Текст книги "Т-34 — истребитель гархов"

Автор книги: Игорь Подгурский

Соавторы: Константин Клюев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

«Драконы глубин пространства – гархи, имя свое приняли от родоначальника Гарха. Их ярость не знает предела. Они нападают внезапно и скачут, как жабы, плюются огнем, да все живое на части разъемлют своими зубами. Драконы те цветом коричневы, кровь имеют цвета охры. Крыла как у большого гуся, а туша бычья. Не то страшно, что гархи злы и сильны без меры, но то, что они могут…»

Дальше начинался обгорелый край пергамента, о чем переводчик сообщил скупой строкой: «Последующий текст утрачен в огне и восстановлению не подлежит».

Неринг еще раз посмотрел на рисунок. Конечно, это были они, старые клыкастые знакомые. Вспомнился даже запах оранжевой крови, поначалу текучей, но быстро густеющей. Досталось тогда ребятам у алтаря, даже Линдворну туго пришлось. Но амфиптеры, конечно, молодцы! Вычистили карьер за пять минут, точь-в-точь как Великий Дракон с древней гравюры.

Виктор бережно поместил сверток в ячейку G3, закрыл мощную дверцу до щелчка, с удовольствием прислушиваясь к работе совершенного механизма.

* * *

За дверями тамбура что-то происходило. Август принес крепчайший кофе в кофейнике на подносе, и через открытые двери было слышно, как его брат-близнец вежливо разговаривает с кем-то.

– Кто там, Август?

– Незнакомый штандартенфюрер, господин полковник! Генрих выясняет цель его визита и доложит через минуту. – Август бесшумно вышел.

Звякнул телефон без диска.

– Неринг. Слушаю.

– Господин полковник, докладывает Генрих Гроссер! К вам штандартенфюрер СС Вальтер Краус со служебным предписанием.

Неринг бросил папку и свой белый жетон в сейф и закрыл дверцу. Точный механизм мягко щелкнул.

– Пропустите.

Ручка внутренней двери повернулась, и Неринг на мгновение ощутил то же, что и в том кошмарном сне, когда огромный гарх ломился в архив, а Виктор тщетно пытался держать дверь под натиском страшной туши. Виктор усилием воли отогнал наваждение и шагнул навстречу ладному офицеру, замершему у порога с поднятой в приветствии рукой. Лицо офицера было знакомо. А, ариец с плаката, ни дать, ни взять! Но нет, в глазах и фигуре эсэсовца было еще что-то, из прошлого…

– Разрешите представиться! Штандартенфюрер СС Вальтер Краус, прибыл в ваше распоряжение.

Приняв запечатанный пакет, Неринг указал на кресло:

– Прошу садиться.

Виктор вскрыл печати и углубился в чтение. Настоящим… Вальтер Краус… назначается заместителем по оперативной работе… Подписано: Карл Штайер, «Аненэрбе».

Неринг поднял голову и посмотрел на своего нового заместителя. Тот сидел и широко улыбался, демонстрируя прекрасные зубы. Предвосхищая недоумение начальника, Краус поспешно сказал:

– Я вспоминаю ваш левый крюк, господин полковник. Без него бы вам меня не одолеть!

* * *

Вальтер откинулся горячей спиной на прохладную постель. Рядом в полумраке лежала нагая Магда Штолен, темноволосая высокогрудая шатенка, вдова пехотного лейтенанта, сгинувшего на далеком Восточном фронте страшной зимой 1941 года. Она едва дышала, раскинувшись в совершенном изнеможении. Мыслей в ее голове почти не было – блаженная пустота и бессвязные обрывки фраз. Так хорошо Магде не было никогда.

