Текст книги "Ракетные войска СССР"

Автор книги: Игорь Дроговоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Глава 18. Эксперименты

Помимо ракет, официально принятых на вооружение, в 60-е годы было разработано несколько оригинальных проектов МБР, которые не вошли в армейские ряды или же они производились и развертывались в ограниченном количестве.

Известия о появлении в США твердотопливных ракет «Минитмен» заставили и советских конструкторов задуматься о перспективах использования твердого топлива в двигателях МБР. Одним из первых занялось такими разработками конструкторское бюро Королева, несмотря на то, что он был приверженцем использования жидкого кислорода.

Однако отсутствие подходящего твердого ракетного топлива привело к тому, что испытания твердотопливной баллистической ракеты РТ-1, проводившиеся в 1962–1963 гг. завершились провалом – две трети пусков оказались неудачными. Поэтому дальнейшие работы над этим изделием были прекращены.

Несчастливое творение Королева – РТ-1.

Неудача с РТ-1 не остановила Королева, и в 1966 году на испытания поступила новая твердотопливная ракета РТ-2 (8К98). 26 февраля 1966 года состоялся первый пуск новой ракеты из шахтной пусковой установки на полигоне Капустин Яр. РТ-2 показала во время испытаний неплохие результаты, и в декабре 1968 года ее официально приняли на вооружение.

Дальность полета РТ-2 составляла более 9000 км, а круговое вероятное отклонение боеголовки мощностью около одной мегатонны – 4 километра. Окончательная сборка ракет производилась прямо в шахте – первая ступень и состыкованные вторая и третья ступени доставлялись на боевую позицию в контейнерах, после чего устанавливались в пусковой стакан, с последующей пристыковкой головной части.

Ракетный комплекс РТ-2 (ракетный полк) включал в свой состав десять шахтных пусковых установок, расположенных на расстоянии до 10 км друг от друга. Управление пуском ракет из всех 10 ШПУ производилось с одного подземного командного пункта. Всего на боевое дежурство к 1972 году были поставлены шесть ракетных полков, имевших на вооружении по десять пусковых установок. Все они входили в состав 14-й ракетной Невско-Житомирской дивизии, дислоцированной в районе Йошкар-Олы.

Подвижный ракетный комплекс РТ-15.

* * *

Высокая точность стрельбы американских МБР «Минитмен» создавала постоянную угрозу шахтным пусковым установкам советских ракет, поэтому задача повышения их живучести постоянно была в числе приоритетных у конструкторов и военных.

Одной из попыток ее решения стало создание подвижных ракетных комплексов. Ленинградское ЦКБ-7, которым руководил П.А. Тюрин, одним из первых в СССР взялось за разработку боевого подвижного ракетного комплекса 15П696 с ракетой РТ-15 (8К96), созданной на базе второй и третьей ступеней королевской твердотопливной МБР РТ-2. Пусковая установка создавалась на основе гусеничного шасси «объект 815» (тяжелого танка Т-10). В ноябре 1966 года первая пусковая установка 15У59 была доставлена для испытаний на полигон Капустин Яр, где и проводились пуски экспериментальных ракет.

Установка МБР РТ-2 в ШПУ.

Подвижный ракетный комплекс РТ-20.

Ракету РТ-15 правильнее отнести к классу ракет средней дальности, поскольку максимальная дальность ее полета составляла 4000–4500 км. Стартовый вес не превышал 20 тонн, длина – 12,6 м, максимальный диаметр корпуса – 1,4 м.

После завершения программы испытаний решили ограничиться формированием только одного ракетного полка, на вооружение которого поступили шесть самоходных пусковых установок с ракетами РТ-15 в транспортно-пусковых контейнерах и подвижный командный пункт на базе колесного шасси МАЗ-543.

* * *

Параллельно с РТ-15, в конструкторском бюро Янгеля велась разработка подвижного ракетного комплекса РТ-20П (8К99). В отличие от других конструкторов, Янгель решил создать ракету по комбинированной схеме – первая ступень твердотопливная, вторая – жидкостная.

