Текст книги "Пленник замка Зенды"
Автор книги: Хоул Энтони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Уж мы‑то знаем герцога Майкла, – продолжала она, – Он ведь всю жизнь тут прожил. Да что мы – каждый руританец его знает в лицо, не то что молодого короля. Тот так долго пробыл за границей, что его узнают только придворные.
– А он еще и бороду сбрил, – заметила одна из дочерей.
– Сбрил бороду? – удивилась мать.
– Лесничий герцога Йоханн сказал. Он видел короля.
– Верно! – спохватилась мать. – Вам, наверное, интересно будет узнать, сэр, – обратилась она ко мне, – что король сейчас гостит в охотничьем домике герцога. Это в нашем лесу. На коронацию в Стрелсау они поедут в среду утром прямо отсюда.
Это известие меня заинтересовало. Возможность увидеть будущего короля еще до коронации показалась мне заманчивой, и я решил на следующее же утро прогуляться в сторону охотничьего домика.
– Хотелось бы мне, чтобы он так и остался тут, – продолжала ворчать почтенная хозяйка, – все равно ведь говорят, его ничего не интересует, кроме вина и охоты. Вот и охотился бы на здоровье, а наш герцог сел бы вместо него на трон. По‑моему, так было бы куда лучше, и я ни от кого не собираюсь скрывать своего мнения!
– Тише, мама! – хором предостерегли дочери.
– А чего мне бояться? – возразила мать. – Не одна я так считаю. Многие сказали бы то же самое!
В восклицании хозяйки было столько жара, что я не выдержал и, откинувшись на спинку кресла, захохотал.
– А я, наоборот, терпеть не могу Черного Майкла, – сказала хорошенькая младшая дочь. – По‑моему, Красный Эльфберг гораздо симпатичнее. У нас его прозвали «красным» потому, что, говорят, волосы у него рыжие, как у лисицы или как…
Она не договорила и, поглядев на меня, засмеялась. Мать и сестра всем своим видом выражали ей явное неодобрение, но она не обращала на них внимания.
– Немало людей на свете проклинали эти рыжие волосы, – сердито пробормотала старушка.
«И Джеймс, пятый лорд Бэрлсдон в их числе», – подумал я.
– Мужчины – может быть, – словно прочитав мои мысли, сказала младшая сестра, – но женщины никогда.
– Успокойся, от женщин им тоже доставалось.
– Почему же король оказался здесь? – придя на помощь смущенной девушке, спросил я. – Ведь вы говорите, это владения герцога.
– Герцог пригласил его отдохнуть, сэр. Король живет здесь, а герцог поехал в Стрелсау, чтобы приготовить все к коронации.
– Значит, они дружат?
– Они большие друзья, сэр.
Услышав это, ее хорошенькая дочь снова открыла рот.
– Да, сэр, – забыв о минутном приступе смущения, бойко начала она. – Они большие друзья. Они любят друг друга не меньше, чем все остальные мужчины, которые стремятся занять одно и то же место и жениться на одной и той же женщине!
Слова ее чрезвычайно заинтриговали меня. Заметив, что лицо старой хозяйки скривилось от гнева, я поспешил вмешаться, пока она снова не заткнула младшей дочери рот.
– Как, как вы сказали? – переспросил я. – Каким образом они собираются жениться на одной и той же женщине?
– Всем известно, что Черный Майкл… Да ладно тебе, мама! – прикрикнула она на мать, которая собралась что‑то возразить. – Ты ведь сама знаешь, что герцог все бы отдал, чтобы жениться на своей кузине Флавии. Вот только Флавия хочет выйти не за него, а за короля. Да и кто бы на ее месте отказался стать королевой?
– Ну и дела! – удивился я. – Знаете, мне становится жаль вашего герцога. Но что поделаешь, если тебе суждено быть не старшим, а младшим сыном короля? По‑моему, остается смириться и довольствоваться теми благами, которые дарует твое положение. Сдается мне, жизнь все же не очень сурова к герцогу и ему есть за что благодарить Бога.
Я вспомнил о собственном происхождении и засмеялся. А затем мне снова пришла на ум прелестная Антуанетт де Мобан. «Как‑то она проводит время в Стрелсау?» – подумал я и развеселился еще больше.