«Она просто великолепна, – думал Вальтер, затягиваясь дымом ароматной сигареты. Во время затяжки кончик сигареты разгорался и освещал женское тело багровыми зарницами. – Просто великолепна…»

Двадцатилетняя фрау Штолен вела себя точно так же, как сотни других молодых немок, попадавших в объятия Вальтера Крауса. Он не смог бы объяснить, как выбирал себе любовниц – за него это делал могучий инстинкт самца. Запах, смех, блеск глаз, оттенки кожи, стать, походка – все это учитывалось, регистрировалось и суммировалось древним безошибочным механизмом. В случае положительного результата следовала стремительная атака на женское сердце, почти всегда результативная и легкая. Задача облегчалась одним существенным обстоятельством: Вальтер был точной копией белокурой бестии – арийца с плакатов, висевших во всех присутственных местах. Мало кто знал, что все было совсем наоборот – ариец, строго взирающий с плаката в победоносное будущее, был тиражированным Вальтером, а Вальтер – моделью. Пожилой художник и певец арийского духа академик Зигель долго и придирчиво выбирал натурщика из тысяч спортсменов, предварительно прошедших строгие проверки на чистоту происхождения. В результате тщательного отбора стальные глаза Вальтера и его твердый подбородок можно было увидеть на многих плакатах – германский воин, поражающий молниями красного издыхающего дракона со звездой во лбу, офицер безопасности, готовый дать отпор любому врагу рейха, отец многочисленного выводка белокурых детей, с гордостью носящих повязки со свастикой. Лицо Вальтера и его фигура были прочно вбиты в подсознание каждой зрячей дочери рейха в качестве идеала мужчины и защитника. Редкая женщина отвернется от полубога, сошедшего с плаката и протянувшего к ней крепкую руку… Справедливости ради следует отметить, что и до своей любительской карьеры натурщика Вальтер не испытывал с дамами особых затруднений, просто процесс осады и покорения занимал несколько большее время.

Тело Вальтера отличалось отменным здоровьем и регулярно требовало любовной дани, которую женщины платили весьма охотно. Уютный домик холостого богатого офицера пустовал редкую ночь. Легкий ужин, после которого герр Краус отпускал прислугу до утра, настраивал красавиц на нужный лад, и в первый же вечер пылкие немки получали самые захватывающие ощущения в своей жизни.

Магда Штолен продолжала лежать, наслаждаясь странной смесью приятного опустошения и в то же время наполненности – ей еще никогда не приходилось беременеть, но она знала с уверенностью, что именно это происходит в потаенной глубине ее тела. Она медленно протянула руку, взяла из руки Вальтера тлеющую сигарету и затянулась.

– Тебе больше не нужно курить, – сказал Вальтер, забрал сигарету и пригасил в массивной пепельнице, выполненной в виде черепа со срезанной макушкой. – Теперь ты будешь заботиться не только о себе.

Магда вздрогнула. Ну, хорошо, она женщина, она может догадываться, но Вальтер – ему откуда знать? Мало того, что он великолепен в постели, он еще и проницателен и чуток. Действительно полубог, ангел? Нет, пустое! Долой мысли. Женщина схватила простыню, валявшуюся в ногах, обернула вокруг гибкого тела и скользнула в ванную комнату. Теплая вода – роскошь, почти немыслимая по суровому военному времени, – ласкала тело Магды. Теперь она уже безостановочно вспоминала о том, как Вальтер вошел в ее тело – медленно, уверенно, как единственный и полновластный хозяин. В тот момент у Магды перехватило дыхание, она судорожно вдыхала, вдыхала, но выдохнуть не могла… Ласковый, умелый и страстный, Краус вознес ее к вершине удовольствия так стремительно, что Магда начала кричать и биться под ним в сладких судорогах, едва к ней вернулась способность дышать. Когда же подошло его время, Магда уже не понимала, на каком свете находится. Она никогда не ощущала ничего похожего: в том, как Вальтер делал «это», было что-то нечеловеческое, что-то от древнего непобедимого зверя. Чудовищный самец вдруг замедлил движения и замер, вздрагивая, а фрау Штолен помимо своей воли выгнулась упругой дугой от мощных вибраций, сотрясающих все ее нутро, и стала погружаться в беспамятное теплое блаженство. Все эти воспоминания вихрем пронеслись в голове Магды, и из ванной она вышла возбужденной до предела. Кем бы он ни был, ночь только начиналась! Прекрасная дама снова чувствовала себя свежей и готовой вступить в древнюю битву со своим невероятным любовником. Пусть он одержит верх столько раз, сколько пожелает.

