Текст книги "Молитва Иисусова в духовном наследии Оптинских старцев"
Автор книги: Иеромонах Димитрий Волков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
124 ОР РГБ. Ф. 213-75-4. Лл. 5 об-6.
125 Собрание писем преподобного Макария Оптинского к монахиням. Козельск: Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина пустынь, 2019. Т. 2. (М). С. 232—233.
126 Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Отечник. Избранные изречения святых иноков и повести из жизни их. М.: Паломник, 2004. Т. 6. С. 344.
127 Дневник послушника Николая Беляева. С. 253—254.
128 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 585.
129 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 412.
130 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 390—391.
131 Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы... С. 140.
132 Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. С. 170.
133 Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. С. 181.
134 Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы... С. 46, 138, 210.
135 Дневник послушника Николая Беляева. С. 247, 392—393.
136 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 597.
137 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 404—405.
138 Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Аскетические опыты. М.: Паломник, 2006. Т. 2. С. 202.
139 Цветочки Оптиной пустыни. Воспоминания о последних оптинских старцах о. Анатолии (Потапове) и о. Нектарии (Тихонове). М.: Паломник, 1995. С. 108—109.
140 Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы… С. 140.
141 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 693.
142 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 650.
143 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 290.
144 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 293.
145 Агапит (Беловидов), схиархим. Житие оптинского старца Льва. С. 185.
146 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 559.
147 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 196.
148 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 367.
149 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 557.
150 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 712.
151 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 649.
152 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 597.
153 ОР РГБ. Ф. 213-75-5. Л. 7 об.
154 Собрание писем преподобного Макария Оптинского к мирским особам. Т. 1. С. 188
155 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 268.
156 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 268—269.
157 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 649.
158 Иже во святых отца нашего аввы Исаака Сирина. Слова подвижнические. М.: Правило веры, 2006. С. 272.
159 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 679—680.
160 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 650.
161 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 558.
162 Собрание писем преподобного Макария Оптинского к мирским особам. Т. 1. С. 425.
163 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 293.
164 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 557.
165 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 287.
166 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 302.
167 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 296—297.
168 ОР РГБ. Ф. 213-75-1. Л. 53.
169 Дневник послушника Николая Беляева. С. 265—266.
170 Дневник послушника Николая Беляева. С. 371.
171 Цветочки Оптиной пустыни. Воспоминания о последних оптинских старцах о. Анатолии (Потапове) и о. Нектарии (Тихонове). С. 126—127.
172 Агапит (Беловидов), схиархим. Житие оптинского старца Льва. С. 371.
173 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 86.
174 Собрание писем преподобного Макария Оптинского к мирским особам. Т. 2. С. 453.
175 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 573.
176 Собрание писем оптинского старца Амвросия. С. 563.
177 См.: Гал. 5, 22, 23
178 Собрание писем оптинского старца Амвросия С. 558.
179 Собрание писем оптинского старца Амвросия С. 592.
180 Дневник послушника Николая Беляева. С. 285—286.
181 Собрание писем преподобного Макария Оптинского к монахиням. Т. 2. С. 233.
182 Преподобный Анатолий (Зерцалов). С. 252.
183 Собрание писем преподобного Макария Оптинского к монахиням. Т. 3. С. 446.
184 Дневник послушника Николая Беляева. С. 286.
185 Дневник послушника Николая Беляева. С. 393.
186 Собрание писем оптинского старца Иосифа. С. 222.
Глава 2 Иисусова молитва в жизни монаха и мирянина
Приобретя на первых порах ревность к деланию молитвы, иной любитель задается вопросом: если Иисусова молитва так важна, так полезна, если это кратчайший путь ко спасению, то почему не заменить ею все правило?
Сначала такая постановка вопроса окрыляет. Кажется, что найден ключ к духовной жизни – только молись Иисусовой молитвой, и ум очистится от помыслов и парения, которых не избежать при чтении длинных и разнообразных молитвословий. Иногда этот вопрос даже среди монахов принимает крайний вид: к чему церковное богослужение, не заменить ли его Иисусовой молитвой?
И хотя они не могут отменить церковный чин, но сам этот вопрос может смутить настолько, что подвижник молитвы начинает пренебрегать общим богослужением, а в другом случае приходит к убеждению, что при подготовке к Причастию можно заменить все чинопоследование молитвой Иисусовой. Что говорили об этом оптинские старцы?
