Текст книги "Тень Луны"

Автор книги: Игорь Байкалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Есть иные варианты? – спросил Соколов.

– Случайность… – ответил Корышев и добавил. – Но нет худа без добра. Значит, мы двигаемся в верном направлении: нащупали ниточку.

– Будем надеяться, что она ведёт к клубку.

– Всё, я у участка.

– Перезвони, если узнаешь новое.

– Конечно, до связи, – в трубке раздались короткие гудки, но Саша ещё некоторое время держал телефон. Предчувствия, что пришли вчера, не обманули. Как бы этого ни хотелось.

* * *

Саша стоял у центрального входа университета и смотрел на выходящих студентов. Вскоре повалил сплошной поток людей, и казалось, не было ему конца. Саше пришлось отойти в сторону, чтобы не мешать людям. Так он прождал ещё полчаса.

Кэтрин он заметил сразу, как только она вышла из университета. Александр помахал рукой, и она повернулась к нему. Приветствующая улыбка окрасила лицо девушки.

– Снова сюрприз? – спросила Кейт.

– Да. К сожалению, я через два часа должен быть в самолёте. Решил перехватить тебя здесь. Мне нужно срочно возвращаться. Пришёл попрощаться…

– Так жаль, что ты улетаешь. Отсюда до аэропорта около двадцати минут на флайере.

– Можно и на нём. У нас это редкость. Никогда не летал на флайере. Непротив узнать, что это за зверь и с чем его едят.

– Они вообще редкость. Ничего, зато одновременно с экзотикой познакомишься. Домой я на нём добиралась, решила не экономить. Пойдём…

Парковая дорожка проходила по периметру университетской территории, огороженной высоким забором. Аккуратные скамейки, насколько можно судить, служили для студентов местом отдыха и работы. Рядом со многими располагались небольшие столы. Действительно, великолепное место для учёбы и времяпрепровождения, хоть и не вдали от городской суеты, но здесь было относительно тихо.

Полтора часа, это много или мало? Проводя в ожидании, это время кажется нам долгим, но в суете обычных дней оно пролетает незаметно, формируясь в дни, недели…

Они шли неторопливо, словно не желая подталкивать неподконтрольное им и быстролетящее время.

– Ты так быстро закончил? – спросила Кэтрин.

– Да. Здесь было немного работы.

– Но тебя что-то беспокоит, я это чувствую.

Саша посмотрел на девушку. Меньше всего хотелось говорить о проблемах в эту встречу, неизвестно как долго они теперь не увидятся. Не пройдёт и пары дней, как их захлестнёт работа, и эти краткие мгновения окажутся в прошлом.

– Да, Кэтти.

– Ты и вчера не хотел говорить об этом. Ещё какая-то проблема? Расскажи мне, я тоже волнуюсь. По телевизору говорили, что все важные объекты под контролем. Удерживать ситуацию не удаётся, да?

– Нет, почему же? Всё, что сказали, правда. Все объекты под усиленной охраной. Чуть ли не на военном положении. Я имел в виду расследование. Боюсь оно полностью под контролем кого-то с другой стороны. Самое неприятное, что я не могу понять, куда всё это идёт. И ещё одно, Кэтти. Это связано с моим приездом сюда.

– Что? – она остановилась, и Саша тоже.

– Звонок в одну из редакций газет был совершён с твоего телефона. Звонивший сказал, что был убит Джулио и каким способом тоже.

– Вчера ты об это не сказал.

– Я не хотел вчера об этом говорить.

– Понимаю… – кивнула Кэтрин. – Что ты выяснил?

– Не было звонка, но я почти уверен, что это был Макс.

– Теоретически, это мог быть кто угодно, кто умеет навыки хакера, но информация, наверняка, от Макса. Но причём тут мой телефон?

– Понятия не имею. Это опять же из разряда небольших загадок: зачем убирать Соруса и Джулио, когда по факту уже поздно.

– Дискриминация.

– Тогда проще было убрать их чуть пораньше.

– Верно, – Кэтрин задумалась, и Саша не стал больше ничего говорить, пока она молчала. – Вообще всё, что происходит, не может не пугать.

