Текст книги "Грета и Король Гоблинов (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

В ту ночь Грета упала на свой поддон, терзаемая самыми разнообразными чувствами. Истощение боролось с неугомонностью. Оптимизм – со страхом.

Они больше не сталкивались с бешеными лесными животными, но это не слишком ее успокаивало. Лес весь день был тихим. Слишком тихим. Смертельно тихим.

По словам Айзека до затмения было еще около двух дней, но все уже начало разваливаться.

Им требовалось больше времени. Прямо сейчас они даже близко не подошли к тому, чтобы быть готовыми. Готовыми выдвигаться, не говоря уже о том, чтобы взять на себя демона, подобного Аграмону.

Ее беспокойство нарастало весь день, несмотря на относительно беспрецедентный день. Несколько раз она пыталась убедить Вайата отказаться от этого сумасшедшего плана, но после того, как вся группа проголосовала «за», они не собирались отступать.

Как могла она согласиться отвести их прямо к Аграмону, когда мир вот-вот был готов взорваться? Если бы только она не была уверена, что, оставив их здесь, она обрекла бы их на смерть, она бы отшвырнула прочь то, что осталось от ее души.

Старая Грета взвесила бы все за и против и выбрала бы самый безопасный вариант, но слишком многое изменилось за столько короткое время. Она изменилась.

Со вздохом девушка перевернулась на другой бок, надеясь заставить замолчать шепот в своей голове. Голос Люка говорил, что она взвалила на себя ношу, к которой не была готова, и подвергла себя опасности, которой не осознавала.

А другой голос в ее голове говорил, что она справится с этим. Что она сильная. Голос говорил ей, что она была создана для этого и должна была использовать свои навыки для чего-то хорошего. Он говорил ей, что теперь это ее мальчишки, и она несла за них ответственность, которой у нее никогда раньше не было, и она не могла подвести их. Это был не голос Люка. И даже не ее собственный, и не Айзека.

Она подумала, что это мог быть голос ее отца.

Она закрыла глаза. Завтра будет новый день. На один день ближе к затмению, но и на один день ближе к событию, на которое она не отваживалась надеяться четыре года – она сможет вернуться домой.

Почему от этой мысли у нее щипало глаза?

Это не из-за Айзека. Грета не могла из-за этого расстраиваться, ведь возвращение домой освобождало ее от дальнейших споров с ним. Сердце не сжималось от мысли, что она больше никогда не увидит глубокого взгляда его глаз или не услышит его голос. Она не собиралась объяснять свою тревогу мыслью, что покидает его. Он принадлежал этому месту, а она нет.

Правда?

Если не здесь было ее место, то где? Могла ли она просто вернуться домой по прошествии стольких лет? Имела ли она на это право? После того, что сделала с ней Милена, разве не принадлежала она этому месту, как он пытался ей доказать?

Под щекой сжался кулак, когда она отчаянно пыталась изгнать его лицо, но усилия лишь заставили ее услышать тихий шум за пределами палатки. Слабые движения тел, храп и тихий шепот в палатках. Сон не шел к ней сегодня и это, скорее всего, было благословением, чем проклятием.

Решив поддаться бессоннице – и в результате помешать Айзеку – она встала и оделась, схватив меч и кинжалы, прежде чем покинуть палатку и выйти в холодную ночь. Она могла бы сделать полезное дело и освободить Рэя и Слоана от вахты.

Луны были почти полными. К завтрашней ночи они станут похожими на большие розовые снежинки в небе – одна чуть больше других – и никто даже не заметит группу звезд, светящихся вокруг них жестоким, холодным сиянием. Она вдруг задумалась, сколько еще миров находится там? Достаточно ли, чтобы заполнить это небо?

Обойдя внешний периметр палаток, она обнаружила Слоана, стоящего на краю поляны, облокотившись на ствол дерева. Он не спал, но был близок к этому, вызвав в ней кратковременную вспышку вины. Сегодня она заставила всех много потрудиться, кроме Джейкоба, который занял почетную должность водоноса-болельщика. Слоан особенно старался на тренировках по владению оружием.

Молодой человек поднял глаза, когда она приблизилась. Усталая поза исчезла, он расправил плечи и прищурился, чтобы рассмотреть, кто подошел.

