Текст книги "Грета и Король Гоблинов (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Хлоя Джейкобс
Грета и Король Гоблинов
Серия: Хроники Милены – 1

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Переводчики: mariya0812, Taube770, july_5

Редактор: Евгения Волкова

Глава 1

Когда она взвалила на себя задачу выследить грязное чудовище, сидя на корточках на краю пещеры, Грета не рассчитывала на ураганный ветер и ледяной шторм, охватывающий три территории гоблинов, спускающийся, как горькая замороженная чума, чтобы мучить ее.

А должна была. Ослепляющая метель являлась не более чем обычной погодой для Милены, и после четырех лет, проведенных здесь, она, безусловно, должна была чувствовать. Холод давно проник под ее толстое пальто и одежду из шерсти и мягкого хлопка, и, казалось, прошли дни, а не часы, с тех пор, как она ощущала гостеприимное тепло ревущего огня в очаге, но ей придется подождать этого комфорта немного дольше. Мальчишка-гоблин пропал прямо из своего дома в деревне. Она отказывалась верить, что он уже был мертв.

С усталым вздохом девушка прищурилась, глядя через разрыв в пологе мрачных вечнозеленых растений, и прикидывая силу ярости, оставшейся в бурном небе. Тени, падающие через пелену белой завесы, были все еще длинными, но, по крайней мере, она могла видеть свои руки, поднеся их к лицу. К настоящему моменту она должна была уже как минимум три часа идти по следу упыря.

Три часа безостановочного веселья.

Она осторожно приблизилась к входу в пещеру. Изучив его с безопасного расстояния, развернулась и зашла к нему со стороны.

У нее сжался живот при мысли о том, что там, внутри, страдает ребенок, но мальчик, представший перед ее глазами, совсем не походил на ребенка гоблина. Вместо него она увидела человеческого мальчика из другого времени и места. Дрю.

Покачав головой, девушка расправила плечи и продолжила движение. Снежная буря или нет, она должна была вернуть гоблина домой живым, если хотела, чтобы ей заплатили, а существо, похитившее мальчика, устроилось со своим призом в глубине пещеры.

Шум. Непохожий на естественный скрип ветвей деревьев, пригнутых снегом. Хруст позади нее, когда кто-то сделал шаг ближе.

Черт. Она просчиталась, полагая, что никто не последовал бы за ней, когда она взяла след упыря.

Она повернулась, когда знакомая аметистовая вспышка метнулась к ней в не совсем кромешной темноте. Прежде чем девушка успела пригнуться или уклониться, толстая мускулистая рука толкнула ее в грудь и прижала к стене пещеры с такой силой, что она затылком проехалась по камню.

Со скоростью и силой, которые тренировала ежедневно в течение четырех лет, Грета резко выбросила вверх колено. Нападающий увернулся, но был не достаточно быстр, чтобы избежать удара головой в его лживое лицо.

– Данем Грета, остановись, – проворчал Айзек и хмуро посмотрел на нее. Она посмеивалась над его привычкой использовать традиционную форму обращения на Милене. Не то, чтобы она не привыкла к ней, но, звуча из уст короля гоблинов Милены, – не намного старшее ее семнадцати лет – больше походила на завуалированное оскорбление, чем выражение уважения.

Тяжело сглотнув, она посмотрела на него. Его плащ с меховой подкладкой был распахнут на горле, и вокруг шеи вились темные с фиолетовым оттенком волосы. У него была квадратная форма лица и резкие черты, хотя щеки были бледными и гладкими в темноте леса.

Как и большинство гоблинов, он был высоким и широким, сложенным так, словно кто-то высек его из куска гранита. Айзека не трудно было представить в смертельной борьбе за трон гоблинов, каким бы молодым он не был.

Он потер живот с болезненным выражением лица:

– Зачем ты это сделала?

«Потому что я знала, что это был ты?»

– Как ни странно, мне не нравиться быть атакованной сзади чужаками.

Его поразительные фиолетовые глаза встретились с ее.

Лживые глаза.

Манипулирующие глаза.

Глаза, которые она видела в своих снах слишком часто. Он издал тихий смешок.

– Ам, но я не чужой для тебя, не так ли?

Она боролась против его глубокого голоса с акцентом и озорной усмешкой, играющей на его губах, напоминая себе, что все это было притворством. Все их отношения основывались на лжи и уловках, и Грета не собиралась снова на них попадаться.

