Текст книги "Опустошенная (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава пятнадцатая
Черный дрозд
Катчер встретил меня у двери, подъехав на гольф-мобиле. Я села рядом, и мы направились в сторону ворот.
– А что случилось с твоим медальоном?
– Променяла на волшебные бобы, – проворчала я.
Он присвистнул:
– Хорошие, видно, бобы.
– Так ничего и не ясно. Тейт согласился, что неразбериха, связанная с небом и землей вызвана магическим дисбалансом: по сути, кто-то заигрался, соединяя добро и зло в буквальном смысле слова. Хотя, он допускает, что сама перемена не так уж плоха. Еще он упомянул Малефиций. Что ты о нем знаешь? Возможно ли, что он каким-то образом попал к Тейту?
Катчер нахмурился и покачал головой.
– Малефицием владеет Орден. Он находится в Небраске, в бункере на глубине тридцати футов под землей, под особой охраной Ордена.
– Прости, – перебила я, – ты сказал в бункере?
– Заброшенный военный бункер. Небраска расположена в центре страны, так что там полно военного снаряжения и стратегически-оборонных сооружений времен Холодной Войны. Сама понимаешь, штат находится достаточно далеко от побережья, так что там можно хранить важные вещи.
– Как скажешь. А бункер надежный?
– Поверь мне, у меня найдется не одно крепкое словечко в адрес Ордена, но он точно не допустит, чтобы Малефиций оказался за пределами бункера. Тейту просто нравиться наблюдать, как ты дергаешься. Он же садист до мозга костей.
– Ему это удалось, – ответила я. – Я и правда вся издергалась. Если у него нет Малефиция, возможно, Тейт работает с кем-то еще. У него были другие посетители?
– Ты единственная.
Накрылась моя теория.
– Итак, Тейт утверждает, что он не причем, и я склонна ему верить. Как и ты во время нашего последнего разговора, – я собралась с духом. – Раз это не Тейт, и замешан Малефиций, который находится у Ордера… – я позволила Катчеру закончить мою мысль.
– Это не я, и не Мэллори.
– Я в курсе. Тогда остается только один человек. Саймон – единственный в Чикаго, кто официально связан с Орденом. Следовательно, не он ли единственный в Чикаго, у кого есть доступ к Малефицию?
Катчер не ответил.
– Что произошло между вами с Саймоном? – спросила я.
Гольф-мобиль с визгом затормозил у ворот – камни с гравием полетели в стороны.
– Проблема заключается не в прошлом, – ответил Катчер.
– Значит дело не в мести?
– Да нет здесь никакой чертовой мести! – прокричал Катчер, зарядив кулаком в пластиковую переднюю панель мобиля. – Я желал уберечь ее от всего этого. Не хотел, чтобы она связывалась со всем этим дерьмом Ордена, с его политикой, с его шестерками. Она превращается в невменяемую, мы оба измотаны, а он с ней постоянно, каждый день. Одному богу известно, что он втемяшивает ей в мозг.
– Мэллори никогда бы не изменила, – тихо произнесла я.
– Изменила бы мне? Нет, – согласился он, – Но, Мерит, ведь существует много других способов повлиять на отношение к человеку. Если бы тому, кого ты любишь, промыли мозги, что бы ты сделала?
– Промыли мозги? Ты не сильно утрируешь?
– А разве тебе не кажется, что она изменилась?
Вообще-то, казалось, с тех пор как она познакомилась с Саймоном. И это только подтверждало мое предположение о его причастности.
– Так или иначе, но Саймон здесь главное звено. Раз ты его не выносишь, тогда устрой нам с ним встречу.
– Саймон не пойдет на встречу с членом Дома. Не позволит Орден. Даже просто чтобы попросить о встрече, на которую они не факт, что согласятся, придется соблюсти ряд формальностей.
– Я же с ним уже разговаривала.
– На неформальные темы. А сейчас ты говоришь о том, чтобы он отчитался перед вампирами за свои действия. Это другое.
Мое терпение к магам, включая Катчера, подходило к концу. Я вылезла из мобиля и обернулась.
– Раз я не могу с ним встретиться, значит, это сделаешь ты.
Катчер стиснул челюсть. Он забарабанил пальцами по рулю, очевидно ожидая, когда я уйду.
По крайней мере, хоть кому-то я окажу одолжение.