Молитва Иисусова и церковное богослужение
Одна дама жаловалась преподобному Макарию, что имеет дома умиление от молитвы, а из церкви уходит вся пустая; когда же пытается и в храме обрести подобное чувство, то, не обретая оного, приходит в расстройство187. Старец отвечал, что это прелесть, и ее домашняя молитва, когда она дает ей цену, неприятна Богу. «О церковной же молитве знайте, – продолжает старец в письме к ней, – что она выше домашней вашей молитвы; ибо оная возносится от целого собора людей; в числе коих может много есть чистейших молитв, от смиренных сердец к Богу приносимых, кои Он приемлет яко кадило благовонное, с коими и ваши, хотя немощные и ничтожные, приемлются. Совет мой вам не оставлять церковной молитвы, но смиренно оной молиться и не смущаться о том, что будто бы не молилась и не была; и сию мысль от себя отвергать, а домашней не возноситься, – то и будете мирны»188.
Сам преподобный Макарий был знатоком богослужебного устава, любил и знал церковное пение. Как скитоначальник он следил за тем, чтобы в Иоанно-Предтеченском храме с благоговением отправлялись положенные службы, для чего завел должность канонарха и установил пение стихир на «подобны». Во время богослужения старец внимательно слушал чтение и указывал чтецам на ошибки, при необходимости напоминал певцам забытый напев или корректировал тональность пения189.
Вместе с тем и сам преподобный Макарий, и другие старцы не всегда посещали общие службы, которые правились в храме и скитской келлии, именуемой «соборной» или «на правиле». Как правило, они служили в составе собора священников в воскресные дни, когда совершалась память великого святого и в другие великие праздники. В остальные дни келейники читали для них положенные молитвословия в старческой келлии. Эти последования по своему составу отличались от уставного богослужения, но, по своей сути, они заменяли старцам службу в храме.
Так, преподобный Лев с учениками в 2 часа ночи начинал утренние молитвы, потом полунощницу, двенадцать избранных псалмов, канон дневному святому с чтением поучения и 1-й час. Чуть позже, во время литургии, читались 3-й, 6-й час и изобразительны, а вечером – 9-й час, двенадцать избранных псалмов, три канона и акафист. Наконец, после вечерней трапезы, совершались повечерие, вечерние молитвы, прочитывались две главы из «Апостола» и одна глава из Евангелия190. Это не менее пяти-шести часов общего времени, что примерно соответствует продолжительности богослужебного круга в современной традиции. Преподобный Лев, являясь учеником старца Феодора, делателя Иисусовой молитвы, не посчитал нужным сокращать состав читаемого последования, но придерживался его все годы жизни в Оптиной.
То же наблюдаем и у последующих старцев. Ученик и сотаинник старца Льва преподобный Макарий вставал в 2 часа ночи. Его правило также имело четыре отдела, но в их составе имелись некоторые отличия. Так, например, не было полунощницы и канона святому, а вместо них читался дневной богородичный канон и акафист Божией Матери. Вместо вечерних двенадцати псалмов у старца Макария читались кафизмы, а вместо трех канонов с акафистом канон Ангелу Хранителю. Второй и четвертый отделы были идентичны тому, что читалось у старца Льва191.
Преподобный Амвросий, обессиленный многими недомоганиями и постоянным наплывом посетителей, строго держался сходного по структуре правила, хотя оно несколько сократилось. Келейники ежедневно читали старцу утренние молитвы, двенадцать псалмов и 1-й час. После краткого перерыва – часы, изобразительны и канон с акафистом, а вечером – малое повечерие, канон Ангелу Хранителю и вечерние молитвы192.
При рассмотрении распорядка обычного дня у названных старцев мы не находим в нем специально выделенного времени на молитву Иисусову. Можно предположить, что преподобный Макарий молился отдельно после окончания первого раздела молитв и до начала ранней литургии в монастыре в 6 часов, когда начиналась вторая часть правила. Но вряд ли этот отрезок времени превышал час-полтора. В случае же с преподобным Амвросием и такового промежутка времени не находим. Остается лишь предположить, что он молился при затворенных дверях после окончания вечернего правила, когда все ложились спать. Но об этом прямо не говорит даже биограф старца архимандрит Агапит (Беловидов)193.
