Текст книги "Тень Луны"

Автор книги: Игорь Байкалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Мне не кажется правильной идея сидеть постоянно в одной комнате.

– Хорошо, сегодня мы погуляем в саду перед моим отлётом. Как тебе такая мысль?..

– Мне нравится, – ответила она.

Шэрэн не мог ходить, он передвигался с помощью коляски, которая в принципе могла ездить и сама. Жан сказал, что под сидением есть двигатель, который крутит колёса сам и управляется с помощью джойстика. Сложное слово… Однако, конечно, приятно, когда тебя везёт человек, а не механизм.

Врач объяснил, что лечение проходит хорошо и что он поправится даже раньше намеченного срока. День пролетел незаметно, хотя вечера Дина ожидала с опаской: в запястье должны были ввести какой-то странный механизм со сложным названием «медицинский наноинформатор». Девушка только с третьего раза смогла запомнить второе слово, но суть уловила сразу: каким-то образом любой врач мог в мгновение ока узнать её состояние, не тратя время на обследование. Дина не переставала удивляться! К счастью процедура оказалось настолько простой, что девочка улыбнулась, вспомнив свои страхи. Всего один укол, она даже ничего не почувствовала!

– Ну вот, теперь в случае опасности для вашего здоровья, любой другой врач сможет помочь вам быстрее, – вежливо произнёс доктор. Дина спрыгнула со стула и подошла к Кэтрин, которая стояла за стеклянной дверью, наблюдая за ходом операции. На коже осталось только еле заметное покраснение, и то оно скоро прошло. Она пыталась всмотреться, но не могла заметить механизма. – Такой маленький, что я его даже не вижу. Как он работает?

– Знаю, только в общих чертах. Со временем ты всё узнаешь. Ты такая нетерпеливая…

– Но мне интересно!

– Я понимаю, – кивнула Кэтрин. – Пошли в сад? Сейчас там здорово… и не жарко.

Это был первый выход Дины на улицу. Солнце, которое светило странным жёлтым светом, уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в привычный фиолетовый цвет, что создавало иллюзию присутствия в родном мире. Холл больницы поразил огромным количеством разнообразной техники, которая двигалась, говорила и показывала меняющиеся картинки. Двери, словно за выходом следил специальный человек, сами расступились перед ними. На вопросительный взгляд, Кэтрин ответила: «Это тоже механизм».

Красноватые лучи солнца скользили по верхушкам деревьев, бросая мягкие тени на серое полотно дороги. Лёгкий ветерок играл тихую мелодию листьями и шуршал травой, мягкость которой была сравнима с коврами Императорского Дома. Голубая, словно чистая вода, дорожка уходила ручейком, раздвигая края-берега цветов, вглубь парка. Она ещё сохранила жар дня и теперь источала тепло, но, несмотря на это, здесь было относительно прохладно. Вдоль дороги под её цвет стояло множество скамеек, как будто сделанных из дерева, но, подойдя ближе, Дина отметила, что материал совершенно незнаком ей, однако не стала ни удивляться, ни спрашивать Кейт. Несущественные отличия не могли прогнать ощущения, что она находится дома.

– Здесь так хорошо, – призналась Дина, садясь на скамейку.

– Да, летний сад – обязательный атрибут каждой больницы. Рассчитано на то, чтобы люди смогли отдохнуть, восстановить силы, – ответила Кэтрин.

– Мне кажется, я попала в рай. Вы живёте в таком удивительном мире… да, мне сначала он показался страшным, но сейчас, когда я многое поняла, я чувствую, что здесь моё место, он станет мне домом. Наверное, мне придётся ещё привыкнуть ко многим вещам, но у меня получается.

– Ты быстро учишься, ты молодец.

– Это так интересно!

Птица, соскользнувшая откуда-то сверху, села на тротуар и, крутя головой, стала искать что-то на дороге.

– А! Ну да, я ещё забыла про летающих животных, – добавила Дина и рассмеялась. – Сказки и фантазии оживают на моих глазах.

