Текст книги "Навстречу звездам"

Автор книги: Игорь Алмазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)

За два часа были проданы еще три брата и две сестры. Ахмеда купили для дворца ‑ он должен был служить в гареме, где наследник престола Сауд, ставший через два года после этого королем, проводил "бурные" ночи в обществе сотен жен и наложниц. Это означало, что тринадцатилетний мальчик, еще не знавший женской любви, должен был подвергнуться ужасной процедуре оскоплению...

Наконец, пришел и мой черед. Толстый человек в роскошной одежде придирчиво ощупал мои мускулы, осмотрел зубы и купил меня за двести фунтов... Это был агент владельца каменоломней, находившихся в районе Красного моря.

Закованные в колодки, мы тряслись в набитом до отказа грузовике ‑ по знойной пустыне, ужасно страдая от жажды. В караване было пять машин. В трех везли различные грузы, а в двух ‑ пятьдесят восемь детей‑невольников. Самому старшему из нового "пополнения" было семнадцать, самому младшему восемь. Нас везли на каторгу, а фактически ‑ на убой. Больше полугода не выдерживал никто. Дети были совершенно беззащитны и более дешевы по сравнению со взрослыми мужчинами... Когда караван достиг моря, нас переправили на безжизненный островок в семи километрах от берега и в тридцати километрах к северо‑западу от Джидды. Отныне мы должны были по семнадцать часов в сутки заниматься тяжелейшим трудом, без выходных, в цепях и колодках, под палящим солнцем и ударами плетью. Это была работа на износ ‑ умерших детей заменяли вновь купленными. За все время, которое я там провел, умерли от каторжного труда и под плетью тридцать девять детей... И все это для того, чтобы богачи могли жить в роскошных дворцах, с фонтанами и бассейнами...

Я сразу понял, что терять мне нечего. Я решил: если и не удастся сбежать, то по крайней мере пусть они получат от меня как можно меньше. Надсмотрщики сразу невзлюбили меня. Меня постоянно секли плетью, привязывали к столбу на солнцепеке на целый день без глотка воды, и солнце дико жгло мои раны на спине...

Однажды я, не выдержав издевательств, взял камень и замахнулся на надсмотрщика. Но не успел опустить булыжник ему на голову ‑ получил страшный удар палкой по руке. Что поделать ‑ он был взрослый, сытый, полный сил... О "бунте" доложили хозяину, и он приказал в назидание другим публично выжечь раскаленным железом у меня на спине клеймо диаметром в пять сантиметров.

Чтобы я не "заражал" других, меня изолировали и запирали на ночь в отдельно стоящем сарае. Это меня и спасло: в одном из углов среди всякого хлама и металлолома я нашел старое лезвие пилы. Вернее, обломок. И еще одно обстоятельство спасло меня: та гниль, которой нас кормили, хорошо клеилась и имела практически тот же цвет, что и цепи.

Восемнадцать ночей ушло на перепиливание цепей. Наконец, на девятнадцатую ночь я сделал последние надрезы пилой, и оковы пали. Но это было только начало. Мне уже было все равно, что со мной будет. Я готов был умереть в морской пучине или в пасти акулы, но только не в рабстве. Никем не замеченный, я быстро вынул плохо скрепленные друг с другом камни, из которых был сложен сарай, вышел на свежий воздух, тихо дополз до моря, бросился в волны и поплыл прочь от острова.

Я не рассчитал своих сил: проработав семнадцать часов, я еще три часа затратил на избавление от цепей. А в море я провел еще два часа... Совершенно обессиленный, я почувствовал, что больше плыть не могу. Перевернувшись на спину, я немного отдохнул... Через два часа мучители меня хватятся...

Взошло солнце, и я поплыл дальше. Я точно знал, что умру, но не вернусь на каторгу... И тут, когда сознание уже начало мутиться, я увидел судно под красным флагом. Собрав последние силы, я поплыл ему наперерез, стал отчаянно кричать... Меня услышали, и через десять минут я уже был на советском торговом корабле "Восход".