Для транспортировки ракеты использовалось гусеничное шасси «объект 821», на котором монтировался транспортно-пусковой контейнер с 30-тонной ракетой. Дальность полета РТ-20П составляла около 7000 км, а мощность ядерной боеголовки – одну мегатонну.

Для пуска ракеты применялся «минометный» старт – специальный пороховой аккумулятор выбрасывал ее из контейнера, затем включался маршевый двигатель. РТ-20П могла бы стать самой легкой советской МБР, если бы не одно печальное обстоятельство – восемь из девяти испытательных пусков завершились неудачей, после чего все работы по этой теме прекратили.

* * *

Более счастливая судьба ожидала твердотопливную межконтинентальную баллистическую ракету «Темп-2С» (15Ж42), разработанную в Московском институте теплотехники под руководством Александра Давидовича Надирадзе (1914–1987).

44-х тонная ракета размещалась в транспортнопусковом контейнере на шестиосном колесном шасси МАЗ-547А, и поступила на вооружение в 1976 году. Подробный рассказ об этой ракете впереди.

Глава 19. Головокружение от успехов

Массированное наращивание ракетного потенциала породило определенную эйфорию в министерстве обороны СССР. Многие маршалы и генералы искренне уверовали в безграничные возможности баллистических ракет наземного и морского базирования. Так, главнокомандующий РВСН периода 1963–1972 гг. маршал Н.И. Крылов (1903–1972) подчеркивал:

«Независимо от того, выделены ли ракетные войска стратегического назначения в самостоятельный вид вооруженных сил, как это сделано в нашей стране, или они являются составной частью других видов вооруженных сил, как это имеет место в США, им принадлежит главная роль в решении основных задач будущей войны.

Поэтому поддержание количественного и качественного превосходства над противником в этой области составляет одну из важнейших задач строительства вооруженных сил на современном этапе»[29]29
  Ядерный век и война. М.,1964, с. 30–31.


[Закрыть].

По мнению Крылова, упивавшегося открывшимися возможностями, появление межконтинентальных баллистических ракет коренным образом изменило ситуацию в мире:

«Создание ракетно-ядерного оружия и оснащение им наших Вооруженных Сил произвели крупные сдвиги в мировой стратегической обстановке. До появления стратегических ракет США обладали относительной неуязвимостью. Прикрываясь океаном и огромным расстоянием, владея базами на чужих территориях, американские политики планировали вести войну с территорий своих союзников их людскими силами, считая, что все ответные удары падут на страны Европы и Азии.

Стратегические ракеты, обладая межконтинентальной дальностью, внесли в эти планы и всю стратегическую обстановку коренные изменения. Фактор пространства утратил теперь свое прежнее значение. Относительной неуязвимости США пришел конец. Территория США с первых минут войны, если она возникнет, станет театром военных действий. С появлением в Советском Союзе глобальных ракет из военной терминологии навсегда вычеркнуто понятие географической недосягаемости.

Ракетно-ядерное оружие, имеющееся в распоряжении Советских Вооруженных Сил, беспредельно по силе разрушения. Одна ракета с мощным ядерным зарядом выделяет энергию, которая превосходит энергию всех взрывчатых веществ, произведенных во всем мире за годы второй мировой войны. Новые серии ядерных зарядов повышенной мощности с тротиловым эквивалентом в 20, 30, 50, 100 млн. тонн и новые образцы сверхмощных ракет, испытания которых проведены весной 1963 года, показывают, что всего лишь несколько водородных бомб нужно для того, чтобы уничтожить целые государства».

Главком РВСН постоянно доказывал невероятные возможности возглавляемого им вида Вооруженных сил. Например, он произвел следующий расчет:

«Ракетные войска стратегического назначения обладают такими боевыми возможностями, которые позволяют в наикратчайшие сроки не только обеспечить разгром важнейших группировок противника, но и полностью подорвать его военно-экономический потенциал, дезорганизовать его государственное и военное управление, уничтожить стратегические средства ядерного нападения противника.