– Почему бы тебе не пойти спать, – предложила она, обматывая шею шарфом в попытке защититься от холода.

Проклятый холод. Она сжала руки в кулаки и засунула их под мышки. Иногда ей очень хотелось иметь пару толстых рукавиц. Они сохраняли бы ее пальцы в тепле, но тогда она не смогла бы так быстро выхватывать свой кинжал. Она смирилась с тонкими перчатками без пальцев.

– Тебе необходимо поспать, если ты собираешься пережить то, что я запланировала на завтра.

Он шутливо застонал.

– Я не знаю, смогу ли я завтра хотя бы пошевелиться, но я выполню все, что ты придумаешь. Особенно, если удастся понаблюдать, как ты снова пинаешь задницу Рэя.

Она усмехнулась, услышав за своей спиной мягкие шаги Рэя.

– Что вы двое делаете?

Грета развернулась.

– Я подумывала о том, чтобы начать свою ночную смену немного раньше, – как бы сильно она не раздражала Рэя с момента своего появления – вольно или невольно – Грета начала уважать его за преданность, лояльность и чувство собственного достоинства. Последнее, чего она хотела – это подорвать его позицию в качестве заместителя Вайата перед другими. – Если ты не против.

Пар от его дыхания поднимался маленькими облачками в холодном воздухе.

– Хорошо, – сказал он, поворачиваясь к Слоану с коварной улыбкой. – Воспользуйся дополнительной возможностью отдохнуть, потому что завтра ты мой спарринг-партнер.

Слоан, казалось, испугался.

– Ну, тогда, полагаю, увидимся с вами обоими утром.

Грета было пожалела его, но всего через несколько дней Слоану предстояло столкнуться с кое-чем похуже Рэя. И забота, что он переживет это, стало ее обязанностью. Никаких послаблений.

– Ясным и ранним, – добавила она.

Она смотрела, как храбрый мальчишка бежал в сторону своей палатки. Всего четырнадцать лет, подумала она, а он был так далеко от самого младшего из них.

Контакт с людьми давал странный опыт. В отличие от видов Милены, человечество было слишком эмоциональным. Грета почти забыла об этом. Она слишком привыкла отодвигать эмоции на задний план, давая дорогу рассудительности, практичности, выживания. Это была небольшая пёстрая группа, каждый из которой был полон кишок и обладал силой характера, на которую она могла только надеяться, и они поверили в ее возможности.

– Почему бы мне не обойти периметр?

Рэй шагнул к ней, когда она пыталась пройти мимо.

– Ответь мне кое-что, – сказал он тихим голосом, чтобы никого не разбудить.

Она удивилась, что он захотел поговорить. Даже если его холодное презрение растаяло в течение длинного дня, пока они боролись друг с другом, они все же не стали друзьями. Она ждала, пока он, казалось, подбирал правильные слова.

– Как ты смогла так долго выжить здесь?

Грета чувствовала охватившее Рэя тревожное отчаяние. Потеряв здесь брата, он должен был ненавидеть это место больше, чем другие. Они все мечтали увидеться с семьями, но, по крайней мере, младшие мальчики были благословлены забвением. И они могли быть уверены, что их любимые были в безопасности дома, и, возможно, все еще ждали, что они когда-нибудь вернутся. Рэй же знал, что даже если ему каким-то образом удастся вернуться, его брат все равно будет навсегда потерян, умерев на Милене.

– Я предполагаю, что у меня не было особого выбора, но мне очень повезло, – она вздохнула, осознавая, насколько это было правдиво... хотя, возможно, ее удача заканчивалась. – Я не дала брату упасть в тот огонь, хоть и не смогла спастись сама. И это была просто удача, что я не оказалась в заключении у Аграмона, как вы. Удача, что встретила кого-то, готового защитить меня и научить, как выжить здесь.

– Но ты все же хочешь вернуться, не так ли?

Пораженная вопросом, она судорожно сглотнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты построила свою жизнь здесь, вот и все. Я просто подумал, что, может, ты оставила мысль о возвращении домой. Может, тебе здесь уже нравится, или ты считаешь, что не к чему возвращаться.

– Я не сдалась, – ты так и сделала. Грета нахмурилась. – Я искала. Много лет я искала портал. Но в то же время была обязана эльфу, который принял меня. Я не могла просто бросить его, – впервые эти доводы звучали как оправдание. Она покачала головой. – Теперь это не имеет значения.