"Восход" шел из иранского порта Бушир в Новороссийск через Красное море и Суэцкий канал. К счастью для меня, случилась небольшая поломка, и кораблю пришлось зайти в Джидду, тем самым отклонившись от основного пути. Капитан и его заместитель по политчасти отлично знали арабский язык. Вся команда была просто в шоке, когда я объяснил происхождение рубцов и клейма на спине... Капитан на всякий случай связался с Москвой и доложил об обстоятельствах случившегося и координатах судна. Он дал слово коммуниста, что команда будет защищать меня от рабовладельцев до последнего. На полном ходу мы пошли прочь из территориальных вод Саудовской Аравии.

Уже в нейтральных водах нас догнал быстроходный катер с вооруженными людьми ‑ охранниками каменоломни. Они нагло потребовали доступа на советский корабль. Однако капитан твердо сказал, что мы будем драться до конца, а в случае нашей гибели террористы и их хозяева очень ненадолго переживут нас ‑ обо всем уже известно Москве, сеанс связи продолжается и в эту минуту.

Кровопийцы отлично знали, что это не пустые угрозы: еще был жив Сталин, еще работал на своем посту Павел Судоплатов... Это потом, в 1954 году, когда он будет посажен, тайваньские фашисты на пару с американцами захватят наше судно "Туапсе", бросят команду в тюрьму, а хрущевское правительство будет только громко мычать, как недоенная корова. Кстати сказать, ущерб от этого будет громадным ‑ ценнейшие результаты психологических экспериментов по подавлению личности среднестатистического советского человека, проведенных в рамках этой "операции", будут затем эффективно использованы в штабах стратегов "холодной войны"... А в 1955 году на рейде Севастополя итальянцы взорвут наш военный корабль "Новороссийск", и тоже никакой реакции не последует...

Но был 1951 год, и поэтому преследователи убрались ни с чем...

26 августа мы были уже в Новороссийске.

Советские врачи вылечили меня, восстановили силы. Мне пересадили кожу на спине, удалив рабское клеймо. Капитан усыновил меня, я быстро выучил русский язык и вскоре стал полноправным советским гражданином. Советский Союз тогда был путеводной звездой и гостеприимным пристанищем для угнетенных со всего мира, всех рас и национальностей ‑ таким он остается и сейчас...

В 1952 году меня пригласили на встречу Сталина с детьми. В Большом Кремлевском дворце состоялась торжественная часть ‑ Сталин говорил о том, что мы ‑ будущее страны, что нам предстоит строить новую счастливую жизнь...

А когда собрание закончилось, я из любопытства пошел не со всеми, а решил немного побродить по коридорам дворца. В той стране, где я родился, дети трудящихся были во дворцах только в качестве рабов и объектов удовлетворения гнусной похоти богачей... И тут я увидел его. Он подошел ко мне, провел рукой по волосам, положил руку мне на плечо и тихо, задумчиво сказал:

‑ Я скоро уйду от вас, а ты только начинаешь жить. Много я пережил за свою жизнь ‑ этого хватит на десятки людей. Я жил во имя народа. Я был со своим народом в самое страшное время, я вместе с ним делил и горечь поражений, и радость побед. Да, я во многом был виноват, но мы шли к великой цели по неизведанному пути... Однако после моей смерти мое имя будет оплевано. Обо мне составят самую большую и подлую ложь на свете. За все наши успехи и достижения нам будут жестоко мстить. Того, что я сделал во имя справедливости, мне не простят... Я надеюсь на тебя, я верю, что ты будешь достойным сыном нашей страны. Ты многое увидишь в своей жизни, встретишь и настоящих людей, и тех, кого людьми назвать нельзя... Я не зря прожил жизнь, но ваше поколение не оценит меня, хотя и обязано мне жизнью и свободой. Однако у жизни свои законы, и я точно знаю, что ваши внуки и правнуки отдадут должное моему труду и пойдут вперед. Только двадцать первый век оценит меня по достоинству... Пусть я всегда буду в твоем сердце. Запомни на всю жизнь мое прикосновение. Прощай и будь счастлив...