В США подсчитали, что в начальный период войны по важнейшим объектам США может быть произведено 263 термоядерных удара со средним тротиловым эквивалентом около 5 млн. тонн каждый. В результате этих ударов будет разрушен 71 крупный город, подвергнется поражению 50 процентов населения страны, число только убитых составит 53 миллиона человек».

Маршал Крылов, как и многие другие представители советского военно-политического руководства считал, что будущая война будет исключительно ракетно-ядерной и тотальной, до полного уничтожения вероятного противника. Если американцы во второй половине 60-х годов заговорили о стратегии гибкого реагирования, предполагавшей ведение боевых действий и без применения ядерного оружия, то в советских штабах ставку по-прежнему делали только на него. Поэтому сценарий третей мировой войны главкому РВСН видел так:

«Массированное применение мощных термоядерных ударов ракетных войск позволяет не только быстро вывести из войны уже в начальном периоде некоторые страны, особенно с небольшой и густо заселенной территорией, но и решительно разгромить все вражеские коалиции. Если учесть высокую концентрацию военной и других важнейших отраслей в ряде районов главных капиталистических государств, то легко прийти к выводу, что массированное нанесение ракетно-ядерных ударов одновременно по всем объектам на всей территории, которую использует в агрессивных намерениях противник, неизбежно приведет к полному уничтожению намеченных целей»[30]30
  Ядерный век и война. М., 1964, с. 37.


[Закрыть].

Однако представители других видов советских вооруженных сил не хотели мириться с господством ракетчиков, пытаясь доказать, что и они имеют право на место под солнцем. Тогдашний главнокомандующий сухопутными войсками, маршал Советского Союза В.И. Чуйков (1900–1982) тоже фантазировал на тему третьей мировой войны:

«Если империалистам удастся развязать мировую войну, то противоборствующие стороны, обладающие мощными стратегическими средствами ядерного нападения: межконтинентальными ракетами, самолетами – носителями ядерного оружия, атомными подводными лодками-ракетоносцами и ракетоносным флотом, – будут стремиться прежде всего к быстрому взаимному сокрушению военно-экономического потенциала.

Вся эта огромная разрушительная мощь обрушится на политические центры и военно-экономические объекты сторон во всех уголках земного шара, на крупные узлы коммуникаций, стратегическое ядерное оружие и средства его доставки, важнейшие группировки войск. Война сразу же примет самый решительный и ожесточенный характер. Она будет межконтинентальной, в которой боевые действия развернутся на земле и в воздухе, на воде и под водой.

Однако нанесение мощных ядерных ударов стратегическими средствами для решения главных задач войны, как мы уже отмечали, отнюдь не исключает необходимости развертывания борьбы на театрах военных действий и проведения операций наземными войсками. С началом войны сухопутные войска сторон, используя результаты ударов стратегических средств и взаимодействуя с ними, немедленно начнут активные и решительные боевые действия на огромных фронтах. При этом надо учитывать, что сильные группировки этих войск уже сейчас непосредственно противостоят в Европе. Одновременно многочисленные десанты станут высаживаться в тылу противника»[31]31
  Ядерный век и война. М., 1964, с. 49.


[Закрыть].

Пытались напомнить о себе и летчики. Главнокомандующий ВВС СССР, главный маршал авиации К.А. Вершинин, старался убедить кремлевских вождей, что и боевая авиация пригодится в случае войны с империализмом:

«Военно-воздушные силы в современной войне будут уничтожать и разрушать важные военные объекты в тылу противника, громить его живую силу и технику на сухопутных и морских театрах военных действий, содействуя сухопутным войскам и военно-морскому флоту в проводимых операциях.

Авиация призвана вести воздушную разведку, осуществлять десантирование крупных частей в глубокий тыл противника, обеспечивать маневр войск на большие расстояния и в ограниченные временем сроки. Ни одна сколько-нибудь значительная операция в будущей войне немыслима без участия в ней различных видов и родов авиации.

Наиболее вероятной формой применения средств ядерного нападения в начальный период войны иностранные военными специалистами признается ядерное наступление. Оно представляет собой ряд операций, осуществляемых воздушно-космическими силами во взаимодействии со средствами ядерного нападения вооруженных сил на театре военных действий (тактическая авиация и ракеты сухопутных войск) и средствами военно-морского флота (ракетные самолеты, корабли и атомные подводные лодки).