Вывод, который напрашивается сам собой, – старцы молились Иисусовой молитвой, не выделяя для этого специального времени. Хотя прямо они не говорили об этом, подобное утверждение хорошо согласуется как с изучением распорядка жизни старцев, так и с их наставлениями. Неслучайно преподобный Амвросий пишет в одном письме: «Думаю, что живущим в монастырях удобнее и полезнее приспособлять молитву Иисусову к порядкам того монастыря, держась, сколько возможно, благоразумного молчания, а в нужде краткословия»194. Эти слова надо понимать в том духе, что не стоит надеяться на особые условия, но надо приспосабливаться к порядкам монастыря, где живешь, и упражняться в молитве, насколько позволяют обстоятельства. Оптинские старцы, перегруженные обязанностями по окормлению братии и мирян, так и поступали: молились в часы своего непродолжительного отдыха, молились во время дел и разговоров, молились на общем правиле и богослужении.
Молитва Иисусова во время богослужения
Преподобный Моисей, еще будучи в Сарове, слышал от преподобного Серафима Саровского такие слова: «Стоя в церкви, надобно творить молитву Иисусову, тогда будет внятно слышно и церковное богослужение»195. Впоследствии он так и делал. Будучи уже архимандритом и настоятелем Оптиной пустыни, он почти на каждой утрене благоговейно стоял и перебирал четки196.
Преподобный Иларион, как видно из его писем, не возбранял молиться в храме молитвой Иисусовой. В письме от 13 декабря 1870 года он пишет одной монахине: «Пишешь, побеждалась в заутрени дремотою от малого сна и, чтобы разогнать дремоту, творила молитву Иисусову с поясными поклонами. – При Иисусовой молитве поклоны класть не следует. Молитва при любом делании должна быть, но чтобы это незаметно было для других»197.
Преподобный Амвросий, отвечая на вопросы о прохождении Иисусовой молитвы, писал: «Стоя в церкви, должно слушать внимательно пение и чтение церковное, и кто может, не должен оставлять при этом и молитвы Иисусовой, особенно когда нехорошо и невнятно слышно чтение церковное»198.
Преподобный Анатолий (Зерцалов) советовал: «В церкви, когда диавол затыкает тебе уши и смежает глаза, старайся читать Иисусову молитву»199, она «не только не мешает, но даже способствует слушать чтение и пение, и помогает обыкновенной церковной и келейной молитве»200. В то же время при многократных увещеваниях одной сестре творить молитву Иисусову в храме преподобный Анатолий добавляет: «Внимай по силе кафизмам, они после тебе усладятся. В них много красоты и сладости, которые разгонят сон и уныние»201.
Преподобный Иосиф благословлял молиться по четкам на службе от рассеянности202 и проходить хотя бы по одной сотне молитв203, а преподобный Варсонофий сам молился на службе и всех к этому призывал. По свидетельству Николая Беляева, еще будучи послушником, старец проходил за утреней по три-четыре тысячи молитв204. Николай неоднократно спрашивал преподобного, творить ли молитву Иисусову на службе, и все полученные ответы прилежно записал в своем дневнике. Благодаря этому у нас есть развернутое мнение преподобного Варсонофия на данную тему.
Так, спустя два месяца после приезда в Оптину послушник Николай спрашивает у старца: молиться ли Иисусовой молитвой во время богослужения, или нет? Преподобный отвечает в согласии с предыдущими старцами: на литургии слушайте, что читают и поют, а на всенощной, когда не разбираете слов, можете молиться по четкам205.
Понятный ответ, но через два с половиной месяца послушник снова обращается с этим к старцу. «А за службой, батюшка, вовсе не надо творить Иисусову молитву?»206 – интересуется он. Вопрос примечательный, потому что из слов Николая Беляева видно, что он, во-первых, помнил благословение старца, а во-вторых, его одолевали сомнения, и он уточняет: неужели «вовсе не надо творить Иисусову молитву»? Но старец никогда не говорил, что вовсе не следует творить, и потому послушник слышит тот же ответ: творить можно, но только в тех случаях, когда непонятно, что читают. При этом старец ссылается на преподобного Амвросия207. Через два года отец Николай снова возвращается к этому вопросу, но теперь указывает на святителя Игнатия и преподобного Серафима, которые учили, что молитву надо творить на службе все время. Ученик старца жалуется, что из-за этого у него в мыслях возникает противоречие, которого он не в силах разрешить.