Она стала расспрашивать о животных, растениях, обо всём живом, что бегает, прыгает и летает. Это не было утомительно, после каждого объяснения ей хотелось ещё и ещё. Она заново открывала мир, как человек, лишившийся памяти и прошлого снова вспоминает своих родных, друзей, окружение. Так продолжалось долго. Жажду знаний было трудно утолить. Солнце зашло за горизонт, и на парк опустилась ночь, когда Кэтрин напомнила о времени:

– Уже поздно, Жан имеет полное право отругать нас.

– Но вряд ли он это сделает: после процедур он спит, но если всё же начнёт, то тогда я скажу, что завтра я прогуляюсь с ним. Доктор Хани сказал, что прогулки пойдут ему на пользу. Я хочу завтра выйти с ним.

– Да, сказал, – подтвердила Кэтрин и посмотрела на часы. – Мне уже пора отправляться. Самолёт через два часа. Не хотелось бы опоздать.

Взгляд девушки был сосредоточен и даже, как показалось, суров, поэтому, когда они направились в сторону больницы, Дина спросила:

– О чём ты думаешь?

– Вспоминаю, – поправила Кейт. – Вспоминаю парк Исследовательского Центра… как мы с Алексом шли по нему. Кажется, прошёл год, а то и больше. Много воды утекло с тех пор.

– Воды?

– Это такое выражение. То есть многое произошло за это время, – Кейт посмотрела на Дину и спросила: – Как тебе удаётся находить нужные слова. Ты знаешь смысл всегда?

– Нет, – он задумалась, вспоминая, как происходило в первые минуты. Сейчас, по прошествии нескольких дней, удивление растаяло вместе с бегом времени. – Многие слова я знаю, но не всегда догадываюсь об их значении. Это очень похоже на знание другого языка, но отличие в том, что когда ты знаешь слово, то ты знаешь значение. Мне только остаётся соотнести слово и предмет, но не всегда.

– Но говоришь ты очень хорошо.

– Как тебе это удалось? Всё-таки колдовство? Ты так и не рассказала мне тогда.

Кэтрин слегка улыбнулась и ответила:

– Я и сама не понимаю до конца.

– Случайность?

– Закономерность, – ответила она, но смысл ускользнул от Дины. Впрочем, сейчас та не хотела думать о вещах, которые могли бы растревожить память. Кэтрин часто говорила загадками и была погружена в мысли. Сейчас Дина погрузилась в изучение мира. Позже, она обязательно спросит, а Кэтрин расскажет, если это не секрет.

Кейт сказала не о том, о чём думала. Мысли крутились вокруг тех изменений, которые произошли с ней по возвращении. Сканирование не выявило никаких аномалий. Для врачей она оставалась нормальным человеком, и девушка ни словом не обмолвилась об экстраординарных способностях. Может, это и было побочным эффектом присутствия Фэви, но какой-то иррациональный страх не оставлял её.

«Со временем я пойму», – успокаивала Кэтрин себя, но почему-то полностью тревога не уходила.

* * *

24 февраля 2114 года. Где-то на побережье Кипра…

Джулио восседал на роскошном синем кресле. Слева стоял серебристый столик с пепельницей, выполненной в форме ладьи. В правой руке он традиционно держал дымящуюся сигару. Взгляд был напряжён: босс с трудом сдерживал растущий гнев, обращённый на смуглого человека, что стоял перед ним.

– Итак, значит, вы не выполнили свою работу, Бейкет?

– Мы проверили все каналы, подняли все связи, но Макс словно растворился, – произнёс человек в деловом костюме, через который проступал рельеф мышц. – И мы прекратили все поставки, сейчас это небезопасно…

– К чёрту деньги! – прокричал Джулио. – Меня они сейчас не волнуют! Я нахожусь под ударом! Мой друг в Америке крайне недоволен потерей денег тоже, но он, как и я, не хочет, чтобы между нападением на ПИЦ и нами прослеживалась связь. И имя ему: Макс. Мы должны найти его и уничтожить, прежде чем федералы найдут его. И нам нужен гипердрайв. Сейчас эти две задачи важнее всего. Имея телепорт, мы можем не только избегать границ, но и держать весь мир! Мы сможем установить новый порядок! Наша сила в мобильности, для нас не будет расстояний, поэтому выкиньте все второстепенные детали из своих жидких мозгов, – он откинулся и затянулся, а затем продолжил спокойно. – Итак, значит ничего.

– Нет, ничего, – подтвердил Бейкет.