– Дело не только в нас? – догадался Александр.

– Да, не только.

– Я помню, что произошло в Эс-Каллуме. Это не кончилось?

– Родители стали замечать за мной некоторые странности. Отец говорит, что у меня изменился биофон, и чтобы я сходила к врачу.

– Но ты уже проходила обследование…

– Да, это так. Но то, что не обнаружили, не значит, что этого нет. Мои чувства обострились, я стала видеть то, чего раньше не было. И папа говорит, что что-то не так. Меня это пугает. Я не только вижу, но и чувствую чем-то внутренним, я стала слишком остро ощущать, не только касаясь, но и на расстоянии, – она остановилась и спустя мгновение смущённо добавила: – Чувствую даже твои мысли.

Саша не на шутку был взволнован: одно дело простое увеличение уровня, но совсем иное, когда человек сталкивается с чем-то новым, неизвестным.

– Твой отец псионик?

– Да, от него мне передалось, а мама – нет. А что?

– Значит, он разбирается. К нему нужно прислушаться.

– Я не хочу, чтобы это стало известно. Я думаю, что справлюсь сама. Представляешь, что будет, если всё всплывёт? Я не сказала об этом отцу, не хочу его волновать.

– У каждого из нас есть предел. Ты уверена, что справишься?

– Сложный вопрос, – она пожала плечами, и они пошли дальше. – Как-то Эндрю мне сказал, что я бегу от реальности. Может быть, где-то в глубине души это так и есть, но я не осознаю этого. Что ты думаешь?

– Нужно поступать так, как считаешь нужным.

– Значит, ты со мной согласен.

– Да, – ответил он, прислушиваясь к внутреннему голосу: тот говорил, что нельзя выносить такой вопрос на суд общественности

– А ничего, что ты мне рассказал о расследовании? – переменила Кейт тему.

– Не имеет значения. Если наше участие всплывёт, то всё мы пойдём под трибунал.

– И Корышев? Я так понимаю, он официально ведёт расследование. Он со мной говорил.

– И он в том числе.

– Надеюсь, всё обойдётся, – пошептала Кэтрин и добавила. – Если я смогу вам помочь, обращайтесь.

– Ты слышала что-нибудь о Михаиле Сиинове? – спросил Саша.

– Он учёный?

– Да.

– Да, знаю. Кажется, у него недавно вышла работа. Он очень нелестно отзывался о работах с информационной матрицей, но лично с ним я не знакома. Мы приверженцы разных учений. А что? – спросила Кэтрин, и Саша почувствовал, как она насторожилась.

– Он возглавляет научную группу, которая прибыла на ПИЦ после нападения.

– Хочешь знать, что от него можно ожидать?

– Да, хотелось бы.

– Ничего не могу сказать, но… подожди! А зачем он там? – задумалась она, а затем ответила. – Ну конечно! Его как ведущего специалиста РАН пригласили помочь, ему это на руку. Он всегда не любил информатистов, но хочет использовать ситуацию в свою пользу, извлечь всё и попытаться доказать, что всё наше учение ложь.

– Может быть, ты преувеличиваешь.

– О, Алекс, – Кэтрин чуть ли не воскликнула, – люди очень часто идут на то, чтобы доказать свою правоту и ни перед чем не останавливаются. В истории немало случаев фальсификаций и даже открытого шантажа. А как ещё противник учения об информационном поле мог оказаться в нашей святыне. Сергей Дмитриевич говорил об этом.

– Не стоит сгущать краски, всё может быть гораздо проще. Я видел не только теорию, но и практику, поэтому думаю, у него нет шансов доказать обратное, – попытался успокоить её Александр, но девушка посмотрела на него и скептически ответила:

– Всё можно трактовать так, как захочется.

– Расскажи мне, нам было бы легче определиться и понять его.

– Хочешь, чтобы я прочитала одну из лекций? – улыбнулась она.

– Я непротив, – улыбнулся Саша.

– Это сторонники так называемого пространственного подхода. Даже сейчас, когда мы занимаемся проблемой телепортации и успешно, насколько можно судить, решаем задачи, теория информационного поля признаётся далеко не всеми, поэтому она не преподаётся в университетах. А многие считают, что это ложное учение. Ты знаешь что-нибудь о смене парадигм?