– Черный Майкл, – снова начала младшая девушка, – не ладит с…
Но тут послышались тяжелые шаги, и девушка испуганно замолчала.
– Кто это осмеливается называть его высочество Черным Майклом? – раздался грубый мужской голос.
– Но вы ведь не выдадите меня, Йоханн? – повернулась девушка к вошедшему мужчине.
– Видишь, до чего может довести пустая болтовня, – назидательно сказала хозяйка. – У нас гости, Йоханн, – обратилась она к вновь прибывшему.
Мужчина снял шапку, повернулся ко мне и тут же отпрянул, словно увидел не меня, а нечто необычайное.
– Что с вами, Йоханн? – спросила старшая девушка. – Этот господин путешествует. Он приехал к нам посмотреть коронацию.
После этого Йоханн несколько пришел в себя, однако продолжал испепелять меня исполненным какого‑то яростного внимания взглядом.
– Добрый вечер, – как можно любезнее обратился к нему я.
– Добрый вечер, сэр, – отозвался он, по‑прежнему не сводя с меня глаз.
Это было очень забавное зрелище. Я словно загипнотизировал его, и наделенная юмором младшая дочь тут же оценила комизм ситуации.
– Все ясно! – со смехом воскликнула она. – Йоханну понравились ваши волосы. Это его любимый цвет, а у нас в Зенде такое не часто встретишь!
– Прошу извинить меня, сэр, – запинаясь, выдавил из себя Йоханн. – Я думал, здесь никого нет.
Наконец мне показалось, что я понял причину внимания Йоханна. Наверное, этот парень привык к дармовой выпивке за счет путешественников и ждет, пока я раскошелюсь. Стремясь исправить оплошность, я велел хозяйке налить Йоханну стаканчик, сам же поднялся с кресла, пожелал всем спокойной ночи и пошел к двери.
Младшая дочь побежала вперед, чтобы посветить мне, Йоханн почтительно отошел в сторону, уступая дорогу, однако и сейчас неотрывно смотрел на меня.
Когда я поравнялся с ним, он шагнул в мою сторону и спросил:
– Извините, сэр, вы не знакомы с нашим королем?
– Ни разу в жизни не видел его, – чистосердечно ответил я. – Но надеюсь, в среду увижу.
Больше Йоханн не произнес ни слова. Однако пока за мной не захлопнулась дверь, я чувствовал, как он пристально смотрит мне вслед.
Когда мы уже поднимались по лестнице, моя проводница обернулась и, бросив на меня кокетливый взгляд, сказала:
– Люди с шевелюрой, как у вас, Йоханну не по вкусу.
– Разумеется, ваши волосы ему больше по сердцу, – ответил я.
– При чем тут я? – со смехом возразила она. – Я имею в виду мужчин.
– Не понимаю, какое ему дело до моих волос? – спросил я и, чтобы она не отвернулась, крепко ухватился за подсвечник, который она сжимала в руке.
– Ну вот мне, к примеру, очень по сердцу ваш эльфбергский цвет, – отозвалась она.
– А по‑моему, цвет волос для мужчины ровно ничего не значит, – продолжал упорствовать я.
– Может, вы и правы, – ответила она, – но все‑таки хорошо, что дверь в кухню закрыта и нас никто не слышит.
– Ну, хватит об этом, – сказал я и вошел в отведенную мне комнату. – Спокойной ночи.
Признаться, этот разговор мне наскучил и, оставшись один, я долго еще размышлял над странностями местных жителей. Лишь позже я понял, что цвет волос может играть роль и для мужчины.
Глава III. Славный вечерок в обществе дальнего родственника
Разумеется, я не так глуп, чтобы обижаться на подобные мелочи. Пусть каждый относится к цвету моих волос, как ему вздумается. Однако даже если бы я принадлежал к числу обидчивых глупцов, то все равно на следующее утро проникся бы к Йоханну симпатией, ибо он вдруг проявил необыкновенную широту и предупредительность.