Он повернулся и медленно пошел по коридору. До сих пор у меня перед взором стоят его глаза на очень усталом лице ‑ глаза, излучающие какую‑то неземную теплоту...

После службы в армии я поступил в нефтяной институт, осваивал месторождения в Сибири, долго работал в Ираке. Я женился на младшей дочери капитана, прекрасной русской девушке Марине ‑ три года назад я ее похоронил, ‑ воспитал троих детей и десятерых внуков. В 1959 году я вступил в КПСС, участвовал в работе по поддержанию связей с революционными партиями арабского мира... Давно уже я вышел на пенсию, стал старше, чем он был тогда, но до сих пор помню этот прощальный разговор, как будто только вчера это произошло...

Иван глядел на прикрепленную к приборной панели фотографию жены и вспоминал этот разговор, состоявшийся в первые дни знакомства...

Через гнусную несправедливость и подлое угнетение "слабых" "сильными" пришлось пройти всем народам мира. Но сколь бы темна ни была ночь, опустившаяся на общество, всегда и везде находились люди, которые бесстрашно восставали против беспредела, творимого выродками‑богачами. Их бросали в застенки, заковывали в кандалы, пытали и казнили. Однако они не сдавались, не покорялись "судьбе" и "злому року", не прекращали борьбу даже если кому‑то она казалась "безнадежной". Для отважных борцов за народное счастье не существовало слово "безнадежно". Они знали, что даже если и погибнут, то все равно своими усилиями приблизят светлый миг освобождения. И они не были одиноки ‑ с ними были все честные люди планеты... Пришло время, и Иван со Светой безо всяких раздумий поддержали арабов, поднявшихся на борьбу за свою свободу и независимость ‑ дружба народов Земли не была для Лебедевых пустым звуком. Они с честью выполнили свой интернациональный долг. И трагическая гибель Светы не была напрасной памятником ей и всем павшим бойцам стала рожденная в тех героических битвах коммунистическая цивилизация Земли. Знамя свободы, обагренное кровью лучших сыновей и дочерей планеты, находилось в надежных руках. Им на смену приходило новое поколение ‑ поколение, штурмующее звездные дали Вселенной...

Звездолет мчался все быстрее и быстрее сквозь необъятные космические просторы, все дальше и дальше унося звездных героев от родного дома. Но невидимая эфирная нить побеждала гигантские расстояния. Каждый день Иван разговаривал с сыном по видеотелефону.

Большинство дней и на корабле, и в школе были похожи один на другой, новостей было мало, и отец с сыном все больше говорили о пустяках или молчали, глядя друг другу в глаза ‑ им просто нужно было чувствовать присутствие родного человека.

‑ Ну как, Дениска, все в порядке?

‑ Да, все прекрасно. Сегодня сдал экзамен по испанскому ‑ на "отлично". Потом поговорил с Эрнесто и Марией о том, как они готовятся к празднику. Скоро я с ними встречусь ‑ в августе нас должны свозить в Гавану, на торжества по случаю столетнего юбилея вождя... ‑ Эрнесто Гарсиа был кубинским школьником, его ровесником и партнером по дистанционному общению, а Мария ‑ младшей сестрой Эрнесто.

‑ Молодец. Кошмары больше не мучают?

‑ Нет, все нормально...