– Тебя ничего здесь не держит, верно?

Отвернувшись от испытывающего взгляда Рэя в темноту окружающих кустов, она удивилась, что сердитое выражение лица Айзека стояло на пути простого согласия. Она сжала руки в кулаки по бокам.

– Почему ты спрашиваешь, Рэй?

– Ты смогла бы остаться? Я имею в виду, если у нас не получится, и ты поймешь, что кому-то придется застрять здесь, ты все равно пошла бы, или ты... осталась бы?

Грета подумала о своем брате Дрю, о том, как бы она чувствовала себя, если бы он прошел с ней через портал и умер здесь. Если бы у нее появилась возможность вернуться к семье, которая казалась потерянной, и объяснить, что только один из детей смог вернуться назад? Как она объяснила бы, почему Дрю умер, а она выжила? Смогла бы она взглянуть в глаза родителей и стать причиной их горя и разочарования?

У нее сжалось в груди. Юное лицо Рэя было скрыто в тени ночи, но она узнала муку в его сверкающих глазах.

– Это сложный вопрос. Возможно, на него нет ответа, – прошептала она. – Я не уверена, что кто-то смог бы сделать выбор, если бы он у него был, – она положила руку ему на плечо и мягко сжала. – И тебе не придется принимать это решение прямо сейчас. Давай решать одну проблему за раз, хорошо?

– Просто... Я подумал... – он помолчал. – Если дойдет до дела, и мы не сможем всех провести через портал, у меня ведь никого нет. Вайат был бы против этого, потому что считает, что он должен всех защищать, но я думаю, что, может быть, я должен быть тем, кто останется, чтобы позаботиться о ребятах, которые не смогут спастись.

Грета применила метод Люка, стирая с лица мягкое выражение и выбирая тон, лишенный сочувствия, которое сейчас никому бы не помогло.

– Это самая глупая из твоих идей, Рэй. Ты смеешь обрекать нас на провал еще до того, как мы начали. Мы еще даже не нашли портал, но если мы сделаем это, ты чертовски хорошо пройдешь через него, – она ни за что не позволила бы ему выбрать другой путь.

Он не выглядел переубежденным и долго смотрел на нее. Он искал доказательств на ее лице? Не подведет ли она его, так же, как подвела Люка?

– Почему бы тебе не пойти спать.

Он покачал головой.

– Я должен...

– Забудь. Вайат заступит через час. До тех пор я была бы не прочь побыть в одиночестве.

Он подумал и кивнул.

– Тогда, ладно. Я и в самом деле довольно избит.

Грета в этом не сомневалась. Мальчишка целый день получал удары, нападая на нее. Его вздох был гораздо менее враждебным, словно у него не было сил, чтобы ненавидеть ее только из принципа.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и обернулся через плечо.

– Спасибо.

Грета покачала головой и махнула ему рукой. Она не могла принять благодарность за разговор о бодрости духа или за что-то, что делала сегодня в лагере, потому что понимала, что ее слова бессмысленны, а действия бесполезны.

Неважно насколько сильным было их желание, чтобы этот план преуспел, или сколь многому она обучит их за следующие двадцать четыре часа. У нее было ощущение, что этого слишком мало и уже поздно, слишком поздно. Был риск, что люди погибнут еще до того, как возникнет дилемма – уходить или оставаться.

Девушка сглотнула комок, словно металлической стружкой дравший её горло. Из глаз хлынули слёзы, и она никак не могла остановить их. Они были горячими и быстро сбегали по щекам, уже холодными падая с подбородка. Она устремила взгляд в иссиня-черное небо и прокляла Бога и Великую Мать – и всех, кто мог презрительно взирать на них сверху.

Что, черт возьми, случилось с бойцом, на которого Люк потратил годы тренировок? Если и был момент, когда ей нужно было быть сильной и поддержать свой отчаянный момент, так это сейчас.

– Грета? С тобой все в порядке?

Быстро вытерев лицо ладонями, она не стала поворачиваться, чтобы Вайат не видел, что она плачет.

– Ага, я в порядке.

Снег захрустел под его ногами, когда он подошел к ней и развернул ее за плечи, чтобы увидеть ее лицо.