Узнав за завтраком, что я еду в Стрелсау, Йоханн объявил, что, по счастью, его сестра замужем за столичным торговцем. У них в Стрелсау собственный дом, где для Йоханна уже приготовлена комната. Однако он только что узнал, что дела требуют его присутствия в Зенде и на коронацию ему поехать не придется. Вот почему он с радостью уступает мне комнату в доме сестры.
– Конечно, это не королевский дворец, – добавил он. – Но если вы удовлетворитесь чистым и уютным жилищем, лучшего места, чем у сестры, вам не сыскать.
Потом он заверил меня, что сестру я ничуть не стесню, сам же избавлюсь от не слишком приятной необходимости ездить в Стрелсау и обратно. Ведь в день коронации все поезда будут наверняка переполнены.
Ни минуты не сомневаясь, я принял его предложение. Он побежал отправлять телеграмму сестре, а я пошел укладывать вещи, чтобы первым же поездом отбыть в Стрелсау. Единственное, о чем я жалел, это о лесе и охотничьем домике, до которых теперь явно не успею добраться. Однако, пока я собирался, младшая девушка сказала мне, что всего в десяти лье от леса находится следующая станция. Услышав это, я тут же изменил маршрут. «Вещи я отправлю сестре Йоханна прямо отсюда, – решил я, – а сам пройду пешком через лес и поеду в Стрелсау со следующей станции».
Йоханн уже ушел, но я не стал дожидаться его. Вещи он отправит и без меня, а сестра его вряд ли начнет слишком тревожиться, если незнакомый ей постоялец прибудет на несколько часов позже. Я попросил подать мне ленч раньше обычного и, быстро расправившись с ним, попрощался с хозяевами. Разумеется, я обещал остановиться у них на обратном пути.
Выйдя, я принялся карабкаться по склону холма, на вершине которого стоял замок Зенда, а за замком простирался лес.
Через полчаса неспешной ходьбы я достиг замка. Когда‑то он был крепостью, и старые стены по‑прежнему сохраняли грозный и внушительный вид. За ними укрывалась самая древняя часть построек, а дальше, за широким рвом, красовался кокетливый современный дворец во французском стиле. Он был выстроен при последнем короле, а теперь стал загородной резиденцией герцога Стрелсау. Между старым замком и новым дворцом был перекинут подъемный мост – единственная связь древней крепости с окружающим миром. Зато к новому дворцу вела чудесная аллея, и подъезд к нему был очень удобен.
Лучшей резиденции герцог Стрелсау и пожелать не мог. Новый дворец был словно создан для пышных приемов и увеселений. Если же герцогу вдруг приходила охота побыть в одиночестве, достаточно было пересечь ров и удалиться в старый замок. После того как мост поднимали, герцог становился недосягаем. Ну, разве что кому‑нибудь пришло бы в голову взять замок приступом. Однако осуществить это было не так‑то просто: тут требовалось не меньше полка солдат, оснащенных артиллерией. Я от души порадовался за Черного Майкла: этот бедняга не добился трона и упустил принцессу, зато дворец у него был не хуже, чем у иного европейского короля.
Еще раз окинув взглядом герцогское жилище, я зашагал дальше и вскоре углубился в лес. Час с лишним я провел под сенью великолепных деревьев; ветви их густо переплелись, и высоко над моей головой образовался свод. Над ним светило яркое солнце, но его лучи лишь случайными бликами пробивались сквозь листву, и в лесу царил таинственный полумрак.
Давно уже я не видел такой красивой местности, и мне захотелось насладиться ею сполна. Я нашел поваленное дерево и уселся на землю, прислонившись к нему спиной. Затем я с удовольствием вытянул уже порядком уставшие ноги и закурил сигарету. Я курил и наслаждался зрелищем чудесного леса. Как раз к тому времени, как сигарета превратилась в пепел, я понял, что успел насытить душу красотой природы, и отдался во власть сладостного сна. Я совершенно забыл и про проезд, и про Стрелсау, и про то, что день уже на исходе… Да это и понятно: оказавшись перед ликом величественной природы, было бы просто кощунством предаваться столь мелочным мыслям.