– Нет.

– Когда накапливается множество фактов, которые не укладываются в одну теорию, возникает новая, которая эти факты объясняет. Конечно, в ней много проблем и неточностей, но со временем, если эта теория верна, она развивается и таких белых пятен становится меньше. Тогда возникает период борьбы двух парадигм. Старая просто отмирает или используется как частный случай новой. Так произошло с появлением теории относительности, где классическая теория стала частным случаем. Но у нас с ними немного сложнее. Возникло две теории структуры Вселенной: пространственная и информационная. Они считают первичным пространство (поэтому мы их называем пространственниками), а мы – информацию, как изначальную идею, которая и сформировала нашу Вселенную.

– Насколько я знаю из школьного курса, пространство создаётся материей.

– Да, куда приходит материя, там появляется пространство, но один вопрос: а почему так? Они не могут на этот вопрос ответить, а мы можем.

– Видимо, у них тоже есть свои козыри, раз они держатся, ведь, если появилась более полная теория, то другая автоматически становится устаревшей.

– Я не знаю, какие у них козыри, – безразлично ответила Кэтрин. – Может быть, и есть, но переубедить людей очень трудно. Вообще учёные люди верующие, – сказала девушка и пояснила. – Полуобразованность создала миф об обратном. Так вот, теория – это наша вера, Алекс. Люди с «устаревшей» парадигмой не переубеждаются. Практически никогда! В основном числе своём они просто уходят в прошлое, вымирают, но до этого борются за свою правду. А она, как известно, у каждого своя.

– Но если правительства снова организуют проект, – заметил Саша, – то они верят скорее вам, нежели им.

– Надеюсь, но, в любом случае, вам потребуются мои консультации как минимум, а ещё лучше – возьмите кого-нибудь, кто придерживается нашей теории.

– Я передам твои слова.

– Только не говори, что это мои слова никому кроме наших.

– Разумеется.

Саша взглянул на часы, времени оставалось не так уж много. Через пятьдесят минут ему уже нужно было улетать в аэропорт.

– А вот моя практика говорит о том, что время скоротечно. Вы не можете его остановить?

– Увы, мы не Боги.

– Только учимся, да? – усмехнулся он.

– «Все учились понемногу, где-нибудь и как-нибудь», – в ответ сказала Кэтрин.

Шаги отвлекли их. Сзади подошёл молодой человек, по всей видимости, студент, и обратился к Кэтрин по-английски:

– Простите, мисс Уилкс, могу я вас спросить?

– Да, конечно.

– Вы действительно работали над проектом «Переход». Я читал все публикации Перетлёва. Я следил за этим проектом и мечтаю стать физиком. Мне было бы очень приятно, если я смог получить ваш автограф, – он подал книжку по информационной физике и ручку.

– Как ваше имя?

– Джереми… Джереми Фошер.

Она набросала несколько приветственных слов и расписалась.

– До свидания. Успехов вам в учёбе и в дальнейшем.

– Спасибо большое, – радостно, ответил студент и с неохотой отошёл от них.

– Поклонники, а ведь они чуть моложе тебя, – прокомментировал Саша, когда Кэтрин повернулась к нему.

– Ревнуешь? – прищурилась она.

– Не смею, – усмехнулся Соколов.

– Если честно, такое впервые. Удивлена.

– Для многих начинающих учёных ты – пример для подражания. В этом нет ничего удивительного.

– Никогда не любила популярности, – вздохнула Кэтрин. – Неуютно себя чувствую.

– У меня есть идея, – произнёс Александр и подмигнул.

– Какая?

– Давай просто пройдёмся.

Кэтрин согласилась.

Время незаметно ускользало, его стремительный бег ничто не могло умолить, однако если и Саша жалел о чём-то, то только о том, что он не властен над ним. Ветер шелестел листвой и разливал гармонию в сердцах людей. Они шли по каменной дорожке, стараясь не смотреть на окружающих, словно кроме них здесь никого и не было.