...За день до двенадцатилетия Дениса, 9 апреля, его школьный воспитатель, Николай Дмитриевич Черкасов, беседовал с учениками об одном из самых страшных явлений в истории человечества ‑ империалистическом глобализме. Аргументируя свою мысль, что единственным спасением для русского народа была социалистическая революция ‑ как бы тогда некоторые ни относились к слову "социализм", он сказал своим воспитанникам:

‑ По мондиалистскому плану, все русские поначалу подлежали сокращению до пятнадцати миллионов человек, которые должны были обслуживать шахты, рудники и скважины; а в перспективе русские как нация должны были быть полностью истреблены. На период, соответствующий окончанию перевооружения своей армии, Америка запланировала военное нападение на предварительно ослабленную марионеточной властью Россию ‑ с целью добиться прямого непосредственного тотального контроля над ее территорией, богатствами и населением. Американцы небезосновательно полагали, что пока такого контроля нет, Россия ‑ с ее территорией и природными богатствами, с ее интеллектуальным, промышленным и военным потенциалом ‑ все же будет иметь возможность возродиться и сорвать зловещие замыслы "мировой закулисы" по порабощению всего человечества. Так что надежды, которые тогда питали многие граждане, на то, что при Путине жить будет "неплохо", ни на чем не были основаны. Конец жизни даже благополучного меньшинства населения был лишь вопросом времени. Те, которые управляли тогда Россией, осуществляли исключительно вывоз сырья на Запад и при этом не проводили абсолютно никакой модернизации научно‑промышленного потенциала ‑ более того, ускоренными темпами его уничтожали. На основании этого можно вполне однозначно судить и о перспективах...

Внезапный тотальный удар неядерным оружием ‑ из космоса и с территории союзных Америке приграничных государств ‑ должен был полностью подорвать промышленный, научный и военный потенциал России ‑ вернее, то, что от него должно было к тому времени остаться. Сопротивляться было бы уже бесполезно ‑ ведь остатки ядерных сил России не смогли бы преодолеть мощнейшую систему национальной противоракетной обороны США. Марионеточная власть немедленно подписала бы договор о капитуляции ‑ "лишь бы не было войны". Огромные территории, богатые минеральным и углеводородным сырьем, были бы переданы в прямое владение американским транснациональным суперкорпорациям ‑ вместе с порабощенным населением. Что касается самого населения, то после капитуляции колониальная администрация страны, уже формально и окончательно ставшей американской колонией, должна была "на полную катушку" запустить маховик "неявного" геноцида коренных народов России ‑ прежде всего, разумеется, русских. Отсутствие у людей средств к существованию, крыши над головой, медицинской помощи ‑ все это в крайне суровых природных условиях России неизбежно должно было бы привести к таким же последствиям, которые наблюдались в блокадном Ленинграде. В результате жесточайшего подавления "голодных бунтов" и разнузданного бандитского террора русская кровь лилась бы нескончаемым потоком....

А как американцы распорядились бы захваченными несметными богатствами? Распорядились бы рационально, по‑хозяйски: они вложили бы эти средства в реализацию так называемого проекта "Ковчег", разработанного американским ученым Стивеном Хокингом ‑ он представлял собой программу осуществления качественного скачка ‑ перехода на принципиально иной уровень развития цивилизации ‑ но, разумеется, всеми благами должны были воспользоваться лишь немногочисленные "избранные". Беспрецедентный научно‑технический прогресс, невиданный уровень жизни сплошь превратившегося в класс капиталистов населения "метрополии", полномасштабная экспансия по всем направлениям, абсолютная защищенность от болезней, старости и самой смерти ‑ вот для чего нужно было американцам превращение всего остального человечества в топливо для своей мечты!..

А напоследок, ребята, я хотел бы прочитать вам потрясающий и жуткий рассказ, напечатанный в газете "Завтра" в честь наступления глобалистского "миллениума" [16]16
  Александр Гордеев. «Технотронный ад». «Завтра», №1 (318), 2000 г.