Короче говоря, я спал в чаще леса, и мне снилось, будто я живу в замке Зенда, а жена моя – не кто иная, как принцесса Флавия. Целыми днями мы с возлюбленной моею супругой бродили по прекрасному лесу, не уставая восхищаться его красотами. Это был хороший сон, и я не имел бы ничего против, если бы он продлился как можно дольше. Но, увы, даже прекрасные сны эфемерны. Только я хотел поцеловать принцессу, как раздался грубый, пронзительный голос:
– Черт возьми! Если его побрить, его просто не отличишь от короля!
Переход был столь резким, что я еще не понял, на каком нахожусь свете. Я все еще продолжал считать себя королем, и мысль, что мне нужно зачем‑то лишаться пышных усов и бородки, показалась мне просто смехотворной. Презрительно отмахнувшись от назойливого голоса, я собирался осуществить свое намерение в отношении принцессы, когда наконец вынужден был с досадой убедиться, что никакой принцессы не существует, да и я сам не король.
Я открыл глаза и обнаружил подле себя двух мужчин в охотничьих костюмах и с ружьями. Оба не сводили с меня глаз. Один был коренастый, с круглой головой, которую отличали от хорошо отлитой пули лишь оттопыренные уши да маленькие голубые глаза с красноватыми прожилками. Другой мужчина внешне являл полную противоположность первому. Смуглый, среднего роста, он был достаточно молод и явно обладал не только хорошими манерами, но и чувством собственного достоинства. В первом незнакомце я угадал старого вояку, во втором – аристократа, явно не чуждого светской жизни, хотя, несомненно, проведшего какое‑то время на военной службе. Позже я выяснил, что первое впечатление не обмануло меня.
Старый вояка подошел ко мне и жестом призвал спутника сделать то же самое. Последовав его совету, тот приблизился ко мне вплотную и галантно приподнял шляпу.
Я не спеша поднялся с земли.
– И ростом они схожи, – пробормотал старший, когда я наконец встал на ноги. Затем он отдал мне честь и спросил:
– Могу я узнать ваше имя?
– Господа, – с улыбкой ответил я. – Сам интерес, который вы проявили к моей скромной персоне, вселяет в меня надежду, что вы первыми назовете свои имена.
Молодой человек вежливо склонил голову и, в свою очередь улыбнувшись, ответил:
– Извольте. Это – полковник Сапт, а я – Фриц фон Тарленхайм. Оба мы на службе у короля Руритании.
Я поклонился и, сдернув с головы шляпу, ответил:
– Меня зовут Рудольф Рассендилл. Я – путешественник из Англии. В прошлом я тоже провел два года на службе у ее величества королевы Британии.
– Значит, мы товарищи по оружию, – тут же откликнулся Тарленхайм и протянул мне руку.
Пока я с готовностью отвечал на его рукопожатие, полковник не переставая повторял:
– Рассендилл, Рассендилл…
Потом он резко хлопнул себя по лбу и, обратив ко мне сияющее от радости лицо, воскликнул:
– Боже мой! Так вы из Бэрлсдонов?
– Нынешний лорд Бэрлсдон – мой родной брат, – ответил я.
– Шевелюра выдает вас с головой, – со смехом объяснил он. – Вы ведь знаете эту историю, Фриц? – повернулся он к молодому офицеру.
Тот посмотрел на меня, и взгляд этот был столь ненавязчив и тактичен, что, окажись на моем месте даже Роза, она и то поняла бы, с каким деликатным человеком имеет дело.
Я поспешил успокоить его и самым что ни на есть безмятежным тоном ответил:
– Значит, у вас эта история тоже известна? А я‑то думал, о ней знают только в Англии.
– Известна! – воскликнул полковник. – Да если вы хоть ненадолго задержитесь тут, даже самые недоверчивые люди поймут, что это чистейшая правда.
И тут я впервые ощутил некоторую неловкость. Знай я заранее, сколь явная печать лежит на моем облике, я, быть может, проявил бы большую осмотрительность и не поехал в Руританию. Но теперь жалеть было поздно.
Не успел я об этом подумать, как из‑за кустов донесся звонкий голос:
– Фриц! Фриц! Куда вы запропастились?
– Это король, – вздрогнув от неожиданности, прошептал Тарленхайм.
Сапт усмехнулся.