Встреча действительно была прощальной. Вскоре Саша улетел. Кейт обещала сказать ему, где будет располагаться лаборатория. Их дороги расходились в этом парке, но надежда говорила, что ненадолго.

Глава 5

7 марта 2114 года. Штаб-квартира ОМБ, Москва, Российская Федерация

– Итак, давайте подведём итоги, – произнёс Павел, задвигая жалюзи, словно не желая, чтобы вечер смотрел в окна. Такая обстановка ему импонировала гораздо больше, она создавала уют в простенько обустроенном кабинете. Здесь присутствовали все, кто участвовал или знал о неофициальной стороне дела: Анатолий Греченко, Александр Соколов и Андрей Булдаков. – Что мы имеем на сегодняшний день? Давайте каждый по порядку.

– Начнём с меня, есть крайне интересная информация, – сказал Греченко.

– Ничего не имею против, – согласился он. – Говори, что твои ребята нашли.

– В том-то и проблема, что ничего не нашли, но отсутствие результата тоже результат. Мы прорабатывали версию о манекене Семёнова… За последние полгода не было никаких перемещений оборудования, специалистов, связанных с клонированием, а тем более людей, которые занимаются матрицированием сознания.

– Было бы странно, если бы они нашлись, – сказал Саша. – Кто будет выставлять свою деятельность напоказ?

– Всё не так просто, – отрицательно замотал головой аналитик. – Мои люди прошли по списку, которые им дали специалисты в этой области. Есть у нас методы и средства. Так вот, если мы не нашли, то вряд ли такое существует. Я, конечно, понимаю, что ты сразу подумал: а кто будет такое документировать, но возражу: бесследно ничего не пропадает.

– Даже материалы из Хранилища?

– Даже они. Пропажу же заметили. С вероятностью 74 процента Макс тебе сказал неправду. Клона с копированным сознанием они не создавали.

Павел заметил, как Александр изменился в лице.

– Но я не вижу никакого иного варианта, – признался он. – Тогда всё встаёт с ног на голову.

– Есть ещё 26 процентов, – оптимистично напомнил Андрей.

– Mea culpa, друзья, – неожиданно оживился Саша. Все внимательно посмотрели на него, ожидая объяснений. – Он мне этого и не говорил! Он сам меня натолкнул на такую мысль, – Соколов встал и энергично шлёпнул себя по лбу. – Да он мне даже не ответил на этот вопрос! Он сказал, что его заменили, а я уже сам сделал вывод.

Александр скривился, словно его пронзила зубная боль.

– Он хотел, чтобы мы так думали, и про Соруса тоже.

– А смысл? – спросил Павел.

– Помнишь, что я тебе сказал по телефону?

– Да, помню. Ты до сих пор думаешь, что всё это было заранее просчитано? – улыбнулся Корышев, отметив, как выразительно посмотрел на Соколова Андрей. Смысл этого взгляда остался для Павла неясным, но здесь что-то крылось. – Но ты так и не рассказал, что натолкнуло тебя на эту мысль.

– Он нас просто отвлекал, чтобы мы гонялись за привидениями, – проигнорировал вопрос Александр.

– Но как именно он мог всё это предвидеть?

– Это очевидно! – Саша отошёл в сторону и сказал. – Он подкинул нам шестёрок, – Соколов снова вернулся к стулу. – Потом, когда мы на них набросились всеми силами и, конечно, нашли, он проводит свою операцию. По всей видимости, используя гипердвигатель. Это было не так трудно, во всяком случае, не намного сложнее организации нападения на ПИЦ. Ему некуда торопиться. Более того: он специально затягивает свои акции, чтобы потом у недоброжелателей было больше аргументов против. Затем, зная, что мы рано или поздно найдём место жительства Макса Риновича, он готовит там ловушку: тихая страна, малонаселённый район города – всё подталкивает нас, это логически верный следующий шаг. Сымитированный звонок от Кэтрин, я уже говорил Паше, скажу ещё раз, нужен, чтобы именно я поехал в Сербию. Этим, Паша, ты показал прямую связь между тобой и Андреем.

– Хороший анализ, – согласился Греченко.