Нынешнее свидание далось Краусу нелегко. Всякий раз, когда Вальтер видел изящную шею бьющейся под ним любовницы, ему приходилось делать над собой усилие и отгонять навязчивое желание сомкнуть челюсти на ее хрупком горле. Из всех человеческих самок именно Магда будила глубоко замурованные инстинкты беспощадного хищника, и Краус даже отворачивался, чтобы не видеть голубоватых пульсирующих вен под тонкой нежной кожей.

* * *

Вальтер любил работать в тихом кабинете своего особняка. Вестовые и почтальоны сдавали всю корреспонденцию лично фрау Болен, пожилой служанке с жестким прямым ртом и такими же ровными бровями под наивным старомодным чепцом. Фрау мягкими неслышными шагами относила пакеты и конверты к двери кабинета, раскладывала на высоком бюро надписями вверх и бесшумно удалялась. Каким-то непостижимым образом господин Краус безошибочно знал обо всех ее передвижениях, и фрау Болен играла в своеобразную игру: ей все время хотелось принести почту и уйти незамеченной. Однако легкий щелчок двери кабинета всегда застигал ее у поворота из холла в коридор, и она уходила, не оборачиваясь и не подавая виду, что все слышала. Эта игра доставляла ей удовольствие еще и тем, что господин Краус принял ее правила и с удовольствием подыгрывал; вот и сейчас он проводил служанку озорным взглядом, затем бегло осмотрел пакеты, сгреб их с бюро и скрылся за дубовой дверью.

В кабинете было тихо и прохладно. Вальтер быстро просмотрел содержимое объемистых пакетов, затем перешел к тонкому конверту. Внутри были бледноватые копии документов и несколько листков четко отпечатанного текста. Краус снял новый мундир с погонами штандартенфюрера и повесил на спинку кресла. Подпись шефа на одном из листков обещала занимательное чтение. С удобством расположившись на диване, Вальтер поднес к глазам первую страницу.

«Секретно.

Особая следственная группа при отделе обеспечения безопасности «Аненэрбе» сопоставила собранные данные и сообщает следующее:

1. Отряд проникновения под руководством Одина уничтожен почти в полном составе. Выжил и сумел вернуться арийский маг Сингх, личный номер 16-348, код «А». Он был обнаружен на объекте «Трон Кримхильды» в бессознательном состоянии, с осколочной раной брюшной полости. Оказана медицинская помощь. После интенсивной реанимации маг смог говорить и показал следующее: экспедиция Одина подходила к успешному завершению. Отряд следовал к цели, разделившись на две группы. Первой группой руководил сам Один, второй группой – его заместитель Тор. Объект «Трон Кримхильды»-2 был в прямой видимости десанта. Во время последнего привала на группу Тора напали чешуйчатые человекоподобные существа. Защищая магов и технику, группа Тора понесла существенные потери, но сумела уничтожить нападавших. Группа Тора была немедленно атакована советскими танками и полностью уничтожена. Группа Одина разделилась и организовала прорыв к объекту «Трон Кримхильды»-2. Объект был заминирован русскими, и остатки отряда Одина погибли у входа в храм. Когда раненый маг очнулся, последний танк русских уходил через «Трон»-2. В составе экипажа был немецкий офицер. Он был без сознания, и русские, пытаясь привести офицера в чувство, громко называли его фамилию – Неринг. Маг переместился вслед за русскими, но на объекте «Трон Кримхильды» был обнаружен он один.

2. 2 августа 1943 года в районе деревни Прохоровка с вражеской территории через линию фронта перешел майор вермахта Виктор Неринг, бывший начальник штаба 503-го бронетанкового батальона. Батальон был почти полностью уничтожен во время боя 12 июля 1943 года. На опознание Неринга прибыл руководитель Особой следственной группы при «Аненэрбе» Вильгельм Мозер, лично знакомый с Нерингом. Личность подтверждена. Неринг также опознан арийским магом по фотографиям.