– Может, он свалил на Марс и устроился на одной из исследовательских баз, – усмехнулся Джулио, а потом внезапно в приступе ярости ударил по серебряному столику с такой силой, что тот подпрыгнул. – Я расстроен, Бейкет, и неудовлетворён твоей работой, – а затем спокойно спросил: – Что ещё мы можем сделать?

Дверь открылась. Вошедший произнёс:

– Я тоже подключил своих людей.

Босс, даже не смотря в сторону двери, закричал:

– Я же просил никого не впускать кроме Соруса! – а затем, когда его полный ненависти взгляд скользнул в ту сторону, добродушно улыбнулся. – А-а! Это вы, Ким. Дела в последнее время идут не так, как я задумал. Извини. Проходи, дружище.

Сорус, казалось, даже не смутился столь эмоциональным приёмом. Он подошёл к Джулио и крепко пожал ему руку.

– Всё не так плохо как кажется, – заявил американец.

– Неужели ещё хуже?

– Нет. Положение сложное, но не катастрофичное, – пояснил он и осмотрелся. – Мне предложат сесть?

– Ах да, конечно, – опомнился Джулио, – садись.

Сорус еле заметно улыбнулся, сел рядом с мафиози и пояснил:

– Дело в том, что я имею некоторые связи в спецслужбах.

– О! Хорошо, очень хорошо! Мы смогли бы следить за ходом дела и, если потребуется черпать нужную информацию.

– Да, именно. Однако это требует денег.

– Всё, даже мои любимые сигары, требует денег, – Джулио снова затянулся. – Так сколько нужно?

– Миллионов пять.

– Пять миллионов? Да ты что? Решил подкупить весь корпус генералов?

– Отнюдь. Но это очень дорогие люди.

– Вижу… – буркнул Джулио. – Значит, пять миллионов… и, наверное, как всегда, быстро и наличными?

– Да, – кивнул Сорус.

– Для меня это тоже сумма. Почему ты просишь их у меня?

– Неужели ты будешь утверждать, что их нет, мой дорогой друг?

– Мне пришлось оставить все дела. Под меня копают русские и бразильцы. У меня одни убытки.

– Джулио, – добродушно начал Сорус, но от этого в помещении, показалось, сгустился воздух, – не нужно иллюзий. Я ни на секунду не поверил, что вам нужны деньги, как бы вы не убеждали меня. Вам нужны мои связи, поэтому вы и обратились ко мне. И я предлагаю вам связи.

Джулио помолчал, а затем резко рассмеялся, улыбнулся и Сорус.

– Вы… – сквозь смех произнёс мафиози, указывая на американца сигарой, – вы чертовски опасны, мой друг.

– Я просто умею вести бизнес.

– Да, – серьёзно сказал мафиози. – Хорошо, я дам вам пять миллионов. Как ни крути, но Макса выбирал и проверял я, а значит это моя ошибка.

– Вы справедливый человек, Джулио.

– Да, я справедлив, и это значит, что когда мы найдём Макса, я лично займусь им. Он пожалеет о том моменте, когда ему пришла в голову мысль предать меня.

– Нас, – поправил Сорус.

– Да, разумеется… нас, – подтвердил Джулио и резким движением руки смял сигару.

Глава 4

24 февраля 2114 года. Москва, Российская Федерация

Самолёт зашёл на посадку точно по расписанию. Во время полёта Саша пересмотрел свой отчёт, в результате чего тот сократился раза в два.

«И всё-таки нужно было мне сказать раньше», – то и дело ворчал Соколов. Андрей и сам, наверняка, понимал это, но слишком многое следовало обдумать и понять.

Ночь уже обняла Москву темнотой. Идти сейчас в штаб-квартиру ОМБ уже было поздно, если только забрать машину, хотя вполне возможно, что время вполне удобное для того, чтобы спокойно посидеть в кабинете и разобрать материалы, однако доступа к документам как раз и не было, поэтому решено было ехать к Андрею домой.

Квартира располагалась в обычном пятнадцатиэтажном доме на севере города, куда их доставило такси. Булдаков подошёл к двери и критично осмотрел её, словно что-то могло измениться за время его отсутствия.

– Что такое? – спросил Саша.

