Текст книги "Дорога Ворона. Том 1 (СИ)"

Автор книги: И. Рылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7
Прощение

Риньш, щурясь, смотрел на солнце. За время, проведённое в тёмной и сырой камере, он порядком отвык от дневного света.

В тюрьму он попал за предательство. Во время заварухи в горах, когда какие-то прихвостни западян напали на поисковые отряды Ордена, он убил своего раненого напарника в обмен на свою жизнь. Тот, правда, был не жилец и к тому же рассчитывал, что Риньшь спасёт ведьму которую им приказали охранять.

Парню и правда удалось вступить в отряд подземельцев и когда те объелись своей богомерзкой пряности сбежать. По ходу он убил несколько офицеров и прихватил с собой языка.

Что греха таить он даже не попытался выполнить поставленную перед ним боевую задачу. Не стал искать ведьму и даже не попытался освободить попавшего в плен отца.

На суде его оправдали. В этом деле свою роль сыграли множество обстоятельств, в том числе и то, что древние продемонстрировали все события прямо на столе перед судьями. От этого те, признаться, полностью обалдели. Удивились они и заступничеству представителей Ордена, просивших не судить парня строго.

Впрочем, то, что его оправдал гарнизонный суд, ровным счётом ничего не значило. Десятитысячник-то своё обещание собирался сдержать. Конечно, просто взять и убить солдата он не мог. Зато он очень даже имел право вызывать его на поединок.

Риньш достаточно знал о командире форта, чтобы понимать, что этого боя он не переживёт. Увы, поделать с этим он ничего не мог. Стоило ему сделать шаг из камеры гарнизонного суда, как он получил вызов. А потому парень сделал то единственное, что мог в такой ситуации – приготовился к смерти.

рядовой Риньш сын Шийра из рода Иш

Десятитысячник вызвал на бой не его одного. Ещё двое из тех, кто не смог защитить искательниц, месяц назад отправились к праотцам. Сегодня настала его очередь и Риньш, щурясь, смотрел в синие небо, повторяя слова короткой молитвы.

Бой проходил посреди крепостного двора, где обычно тренировались ходить строевым шагом. На каменных плитах, пригнанных друг к другу так плотно, что и ножа было нельзя вставить в щели между ними, извёсткой начертили квадрат. По краям его разместилось двенадцать ящеров, застывших, словно изваяния.

Посмотреть на поединок явилось довольно много народа. Все более или менее свободные офицеры в сугубо воспитательных целях пригнали сюда молодое пополнение. Пришло несколько представителей Ордена, среди которых парень с удивлением узнал ту самую ведьму Ливи, которую должен был охранять.

Девушка смерила его своим пронизывающим взглядом. От него на душе у Риньша, вдруг сделалось совсем гадко. Нет, он не винил никого кроме себя в том, что случилось. Ему просто стало мучительно стыдно, за то, что он сделал.

Его напарник Лойн до конца верил в то, что Риньш будет выполнять свой долг, но парню просто не хватило смелости. Он даже и не пытался помочь, ни ведьме, ни даже собственному отцу. Он, и правда, был предателем.

Риньш повернулся и увидел десятитысячника. Тот стоял босяком одетый, так же как и сам Риньш, в брюки и рубашку. Ни пояса, ни обуви, ни головного убора. В этот момент незнакомые офицер и солдат заканчивали обыскивать его перед поединком. Риньша по традиции шмонали первым.

Когда обыск закончился и Та’Ёйша пропустили в квадрат, он скрестил перед грудью пустые руки и заговорил первым, как подобало старшему по возрасту:

– Я Та’Ёйш десятитысячник обвиняю тебя, Риньш рядовой, в предательстве и пусть суд оправдал тебя, я требую ответа за твое преступление! Я вызываю тебя на бой, и пусть Бог рассудит нас.

Риньш несколько секунд молчал, а потом заговорил, так как полагалось в таких случаях:

– Я, Риньш рядовой, повинен в предательстве, я предал своего отца, я предал искательницу, которую обязан был защищать, я убил своего товарища. Мне нет, и не может быть, прощения. Я принимаю твой вызов, Та’Ёйш десятитысячник, и пусть Бог рассудит нас.

