Текст книги "Потерявший веру (ЛП)"

Автор книги: И. С. Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Я не смотрю на Джеймса, в то время как высказываю ему своё мнение. Мой взгляд по-прежнему зафиксирован на непоколебимом человеке с желанием убивать в глазах. Убить меня.

– Тогда почему ты расквасил нос хорошего человека, если был согласен с ним?

Я прерываю зрительный контакт с вышеупомянутым мужчиной и возвращаю своё внимание к Джеймсу.

– Поскольку у него нет никакого уважения к власти.

– Он заслуженный ветеран.

– Потому что у него нет никакого уважения к тебе.

Рот Джеймса открывается, как будто он хочет что-то сказать, а затем захлопывается. Он бросает один взгляд через своё плечо в проход реактивного самолета, чтобы окинуть взглядом своих людей, готовящих свои сумки, а затем его тёмные глаза возвращаются к моим.

– Я плачу ему заработную плату – он уважает меня, – заявляет Джеймс, как будто моё предыдущее заявление относительно главы его оперативной группы оскорбительно для него.

Мы практически одно роста – Джеймс и я. Может быть он на половину дюйма выше меня и на несколько фунтов мускулов больше, что доказывает то, как туго натягивается его рубашка на груди, и это хорошо – это будет равный бой, если мы вступим в драку. Но я никогда не дерусь честно. Никогда.

– Как угодно, – просто отвечаю я, и по осуждающей вспышке раздражения в его глазах, я могу предположить, что моё нежелание дальше обсуждать этот вопрос только провоцирует его захотеть утвердить своё превосходство.

Я бы хотел увидеть, как он будет пытаться.

Он больше ничего не говорит.

«Он понимает, что я извожу его?»

– Твои люди знают о Лили? – спрашиваю я, частично из любопытства, но больше, чтобы запутать его изменением предмета разговора. Для меня ничего не изменится, если они знают об отпрыске ублюдка Алека Крэйвена. И всё же я ещё не решил, что делать с этой девушкой.

Джеймс моргает, напряжение немного покидает его тело, как будто он был готов к борьбе, которая не произошла, и теперь он может немного расслабиться, но не полностью.

– Да, – просто изрекает он.

– Тогда тебе необходимо дать им знать, что впредь с этого момента – она принадлежит мне.

Он не в состоянии сдержать озадаченный вид, что появился у него на лице. Его челюсть слегка дрожит, когда он скрипит зубами, его замешательство быстро трансформируется во что-то, что больше похоже на ревность.

Мой монстр под поверхностью пыхтит, фыркает в воздух и растягивает позвоночник – готовый атаковать.

– Я проинформирую их, – отвечает Джеймс, как только укрощает свою реакцию. – Теперь, если ты готов, автомобили ждут нас.

Он движется к люку самолета, когда один из команды обеспечивает выход и трап подан.

Как только я снаружи, меня поражает тёплый венгерский летний воздух. Лётное поле, на которое мы приземлились, маленькое, но намного в лучшем состоянии, чем то, с которого мы вылетели. Я наблюдаю, как один из людей Джеймса передает толстый комок налички коротышке в пропитанном нефтью комбинезоне. Два человека обмениваются рукопожатием, и более высокий мужчина в чёрном тактическом снаряжении поворачивается и идет к транспортным средствам, в то время как коротышка оживленно машет руками более молодому служащему, выкрикивая резкие инструкции на венгерском языке, пока запихивает в карман с широкой усмешкой на лице свой щедрый куш.

Джеймс останавливается перед ведущим автомобилем – тёмным внедорожником, и не ждет, когда водитель откроет ему дверь, отмахиваясь от него, перед тем как поворачивается ко мне и нацеливает свой немигающий взгляд на меня. Вопрос и вызов горят в их тёмно-коричневых глубинах, и они нацелены исключительно на меня.

Он думает, его уверенность одурачит меня. Он думает, что знает, как всё будет дальше разворачиваться. И я не имею в виду операцию по уничтожению последней фермы. Я не сомневаюсь в его успехе в данной области. Джеймс Купер проник в «Королевство» изнутри и спас тысячи. Одна ферма, управляемая мальчишкой, который возомнил себя императором, – ничто, чтобы волновать этого мужчину. Нет, это не о его способности достичь успеха в этом случае – это глупо. Это его поддельная секретность с его влечением ко мне.