– Ничего особенного, просто предосторожность, привычка, – приложив палец к замковому сканеру, ответил Булдаков. Замок щёлкнул, и они вошли. – Отдохнём немного, утром направимся к Ромину и поговорим с ним.

– К чему такие сложности? – указывая на дверь, спросил Александр.

– Мой дом – моя крепость.

– Похоже, ты любишь технику.

– Как и раньше… а ты всё так же относишься к ней с осторожностью.

– Она иногда подводит и слишком зависит от человека. А не проще ли было волос оставить?

– Не думаю, что плешь является украшением, – ответил друг, заходя в квартиру. Соколов последовал за ним. – Как приятно снова очутиться дома. Кажется, я тут не был целую вечность!

Пока Саша снимал одежду и проходил в комнату, Андрей успел скрыться на кухне и звякнуть дверью холодильника.

Квартира друга оказалась небольшой, но ведь одинокому человеку, часто уезжающему в командировки, много и не нужно. У самого Саши имелась небольшая квартирка, однокомнатная. Родители жили в Подмосковье, где у них имелся двухэтажный дом. Впрочем, он был бы не прочь возвращаться и в более просторное жилище.

Соколов сел на диван и огляделся. За более чем месяц отсутствия хозяина небогатое убранство успело покрыться небольшим слоем пыли, и, тем не менее, почему-то не создавалось ощущение заброшенности.

– Ну, вот и мои хоромы, – раздался голос Андрея. Вскоре он появился в проходе. – К сожалению я не нашёл ничего перекусить, кроме нескольких насмерть замёрших бутербродов. Продукты я не храню.

– Да ладно, я тоже, – Александр оглядел комнату. Среди всего его заинтересовала обычная фотография, что стояла у телевизора. На ней были изображены трое: темноволосый мужчина лет тридцати, женщина того же возраста и мальчик. Все трое были одеты в зимние костюмы и держали лыжи. На заднем фоне виднелись горы, покрытые шапками снега, плавно переходящими в небесные облака. Солнце светило где-то далеко за этими белыми хлопьями, окрашивая далёкие пики серыми и белыми бликами.

– Это я с родителями, – пояснил Андрей, очевидно, заметив его сосредоточенный взгляд, и подошёл к фотографии. Нависло молчание, взгляд друга стал задумчивым и устремлённым в одну точку, туда, где снежные вершины тянулись к облакам. Его поглотили воспоминания, и Саша, прекрасно понимая ситуацию, не стал ни о чём спрашивать, тем более что всё было ясно и без слов. Всё время, когда они были знакомы, Александр не видел ни на одной фотографии родителей друга, а вопросы не считал нужным задавать. Булдаков заговорил неожиданно. – Это мы на моём десятилетии, в горах Кавказа… моя любимая фотография… давно это было, – это было всё, что произнёс друг, и быстро отвернулся, словно фотография жгла глаза, и обратился к Саше: – Давай устраиваться. Завтра будет жаркий денёк, синоптики обещают…

* * *

25 февраля 2114 года. Аэропорт города Уэст-Палм-Бич, Флорида, Соединённые Штаты Америки

Полёт через полмира занял всего несколько часов. Кэтрин с нетерпение ожидала посадки и момента, когда она снова сможет ступить на родную землю. Знакомые очертания города приближались, становясь отчётливей с каждой секундой. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не вскочить и не броситься к выходу, хотя тот был, конечно, ещё закрыт. И вот мягкий толчок оповестил о том, что шасси коснулись посадочной полосы. Красные огоньки мелькали под крылом сотнями причудливых светлячков. Пока самолёт выруливал, она подумала, что ещё никогда прежде не возвращалась домой с таким нетерпением, словно прошли десятки лет, а не два года.

И вот, наконец, пилот произнёс прощальную речь, а стюардесса проговорила несколько давно заученных слов, но Кэтрин их не слушала…

Девушка спустилась с трапа и направилась к аэротаксопарку. Таксисты, конечно, запросили огромные деньги, но она очень торопилась и за каждую секунду выигранного времени была готова заплатить втридорога, благо, что денег на счету хватало, поскольку платили за работу в Исследовательском Центре прилично.