– Но раз ты упомянула об этом, – продолжил он. – Кто из нас притаился в Гоблинском Лесу в худший шторм за весь год?

Она закатила глаза. Конечно, если он хотел продолжить эту тему, то, строго говоря, это был Гоблинский Лес, и он, строго говоря, был королем Гоблинов. Она действовала незаконно.

Технически.

Не то, чтобы ее волновали такие мелочи, как юридические границы. Не тогда, когда речь идет о выполнении своей работы. Особенно на территории под правлением гоблина, единственная претензия на славу которого, состоит в том, что он был самым молодым монархом Милены за все времена.

– Это не может быть худший шторм за весь год, – сказала она. – Я уверена, что тот, который прошел две недели назад был таким же плохим. Разве на Милене вообще бывает погода, отличная от дрянной?

Он усмехнулся, и его лицо преобразилось. Внезапно он стал мальчишкой, которого она встретила тем вечером в Маидре, который улыбнулся ей и заставил чувствовать себя своей впервые с... ну, с тех пор, как она оказалась здесь в ловушке. Как единственный человек в мире, где ее вид унижался, и любое предположение об их присутствии порождал яростную жажду крови, признание и вероятность дружбы были тем, что она никогда не думала здесь встретить.

Но она не хотела, чтобы он снова был тем мальчишкой. Он должен был стать королем гоблинов. По крайней мере, тогда она знала, как держаться – как можно дальше.

– Я не знал, что вы так сильно волнуетесь о погоде, Данем, – поддразнил он. – Возможно, она так бесит тебя, потому что остается единственной раздражающей вещью за пределами твоего влияния.

Если бы погода была единственной вещью вне ее контроля, ей бы не о многом приходилось волноваться. Но будучи оторванной от своей семьи и всего, что она знала в возрасте тринадцати лет, и брошенной во враждебное окружение, где еда и тепло были роскошью, которую кто-то вроде нее не мог себе позволить, и вынужденная скрывать свою сущность, Грета оказалась перед целым рядом проблем. Даже если когда-нибудь она сможет вернуться домой, некоторые удачливые психотерапевты смогут основательно повеселиться, пытаясь понять ее.

– У меня есть законное основание быть здесь. Я на работе. Почему бы тебе не позволить мне выполнить ее?

Толкнув его, она попыталась обойти Айзека, но он прижал ее спиной к скале. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы показать свое намерение.

– Если ты не хочешь известить упыря о нашем присутствии, прекрати бороться со мной, чтобы мы могли разобраться с ситуацией вместе.

– Разве ты не слишком высокороден, чтобы разговаривать со мной? Иди домой. Ты должен сейчас оставаться в безопасности и защищать свой народ.

Он скрипнул зубами:

– Почему бы тебе не оставить за мной волнения о моем народе и их нуждах.

Его легкое дыхание выходило облачками пара, которые кружились вокруг него, прежде чем растаять в холодном воздухе. Грета, наконец, кивнула, и он ослабил свою хватку на ее руках. Она повернулась и ударила его локтем в живот. Низкий ход, конечно, но она не чуралась незрелых проявлений раздражения, когда того требовала ситуация – или даже когда не требовала.

Он охнул, когда она быстро метнулась вокруг и завела его запястье ему за спину. Она использовала момент, чтобы толкнуть его лицом в скалу. В темноте крупные клыки выглянули из уголков его рта. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

Прежде чем он успел моргнуть, ее нож был у его горла, слегка подлечив ее гордость, попранную, когда ему удалось подкрасться к ней.

– Возможно, ты забыл, но я не работаю в паре.

Его рука напряглась в хватке, а глаза почти нерешительно метнулись к ее рту.

– Наоборот, я думаю, что мы вдвоем можем сработать очень хорошо.

Кровь прилила к ее щекам.

– Ты, может, думаешь, что раз можешь проникать в мои сны, то можешь иметь какие-то претензии на меня, но этого никогда не произойдет, – выплюнула она. – Это не имеет силы здесь, в реальном мире. Давай все решим прямо сейчас.

Его глаза сверкнули.

– У тебя такая своеобразная манера разговора, – сказал он. – Я редко понимаю, о чем ты говоришь, но я могу слушать твой голос целый день.