Риньш скрестил пустые руки перед грудью, а потом поднял их ладонями вперёд, демонстрируя, что они пусты. Тоже сделал и его противник. Парень почти физически ощущал взгляд ведьмы. Та после его слов, кажется, уставилась на него, словно желая прожечь в нём дыру.

Такие поединки проходили врукопашную. Никто из бойцов не смел использовать оружие. Потому с них и снимали всё, что могло им хоть как-то послужить. Позволили оставить нижнюю рубаху да брюки, и то лишь потому, что на поединок смотрели девушки.

– Есть ли у кого-нибудь возражения? – громко спросил один из сотников, вызванный судить поединок. Он выждал положенную тридцать вторую долю часа и выкрикнул – Бой!

Та’Ёйш десятитысячник

Десятитысячник ринулся на Риньша. Правой рукой он прикрывал подбородок, а левой попытался провести прямой удар в корпус. Парень сделал вид, что купился и стал уходить вправо.

Десятитысячник резко разогнул левую руку пытаясь ударить Риньша костяшками кулака в лицо. Тот резко присел и перекатился в бок. Потом вскочил на ноги, попытавшись зайти противнику с фланга.

Та’Ёйш повернулся и словно перетёк к Риньшу. В левой ноге вспыхнула боль. Парень даже не понял, как получил удар под колено. Он резко завалился, назад, уклоняясь от удара локтем в шею. Сделал кувырок и опять оказался на ногах.

Десятитысячник вновь сократил дистанцию, пытаясь достать Риньша прямым ударом. Парень еле сдержал его блоком. Потом резко ответил метя в челюсть, но тот принял удар на блок. Та’Ёйш тут же попытался ударить сбоку в голову. Риньш уклонился, и удар пошёл по касательной.

Тут же Риньш контратаковал, коротким ударом, вложив в удар всю силу. Офицер принял его на блок и резко отступил. Парень вновь ударил, метя под дых. Бил он, с замахом, шагнув вперёд, чтобы увеличить силу удара. Он даже не понял, что произошло дальше. Руку его вдруг рвануло, и мир вокруг понёсся кувырком. Лишь чудом он смог сгруппироваться и ударился о камни спиной.

На чистых рефлексах он откатился в сторону, но выйти из зоны поражения не успел, голая стопа офицера впилась ему в подбородок. Он и сам не знал как ему удалось прижать голову к груди. Удар вышиб из него дыхание, но гортань осталась цела.

Офицер навис над ним. Риньш расслабился, тот, явно красуясь, занёс ногу для удара. В этот момент парень сгруппировался и, прокрутившись, подсёк десятитысячника. Тот рухнул. Риньш тяжело поднялся. Та’Ёйш уже был на ногах.

Он резко шагнул к парню. Риньш встретил его коротким ударом в корпус. Офицер и не пытался его блокировать, он поймал руку парня прежде чем Риньш смог её отдернуть. Одновременно он резко повернулся всем телом. Риньш полетел вперёд и тут же получил локтем по голове.

Парень распластался на земле. Попытался сгруппироваться, но получил удар ногой в живот, ещё один. Лишь чудом он успел напрячь пресс. Он закрыл голову руками и поджал колени к животу. На него обрушился град ударов.

Он попытался перекатиться и тут же получил удар в бок, в крыло тазовой кости. Боль была так сильна, что он закричал и тут же получил удар в голову. Мир поплыл у него в глазах, звуки отдалились. «Вот и конец» мелькнула мысль, растекаясь ледяной змеей по позвоночнику. «Сейчас офицер ударит в кадык и всё…»

* * *

Ливи пришла на поединок заранее. Месяца не прошло с тех пор как она была самой слабой из воспитанниц учителя Лалфи, а пару дней назад сдала экзамен на знак посвящения. Теперь её называли не иначе как «учитель» и складывали руки в жесте почтения при разговоре.

Ливи сама захотела прийти на поединок. Это стало первым её решением как члена Ордена.