Воспользовавшись очередным перерывом, поскольку мне не светило допросить Саймона без Катчера, я позвонила Келли и изложила последние новости. Рассказала ей о Малефицие и нашу новую теорию, согласно которой причиной проблем в городе стало воссоединение добра и зла.
Еще я позвонила Линдси, которая подтвердила, что кино-марафон с Брюсом Кэмпбеллом уже идет. Мне сейчас было не до фильмов, однако я перенервничала, устала, и мне нужно было хорошо поесть. А поесть можно и перед фильмом. С мыслями об ужине по пути в Гайд Парк я остановилась у фургончика, торгующего мексиканской кухней, и попросила, чтобы пакет до отказа заполнили едой. Один пакет, подумала я, вряд ли разгневает Фрэнка. Другое дело, если он поймает меня украдкой проносящей продукты быстрого питания в Дом.
Я вернулась назад, припарковалась и направилась в Дом под ритмичное скандирование протестующих и мимо стойких мужчин и женщин в форме. В Доме было тихо. Лишь несколько вампиров слонялись по гостиной. Под руководством Малика в Доме царила атмосфера серьезности. Не знаю, было ли отражением его серьезной личности, или потому, что вампиры продолжали оплакивать предыдущего мастера, или же из-за того, что мы до сих пор находились под надзором ГС.
А может, и из-за всего вместе взятого.
Без медальона, но зато с контрабандой, я поспешила на третий этаж в комнату Линдси. Я даже не стала стучать, а просто тихонько приоткрыла дверь: обычно комната была битком набита вампирами, и если неосторожно открыть дверь, можно было нечаянно кого-нибудь стукнуть по голове.
В темной комнате, как обычно, было полно вампиров, и громко работал маленький телевизор. Линдси, Марго и Катерина устроились на кровати, а остальные вампиры, которых я знала только в лицо, расположились на полу. В общей сумме человек пятнадцать. Конечно, это было грубое нарушение правила Фрэнка, согласно которому вампирам запрещалось собираться в группы более десяти человек.
Да здравствует революция!
Я пробиралась между Послушниками, попутно раздавая завернутые в бумагу тако, подобно кулинарному Санте, и, наконец, остановилась в дальнем углу комнаты, где осталось пустое местечко для меня. Вампир рядом улыбнулся и предложил мне одну из своих подушек, которую я взяла, прошептав «Спасибо».
По окончанию вульгарно-претенциозного ужастика я сделала два вывода.
Первый: Я люблю своих друзей.
Второй: Суть фильма я не уловила.
Только мы собрали по комнате обертки от тако, и все вампиры разошлись, как наши с Линдси пейджеры одновременно запищали.
Достав свой, я посмотрела экран: «СПОРТЗАЛ», и далее «В СПОРТИВНОЙ ФОРМЕ».
Я посмотрела на Линдси.
– Это еще что?
– Уверена, Франкфуртер [19]19
Немецкие сардельки.
[Закрыть]хочет преподать нам жизненно важный урок.
– Жалко только, что Франкфуртер не спросил совета у нас, – ответила я. – Я всеми руками за Франкфуртеры в Доме.
– Ну, еще бы, – ответила она, направляясь в ванную, вероятно, чтобы переодеться в штаны для йоги, как того потребовали. – Две продвинутые городские вампирши могли бы его многому научить.
– Ты там что ли придумала сценарий к собственному ситкому?
– Ага. Буду писать остроумные реплики и подростковые передачи. Ну знаешь, если накроется наша карьера охранников.
Я промычала в знак согласия и прошла к двери, чтобы переодеться.
– Фрэнк все еще здесь, – отметила я, – так что велика вероятность, что нам обеим не повезет на поприще охранников.
Она не возразила, что сказало о многом.
Переодевшись в черный спортивный топик и штаны для йоги, я спустилась в спортзал, где присоединилась к Линдси, Джульетте и Келли.
Мы стояли босиком с краю матов, ожидая, когда Фрэнк скажет нам приступать к спаррингу, или что он там задумал. Он стоял посреди зала на матах, все еще в костюме и модных туфлях.
Линдси цокнула языком:
– Люку явно не понравится, что Фрэнкфуртер ходит в туфлях по его татами.
– Точно, – прошептала я, соглашаясь, – Хорошо он это не воспримет, правда, сделать тоже ничего не может.