Она упорно держалась за свои человеческие выражения и манеру разговора на протяжении многих лет. Это немного напоминало ситуацию, когда висишь на краю утеса и отчаянно хватаешься за каждую разрушающуюся опору. Она делала это, несмотря на понимание, что еще больше изолировала себя в этом мире, потому что, чем дольше оставалась здесь, тем больше боялась окончательно потерять себя.

Это уже происходило. Она помнила все меньше и меньше о своей жизни до Люка, одного из наиболее нелюдимых древесных эльфов Милены, который нашел ее в снегу давно минувшей ночью и приютил ее. Люди и места из той прошлой жизни, даже человек, которым она была... все это стало размытым пятном, которое уходило все дальше и дальше, стоило ей закрыть глаза.

Грета опустила клинок и убрала свой кинжал в кожаные ножны, прикрепленные на предплечье. Она едва посмотрела на них. Это просто была часть ее, также как и необычно высокий рост, большой нос и длинные светлые волосы – волосы, которые она заплетала в косы, чтобы скрыть свои человеческие уши от назойливых глаз гоблина.

Местные жители в каждом округе любили собираться в тавернах у очага и рассказывать о том, что люди несли ответственность за бесконечную зиму, и как они обратили дочерей Великой Матери – две луны Милены – против нее.

Все это, конечно, были бредовые сказки. Но это вынудило молодую девушку, оказавшуюся в бедственном положении в чужой земле, скрывать свою истинную сущность от всех.

Он выпрямился, расправив плечи, напоминая ей, что король гоблинов крупнее нее и в росте, и в ширине. Она была не маленькой, но рядом с ним и амазонка будет выглядеть карликом.

– Ты закончила пялиться на меня?

Его наглость заставила ее заворчать:

– Ты никогда не устаешь от своей самоуверенности?

– А ты никогда не устаешь от своей противоречивости?

– Кретин.

– Интересное мнение, эльф.

Грета едва остановила себя от желания заправить косички за уши. Нет, он никак не мог узнать. Она была бы уже мертва, если бы он как-то раскрыл ее тайну.

Он внимательно наблюдал за ней.

– Как бы весело все это не было, ты же не хочешь терять драгоценное время, не так ли?

Смирившись с тем, что он не собирается уходить, но не с тем, что он в одиночку войдет в ту пещеру, она скрестила руки.

– Тогда пошли. При условии, как ты понимаешь, что награда – моя, – добавила она.

Его улыбка растаяла, и он стал таким серьезным, каким она его никогда не видела:

– Меня не волнуют деньги, Данем. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что мальчик останется жив.

– Позволь мне сделать мою работу, и он будет жив, – она не стала ему говорить, что не могла вынести даже мысли о том, что беспомощный малыш гоблин во власти монстра. Что он ударил слишком близко от ее дома, и это заставляло ее живот сжиматься, а мысли метаться, и даже, если бы не было вознаграждения, она бы все равно пошла за ним.

– Конечно.

С изменением темы их разговора его тон стал жестче, и она увидела, как вся тяжесть ответственности положения снова легла на его плечи. В ночь их встречи он казался таким оживленным, поделился с ней своей страстью к изобретению и мечтами о путешествиях в захватывающие места. Она была загипнотизирована им и не только потому, что он был единственным мальчишкой, заговорившим с ней – кроме Люка – но и потому, что ей было так хорошо, как... никогда.

Было трудно совместить того энергичного мальчишку с этим суровым человеком, который, казалось, был помешан на долге и обязательствах. Опять же, вся та ночь была представлением. Он, вероятно, просто раскладывал свою ловушку, настраивал ее.

И она почти попалась в нее.

– Прекрасно. Хорошо, – сказала она, досадуя на резкую боль, которую всегда приносили воспоминания о той ночи. Убедись, что не стоишь у меня на пути.

Его губы сжались в тонкую линию, когда он посмотрел на нее сверху вниз.

– Согласен. Ты – профессионал. Положусь на твое мнение.

Удовлетворенный, высокий и могущественный владыка гоблинов, по крайней мере, согласился играть по ее правилам, она положила одну руку на холодный камень, сконцентрировав свое внимание на отверстии в стене пещеры. Она напряглась, чтобы поймать малейший звук, но со своего места у входа в пещеру не слышала ничего, кроме прерывистого стона и треска ветвей деревьев, пригибаемых силой ветра и мягкого дыхания Айзека, когда он занял свое место за ее спиной.