– Не похоже, что ты в порядке. Может, поговорим?

Она застонала.

– Ты что, теперь мой советник? – он разочарованно отвел глаза, и она испытала чувство вины. – Прости. Просто я не привыкла к этому, понимаешь?

– Не привыкла к чему?

– Ко всему этому. Раньше я сталкивалась с опасностью. По типу – из боя выйдет живым только один. В качестве человека, выступающего в роли охотника за головами – был только такой вариант – и остается только он. Единственный способ выжить, – она фыркнула. – Но, Боже. Недавно я... я не знаю, что со мной происходит. Я разваливаюсь на части.

Его пальцы были холодными, а прикосновение осторожным и нежным, когда он взял ее за руку. Она моргнула, глядя на него сквозь блеск жалостливых слез.

– Возможно, ты только что осознала, что тебе есть что терять. На твоем месте я бы, наверное, испугался.

Она всматривалась в его лицо, удивляясь, что его черты так быстро стали для нее так дороги. Вдруг она подумала обо всех тех людях, которые рассчитывали на нее. Эти новые привязанности могли принести ей боль.

В голову пришла одна конкретная привязанность. Она не хотела думать, что Айзек был настолько важен, чтобы причинить ей боль, или признавать, что между ними есть что-то, что она может потерять. Но пришло время перестать лгать самой себе. Он был частью этого. Что бы ни было между ними, оно было шатким и тонким... но это был не просто сон.

И к ее удивлению, это было ей дорого.

Очень жаль, что все это предстояло разрушить. Если с этим не справится затмение, то решения и обещания, которые она приняла и дала сегодня – обязательно. У нее в груди болело так, словно она уже что-то потеряла.

Она не видела лица Вайата, когда его губы прижались к ее лбу. Она почувствовала ритм его дыхания, вздымающего грудь и тепло его рук, когда они укрыли ее, словно широкое одеяло.

Его объятие было почти робким. Он не сокрушал ее, как это делал Айзек. Он не потреблял ее чувства, угрожая поглотить ее всю. Он обращался с ней так, словно она была сделана из чего-то драгоценного и хрупкого.

Грета открыла глаза и посмотрела в горячий шоколад его глаз.

– Вайат, я не думаю...

– Ш-ш-ш. Ты слишком много думаешь, – упрекнул он, проводя по ее виску согнутым указательным пальцем.

По-своему Вайат подобрался к ней так же скрытно и умышленно, как и Айзек. Она была удивлена и смущена чувствами, которые он всколыхнул в ней. Словно одни невозможные отношения уже не усложняли ей жизнь.

Лунный свет играл с тенями, делая щеки более впалыми и скрывая его глаза. Он легонько провел большим пальцем по ее губе и продолжил по изгибу ее подбородка. Его рука подрагивала, но прикосновение заставило ее почувствовать, словно она вернулась домой после долгого отсутствия, словно в нем заключалась все лучшие воспоминания о том, каково быть человеком.

Айзек был совершенно другим. Жестким, смелым, с задатками лидера. Призывающим ее смотреть в будущее и забыть прошлое. Но она напомнила себе, что половина всего, что между ними происходило – было в ее голове. А та часть, что была реальной, была такой же опасной и самоубийственной. Это же было реальным. Вайат был настоящим, и он стоял рядом с ней во плоти.

Близость с ним не проявлялась в сильном взрыве, охватывающем все чувства сразу, но истинная близость – та, которой она могла бы доверять – требовала время для пробуждения.

Не так ли?

Кашель в одной из палаток привел ее в чувства, и она отшатнулась.

– Кажется, мне нужно сделать обход.

– Вайат? Грета?

Встревоженная криком Джейкоба, она повернулась и бросилась к откинутой створке его палатки. Он стоял, дрожа, но улыбался ей.

Вайат приблизился не так поспешно.

– Что случилось, Джейк?

Джейкоб посмотрел на нее и опустился на землю, его лицо исказилось гримасой нескрываемой тоски.

– Я... Я не могу спать.

Чувствуя неуверенность в занимаемом ею месте в этой, по сути, семье, она опустилась на одно колено так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и начала растирать его руки движениями вверх-вниз, чтобы согреть от резкого ночного воздуха.