Пока пилот прогревал реактивные двигатели, Кэтрин вспоминала названия центров и достопримечательностей, пытаясь припомнить их вид и местоположение. Флайер взревел двигателями, поднялся в воздух и с постоянно нарастающей скоростью устремился к побережью. Пока длился полёт, Кэтрин подставила палец к сканеру, набрала код и перечислила 150 долларов, тем самым, оплатив услуги.

Вскоре на горизонте появилась голубая линия океана. Она стремительно приближалась. Ещё несколько минут ожидания, и океан стал занимать половину видимого пространства. Флайер пошёл на посадку.

Стоянка располагалась в пяти километрах от дома. Машина перешла на наземный режим, сложив жёлтые крылья, и вывернула на шоссе, направляясь к побережью Атлантики. Мимо мелькали родные, знакомые с детства места. В памяти всплывали моменты прошлого, когда она ещё девочкой бегала по этому берегу, старые друзья, последние каникулы; здесь её дом, здесь…

Флайер остановился. Кэтрин осмотрелась. Сердце замерло в ожидании. Здесь ничего не изменилось: символический заборчик, мамины розы, белый двухэтажный дом. Бросив короткое «спасибо» водителю и не услышав ответа, она вышла из флайера. Лёгкий ветер, идущий со стороны океана и несущий морскую свежесть, трепал волосы, дневное солнце щекотало знакомым теплом. В памяти всплыли моменты последнего пребывания. Это было два года назад, как раз перед началом её работы в Исследовательском Центре, а там не давали отпусков. Из ПИЦа уезжали либо в командировку, либо после увольнения.

Флайер откатился назад и помчался в сторону города, а Кэтрин подошла к ограждению, жадно впитывая глазами родные краски.

– Мама, – позвала она, но недостаточно громко. Девушка вошла во двор, высматривая отца и мать. Кейт взбежала на крыльцо и крикнула: – Мама! Папа! Я вернулась, – она открыла дверь и ещё раз крикнула: – Мам, я вернулась.

На миг ужасное ощущение того, что всё это уже было, охватило её. Да, она стояла здесь, в подконтрольном Фэви мире, стояла одна. Тело начало колотить мелкой дрожью. Она резко обернулась, словно ожидая увидеть металлическую траву и красные небеса, но мир оставался на месте. Кэт вбежала в дом, благо, что здесь не было принято закрывать дверь. Она прошла в комнату и снова прокричала:

– Мама! Папа!

Дверь кухни открылась. Оттуда вышла мама. Их взгляды встретились.

– Мамочка! – Кэтрин бросилась к ней и горячо обхватила руками. Слёзы радости потекли помимо желания. Страшное ощущение дежа вю мгновенно улетучилось. Потрясённая мать обнимала дочь не в силах произнести ни слова. Наконец, и она заговорила:

– Кэтти… говорили, что на вас напали… – брызнули слёзы, руки матери ещё сильнее обняла дочь. – Говорили…

– София, что за шум? – прозвучал сверху голос отца, и раздались шаги: он спускался вниз. Кэтрин повернула голову в сторону лестницы и сквозь слёзы произнесла:

– Я вернулась, папочка. Я больше никуда не уеду… потому что я люблю вас.

* * *

25 февраля 2114 года. Штаб-квартира ОМБ, Москва, Российская Федерация

Саша зашёл в кабинет Ромина первым. За ним последовал Андрей.

– Здравствуйте, проходите, я вас уже заждался, – поприветствовал генерал и указал на стулья. – Думал вы уж и не явитесь.

– Здравия желаю, – произнёс Александр и потряс папкой. – Отчёты… мой, Андрея и Жана… – подойдя к столу, он положил их на стол и сел. Булдаков последовал его примеру, но ничего не сказал.

Генерал откинулся на стул и бегло просмотрел записи. Андрей внимательно следил за ним. Ромин вёл себя крайне странно, собственно как и его подчинённый, Павел Корышев: никакого движения, словно оба специально тянули время. Однако Евгений Николаевич выглядел собранным. Ощущалось, что вся полнота власти принадлежит только ему.

– Думаю, мы займёмся этим делом. Вы не возражаете? – спросил Саша. Взгляд генерала стрельнул на Андрея и на мгновение задержался, а затем на Соколова. – Мы во многом разобрались. Это было бы логично.