Основной целью ядерного наступления, проводимого как в глобальном масштабе, так и на театре военных действий, является уничтожение ядерного оружия и средств его доставки. Главным орудием достижения этой цели остаются военно-воздушные силы»[32]32
  Там же, с. 56–57.


[Закрыть].

Как видим, представители всех основных видов вооруженных сил старательно доказывали свою незаменимость и значимость в будущей войне, не желая уступать конкурентам. Кремлевское же руководство, отдавая предпочтение стратегическим ракетам, не хотело обижать и других. Поэтому, наряду с крупнейшей в мире группировкой межконтинентальных баллистических ракет, советские вооруженные силы располагали огромным танковым парком (больше, чем у всех стран мира, вместе взятых!), сотнями атомных подводных лодок (больше, чем у США, Англии, Франции вместе), тысячами боевых самолетов стратегической и фронтовой авиации (больше, чем у всех стран мира вместе взятых!).

Практически вся промышленность СССР работала на войну. Обладая экономическим потенциалом, значительно (в несколько раз) уступающим американскому, Страна Советов создала колоссальную военную машину, не только не уступающую (количественно), но и во многом превосходившую ту, что имели США.

Достигнуто это было, во-первых, за счет крайнего напряжения всех имевшихся ресурсов; во-вторых, за счет игнорирования повседневных потребностей советских людей. Экономика страны победившего пролетариата носила ярко выраженный милитаристский характер. Потому личный автомобиль оставался сказочной мечтой для простого советского работяги, импортные женские сапоги и джинсы стали символом жизненного успеха, а вареная колбаса из отходов мясного производства – праздничным деликатесом.

Никто не хотел задуматься над простым вопросом: а зачем нам столько ракет? Нескольких сотен МБР с боеголовками мегатонною класса было вполне достаточно для того, чтобы нанести, в случае нападения, неприемлемый ущерб вероятному противнику. Небольшая группировка ракет, в сочетании с надежной системой предупреждения о ракетном нападении, могла стать весьма эффективным (и дешевым!) средством сдерживания любого агрессора.

В ШПУ челомеевская УР-100.

Однако в Кремле думали иначе. Для советских вождей все по-прежнему сводилось к простой арифметике количественного превосходства: если у противника тысяча ракет, у нас должно быть 1100; если у противника 41 ракетная подводная лодка, у нас должно быть в два раза больше и т. д., хотя печальный опыт Второй мировой войны уже наглядно показал, что это обстоятельство никак не гарантирует успеха в вооруженной борьбе. Игнорируя колоссальные возможности и катастрофические последствия применения ядерного оружия, советские стратеги и политики упорно продолжали сравнивать количество ракет «у нас» и «у них».

Эта привычка приобрела характер навязчивой идеи. Даже в конце 90-х годов Михаил Первое в своей книге «Межконтинентальные баллистические ракеты СССР и России» продолжал сокрушаться:

«В конце шестидесятых СССР имел на вооружении около тысячи МБР. Помимо этого, значительное количество ядерных боезарядов несли дежурство на подводных лодках и стратегических бомбардировщиках. И все же стратегические ядерные арсеналы Соединенных Штатов превышали наши!»

Ослепленное идеей ракетно-ядерного превосходства над Америкой, советское руководство предпринимало беспрецедентные усилия для его достижения. Если американцы, развернув к 1968 году 1054 шахтные пусковые установки МБР в дальнейшем занимались лишь модернизацией установленных в них ракет, прекратив количественное наращивание имеющейся группировки, то Страна Советов остановиться уже не могла.

В 1968 году 1054 американским ракетам противостояли 1010 советских МБР.(помимо них, имелись еще 656 ракет средней дальности Р-12 и Р-14). Через два года в составе РВСН насчитывалась уже 1421 шахтная пусковая установка МБР, а в 1972 году их число достигло 1526 единиц. У американцев по-прежнему имелось 1054 МБР.