– Я тоже не могла заснуть, – призналась она, глядя на Вайата с приподнятой бровью. Он кивнул, поняв, о чем она спрашивала. – Сейчас довольно темно, и мне кажется, что, возможно, мне не помешала бы компания. Ты не хотел бы разделить со мной мою палатку?

– Да. Да, конечно!

Маленький мальчик ухватил ее за руку так быстро, что Вайат тихонько хихикнул за ее спиной.

– Ну, тогда давай, хитрый дьяволенок. Завтра тяжелый день, и вам обоим нужно поспать.

Джейкоб помахал Вайту и начал тащить ее прочь.

– Спокойной ночи, Вайат.

Грета обернулась через плечо и на нее нахлынула теплота.

– Спокойной ночи, Вайат, – прошептала она.

Глава 15

Уложив Джейкоба на одеяло рядом с собой, Грета еще несколько минут слушала его взволнованную болтовню. У мальчика было слишком много энергии. Возможно, он воспринимал Грету как некое развлечение, поэтому болтал без умолку, рассказывая истории о других мальчиках.

На прошлой неделе Джек, видимо, поймал своего первого зайца, но Джейкоб считал, что вкус у него противный. Однажды Чарли и Найл заболели, покрывшись ужасными красными точками по всему лицу, и чуть не умерли. Рэй всегда отдавал ему все ядра, когда они находили орехи. А Слоан иногда плакал во сне, но не хотел, чтобы кто-то об этом узнал.

Даже когда поток слов начал уменьшаться, он не хотел закрывать глаза, словно боялся, что она исчезнет, когда он проснется.

– О, а...

– Сорока, ш-ш-ш, – прошептала она, накручивая на кончик пальца волоски на его виске. – Теперь засыпай. Остальное можешь рассказать мне утром, я обещаю.

Как только Джейкоб перестал болтать, он широко зевнул. Мальчик пытался бороться с зевотой, но еще через несколько минут его глаза закрылись, и он крепко заснул. Грета, лежа на спине, слушала, как его дыхание выровнялось, а тело обмякло на ее руке.

После переосмысления всех предстоящих завтра рисков и придумывания все более новых осложнений и ни одной альтернативы, Грета под утро, наконец, заснула, чувствуя себя гораздо более растерянной, испуганной и неспокойной, чем когда-либо.

Сон начался почти мгновенно, перенеся ее глубоко в темный лес. На этот раз не было никакого предисловия, никакой путаницы, и Грета не была удивлена. Она ждала его и точно знала, где все происходит – у волшебного круга возле дома Люка.

Падал тяжелый мокрый снег, хотя ей было ни капельки не холодно. Две луны Милены выглядывали из-за тяжелых облаков. Она заметила, что они были почти на одной линии, доказывая, что она волновалась о затмении все время, даже во сне.

Он шагнул из темноты прямо перед ней, одетый в черное, и Грета не смогла подавить острые чувства, всколыхнувшиеся в ней. Едва их глаза встретились, она подумала о том поцелуе. С силой прижаться спиной к стволу дерева – только так она смогла удержаться и не побежать к нему.

Удивленное выражение мелькнуло на его лице, когда он заметил ее колебания, но оно исчезло так быстро, что она, наверное, вообразила это.

– Почему мы здесь? – нетерпеливо спросила она, не обращая внимания на трепет в животе. – Что ты теперь от меня хочешь? – ее голос был гораздо резче, чем она хотела, но так было лучше. Меньше вероятность, что они начнут целоваться, если оба будут заняты защитой.

– Скажи мне, где ты прячешься, Грета. Я сузил круг, но не могу найти тебя.

Благодарная за помощь она подумала о маленьком тельце, прижавшемся к ее боку в реальном мире, и покачала головой.

– Ты знаешь, я не могу.

– Ты все еще не доверяешь мне.

– А должна?

Его губы скривились.

– Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти, чтобы удержать гномов Аграмона и легион охотников за головами за пределами моего графства и подальше от твоего следа...

Грета шагнула вперед. Если честно, она доверяла ему, в определенной степени. И она верила, что он что-то чувствует к ней. Но как бы она не дорожила этим, теперь она должна была учитывать жизни Вайата, Рэя, Слоана, Джейкоба и остальных.

