Текст книги "Потерявший веру (ЛП)"

Автор книги: И. С. Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Его бы член наливался, краснел и болел. Его яйцам потребовалось бы лишь лёгкое нажатие, чтобы взорваться. Но я бы не позволил. Я бы не позволил ему кончить, пока он бы не начал умолять. И что-то мне подсказывает, что потребуется очень много времени, чтобы Джеймс подчинился мне в этот раз.

Чтобы не произошло с ним после того, как Лили пырнула его в Венгрии – это изменило его.

Но, вот он я, чтобы вернуть его.

Он моргает, как будто не слышал моей команды, так что я направляюсь к одной из стоек, выстроившихся в ряд около дальней стены, и выбираю инструмент для работы. Удерживая его скрытым сбоку, я иду прямо к нему и смотрю на него сверху вниз.

– Ты меня вообще слышал? Или ты выбрал неподчинение?

– Я не останусь, – кидает он в ответ.

Штука в моей руке выходит на первый план и разрезает переднюю часть его рубашки от шеи до талии, прежде чем он смог понять, что сейчас произошло. Две половинки ткани расходятся в стороны, и я, используя наконечник маленького, острого ножа, сдвигаю материал с его плеч так, чтобы тот собрался на его запястьях.

Он ухмыляется. Не такой реакции я ожидал.

– Здесь есть пуговицы.

Я игнорирую его подразнивающий тон.

– Каждый раз, когда ты отказываешься повиноваться – я возьму сам. Ты должен это запомнить.

– Ты не хочешь, чтобы я повиновался, – заявляет он, его голос подчеркивает последнее слово, в то время как я аккуратно обвожу кончиком моего ножа вокруг его левого соска, наблюдая затем, как он сморщивается в твёрдый бутон.

– Я наслаждаюсь твоим подчинением также сильно, как и твоим сопротивлением.

Это правда. И я снова удивлён тем, что высказал ему её по доброй воле.

– Я уезжаю через два часа, – подаёт он голос снова, в то время как я перемещаюсь, чтобы проделать то же самое с его вторым соском, только он вздрагивает, и зарубки моего ножа оставляют длинную совершенную линию в сантиметр под его тёмной ареолой. Появляется кровь, но она не сочится. Она скапливается там в соблазнительные маленькие пузырьки, готовые для меня, чтобы их попробовать.

– Аххх, – выдыхает он, когда я обвожу небольшой порез языком, испивая его сущность, перед тем как начать сосать его сосок ртом и обрабатывать кончик моими зубами.

Его тело дрожит, жесткая длина в его штанах прижимается к моему бедру.

– Ты уедешь, когда я позволю тебе, – заявляю я, прекращая любые прикосновения и отстраняясь от его тела. Это оставляет во мне чувство странного лишения, и я отчитываю себя за жажду его тепла. – Тогда я скажу тебе в последний раз: я ожидаю твоего повиновения. Ты же не хочешь, чтобы я поставил метки где-нибудь ниже твоего пояса, хотя я весьма наслажусь этим. А теперь раздевайся.

Джеймс впивается в меня взглядом. Его вызов – чистый афродизиак, но, когда я поднимаю мой маленький нож лишь на дюйм в предупреждении, он начинает действовать.

Сначала идёт его разрезанная пополам рубашка. Его грудь подтянута и слегка мускулистая с полоской волос, идущей между его пекторальными мышцами и лёгким слоем покрывающая его пресс, а затем исчезающая под его ремнём. Эта тёмная полоска волос будет отлично выглядеть спутанной от моего семени.

– И остальное, – приказываю я, когда его руки замирают.

Он повинуется через секунду, и его длинные, проворные пальцы находят пряжку ремня. Как только он вытягивает полосу кожи через шлёвки, я останавливаю его.

– Дай его мне, – требую я, прежде чем он окончательно вытащен, и Джеймс бросает на меня резкий взгляд. Я поднимаю бровь, ожидая его согласия. Надавит ли он на меня, чтобы я взял, или же предложит добровольно?

Он машет ремнём передо мной, его глаза подначивают меня. Движение на половину предложение, на половину вызов мне – забрать.

Я беру.

Моя рука бросается вперёд, чтобы схватить кожу, но Джеймс не отпускает, и в следующую секунду он притягивает меня к себе, пока мы не сталкиваемся друг с другом.

Мой монстр рычит и скалит зубы.

– Ты будешь наслаждаться, если я заставлю тебя умолять? – спрашивает он.

– Ты можешь попробовать, – противостою я. – Но ты забываешь…

Я приставляю кончик ножа к боку его шеи.

– Я устанавливаю правила этой игры. Ты лишь игрок.

И тогда он улыбается. И это не улыбка жертвы. Эта улыбка хищника.