[Закрыть]:

"Огромный мегаполис Вашингтонньюйоркия готовился к празднованию Рождества Антихристова, вступая в преддверие Нового 2051 года. Город мерцал огнями и выделялся полным безлюдием среди взметнувшихся в небо небоскребов. Существа типа "бета" сосредотачивались внутри этих скал "градостроительства" в центрах виртуального наслаждения в ожидании обращения верховного жреца‑президента. Он должен был раскрыть дальнейшее движение мирового правительства в его противостоянии "мировому злу" и проискам "мировых варваров", этих существ типа "гамма", кочующим по бескрайним просторам Евроазии и Африкании с сохранившимися инструментами оружия массового поражения и все еще живущими за счет потребления растительного мира. Именно они и сопротивляются "заготовкам" биоматериала для высших существ "бета" из числа своих детей.

"Верховный", по ожиданиям, должен был также сообщить волю Высшего Совета жрецов‑"альфа" о распространении мифов‑наслаждений и порядке перехода в касту "альфа‑бессмертных" наиболее достойных из широких слоев "бета‑ремесленников", работающих на конкретные программы технического прогресса и получающих за это квоты продления жизни ‑ за счет замены и омолаживания важнейших органов. И вот час настал. Замерцали экраны, и на них появился геометрический знак "шестиконечной звезды" с вознесением молитвы высшему богу и высшей касте. Появившееся на экране существо со всевидящим оком, венчающем огромную голову, провозгласило здравицу в честь революции 2040 года, когда наступил новый универсальный миропорядок и "миру явился верховный вождь в виде нового мегаразума", который позволил делать все в рамках "неограниченной свободы" для высших избранных и предначертал разделение "золотого миллиарда" на две ведущие касты ‑ группу "альфа‑бессмертных жрецов" и слой "бета‑технологов". В нынешнем Послании к народу верховный объявил "новый виток морального развития" в технологии потребления и наслаждений. Еще более "прекрасный мир", сулил жрец, наступит через несколько дней во второй половине XXI века! И он даст инструмент "избранным" перейти в новое состояние коллективной материи. Но на пути к новому витку есть и остается угроза ‑ биомассовые существа, не признающие утвержденной иерархии и не желающие отдавать своих детей на "молох прогресса" в рамках "гуманитарной философии политической корректности". Именно они создают угрозу и давление по всем просторам Евроазии, движутся своими ордами на форпосты цивилизации на Атлантике... Отсюда и неизбежность войны...

А пока война, все более значительные силы будут идти на нее. Только окончательная победа над "ордами" сформирует для победителей иерархию и механизм перехода растущего числа "бета" в бессмертных жрецов "альфа"...

Послание вызвало приступ бешеной сверхрадости в центрах наслаждения. И закипело пиршество с раздачей стимуляторных порошков наслаждений, с посещением виртуальных залов самореализации "подсознательного". ...Завтра война и завтра победа, а сегодня все сообщество "бета" праздновало ожидание своего перехода в категорию "бессмертных"..."

На мальчика слова воспитателя и особенно этот страшный рассказ произвели огромное впечатление. Все это заставило его мучительно размышлять о том, что было бы со страной и с ним лично, Денисом Лебедевым, если бы не Вторая Социалистическая Революция. Когда Денис вечером лег спать и уснул, то его богатое и живое воображение нарисовало ему необычайно яркую картину, в которой было все ‑ не только страшная боль и потеря дорогих людей, но и беспримерный героизм, и блистательная великая победа...

...Вот уже год, как "великий пожизненный Президент" Владимир Владимирович Путин подписал "исторический" договор, и "Российская Федерация" "высочайшим повелением" стала частью "Мировой Федерации". Новый Мировой Порядок праздновал очередную победу. На многострадальную русскую землю пришли американские солдаты и американские помещики. Родители Дениса геройски погибли в безнадежной борьбе с захватчиками, и он, как и десятки тысяч беспризорных детей, скитался по бездушным городским каменным джунглям...