Мгновение спустя на поляну выпрыгнул молодой человек. Стоило мне увидеть его, как я вскрикнул от изумления. Похоже, и я его не оставил равнодушным. Заметив меня, он ошеломленно попятился. Зрелище и впрямь было впечатляющее. Мы мало чем отличались друг от друга. Он был гладко выбрит – я носил бороду и усы. В его манерах ощущалось больше властности из‑за высокого положения, к которому он привык с малых лет. И последнее – я был на какие‑то полдюйма выше него. Из этого легко заключить, что, вздумай мы с королем поменяться ролями, никто не ощутил бы ровно никакого подвоха. Просто он превратился бы в Рудольфа Рассендилла, а я – в короля Руритании.
Какое‑то время мы продолжали ошеломленно разглядывать друг друга, затем я несколько пришел в себя и, обнажив голову, поклоном приветствовал короля.
Видимо, моя предупредительность помогла ему обрести дар речи, и он не замедлил осведомиться, обращаясь сразу к полковнику и Фрицу:
– Кто этот человек?
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но полковник Сапт опередил меня. Загородив от меня короля, он принялся что‑то быстро нашептывать ему. Полковник был много ниже ростом, и, пока он продолжал говорить, я мог беспрепятственно рассматривать лицо короля, и король время от времени кидал на меня взгляды поверх головы полковника.
Я по‑прежнему отмечал поразительное сходство между собой и королем, но обнаружил и несколько мелких различий.
Лицо короля было чуть круглее моего, линия рта не настолько олицетворяла собранность и волю, как у меня. Но, повторяю, все это были лишь мелочи, доступные наблюдателю, очень хорошо знающему нас обоих и имеющему возможность сравнить, когда мы находимся рядом.
Наконец Сапт замолчал. Король еще какое‑то время продолжал хмуриться, затем уголки его рта чуть дрогнули, а кончик носа несколько опустился, и я понял, что он сейчас рассмеется.
Король не обманул моих ожиданий. Секунду спустя лес огласился его хохотом, и я с удовлетворением отметил, что родственник мой наделен веселым нравом.
– Очень рад, кузен! – воскликнул он и, подойдя вплотную, хлопнул меня по спине. – Вы уж простите, что я от вас так шарахнулся, – снова засмеялся он. – Просто в это время суток не так уж часто встречаются двойники. Верно, Фриц? – обратился он за поддержкой к молодому офицеру.
– Наоборот, это я должен просить прощения за дерзость. Боюсь, ваше величество, вас не слишком радует, что я приехал в вашу страну.
– Мое мнение тут ничего не изменит. Сколько я ни буду гневаться, вы все равно не станете меньше походить на короля. Вот почему поверьте в самое лучшее мое расположение, сэр. А теперь скажите: куда вы направляетесь?
– В Стрелсау, сир. Я хочу посмотреть коронацию.
Король переглянулся с двумя офицерами. Он все еще улыбался, но видно было, что радости у него заметно поубавилось. Однако, по‑видимому, он был действительно веселым парнем, ибо в следующее мгновение уже вновь обрел отличное расположение духа.
– Фриц! – издал он вопль, исполненный величайшего восторга. – Можешь себе представить лицо братца Майкла, когда он увидит нас рядом?
И по лесу вновь разнесся его веселый смех.
– Такими вещами не стоит шутить, – серьезно ответил Фриц фон Тарленхайм, – мне кажется, мистеру Рассендилл у ни в коем случае нельзя появляться в Стрелсау во время коронации.
Король закурил сигарету.
– А ты, Сапт, что скажешь?
– Ему не следует туда ехать, – буркнул старший офицер.
– Значит, полковник, по вашему мнению, я останусь у мистера Рассендилла в долгу, если…
– Да, да, – не дослушал его Сапт, – если вам угодно, можете обставить это красиво.
С этими словами полковник извлек из кармана огромную трубку и начал ее раскуривать.
– Можете не продолжать, сир, – решил избавить я короля от лишних формальностей. – Я сегодня же покину Руританию.
– Ну, нет, – решительно возразил король. – Разрази меня гром, если я так просто расстанусь с вами. Думаю, мне не очень‑то часто будут попадаться в лесу новые родственники. Можешь меня ругать как угодно, Сапт, но сегодня мы отужинаем вместе с кузеном, а завтра решим, как нам быть дальше.