учитель Ливи полноправный член Ордена

Конечно, одной ей никто поехать не позволил, с ней двинулась целая делегация. Тут был сотник Шилк, преподававший в ордене рукопашный бой и стрельбу. Ещё отправилась стайка воспитанников и воспитанниц из видящих со своими учителями.

Пришли погонщики ящеров с десятком подопечных. Рептилиям предстояло контролировать поединок. Как ни странно, возглавил делегацию наставник Ших, который временно возглавил Круг, вместо выздоравливающего Ёнса. Он оставил руководство на целый день, постепенно передавая дела коллеге.

Девушка оглянулась вокруг. В форте она оказалась впервые и с интересом рассматривала крепость. Она располагалась на холме, крутые склоны которого обрывались прямо в воду широкого рва. Сам форт имел три мощных бастиона соединённых куртинами, каждая из которых была не меньше полутора тысяч шагов в длину. Из центра бастионов вверх поднимались высокие башни.

Внутри крепость имела неправильную шестиугольную форму. На дворе теснились приземистые здания расположенные так, что прорвавшийся внутрь противник оказывался под перекрестным огнём. Лишь в центре оставалась относительно небольшая площадка, на которой собирались проводить поединок.

Ливи выделили место в первом ряду сразу за ящерами. Чуть позади, разместился громадный во всех измерениях сотник, он давно вышел в отставку, но, кажется, даже те, кто видел его впервые, звали его так. Стоило Риньшу войти в квадрат, как Шилк заговорил, словно загудел какой-то механизм:

Шилк «Сотник» преподаватель рукопашного боя и стрельбы

– Молодец парень, пока в камере сидел, тренировок не бросал. Не опозорит батю. Тут особой красоты ждать не приходится. Та’Ёйш хоть и десятитысячник, а бой на улице узнал. Такого не переучишь – чуть помедлив, продолжал здоровяк. – Впрочем, глядишь, пару интересных приемов и увидим.

Тем временем в квадрат вошёл Та’Ёйш. Уже не молодой, но крепкий мужчина. Всей повадкой своей он напоминал ящера. Рептилии обладали своей особой неспешной грацией, способные в любой момент сорваться в стремительную атаку. Не надо было быть искательницей, чтобы заметить, что в поведение его не нашлось бы и капли аристократизма.

– Как это он на улице драться учился, если сам из благородных? – спросила Ливи.

– Батю евойного отец имени лишил и из дому прогнал. Он из солдат до семитысячника дослужился. Ну, непросто это. Вот, дети и росли, как кусты. Он потом сыновей в училище отдал, а дочка евойная в Ордене служит. Так что Та’Ёйш почитай на улице вырос, а уже потом учиться пошёл. Не гнилой он, мужик, хоть и суровый.

– А что тогда, солдат убивать решил раз не гнилой? – зло спросила Ливи.

– Он твоей… то есть вашему учителю обещал, что убьёт каждого, из-за кого с вашей головы хоть волос упадёт. Она только под то вас отпустить и согласилась. Так вот, обещания держать надо…

В этот момент десятитысячник заговорил, и все затихли. Следом говорил Риньш. Странно, Ливи вдруг вспомнила имя этого парня. Он говорил о том, что предал и её, и Лойна, и даже своего отца.

Сердце девушки в этот момент кольнуло болью, когда она вспомнила старого солдата. Она никогда не чувствовала в Лойне страха. Отстранённость, да, но без неприязни. Увы, даже такое отношение искательницам приходилось ценить. Слишком от многих исходило отвращение. Слишком часто за спиной она слышала шепоток «ведьма».

Она лишь чуть расслабилась и почувствовала десятитысячника. В нём она не нашла жажды крови, надменности или злобы, только долг. Он и правда, был без гнильцы.

Тем временем начался поединок. Офицер атаковал, просто грубо и эффективно. Риньш отбивался неплохо поставленными приемами. Впрочем, до Та’Ёйша ему было очень далеко.

Не прошло и минуты, как офицер поймал парня на прием и бросил на плиты двора, только чудом тот смог сгруппироваться. Подсечка, оба вскакивают, удар, ещё один, потом Риньш вдруг упал на землю, и офицер принялся лупить его ногами. Ливи не могла отделаться от впечатления, что тот бил не в полную силу.