Ромина поставили в затруднительное положение, однако он умел вести разговор:

– Вообще-то, Саш, – мягко произнёс генерал, – этим делом уже занимается другой человек.

– Значит, мы поможем ему. Включите нас в его группу, – продолжал мягко давить Соколов.

– Да, помогите. Поговорите с ним. Да он и сам вас найдёт, если нужно.

– Евгений Николаевич, мы трое суток были ему доступны… для такого важного дела совершенно недопустимая халатность.

– Итак, у вас претензии.

Андрей заметил, что Ромин начинает нервничать. Безусловно, он догадался, что Булдаков молчит лишь для того, чтобы заговорить. Линия атаки оказалась верна и теперь приносила свои плоды.

– На всё, вероятно, есть свои причины, – произнёс генерал.

– Какая у него фамилия?

– Корышев. Павел Корышев. По отчеству Алексеевич.

– Я не знаю такого, – отметил Саша.

– Неудивительно. Даже я не знаю всех своих подчинённых.

Андрей был вынужден признать, что удары генерал держит хорошо, но, безусловно, что-то скрывает. Та «медсестра» особо интересовала его, однако спрашивать не спешил. Пока не станут ясными роли каждой фигуры в этой шахматной партии, подобный вопрос мог стать неверным ходом.

«Может ему приказали или даже угрожали», – Булдаков думал, что хорошо знает Ромина, и ему не хотелось верить в причастность, пусть даже и косвенную, к нападению на ПИЦ. Очень походило на то, что генерал действует помимо своей воли, но слабохарактерные до таких высоких званий не дослуживаются, и Андрей сделал вывод, что Евгений Николаевич действует по прямому приказу. В таком случае он мог исходить и из Секретного Отдела ОМБ, а те мужчина и женщина являлись контролёрами. Впрочем, Андрей мог и ошибаться.

Саша продолжал ненавязчиво давить на генерала, приводя те же аргументы, что и Андрей несколько дней назад, но генерал был непреклонен.

– Вы можете потребоваться и в другом деле. Я понимаю ваши чувства, но я же не могу снять Корышева лишь потому, что вам так хочется.

Ромин действовал жёстко, но демократично, не указывая лишний раз свои полномочия, и вскоре Александр был вынужден уступить, иначе Евгений Николаевич имел бы полное право отдать приказ прямо здесь и избавиться от него, лишний раз показав, кто здесь определяет логику дальнейших событий.

– Хорошо, мы поговорим с Корышевым.

– Вот и отлично, – улыбнулся генерал. – он как раз сейчас в своём кабинете. Недавно переехал. Вы легко его найдёте. До встречи.

«Что-то ты слишком уж гонишь нас. Не верю, что ты играешь в эту грязную игру, здесь что-то иное», – думал Булдаков, поднимаясь.

Они вышли. Миновав секретаря, Саша и Андрей оказались в заполненном людьми коридоре. Одни топтались на месте, разглядывая папки, другие спокойно шли, третьи бежали – обычная картина утром, впрочем, часто здесь горит свет и ночью. Время суток не особо сказывается на некоторых чиновниках и офицерах ОМБ.

Они направились к лифтам, где в ожидании скопилась небольшая группа сотрудников.

– Вот мы ещё раз убедились в очевидном, – произнёс Саша так, чтобы его не могли слышать посторонние.

– В чём именно?

– В том, что генерал не наш союзник.

– Для меня это не так очевидно.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Есть бессчётное множество способов воздействия… – намекнул Андрей, и друг всё понял.

– Думаешь, Корышев как-то связан с Секретным Отделом?

– Вполне возможно. Что, если его навязали Ромину, а те двое его постоянно контролируют. Я вообще не сомневаюсь, что тот человек, которого мы выдели в его кабинете, из Секретного Отдела, – Андрей слегка замедлил шаг, снова обдумывая ситуацию. – Но опять же, какое отношение ко всему этому имеет Макс? Очень похоже на то, что он главный в этой партии.

– Я уже давно не сомневаюсь, что он не был простым исполнителем.

– Организатором?

– Скорее всего.

– Неужели всё так просто? Нет, что-то не так.