Советский ракетный маховик набрал такие обороты, что грозил экономической катастрофой. Подобные темпы ракетного строительства требовали громадных затрат, и материальных, и людских: сотни тысяч рабочих собирали ракеты на заводах, носивших вполне мирное название (типа «Южный машиностроительный завод» в Днепропетровске, официально производивший тракторы ЮМЗ для сельского хозяйства), еще большее количество строителей, гражданских и военных, день и ночь трудилось на строительстве ракетных шахт, подземных командных пунктов, дорог, военных городков и т. п.

Девять министерств работали на РВСН, причем денег на ракеты никто не считал – укрепление обороноспособности страны было делом святым. Понятие разумной достаточности вообще отсутствовало в лексиконе вождей и генералов, предпочитавших другой принцип: «кашу маслом не испортишь» (вариант – «нам много – не мало!»).

Но не только межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования крепили обороноспособность СССР. В стратегическую триаду, помимо них, входили также атомные ракетные подводные лодки (с баллистическими ракетами на борту) и тяжелые бомбардировщики. Последние, со времен незабвенного Никиты Сергеевича Хрущева, любовью военно-политического руководства не пользовались, но на всякий случай сохранялись в советском арсенале.

Глава 20. Подводный фронт

Конец 1950 —начало 1960 годов ознаменовался для советского ВМФ вступлением в строй серийных атомных подводных лодок первого поколения. Все они были весьма далеки от совершенства (особенно много хлопот морякам доставляли атомные реакторы), но имели грандиозные перспективы в будущем. Требовалось только правильно определить основные направления развития их конструкции и вооружения, чтобы окончательно не отстать от вероятного противника.

А такое отставание было видно невооруженным глазом, особенно в области строительства атомных подводных ракетоносцев стратегического назначения. Советское руководство потом официально признало этот печальный факт, подписав в 1979 году «Согласованное заявление» к Договору об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2). Там сказано:

«Современными баллистическими ракетами подводных лодок считаются: для Союза Советских Социалистических Республик – ракеты того типа, которые установлены на атомных подводных лодках, введенных в боевой состав после 1965 года; для Соединенных Штатов Америки – ракеты, установленные на всех атомных подводных лодках».

Даже американцы сделали широкий жест и согласились вывести за рамки соглашения об ограничении стратегических вооружений первые советские подводные ракетоносцы, хорошо понимая, что никакой угрозы США из-за своей безнадежной отсталости они не представляют.

Требовался качественный и количественный рывок в подводном кораблестроении, который позволил бы не только догнать, но и по возможности перегнать противника. От судостроительной промышленности требовали создать подводный атомный ракетоносец, не уступающий по своим качествам американским типа «Джордж Вашингтон» или «Лафайетт». Средств на это не жалели.

Конструкторы, имевшие к тому времени опыт проектирования и строительства атомных ракетных подводных лодок проекта 658 (тип «Кит»), представляли всю сложность поставленной перед ними задачи. Их первенец не имел никаких резервов для модернизации, поэтому новый корабль пришлось разрабатывать, по сути дела, с нуля.

Использовавшиеся на первых дизельных и атомных ракетных лодках баллистические ракеты тоже устарели. Нужна была совершенно; новая, сравнимая по основным характеристикам с американским «Поларисом», ракета с подводным стартом.

Поэтому в апреле 1962 года (напомню – американские лодки с ракетами «Поларис» уже два года несли боевое дежурства в глубинах Мирового океана, держа на прицеле советские города) Совет Министров СССР специальным постановлением поручил создания новой баллистической ракеты для подводных лодок конструкторскому бюро В.П. Макеева (1924–1985), уже имевшему некоторый опыт работ в данном направлении.

БРПЛ Р-27.

Перспективная баллистическая ракета Р-27 комплекса Д-5 разрабатывалась в двух вариантах: для стрельбы по наземным целям и с пассивной радиолокационной головкой самонаведения для поражения авианосцев. Ее особенностью стала заводская заправка топливом с последующей ампулизацией, что обещало увеличить сроки хранения ракет на подводных лодках и значительно улучшить их эксплуатационные характеристики.