наставник Ших видящий

– Леди Ливи, Вы ведь помните, что я рассказывал вам о древнем обычае прощения? – Ших стоявший несколько в стороне сделал к ней шаг и тихо заговорил на ухо. – Именно в такие моменты он может быть применён. – старик говорил отстранённо, просто читал девушке ещё одну лекцию.

Впоследствии Ливи не могла ответить, почему так поступила. Не могла ответить, потому что стыдилась. Просто ей хотелось совершить взрослый поступок, проверить свою новую силу. Свои новые права, ощутить то, чего она никогда не имела – власть полноправного члена Ордена.

Она вышла на площадку в тот самый момент, когда Та’Ёйш ударил парня ногой по голове и тот расслабился. Руки его полетели в стороны, голова запрокинулась больше, не защищая горло. За мгновение до смертельного удара Ливи произнесла:

– Остановись, Та’Ёйш десятитысячник! – голос её был полон власти. Сама не зная зачем, она вложила в него каплю силы. И огромный мужчина замер, сделал шаг назад перед хрупкой почти девочкой. Потом он скрестил руки перед грудью.

Это ощущение опьянило девушку. Ей подчинялись. Страх перед ней больше не казался ей неприятным. Нет, это было великолепно!

– По праву своей крови, по праву своей силы… – Ливи говорила, так как рассказывал об этом Ших. – Я, Ливи, дочь Лна’Шийта, главы рода Ритш, говорю тебе: остановись! Я прощаю Риньша, сына Шийра, рядового!

– Я, Та’Ёйш, сын Та’Нола, лишённого имени из рода Иш десятитысячник, я не прощаю его! Кровь моего товарища вопиет к отмщению! – говорил он высокопарно, так, как и полагалось во время поединков. Удивительно, но именно так изъяснялись в книжках, которые Ливи любила читать.

Юная искательница резко рванула рукав, потом выхватила из ножен кинжал и резко полоснула им себя по предплечью. Из глубокого пореза на плиты двора упала капля крови, потом ещё одна. Девушка сжала кулак, и кровь потекла тонкой струйкой. Она вытерла клинок о подол своей короткой юбки и сунула кинжал в ножны.

– Кровь за кровь! – произнесла она.

– Нет…

– Ордену не говорят «нет»! – Ливи вложила в свои слова силу, почти четверть той, что у неё оставалась. Она встала, подняла подбородок и постаралась выглядеть ледяным изваянием, как это делала учитель Лалфи. Десятитысячник заморгал, и словно нехотя отошёл сначала на шаг, потом ещё на один.

– Кровь за кровь… – опешив, произнёс офицер.

– Кто желает поручиться своей кровью⁈ – произнёс молчавший до того судья. Он поднял скрещенные руки и замер в ожидании. В таких случаях полагалось ждать четверть часа. Однако не прошло и шестнадцатой доли, как на площадку вышли двое: здешний капеллан Иерш и, к удивлению Ливи, временный глава Круга Ших. Они по очереди полоснули себя по предплечью, и их кровь смешалась с её кровью на плитах двора.

Смотревшая на это краем глаза Ливи отметила про себя, что рука старика была удивительно крепкой. Кожа не висела на ней, как тряпка, а плотно облегала тугие мышцы.

– Ответь, Та’Ёйш десятитысячник, принимаешь ли ты кровь в обмен на кровь? – церемонно спросил судья, все ещё державший скрещенные руки поднятыми вверх.

Как и полагалось в таких случаях, офицер медлил не менее одной тридцать второй часа. Когда время истекло, он опустил руки от груди, немного помедлил и произнёс.

– Я принимаю кровь в обмен на кровь. Я возвращаю Ордену жизнь взамен жизни, отнятой солдатом – в голосе Та’Ёйша Ливи почудилось облегчение, словно с него упала тяжёлая ноша. Её чувства говорили о том же – офицеру на душе сделалось светло. Но намного большее облегчение, кажется, испытал судья, когда смог, наконец, опустить скрещенные руки.