Виктор Неринг помещен под негласное наблюдение и взят Особой следственной группой в оперативную разработку. По личному распоряжению рейхсфюрера переведен на службу в «Аненэрбе» в родной город Пассау. Семья находится под круглосуточным наблюдением».

Краус отложил первый листок и вскочил на ноги:

– Вот тебе и русские! СС еще с пехотой экспериментирует, а красные туда уже танки перебрасывают! С этим пора покончить. Неринг, Неринг… Знакомое имя, – Вальтер потянулся за следующим листком. Это была биография Неринга и его послужной список. – Так, спорт, бокс, ага… Дрезден! Виктор Неринг. Хороший ты парень, Виктор.

Штандартенфюрер высунул голову в коридор и тихо сказал:

– Фрау Болен, приготовьте мне кофе!

За биографией Неринга следовала темная копия документа на русском языке и дословный перевод на немецкий. Русские объявляли в розыск Т-34 с майором вермахта на борту. Танк исчез в развалинах монастыря. Гениально! Неужели они так всемогущи? Стоп. А почему русские бегают от русских? Очень странно все это на первый взгляд, да и на второй тоже…

Вальтер дочитал последнюю бумагу.

– Фрау Болен, мы переезжаем. Я уезжаю сейчас, а вы проследите за библиотекой и обстановкой. Вот адрес, – продев руку в правый рукав мундира, Вальтер быстро написал на карточке несколько строк. – Фриц устроит сопровождение вещей до места. Ваша задача, фрау Болен, собрать все, что нам нужно, и распаковать на месте, как обычно.

Вальтер проглотил горячий кофе одним глотком, как крепкую водку, бережно поставил невесомую чашечку на поднос и взялся за телефон, взглядом приказав фрау Болен удалиться. Он несколько раз что-то бормотал в трубку, нетерпеливо ждал, когда невидимые операторы переключат его, и, дождавшись нужного соединения, начал говорить четко и звучно:

– Да, рейхсфюрер, ознакомился. Через четыре дня буду на месте. Слушаюсь! Непременно доложу. Есть конец связи!

За время короткого разговора Краус успел полностью застегнуться и привести себя в порядок. Через минуту каблуки штандартенфюрера отбили по парадной лестнице торопливую дробь, у подъезда взвыл мощный мотор, заскрипел под колесами гравий на дорожке, а еще через миг на особняк навалилась тишина.

Фрау Болен постояла у окна, качая головой. Все тот же мальчишка… Пожилая дама заперла входную дверь и отправилась наверх, собирать белье и посуду. Во время сборов ей не смел мешать никто, будь то сам апостол Павел или даже рейхсфюрер Гиммлер собственной персоной!

* * *

Следователь Вильгельм Мозер сидел в тиши кабинета и курил. Кабинет имел широкое окно, распахнутое в оранжерею, полную тропической растительности и залитую ярким светом.

На столе лежали бумаги. Мозер располагал их в странном, хаотическом порядке, время от времени передвигая документы, словно карты в сложном пасьянсе. Мозер думал уже два часа. Бесшумный ординарец дважды сменил пепельницу и пять раз подал крепкий кофе – не эрзац, с недавних пор ставший основным напитком воюющей нации, а настоящий, бразильский, мгновенно бодрящий усталое сознание и возвращающий утраченную ясность мысли.

В центре бумажной композиции лежал маленький листок, набранный русским шрифтом и сколотый медной скрепкой с переводом на немецкий. Текст на листке был прост и незатейлив: это была шифрограмма с докладом какого-то русского идиота о пропаже танка при участии немецкого офицера Неринга.