Старец отвечает пространно. Во-первых, он еще раз ссылается на авторитетов – преподобных Моисея, Макария и Амвросия Оптинских. Во-вторых, объясняет, что молитва молитве рознь. Есть молитва новоначального и есть молитва уже преуспевшего, для которого молиться – что дышать. Последний и слушает, и внимает читаемому, а молитва не престает в его сердце; и даже когда он спит, ручеек молитвы не оскудевает. В третьих, отец Варсонофий объясняет Николаю, что его молитва еще не обрела силы, и если он будет молиться во время богослужения, то и службы слушать не будет, и молитва его будет окрадываема из-за недостаточной собранности ума, а потому – лучше слушать службу208.
Вполне убедительный ответ должен был поставить все точки над «и», но через два месяца сам старец признается Николаю, что в письмах отца Анатолия (Зерцалова) тот советует не оставлять молитвы Иисусовой на богослужении. И что молитва совсем не мешает слушать читаемое, а помогает. Еще более любопытен ответ будущего отца Никона. Он признается, что не оставлял молитвы, и только когда отец Варсонофий сказал ему в предыдущий раз, что надо слушать читаемое, он перестал, но ему было жалко расставаться с молитвой. После этих слов старец разрешил Николаю творить молитву за службой без ограничений209.
Заметим некоторую противоречивость всей ситуации. Старец три раза отвечал на один и тот же вопрос послушника, а он сначала творил молитву во время службы, но потом, после второго ответа, оставил. Не возникал ли сам вопрос оттого, что благословение старца расходилось с внутренним опытом Николая, и тот продолжал молиться на службах, в то время как совесть уличала его в непослушании? Вопрос этот останется без надежного ответа, но, судя по вопросам Николая, подобная догадка имеет право на существование. Самое интересное, что инок попал в коллизию: доверившись внутреннему чувству, он не исполнил первоначального благословения, отчего и разрешение творить молитву на службе не принесло ему успокоения – он все еще сомневался в том, как правильно. Об этом он и говорит старцу через месяц после последнего (третьего) разговора. «Теперь прошло около месяца, и я не знаю: что, продолжать мне или нет? Что полезнее для меня, я сам не могу понять. Вот как же мне быть?» И старец отвечает ему, чтобы он творил молитву, а там как Бог даст210.
Кажется, что после этого благословения помыслы больше не тревожили Николая, и через три с половиной месяца он признается в «Дневнике», что раньше любил читать в храме, а сейчас, хотя и не отказывается, но все же считает это неудобным, так как предпочитает во время службы творить молитву Иисусову211.
Таким образом, можно сделать общий вывод: старцы и сами творили молитву во время общего правила, и другим не запрещали. Новоначальным они советовали творить молитву, только когда плохо читают или поют в храме, и никто из них не благословлял упражняться в молитве на литургии, но преимущественно на утрене или других службах. При этом старцы допускали, чтобы любитель молитвы не оставлял молитву всю службу.
Иисусова молитва и келейное правило
Обычно Иисусова молитва входила в келейное правило в виде пятисотницы. Та состояла из 300 молитв Иисусовых, 100 молитв Богородице, 50 – Ангелу Хранителю и 50 – всем святым. Пятисотница исполнялась с поклонами212, но под субботу и полиелей ее исполняли только с поясными поклонами. Отменялась пятисотница в случае бдения213. Также с малыми поклонами пятисотница совершалась во всю пятидесятницу214.
Всем монашествующим или стремящимся к монашеству старцы давали правило совершать пятисотницу. Так было не только в Оптиной, старцы писали об этом сестрам многочисленных женских обителей. Преподобный Макарий советовал исполнять пятисотницу при неопустительном хождении на богослужение215. Его ученик, преподобный Иларион, на вопрос монахини Леониды, что делать, если не успеваешь исполнить полного правила, отвечал, чтобы пятисотницу не оставляла, а остальное – как получится216. Эти слова надо понимать так, что пятисотницу надо исполнять всегда, даже если кажется, что нет сил или времени, а остальное при неблагоприятных обстоятельствах можно и опустить.