Ливи отмерла и, повернувшись, опустилась на одно колено перед Риньшем. Она подняла его голову руками и заговорила:

– Вставай, воин. Я прощаю тебя – искательница говорила мягко.

Весь форт объяла тишина, и в ней очень отчётливо послышался девичий шёпот:

– А мне говорили, что это наказание, когда сюда переводят, а тут на самом деле – жизнь! Там-то такая скука была…

– Да помолчи ты! Прям как в книжке… – ответил другой голосок. Ших повернулся в ту сторону. Казалось, его взгляд сейчас прожжёт людей насквозь. Он криво усмехнулся, видимо, обнаружив провинившихся. И ухмылка его не сулила им ничего хорошего.

Ливи выжидающе смотрела на парня, не замечая ничего вокруг. Риньш, наверное, не очень понимал, что происходит. Тогда искательница поднялась и произнесла:

– Встань, воин! – В свой голос она вложила почти половину оставшегося запаса силы. – Встань и служи мне!

Глаза Риньша остекленели. Словно марионетка на нитях он поднялся, неловко двигая негнущимися конечностями, и неживым, словно механическим, голосом произнёс:

– Да госпожа…

Глава 8
Послушайте робяты, что вам расскажет дед…

Ринчина упоминание здешних древних совершенно не впечатлило, а вот Андрей просто-таки обалдел. Выходит, способности местных плод искусственных манипуляций.

– Слушай Ринчин, а что ты о нас знаешь? – располагаясь в кресле поудобнее, спросил Голубев. Этот разговор, кажется, его весьма радовал. Наверное, его годами подмывало поговорить о подобном, но сделать этого он не мог.

– Ну, вы особо-то от нас ничем и не отличаетесь, пока обед готовить не начинаете. А как начнёте, то лучше бежать куда подальше подобру-поздорову. Ты, Андрюх, даже не представляешь, как пахнет тухлое мясо, когда его на углях жарят…

– Оно не тухлое, а ферментированное! – громко сглотнув слюну, возмутился Голубев. – Ничего вы в еде не понимаете. Это мне говорят люди, которые едят капусту квашенную… – тут очередь сглатывать слюну наступила для Андрея. Ещё бы, лучшая закуска: и на стол поставить не стыдно, и съедят – не жалко!

– Мы её хотя бы не жарим. – возмутился Ринчин. – А ещё, Андрюх, для них у нас в городе целая улица кафе и ресторанов была. Мы её так и звали улица вонючая, хотя её вроде в честь какого-то десантника Лихова назвали.

Доктор заржал в голос.

– Вот ирония, Андрюх…– давясь от хохота, произнёс он. – Твоей фамилией назвали улицу Вонючую…

– Ринчин, а ты сам то откуда? – с интересом спросил Андрей.

– Я-то из Инограда, это недалеко от Казани. – парень на несколько секунд замолчал, наверное, пытался собрать в кучку остатки памяти.

– И у вас соотечественники доктора жили? – продолжил Лихов.

– Да, так они везде есть. Чего ж тут такого? – не понял Ринчин.

– Валентин Сергеевич, или это Ваш псевдоним… А не важно, док может просветите меня тёмного об этих делах. – Андрею вся эта ситуация нравилась всё меньше.

– Ну, это долгая история…

– Так нам особо-то торопиться и некуда – скривился Андрей.

– Ну, так слушайте… – И доктор повёл свой рассказ.

Льихо или, как их несколько презрительно звали, «трупоеды», происходили с планеты с которую самым неожиданным образом называли «Земля». На их языке Ильи. Это была вторая планета жёлтого карлика на окраине галактики. В системе насчитывалось ещё двенадцать планет, включая один газовый гигант – ну точь-в-точь солнечная. Хорошо, почти.

На планете среди огромного океана располагались три крупных континента. Каждый из них ещё в незапамятные времена объединился в огромное государство – цивилизацию. Их интересы почти не пересекались, поэтому крупных войн трупоеды не знали. Впрочем, ни одна из сторон, ни на минуту не расслаблялась, постоянно пакостя другим.