– Я думал, ты мудрый человек. Разве ты ещё не понял, что недооценивать меня глупо?

– Я тот, кто приставил нож к твоему горлу.

– Взгляни вниз, – дразнит он. – Я тот, кто приставил нож к твоим яйцам. А теперь настало время поиграть в эту игру по-моему, Люк. Так что, пожалуйста, окажи мне честь – разденься. Боюсь, что ты можешь закончить больше чем с царапиной, если мне придётся срезать одежду с твоего тела.

Он не притворяется.

– Твоё выражение лица говорит мне, что ты думаешь – я блефую, – он улыбается. Во все зубы. Мой монстр хочет обнажить свои в ответ, но мой член находит эту демонстрацию силы увлекательной. Поскольку всё это – демонстрация.

Я бросаю с грохотом свой нож на бетонный пол, устраивая шоу из моего молчаливого согласия. А затем уверенными движениями снимаю каждый предмет своей одежды и кидаю их поперёк изножья кровати.

Затем встаю с твёрдой эрекцией и полностью голый перед ним, ему требуется время, чтобы поглотить каждый мой дюйм.

А я не могу вспомнить, когда кто-то полностью видел меня. И я имею в виду не только мою голую кожу. Он смотрит на меня как изголодавшийся. Но сжимает мою грудь и зарывается в мои растрескавшиеся тайники души – именно его глаза постоянно возвращающиеся, чтобы встретиться с моими. Это связь. Та самая связь, рассказывающая мне, что ему нравится то, что он видит. Та связь, что даёт мне понять – он возьмёт всё, даже если я буду сопротивляться.

«А я буду сопротивляться».

Как только он насытился зрелищем, его глаза ужесточаются, и он смотрит на меня немигающим взглядом, когда произносит:

– Нагнись над краем кровати. И расставь ноги.

Я по-прежнему не двигаюсь. Я ни для кого не наклоняюсь.

Он делает угрожающий шаг вперёд, но я не шевелюсь.

– Повернись и заведи руки за спину.

Ещё один угрожающий шаг, но я по-прежнему стою в полный рост, дерзко отказывая ему так, чтобы он сам меня заставил. Проблема в том, что я хочу, чтобы он заставил меня.

Его рука резко двигается и хватает меня за твёрдый, истекающий член. Он крепко сжимает – гранича с болью. Но я по-прежнему непоколебимо стою в полный рост. Ему придётся сильнее потрудится, чтобы добиться от меня реакции.

Он делает свои последние шаги, пока носки его ботинок не прикасаются к обнажённым пальцам моих голых ног, и он начинает двигать своей рукой чарующими движениями вверх-вниз по моей эрекции. С приставленным им ножом к моей шеи он прислоняется своим лбом к моему, и мы оба наблюдаем за тем, как он обрабатывает меня.

Затем он позволяет медленно упасть длинной веренице слюны из его рта на мою пульсирующую головку. Его рука полностью перестаёт двигаться, позволяя нам наблюдать за тем, как его слюна распространяется по моей выпуклой головке, скатываясь вниз по моей жилистой длине.

– Е*ать, это горячо, – рычит он, в то время как возобновляет доение моего члена. Дополнительная смазка, сопровождаемая его крепким кулаком, заставляет меня с усилием удерживать моё дыхание размеренным.

Мой член становится все мокрее и мокрее, когда предэякулят струйками сочится из щели головки и смазывает движения его мозолистой хватки.

– Твоё молчание говорит мне, что ты не наслаждаешься происходящим, но твоя истекающая щель на кончике рассказывает совершенно другую историю, – тон его голоса высокомерен, и мой член вознаграждает его ещё большей влажностью.

– Мне интересно, как сильно ты кончишь, когда я вставлю в тебя свой член? – он дарит мне ещё одно долгое размашистое движение, а затем отпускает мой член, так что тот подскакивает пока не останавливается, направленный прямо на него, требуя большего.

– А теперь… – он делает шаг назад, – …нагнись. Над. Кроватью.

Я моргаю и позволяю моей улыбке вырываться на свободу.

– Заставь меня.

Он не колеблется. Он делает подсечку ногой, заставляя меня неловко приземлиться боком на кровать. Прежде чем я смог перекатиться, обе мои руки заломаны за спину, пока он связывает их вместе ремнём. Затем он силой ставит меня в положение, прекращая спор.

– Изменение планов, – шипит он в моё ухо. – Забирайся коленями на кровать.

Мой бок горит, руки болят, но я по-прежнему не двигаюсь.

– Ладно, будь по-твоему.

Тогда он на мне, толкая меня лицом в мягкую кожу кровати.

– Стой на месте. Я должен убедиться, что ты достаточно влажный, чтобы принять меня, поскольку, держу пари, у тебя нет здесь под рукой масла, я прав?