– У нас сегодня легкий ужин, – заметил Фриц фон Тарленхайм.
– Ну, нет. Никакого легкого ужина! – воскликнул король. – У меня в гостях кузен, и мы уж поужинаем как следует.
Заметив, что Фриц пытается возразить, он быстро добавил:
– Не беспокойся. Я не забуду, что мне завтра рано вставать. Уж как‑нибудь постараюсь поспеть на свою коронацию.
– И я тоже завтра не забуду, – сказал старина Сапт и выпустил очередной клуб дыма из своей трубки.
– Умница, Сапт! – похвалил король. – Ну, пойдемте, мистер Рассендилл. Кстати, каким именем вас нарекли?
– Тем же, что ваше величество, – ответил я.
– Отлично! – засмеялся король. – Я рад, что ваша родня нас не стыдится. Итак, пойдемте. Собственного дома у меня тут нет, но мой кузен Майкл одолжил мне свой. Если мы немного потеснимся, вам найдется уголок в этой скромной хижине.
Король взял меня под руку, и мы зашагали куда‑то на запад. Два офицера по знаку короля отправились следом за нами.
В пути мы пробыли больше получаса, на протяжении которых король непрерывно курил и разговаривал. Он с интересом расспрашивал о моей семье и очень развеселился, когда я рассказал ему о нашей фамильной галерее портретов, среди которых попадается немало обладателей эльфберговских шевелюр. Ну, а стоило мне признаться, что я скрыл ото всех поездку в Руританию, как король просто зашелся хохотом и долго не мог успокоиться.
– Видите, – сквозь смех произнес он, – значит, и вам приходится наносить мне визит втайне от своих родных.
Внезапно мы вынырнули из леса и оказались перед небольшим одноэтажным домом. Король не преувеличивал: жилище, которое предоставил ему сводный брат, было и впрямь более чем скромным. Выстроенное целиком из дерева, оно не предполагало особых удобств внутри и, наверное, только и годилось для временного приюта охотников.
Как только мы подошли к двери, навстречу нам вышел низкорослый мужчина, одетый в простую ливрею. Кроме него, я заметил только толстую женщину преклонных лет; чуть позже я выяснил, что это мать Йоханна – того самого, который так любезно предложил мне комнату в Стрелсау.
– Ну что, Джозеф, ужин готов? – осведомился король.
Коротышка слуга объявил, что готов, и вскоре мы уже вкушали обильную трапезу. Блюда были простые, но очень вкусные. Король ел азартно, Фриц фон Тарленхайм – с присущей ему деликатностью, а старый Сапт – с жадностью. Я по всегдашней привычке ловко орудовал ножом и вилкой. Приглядевшись ко мне, король одобрительно воскликнул:
– Отлично, Рудольф! Мы, Эльфберги, всегда были бравыми воинами. Меня удивляет другое, – продолжал он. – Почему мы едим всухомятку? Что мы, звери какие‑нибудь, чтобы есть, не запивая. Ну‑ка, Джозеф, подай вина!
Услышав приказ его величества, Джозеф в мгновение ока уставил стол бутылками.
– Вы не забыли, что вам предстоит завтра? – напомнил Фриц.
– Не забудьте, – подобно эху повторил Сапт.
Король в это время осушил бокал «за своего кузена Рудольфа», как он то ли в шутку, то ли всерьез продолжал называть меня. Я в ответ предложил тост за «Красного Эльфберга», чем вызвал новый взрыв хохота, и мы осушили еще по бокалу. Только после этого король соблаговолил ответить на предостережение.
– Что вы там мелете? – закричал он. – Лучше сами не забывайтесь. Вам, Фриц, выезжать раньше меня на целых два часа, поэтому вам следует быть гораздо умереннее, чем мне.
Я не понял, почему Фрицу надо выезжать раньше. Заметив мое недоумение, он объяснил:
– Мы с полковником выедем в шесть утра. В Зенде нас будет ждать почетный эскорт, вместе с которым мы вернемся за королем. В восемь часов мы отправимся на станцию.
– Пропади пропадом этот чертов эскорт! – проворчал Сапт.