Она схватилась за рукоять меча, прикрепленного к ее бедру, но не осмелилась достать его. Даже медленное скольжение стали по коже даст эхо. Любое преимущество, которое у них было, растает, как снежинки, которые ложились на кончик ее носа.

Грета мечтала о фонарике, когда они проскользнули в кромешную тьму пещеры. Это был не первый раз, когда она была готова отдать всю свою еду за одно из современных удобств, которые она когда-то считала само собой разумеющимися, и сомневалась, что этот раз будет последним. Как ни странно, она обнаружила, что наиболее часто мечтала о паре достойных теплых перчаток и...

Стук. Из глубины пещеры.

Большая рука схватила ее за локоть и сжала. Она кивнула и ускорилась, но не решилась сломя голову мчаться в темноту. День редко становился победным из-за того, что она оказывалась сильнее, быстрее или храбрее, чем другие. В основном, он становился таковым, потому что она была хладнокровнее, спокойнее и безжалостнее других. Этому ее учил Люк.

Чем дальше она шла в темную, затхлую пещеру, тем легче ей было представить, как мучительно страдал бедный ребенок. Это лишало ее контроля, и ей приходилось сдерживаться.

Когда она остановилась, чтобы оглянуться через плечо, то больше не видела вход. Последний слабый свет исчез. Король гоблинов казался лишь неповоротливой тенью, хотя она чувствовала, что он собран и наготове за ее спиной.

Насилие висело в воздухе, как липкий туман в душный день, наполненный запахом свежей крови. Вдруг неповторимый звук крика боли, внезапно оборвавшийся, завершил тревожный эффект.

Тогда Айзек двинулся мимо, положив руку ей на плечо, когда перехватил инициативу. Она рванулась вперед и дернула его назад, прежде чем он покатился по узкому проходу, как бешеный бык. Он развернулся, его грудь вздымалась прямо перед ней. Грета едва могла рассмотреть жилку, пульсирующую на его щеке.

Через мгновенье напряжения король сдался. Он тихо выдохнул и отступил, чтобы дать ей снова пройти вперед, но Грета тоже не была неуязвима перед тем криком о помощи. Она, наконец, достала свой меч.

– Мы заходим, – прошептала она. – Ты займешься мальчиком. Я беру на себя упыря, – он сжал ее пальцы, выражая согласие, но она не закончила, – затем ты должен уйти оттуда. Не изображай героя, думая, что ты должен слоняться поблизости и помочь мне – ты только помешаешь. Ребенок, кажется, нуждается в медицинской помощи. Это – твоя первоочередная задача. Понял?

– Неужели тебе никто не говорил, что не разумно отдавать приказы королю?

Она проигнорировала его и снова развернулась, держась рукой за стену, чтобы контролировать свое положения, когда двинулась вперед. Ее раздражало, что гоблин легко последовал за ней, словно обладал прибором ночного видения – но ничего подобного никогда не существовало на Милене.

Через несколько сотен футов впереди показалось мягкое свечение.

Огонь.

Расцвела тщетная надежда, та самая комбинация предвкушения и поражения, которая пробивала ее защиту каждый раз, когда она натыкалась на подобное место. Это была безумная надежда, что, возможно, в этот раз она найдет злого колдуна, который забросил ее сюда, и может управлять огнем, чтобы открыть портал домой.

Каждый раз она разочаровывалась. За четыре года ей ни разу не улыбнулась удача.

Она отбросила глупые чувства.

– Следуй моему примеру.

Глава 2

С адреналином, подталкивающим ее организм, Грета сжала рукоять своего меча и повернула за угол. Она не была разочарована. То, что поджидало там, было одним из наиболее чудовищных существ Милены.

Упырь. Отвратительное искажение жизни, которое питалось невинностью и чистотой с какой-то остервенелой жестокостью – и это было его естественное состояние.

Все здесь имели обычное или необузданное состояние в зависимости от фаз луны. Большинство разумных существ Милены, таких как эльфы, феи и гоблины, настолько эволюционировали, что могли контролировать свои перевоплощения, но бывали ситуации, которые могли вызвать перевоплощение, включая сильные чувства голода, страха или гнева. Кроме того, все существа Милены ощущали напряжение своей необузданной натуры во время редкого явления, когда луны выстраиваются в линию с одним или обоими солнцами планеты. Затмение.