Рядом лежал рапорт караульных, обнаруживших майора Неринга на рассвете 2 августа 1943 года близ деревни Короча: майор направлялся в расположение немецких частей с русской стороны. Он был крайне изможден, избит и спокоен. Его опознали бывшие сослуживцы, и с одним из них он немедленно напился. Подмена практически исключалась – это был Неринг. Мозер вылетел к линии фронта и лично беседовал с майором, убедившись в подлинности танкиста.

Ближе к следователю на темно-зеленом сукне огромного стола лежала папка, в которой содержалась вся жизнь Неринга – характеристики с мест учебы, службы, справки о родителях и супруге, справка о рождении маленького Зигфрида и все прочее в том же духе.

Чуть выше и левее располагалась расшифровка стенограммы допроса мага Сингха, личное дело № А-342/12, единственного уцелевшего из отряда штандартенфюрера СС Клауса Вюста, позывной «Один». Его допрашивали в госпитале, сразу после операции. Сингх был обнаружен под Майнцем, на объекте «Трон Кримхильды» – окровавленным и без чувств. Магу промыли и зашили брюшную полость, рассеченную осколком, привели его в сознание и немедленно сняли показания, опасаясь, что чародей вот-вот может расстаться с жизнью. Индус поведал подробности героической гибели экспедиции Вюста, тем более потрясающей воображение, если принять во внимание состав элитного отряда. Он был укомплектован сыновьями и племянниками самых видных арийцев, приложивших немалые усилия, чтобы их отпрыски оказались достойными служить в сверхсекретном подразделении. В отряде не было ни одного случайного бойца, только лучшие из лучших, гордость и надежда Германии, плоть от арийской плоти, кровь от арийской крови! Спортсмен, альпинист, ученый, диверсант – это могло быть краткой характеристикой каждого из молодых мужчин, тщательно отобранных и прошедших сложнейшую подготовку в альпийском учебном центре.

Отряд нашел «Трон Кримхильды»-2! По пути к объекту маги потребовали уничтожить огромного быка с желтыми рогами, утверждая, что в его власти восстановить все силы природы против непрошеных гостей. Отряд разделился на две группы, и Сингх, оставшийся в группе Вюста, стал свидетелем гибели разведчиков. По его словам выходило, что сначала на группу Тора напали чешуйчатые пожиратели пространства, а затем русские танки довершили начатое чудовищами и принялись за группу Одина. В храме засели русские и ожесточенно обороняли ворота, в то время как их танки утюжили остатки десанта и расстреливали рабочих, укрывавшихся в скалах. Один из танков прошел близко от изувеченного индуса, и тот прекрасно рассмотрел арабскую цифру «100» на броне…

* * *

Вильгельм Мозер передвинул стенограмму допроса индуса в центр и поместил ее на одном уровне с шифрограммой русских. Танк с номером «100». Отлично. Мы на пределе возможностей забрасываем пеший десант, а русские там шныряют танковыми бригадами и сотрудничают с местной нечистью! Гиммлер сотрет в порошок. Кого? Да всех! С него станется…

Заключение врачей, обследовавших Неринга после его возвращения из-за линии фронта, заслуживало особого внимания. Если отбросить сложные медицинские термины, выходило так: Неринг вернулся не из плена, а с курорта. Былых последствий страшных травм, полученных танкистом в котловане под Майнцем, не обнаружено. Зрение восстановлено полностью, исчезли последствия многочисленных переломов, рука подвижна без ограничений.

Мозер собрал бумаги со стола аккуратно, как карты для пасьянса, и уложил в сейф. За окном кабинета висел сияющий водяной туман – включилась система орошения в подземной оранжерее. Следователь плотно закрыл окно, опустил непроницаемую штору и вышел в коридор. Лифт медленно и плавно поднялся из глубин подземного здания в холл особняка, принадлежащего «Аненэрбе».

– На аэродром. – Мозер откинулся на мягком диване черного «Хорьха» и закрыл глаза.