– Жаль, что несвоевременный, – огорчился Александр и сел на своё место. – Всё это можно было бы предвидеть.

– Предсказать будущее невозможно принципиально, можно лишь предполагать, – ответил аналитик и добавил. – Вся их тактика строится на том, что мы должны прорабатывать варианты, боясь упустить что-нибудь сколь угодно важное.

– Но у вас уже были случаи, – возразил Саша. – Что если запустить модель и прогнать её по времени.

– Читайте больше бульварных газет, друг мой, – отмахнулся Греченко. – Если всё было так просто… но давайте вернёмся к делу.

Паша развёл руками, будто говоря Александру: «Я был прав». Тот явно был сегодня не в настроении, да и Андрей против своего обыкновения молчал.

– Итак, твоя версия, – обращаясь к Соколову, продолжил аналитик, – не подтверждается, но всё не так плохо. Есть ещё и бомба, заложенная в Семёнова, и вот по ней появилась информация. К счастью, такие имплантаты не изготавливаются кустарным способом. Я поискал по всем лабораториям и нашёл один интересный факт: 12 декабря пропал один экземпляр…

– Бесследно, – без тени сомнения вставил Андрей.

– Да, именно.

– Как и документы о нападении на Семёнова, – напомнил Булдаков.

– Да, – снова ответил Греченко и достал из кармана голографический кристалл. – Здесь доклад службы безопасности, а так же маркировка объекта и полное его описание. – Павел взял кристалл и вставил его в проектор, на котором сразу отразился текст. В целом это был обыкновенный доклад, если бы не обстоятельства пропажи: как верно сказал Булдаков, момента похищения никто не зафиксировал, даже камеры. Два кадра камеры, сделанные с интервалом в одну тридцатую секунды, показывали помещение: на первом небольшая коробка на полке стояла, на втором – нет.

– Мистика просто какая-то, – произнёс Павел.

– Как и двигатель вертолёта? – усмехнулся Саша. – Всё можно объяснить.

– Но тогда у них не было гипердвигателя, – возразил он и откинулся на кресло. – Я уже перестаю что-либо понимать! Если допустить такую возможность, что у них уже есть устройство по телепортации, то зачем им вообще гипердвигатель?! Только чтобы приостановить нашу экспансию? Но они не могут не понимать, что это лишь отсрочка. Шум, конечно, получился приличный, но что дальше?

– Ким Сорус тоже говорил, что их цель не гипердвигатель…

– Ответ, мы, как всегда, узнаем в конце, – сказал Андрей.

– Лишь бы не было поздно, – ответил Александр, и снова эта секундная перестрелка взглядами, или только показалось? Корышев не мог понять, но чувствовал с самого начала, что Саша и Андрей что-то скрывают.

– Вообще-то в каждом событии можно найти и положительный момент… Сейчас мы знаем на порядок больше о Максе, чем раньше. Его действия многое нам говорят. Впредь будем учитывать, что у них есть портативный вариант телепорта.

– Да, Андрей, ты умеешь выделить главное.

– По крайней мере, ничего непоправимого до сих пор не произошло, – сказал Павел и взял теннисный мячик, теребя его. Так почему-то ему всегда легче думалось. И вдруг ему пришла в голову простая мысль:

– По крайней мере, они должны знать координаты, а значит, иметь доступ к видеокамерам.

– Несомненно, – согласился Греченко, подняв указательный палец.

– Попробуем пойти к истокам. Я слетаю на этот завод. Изучу схемы. Надеюсь на удачу.

– Заводик-то там непростой. Строжайший госконтроль, должно что-нибудь вылезти.

– А вот мне такое в голову и не пришло, – сказал Андрей.

– Понадеяться на удачу? – улыбнулся Павел, но Булдаков его понял. – Это всё мой любимый шарик, – он поставил его на место и обратился к аналитику. – Я высылал фотографию убитой. Что-нибудь есть по ней?

– Нет.

– Не нужно искать, в базах её нет. Я уверен.

– Поясни, – заинтересовался аналитик.

– Она из СО. Мы с Андреем её видели вместе с Роминым в Эс-Каллуме, – сказал Корышев.