И тогда весь мир сходил с ума.

Грета пережила только два затмения, и оба раза она провела несколько дней до и после него за запертой, усиленной болтами дверью, скрывшись в сыром и темном подполе дома ее Патера[1]1
  Патер – заменил Грете отца в мире Милены.


[Закрыть]. Закрытые темные места всегда были ее слабостью, и Люк знал это, но все же закрывал ее. Все потому, что сильный, заботящийся о защите древесный эльф – который обладал прочностью стального шипа и никогда не перевоплощался в ее присутствии, даже единожды – боялся, что разорвет ее на части во время затмения.

Сквозь густой дым костра, потрескивающего посреди пещеры, Грета увидела серую кожу, худую фигуру. Факт, что высотой оно было около восьми футов и ужаснее, чем обычно, и имело рот, полный зубов длиной с ее лучший кинжал, доказывал, что они были в большой беде.

Оно повернулось.

Это был один из Потерянных, существо, которое полностью перевоплотилось в необузданном состоянии и никогда не вернется к более цивилизованной форме, термин «цивилизованный» применялся в свободной форме, когда речь шла об упыре.

Ее появление переключило внимание существа на нее. Оно присело с другой стороны огня и повернулось к ней с рычанием, выпучив глаза, светящиеся болезненным желтым цветом при плохом освещении. Чудовище опустилось, встав на все четыре свои долговязые конечности, готовясь к прыжку. Кошмарный звук его разъяренного рева эхом отозвался от каждого дюйма скалы, окружающей ее, и Грета пожелала, чтобы барабанные перепонки разорвались и закончили ее страдания.

Мальчик-гоблин сжался в комок у противоположной стены пещеры. Он прижал правую руку к себе и съежился так далеко от противного существа, как только мог. Грета не обратила внимания на его раны. Он все еще дышал, и это было больше, чем она могла надеяться на данный момент.

Зная, что она должна заставить упыря прийти к ней, она двинулась вдоль стены в противоположную от входа в пещеру сторону. Она не сводила взгляда с существа, предполагая, что король гоблинов сделает то, что она сказала, и заберет мальчика в безопасное место.

– Давай, ты уродливая мать, – пробормотала она.

Глаза упыря расширились, когда он бросился в атаку, перепрыгивая костер и покрывая небольшое пространство в три огромных шага. Рискнув скосить глаза, она увидела, как его величество бежит к маленькому гоблину, и вздохнула с облегчением, пока поднимала меч, чтобы защититься от разрывающих когтей, нацеленных прямо ей в лицо.

Если бы они соединились, то она бы пропала. Они могли разорвать ее пополам. Грета взмахнула своим лезвием и нырнула. Когти были не самым страшным ее беспокойством. Упыри были бешеными существами с отчаянной жаждой плоти, крови и костей. Очень сильные и супер быстрые, и все же самым опасным их оружием был ядовитый токсин, выделяемый со слюной, которая делала жертву неподвижной на несколько часов – что было достаточно долго, чтобы быть съеденным твоим худшим кошмаром, дюйм за мучительным дюймом.

Упырь мог выстрелить струей этой гадости с парализующей точностью, а у нее за спиной была стена. Буквально. Ей некуда было деться, что делало ее достойной целью.

Держась достаточно далеко, чтобы избежать смертельной части ее лезвия, упырь снова взревел, широко открыв рот, чтобы выпустить широкую струю яда.

Она выругалась сквозь зубы и нырнула в сторону, чтобы не получить ею в лицо. Жидкость ударила в скалу позади нее. Она плеснула, отскочила и брызги осыпали ее шею, щеку и руку, которую она подняла, чтобы защититься.

– Черт побери.

Она выпрямилась и быстро увернулась от следующего взмаха этих страшных когтей.

– Черт. Черт. Че...

Эффект яда был практически мгновенным, заставив онеметь ее руку, щеку и открытую кожу у основания шеи. Онемение быстро разлилось по ее лицу, спустилось вниз по шее и остановилось на левом плече.

Хорошо, теперь она волновалась.

Она сказала себе, что воздействие было минимальным и, вероятно, не поразит ее сердце, спустившись чуть ниже локтя, или не подавит функции ее мозга. Да, верно. Рука была уже почти бесполезна и «черт», скорее всего, будет последним связным словом, которое она произнесет своим распухшим языком за некоторое время.