– Зачем ты продолжаешь подвергать себя и своих людей риску ради меня?

Его пристальный взгляд опустился к ее губам.

– Ты знаешь почему.

Она спрятала дрожащие руки за спиной. Черт бы его побрал. Он вел грязную игру. Еще несколько дней назад она бы все отдала, чтобы найти кого-то, кто знал бы, что она человек и продолжал бы желать ее, но сейчас слишком поздно. Теперь же, даже если она выживет, они с Айзеком никогда не смогут преодолеть пропасть реального мира. У них никогда ничего не могло бы быть, кроме этих снов.

– Я не одна из вас. Я не принадлежу этому миру.

– Кто сказал, что ты не одна из нас?

– Пожалуйста, – произнесла она. – Я человек, хоть ты и решил проигнорировать этот факт. Ты ненавидишь людей.

– Я ничего не игнорировал. Я знаю, и кем являешься, – в его голосе проскользнуло раздражение. – И я уже говорил тебе, что это не имеет значения. Почему ты не можешь признать, что твой дом здесь?

Дом. Нет, Грета была не согласна. Будь она проклята, если когда-нибудь назовет эту замороженную дикую местность домом, даже если бы она прожила здесь остаток своих дней. Это ее тюрьма, а не дом.

– Если я миленинка, то почему все хотят убить меня?

– Из-за твоей личной любезности?

Она бросила на него убийственный взгляд.

Его дразнящая улыбка растаяла.

– Грета, будь разумна. Если ты отбросишь свое монументальное упрямство, я смогу позаботиться о цене за твою голову. А если ты скажешь мне, где ты, я смогу сохранить тебя в безопасности от беспорядков затмения.

– Даже если бы я смогла доверять твоим словам, мне не нужна твоя помощь.

– Только потому, что ты не хочешь, не значит, что она тебе не нужна.

Грета расправила плечи.

– Ты проникаешь в мое сознание, только для того, чтобы оказаться спорящей властной задницей? Потому что у меня есть более приятные вещи, которые я хотела бы увидеть во сне...

– Ты можешь не притворяться со мной. Больше нет, – он остановился перед ней с затуманенным взглядом. – Мы оба знаем, что я могу приходить в твои сны, не зависимо от того, звала ты меня сюда или нет.

Айзек будет участником ее снов до конца ее дней, и она никогда не сможет запретить ему этого.

– Звала? – девушка задохнулась. – Может, мы пересмотрим процесс, с помощью которого ты проник сюда через, так называемое, «приглашение»?

Он отшатнулся, вскинул в воздух руки, прежде чем снова с рычанием повернуться к ней.

– Не отказывайся от того, что я могу тебе дать. Не отвергай мою защиту. Не пытайся заставить меня уйти. Ставки сейчас слишком высоки.

– Я больше не могу, – прошептала она.

Его чувство разочарования завибрировало между ними.

– Даже если бы я мог покинуть тебя, то должен был бы пообещать оставаться вдалеке от твоего разума, если это единственный способ для меня знать, что с тобой всё в порядке.

– С каких это пор ты беспокоишься о моей безопасности, а?

– Примерно с тех, когда ты избрала дорогу самоуничтожения.

Его голос был теперь наполнен безрассудством, будто он боролся за свою жизнь... или её.

Неужели это было так очевидно, что она выбрала миссию самоуничтожения.

Это не из-за своей человеческой натуры она пережила последние четыре года, но благодаря другой части себя, части, которая наслаждалась каждой охотой, каждым убийством. Часть, которая родилась здесь, на Милене. Она ненавидела то, что он так хорошо знал её, что мог видеть тьму внутри ее.

Грета уже поняла, что эта задача, к которой она хотела приступить, привносила опастность того, что она никогда больше не увидит настоящего Айзека. То, что ещё несколько дней назад казалось благословением, ранило её сердце.

Она поняла, что хотела бы, чтобы дела обстояли иначе, чтобы она никогда не встретила Вайата и Джейкоба, и Рэя. Не узнала бы о человеческих рабах, и не знала бы, какой ужас настигнет их, если они попадут в темницы Аргамона.

Потому что единственный выбор, который у неё теперь был, – это убить себя изнутри.