Когда я не отвечаю, он смеется, перемещая кончик ножа вниз по моему боку, чтобы напомнить мне, что он всё ещё здесь.

– Раздвинь ноги.

Я этого не делаю, и не из-за того, что не хочу.

Он ожидает этого, поскольку режет кожу на моём бедре, и этот порез намного больше, чем просто небольшая царапина. Порез жалит и горит, и я чувствую струйку крови, когда она скатывается по моей сверхчувствительной коже. Один палец следует за струйкой, размазывая влажность, и я не могу сдержать шипение.

– О, я хочу намного больше услышать от тебя, чем это, – произносит он, перед тем как убирает палец и втискивает себя между моими ногами.

И тогда я ощущаю влажность на моём отверстии. Он дразнит в сводящих с ума кругах, перед тем вернуться к моему порезу, и проводит пальцами, зачерпывая большее количество крови, которая до сих пор свободно течёт из раны.

В этот раз, когда он двигается обратно к моему входу, он не дразнит. Он погружает пропитанный кровью палец прямо в мое напряженное отверстие, минуя начальное сопротивление и окрашивая мои внутренности моей же собственной кровью.

Я практически кончаю от развращенности этого действа. Кто знал, что тьма Джеймса Купера может соперничать с моей.

Я стону, когда подушечка его длинного пальца находит мою простату, и он шипит от триумфа.

– Вот так, дай это мне.

Он проделывает это снова и снова, скользя одним толстым пальцем в моё напряженное отверстие и задевая мою предстательную железу каждый раз.

– Только дождись, когда я смажу свой член и найду эту сладкую точку, – хрипит он мне в ухо. – Но сначала, позволь мне попробовать то, что моё.

И тогда его рот на мне, его руки раздвигают в стороны половинки задницы так, чтобы он мог трахать и поглощать моё отверстие своим языком.

– Боже, я могу попробовать всего тебя. Твою кровь, – облизывание. – Твоё тугое отверстие, – погружение. Его руги как змеи обвиваются вокруг моего бедра, кончики его пальцев смачиваются в непрерывном потоке сочащегося семени из щели на моей головке. Я слышу, как он засовывает их в рот и стонет: – Твою сперму.

Ещё один палец присоединяется к первому пальцу в моей заднице, и толкающиеся движения превращаются в растягивающие. Его лицо время от времени нагибается вперёд, чтобы облизать или прикусить моё колечко, как будто он неспособен остановиться пока растягивает меня для себя.

Ещё больше слюны попадает непосредственно в моё открытое отверстие, и я чувствую, как Джеймс перемещается. Его пальцы возвращаются к моему бедру, ища больше влажности из пореза на моей ноге, но кровь практически засохла, так что он ещё раз доит мой член, используя мою влажность как смазку для себя.

Толчок.

И вот он во мне, и я реву и колошмачу ногами, мой монстр пытается стряхнуть его с себя, требуя, чтобы я разорвал ему горло. Я брыкаюсь, но он остаётся зафиксированным глубоко внутри.

– Е*ать, это хорошо ощущается, когда ты сопротивляешься. Твоя задница так охуительно сильно сжимает меня, Люк. Я практически вижу звезды.

Обе его руки находят мои бёдра, пока он ловко маневрирует во мне, несмотря на мои продолжающиеся попытки скинуть его. Все мои усилия дают ему возможность засадить свой член ещё глубже, туда, где он непрерывно попадает по той грёбаной точке, которая заставляет меня задыхаться, несмотря на разбушевавшееся жжение от того, как широко он меня растягивает.

– Держись, Люк. Я собираюсь затрахать тебя по самые гланды, и ты будешь в восторге.

И именно это он и делает.

Его толчки зверские и неумолимые. Хватка на моих бёдрах оставляет синяки, пока его член пробивает себе дорогу в меня. Он перемещает свою хватку с моих бедер к половинкам моей задницы, когда его толчки меняются от разъяренных, быстрых ударов к длинным, медленным скольжениям, которые направляют каждый нерв в моём теле за край. Его большие пальцы находят место нашего соединения, и я дрожу, когда он проводит по чувствительной коже.

– Я смотрюсь так хорошо внутри тебя, Люк. Хотел бы я, чтобы ты мог это видеть. Возможно в следующий раз мы сможем что-нибудь придумать для этого.

А затем вся мягкость опять исчезает, когда он начинает трахать меня, преследуя своё освобождение.

Я чувствую больше тёплой влажности, проскальзывающей внутрь туда, где он пронзает меня, проходит секунда перед тем, как его зубы впиваются в моё плечо, а его вес вынуждает мои руки сильнее прижаться к спине, добавляя мне новой боли.