Малик с Люк стояли в другом конце комнаты. Их раздражения отдавалось по комнате магией. Балкон, окружающий комнату, заполнялся вампирами Дома. На лицах некоторых читалось любопытство, у других – озабоченность. Они явно доверяли Фрэнку не больше нашего.
Когда балкон заполнился, Фрэнк откашлялся и свирепо уставился на вампиров, пока те все не расселись. Затем он угрюмо посмотрел на нас четверых.
– Я решил, что в интересах Дома, провести ваши полугодовые физические испытания сегодня.
Все были ошарашены, о чем свидетельствовала тишина в комнате, по крайней мере, пока не начался шепот. Послушники тихо озвучивали мои собственные мысли: сейчас не то время, чтобы снимать охранников Дома с работы для проведения испытаний. Даже если бы мы их провалили, то кто же тогда нас бы заменил?
Налицо все признаки того, что он пытался обвинить нас в некомпетентности, или заставить меня показать себя с еще более худшей стороны, чем уже считал Фрэнк.
Первым заговорил Люк.
– Вы хотите подвергнуть их испытанию? Это же просто глупо. Они должны защищать Дом снаружи, а не заниматься формальной чепухой.
– К счастью, – сказал Фрэнк, – Я не спрашивал, и не нуждаюсь в твоем мнении. Как ГС неоднократно пытался втолковать этому Дому, ваша главная и единственная забота – это Дом и его деятельность.
– Вам и ГС прекрасно известно, – выплюнул Люк, – что город разваливается, постепенно, камень за камнем, и вы не думаете, что нам следует об этом беспокоиться? Вы не считаете, что мы должны быть снаружи и наводить порядок?
– Люк, – Малик дотронулся до руки Люка. – Не сейчас.
Своими словами он намекнул Люку проявить уважение к Фрэнку, но Малик явно был раздражен. Об этом свидетельствовала морщинка на лбу, напряженная поза и напряженная вибрация магии из его угла.
Внутренняя борьба Малика была очевидна: заступиться за своих охранников и своего зама, или же подчинится органу, который ответственен за существование его Дома и защиту его вампиров.
Иногда нужно проиграть битву, чтобы выиграть войну.
– Мистер, Кабот, – сказал Малик в напряженном молчании, – Продолжайте.
Фрэнк напыщенно кивнул, остальные вампиры доверились Малику и тут же угомонились.
– Как я уже говорил, вы подвергнетесь испытаниям и будете оценены путем разнообразной проверки физической подготовки и выносливости. Если вы откажетесь, то будете сняты с занимаемой в Доме должности. Если не пройдете проверку, то будете сняты с занимаемой в Доме должности.
В комнате повисла гробовая тишина. Все были в шоке. Он поднял голову и посмотрел прямо на меня.
– Согласно оценке вы все обладаете большой физической силой. Давайте посмотрим, так ли это, – Фрэнк посмотрел на часы. – Вы начнете…
– Это не может происходить наяву, – взмолилась Келли, но замолчала под испепеляющим взглядом стукача.
– Вы начнете, – повторил Фрэнк, – сейчас.
Испытания для вампиров на силу и выносливость мудреные, особенно если эти вампиры – охранники одного из старейших Домов в стране. Мы, явно, сильнее, быстрее и пластичнее. Нас обучали единоборствам, как с мечами, так и без них, и мы бегали львиную долю миль. Мы делали бесчисленное множество упражнений на пресс и приседаний, отжиманий и потягиваний. Мы вчетвером могли бы тренироваться до бесконечности. Но Фрэнка интересовала не это.
Его интересовало, что мы могли сделать прямо сейчас, потребляя вдвое меньше крови, если нас подвергнуть системе испытаний, созданной, вероятно, в 1950-х. Наша сила проверялась путем метания гигантских железных шаров и тяжестей во дворе Кадогана. Несмотря на одно разбитое окно (ими реально трудно прицеливаться) нам удалось перевыполнить его самочинные нормативы.
Наша пластичность и скорость испытывались с помощью скакалок, на которых мы должны были прыгать с каждым разом все быстрее и быстрее. Мы по-пластунски переползли двор, подбросили гигантские грузовые шины, которые Фрэнк притащил для этого задания, и бегали туда-сюда короткие дистанции, пока ноги не налились тяжестью. Он приказал нам прыгнуть в бассейн, покрывшийся льдом под ноябрьским холодом, и заставил нас плавать брасом, пока кожа не стала молочно белой, а зубы не застучали от холода.