Но богатым "господам" нужен был свежий человеческий материал ‑ для операций с биологическими тканями, для медицинских экспериментов, для изощренных наслаждений, и поэтому вскоре начались облавы. В одну из них и угодил Денис.

Несмотря на его отчаянное сопротивление, "представители власти" приволокли мальчика в особую комнату и поставили перед каким‑то аппаратом. Они взяли манипулятор, приложили его к ладони правой руки и лбу Дениса и оба раза нажали на кнопку...

А вечером, когда маленьких пленников сажали в машину, Денис вывернулся и изо всех сил двинул жирному мордовороту‑полицейскому ногой в пах, после чего рванулся прочь. Взвыв от боли и выпучив глаза, "страж порядка" схватился обеими руками за свое "достоинство" и медленно сел на землю. Прежде чем полицейские выхватили парализующие пистолеты, Денис уже скрылся в ближайшей подворотне. Ему легко удалось от них оторваться ‑ ведь он отлично знал каждый угол, каждый двор... Однако в городе оставаться все равно было опасно ‑ понятно, что впереди были еще более массовые облавы. Поэтому, не разбирая дороги, бежал Денис все дальше и дальше...

На окраине Москвы он увидел высокий бетонный забор с колючей проволокой, огораживающий довольно большую территорию. Здесь "ускоренными темпами" велось строительство нового огромного заведения для "досуга" богатых западных секс‑туристов, проще говоря ‑ борделя. В одном месте плиты забора были неплотно пригнаны друг к другу, и Денис из любопытства заглянул в узкую щель.

Гигантская стройка была освещена сотнями ярких прожекторов. Невдалеке возвышался памятник Владимиру Владимировичу Путину ‑ такой же, как и сотни других по всей Москве. Рабочий день уже закончился, и тысячи строителей, выстроенные в шеренги, чего‑то ожидали. На лицах облаченных в спецодежду рабочих было отчетливо видно выражение нетерпения и возбуждения, а в глазах ‑ лихорадочный блеск... Наконец, мальчик увидел подъезжающие автомашины, к которым были прикреплены какие‑то странные агрегаты. Одна из машин остановилась прямо перед рабочими, которые стояли ближе всего к Денису.

Динамик, установленный на автомобиле, начал выкликать рабочих по номерам ‑ эти самые номера, расположенные под штрих‑кодом, были напечатаны на их робах. Рабочие по одному выходили из строя и бегом устремлялись к автомобилю. Добежав до машины, они прикладывали ладонь правой руки к какой‑то пластинке и после загорания зеленой лампочки подставляли предплечье ‑ возле локтевого сгиба ‑ к какой‑то тонкой трубке. Подержав там руку несколько секунд, они ‑ уже неторопливо, с умиротворенным выражением на лице ‑ направлялись к своей шеренге и вставали обратно в строй...

Вот из строя вышел пожилой человек с изможденным лицом. Он не бежал, как все ‑ передвигался он тяжело, с трудом. Он с выражением какой‑то трепетной надежды приложил ладонь к считывающему устройству, но на этот раз загорелась уже не зеленая, а красная лампочка. Рабочий приложил ладонь снова, но результат был тот же... Ничего не изменилось ни в четвертый, ни в пятый раз. Наконец, динамик громко произнес уже другой номер. Но несчастный не желал уходить. Он лихорадочно подставлял то ладонь к пластинке, то предплечье к трубке. На его лице было невыразимое отчаяние. Наконец, он упал на колени и начал кричать:

‑ Пожалуйста, ради всего святого! Я отработаю! Я отработаю! Только не лишайте меня препарата! Умоляю вас! Пожалуйста! Я отработаю!

До машины добежал следующий рабочий ‑ более молодой и физически крепкий. Он пинком отшвырнул старика и приложил ладонь к пластинке. После загорания зеленого индикатора он подставил предплечье к трубке. Но тут пожилой рабочий, собрав все свои силы, набросился на молодого, вцепился ему в руку и попытался оторвать ее от трубки, чтобы подставить свою. На лице молодого немедленно появилось выражение дикой, бешеной, безумной ярости. Он повалил старика на землю и начал жестоко, с невиданным остервенением, избивать его ногами. Но пожилой, хотя был весь в крови, казалось, ничего не чувствовал и только тянулся к заветной трубке...