Могу поспорить, он никогда не был с другим мужчиной, не говоря уже о таком мужчине как я. Мой мозг борется с этой мыслью – половина желает погрузиться в развращенность, другая половина дразнит меня и мой опыт с мужчинами. Вообще-то я предпочитаю женщин в моей темнице и редко беру питомца мужского пола. Джеймс, возможно, никогда не был с другим мужчиной, но и я никогда сам не был объектом охоты, а пока я удерживаю его пристальный взгляд, даже в то время, когда скольжу на заднее сиденье, я понимаю, что это именно то, что я делаю, – охочусь.

Автомобиль тихо трогается, позволяя другому транспортному средству вести нас через тихие проселочные дороги. Разрозненные деревни появляются время от времени вдалеке, и я знаю, что мы очень далеко от столичного города Будапешта – мы в глубинках сельскохозяйственной Венгрии. Хотя я и осведомлён о происхождении пейзажа, я больше чувствителен к мужчине, сидящему тихо справа от меня. Мы не разговаривали с тех пор, как я утвердил права на Лили, и я наслаждаюсь его молчаливостью. Оно наполнено его дурными предчувствиями и беспокойством, а я отказываюсь быть тем, кто прервёт тишину.

Мне не приходиться слишком долго ждать.

– В конечном счете, ты передашь узды правления «Багряного Креста» Коулу? – глубокомысленно спрашивает он, его пристальный взгляд прикован к сельской местности за окном.

Неожиданно. Его вопрос – как гром среди ясного неба.

– НЕТ, – я не заморачиваюсь с объяснениями.

Я чувствую его взгляд на себе и поворачиваю голову, чтобы поймать его взгляд своим. Он не вздрогнул. Он выглядит заинтригованным моим односложным ответом.

– Ты наслаждаешься.

Заявление – не вопрос.

– Ну конечно же, – продолжает он. Уголок его рта приподнимается, веселье достигает его глаз, отчего в уголках появляются морщинки.

Джеймс выглядит моложе в этот момент, и у меня появляется краткое изображение человека, каким бы он стал, если бы не был урожден Реншоу. И также, я впервые вижу сходство с его братом – Гримом. Это проявляется в наклоне головы и форме глаз. Грим также выглядит моложе рядом с Кал, как и Джеймс выглядит моложе прямо сейчас.

– Ты уже разговариваешь со своим братом? – спрашиваю я, удивляя и его, и себя этим вопросом.

Он хмурит брови и быстро моргает, сходство с Гримом исчезает также, как и легкость в его глазах.

– У нас было несколько… неестественных бесед. Я разговаривал с Каллией несколько раз. Она по-прежнему рассматривает возможность принять участие в работе нового виноградника. Хотя, я сомневаюсь, что она когда-нибудь оставит бок Генри.

– Если ты продолжишь называть его по имени – это может только увеличить пропасть между вами. Генри мёртв – уверен, Грим говорил тебе это.

Джеймс морщиться.

– Грим – даже не имя.

– Это его имя. То, что он выбрал. Ты же знаешь – он повёрнутый ублюдок – оно удовлетворяет его. Но что более важно – оно подходит ему. Оно – его кожа, его броня. Каждый раз, когда ты отказываешься позволить Генри умереть, он видит в этом угрозу. Или ты хочешь наладить с ним отношения, угрожая его существованию, пока он борется с собственной кровью и болью?

Я наблюдаю, как Джеймс поглощает мои слова, прежде чем добить его:

– Что если бы ты остался Джеймсом Реншоу? Ты был бы тем мужчиной, что теперь?

Я знаю, как сильно он презирает свою фамилию, данную ему при рождении. Джеймс Купер – был рожден из пепла Джеймса Реншоу, старшие Реншоу оставили неизгладимые следы на душах обоих своих сыновей.

– НЕТ. Не стал, – теперь настала очередь Джеймса дать односложный ответ.