Когда мы в мокрой одежде и с мокрыми волосами вылезли из бассейна, от наших тел шел пар, а в сердцах росла ненависть к Фрэнку.
Фрэнк носил с собой папку с зажимом, где помечал, как мы справлялись с его заданиями. Он одарил нас таким презрительным взглядом, будто мы во всех отношениях не соответствовали его мысленному критерию.
Не то, чтобы это было удивительно. Он не мог искренне считать, что выбрал удачное время для проверки единственных трех с половиной охранников Дома Кадогана. В Доме было спокойно только потому, что мы платили подручным Клаудии за нашу защиту. Мы лишь попусту тратили время, пытаясь доказать то, с чем Фрэнк все равно никогда не согласиться. Не важно, проходили ли мы или проваливали испытания…Мы все равно их проваливали.
Хоть это была и изнурительная тренировка, но все еще тренировка. Да, мучительная. Да, утомительная. Но как на любой тренировке, наступает момент, когда вы просто подхватываете ритм. Мы же вампиры, причем сильные, а это что-то да значит. Мы сильные, быстрые и пластичные, как бы ни критиковал нас Фрэнк.
И так считали не только мы. Молва об испытаниях разошлась по всему Дому. Медленно, но уверенно, вампиры Кадогана горстками начали высыпать во двор. Они образовали вокруг нас защитный круг, иногда передавая пакеты с кровью и бутылки с водой, будто волонтеры на марафоне.
Мы ползли по траве по-пластунски вновь, когда Марго и Катерина выскочили из толпы вперед.
– У нас кое-что есть для тебя, – сказала Марго, украдкой оглядываясь в поисках Фрэнка.
Линдси подняла голову от земли. Ее волосы были все ещё мокрыми и спутались после бассейна, а ее лицо – испачкано грязью и потом.
– Он разговаривает с Дариусом, – сказала она, – Так что, если это противоречит любому из его многочисленных правил, начинай.
– Хорошо, – ответила Катерина, и вампиры окружили ее полукругом лицом к нам, пока мы ползли по земле. – Мы подумали, что немного музыки может решить проблему.
Катерина взяла ноту, проверяя высоту тона, которая была столь же совершенна, как и звук настроенного рояля. Она подмигнула, и без дальнейших затруднений Катерина с остальными вампирами запели песню Битлс «Black Bird».
Двор погрузился в тишину, все вампиры соблюдали молчание, пока ее звонкий, сильный голос звенел в ночи.
Недели оскорбительного поведения Фрэнка наложили свой отпечаток на Дом. Пока Этан был Мастером, Дом Кадогана был не просто зданием, а домом. Я надеялась, что Малик сможет вернуть это, но Фрэнк ясно дал понять, что его цель – по кирпичику разобрать Дом Кадогана, разрушить его, уничтожая вампира за вампиром.
Но пока я лежала на животе на холодной, влажной траве, я не могла не чувствовать себя еще ближе к этим вампирам. У меня по щекам потекли слезы, и не только я была тронута. Слезы текли по щекам Линдси, а Келли кусала губу, чтобы их сдержать.
Когда ансамбль достиг проигрыша, остальные из ста вампиров на лужайке присоединились к Катерине. Их голоса хором возвышались над идиотизмом. Хор голосов для Дома, для нас, для всего того, что пытался создать Этан.
Для семьи, которую он хотел из нас сделать.
Количество магии все увеличивалось, от чего у меня по рукам побежали мурашками. Я мысленно поблагодарила вселенную. Может, Фрэнк и засранец, но ему удалось сблизить нас, даже несмотря на то, из-за смерти Этана мы разобщились.
Хор только закончил пение, как из толпы вновь показался Фрэнк. Вампиры нервно зашумели, в то время, как он, запустив руки в карманы, оглядел нас с явным презрением.
– Не уверен, что концерты соответствуют правилам. Это испытания, а не благотворительная вечеринка.
Малик, также стоящий с краю толпы, заведя руки за спину, повернулся к Фрэнку:
– Возможно, это не соответствует правилам – сказал он, – но и не противоречит им. А, как вы сами напомнили, правила важны.
Фрэнк с минуту сверлил Малика взглядом… однако ничего не возразил. Наверное, в итоге, он усвоил, что иногда нужно отступить.