Ракета была жидкостной – советским конструкторам еще долго не удавалось создать ракетный двигатель на твердом топливе (все американские баллистические ракеты подводных лодок, начиная с «Поларис А-1», были твердотопливными) – и имела дальность полета до 2400 км. Круговое вероятное отклонение боеголовки составляло полутора километра, но недостаточную точность компенсировала мощность ядерного заряда.

Параллельно с разработкой ракеты шло проектирование носителя – атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПКСН) проекта 667 (тип «Навага»). Первоначально его планировали вооружить ракетами Р-21, но, учитывая их низкие характеристики и скорое появление новой ракеты Р-27 в 1962 году проект переработали, после чего он получил новое обозначение – 667А.

В очертаниях новой подводного корабля явно просматривались контуры американского «Джорджа Вашингтона», ставшего образцом для создания (или копирования?) советского ракетоносца. Это было видно, что говорится, невооруженным глазом. Не случайно поэтому на Западе субмаринам проекта 667А вскоре присвоили условное наименование «Yankee», а отечественные флотские остряки окрестили их «Ваней Вашингтоном». Книга «История отечественного судостроения» по этому поводу скромно отмечает: «Классическая схема подводного ракетоносца и боекомплект ракет, впервые реализованные в американском флоте, были повторены советскими, английскими, а позднее и французскими судостроителями».

В общем, не мы одни!

Пусковые установки ракет Р-27, как и на «Вашингтоне», располагались в вертикальных шахтах, расположенных в два ряда по восемь в двух отсеках позади ограждения рубки. Стрельба ракетами могла вестись залпом: первый пуск ракеты Р-27 с борта РПКСН К-137 был произведен 6 сентября 1967 года, а через шесть дней он же произвел первый двухракетный залп. 11 декабря 1969 года с К-32 был осуществлен первый в мире залп восемью ракетами Р-27.

Полное водоизмещение подводных ракетоносцев проекта 667А составило 9300 тонн, при длине 130 метров и ширина. более 11 метров. Два атомных реактора позволяли им развивать под водой скорость до 26 узлов (48 км/час). Лодка погружалась на глубину до 500 метров. Экипаж – 120 человек – имел запас продуктов, пресной воды и воздуха на 70 суток! Помимо 16 ракет Р-27, «Наваги» имели для самообороны 6 торпедных аппаратов и 20 торпед.

Ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 667 Р-2.

Строительство атомных подводных ракетоносцев проекта 667А велось в Северодвинске и в Комсомольске-на-Амуре с 1964 по 1972 годы. Первая лодка этого типа К-137, вскоре получившая наименование «Ленинец», вступила в строй 5 ноября 1967 года. Судостроители постарались и уложились в назначенный срок – к 50-летию Октябрьской Революции партия и правительство получили долгожданный подарок, который не стыдно было показать и заносчивым американцам.

Атомные ракетоносцы проекта 667А стали самой многочисленной серий советских атомных субмарин. В течение шести лет в строй вступили 34 ракетоносца. 22 из них вошли в состав 19-й и 31-й дивизий подводных лодок Северного флота, остальные несли службу на Тихом океане.

С отставанием на семь лет от вероятного противника, советский флот наконец получил ракетную подводную лодку, по своим характеристикам сопоставимую с американскими аналогами, хотя та же «История отечественного судостроения» констатировала:

«По отдельным характеристикам ракет (точность, дальность и др.) и их носителей (шумность, коэффициент оперативного напряжения и др.) отечественная система еще уступала американской».

И это при том, что она вступила в строй на семь лет позже!

Постоянное требование «план – любой ценой!» приводило к тому, что больше половины подводных лодок проекта 667А вступило в строй в последние дни декабря: 31 декабря 1971 года две лодки (К-214 и К-219), 31 декабря 1972 года – К-228 и так далее. Каждый, кто знаком с особенностями социалистической экономики, знает, что в конце месяца, квартала и особенно года ничего качественного на советских заводах не делали. Опытные покупатели в магазинах первым делом смотрели на дату выпуска, но военные моряки были лишены права выбора и кровью оплачивали грехи судостроителей.