– Тогда, если ты хочешь примириться со своим братом, то будешь уважать его личность. В конце концов, она обошлась ему слишком дорого, – моя очередь заявить, а не задавать вопрос.

– Сэр, мы меньше чем в десяти минутах от базы, – голос водителя раскалывает удивительно интимный воздух вокруг нас.

– Спасибо, Брант, – отвечает Джеймс. Его слова для человека впереди, но его глаза по-прежнему смотрят в мои.

– Я постараюсь, – просто предлагает он, перед тем как перевести взгляд за окно.

Я сижу и поражаюсь тому факту, что у меня только что была значимая беседа с другим человеком. Важная, но не в деловом смысле. Не потому что предоставляла мне больше власти или усиливала моё положение. Она была того уровня, о котором я раньше никогда и не помышлял. Сколько я себя помню: жизнь – битва. Смертельная борьба за власть. Где выживает сильнейший, а слабый быстро сдаётся. Только однажды я был слабым. Ребенок неспособен адаптироваться и скрывать свои эмоции. Семь дней рядом с разлагающимся телом моей убитой матери – исцелили меня от этого.

Фиалки. Их аромат наполняет внутренне пространство автомобиля, и я закрываю глаза и обрезаю мои чувства.

Не здесь. Не сейчас.

«Будь лучше, чем все они. Я верю в тебя».

Я открываю глаза и ожидаю увидеть её передо мной. Яркое небо за не затонированными стёклами ослепляет меня на мгновение – моё зрение туманно, мой взгляд медленно проясняется. Но её нигде не видно. Аромат фиалок рассеивается, замененный концентрацией кожи и мужского мускуса. Тёплое чувство от слов материнской любви сочиться из моих пор как пот, и я чувствую головокружение, практически слабость. Мои глаза встречаются с пристальным оценивающим взглядом Джеймса.

– Ты…

Взрыв.

Хруст.

Бах.

Визг.

Металл встречается с металлом, и меня скидывает с сиденья. Автомобильная крыша становится полом, в то время как моя голова встречается с чем-то тяжёлым и беспощадным, и моё зрение плывёт. Я приземляюсь сверху другого тела, когда мы переворачиваемся ещё раз, нас швыряет из стороны в сторону как тряпичных кукол, в то время как окна разбиваются вдребезги, а земля с небом ещё несколько раз меняются местами. Нас крутит и вращает, будто в замедленной съемке. Снаружи автомобиля ничего не существует, пока мы боремся с силой гравитации и явно проигрываем.

Я вижу с высокой чёткостью, как водитель вылетает через лобовое стекло при следующем вращении нашего стремительно разрушающегося транспортного средства, подушки безопасности плохо справляются при такой серьёзной аварии. Он оставил после себя половину руки. Наш автомобиль стал словно животным, что выплюнул что-то горькое. Конечность застряла в искорёженной металлической раме и зубчатом стекле. Обрубок руки бессильно покачивается, пока мы ещё раз совершаем сальто, и земля пытается встретиться с моей головой теперь через согнутое и сломанное боковое окно.

Автомобильный гудок непрерывно ревёт, и что-то в двигателе шипит, в то время как мы приближаемся к мучительной остановке. Моя голова одурманена и дезориентирована, пока я критически оцениваю в уме свои повреждения. Я застрял между передним сиденьем и выемкой для ног. Автомобиль останавливается на боку. Тем боком, где когда-то сидел Джеймс, справа от меня. Только Джеймс пропал. Я – единственный, кто остался внутри останков искривленного металла, двигатель всё ещё продолжает работать, шум автомобильного гудка оглушающий. За разбитыми окнами, у меня над головой солнечное синее небо и сухая трава с грязью подо мной. Давно исчезнувший аромат фиалок, заменило сильное зловоние бензина.

Мой мозг наконец-то включается, и я понимаю, что должен выбираться отсюда. Моя рука в первую очередь летит к кобуре с Walther, а затем к Beretta за моим ремнём. Второе оружие пропало, вероятно его отбросило куда-то за пределы автомобиля в ходе нашего стремительного падения туда, где бы мы теперь не находились, но моя испытанная «Красотка Полли-убийца» – именно там, где ей и следует быть – в целости и сохранности засунута в мою наплечную кобуру.