Льихо жили огромными кланами и были просто удивительно плодовиты и чадолюбивы. Тут стоит упомянуть о некоторых особенностях их семейной жизни.

Мужчин среди Льихо рождалось в три раза меньше, чем женщин и при этом они не знали понятия похоти. Зато они абсолютно все просто невероятно любили детей. Их семьи были необычайно устойчивы. Вдовы и вдовцы уже никогда не искали себе пары, уходя в добровольное изгнание.

Семья у Льихо образовывалась так: ещё в подростковом возрасте девочки объединялись в группы и подбирали себе жениха. Парня тщательно оценивали. Ходили к нему в гости без спроса, изучали его родственников, смотрели, как он ведёт себя дома и на учёбе.

Подобрав себе подходящего мужа, одна из них сваталась за него к его матери. Увы, мнения паренька в этих вопросах никто не спрашивал. Вскоре после свадьбы женщина рожала не менее пятерых. Две её подруги помогали ей в воспитании детей, но в брак не вступали.

Всю оставшуюся жизнь мужчина работал, на благо своей огромной семьи, включая двух подруг жены, и своих многочисленных родственников. По этой причине после появления развитой медицины прирост населения оказался стремителен.

В этом месте рассказа, Ринчин, которого просто-таки подмывало всё это время, прокомментировал:

– В мои времена встречались романтические комедии для Льихо. Так вот в них парней обычно не было вообще. Там рассказывалось про дружбу девушек. Я однажды на одну наткнулся. Не то чтобы я любил такого рода комедии, но тут просто любопытство взяло.

Доктор недовольно посмотрел на Ринчина и продолжил.

В спокойные времена развитие трёх государств-цивилизаций на планете Льихо шло очень быстро и почти линейно. Не удивительно, что однажды они вышли в космос и с удивительной скоростью стали колонизировать свою систему. Тут-то, они, наконец, смогли в полную силу предаться любимейшему из человеческих занятий – войне.

Мясорубки, впрочем, не затрагивали благоденствующую планету и численность населения всё возрастала, а вместе с ней всё ускорялся и технический прогресс. Совсем скоро Льихо объединились для организации внешней экспансии.

Их звездолёты двигались со скоростью, максимально близкой к скорости света, но почему-то многие не возвращались. Вернее возвращались, но совсем не оттуда, куда их послали и совсем не тогда, когда их ждали.

Жили Льихо дольше землян и по своим меркам достаточно быстро разобрались в происходящем. Пространство, в котором они обитали, изобиловало червоточинами, которые соединяли его части. Входы и выходы из них были неким образом постоянны, чего никак нельзя сказать о материальных объектах вселенной, которые с чудовищной скоростью неслись в пустоте, по одному Богу ведомым путям.

Ключом ко входу в сеть червоточин являлась скорость. Стило разогнаться до определённого значения и первая же дырка проглатывала тебя, перенося в неизвестность без затраты времени. Увы, заранее определить, куда ты попадёшь, оказалось почти невозможно.

Из-за этого путешествия Льихо в космосе выглядело как абсолютно беспорядочные скачки с непредсказуемым результатом. С учётом огромной скорости от входа до входа проходило всего несколько минут.

Впрочем в пространстве попадались дырки другого типа, войти в них, правда почему-то не получалось. Совсем скоро выяснилось, что для этого корабль должен быть покрыт определённым составом.

Вскоре Льихо в несколько из них отправили корабли. Немногим удалось вернуться, но те, кто смогли, рассказывали об одном: червоточины этого типа вели в окрестности планет, поразительно похожих на их собственную.

Недолго думая к каждой из таких планет послали по разведывательному кораблю, замаскированному под астероид.

– К нашей земле он подлетел в начале двадцать первого века! – торжественно произнёс доктор. Он сделал драматическую паузу, всем своим видом выражая что-то зловещее. Это дело признаться получалось у него особенно хорошо.

– Угу, а дальше… – зевнул Ринчин. Он явно всё это знал и ничему не удивлялся.

В общем, Льихо обнаружили планету, население которой предавалось войнам, стяжательству, обману и унизительнейшему из пороков – бездетности. В сердцах команды этот омерзительный мирок не вызвал и тени сочувствия.