Не удивительно, поэтому, что на К-219 в 1979 году произошла авария из-за утечки ракетного топлива, а еще через семь лет в результате очередной утечки и последовавшего взрыва в ракетной шахте она затонула у Бермудских островов.

Погрузка БРПЛ.

Еще хуже дело обстояло с системой базирования ракетоносцев. Командир подводной лодки проекта 667А, капитан 1 ранга Э. Ковалев поведал историю, достойную театра абсурда. Итак, место действия – Северный флот, Сайда-губа. Ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-207 готовится к выходу в море на боевую службу, осталось погрузить на него две торпеды. Тыл флота выделяет для их доставки санитарный «рафик» (!), который по дороге таинственно исчезает в неизвестном направлении. И тогда командир ракетоносца стратегического назначения, способного стереть с лица Земли половину Европы, чтобы не сорвать сроки выхода лодки в море, садится за руль своего мотоцикла «Урал» и лично буксирует тележки с торпедами на причал:

«Северный флот в шестидесятых видел, как в Полярном лодки, уходившие в поход, часто загружались разной амуницией и провизией с подвод, запряженных лохматыми сивками, но чтобы торпеды возил мотоцикл… Такого еще не было!»[33]33
  «Тайфун», 2000, № 11, с. 41.


[Закрыть]

Невозможно представить себе командира американского подводного ракетоносца «Джордж Вашингтон», на личном «Харлее» везущего торпеды для своей лодки! Но в Стране Советов подобное зрелище не вызывало особого удивления.

Но высшее руководство СССР не обращало внимания на подобные «мелочи». Главным для него было то, что разрыв в количестве ракетных подводных лодок и ракет на них между США и СССР сокращался га глазах:

1966-й год – соотношение по лодкам – 41:0, по ракетам – 656:0.

1967-й год – соотношение по лодкам – 41:2, по ракетам 656:32.

1970-й год – соотношение по лодкам – 41:20, по ракетам 656:316.

1975-й год – соотношение по лодкам – 41:55, по ракетам 656:725.

Параллельно с проектированием и строительством ракетных подводных крейсеров проекта 667А, в Советском Союзе в глубокой тайне прорабатывались планы размещения баллистических ракет на надводных гражданских кораблях, чтобы как можно быстрее ликвидировать отставание от США в этом компоненте стратегических вооружений. Советская пропаганда в 60-е годы неустанно разоблачала натовских милитаристов, задумавших установить ракеты «Поларис» на торговых судах (для повышения скрытности – поди, угадай, на каком зерно везут, а на каком готовят к запуску «Поларисы»), окрестив такие замаскированные корабли-ракетоносцы «пиратскими кораблями».

И только небольшой круг посвященных лиц в СССР знал, что подобные планы готовятся к осуществлению и у нас. Предварительные расчеты показали, что наилучшими районами боевого применения надводных ракетоносцев, замаскированных под гражданские суда, являются Баренцево, Белое и Охотское моря. При старте ракет из этих районов в зону поражения попадало 90 % территории США. Поэтому в качестве платформ для размещения баллистических ракет выбрали наиболее распространенные здесь транспортные суда ледового плавания типа «Амгуэма» проекта 550.

Проект 909, получивший наименование «Скорпион», предусматривал размещение в их трюмах восьми ракетных шахт, закрытых легкими палубными крышками с покрытием, имитирующим деревянный настил. Корабль проекта 909 должен был иметь водоизмещение более 11000 тонн, скорость хода 15 узлов, автономность 180 суток.

Строительство замаскированных ракетоносцев планировалось в Комсомольске-на-Амуре, с вводом первого в строй в 1968 году. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Во-первых, в 1965 году США официально отказались от планов размещения ракет на гражданских судах; во-вторых, подводные ракетоносцы проекта 667А уже строились массовой серией, и обладали большей скрытностью действий. Выбор окончательно был сделан в пользу подводных носителей стратегических ракет.