– Люк. Люк, ты в порядке? Можешь вылезти?

Я неловко маневрирую и смотрю наверх, чтобы лицезреть измазанное в грязи и крови лицо Джеймса, смотрящего на меня сверху через дыру, которая мгновение назад была окном, через которое я наблюдал проносящуюся мимо сельскую местность Венгрии. Теперь оно в половину меньше, раздавленная и искривлённая крыша сделала отверстие слишком маленьким для меня, чтобы даже попытаться вылезти наружу.

– Я цел и невредим… – мои глаза устремляются к оторванной руке водителя, всё ещё пойманной в ловушку металла, которое когда-то было ветровым стеклом, – …в отличие от твоего водителя. Он оставил после себя подарок.

– Брант не причастен к этому, – говорит он с выражением печали и вины во взгляде. – Но я слышу крики и выстрелы с вершины хребта, так что мы должны выбираться отсюда. Где твоё оружие?

– Я потерял одно, но у меня по-прежнему PPK, по крайней мере, пока ты не сможешь добраться до моей спортивной сумки. Она в багажнике.

Джеймс скатывается по крыше автомобиля, и его лицо исчезает из моего поля зрения. Я слышу его шаги, когда он держит свой путь к задней части автомобиля, прежде чем они затихают, и всё, что я могу слышать сейчас, – заикающийся двигатель.

– Без вариантов, что я смогу открыть багажник снаружи, – выкрикивает Джеймс теперь уже со стороны капота автомобиля, где он приподнимает себя на раздавленный капот. Рука Бранта – первая вещь, которую он видит, но он отмахивается от этого зрелища, как будто оторванные конечности – предстают перед ним ежедневно.

«Его это не трогает. Хорошо».

– Если бы у нас было больше времени, я бы попросил тебя попробовать добраться до оружия через заднее сиденье, но стрельба раздаётся в лучшем случае периодически, и я не знаю, кто, в конце концов, победит и спустится по склону, чтобы искать нас, – он шмыгает носом, и его лицо очень серьёзно. – Плюс, эта штука может взорваться, Люк. Сейчас самое время выбираться.

Выбраться из-за переднего сиденья – самый лёгкий отрезок, но добраться до полностью, нахрен, уничтоженного лобового стекла – большое испытание. Джеймс снимает свой лёгкий пиджак и оборачивает его вокруг кулака, чтобы выбить несколько больших осколков стекла, которые как острые зубы хищника преграждают мой единственный выход. Как только об основных препятствиях позаботились, он раскладывает свой жакет на искорёженное отверстие и пытается помочь вытащить меня наружу. Лёжа брюхом на остром металле и стекле, Джеймс хватает меня за руки и тащит. Боль врезается в мой живот, и я ругаюсь.

– Твою мать. Отпусти, – чем сильнее он тянет, тем больше инородных тел врезается в мою плоть. – Я за что-то зацепился, – я обнаруживаю безопасное место, чтобы зацепиться руками, и подтягиваю свой вес до середины. Отталкиваясь одной рукой, я использую другую, чтобы ещё раз поднять моё туловище, и оно приподнимается, покрытое свежей кровью.

– Дерьмо. Насколько все плохо? – спрашиваю я, как только мы слышим, как всякий мусор катиться вниз по склону в нашу сторону. Скорей всего, это сдвинутые с места камни, гравий и грязь, летящие вниз в то время, когда люди прокладывают свой путь к месту нашей аварии.

– Они пока нас не видят, но скоро будут здесь. Ты должен выбираться, – складывается впечатление, что Джеймса накрывает настоящая паника. Я никогда не видел этого человека никаким другим, кроме как невозмутимым перед лицом опасности, но нехватка оружия и моё сомнительное положение – застали его врасплох.

Неуклюжими движениями, я достаю оружие из кобуры и передаю через отверстие Джеймсу.

– На, возьми. Прикрой меня.

Джеймс не колеблется – оружие взведено, заряжено и нацелено на крутой склон через секунду.