Было бы неприятно, если бы последнем словом в ее жизни было бы слово «черт». Когда настанет время – надо надеяться, не сегодня – она хотела поделиться каким-то глубоким и значащим советом...

Еще один взмах когтей. Она едва убралась с пути вовремя, чтобы не дать своим внутренностям выпасть на пол пещеры.

Возможно, ей нужно придумать тот самый значимый совет очень быстро.

Подняв глаза, она поняла, что король гоблинов наблюдал за ее увертками и попытками парирования. Его нерешительность стала ясна, когда он остановился и приподнял мальчика на своих руках.

Только что он задумал?

Обеспокоенная, что его королевское гоблинство совершит какую-нибудь глупость, она пристально посмотрела на него и покачала головой прежде, чем крутануть бедрами и врезать упырю в грудь пяткой своего ботинка. Оно отшатнулось на несколько шагов.

– Уходи! Убирайся отсюда, – закричала она. Это было больше похоже скорее как «Уфирася осюда», потому что она не могла губы заставить формировать слова, но он понял.

Ему лучше было бы понять.

В любом случае она не могла позволить себе остановиться и посмотреть. Не обращая внимания на покалывание в предплечье, – черт, это вещество было мощным – она повернулась к упырю, отвечая на его следующую атаку жестким прямым ударом.

Ее клинок вонзился ему в плечо. Грета отступила и быстро дернула его размашистым движением от живота, пытаясь освободить меч. Зная, что нельзя себе позволить остановиться, она снова нанесла удар лезвием, рассекая его грудь от края до края. Существо взвыло. Звук вонзился в ее уши, как скрежет метала по металлу.

С неослабевающим отсутствием милосердия или сострадания, она снова атаковала. И снова. Осознавая сложившуюся ситуацию, она должна была закончить это раз и навсегда.

Несмотря на то, что Грета добилась некоторых успехов, упырь не замедлялся и не отступал. Его растущий гнев только увеличил его решительность. У нее возникло ощущение, что раз она лишила его ужина, отобрав мальчика, то должна занять его место.

Она пропала.

Ее следующий удар был отбит, а рука, откинутая назад по широкой дуге, запястьем ударилась о камень. Она зашипела, едва сумев удержать свое оружие. Споткнувшись, попыталась опереться на стену, но рука не слушалась, поэтому она просто прижалась к ней.

Упырь сделал выпад. Его когти разорвали ей плечо, выдавливая крик из горла. Ее отбросило назад, и она сильно прикусила губу. Ее голова ударилась о скалу, и девушка застонала. Второй раз за сегодня.

Кажется, будет шишка – хотя вряд ли головная боль будет иметь значение для мертвого человека.

Сглатывая кровь во рту и борясь с волной тошноты, которая грозила лишить ее сознания, Грета снова прислонилась к стене. Как она до сих пор держалась на ногах? Ах, черт. Она слабела с каждым ударом сердца, ее организм отключался из-за быстрой реакции на всегда сильное сочетание – быстрой потери крови и яда упыря.

Моргая, чтобы избавиться от пятен перед глазами, она оттолкнулась от стены и уклонилась в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать еще одного опасного удара – совсем рядом. Который мог снести ей голову.

Тот факт, что она начала размышлять о своей скорой неизбежной смерти, привел ее в чувство. С тяжелым вздохом поднырнув под длинную руку существа, Грета снова вонзила ему в бок острие своего лезвия.

Еще одна вспышка движения отвлекла ее от сражения. Король гоблинов вошел в пещеру один без своего тяжелого плаща. Должно быть, она оставил укутанного мальчика где-то снаружи.

В своем ли он уме?

Стиснув зубы, Грета отвернулась от него, взбешенная, что он, очевидно, не поверил, в её способность справиться с этим существом в одиночку. Согласна, она уже испытала на себе смертельный плевок и разрывающие когти не более чем за две минуты. Наверное, даже за полторы. Но все-таки это была ее работа. И никто не имеет права вмешиваться.

Наклон и перекат. Когда Грета обернулась, то была снова полна решимости и высоко подняла меч. Крик поднялся откуда-то из глубины ее сжавшегося живота, когда она заставила свою руку опуститься вниз по диагонали и ждала, пока голова упыря соскользнет вниз. Это был приятный звук.