Увы, я снова ошиблась. Подвергнув испытаниям наше проворство, силу и выносливость, Фрэнк решил начать все заново.
Он повел нас в дальний угол территории Дома, где возвышались четыре вбитых в землю деревянных столба по ширине равных телефонным. Четыре фута в высоту и примерно десять дюймов в диаметре.
– Джульетта, Келли, Линдси и Мерит, – сказал он, по порядку указав на каждый столб. – Встаньте на вершину вашего столба.
Мы дружно посмотрели на него, вероятно подумав одно и то же: Простите, вы хотите, чтобы я стояла на столбе?
– Это была не просьба, – сказал он раздражительным тоном лидера, которому из-за своей неадекватности приходилось угрозами заставить людей следовать своим приказам.
Мы все переглянулись, однако за неимением лучшего варианта, кроме как лишиться своей должности в Доме, подчинились.
Запрыгнув на столб, я развела руки, чтобы поймать равновесие. С трясущимися ногами и разведенными в стороны руками, я медленно поднялась и бросила взгляд на Фрэнка.
– Это упражнение проверяет вашу стойкость, предел выносливости и способность держать равновесие, – сказал он.
– Что именно нам делать? – спросила Джульетта.
– Вы будете стоять там, – ответил Фрэнк, – столько, сколько сможете.
– Скоро рассвет, – отметила Линдси.
– Вы будете стоять, столько, сколько сможете, – повторился Фрэнк.
Я посмотрела на Малика. Он кивнул мне в знак понимания, а также обещая вмешаться в случае необходимости. Я закрыла глаза, предчувствуя предстоящую драму, и попросила сил, чтобы справиться.
Итак, за три часа до рассвета, мы встали на столбы посреди Гайд Парка, ожидая восхода солнца.
Практически в течении трех часов мы, вампиры, которых использовали в качестве пешек в политической игре, которая нас не касалась, стояли на своих столбах. Разумеется, это несправедливо. Но ведь точно далеко не впервые для достижения политических целей использовали и манипулировали другими людьми. Разве, по сути, не таким образом поступали все диктаторы и народные вожди на протяжении всей истории – использовали людей для достижения предположительно важных политических целей?
Три часа назад нас было четверо. Теперь двое. Келли оступилась и упала, когда начал пробиваться рассвет и ею овладела усталость. У Линдси от усталости и обезвоженности случилась судорога, и она рухнула на землю.
Какова бы ни была цель испытания, оно теперь сводилось ко мне и к Джульетте.
Мы стояли в тишине. У нее телосложение эльфа и тонкие черты лица. А у меня способность держать равновесие благодаря занятиям балетом, однако тем не менее тело одеревенело и болело. Джульетта обула кроссовки, для той части испытания, которая предполагала бег, а я все еще была босиком и едва чувствовала ноги: судорога давно уступила место покалывающему онемению. Все остальные мышцы болели, из-за попытки сохранять равновесие. Я знала, что по окончанию задания, все будет болеть.
На востоке небо окрасилось в жгучий оранжевый цвет. Вампиры, оставшиеся с нами на улице, забились в тень, чтобы защититься от восходящего солнца.
У нас же такой возможности не было.
Фрэнк вышел на задний двор, держа в руке вычурную изысканную кружку. Он вышел из Дома, по-видимому, чтобы удостовериться, что мы не попадали со столбов или не устроили нарушающего правила перерыва. Я не уважала надзирателя, который не потрудился дежурить на экзамене, крайне важном, по его мнению, для Дома.
Малик же, скрестив руки на груди, стоял перед нами спиной к востоку. Он явно был утомлен, глаза опухли от усталости. Но он остался с нами, охранял нас. Это было что-то типа обещания отцу детям, что раз он не может предстать перед испытаниями вместо нас, то он решительно поддержит нас во время них.
Этот человек был Мастером вампиров.
Он с подозрением наблюдал за Фрэнком, пока тот пересекал двор.
– Восходит солнце, – сказал Малик, – Если в этом испытании есть смысл, то следует его уже начать.
– Ну, разумеется, смысл есть, – ответил Фрэнк. – Мы же испытываем стойкость. И она заключается вовсе не в том, чтобы стоять на столбе – это не сложно. Дело в том, способны ли они стоять на столбе на солнце.
Мы с Джульеттой нервно переглянулись.
– Это убьет нас, – сказала она.