Подбежали охранники, облаченные в защитные бронированные костюмы и полностью скрывающие лица шлемы. Они оторвали молодого от старика, взяли последнего и поволокли по направлению к стоящей неподалеку клетке.

Процедура продолжалась. Из строя выходили рабочие, получали свою ежедневную "дозу" и становились обратно. Но примерно пятнадцать процентов из них от машины сегодня не получили ничего. Их забирали охранники и помещали в клетку.

Наконец, все было закончено. Но рабочие не расходились. Включились дополнительные прожектора, залившие ярким светом клетку и находящихся в ней людей ‑ они отчаянно кричали, хватались за прутья, протягивали руки по направлению к уезжавшим машинам. Когда скрылась последняя, на лицах этих рабочих появилось выражение поистине безумного страха. Они с ужасом чего‑то ожидали и, по‑видимому, проклинали столь стремительно несущееся время...

Шли минуты... Наконец, то один, то другой рабочий начинали издавать невероятно громкие вопли, полные невыразимой муки. Они падали на землю и корчились в ужасных судорогах ‑ их конечности буквально выворачивало в суставах...

Денис много повидал, особенно за последний год, но он никогда не видел и не слышал, чтобы люди так мучились, так кричали от боли... Однако самым страшным было не это ‑ на лицах остальных рабочих, смотревших на эту ужасную картину, было отчетливо видно выражение удовлетворения и превосходства. Сочувствия не было ни у кого. Сегодня лично у них все в порядке ‑ а это самое главное!

Денис не выдержал и бросился прочь от этого страшного места... Наконец, он покинул пределы Москвы и углубился в темную лесную чащу...

В свете полной луны всю ночь шел и шел он на восток, не останавливаясь ни на минуту... Наконец, на горизонте заалела заря, и Денис, найдя укромное место, лег спать.

Проснулся он от человеческих голосов. Но это не были агенты режима. Его окружали примерно двадцать человек всех возрастов ‑ мужчины, женщины, дети... На них была камуфляжная форма, а в руках мужчины держали оружие.

‑ Ты кто такой? Откуда? Сколько тебе лет? ‑ спросил у него человек, которому на вид было примерно пятьдесят лет. Он единственный не был в военной форме ‑ на нем была ряса священника с большим металлическим крестом на груди.

‑ Денис Лебедев. Из Москвы. Одиннадцать.

‑ Меня зовут отец Серафим. А это ‑ отряд "странников". Мы ‑ скитальцы, гонимые властью антихриста. Но с нами Бог... Ты православный?

‑ Да. Правда, в церковь не хожу, но крещеный.

‑ И не надо ходить. Экуменисты поклонились антихристу... Как ты тут оказался?

‑ Я беспризорник, мои родители погибли год назад... Вчера была облава, и меня забрали. Полицейские поставили мне какую‑то печать на лоб и ладонь... Мне удалось сбежать от них...

Отец Серафим поближе подошел к мальчику. При помощи увеличительного стекла на его лбу и руке были обнаружены едва заметные красноватые пятна. Прошло бы еще немного времени, и они бы исчезли совсем.

‑ Они тебе насильно это сделали? ‑ спросил отец Серафим.

‑ Конечно. Я сопротивлялся, как мог, но меня держали за руки и за ноги четыре человека...

‑ Это печать Зверя. Ее можно прочитать со спутника. Поэтому тебе нельзя пойти с нами, если только ты не согласишься ее удалить...

‑ Я согласен!

‑ Подожди, ‑ сказал священник. ‑ У нас нет никакого обезболивающего, а тебе нужно будет обработать примерно восемь квадратных сантиметров кожи. Клеймо глубоко проникает в нее. Будет больно, очень больно...