– Интересно дело оборачивается, – отозвался Греченко.

– Я чуть не упал на месте, когда увидел фотографию… – признался Павел.

– И она уже была мертва, когда я пришёл, – дополнил его Булдаков. Ему друг уже изложил все детали, и сейчас повторил для остальных.

– Заключение по баллистической экспертизе мне обещали дать, пока его не было, – опережая вопросы, ответил Павел.

– Прямое доказательство, что в этом замешан и Секретный Отдел, – указал Соколов. – Не пора ли нам поинтересоваться, что делал сотрудник СО в той квартире?

– Довольно серьёзное предложение. Но у кого? Хочешь пойти к Карлосу Оттону или к самому Маркусу Грене?

– У меня нет иных кандидатур.

– Можно обратиться к Ромину.

– Думаешь, он возьмёт на себя Секретный Отдел? – догадался аналитик, и Павел улыбнулся: за почти месяц они научились понимать друг друга с полуслова.

– Снова распределение ролей. Затея не лишена смысла, – признал Саша. – Ты едешь на завод. А нам, что делать?

– Уверен, Санёк, мы тут скучать не будем, – похлопал его Андрей по плечу.

– Ох, не люблю я такие прогнозы. Если ты что-то говоришь, то оно всегда сбывается.

– Ты мне льстишь, дружище…

В дверь постучали, Корышев напрягся, ожидая самого худшего развития ситуации. За последний месяц он уже перестал верить в лучшее. В воздухе отчётливо почувствовалось напряжение.

– Я открою, – произнёс Андрей и направился к двери. С каждым шагом возрастал и градус. Павел поймал себя на том, что инстинктивно проверил наличие пистолета в кобуре.

Дверь открылась, на пороге стоял невысокий человек с коляской, доверху набитой пакетами.

– Внутренняя почта, – сказал мужчина, смотря мимо Булдакова, – для Павла Алексеевича.

– Передавайте, – ответил тот, и Андрей принял пакет.

Дверь закрылась, друг не спеша подошёл к столу, рассматривая надпись на пакете, и произнёс:

– По всей видимости, результаты баллистической экспертизы. Чуть раньше, чем мы рассчитывали.

Булдаков передал ему пакет. Паша ловким движением руки вскрыл его и достал листок. Содержание полностью подтверждало те предположения, которые высказывал Андрей, и Корышев сказал об этом.

– Вот и славно, – сказал Булдаков, – если в местные больницы поступит человек с двумя огнестрельными ранениями, то мы сразу узнаем. Сделаешь запрос, Паш?

– Безусловно. Сейчас позвоню и пойду к генералу, – согласился Корышев и потянулся к телефону…

* * *

Местоположение отделения Секретного Отдела было известно всем, чего нельзя сказать о делах. Восточное крыло восемнадцатого этажа полностью отдавалось под его управление, поэтому Ромину стоило всего подняться вверх на несколько этажей.

Карлоса Оттона Евгений Николаевич встречал не так часто, в основном на совещаниях, либо при более сложных обстоятельствах, когда нужно было срочно обсудить насущные вопросы. Карлос был моложе его лет на пять и работал на посту гораздо меньше, но в профессионализме ему сложно было отказать. Человек находился на своём месте, это факт, но последние события сильно ударили по доверию Ромина к нему, и настало время расставить все точки над «i».

Генерал-полковник Оттон встретил его приветственно и предложил сесть.

– Что привело вас ко мне, мистер Ромин? – спросил он.

– Ваши сотрудники, мистер Оттон.

– С удовольствием вас выслушаю, – сказал тот, подошёл к бару и предложил. – Виски? Отличное. Из Англии.

– Нет, благодарю. Давайте, ближе к делу.

– Что ж, – разочарованно произнёс Карлос и сел на место. – Что случилось?

– У меня есть фотографии двух ваших сотрудников, – Ромин достал их из папки и выложил на стол. Оттон деловито посмотрел сначала на одну из них, затем отложил и посмотрел на вторую.

– Так в чём проблема?

– Одного из них зовут Руслан Хокай. Он застрелил Элиаса Антонио Кортеса Харроса, более известного под кличкой Джулио.

