшественников 12 громоздких межконтинентальных ракет первого поколения „Атлас“. Две атомные подводные лодки – „Джордж Вашингтон“ и „Патрик Генри“ – вышли в море, неся на борту по 16 ракет „Поларис А-1“…

К концу 1962 года на базах ВВС было развернуто в общей сложности 200 межконтинентальных баллистических ракет (126 „Атлас“, 54 „Титан-1“ и 20 твердотопливных МБР второго поколения „Минитмен-1“), а на воду было спущено 10 подводных ракетных атомоходов (160 БРПЛ „Поларис А-1“ и „Поларис А-2“). Но все это было лишь прелюдией ракетного строительства, которое достигло своего апофеоза в следующие несколько лет – уже на основе мероприятий демократической администрации.

В 1963–1964 гг. на базах ВВС Мальмстром, Элсуорт, Майнот и Уайтмэн беспрецедентными темпами (в среднем по одной ракете ежедневно) было развернуто четыре ракетных крыла МБР „Минитмен“. Поступило на вооружение шесть эскадрилий усовершенствованных тяжелых ракет „Титан-2“. Ежемесячно сходил со стапелей новый подводный атомный ракетоносец „Поларис“. К 1965 году США имели 901 МБР и 29 подводных лодок (464 БРПЛ) – программа Эйзенхауэра была с лихвой перекрыта в гораздо более сжатые сроки.

Американская ПАЛРБ „Сэм Рэйборн“ системы „Поларис“.

В последующие два с половиной года ракетное строительство продолжалось столь же интенсивно. На базах ВВС Уоррен и Гранд-Форкс были развернуты еще два ракетных крыла межконтинентальных ракет, и началось быстрое переоснащение части ракетных сил на систему повышенной эффективности – „Минитмен-2“. Последняя, 1000-я баллистическая ракета „Минитмен“ была приведена в боеготовность в пусковой шахте на базе Гранд-Форкс и передана САК 21 апреля 1967 года. Последняя, 41-я атомная подводная лодка „Уил Роджерс“ с ракетами „Поларис А-3“ в шестнадцати пусковых трубах вышла на боевое патрулирование в Атлантику 3 октября 1967 года. Ракетное строительство 60-х годов закончилось.

Под руководством Макнамары наступательные стратегические силы США в сжатые сроки и с небольшими побочными финансовыми издержками достигли своего нынешнего потолка в 1710 наземных и морских баллистических ракет и несколько сотен тяжелых реактивных бомбардировщиков. Это количество, если учитывать снятые с вооружения ракеты первого поколения, почти вдвое превышало программу, намеченную Эйзенхауэром, суммарный мегатоннаж американских стратегических сил утроился»[25]25
  Арбатов А.Г. Безопасность в ядерный век и политика Вашингтона. М, 1980, с. 35–37.


[Закрыть].