– Если бы ваши пожелания исполнились, – весело подхватил король, – это, несомненно, было бы большой честью для полка моего брата. А вы почему не пьете, кузен? – снова принялся он за меня. – Вам ведь не придется рано вставать. Эй, Джозеф, еще бутылочку.
Я внял совету короля и выпил еще бутылочку. Если уже быть точным до конца, надо признаться, что выпил я лишь малую часть, ибо большая вскоре перекочевала из бутылки в чрево его величества. Фриц больше не пытался его останавливать. Наоборот, он вскоре сам поддался на уговоры, и кончилось тем, что все пили, пока не пропала охота. Языки у всех развязались. Король принялся рассуждать, как он собирается в будущем облагодетельствовать подданных, Сапт пустился в воспоминания, Фриц поделился с нами соображениями о женской красоте, а я рассуждал о величии рода Эльфбергов. Следует заметить, что говорили мы не по очереди, а одновременно, однако чувствовали при этом себя превосходно и прекрасно понимали друг друга. Словом, по выражению мудрого Сапта, теперь оставалось лишь надеяться, что «завтрашний день сам о себе позаботится», и мы надеялись на это изо всех сил.
Наконец король отодвинул бокал в сторону.
– По‑моему, я выпил достаточно, – сказал он.
– Не смею спорить с вашим величеством, – ответил я. И действительно, в правоте его замечания усомниться было попросту невозможно.
Но тут в комнату вошел Джозеф. Он поставил перед королем оплетенную бутыль. Вид у нее был весьма заманчивый. Она явно принадлежала к числу тех старых бутылей, которые долго пробыли в подвале и словно ликуют, когда наконец оказываются на столе.
– Ваше величество, – сказал Джозеф, – эту бутылку его высочество герцог Стрелсау приказал поставить на ваш стол лишь после того, как вы насытитесь другими винами. Он попросил вас отведать это вино в знак любви и уважения к нему.
– Ну и хитер же ты, Черный Майкл! – с явным одобрением произнес король. – Пробку долой, Джозеф. Уж не вообразил ли мой братец, что я не одолею его бутылки?
Джозеф открыл бутылку и наполнил бокал короля. Король пригубил вино, затем произнес тост, напыщенность которого как нельзя лучше соответствовала и позднему часу, и нашему состоянию.
– Дорогие гости, друзья, кузен мой Рудольф! Ну и история с тобой приключилась, Рудольф! Берите, друзья мои, все что угодно. Возьмите хоть половину Руритании. Только не просите у меня ни капли из этой изумительной бутылки. Я осушу ее один в честь этого хитрого негодяя, моего братца Черного Майкла.
Король схватил бутылку и пил из горлышка до тех пор, пока действительно не осушил все до капли. Потом он уронил голову на стол и заснул, как спит человек, добросовестно исполнивший долг.
Мы, в свою очередь, сочли своим долгом поднять тост за приятные сновидения его величества, и это последнее, что я помню о том вечере.
Глава IV. Король прибыл вовремя
Сколько я проспал – сказать трудно. Определенно могу заявить лишь то, что пробуждение мое было ужасно. Я проснулся от совершенно омерзительных ощущений. Я трясся от холода и сырости. Едва я открыл глаза, как понял, в чем дело. С моей головы и с моего костюма ручьями стекала ледяная вода, а рядом стоял Сапт с пустым ведром. На устах его играла ехидная улыбка.
Я перевел взгляд чуть в сторону и заметил Фрица фон Тарленхайма. Он сидел на столе. Мертвенно бледный, с синяками под глазами, он являл собой печальный пример того, как пагубно злоупотребление даже первоклассными винами.
Поняв в чем дело, я просто зашелся от ярости.
– Мне кажется, сэр, ваши шутки зашли слишком далеко! – заорал я на полковника.
– Не сердитесь, дружище, – неожиданно мягко ответил Сапт, – нам некогда ссориться. Сейчас уже пять часов, пора подниматься. Я пытался вас будить по‑другому, но более вежливые способы ни к чему не привели.
– Я бы на вашем месте поостерегся, полковник, – продолжал я, ибо тело мое по‑прежнему сотрясалось от холода, а душу испепелял гнев.
– Взгляните‑ка сюда, Рассендилл, – сказал Фриц, указывая на пол.