– Ах, вот в чём дело…

– Да, этот человек не раз связывался со мной и следил за ходом расследования нападения на Исследовательский Центр.

– Ого, довольно резкое заявление! – Карлос откинулся на спинку кресла и почесал подбородок. – То есть вы считаете, что я его направил к вам, чтобы убрать этого… Джулио?

– Мне интересно знать, насколько далеко зашёл Секретный Отдел, и насколько далеко ещё готов пойти, – твёрдо сказал Ромин.

– Мой дорогой друг, – Оттон развёл руками, – ты же знаешь, сотрудники СО имеют право быть в курсе всех расследований, и если Руслан посчитал нужным знать, то это его право.

– Хочешь сказать, что он действовал по собственной инициативе?..

– Именно это, – кивнул Оттон, – но ты, разумеется, мне не веришь. Даже не знаю, как тебе доказать обратное.

– Конечно, не верю, – отмахнулся Евгений Николаевич, – как я могу доверять вам? Я в курсе, что вы хотите управлять ходом расследования. Конечно, вы могли бы взять дело себе, но вы не уверены в успехе. Хотите собрать сливки?.. Назначение молодых сотрудников тоже входило в ваши планы. Неужели ты надеялся, что я это не узнаю? Вполне естественное желание. Всё довольно очевидно, я уже давно это знаю. Кстати, – Ромин выложил шарик диаметром в миллиметр, – знаешь, что это?

– Да, – коротко ответил Оттон. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.

– Следите. У меня уже вот-вот сложится впечатление, что СО вовсе не хочет, чтобы кто-либо вообще добрался до истины. Я могу потребовать внутреннего расследования, но останавливает одно соображение.

– С удовольствием послушаю…

– Вы знаете что-то, что именно заставило вас не брать расследование в свои руки. Вы знали, что это слишком опасно и что это может стоить вам должности. Гораздо проще поставить кого-нибудь не столь важного и после забрать дело в свои руки. Вот вам и причина.

– Идёшь ва-банк, – изрёк Оттон.

– Иного не остаётся, – подтвердил Ромин..

– Что ж… страх обычное дело, генерал, – руководитель СО даже слегка улыбнулся.

– Значит, вы не намерены останавливаться.

– Если у вас не найдётся предложение, которое бы всех устроило.

– Оставьте провокации, и о ваших делах никто не узнает.

– У вас есть доказательства? – Оттон забрал устройство слежения, явно намереваясь оставить вещественную улику себе, на что Ромин сказал:

– Есть материальные доказательства влияния вашего отдела на ход расследования. Один из ваших сотрудников, – он указал на фотографию Руслана, – устранил одного обвиняемого…

– …А второй стрелял в вашего сотрудника, которого не должно было быть там. Откуда он имеет такую информацию? – задал риторический вопрос Карлос, спустя секунду он пролжил. – Я не отвечаю за каждого своего сотрудника: у них обширные права. Мы умные люди, генерал, и понимаем друг друга. Факты, знаешь ли, понятие относительное, как и всё вокруг. Руслан был заменён копией, которая и уничтожила Джулио. Неужели он умер от приступа совести?

Евгений Николаевич вынужден был признать, что в этом деле у генерала Оттона больше средств влияния, но у Ромина уже просто напросто не оставалось выбора. Он должен был нанести этот удар первым.

– А что касается этого, – Карлос указал на шарик, – где гарантия, что Руслан, подставное лицо, не использовал влияние и средства, чтобы самовольно поставить это устройство? Здесь нет клейма.

– Я бы удивился, если бы оно было бы обнаружено.

– А мы просто советовали вам дать возможность молодым, подающим надежду, сотрудникам показать себя в деле, – непринуждённо сказал Оттон. – Так в чём вопрос? Где здесь злой умысел. Слабая доказательная база. Всё вполне объяснимо.

– Вы всё просчитали? Вы уверены?

– Вы ведь ведёте запись разговора? – спросил Оттон. Да, Ромин вёл запись. Оппонент был уверен в неуязвимости своей позиции. И следует отметить, что не без оснований.