Ещё больше камней катится к деревьям через подлесок прямо к нам.

– Люк, – предупреждает Джеймс, его тон как сталь. – Ты должен, на хер, выбраться оттуда или…

– Ты собираешься оставить меня, Купер? Теперь, когда у тебя мой пистолет – это будет самой разумной вещью.

Его глаза быстро вспыхивают в моём направлении, прежде чем он вновь возвращает свой пристальный взгляд в сторону возвышения.

– Не искушай меня, Хантер. Просто выбирайся, бл*дь, оттуда.

Мне не надо повторять дважды.

Я переношу вес на предплечья, так я смогу приподнять тело над острыми металлическими шипами, которые пытаются разорвать мои кишки, и поднимаю себя, пока не чувствую, как мои плечи упираются в верхнюю часть раздавленного окна. Что-то отрывается на спине от моего пиджака, но не задевает кожу, и я поднимаю себя вверх достаточно, чтобы зафиксировать правую ступню об угол отверстия, эффективно используя остальную часть моего тела, чтобы вытащить себя из автомобиля на мятый и раздавленный капот. Понадобилось ещё одно небольшое усилие, и остальная часть меня на свободе, я неизящно падаю на землю рядом с боком автомобиля, издавая глухой звук и пачкая землю своей кровью. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, что это лишь поверхностная рана.

Джеймс падает с боку от меня, его глаза мечутся между мной и окружающей обстановкой.

– Ты можешь передвигаться? – его глаза расширяются от вида растущего пятна крови на моей порванной в клочья рубашке.

– Да. Дай мне мой пистолет.

Он отдаёт его без возражений, и я чувствую себя немного более целым, когда моя рука сжимается вокруг небольшого ствола.

Я приседаю и разворачиваюсь на пятках, чтобы оценить окружающую обстановку, скрывая то, как вздрагиваю, когда двигается моя повреждённая плоть.

Позади нас, примерно в двадцати метрах или около того, пролегает граница густого леса. Движение к нам всё приближается – спрятаться в лесу наша единственная возможность. Джеймс приходит к тому же заключению, что я, и, ни говоря ни слова, он встаёт, продолжая пригибаться к земле, когда бросается к линии деревьев со мной, наступающим ему на пятки.

Мы делаем шаг или два в лесистую местность, прежде чем первый человек спускается к месту на дне крутого обрыва. Грязь и пыль покрывают его чёрную одежду, военная винтовка висит у него за спиной, а другое огнестрельное оружие у него в руке, в то время пока он осматривает окружающий пейзаж.

Он пока не видит нас в нашем укрытии за деревьями, но едва ли мы в безопасности.

Второй человек присоединяется к нему – это Джейсон Плуммер (он же – глава оперативной команды Джеймса), и к ним быстро присоединяется третий. Каждый мужчина – часть команды Джеймса. Однако, что-то не так, и я показываю жестом Джеймсу оставаться на месте. До тех пор, пока не буду убежден, что это – спасательная команда, ведь это с лёгкостью может оказаться заказным убийством.

Трое осторожно подходят к автомобилю, они окружают его. Плуммер спереди, в поле его зрения – разбитое лобовой стекло. Второй мужчина подходит сзади, третий приближается к днищу автомобиля. Никто не произносит ни звука. Нет ни одного призыва: «С Вами всё в порядке?» или «Мы здесь, чтобы помочь», и мои подозрения возрастают с каждой последующей секундой тишины.

Джеймс по-прежнему неподвижен в нескольких футах слева от меня, его тело скрыто от его людей толстым стволом дерева, и я понимаю, что он разделяет мои подозрения, когда его глаза быстро встречаются с моими, и их темные глубины вспыхивают от гнева из-за возможного предательства.

– Бл*дь, Коннор, иди сюда, – спокойно говорит Плуммер, в его тоне слышится раздражение, когда он дёргает головой в сторону мужчины, стоящего перед днищем автомобиля. Коннор не колеблется, и он оказывается рядом с Плуммером через секунду.

– Заберись туда, я кое-что вижу, – командует Плуммер. – Я прикрою тебя.