Уже на подлете к Берлину Мозер имел четкий план действий, и он рассуждал про себя, делая пометки в блокноте:

– Неринга необходимо срочно перевести в Пассау и принять на службу в «Аненэрбе». Логически вполне обоснованно: фронтовик, герой, потомственный архивариус, семейная дружба с доктором Эриком Гриммом. У нас он будет под присмотром день и ночь, да и семья – фактор немаловажный, если что – Неринг не ребенок, он все поймет! Так что пусть он расслабится в родном городе. Окружим заботой и вниманием. Либо сам бронетанкист, либо его русские друзья сделают попытку выйти на связь. Необходимо узнать цель обратной заброски Неринга. Интересно, когда его завербовали русские? Неужели в Казани? Нужно затребовать отчеты от преподавателей и агентов, запросить архивы «Камы» и проверить всех курсантов выпуска. Что-то у большевиков не ладится, если после такой блестящей операции у них уходит из-под носа танк с уникальным экипажем. Или сложная игра? Как им, черт побери, вообще пришло в голову отправиться в другие миры на танках? Они бы с собой еще паровоз прихватили! Или подлодку!

Мозер расстроился, сообразив, что его сарказм может оказаться пророческим. Пилот крикнул, что начинает снижение. Слева внизу поплыли серые прямоугольники берлинских кварталов.

* * *

Вопреки ожиданиям, Гиммлер сиял и потирал руки. Во время доклада Мозера рейхсфюрер несколько раз вскакивал из-за стола и принимался ходить по кабинету, жестами призывая старину Вильгельма не останавливаться. Порывистыми движениями Гиммлер поразительно напоминал фюрера.

Выслушав до конца предложения Мозера, рейхсфюрер протер круглые очки, водрузил их на переносицу и снова радостно потер руки:

– Победа! Это – победа, старина Вильгельм! «Трон Кримхильды»-2 существует! Наше предвидение, духи наших арийских предков указали нам верный путь, и пройдем этим путем к сияющим вершинам! «Трон» в руках русских? Какой пустяк! Мы вышвырнем неполноценных с перекрестка миров, доставшегося им по нелепой случайности, как кимберлитовые трубки дикарям! Справедливость восторжествует, и высшая раса наведет порядок не только на Земле, но и в небесах!

Успокоившись, Гиммлер утвердил все предложения Мозера. Особенно позабавила рейхсфюрера мысль поместить Неринга под наблюдение «Аненэрбе»:

– А знаете, друг мой Вильгельм, есть у меня на примете одна блестящая кандидатура! Я распоряжусь этим лично. Что скажете, Карл?

Штайер, молча внимавший происходящему, воздел руки, как бы безоговорочно капитулируя, и тонко улыбнулся. Если за дело берется сам рейхсфюрер, партия будет блестящей.

* * *

Пригороды Киля были укреплены и оцеплены по всем правилам, и очередь автомобилей возле шлагбаума накопилась изрядная. Краус размышлял о предстоящем Наставнику походе, время от времени выключая двигатель и включая его снова, чтобы продвинуться на несколько метров.

Все сказки и мифы, все известные факты были собраны и просеяны через крупное, затем мелкое сито, и тончайшая мука выводов превратилась в несколько листков машинописного текста, содержащих одну из величайших тайн рейха.

Оставалось проверить выводы аналитиков «Аненэрбе» экспериментальным путем.