Нас частично защищала тень от деревьев, растущих на заднем дворе. Но по мере восхода солнца, лучи постепенно подали на лужайку, все ближе подбираясь к нам… И они достигнут Джульетты быстрее чем меня.
– Это глупо, – заговорила я. В моем голосе слышалась истерика. – Она стоит дальше меня, и солнце сожжет ее, прежде чем оно достигнет меня.
– Это чистая случайность, – сказал Фрэнк. – Она выбрала себе место. И в этом никто не виноват.
Но это просто было неправильно. Фрэнк сам указал нам на наши места.
– Не могу поверить, что ГС оправдает этот поступок, – сказал Малик. – Не по отношению к вампирам, которые принесли клятву Дому, поклялись его защищать.
Фрэнк повернул голову в сторону Малика.
– Ты не считаешь, что умение выдержать солнце – важно для вампира? Думаешь, они не могут столкнуться с такой ситуацией?
– Если Богу будет угодно, – прищурившись, сказал Малик, – чтобы они когда-нибудь попали в такую ситуацию, то это будет, когда они окажутся в руках врага, а не организации, которая существует, чтобы их защищать.
Эта ситуация полностью соответствует моему мнению о ГС, подумала я. Возможно, много лет назад они были созданы для защиты вампиров, организации Домов и для обеспечения порядка, но исходя из поведения Дариуса Веста и этого чудовища сейчас их только заботит то, как бы доказать свою политическую позицию.
Возможно, пришло время пересмотреть возможность своего участия в Красной Гвардии. Вероятно, сейчас, после смерти Этана и когда на Малика оказывали давление, пришло время задуматься о защите всех вампиров, и не только тех, которые принадлежат Дому.
Когда солнце поднялось над горизонтом и двор озарили лучи солнца, доводы в пользу членства в КГ стали весомей.
Луч удлинился, потемнел, достиг столба Джульетты и пополз по нему вверх. Я с ужасом наблюдала, как носы ее кроссовок накалились до ярко-красного цвета.
– Джульетта? Ты в порядке?
У нее по щекам потекли слезы, но она сжала челюсти и стояла на месте, мужественно сохраняя молчание. Джульетта, наверное, испытывала колоссальную боль, но все же она стояла на вершине своего столба, отказываясь покориться.
Ее голод, казалось, тоже сыграл свою роль: ее глаза налились серебром, выступили клыки. Боль, голод и истощение пробудили хищника.
Я посмотрела на Фрэнка. Тот пил из своей кружки, оставаясь совершенно равнодушным к ее агонии.
– Вы должны положить этому конец. Разве вы не видите, что ей больно?
Он просто высокомерно выгнул бровь.
– Отлично, раз вы ничего не делаете, сделаю я. Я прекращаю испытание, – я было собралась спрыгнуть со столба, но его слова заставили меня замереть.
– Оставайся на своем месте, Мерит. Оставайся на этом столбе или ты будешь снята с должности Стража этого Дома. То же касается и Джульетты. Если вы не можете поставить всеобщее благо выше отдельного индивида, тогда ни один из вас не достоин своего места.
Всхлип эхом прокатился из той части лужайки, где стояла Джульетта, когда я изумленно посмотрела на Фрэнка.
– Вы не можете снять меня с должности Стража. Меня назначил на нее Этан. И только Малик уполномочен меня разжаловать.
– Ох, только я могу, – сказал Фрэнк. – На мне лежит обязанность навести в Доме порядок. Вампир, который добровольно отказывается от испытания и отказывается придерживаться установленных стандартов для своих братьев и сестер по оружию, вовсе не является вампиром, который в первую очередь руководствуется интересами Дома.
Я посмотрела на Джульетту. Ее трясло от невыносимой боли. Она рыдала, обхватив себя руками.
– Джульетта, спускайся оттуда!
– Н-не мо-могу! – заикаясь, ответила она. – Я не могу не быть охранником. Я только это и умею. Этот Дом – моя жизнь.
Которой она бы лишилась, не предприми я что-то. Наказание было несправедливым. Но еще более несправедливо заставлять Джульетту страдать вдвойне: от солнечных ожогов и из-за потери работы в Доме.
Моя работа – защищать жителей этого Дома, настолько долго, насколько это возможно, пусть даже и на протяжении всего лишь следующих минут. Если бы я так просто могла списать со счетов ценность ее жизни, я вообще не должна была быть Стражем.