Коннор делает то, что велит командир его группы, и неловко подтягивает себя вверх на капот. Только несколько слов, содержащих проклятия, срываются с его губ, когда его руки опираются о искорёженный металл и острое стекло.

Секундой позже он соскакивает обратно на землю с оторванной кистью водителя в руке. Обломанная кость видна с одной стороны, и с этого расстояния она выглядит как не настоящий реквизит киношников, но я-то знаю, что это не так. Я видел, как Бранта вышвырнуло из кувыркающейся машины, как бракованную погрызенную игрушку. Я засвидетельствовал тот момент, когда его конечность оторвалась от тела, и то, как этот мужчина (Коннор, как теперь я знаю) обращается с частью Бранта, говорит мне о том, что ему действительно похрен.

– Есть там что-нибудь ещё? – спрашивает Плуммер, подходя и становясь рядом с Коннором, но не делая ни одного движения, чтобы забрать у него конечность.

– Ничего, чтобы я мог увидеть.

– Чья она? – спрашивает Плуммер Коннора, когда мужчина с задней части автомобиля медленно отходит со своего поста и начинает приближаться к двум другим мужчинам.

– По цвету кожи, я бы сказал, что она вероятно…

Бах.

Коннор заваливается на землю, конечность из его хватки падает в тот момент, когда его затылок взрывается брызгами крови и мозгового вещества.

Бах. Бах. Бах. Бах.

Ещё четыре выстрела, и только один попадает в лодыжку Джейсона Плуммера, пока он пытается скрыться за передней частью автомобиля, выстрелы застали его в врасплох, его пистолет не способен ответить на выстрел, всё его внимание скорее было нацелено на выживание, чем на непосредственное возмездие.

Третий мужчина поднял своё оружие, его спина прижата к грязному днищу внедорожника, рука вытянута, пистолет направлен в место, где раньше стояли Плуммер и Коннор.

– Выходи, шеф, – зовёт он Плуммера с насмешкой.

– Пошёл на хрен, Ривенс, – выплёвывает назад Плуммер.

С нашего местоположения за деревьями, я могу видеть лейтенанта, продолжающего, волоча ногу, продвигаться сзади автомобиля, его поврежденная нога замедляет его, но он тащит её вне поля зрения, пока предатель, зовущийся Ривенсом, движется от передней к задней части транспортного средства.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Джеймса, его глаза быстро встречаются с моими, прежде чем он многозначительно смотрит на моё оружие.

«Сообщение доставлено». Он ожидает, что я приду на помощь Джейсону Плуммеру.

– Давай, шеф, – снова зовёт Ривенс. – Я действительно не хочу убивать тебя. Мой босс хорошо платит своим людям, возможно, я бы смог выторговать для тебя сделку.

Улыбка на лице Ривенса указывает на то, что он лжёт, не моргнув глазом. Он не намеревается оставлять никого в живых, кроме себя.

«Я, бл*дь, ненавижу предателей».

Мужчина становится дерзким в своих движениях и отходит в сторону от транспортного средства, чтобы расширить своё поле зрения. Он повёрнут спиной ко мне, ублюдок только что нарисовал мишень на своём затылке. Я просто надеюсь, что доверие Джеймса к его командиру оперативной группы является хорошо обоснованным, поскольку разоблачение нашего местоположения только с одним оружием между нами – глупо, и пока в опасности не оказался один из моих братьев – это не тот риск, на который я могу пойти.

Я жду.

Я позволю ему хладнокровно убить лейтенанта.

Я наблюдаю.

Я запомню каждую черту лица ублюдка, тон его голоса, даже оттенок его волос. И найду его. Но я не сделаю этого, пока не буду уверен в результате – пока я не буду уверен, что преуспею.

Я не трус, я – убийца. Самый успешный, но только потому, что взвешиваю каждую возможность, прежде чем атакую.

Единственное, во что я верю, – я сам. Другие не заслуживают этого.

«Джеймс задолжал мне».

– Опусти пистолет, Ривенс, – голос Джеймса прерывает тишину, и мужчина поворачивается в нашу сторону.

Бах. Одна в голове.

Бах. Другая в плече.

Бах. Третья для верности прямо в сердце.