Многократно учил своих чад прилежать пятисотнице преподобный Иосиф. Одной монахине он писал: «Чтения много не набирай, больше всего прилежи молитве Иисусовой. Поставь себе за обязанность исполнять ежедневно пятисотницу, кроме праздников. Лучше оставить чтение»217. В другой раз старец пишет молодой послушнице: «Спрашиваешь про келейное правило. Пятисотницу надо непременно справлять и стесняться нечем – это общий долг монашествующих»218. В некоторых случаях пятисотница в письмах старца равнозначна келейному правилу, то есть состоит лишь из него219. Преподобный Иосиф разрешал справлять пятисотницу по частям220 и советовал подробно писать, сколько пропустила пятисотниц и служб, говоря, что через это можно прийти в страх и сокрушение221. Против рассеянности на службе он советовал молиться по четкам на счет222 и говорил, что это необходимо от самообмана, так как без счета кажется, что много молишься, а начнешь считать – и сотни не прошел223.
Преподобный Варсонофий призывал держаться за пятисотницу, как за столп, как за спасительное вервие, говоря, что в ней заключена великая сила224. Он рассказывал Николаю Беляеву, как преподобный Амвросий говорил одному из своих учеников, схимонаху Мелхиседеку: «Держись за пятисотницу как за спасительное вервие – не заблудишься». «Почему так? – вопрошал старец Варсонофий. – Очевидно, потому, что в ней есть некая сила. Батюшка отец Амвросий не открыл нам, какая это сила и в чем она заключается, но можем думать, что в произношении имени Господа Иисуса Христа. Другие думают, что сила в том, что пятисотница ведет свое начало от древних святых отцов Египта и Палестины»225.
В келейных записках старца Варсонофия приведен сон, бывший одному скитскому монаху. Тому явился почивший схимник, который укорил инока, что тот пьет чай, а пятисотницу не справляет. Схимник объяснил, что пятисотницу надо исполнять неопустительно226. Преподобный Амвросий предупреждал монаха, признавшегося, что пропускает пятисотницу: «Когда будешь умирать, горько жалеть об этом будешь, только тогда уже поздно»227. По словам преподобного Иосифа, старец Амвросий говорил о схимническом правиле: «Так как дважды принял постриг, то вдвойне нужно исполнять пятисотницу, если кто имеет время и силы телесные и душевные». «Но телесные не все имеют, чтобы поклоны выполнять, – объяснял отец Иосиф, – а без поклонов – стоя или сидя, – может и больной исполнять. Поэтому молитва Иисусова и с болящего спрашивается»228.
Отец Никон исполнял пятисотницу вечером с 9 до 10 часов, перед отходом ко сну229. Его правило, кроме того, состояло из двух глав «Апостола», одной из Евангелия, двух кафизм и чтения помянника230. Впрочем, иногда он пропускал пятисотницу, и старец Варсонофий как-то пояснил ему, что если по какой-то причине справить правило не получилось, то исполнять в другой день двойную норму не требуется231. В случае же болезни и невозможности посетить храм преподобный советовал заменять всенощную тремя тысячами молитв Иисусовых232.
Были и другие наставления старцев относительно Иисусовой молитвы в келейном правиле. Так, преподобный Анатолий (Зерцалов) писал одной сестре: «Учись держать Иисусову молитву. Начни хоть в день четок по десять. Да и прибавляй по сотенке. Эти четки, разумеется, без поклонов»233. Таким образом, он давал ей начальное правило в 1000 молитв.
Преподобный Лев пребывающую в болезни сестру призывал совершать хотя бы пятьдесят молитв в день234.
Преподобный Нектарий одной мирянке, готовящейся к постригу, дал сходное келейное правило: 30 молитв Иисусовых, 10 молитв «Пресвятая Владычице Богородице, спаси мя» и по 10 молитв Ангелу Хранителю и всем святым235.
Преподобный Иосиф послушнице Евстолии, склонной к самочинным подвигам, назначает такое правило: две пятисотницы и одну кафизму каждый день236. А одной мирянке предлагал проходить при каждом ударе часов по десять гласных Иисусовых молитв, а потом прибавлять237.
Преподобный Варсонофий призывал мирян хотя бы раз в неделю совершать пятисотницу238 и ежедневно читать двадцать, пятьдесят или сто молитв, говоря при этом: «Пусть одна преуспела на дюйм, другая на аршин, третья – на сажень. А иная, может быть, и на версту ушла вперед, – важно, что хоть на дюйм-то, да ушла, и слава Богу»239.