Сотрудникам Штайера было достоверно известно всего о двух перекрестках миров. Первый – «Трон Кримхильды», заблокированный и тщательно охраняемый СС после известных событий в Майнце, когда бешеный дракон разнес в щепы вековую рощу и разметал танковую роту охраны, расположенную по краям карьера. Второй – перекресток в Египте, принимаемый археологами и туристами за старинную каменоломню. Именно через него отряд Вюста проник в иной мир и достиг подножия «Трона Кримхильды»-2. После анализа всех данных был сделан вывод, что на земном шаре есть не менее шести, а то и восьми перекрестков, причем они имеют различные ранги и соответственно различное устройство. Уровни перекрестков менялись по неизвестной пока системе. Ни через «Трон»-1 под Майнцем, ни через «Путь Рамзеса» в египетской пустыне не мог бы проскользнуть незамеченным и детский игрушечный танк, что уж говорить о бронетанковых подразделениях. Отсюда следовало: есть как минимум один действующий перекресток с огромной пропускной способностью, и контролируют его русские. Урал или окрестности Памира, речка Тунгуска или Карелия – пока можно было только гадать. Наличие советских танков у «Трона Кримхильды»-2 весомо подтверждало выводы специалистов. Рейхсфюрер ликовал: «Главное – все работает. Выиграем войну – заберем перекресток!» Глупо ломиться и дальше в слабенький египетский переход, чтобы гибнуть под жестоким огнем красных. Следует вести интенсивную разведку, определить координаты и захватить русский перекресток при первой же возможности, не допустив его уничтожения. С них станется! Неполноценные имеют варварскую привычку уничтожать при отступлении все, что может пригодиться противнику. Дальше – дело техники; лишенные снабжения «потусторонние» русские быстро прекратят сопротивление, и «Трон»-2 будет служить высшим интересам рейха верой и правдой. Мечты мечтами, но пока следует искать новые перекрестки…

В этих поисках аналитики указывали на три района: Калифорния, полуостров Юкатан – опустошенная страна древних индейцев майя, – и дикие джунгли в устье Амазонки. Вряд ли можно было рассчитывать на успешное ведение разведки в США или Мексике, под самым носом у янки, во всяком случае, до полной победы над русскими – тогда чванливые американцы станут сговорчивыми и шелковыми. Итак, Амазонка! Южная Америка не особенно вдавалась в тонкости мировой политики, а немецкое влияние в экономике континента было весьма и весьма существенным.

Экспедиция была снаряжена по-военному стремительно. Было решено, что она отправится на подводной лодке из портового города Киля, главной военно-морской базы Германии. Город, располагаясь в заливе Балтийского моря, имел выход в Северное море через канал, и водная пуповина позволяла субмаринам сновать в любом направлении. «Волчьи стаи» адмирала Деница отправлялись отсюда на промысел, возвращаясь для ремонта и короткого отдыха.

* * *

К Подводной академии Северного ветра было приписано несколько подводных лодок с полностью укомплектованными экипажами. С самого начала военных действий субмарины находились в резерве вплоть до особого распоряжения.

Морская блокада островной Англии была в самом разгаре. Верфи не успевали латать бреши, проделываемые в подводных стаях вражескими эсминцами. Истребители подлодок неутомимо утюжили море, выискивая немцев радарами. Признаться, у них получалось; «волчьи стаи» редели день ото дня. На базы возвращалось меньше подводных лодок, чем выходило в море. Потери росли, верфи не справлялись. В угоду скорости пришлось отказаться от клепки корпусов и перейти на сварку. Дело пошло чуть быстрее, но надежность подлодок серьезно уменьшилась.

В этих условиях морское командование с большим удовольствием бросило бы в бой и подлодки академии, но вслух свои мысли предпочли не озвучивать; горячность – удел молодых. Для юных война – это единственная возможность показать себя и продвинуться по служебной лестнице прыжками, а не распланированной на десятки лет медленной поступью; для стариков при лампасах и многочисленных орденах та же война – это шанс лишний раз доказать свою мудрость и прозорливость. Им, седовласым ветеранам, ошибаться нельзя. Не простят.

Субмарины особого резерва спокойно стояли у пирса в ожидании своего часа.

* * *

Наставник отобрал в экспедицию двоих. Это были бойцы из диверсионного спецподразделения «Бранденбург 800». Оба головореза были мастерами своего дела. Бранденбуржцы были абсолютными флегматиками, и для Наставника это было едва ли не определяющим качеством, хотя, конечно, хладнокровные и невозмутимые бездельники и неучи ему не были нужны.