– Но ты уже многое сказал.

– А что я сказал? Лишь опровержения. Косвенные подтверждения? Ты трактуешь их так, я иначе. Это не доказательства. Я сейчас тебе дал иную трактовку.

– Я инициирую внутренне расследование. Мы будем бороться, генерал Оттон.

Тот лишь покачал головой, нельзя было понять, что именно этим он хотел сказать. Ромин не стал прощаться. Он встал и направился к двери, чувствуя всю тяжесть сложившегося положения: возможности были ограничены, доказательства слабы, а попытка давления не увенчалась успехом. Единственный шанс выиграть эту гонку – это держать удар и не подпускать СО к расследованию, суметь скрыть успех, если он появится, и закрыть дело до вмешательства Оттона, но даже здесь не было гарантии победы.

Борьба в ОМБ за сферы влияния входила в новую фазу, перестав быть скрытой.

* * *

Завод, о котором шла речь, находился в пригороде Новосибирска, поэтому перелёт оказался довольно продолжительным. Вылетев вечером навстречу востоку, Павел оказался в городе по местному времени ранним утром и решил не заезжать в гостиницу, а сразу направиться на завод, руководство которого уже было предупреждено о появлении внеочередного гостя.

Директор, Сергей Иванович Полынин, седой человек лет шестидесяти, живо поприветствовал его. Чувствовалось, что этот человек побаивается, хоть государственные проверки на подобных объектах должны быть делом привычным, но «Безопасность» заглядывала сюда редко. Работая в ОМБ десять лет, он привык к подсознательному страху чиновников к спецслужбам. Власть всегда создавала страх потерять её, но Корышев прибыл сюда не для проверки, но директор ничего не мог знать об этом. Впрочем, страх рождает подчинение, и Павел умел использовать это в своих целях:

– Сергей Иванович, вас известили о цели моего визита?

– Да, – ответил Полынин.

– Мне нужен доступ в Отдел Хранения. Пока я буду осматривать место, подготовьте все видеозаписи, сделанные камерами наблюдения. Мне нужен весь материал не только в этом помещении, но и на главном входе. Нужны также записи запасных выходов. Записи не только этого дня, но и всей предшествующей недели.

– Разумеется. Мы окажем вам полное содействие.

– Наблюдение за центром мониторинга ведётся?

– К сожалению, нет.

– Компьютер фиксирует входящих и выходящих из центра мониторинга?

– Да, мы предоставим вам всю информацию за неделю.

– Не забудьте и про всех, кто не явился на работу. Мне нужны списки, а также все больничные листы сотрудников, которые имеют доступ к камерам наблюдения. Да, и ещё. Мне бы хотелось поговорить со специалистами в области имплантатов. Пока это всё.

Директор действительно не подвёл, быстро организовав работу. Вскоре Полынин вернулся, и не один. С ним пришёл сотрудник лет сорока, звали того Сергей Михайлович Чиникин, он оказался ведущим специалистом. Корышев тоже представился и, пояснив цель своего визита, попросил провести в Отдел Хранения. Павлу предстояло перелопатить вручную «тонны» информации, но об объёме работы и количестве времени, которое она займёт, он сейчас и не думал: главное найти зацепку и надеяться, что это случится раньше, чем СО начнёт двигать фигуры по доске.

Дорога к Хранилищу не заняла много времени. У входа их встретил охранник. Он ввёл пароль и приложил руку к сканеру, тяжёлые металлические двери начали неторопливо раскрываться. Хранилище оказалось не столь большим, как подобные помещения других производственных комплексов. Связано это было, прежде всего, с размерами продукции, но и не только. Ещё со времён экономического чуда Японии в позапрошлом веке, а то и раньше, стало очевидно, что хранить материал экономически не выгодно: возникают множество лишних трат, поэтому вся продукция отправляется заказчику сразу практически после производства.

– Следуйте за мной, – произнёс Чиникин и направился вглубь Хранилища. Корышев направился вслед за ним, а охранник остался у входа. – Я так понимаю, вас интересует образец 10-48-74?

– Да, – удивился Павел. – Это его инвентарный номер. А вы откуда знаете?