Впрочем, при всей полезности и даже превосходстве Иисусовой молитвы преподобные отцы оптинские считали необходимым совершать другие молитвословия. Так, преподобный Амвросий на вопрос, что лучше, совершать обычное правило или проходить Иисусову молитву, давал следующий ответ: «Лучше исполнять и то, и другое; потому что под правилом жили и не оставляли оного великие мужи, каков был Антоний Великий и преподобный Зосима, видевший Марию Египетскую»240. В другом месте он делился мнением о рукописи «Странника» и замечал: «Ты пишешь, что крестьянин этот настолько прилеплен был молитве Иисусовой, что для него трудно было прочитать и молитвы утренние. Но, по слову Григория Синаита в “Добротолюбии”, это прилично только людям простейшим и живущим в безмолвии, а в монастырях живущим это не может быть пригодно. Ежели Антоний Великий совершал 9-й час и преподобный Зосима, отыскавши Марию Египетскую, совершал свое правило, ходя по пустыне; то кольми паче нам немощным не должно по силам оставлять своего правила. В Бабаевском монастыре иеродиакон, молитвы ко причащению заменявший молитвой Иисусовой, после спутался и сослан был в Соловецкий монастырь»241.
Преподобный Макарий одной ретивой монахине писал о том же: «Не надобно совсем оставлять псалмопения, ибо оные – словеса Духа Святого, но сколько можно по силам и времени; только не малодушествовать за оставлением, когда случится. Великие отцы не оставляли псалмопения, как видно об одном, что он, начиная псалмы, только одну славу мог ощущать, а прочее был в исступлении, пока солнце всходило и согревало его лицо. Неужели он не имел дара молитвы? А вы еще не в такой мере, чтобы совсем оставить псалмы»242.
Для оптинских старцев Иисусова молитва никогда не отделялась от общего строя церковной жизни. Для них она была именно церковным явлением. Им был чужд пафос – оставить все, уйти в пустыню и молиться там одной молитвой Иисусовой. Хотя они и допускали, что преуспевшие не пострадают на таком пути, но для новоначальных, к каковым они относили и себя, считали это опасным и душевредным. Новоначальный подвижник, оставляющий все другие молитвословия ради молитвы Иисусовой, отделяет себя от полноты Церкви и немного дичает. Можно спросить его: а разве не стоит почитать Божию Матерь, святых или Ангела Хранителя? Он может ответить в том духе, что, почитая Бога, тем самым почитает всех. Но такой ответ кажется чересчур «высоким» и совершенно не подходит для новоначального.
Поэтому и не следует оставлять положенных канонов, акафистов и Псалтири, чтобы находиться в постоянной связи со всей полнотой Церкви – земной и небесной. Неслучайно преподобный Анатолий (Зерцалов), горячий проповедник молитвы Иисусовой, в своих письмах благословлял некоторых менять концовку молитвы и молиться так: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Богородицею помилуй мя»243. В этом случае чувствовалась забота преподобного о том, чтобы молитва ко Христу охватывала всю полноту Церкви. Аналогичное значение имеет и структура пятисотницы, где, помимо молитвы Иисусовой, положены молитвы к Божией Матери, Ангелу Хранителю и всем святым.
В жизнеописании преподобного Макария Оптинского приводится весьма поучительный случай. Одна монахиня, находящаяся в явной прелести, узнала о святости старца и приехала в Оптину. По дороге в скит она была напугана бесом, который угрожал ее удавить. В обморочном состоянии монахиня добралась до старца, и когда тот расспросил ее, то оказалось, что она оставила чтение отеческих книг и даже Священного Писания, а упражнялась исключительно в молитве Иисусовой. Старец «велел ей тут же при себе прочитать одну кафизму из «Псалтири». Напрасно усиливалась получившая хорошее образование монахиня сделать то, что легко делали недоучки. Смущение и страх совершенно сбивали ее с толку, и она оставила Псалтирь, отозвавшись решительною невозможностию читать»244.
Похожий случай был и у преподобного Амвросия. Когда он узнал у одной странницы, что она в основном молится «своей» молитвой, то заметил, «что следует прочитывать и молитвы, и акафисты, а иногда и псалмы. Но если есть внутренняя молитва, то следует тогда остановиться и молиться уже духом. Когда же нет такой молитвы, то читать молитвы»245.