– Не обязательно должно быть сложно, – заверил его Саша. – Хотя признаю, что он не может действовать в одиночку. Скорее всего, он один из организаторов. Но почему он (или они) это делают, я не могу понять. И его исцеление, когда была атака… Кем же он может быть?

Вопрос остался без ответа, и дальше до лифта они шли молча.

Тремя этажами ниже их встретила охрана, попросив предъявить пропуска, уполномочивающих их право находиться на данном этаже. Аппаратура подтвердила личности, и их пропустили.

Знакомый коридор раскрылся перед ними. Андрей быстрым шагом направился к своему кабинету. Внутри было все, так же как и в тот момент, когда он покидал его в последний раз.

«Интересно, а я что… ожидал увидеть другое?»

– Пойдём искать Корышева, – напомнил цели Александр.

– Да, конечно. Не удержался от желания взглянуть на свой кабинет, – Андрей закрыл дверь.

Найти его оказалось не намного сложнее, чем заглянуть в соседнее помещение. Табличка с фамилией хозяина весела на двери несколькими строчками на двух языках. Андрей отметил, что здесь раньше находился кабинет иного сотрудника, но не смог вспомнить, какого. Булдаков вошёл первым. Здесь оказалось относительно тесно из-за множества коробок. Видно, что хозяин переехал недавно. Человек лет тридцати пяти сидел за столом и внимательно изучал информацию, предложенную компьютером. Скорее всего, это и был Корышев. Взгляд того скользнул поверх монитора.

– Рад видеть вас, – произнёс он, глядя только на Андрея. – Проходите, пожалуйста. Извините за беспорядок: не до уборки, знаете ли. Меня зовут Корышев Павел Алексеевич. А вы, я так полагаю, Александр Соколов? – наконец, переведя взгляд на Сашу, спросил агент и протянул руку.

– Совершенно верно, вы очень догадливы, – друг не удержался от колкостей, но, тем не менее, руку не пожал. Булдаков тоже отказался от таких почестей.

– О вашей вежливости можно слагать легенды, – огорчённо произнёс Павел, когда они, не спрашивая разрешения, сели.

– Как и о вашей оперативности, – снова поддёрнул Александр и толкнул теннисный шарик, что лежал на столе, добавил: – Полагаю, он помогает в вашей работе.

Корышев удержался от ответного выпада, но было видно, что далось ему это с трудом:

– Александр Валентинович, давайте серьёзно.

– Чувство юмора я где-то потерял между атакой на Исследовательский Центр и Египетской Клиникой, – ответил Саша.

– Дело слишком серьёзное, чтобы давать эмоциям выход, – сказал Павел. – Мне искренне жаль, что всё так вышло с вами и вашими коллегами, но я на вашей стороне. Признаю, что у нас нет никаких зацепок, и нужна информация. Единственное связующее звено: Джулио, которого мы ищем совместно с бразильскими партнёрами.

– А что мешало вам поговорить с нами раньше? Неудивительно, что вы не добились никаких успехов.

– На что вы намекаете? – в глазах агента вспыхнул огонь. – Я был назначен лично генералом Роминым и подчиняюсь только ему. Как вы относитесь к приказам?

– Причём тут это? – раздражённо спросил Саша.

– Давайте сначала разберёмся, – остудил их Андрей, чувствуя, что они вот-вот сорвутся в пропасть взаимных обвинений. Александр был человеком эмоциональным, и сейчас это могло сыграть на руку невидимому противнику. После этих слов Соколов и Корышев посмотрели на Булдакова недоумённо, каждый по своей причине, и ему не оставалось ничего кроме как добавить: – Мы же встретились не для того, чтобы ссориться.

– Верно, – подтвердил Павел. – Я хотел поговорить с вами лично ещё и потому, что, прочитав отчёт, я не узнаю многих деталей.

– Хорошо, – произнёс Александр.

– Расскажите мне, что произошло на Объекте 156. Желательно в деталях.

Саша мельком взглянул в сторону Андрея и начал.