‑ Ничего, потерплю. Не ходить же мне всю жизнь с клеймом, ‑ сказал Денис...

...Когда рука и лоб зажили, мальчик включился в общую работу ‑ ловил рыбу, собирал грибы, орехи и ягоды, учился ставить капканы на зверя и стрелять. Ему сшили одежду из камуфляжной ткани и дали новые кроссовки все это они недавно забрали в одном поселковом складе. Отец Серафим, бывший офицер‑спецназовец, учил его рукопашному бою и метанию холодного оружия.

Отряд был всегда в движении. Зимой питание было скудным, и им приходилось отнимать продукты и вещи при нападении на одиноко стоящие малолюдные поселения. Правда, сейчас было лето, и недостатка не ощущалось... Они не ставили своей целью убивать врагов или совершать диверсии. Они были странниками, а не партизанами. Единственное, чего они хотели, ‑ чтобы их оставили в покое. Они не хотели подчиняться власти изуверов. Их оружие было только для защиты от карателей. Таких, как они, на необъятных просторах оккупированной России насчитывалось много. Отряды, как правило, возглавлялись бывшими военными или не смирившимися с экуменической "унией" простыми священниками.

Но преступная мондиалистская власть не хотела смириться с тем, что есть люди, не признавшие ее, не поклонившиеся ей. Непокорных искали, за ними охотились, их отслеживали со спутников и летательных аппаратов. С пойманными странниками делали все, что хотели...

Порой опережая преследователей всего на несколько часов, отряд все время шел вперед ‑ по лесам, лугам, полям, переправляясь вплавь через реки. Вместе с ними шел и Денис. Ему уже исполнилось двенадцать. Тяготы походной жизни с ним делила одиннадцатилетняя сирота Аленка Иванова. Дети сильно привязались друг у другу. Без лишних слов понимая друг друга, они вместе добывали пищу, вместе шли вперед и вместе отдыхали, наслаждаясь той свободой, что была пока у них... Они уже не могли прожить друг без друга ни минуты. Каждый из них, не задумываясь, взял бы на себя боль другого и отдал бы за другого свою жизнь. Они радовались каждому проведенному вместе дню и были счастливы. Если бы им не помешали, они, повзрослев, непременно полюбили бы друг друга чистой и светлой юношеской любовью...

Они все еще думали, что вся эта бескрайняя земля по‑прежнему принадлежит им...

Каждый вечер они благодарили Бога за еще один прожитый на свободе день и молились об избавлении земли от антихриста.

Денис наизусть запомнил слова Апокалипсиса: "И он сделает то, что всем ‑ малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам ‑ положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя Зверя, или число имени его." Это уже случилось. Случилось потому, что в далеком девяносто первом году народ поверил врагам, что он якобы плохо живет, и помог им уничтожить свою народную власть. С тех пор русские сократились до пятнадцати миллионов, а скоро им суждено было исчезнуть полностью...

В тот последний вечер, как всегда, они молились. Денис, стоя на коленях, вместе со всеми повторял:

‑ Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога...

И тут с неба послышался рев. Вокруг них на бронированных автолетах кружили вооруженные до зубов каратели. Денис вместе со всеми начал стрелять по ним из автомата, но пули отлетали от брони... Каратели метнули газовые гранаты, и все потеряли сознание...

Через несколько часов, очнувшись, они обнаружили себя запертыми в темноте, в каком‑то каменном помещении без окон. Это был подвал усадьбы американского помещика Сэмюэла Коэна. Правда, он не всегда был американцем ‑ когда‑то он жил в России и именовался Самуилом Коганом... В Америке стало жить тесно, а тут как раз Россия ‑ спасибо Президенту Путину ‑ стала частью единого государства... Правда, на правах колонии, но богатым американцам именно это и нужно...