Я посмотрел. Возле стола неподвижно лежал король. Лицо его сейчас было почти такого же цвета, как волосы. Дышал он шумно и тяжело. Полковник со свойственной ему непочтительностью подошел к королю и пнул его ногой. Тот даже не пошевелился. И тут я заметил, что голова и платье короля были не менее мокрыми, чем мои собственные.
– Мы провозились с ним целых полчаса, – объяснил Фриц.
– Не удивляюсь, что у нас ничего не вышло, – проворчал Сапт. – Он выпил в три раза больше, чем вы оба.
Я опустился на колени и померил королю пульс. Он был замедленный и неровный. Мы обменялись с двумя офицерами выразительными взглядами.
– Может, последняя бутылка была отравлена? – шепотом спросил я.
– Кто знает? – неопределенно ответил Сапт.
– Надо позвать врача, – посоветовал я.
– На десять миль в округе тут не сыщешь ни одного доктора. Но даже если бы мы нашли их тысячу, все равно он бы не попал сегодня в Стрелсау. Я сталкивался с подобными вещами. Раньше чем через шесть‑семь часов ему не очнуться.
– Но сегодня же коронация! – в ужасе закричал я.
Фриц в ответ только плечами пожал. За то недолгое время, что мы были знакомы, я уже успел заметить: он всегда пожимает плечами, когда ситуация представляется ему безвыходной.
– Придется сообщить, что король болен. Ничего другого нам просто не остается, – сказал он.
– Наверное, вы правы, – согласился я.
Старый Сапт достал из кармана трубку и принялся с самым невозмутимым видом попыхивать ею. Он был свеж и собран, будто и не участвовал во вчерашнем пиршестве.
– Если коронация сегодня не состоится, я не поставлю и кроны за то, что он вообще когда‑нибудь взойдет на престол, – мрачно изрек он.
– Помилуйте, почему? – удивился я.
– Да потому, что народ собрался, чтобы увидеть нового короля, а половина войск находится во власти Черного Майкла. И тут мы явимся с известием, что король не может прибыть, потому что пьян до беспамятства.
– Не пьян, а болен, – поправил я.
– Болен! – с издевкой произнес Сапт. – Ни для кого не секрет, что это за болезнь. Он у нас и прежде частенько «болел».
– Что делать… – растерянно сказал Фриц. – Ничего другого мы все равно не придумаем. Я сам сообщу о его болезни. А дальше остается только надеяться на лучшее.
Сапт предостерегающе поднял руку, и мы с Фрицем поняли, что у него родилась какая‑то идея.
– Скажите, – обратился он ко мне, – вам тоже кажется, что королю что‑то подсыпан и в вино?
– Да, – ответил я.
– Кто же это сделал? – продолжат Сапт.
– Ясно кто, – сквозь зубы прорычат Фриц. – Тут не обошлось без этого проклятого Черного Майкла.
– Правильно, – согласился Сапт. – Он хотел, чтобы король не попал на коронацию. Ах, да, Рассендилл, вы ведь не знакомы с нашим душкой Майклом. Фриц, как вы думаете, не припас ли Майкл на всякий случай другого короля? Ну, к примеру, себя? Ведь добрая половина Стрелсау на его стороне. Готов спорить на что угодно: если король не явится сегодня в Стрелсау, трона ему не видать. Уж я‑то знаю Черного Майкла.
– Тогда нам остается только отнести его туда, – сказал я.
– Лучше для коронации не придумаешь! – усмехнулся Сапт.
Фриц фон Тарленхайм закрыл лицо руками. Король громко и тяжело дышал. Сапт снова пошевелил его ногой.
– Пьяница чертов! – с досадой прошипел он. – Но все‑таки он сын своего отца, и я скорее попаду в ад, чем позволю Черному Майклу занять его место.
Некоторое время он молча курил. Потом, вынув трубку изо рта, внимательно посмотрел на меня.
– Знаете, наверное, все старики начинают верить в знамения свыше, – сказал он, – я достаточно стар и потому убежден, что само Провидение привело вас сюда. Теперь вам надо повиноваться воле свыше и ехать в Стрелсау.
– Боже праведный! – вырвалось у меня.