«Может, он и вправду на нашей стороне», – оценил Булдаков. – «К чему это он спросил про приказ? Какой приказ он имеет в виду? И кто его отдавал? Ромин? Снова море и океаны вопросов, и никакой информации. Спросить его что ли? Рискую, очень рискую, если он против. Если так, то мы теряем гибкость и сразу раскрываем свои намерения, отрезая пути отступления… А Ромин… с ним вообще странная история. Ну не мог он поддаться, не мог. Сначала нужно поговорить с ним. Наверняка, Павел не связывался с нами по его приказу. Да, нужно поговорить с Роминым… и желательно в непринуждённой обстановке. Вот только где и когда… это уже вопрос техники», – Андрей прервал размышления и сделал несколько уточнений по ходу рассказа. Корышев внимательно слушал, изредка задавая вопросы, где ему казалось неясным обстоятельства. – «Нет, думаю, всё-таки я прав. Нас вполне могут натравить друг на друга. Учитывая Сашин вспыльчивый характер, это вполне могло пройти. Итак, всё упирается только в генерала…»

Сашин рассказ перешёл в повесть. Он ничего не утаивал, впрочем, там и скрывать-то было нечего, кроме пребывания в Тени Земли, как назвала это место Кэтрин.

Корышев молчал некоторое время, обдумывая новую информацию.

– Не совсем понимаю одного: куда делся настоящий Семёнов, если всё, что вы говорите, правда.

– Он был убит, – пояснил Саша. – Кто знает, куда дели его тело…

– С самого начала мне не понравилась эта история, – процедил Корышев. – Как-то всё очень странно выглядит. Вам известны обстоятельства нападения?

– Нет, – ответил Андрей.

– А мне не известен даже факт самого нападения. Я изучал историю Семёнова. На него не совершалось нападение.

– Как? – вырвалось у Булдакова. Он совершенно не ожидал, что дело примет такой оборот. «Нет… неужели я ошибся? Неужели Тим соврал? Какой от этого прок?» Тим узнал это из разговоров от доктора, который осматривал начальника безопасности. А тот не мог ни понимать, что говорит. Шрам в медицинской книжке Семёнова не значился. «Всё это могло быть домыслами самого доктора, а Тим развесил уши, и я ему поверил. Нет, тогда вообще ничего не сходится». Но тогда возникает множество вопросов, например, когда полковнику была имплантирована бомба? Почему он резко изменился?

– Не правда ли, очень странно. Откуда такая информация?

Булдаков рассказал всё подробнейшим образом.

– Всё это выглядит если не глупо, то бесцельно, – произнёс Корышев. – Я не знаю, в курсе ли вы, что за месяц до нападения на ПИЦ пропали документы об одной атаке в Сибири. Так вот… напали вроде бы на одного высокопоставленного военного, который чудом остался, кстати, жив. Очень похоже на ваш рассказ.

– Действительно, возможно информация именно об этом нападении.

– Но дело в том, что теперь не представляется возможным выяснить.

– Почему же? А люди, которые расследовали обстоятельства нападения?

– Да, была группа, но её отправили по какому-то заданию, и она пропала без вести, скорее всего, погибла. Если предположить, что всё вами сказанное верно и верны ваши догадки, то очень похоже на то, что кто-то заметает следы. Не находите?

– И как они пропали? – спросил Андрей. – Как вообще могли пропасть документы в самой охраняемой зоне? Установить, кто их взял, несложно.

– Отнюдь, – Корышев покачал головой. – Самое интересное, что их никто не брал!

– Как?! Такого не может быть.

– Они просто исчезли. Охранные системы не зафиксировали вторжения, камеры не засекли ни одного человека. Они просто взяли и исчезли, в самом полном и прямом значении этого слова.

– Да быть такого не может! – воскликнул Саша. – Я слышал, что об этом говорили, но признаться, не верил.

– И откуда вся эта информация? – спросил Андрей.

– Ромин лично отправлял группу и в Сибирь, и на их последнее задание. Он не распространяется на эту тему. Я пытался выяснить, но он говорит, что всему своё время. С вами он просил меня не связываться, пока вы не вернётесь. Вы не представляете, как я хотел поговорить с вами. Хотя, наверное, представляете… дело является не только крайне запутанным, но и важным. И откровенно говоря, попахивает мистикой, хотя я в неё не верю. Это вообще чудо, что им не занялся Секретный Отдел, – махнул Павел и замолчал, обдумывая какую-то мысль, затем тяжело вздохнул и, словно решив что-то, облегчённо улыбнулся.