Звёздная система и само пространство здесь оказалось удивительно благодатным, никаких тебе червоточин, вспышек на звезде, извращённых законов физики и прочих гадостей которыми изобиловали другие места, куда смогли попасть Льихо. Минус нашёлся только один, система эта двигалась в противофазу относительно собственной звезды пришельцев. Шанс попасть сюда был только один. Второй мог представиться лишь много тысяч лет спустя.

Вслед за разведчиком совсем скоро всего-то через восемьдесят земных лет прибыла и военная экспедиция на трёх боевых кораблях. Они преспокойно подлетели к планете. Не напрягаясь, разделали под орех едва построенные колонии на спутнике и вращавшуюся вокруг него ничем не вооружённую орбитальную станцию и угодили прямо в расставленную для них ловушку.

Подробностей доктор не знал, но немногие выжившие члены экипажей остаток жизни провели в плену. Совсем скоро прибыли четыре корабля с колонистами. Конечно, взрослых среди них насчитывалась всего пара сотен, остальное просто эмбрионы. Получив сигнал об успешном захвате планеты, они двинулись к ней и стали ещё одной частью добычи победивших землян. Каждое из четырёх существовавших на тот момент на Земле государств получило четверть живого товара.

Те из Льихо, что попали в российский сектор, просто стали очередными гражданами огромной многонациональной страны. В школах они изучали и свой собственный и русский языки.

Им рассказали о том, какое злодеяние замыслили их предки. Однако милосердный Господь не попустил свершить грех. Теперь они стали частью великого народа и вместе с остальными русскими пойдут в будущее. Их воспитателям оформили гражданство с небольшим поражением в правах, как, впрочем, и пленным.

Когда дети выросли, то получили отличное образование и высокие оклады. А потом приступили к объединению наук двух миров. Правда, жили они в довольно удалённой и безлюдной части Сибири, в городе с говорящим названием Китеж. Однако сам город был в великолепном состоянии и имел всю инфраструктуру, о какой любой мог только мечтать.

В большом Китае для внеземельцев построили свой город будущего в горах. Детям рассказали, как недавно нашли наследие великой древней цивилизации. Теперь жители этого города, как лучшие представители человечества, должны освоить его, приблизив наступление коммунизма. Помогать им в этой благородной задаче предстояло последним представителям той самой великой цивилизации.

Увы, судьба остальных сложилась совсем не так благополучно. В Американском союзе для них построили подземный город Эмбер, наврав им о том, что поверхность планеты захвачена злобными инопланетянами и борцам с ними нужна помощь.

В Африканском союзе ещё слишком свежа была память об угнетениях и притеснениях со стороны белых людей. Увы, все пришельцы имели светлую кожу. Воспитателей убили, а детей вырастили, как представителей низшей расы, обязанной служить чёрным господам.

В обоих местах через пару поколений вспыхнули восстания. Обитателям Эмбера удалось вскрыть правду. Разобравшись в знаниях предков, они смогли построить межзвёздный корабль и бежали.

Жители тайного поселения в Африке напали на своих угнетателей с чудовищной жестокостью. Немногим из них удалось вырваться из кольца врагов и спастись в Китае или России.

Именно лишение внеземных технологий привело к постепенному отставанию двух государств и в дальнейшем стало причиной войны за солнечную систему, которую они так и не смогли выиграть.

Сам доктор родился в Китеже за тридцать пять лет до войны. Тогда его звали Пхашли. Он был самым обычным и абсолютно благополучным парнем. Хорошая семья, отличные оценки и безоблачные перспективы. Всё полетело в тартарары, когда он отправился проводить поздним вечером свою невесту и двух её подруг. В небе над ними развалился тяжёлый беспилотник. Пхашли выжил лишь случайно.

Нет, никто ни в чём его не обвинял, но подобное событие Льихо трактовали как повод к добровольному изгнанию. Так Пхашли сменил имя, став Валентином Сергеевичем Голубевым, и уехал учиться в Новосибирск.