– Какой бы путь я не выбрала, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты не имеешь права вмешиваться. Я найду способ изгнать тебя из моих снов, даже если это означает, что мне нужно будет вырезать твоё проклятое имя из глубин моей души, – предупредила она. – Всё закончено.

Он вздрогнул, прежде чем остановиться, свет в его глазах погас. Грета смахнула слёзы до того, как он смог увидеть их.

Она отступила назад.

– Говорю тебе, Айзек. Лучше держись от моих снов подальше и не трать своё время, говоря, что то, что я говорю, это не то, что я имею ввиду. И не пытайся найти меня, потому что ты лишь зря потратишь свое время.

Внезапно выражение его лица сузилось.

– Грета, Великая Мать, во что ты впуталась?

Её желудок сжался.

– Просто уйди отсюда. Это не имеет к тебе никакого отношения. Я не допущу, чтобы ты стоял у меня на пути.

– Это из-за смерти Люциуса? Месть – это удел ду...

– Теперь это больше, чем месть, – она выдавила горький смешок, понимая, насколько правдивы были эти слова. – Месть это слишком просто.

Его челюсти напряглись:

– Независимо от того, что это, оно не может стоить твоей жизни.

– Знаешь, ты не прав насчёт этого. На самом деле, это может быть единственной вещью, которая придаёт ценность моей жизни, и если мне придется сдаться, чтобы довести дело до конца, то так тому и быть.

Его губы скривились, и поддельный лес вокруг них замерцал. Он терял контроль? Неужели он, наконец, подтолкнул себя к точке предела?

– То, что между нами, слишком сильно для тебя, чтобы просто уйти.

Будет лучше, если он ошибается, иначе они оба оказались бы в мире страданий.

– Теперь уже между нами никогда ничего не будет.

Грета.

– Врунья, – рыча, сказал он. – Я впечатлен, что ты способна сказать мне это прямо в лицо.

Грета...

В её голове застучало так, будто кто-то начал долбить её виски киркой.

Пожалуйста... ты должна...

Лёгкое головокружение. Она закрыла глаза и помотала головой, пытаясь избавиться от этого чувства, но оно лишь увеличилось настолько, что всё закружилось.

...ох ...пожалуйста.

– Что происходит? – спросила она. – Ты слышишь...?

Кто-то пытался разбудить её. По ту сторону что-то случилось.

Пожалуйста, Грета. Пожалуйста, проснись.

Она откинула голову назад.

– Айзек, вытащи меня отсюда.

– Где ты? С кем ты?

– Сейчас не время для этого. Просто отпусти меня.

Сердца застряло у неё в горле, она развернулась, рассеяно ища выход, трещину в полотне сна. Черт, сгодилась бы и хорошая старомодная дверь – всё, что угодно.

Поддельный лес, поддельные деревья, поддельные луны – все это искажалось вокруг нее, как волны на поверхности глубокого черного озера.

– Айзек! Я должна немедленно проснуться. Прямо сейчас!

Он схватил её за плечи, сильно тряся.

– Скажи мне, где ты находишься.

Она оттолкнулась от его груди, отчаяние обезумевшего звука в её голове говорило ей спешить, спешить, спешить.

Взглянув в его темные, жесткие глаза, она пыталась не думать о том, что он мог вытянуть из её разума. Ни о чём, кроме постоянно повторяющегося стука «проснись, проснись, проснись.»

– Я не играю, гоблин. Выпусти меня из сна, пока я не...

Пожалуйста, Грета... мне страшно. Пожалуйста.

Джейкоб.

О Боже. Она опоздает. Она пошатнулась.

– Айзек, пожалуйста. Я умоляю тебя. Пожалуйста, отпусти меня.

Ее пальцы впились в его рукава. В ее голосе слушалось рыдание.

– Я нужна им.

– Люди, – выплюнул он. Его взгляд похолодел, когда он встал над ней, его лицо окаменело под ее взглядом. – Таково твое желание?

– Мое желание?

Ее голова откинулась назад, словно ее ударили.

– Ах, ты ж, сын...

Грета!

Она кивнула.

– Да чтоб тебя. Это мое желание. Просто сделай это. Вытащи меня отсюда.

Её зрение затуманилось, болезненное чувство в области желудка затягивало всё дальше и дальше в темноту.

– Хорошо. Иди, – сказал он. – Просыпайся.