Остальная часть его туловища упала в грязь, несколько долгих секунд спустя, а сама Грета резко облокотилась на стену пещеры. Делая глубокие вдохи, она ждала, пока тело догонит мозг и осознает, что бой закончен.

Хорошо, что здесь не было Люка, чтобы увидеть, как ужасно она выполнила эту работу. Все было достаточно плохо, чтобы услышать его голос полный разочарования в своей голове, говорящий ей, что после того, как неуклюже она сражалась, это она должна была лежать в кровавой грязи без головы.

У нее не было аргументов против. Грета не была сосредоточена. Она проигнорировала учения своего Патер, особенно самое важное из них:

«Всегда держать ситуацию под контролем».

Как бы она ни хотела не признавать этого, она нарушила это правило сегодня.

И посмотрите, что произошло.

– Данем Грета, – Айзек шагнул вперед, протягивая к ней руку. Она отпрянула и, вытащив кусок ткани из кармана, отерла черную кровь упыря со своего клинка, прежде чем засунуть его обратно в ножны на талии.

Дрожа, она отстегнула кожаный мешок с пояса. У нее был толстый жгут, смазанный внутри средством, останавливающим кровотечение, но сработает ли это с агрессивным ядом упыря...

Ее плечо пульсировало болью, и ей хотелось кричать вместе с ним, но она уже и так позволила гоблину увидеть ее слабостей больше, чем кому-нибудь показывала за исключением Люка. Поэтому Грета заставила себя наклониться и поднять свой приз.

Она ухватила голову упыря за толстые спутанные пряди волос. Мгновенно отвратительные укусы сотен крошечных ползающих паразитов ужалили ее руку, когда бросились бежать от источника их пищи. Она подавила невольную дрожь отвращения.

– Оставь это.

Неестественный оскал существа беззвучно угрожал ей, когда она начала запихивать его в свою сумку. Согласно предписаниям округа, было недостаточно спасти мальчика. Ей нужны были доказательства смерти существа, чтобы получить вознаграждение.

– Доказательство, – сказала она распухшими онемевшими губами. Дохасатесво.

– Тебе это не нужно, – настойчиво сказал он, кривя в отвращении рот. – Я прослежу, чтобы тебе заплатили.

Грета заколебалась, размышляя, следует ли ей проигнорировать его из чувства злости. Но она была не настолько упряма. Была целая гора вещей, которые девушка не доверила бы ему, если бы от этого зависела ее жизнь, но у него не было никаких причин отбирать у нее эту награду. Если ей не придется нести за спиной отвратительную голову упыря всю дорогу до города, тем лучше.

– Хорошо. – Хоосо. Пожав плечами, она бросила голову в грязь и вытерла руку о свои штаны. Ей придется сжечь эту одежду.

Адреналин и яд с трудом прокачивались по ее крови. Глубоко дышать. Взять себя в руки. Слегка встряхнув головой, она осмотрела беспорядок вокруг себя. Ее работа еще не закончена. Как бы сильно не сжимался желудок, она не оставит все это неубранным.

– Уходи. Я сожгу тело, затем потушу огонь, – она тщательно пыталась выговаривать нечленораздельные слова распухшим языком. – Забери ребенка... снаружи. Медицинская помощь. Родители... захотят знать.

Он просто смотрел на нее. Король не отвечал, не высмеивал ее жалкую спасительную операцию, или искаженные слова.

И он не уходил.

Грета нахмурилась. Если это жалость отразилась на его лице, она была готова ударить...

– Зачем ты это делаешь?

Его внезапный, резкий требовательный вопрос испугал ее. Она заставила себя фыркнуть. Действительно, зачем?

– И чем же по-твоему, я должна заниматься? – она скривила губы, желая спрятать свои чувства. – Устроиться на каком-нибудь пастбище с откормленным троллем, разводя злобный рогатый скот и маленьких карапузов? – маених кагапусов?

Он нахмурился.

– Я такого не говорил. Но почему это?

Потому что когда-нибудь это поможет найти отсюда выход. Она всмотрелась в костер, все еще горящий посреди пещеры.

– Почему не это? Это еще не убило меня. Оплата достойная. Это вполне хорошая профессия, как и все остальные в этом нелепом мире.

Он наклонил голову, изучая ее.

Она прикусила язык. Поделом за то, что она позволила горечи просочиться в ее голос.

– Теперь иди, пока тот ребенок не замерз до смерти и будет стоить мне моей награды. – Нахады.