Когда парочка в серых плащах, наброшенных поверх пятнистых комбинезонов кричащей тропической раскраски, возникла на пирсе, их тотчас отвели в лодку и разместили в пустом отсеке для запасных торпед. Сапер и радист внимательно осмотрелись и принялись обживать свое жилье. В углу сложили амуницию, вдоль стен отсека расстелили спальные мешки. Холодный железный пол их не пугал совершенно: в пуховых спальниках были прокладки из пробки. В таких мешках можно было спать на снегу. Отсек, ставший для них временным пристанищем на все время плавания, быстро принимал жилой вид.

Для того, кто должен был последним подняться на борт, отвели отдельное помещение – каюту капитана. Отдельной ее можно было назвать с большой натяжкой. Каюта представляла собой узкий пенал с койкой и откидным столиком. От коридора ее отделяла символическая занавеска – роскошь, невообразимая для подводника. Любое свободное место заполнялось тем, что могло пригодиться в плавании. Невозможно было пройти по подлодке, чтобы не зацепиться за коробки с провиантом.

Вот уже два дня всем членам экипажа, в том числе и офицерам, были запрещены увольнения. Все ждали руководителя экспедиции. Капитан Райф был предупрежден о том, что конечную точку маршрута узнают только в море. К дальнему походу было готово все. О том, что он будет именно дальний, свидетельствовали дополнительные ящики и мешки с едой. Торпед взяли вдвое меньше обычного, высвободив место для дополнительных ящиков со снарядами к 88-миллиметровому орудию на корме и 20-миллиметровой зенитке.

– С кем они собираются воевать? А, ладно. Лишь бы вырваться из ненавистной гавани. – Капитан с нетерпением ждал появления на борту судна последнего, главного пассажира, воле которого он должен был подчинить субмарину и ее экипаж на все время похода.

* * *

Автомобиль штандартенфюрера Крауса был пропущен через кордон со скоростью, прямо пропорциональной могуществу подписи на предписании. Некоторое время Вальтер с удовольствием колесил по замечательным тенистым улицам, ориентируясь на сырое соленое дыхание моря и слабый, но отчетливый сигнал Наставника. Неприметное двухэтажное здание гостиницы академии Северного ветра пряталось позади помпезного готического административного корпуса и выглядело чужеродным пятном на фоне серой громады, исполненной имперского величия.

Для порядка расспросив любезного портье, Вальтер поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. Он подошел к двери с номером 22, постучал и шагнул в комнату. Конечно, можно было и не стучать, но Вальтер, как и Наставник, предпочитал вести себя естественно, как все.

Внутри царил полумрак. Шторы были плотно задернуты. Наставник стоял спиной к Краусу. Его фигура в пестром тропическом камуфляже излучала спокойствие и сосредоточенный интерес. Наставник поднял руку в знак приветствия и снова склонился над столом. Рядом с плоской коробкой лежал деревянный приклад и ложе орехового дерева. Аккуратно заправленная кровать выглядела так, будто на ней не спали. У изголовья стоял десантный ранец из оленьей кожи, большой штурмовой рюкзак, туго набитый под шнурованную завязку, и оливковая мундирная сумка. Поверх покрывала кровати лежал пустой пятнистый чехол с двумя наплечными лямками. Возле подушки тяжело проминала покрывало «сбруя парашютиста» – специальная связка подсумков.

– Приветствую тебя, – почтительно поздоровался Вальтер.

В ответ на приветствие он услышал тихий смех, а затем удивительный звучный баритон начал декламировать:

– Все будет так, когда умрешь. Владенья сгинут невозвратно. Все ложь и тлен, все тлен и ложь. Лишь счастье битвы нам понятно. – Наставник произносил слова, словно смакуя их вкус. – И тебе доброго дня, брат.

– О чем это, Наставник?

– Старая песня. Все, что осталось в человеческой памяти о древней войне. За что и с кем сражались люди во тьме веков – неизвестно. Из текста понятно, что бились они не с людьми. Иногда мне даже нравится немецкий язык. Он очень точно передает упоение боем и горечь будущей утраты. Не каждому языку под силу… такое.

Наставник отступил на шаг и выдвинул стул из-под столешницы. На стуле оказался продолговатый бумажный сверток.