Именно тогда его рука обхватывает мой член, дроча и сжимая, ноготь его большого пальца находит мою щель, чтобы собрать в ней ещё больше моего сока.

И это заключительный толчок для того, чтобы я упал за грань.

Мой монстр ревёт от гнева, когда я отказываюсь сдерживаться и игнорирую его, резко падая в искры за моими веками, что пестрят в бесконечной тьме.

Нити спермы бесконечно изливаются из моего члена, пока я пульсирую и сотрясаюсь в бесконечном оргазме, от которого я практически теряю сознание.

Несмотря на всё это, его темп не замедляется.

Он трахает меня, пока моё имя не становиться последним звуком, слетающим с его губ, в то время как он наполняет мой растянутый и воспаленный канал своим семенем.

Затем он обрушивается на мою спину, его член по-прежнему пульсирует в моей заднице, а его вес практически удушающий, но я так далеко зашёл, что мне всё равно.

Я безропотно лежу и ничего не произношу. В точности, как он мне и говорил.

Ощущается так, будто мы лежим здесь в моей крови, поту и семени, в течение нескольких часов, но скорей всего прошло лишь пара минут. Его обнажённая грудь прижимается к моей спине, мои руки умоляют об освобождении из своих пут. Когда он в конечном счете вытаскивает и встаёт, я остаюсь нем, но не по своему собственному выбору. Я просто выжат. Использован. Истощен – как человек лишившийся рассудка из-за употребления наркотиков.

Я слышу, как он одевается, но по-прежнему не двигаюсь.

Я слышу, как он идёт к лестнице, но по-прежнему не двигаюсь.

Его сперма вытекает из моего отверстия и струйкой стекает по моим яйцам, но прохладный воздух быстро иссушает её.

И по-прежнему не двигаюсь.

– Я вернусь, чтобы забрать мой ремень, – произносит он, когда нога наступает на первую ступеньку, и я нахожу немного энергии повернуть мою голову, чтобы посмотреть на него.

Выражение его лица успокаивает.

Его решение уехать закладывает борозду забот между его бровями.

– Иди к ней, – говорю ему я, предлагая это. Поскольку он только что подарил мне гораздо больше. Он сказал, что вернётся, и этого пока достаточно для меня, даже если этого слишком мало для моего монстра. – Иди к ней и пообещай обеспечить ей безопасность. Это всё, что хотят дети. Быть счастливыми, любимыми и в безопасности.

Он замирает, подбирая слова.

– Ты можешь однажды в будущем встретиться с ней, если пожелаешь. С Алисой, я имею в виду.

«Я бы с радостью». Понимание этого настоящий сюрприз для меня.

– Нет, – вместо этого произношу я. – Мой мир состоит из одних монстров. Это не место для маленькой девочки.

Он кивает головой, его челюсть напрягается, когда он спрашивает:

– А как насчёт её отца?

И тогда я улыбаюсь. Это – улыбка охотника.

– Её отец – и мужчина, и монстр. Его мир – мой. И если он не вернётся, я буду охотится на него, и я найду его.

Его улыбка соответствует моей.

– Он с нетерпением ожидает преследования.

И тогда он уходит.

И я остаюсь один.

Но это ненадолго.

Поскольку охотник и хищник пришли к соглашению.

Тьма может выжить в отсутствии света – просто нужно верить. Поскольку свет всегда возвращается. В конце концов, ты не получишь одно без другого.

Эпилог

Где-то в Европе

Она потягивает свой кофе, мужчина за соседним столиком старается незаметно поглядывать не неё.

Это всё платье.

Оно кричит, чтобы все на него посмотрели, жаждали и желали.

Красное – как кровь. Как то яблоко, предложенное Белоснежке. Как цвет знака стоп. Предупреждение. Соблазнительное приглашение.

Она улыбается.

Скромно, и это противоречит правде о ней.

Он возвращает улыбку. Только его улыбка честная, открытая и наполнена всем тем, чего нет в её.

Мужчина кричит о богатстве: с его дорогими часами и сшитым на заказ костюме.

Он идеальная мишень.

Она могла бы съесть его живьём.

– Могу я предложить Вам еще? – спрашивает он, когда встаёт и приближается к ней. – Или возможно, мы бы могли отправиться в маленький винный бар вниз по дороге. Перекусим чего-нибудь?

А он милый.

– Я не хожу никуда с незнакомцами, – скромно отвечает она, противореча своему новому кричащему платью, так любовно ласкающее её изгибы.

Он протягивает руку:

– Трэвис, Трэвис Корт. А Вы?

«Попался».

Она скользит своей рукой в его, её большой палец, лаская, надавливает на пульс на его запястье.

– Лили. Вы можете называть меня Лили.

Конец