Решение далось просто, однако это не значит, что было легко выносить его последствия. Этан назначил меня Стражем. Этан провел мою Коммендацию в Дом и с легкостью поставил меня на эту должность. Пусть я возможно и не была готова принять ее тогда, сейчас она была моя. Моя, чтобы занимать и оберегать.
И как в случае с медальоном, моя, чтобы терять.
Я нашла лицо Малика в толпе. Когда он мне кивнул, я подняла руки вверх.
– Я сдаюсь, – заговорила я, – Я сдаюсь. Джульетта выиграла. Снимите ее!
Ринувшись к столбу Джульетты, Люк протянул руки, схватил ее и понес в Дом, сопровождаемый вампирами, которые укрывались в тени. Всходило солнце и мои физические и умственные способности покидали меня. Тело тряслось от усталости, но мне удалось спрыгнуть вниз, не угодив под ближайший луч света. Передо мной возникло ликующее лицо Фрэнка.
– Не стоило так изощряться, чтобы меня уволить, – сказала ему я ему и наслаждалась, когда с его лица исчезала улыбка.
Он сам удостоверился, чтобы мне достался самый безопасный столб. Ведь тогда мне бы пришлось сдаться, чтобы не допустить, чтоб кто-то сгорел. Полагаю, можно считать комплиментом, раз он считал, что я пожертвую собой… и что он находил меня достаточно опасной, раз решил, что лучше оставить Дом без Стража, чем меня на этой позиции.
– Не понимаю, о чем ты.
– Сомневаюсь, – ответила я, – Но это уже на вашей совести.
Я поспешила к Малику, который стоял в дверном проеме Дома, удостоверяясь, что все благополучно зашли внутрь.
Фрэнк зашел последним. Как раз перед тем, как солнце залило двор светом. К счастью, ставни Дома были уже опущены.
С минуту я стояла в тихой прохладной кухне, закрыв глаза и наслаждаясь темнотой.
Когда я открыла глаза, единственным, кого я увидела, был Малик.
– Мне жаль, – сказала я ему. – Возможно, это не самое лучшее решение для Дома, лишаться своей должности, но я не могла просто стоять там и позволить ей терпеть.
– Это единственный правильный поступок, – заверил меня он. – И все-таки, учитывая, что здесь Кабот…
Ему не нужно было заканчивать мысль. Я не могла оставаться Стражем пока Фрэнк и ГС контролировали Дом.
Ах, как же все изменилось. Всего за несколько месяцев Этан умер, и Дому назначили нового Мастера. Которого сразу же заменили. Офис Омбудсмена уничтожили. Меня сняли с должности Стража.
Когда Этан назначил меня на эту должность несколько месяцев назад, у меня ведь не было выбора. Вот и сейчас ничего не оставалось, кроме как смириться и реагировать как можно терпимей.
Даже если я буду действовать самостоятельно, я буду делать это с храбростью. Как Страж в сердце и в голове, пусть и не официально.
Я кивнула.
– Понимаю.
– Этан бы гордился твоим сегодняшним поступком, Мерит. Я горжусь тобой. Как и остальные вампиры этого Дома. Ты играла с Каботом единственным приемлемым способом, пусть и исход был предрешен.
– Хотя результат тот же. Дом остался без Стража.
Малик лукаво улыбнулся.
– Ты лишилась лишь своего текущего положения. Ты не можешь быть Стражем по крайней мере некоторое время. Но он не накладывал никаких ограничений на службу в качестве охранника.
Несмотря на обуревавшую меня усталость, мне удалось улыбнуться.
– Очень изобретательно, Сеньор.
– Иногда бываю.
Я заковыляла к себе в комнату, уничтоженная солнцем почти до потери сознания. К прохладным накрахмаленным простыням и успокаивающей темноте. Меня даже хватило на то, чтобы заплакать, когда голова упала на подушку. Я подавляла гнев, разочарование и горе, которые вырывались сейчас в связи с тем, что я сумела закончить испытание.
Горе, из-за того, что за один вечер я потеряла связь и с Этаном, и с Домом: узы, которые нас связали, когда он назначил меня Стражем и медальон, который я носила как знак своей клятвы.
Я все еще была охранником этого Дома и не отрицала важности этой роли. Но возникло ощущение, будто от меня оторвали еще одну частичку Этана.
И боль от этого была не меньше.