Он резко падает на землю под неуклюжим углом.

Бл*дь. Почему Джеймс просто не мог держать свой рот на замке и позволить мне разобраться с этим?

Глава шестая

Джеймс

К чёрту. Я хотел сохранить ему жизнь. Риверз бесполезен для меня с пулей промеж глаз.

– Плуммер, брось пистолет и выходи из-за автомобиля, – спокойно приказывает Люк.

– Пошёл на х*й, – вопит в ответ глава моей опергруппы, очевидно не желая доверять человеку, который часом ранее сломал ему нос.

Не поколебавшись и мгновения, скучающим тоном, который совершенно не соответствует его позе готовности к атаке, Люк возражает:

– Прости, Плуммер. Но ты не мой тип. Я предпочитаю поменьше мускулатуры и побольше умственных способностей.

– Пошёл на х*й, Хантер, – снова кричит Джейсон.

– Я выразил свою точку зрения, – бормочет Люк, делая медленный шаг из-под прикрытия деревьев в сторону машины.

Я следую за ним, кладя руку ему плечо, и всё тело Люка напрягается, но он не избавляется от неё.

– Он на нашей стороне, – спокойно напоминаю я.

– Он будет на другой стороне со своим создателем, если не выйдет, бросив пистолет и с поднятыми руками, – категорически достаточно громко заявляет он так, чтобы слышал Джейсон. Я не сомневаюсь в его словах, но я знаю Джейсона. Он не был в это вовлечен.

– Почему бы тогда Риверз пытался убить его, если он предатель?

– Может быть Риверз раскусил его. Возможно Риверз единственный кто был верен тебе.

– Он говорил о своём боссе, предлагая сделку Джейсону. Он не был верен, – практически выплёвываю я. Предательство, кто знает, от какого количества моих людей ощущается как кислота в моём животе.

Люк же делает ещё шаг, и моя рука падает с его плеча. Я даже не осознавал, что она по-прежнему оставалась на нём всё это время.

– Риверз возможно блефовал. Разве жизнь не научила тебя никому не доверять? – задает он вопрос, его глаза лишь на миг скользят в сторону, чтобы удостовериться, что он по-прежнему прикрывает меня своим телом.

– Я доверяю тебе.

Заявление покидает мои губы и повисает в воздухе между нами, намного тяжелее и весомее чем просто моя честность. Я знаю, что с моей стороны опрометчиво доверять Люку Хантеру, но в этом случае я это делаю.

– Тогда ты жаждешь умереть.

Если мое признание было весомым и тяжелым, то его предупреждение – такое же взрывоопасное, как пуля, что он всадил в голову Риверза. Это развеивает мои слова о доверии на миллион крошечных частиц пыли и посылает их рассеиваться в тёплом венгерском бризе.

– Не убивай его.

Люк игнорирует меня и продолжает преследовать Джейсона, по-видимому, не обращая внимания на свою рану на животе, от которой кровь распространилась не только на переде его рубашки, но и создала более темный цвет на переде его брюк, сшитых на заказ.

Я и забыл, что он ранен. И если бы Вы были одним из наблюдателей, то подумали бы, что кровь принадлежит кому-то ещё, поскольку он продолжает двигаться с тем же сверхъестественным изяществом, как и всегда – его фамилия не могла бы более идеально подходить этому мужчине. Охотник и по своей природе, и по фамилии.

Люк подбирается к переду автомобиля со мной, следующим за ним по пятам. Я не могу остановить его от убийства Джейсона даже если и попытаюсь, но я знаю, что мой лейтенант верен мне и он такая же жертва, как и мы.

– Бросай своё оружие на землю, – командует Люк, его пистолет направлен непосредственно на человека, которого я не могу видеть. – Положи его на землю и вылезай, бл*дь.

Я слышу движение и сдавленный стон, когда глава моей безопасности неловко отталкивается от боковой стороны автомобиля, используя её как рычаг. Одна рука, поднята над головой, а другую он использует в качестве опоры о покосившуюся крышу внедорожника, он, подпрыгивая и ковыляя, выходит из убежища. Люк отступает, его пистолет нацелен на Джейсона и следует за каждым его медленным и наполненным болью движением, прежде чем больший мужчина вытаскивает себя из-под переда автомобиля на открытое пространство.