Лишившись привычной среды и возможности завести семью, Сергей Валентинович решил разбогатеть, использовав знания из старой жизни. Лучше всего в школе и институте у него шла генетика, ею он и занялся.

За пару лет он выдал на-гора несколько годных и не слишком законных технологий. Потом началась война. Тут-то у него появилась целая куча желающих стать сильнее. Доктор работал, не уставая, и на свет появилась целая теория генетических манипуляций по совершенствованию человека.

Пока шли боевые действия, на его явно незаконные делишки закрывали глаза. Стоило войне закончиться, как за доктором пришли, чтобы спросить за его преступления. Впрочем, была альтернатива стать корабельным врачом и доктор, не задумываясь, выбрал её.

Дослушав историю Валентина Сергеевича, Андрей заговорил:

– У меня есть несколько вопросов. Итак, жители Эмбера сбежали сюда?

– Не представляю, но корабль их предназначался для путешествий между мирами – ответил доктор.

– Второе, почему Океания просила помощи у других в разборе наследия Эмбера? – в голосе Лихова звучало сомнение.

– Мы получали образования в рамках двух культур, двух языков и двух наук – Валентин Сергеевич, словно смотрел куда-то вдаль или вглубь себя. – Мы учили землян, а они нас. Жители Эмбера же отдавали готовые технологии в доступной форме, не объясняя откуда те взялись. Когда они сбежали, амеры лишились единственного источника этих знаний. Им ничего не оставалось, кроме как пойти искать расшифровщиков на стороне.

– Теперь сложное. Почему мне не разрешали есть в столовых поселений? – этот вопрос мучил Андрея давно, и он не находил ни одного путного ответа.

Андрей единственный из всей команды на конечных точках маршрута спускался на планеты и повидал немало самых разных колоний землян. И ни в одном из них его на пушечный выстрел не подпускали к столовой, принося еду прямо в комнату.

Минин, его коллега по экипажу и службе безопасности, несколько раз акцентировал внимание Лихова на этом. Видимо, это казалось ему важным. Да, да Андрей сотрудничал со службой безопасности Тетры.

В этот экипаж его внедрили не случайно. Капитан транспортника, умудрился собрать у себя на борту людей с самыми необычными биографиями, включая и самого Андрея. Присматривать за всей этой весьма способной компанией было его работой.

– Тут придётся рассказать кое-что ещё… – доктор чуть помолчал и преступил. – Освоив чужую культуру, мы получили мощнейший инструмент планирования своих действий – сравнительную историю. Полученные в хоте тех исследований выводы были неутешительны. Есть всего два значимых фактора вызывающих технологический прогресс – это рост населения и война.

Именно это знание, плюс корабли колонизации Льихо и легли в основу системы поселений. Благодаря им количество людей постоянно растёт. Увы, без второго фактора первый слабоват. Поэтому в ближайшее время в колонизированном космосе вспыхнет противостояние. Его ждали, к нему готовились. Более того, его готовили. Мы, наверное, пропустили его начало. Увы, ту войну, в которой участвовали мы, тоже ждали и к ней тоже готовились.

Теперь про столовую. В каждом поселении поровну Льихо и землян. Про нас на Тетре никто не слышал. Поэтому не думаю, что ты бы понял, почему в столовой так пахнет. Спрятать это никак не удастся, а те, кто там живут с рождения, привыкли и не замечают. Поэтому к местной столовой тебя на пушечный выстрел подойти не позволяли.

– Ещё одно. Мне непонятно, как мы смогли победить вторженцев? – продолжил свои вопросы Андрей.

– Это не совсем просто – доктор потянулся – Если коротко, то предки были слишком прагматичны. Они никогда бы не стали прорабатывать столь маловероятный сценарий, как вторжение из другого мира. Вы же обдумывали его к тому времени почти два столетия. Все эти ваши книжонки, как не странно, подготовили почву для осмысления происходящего. Прежде чем что-то изобрести, это надо помыслить, а вы помыслили целую гору хлама. Среди неё в свою очередь нашлись и вполне рабочие решения. Собственно причина, по которой нас здесь так легко принимают та же. Здесь древние обязательные герои романов, вот никто нам и не удивляется.