В другом месте преподобный делает такое пояснение: «Когда кто-либо совершает келейное правило и среди оного почувствует особенное настроение духа к молитве Иисусовой или к поучению в каком-либо изречении писания, тогда может оставить на время келейное правило и заняться тем или другим из сказанного. Так научают нас опытные отцы»246.
Более того, преподобный Амвросий в определенных ситуациях не возбранял заменить все правило молитвой Иисусовой. Так, одной монахине на ее прошение в поездке заниматься только Иисусовой молитвой, отвечал: «Бог да благословит оставить обычное правило и постоянно держаться молитвы Иисусовой, которая может успокаивать душу более, нежели совершение большого келейного правила. Из прежних опытных старцев по имени Василий объяснял это так: держащийся большого келейного правила, когда исполняет оное, то подстрекаем бывает тщеславием и возношением, когда же почему-либо не может исполнить своего правила, то смущается. А держащийся постоянно молитвы Иисусовой одинаково пребывает в смиренном расположении духа, как бы ничего не делающий, и возноситься ему нечем»247.
Однако эти слова надо понимать в контексте того времени, когда молитва Иисусова не воспринималась многими как значительное дело, а на первом месте было совершение длинного правила, состоящего из канонов, акафистов и кафизм. В этом случае упражнению молитвой Иисусовой действительно могло сопутствовать смиренное о себе мнение. Но в случае, когда подвижник прочел немало книг об умном делании и усвоил из них, что творить молитву умом – дело великое и непростое, подобный совет старца Василия надо принимать с большой осторожностью.
Так, уже преподобный Анатолий вынужден был прибегать к обратной тактике, когда одна сестра стала высоко о себе думать из-за того, что занималась молитвой Иисусовой. Он писал ей: «Письмо твое я читал и не мог надивиться: как это девочка мне показалась умная, внимательная, а какие глупости плетет! Она верит помыслам, что творить Иисусову молитву есть нечто важное. Глупенькая ты-преглупенькая! Я ж тебе говорил, что эту молитву, как не требующую ни книг, ни поклонов, ни других тяжелых подвигов, дают старухам, больным и окаменелым сердцем.
Конечно, кто ужасно любит ходить в церковь, придет прежде всех, не пропустит ни одного слова в церкви, придет домой – обливается слезами, зря свою нищету и недостоинство; такому, конечно, молитву Иисусову не стали бы навязывать. А ты, глупенькая, во всем повинная: ни молиться, ни смиряться, ни любить оскорбляющих, ни слова Божия слушать, ничего подобного не умеешь. – А хочешь спастись! Что ж нам оставалось с тобою делать? Вот мы и дали тебе легонькую-прелегонькую молитву»248.
В вопросе замены молитвенного правила молитвой Иисусовой можно ориентироваться на слова преподобного Амвросия: «В келейном же чтении, как и сама ты читала, если молитва Иисусова хорошо действует, то можно правило оставлять»249.
Но как оценить, хорошо ли действует молитва, или нет? Вопрос этот обширный, и если кратко попытаться ответить на него, то лучше сделать это словами преподобного Варсонофия. «Первый от Господа дар в молитве – внимание, – говорил старец послушнику Николаю, – то есть, когда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаясь помыслами. Но при такой внимательной неразвлекаемой молитве сердце еще молчит. В этом-то и дело, что у нас чувства и мысли разъединены, нет в них согласия. Таким образом, первая молитва, первый дар есть молитва неразвлекаемая»250.
Сообразуясь с этими словами и духом поучений оптинских старцев, можно констатировать, что опускать прочие молитвословия для упражнения в молитве Иисусовой можно, когда получается молиться внимательно и ум чувствует внутреннее побуждение к этому. Но такой акцент на молитве Иисусовой следует признать ситуативным и кратковременным. Более серьезный упор на молитву Иисусову следует делать лишь в том случае, если Бог дарует внимание. Во всяком случае, мы видим, что старцы разрешали иногда заменять все правило молитвой Иисусовой, но в ответ на вопрошение об этом. То есть о любых серьезных изменениях на молитве следует вопрошать наставника или благоговейного духовника. Преподобный Анатолий одной сестре, у которой устная молитва стала переходить в умную, пишет, чтобы она не прекращала молитву, но только укоряла бы себя и не смущалась251. В какой-то мере этот совет может быть применим и в случаях, когда нет наставника.