Глаза Джейсона немедленно находят тело Риверза на земле вместе с телом Коннора на расстоянии в несколько шагов. Его челюсть сжимается, а глаза наполняются разъяренным жаром. Если бы Риверз до сих пор не был бы мёртв, то выражение лица Джейсона указывает на то, что он б разорвал бы его на части голыми руками.

«Джейсон – не предатель».

– Твои друзья не могут рассказать нам, что, бл*дь, там произошло, но ты можешь, – прохладно заявляет Люк, пока наблюдает за реакцией Джейсона на тела его прежних коллег. Эти люди, которые, как предполагалось, выполняли его команды. Люди, которые, как он верил, были преданы ему и мне.

«Что пошло не так?»

– Сколько? – спрашиваю я мужчину, кто прикрывал мою спину сотни раз за эти годы.

Пристальный взгляд Джейсона переходит от мёртвых людей ко мне.

– Мертвы? Все кроме меня, – боль омрачает его лицо, но быстро сменяется яростью. – Предатели? Риверз… – он ковыляет, подходя на несколько шагов ближе к мертвецу, что ещё несколько минут назад хотел убить всех нас, и плюет в его лицо. Капли вязкой жидкости стекают вниз, оставляя след на щеке мертвеца, смешиваясь с кровью и грязью. – И четыре других.

– А автомобиль, что, протаранив, выкинул нас с дороги? – давит Люк, когда Джейсон замолкает, его глаза смотрят в никуда, в то время как он, скорей всего, проигрывает всё то, что произошло на дороге, располагающейся над нами. Пристальный взгляд Джейсона ещё раз находит мой. – Девушка, – просто произносит он. – Лет восемнадцати, возможно максимум двадцати. В примитивном заминированном жилете смертника, который взорвался через секунду после того, как она выбралась из аварии. Взрыв забрал двоих из наших людей, а затем четверо других развернулись и начали палить в остальных. Мы были застигнуты врасплох. И оказались легкой мишенью.

Люк выступает вперёд, его оружие немного опускается вниз, но я вижу, что он не купился на историю. Пока нет.

– Кто эта девчонка?

– Без понятия, – изрекает Джейсон. – Она выглядела никак, только кожа да кости.

– А мужчины?

Его взгляд ещё раз опускается на Риверза и становиться жёстким и тяжелым, его руки трясутся от потребности крушить.

– Этот кусок дерьма, – указывает он ударом своей травмированной ноги о тело Риверза, тут же задрожав и практически упав на землю. Он сам быстро принимает нормальное положение и использует руку, чтобы удержать равновесие о переднюю ось искорёженного транспортного средства. – Смит, Андердаун, Менсон и Виллер. Ублюдки думали, что умны, но всё же они недооценивали людей, с которыми работали в течение многих лет. Они стали дерзкими. Риверз даже выстрелил Менсону в сердце, – он не сводил своих глаз с мертвого предателя. – Я думал, он был одним из нас. В противном случае я бы никогда не привёл его сюда к Вам.

Унылые глухие стуки хлопков множества автомобильных дверей положили конец нашей тысячи вопросов. Глаза Джейсона пробежались вверх по склону, прежде чем он изрёк:

– Возьми моё оружие.

– Да уж, бл*дь… – начал Люк.

– Они спустятся сюда в течение нескольких минут. Возьми мой грёбаный пистолет, а затем вытащи… – он мотает подбородком в моём направлении, – …выведи его, нахрен, отсюда.

– НЕТ, – мои ноги перемещаются, прежде чем Люк может меня остановить. – Мы все уходим.

– Не будь глупым, Джеймс. Он облажался. Позволь искупить свою ошибку, – ледяной взгляд Люка сцепляется с моим, и я вижу вызов в его пристальном взгляде.

– Возможно, ты будешь рад оставить человека позади себя. А я – нет. Бери всё оружие, которое сможешь найти. Мы все уходим отсюда.

Он пристально смотрит на меня какое-то время, перед тем как бормочет: