Текст книги "Не целуй незнакомца"

Автор книги: Хизер Гротхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Не сразу поверив своим глазам, Элис все же ринулась вслед за Лайлой к блестящему предмету и успела схватить его раньше. Обезьяна громко взвизгнула от разочарования.

– Прекрати сейчас же, – пробормотала Элис, внимательно изучая вещицу.

Это был массивный золотой перстень с темным овальным сердоликом в центре. На нем была выгравирована буква «М».

– Эм, – задумчиво пробормотала Элис, – кто же это? Возможно, Мэллори? Но откуда у Пирса кольцо с печаткой Мэллори? Ведь единственный сын Уорина Мэллори – Беван.

«Ты уверена?»

Элис посмотрела на Лайлу и начала размышлять вслух:

– Джудит Энгвед не мать Пирса. Беван – его сводный брат, который пытался его убить. Пирс вскользь упомянул о том, что Беван не единственный… Ах вот оно что! – Элис от удивления открыла рот, а Лайла нервно заверещала. – Пирс тоже сын Уорина Мэллори! Но тогда Беван был его единокровным братом, а не сводным. Но это, в свою очередь, означает, что уродливый тупица – отпрыск Джудит Энгвед. Беван мог быть сводным братом Пирса только в том случае, если он – сын Убрина Мэллори, а Беван – нет.

Элис уронила руки на колени и задумалась. Покосившись на обезьяну, которая сидела рядом, закрыв маленькими лапками глаза, она продолжила свои рассуждения:

– Пирс направляется к королю, а Джудит Энгвед и Беван стремятся во что бы то ни стало его остановить, даже попытавшись лишить его жизни. Теперь все понятно! Пирс хочет отобрать у Бевана Гилвик. Ведь именно Пирс – законный владелец Гилвик-Мэнора.

Девушка с шумом выдохнула воздух, а Лайла, отпрыгнув в сторону, уселась на мешок и начала почесываться. Это выглядело так, словно обезьянка игнорирует хозяйку. Элис снова взглянула на печатку.

– Он благородный человек знатного происхождения, – прошептала девушка, – Сибилле придется это признать. – Она повернула голову и взглянула в ту сторону, куда ушел Пирс. – Я знала, кольцо Фоксов не может ошибиться.

Затем она поспешно собрала бинты, аккуратно завернула перстень и положила его в глубь мешка, который плотно завязала и бросила рядом со своим, понадеявшись, что Пирс ничего не заметит.

Конечно, она ни в чем не могла быть полностью уверена – надо, чтобы ее выводы подтвердил Пирс, и неизвестно, пожелает ли он это сделать. Но во всяком случае, она выяснила достаточно, чтобы не отказываться от этого восхитительного мужчины.

– Ну что ж, приключения продолжаются, – сказала Элис Лайле.

Она похлопала себя по бедру, и обезьянка, подбежав, послушно вскарабкалась вверх по юбке хозяйки. Через секунду животное уже смирно сидело на ее плече. Элис взяла свой мешок, развязала тесемки и раскрыла его.

– Забирайся, – велела она и дернула плечом, – Я знаю, тебе там не нравится, но иначе сейчас нельзя.

Когда Лайла была водворена внутрь, хотя и против своей воли, Элис секунду помедлила, после чего решительно развязала мешок Пирса и засунула в него свой. Потом она вышла из укрытия и начала карабкаться вверх по склону.

Элис знала, что здорово рискует, направляясь в Пилингс, но решила пойти на это. Она быстро прошла по краю леса, одной рукой прижимая к себе теплый сверток – Лайлу, чтобы обезьянка испытывала как можно меньше неудобств из-за ее быстрой ходьбы. Необходимо было во что бы то ни стало найти способ быть полезной Пирсу, заставить его доверять ей. Возможно, если Элис добудет хотя бы немного столь необходимой им еды, он сочтет ее достойным спутником в путешествии, а возможно, даже другом.

Грустно усмехнувшись, Элис подумала, всем ли женам приходится прилагать столько усилий, чтобы завоевать благосклонность своих мужей.

Пирс был неотесан и невежлив, это она признавала. Бродяга, одетый в дерюгу. Но если его вымыть, согреть огрубевшее тело и душу, он может стать великолепным! В этом Элис не сомневалась. Еще никогда в жизни ей не приходилось заботиться о нуждах другого человека – да что говорить, и о собственных тоже. Теперь судьба бросила ей вызов, и Элис была намерена его принять. Если ей придется воровать, она украдет, но в лагерь у реки без добычи не вернется.

Кроме того, девушка умирала с голоду. Уже два дня у нее во рту не было ни крошки, да и Лайла уже давно ничего не ела. Элис знала, что в мешке Пирса нет ничего съестного, поэтому, если, конечно, он не вернется, совершив туалет, с зазевавшейся курицей, их положение станет и вовсе незавидным.

Она спешила к деревне, постоянно оглядываясь, чтобы вовремя заметить Пирса или преследователей, и одновременно критически оценивая свой внешний вид. Плащ и шерстяное платье под ним были грязными – ведь она спала прямо на земле. Одежду украшали обломки веточек, листья и живописные пятна грязи. Она подняла руку, чтобы осмотреть пальцы. Отвратительно! Под ногтями и в складках на костяшках – черные полоски. Она повернула ладонь и убедилась, что та вся испачкана, вероятно, после ее неудачного броска в Пирса комом земли. Если она вытрет руку о юбку, внешность ее от этого не выиграет. Элис уже видела за деревьями дома деревенских жителей. Она шла туда, пыльная, измученная, нечесаная. Любой, кто увидит ее на улице, примет за воришку или…

– Нищенка! – громко воскликнула Элис.

Конечно! Если она войдет в селение одна – приличная женщина, одетая в подбитый соболями плащ, то вызовет только ненужный интерес и подозрения. Девушка остановилась.

Она вытащила из мешка Пирса свой, в котором томилась Лайла, и опустила его на землю. Потом сняла плащ и спрятала его туда. Зачерпнув еще грязи, Элис аккуратно измазала также лицо, шею и руки. Лайла в это время возилась и верещала, пытаясь выбраться на свободу.

– Не бойся, милая, – нежно проворковала она негодующей обезьянке. – Твой плен продлится недолго. От нищенки быстро захотят избавиться.

Девушка резко остановилась, ошарашенная другой идеей. Она сдернула с головы ленту, поморщившись, потому что при этом выдрала несколько волосков, наклонилась к земле, подняла полную горсть прелых листьев и прочего мусора и начала энергично втирать в свои локоны, покате не повисли грязными прядями.

– Вот так! От такой чумазой нищенки захотят отделаться еще быстрее!

Она снова подняла мешок Пирса и надела его на спину через голову – так, что лямки скрестились на груди, – и подхватила в охапку свой.

– Извини, девочка, – сказала она, обращаясь к плененной зверюшке, вышла из-за деревьев и быстрыми шагами направилась к домам.

В деревне было довольно тихо – слышалось только гоготанье гуся да какой-то лязгающий звук, словно кто-то стучал ложкой по краю котелка. Дважды гавкнула собака, предпочитая держаться на безопасном расстоянии от дороги.

Элис осторожно шла по узкому проходу вдоль оштукатуренной стены, морщась от шума, который сама же и создавала – под ногами громко хрустели ветки. Она подняла голову, только когда поняла, что в стене дома, мимо которого она шла, нет ни одного окна. Приблизившись к углу, девушка с опаской выглянула из-за него. Прямо перед ней находился центр деревни – главная площадь. Она пробежала несколько шагов и спряталась за следующим зданием, стоявшим у леса. Элис рассчитывала, что таким образом сможет обойти всю деревню незамеченной.

Позади этого строения не оказалось ничего полезного. Дальше тоже. Элис начала терять терпение, горячиться и, очевидно, несколько ослабила внимание, потому что за углом соседнего дома с разбегу наскочила на женщину, только что вышедшую из двери.

Та испуганно вскрикнула и выронила корзинку с объедками. А Элис, поспешно отступив на шаг и вспомнив о своей роли, начала истово кланяться.

– Эй, тетя, не бей меня, не бей! – завопила она, очень довольная своей «простонародной» речью.

– Боже правый, дитя! – вскрикнула женщина и с явным недоверием оглядела Элис. – Кто ты и почему крадешься к моему двору?

– Мне только нужна какая-нибудь еда, тетя, хотя бы немного еды!

Элис еще несколько раз поклонилась и ухмыльнулась самой идиотской ухмылкой, на которую была способна. Она едва сдерживала смех, глядя на изумленное и растерянное лицо женщины.

– Пожалей бедную нищенку!

Глаза женщины подозрительно сузились.

– Ты из лесных людей?

Элис замерла. Она не была уверена, что деревенская женщина действительно считает ее одной из легендарных лесных жителей, которые, согласно преданиям, обитали в хижинах, построенных на деревьях. Возможно, вопрос подразумевает что-то другое. Это, наверное, какая-то проверка, но что ответить, чтобы наилучшим образом выполнить свою миссию, Элис не знала.

– Ты можешь сказать мне, если это так, – сказала крестьянка, – я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь.

Элис кивнула и замерла в ожидании.

– Бедняжка, – вздохнула женщина. – Я знала, что у них не все ладно, несмотря на слухи. Они тебя выгнали?

Элис снова кивнула, совершенно сбитая с толку беседой, в которой принимала участие. Похоже, эта особа всерьез считает ее персонажем детской сказки.

– Они сказали: я безумна! – сообщила она. – «Не дадим еды, убирайся», – сказали они.

Женщина сжала губы и покачала головой. Ее доброе лицо приобрело задумчивое выражение.

– Ты – дочка Эллы, не так ли? Твои волосы… они…

Элис опять, уже в который раз, кивнула. Ситуация становилась все более странной.

– Я так и подумала. – Крестьянка с симпатией улыбнулась. – Тебе сейчас сколько? Четырнадцать, я думаю. Я не видела тебя с тех пор, как ты училась ходить. Должна сказать, я нисколько не удивлена обращением с тобой этих безбожников.

Четырнадцать? Это утверждение привело Элис в ярость. Но внешне она это никак не показала – только улыбнулась и в очередной раз кивнула.

– Ты мне поможешь, тетя? Я вернусь к… маме и все отдам. Можно, я возьму хлеба… или поросенка. Или маленький стульчик?

Женщина нахмурилась.

– Да, конечно, – сказала она, быстро, глянула через плечо и протянула руки к Элис. – Ты оставайся здесь, – медленно и отчетливо проговорила она, сопровождая свои слова жестами. – Я принесу тебе еды. Если мой муж тебя увидит, он очень-очень сильно рассердится.

Она поморщилась и покачала головой.

Элис кивнула, ухмыльнулась и хлюпнула носом.

– Сердитый муж. Злой. Бр-р-р!

Она скрючила пальцы, как когти, отчаянно стараясь не рассмеяться при мысли о собственном супруге, который тоже может быть слегка ею недоволен.

– Да, именно так. Жди тут.

Женщина попятилась, потом резко повернулась и, едва не запутавшись в юбках, побежала к двери дома.

Элис выпрямилась и вытянула шею. Какая, однако, трудная работа – изображать сумасшедшую. У нее ныло под ложечкой и дрожали колени. Девушка засунула руку в мешок в поисках маленького кошелечка. Почувствовав прикосновение хозяйки, зашевелилась Лайла, требуя, чтобы ее выпустили на свободу.

– Лайла, – тихонько прошептала Элис, погладив ее. – Успокойся, осталось немного.

В это время из-за угла показалась крестьянка. Она услышала слова Элис и увидела, как та выдернула руку из мешка. Элис быстро напустила на себя прежний подобострастный вид.

– Еще раз здравствуй, тетя, – протянула она.

А Лайла совсем разошлась – из-за ее движений мешок заходил ходуном.

Женщина с удивлением уставилась на пляшущую поклажу:

– Что там у тебя, дитя?

Элис заморгала, тщетно пытаясь придумать правдоподобный ответ, и решила сказать правду.

– Обезьяна.

Глаза женщины расширились, и она в глубокой задумчивости прикусила губу.

– Обезьяна. Ну да, конечно, что же еще.

Элис сделала шаг вперед:

– Хочешь посмотреть, тетя? Давай, может, она тебя и не укусит!

Та быстро отступила.

– Нет, не надо, я верю. Ну что ж, вот твоя еда.

Она протянула девушке небольшой сверток, а сама отступила еще немного дальше. Элис поняла, что та не желает находиться к ней ближе, чем необходимо. Девушка подхватила сверток, широко ухмыльнулась и поклонилась.

– Там немного мяса и чуть-чуть другой снеди. Все, что я смогла собрать быстро, не привлекая внимания мужа.

Элис придвинулась к женщине, которая снова невольно отпрянула, когда к ней протянулся грязный кулачок.

– Это за вашу доброту, мистрис.

Крестьянка нервно спрятала руки за спину.

– Нет, не надо, оставь себе, что бы это ни было.

Элис позволила нормальной доброй улыбке сменить безумную гримасу на своем перемазанном лице.

– Пожалуйста, я не хочу остаться у вас в долгу и не желаю отнимать пищу у ваших детей без достойного вознаграждения.

Женщина нерешительно улыбнулась и взяла то, что протягивала Элис.

Убрав со своей физиономии все признаки безумия, Элис вполне нормальным голосом попросила:

– Я буду очень признательна, если вы мне укажете, в каком направлении Лондон.

Женщина ошарашено махнула рукой в сторону, противоположную той, откуда пришли Элис и Пирс.

– Просто иди по этой дороге.

Элис присела в глубоком реверансе.

– Благодарю вас. Желаю вам хорошего дня. Всего вам доброго, мадам.

Потом она повернулась и побежала в сторону леса.

Когда странная маленькая нищенка скрылась за деревьями, крестьянка осторожно разжала кулак. На ее ладони лежала золотая монета.

Она взглянула в сторону темнеющего леса и усмехнулась, услышав топот копыт приближающегося конного отряда.

Глава 9

Элис исчезла.

Пирс внимательно осмотрел берега и склоны обрыва. Его волосы были мокрыми, холодные капли падали с них на плечи, стекали по спине и груди. Но пробиравшая его дрожь была вызвана вовсе не ледяной водой, в которой он только что искупался. Он со злостью швырнул монашеское платье и грязную рубаху на землю.

Элис исчезла и унесла с собой его вещи.

Кольцо с печаткой Мэллори – единственное свидетельство его наследственных прав – исчезло.

Пирсу пришло в голову громко прокричать ее имя – а вдруг она прячется за деревьями? – выбежать на дорогу – что, если она там? Но он стоял на месте, лихорадочно гадая в поисках разумного объяснения.

Она устала от него и ушла. Нет, не может быть. Куда она пойдет? Обратно в Фолстоу? Но Пирс не сомневался: она скорее утопится, чем согласится выйти замуж за Клемента Кобба или, что еще хуже, предстанет перед своей старшей сестрой униженной и потерпевшей поражение.

При этой мысли он еще раз посмотрел на быстро струящуюся реку. Пирс все время находился ниже по течению. Он бы заметил, если бы она упала в воду и ее пронесло мимо, пока он мылся.

Вероятно, через какое-то время она решила последовать за ним и заблудилась. Может быть, она и сейчас ищет его в лесу, уходя все дальше и дальше.

Одна в чащобе она непременно погибнет. Мэллори открыл было рот, чтобы позвать ее по имени, но потом подумал, что кто-нибудь в эту минуту идет по дороге – из-за шума воды он не мог слышать доносившихся оттуда звуков, – и удержался.

Неужели случилось так, что ее обнаружили Джудит Энгвед и Беван и увели с собой? Пирс мысленно представил себе Бевана и все ужасные вещи, на которые, как он знал, этот ублюдок был способен, и глухо застонал. Опустив голову, он осмотрел площадку под уступом, на которой стоял. Она была вся истоптана, но расшифровать следы он не мог.

Подойдя к самому краю, Пирс еще раз огляделся и стал быстро карабкаться по крутому обрыву – спотыкаясь, скользя, падая и снова поднимаясь. Он добрался до верха и бросился между деревьями к дороге, возле которой резко остановился и стал оглядываться.

Пусто.

Пирс дошел до места, где виднелись свежие отпечатки копыт, и снова внимательно посмотрел в обе стороны. Судя по тому, как глубоко была взрыхлена замерзшая твердая земля, здесь совсем недавно проехал довольно большой отряд всадников. А теперь Элис нет с ним.

Он сделал глубокий вдох и что есть силы крикнул:

– Элис!

Еще не успело смолкнуть эхо его голоса, как раздался довольно громкий треск. Кто-то определенно пробирался через лес. Пирс резко обернулся на звук и увидел Элис. Девушка неторопливо шла к нему. На ней почему-то не было плаща, за спиной висел его мешок, под мышкой был зажат объемистый сверток, на плече сидела Лайла. Элис энергично жевала и периодически давала кусочки того, что ела сама, обезьянке. И выглядела младшая сестра Фолстоу так, словно вывалялась в мусорной куче.

– Ты зря кричишь, Пирс, – с набитым ртом сообщила Элис. – Это не слишком удачный способ сохранить в тайне свое местонахождение.

После этого она подняла глаза на Пирса и остановилась на краю дороги. Мгновение ее челюсти оставались неподвижными, потом она с трудом проглотила все то, что у нее было во рту, и внимательно оглядела его с ног до головы.

– Ты вымылся!

Пирс почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение, увидев ее целой и невредимой. И в одиночестве.

– Где, черт побери, тебя носило? – прорычал он и направился к девушке.

Она не отшатнулась, хотя выражение его лица было воистину устрашающим.

– Ты выглядишь… значительно привлекательнее, должна признаться, – кашлянув, проговорила Элис. – Можно сказать, хорошо. Улучшение налицо, Пирс.

Пирс ухватился за лямку своего мешка и дернул. Лайла негодующе заверещала.

– Отдай мне этот проклятый мешок! И где ты была? Только что здесь проехал отряд всадников. Судя по их количеству, я сомневаюсь, что это были обычные путешественники. Они могли тебя заметить, дурища ты этакая!

Если бы Пирс не выпалил все это, то непременно поцеловал бы девчонку – он слишком сильно испугался за ее жизнь.

– По-моему, ты слишком много ругаешься. Подожди минуту, я сниму мешок и отдам его тебе. А если не перестанешь дергать, я могу выронить яблоко.

Пирс тут же выпустил лямку и отступил.

– Ты должна была ждать меня. Откуда ты взяла яблоко?

Он взял протянутый ею мешок и забросил на плечо.

– Ты не сказал мне ждать. Кроме того, ты не несешь за меня ответственности, – сообщила Элис и откусила изрядный кусок сочного фрукта.

– Ты украла мои вещи, – не придумав ничего лучшего, буркнул Пирс и устремился мимо нее к обрыву.

У него все еще слишком сильно колотилось сердце, чтобы спокойно смотреть на маленькую чертовку.

– Поскольку я здесь и вернула тебе все, ты вряд ли можешь утверждать, что я что-либо украла. Ты просил позаботиться, чтобы с твоими пожитками ничего не случилось, поэтому я взяла их с собой в деревню. Кстати, среди них и мой плащ, и я хотела бы получить его обратно. Мне холодно.

Пирс остановился и оглянулся.

– Ты ходила в деревню?

– Да, но твой мешок был все время при мне, так что можешь не беспокоиться. Твой перстень на месте.

– Кто-нибудь видел те… – Он запнулся на полуслове, сообразив, что именно она сказала. – Ты лазила внутрь?

Элис тщательно дожевала яблоко и лишь после этого заговорила снова:

– Да, ты прав. А единственный человек, с которым я встретилась в деревне, считает меня дурочкой, которую прогнали лесные люди. – Она скорчила забавную гримасу. – Я не видела никаких кровожадных всадников. Только одну добрую женщину.

– Ты не имела права, – прошипел Пирс сквозь зубы и снова зашагал к обрыву.

– Я могу извиниться, – с готовностью предложила она и опять чем-то захрустела.

«Фрукты жует, негодница».

– Не поможет, – не оборачиваясь, буркнул Пирс.

Он подошел к краю обрыва и спрыгнул на ведущую вниз тропинку. Протянув руку, он помог спуститься Элис. Ее пальцы были холодными, гладкими, невероятно тонкими и хрупкими. На мгновение ему показалось, что это сухие веточки, которые могут рассыпаться в его грубых, привычных к тяжелой работе ладонях.

– Спасибо, – поблагодарила она Пирса. Воспитание есть воспитание! – Но ты не должен волноваться, что я нас выдала. Меня видела только одна женщина и, как я уже сказала, посчитала меня нищенкой. Ты заметил, в каком я виде? Уверяю тебя, я очень убедительно сыграла полоумную попрошайку. Тебе следовало это видеть, Пирс.

– Ты и есть полоумная, – прошипел Пирс, продолжая спускаться к укрытию. – Даже понятия не имеешь, какому риску нас подвергла. Элис, мы же не знаем, кто были эти люди! Возможно, они нас ищут.

– Твоя тревога необоснованна, – возразила девушка.

В этот момент они подошли к облюбованному Пирсом укрытию. Обезьяна слезла с плеча хозяйки и уселась, не сводя голодных глаз со свертка, который та держала под мышкой. Элис опустилась на землю, скрестив ноги. Платье так плотно облегало ее коленки, что Пирс, поминутно натыкаясь на это невозможное зрелище взглядом, забывал, где находится, А Элис как ни в чем не бывало начала разворачивать сверток и без умолку тараторила:

– Даже если кто-то спросит ту женщину обо мне и даже если ей что-то показалось подозрительным, никто не будет искать меня или тебя за деревней.

Она достала аппетитное яблоко и с усмешкой бросила его Пирсу. Он легко поймал вожделенное лакомство, от свежего и сладкого запаха которого его рот наполнился слюной, а к горлу подступила тошнота.

Судорожно сглотнув, он вонзил зубы в мякоть. А девушка продолжала болтать:

– Еще очень рано – смотри, совсем светло. Наши преследователи наверняка решат, что мы сразу пошли дальше, тем более что я специально спросила у этой крестьянки, какая дорога ведет в Лондон. А потом всего лишь обогнула деревню и пришла обратно – в целости, сохранности и с провизией.

Пирс откусил добрую половину яблока и, не удосужившись даже как следует прожевать его, стал глотать крупные куски. А Элис достала еще одно и протянула обезьяне. Лайла немедленно схватила его – бедное животное тоже изрядно проголодалось, поэтому с жадностью приступило к трапезе.

Скорее всего она права, думал Пирс. Если кто-то и заподозрил неладное, вряд ли их будут искать здесь. Но хвалить девчонку он ни за что не станет.

Он сделал неопределенный жест рукой с огрызком яблока.

– Все равно это было глупо, – сказал он и мысленно добавил: «Я начал волноваться, когда тебя не оказалось на месте».

Элис подняла указательный палец.

– Или, наоборот, очень умно, – заявила она и снова начала исследовать содержимое свертка.

Ее шелковистые светлые волосы были в полном беспорядке – покрыты грязью и листьями. Спутанные пряди покачивались при каждом ее движении, и теперь, когда непосредственная опасность миновала, Пирс позволил себе улыбнуться. Очень уж уморительный вид был у младшей леди Фокс.

Мэллори не мог судить, насколько Элис похожа на безумную, но обликом она нисколько не напоминала знатную леди, отпрыска одного из богатейших семейств Англии. Пирс проглотил яблоко вместе с сердцевиной и почувствовал себя лучше. Девчонка все же молодец – сумела достать еды.

Элис поежилась и вопросительно взглянула на Пирса.

– Мы сможем сегодня разжечь костер?

Пирс покачал головой:

– Нет. Мы слишком близко к дороге.

Элис хлюпнула носом и нахмурилась.

– Пожалуйста. Может быть, ночью? Когда совсем стемнеет?

Пирс пожал плечами:

– Ну, не знаю. Ты сегодня уже подвергла нас опасности. – Он сделал паузу и поинтересовался: – А в чем дело?

– Ну во-первых, я замерзла. Мне все время холодно, и я устала от этого. И не только тебе надо помыться. Кроме того, у нас есть яблоки, – медленно проговорила Элис, следя за реакцией собеседника, – лук… и мясо! – с торжеством в голосе закончила она.

У Пирса глаза полезли на лоб, и он недоверчиво уставился на маленькую луковицу и изрядный кусок свинины, которые Элис извлекла из свертка. В туже секунду он ощутил во рту вкус жаркого, приправленного луком. В животе все сжалось. Да, это был хорошо рассчитанный удар.

Элис довольно подмигнула:

– Больше никогда не сомневайся во мне, понял?

– Я подумаю, – пробормотал он.

Элис со вздохом закатила глаза, но не стала спорить и опять завернула продукты. Потом дотянулась до своего мешка и принялась в нем рыться.

– Ладно. Но я все равно пойду вымоюсь, пока еще светло.

– Я пойду с тобой, – сказал Пирс.

– Ну уж нет, – расхохоталась Элис. – Хотя мы женаты, но, полагаю, еще знаем друг друга недостаточно хорошо, чтобы я могла раздеться в твоем присутствии.

Подумав о том, что он мог бы при этом увидеть, Пирс залился краской.

– Мы не женаты, – буркнул он.

– Как скажешь, муж мой.

И без того нахмуренные брови Пирса сошлись на переносице.

– Это что, мыло? – не веря своим глазам, спросил он.

– Да, – ответила девушка, сосредоточенно разглядывая предметы, приготовленные ею для купания. – А это щетка для волос. Мне не известен другой способ привести себя в порядок. Сделай одолжение, воспользуйся одним из твоих ножей и отрежь от моего синего платья кусок ткани. Будет вместо мочалки.

– Ты собираешься мыться шелком?

– Думаю, он достаточно мягкий и не поцарапает кожу.

Пирс покачал головой, достал нож и отхватил широкую полосу от юбки запредельно дорогого платья. Он подал ее Элис и заметил, что, пока возился с платьем, она вытащила из мешка красивые туфельки и заменила ими изношенные кожаные башмачки, которые носила до сих пор.

Итак, она собиралась мыться в реке, стоя в бальных туфельках и используя в качестве мочалки дорогой шелк.

– Спасибо, – вежливо сказала Элис.

– Не ходи далеко, – предупредил Пирс. – Ты можешь купаться здесь внизу – под выступом. Я не стану подсматривать.

– Хорошо, – согласилась она и строго одернула Лайлу, которая собралась присоединиться: к хозяйке: – Нет, Лайла, ты останешься с Пирсом.

Обезьяна отпрыгнула и уселась поодаль, всем своим видом выражая нежелание оставаться. Пирс испытывал аналогичные чувства.

– Да, кстати, – Элис на мгновение остановилась и оглянулась.

– Что?

– Я тебе разрешаю осмотреть содержимое моего мешка, – сообщила она, ухмыльнулась, заметив, какая богатая гамма чувств промелькнула на его физиономии, и побежала к воде.

– Святые угодники! – взвизгнула Элис, в первый раз окунув сложенный шелк в реку.

Сказать, что вода была ледяной, значило здорово исказить реальную картину – она была непереносимо холодной. Девушка подвязала юбки над коленями и уже успела расчесать и привести в относительный порядок волосы. В отличие от Пирса она не хотела мыть голову в такой холодной воде, не имея возможности сразу высушиться над костром. Но к счастью, запах вовсе не был неприятным. От волос исходил аромат леса.

– Элис! – донесся до нее слабый голос Пирса.

Она взглянула вверх. Он стоял на краю площадки и с крайне встревоженным видом оглядывал окрестности.

Она помахала ему, желая показать, что все в порядке, и вернулась к своему туалету, морщась всякий раз, когда вода обжигала кожу.

Девушка, тщательно оттирая грязь, вымыла лицо и шею, и теперь ее тело горело огнем. Потом она решительно засунула руку с мокрой тряпкой за лиф платья и принялась мыться, дрожа так, что, казалось, кожа вот-вот отделится от плоти. Самым неприятным было прикосновение мокрой ткани под мышками и под грудью, но приятный запах сандалового мыла несколько ослабил дискомфорт. Закончив туалет, она выполоскала импровизированную мочалку, разложила ее на ближайшем камне и начала отряхивать юбки.

Даже сковавший всю ее холод не мог избавить Элис от мыслей о дочиста отмытом. Пирсе. Она была права, предположив, что купание его неузнаваемо преобразит, но даже представить себе не могла, какое восхитительное зрелище было спрятано под слоем грязи и старой одеждой. Так что мурашки во всем теле были только частично вызваны ледяной водой.

Благородный, сильный телом…

И помог ей спуститься с обрыва. Сам протянул руку и дотронулся до нее, не ожидая просьб. Элис пришла к выводу, что его отношение к ней начало смягчаться. Эта мысль настолько ее порадовала, что она позабыла о чистке юбок и несколько минут стояла без движения, глядя в никуда со странной улыбкой на лице.

Подувший ветерок донес до нее запах дыма. Элис не знала, что в мешке Пирса, оставленном на ее попечение, было нечто не менее значимое, чем кольцо с печаткой. Она повернула голову и увидела Пирса, сидящего на корточках и разжигающего костер. Он решил согреть ее!

Счастливая улыбка озарила ее лицо, в груди приятно потеплело. Хотя, возможно, он пошел на этот риск в качестве компенсации за то, что она добыла еду. Или ему тоже надоело мерзнуть. Элис оставалось только надеяться, что эти очевидные причины были не единственными. Некоторое время она наблюдала, как он возится с ужином, время от времени убирая непослушные неровные пряди влажных волос, чтобы не пострадали от пламени. Внезапно ей в голову пришла неожиданная идея. Девушка взяла мыло и невысохшую тряпку. Она ступала осторожно, чтобы не порвать парчовые туфельки на тонкой подошве, нисколько не согревавшие ее влажные окоченевшие ноги. Она их надела, чтобы не намочить единственную обувь, пригодную для длительной ходьбы. Идти вверх по склону было нелегко, но она справилась.

Пирс едва глянул на Элис, когда она добралась до площадки. Он был очень занят – насаживал на острую ветку луковицу между парой яблок. Свинина уже жарилась, и ее ароматный сок стекал в маленькую деревянную чашу, которую Элис раньше видела среди вещей Пирса. Страх змеей заполз ей в душу. Она очень хотела согреться и поесть и всем сердцем надеялась, что они не подвергают себя необоснованному риску, разведя огонь.

– Ты считаешь, все в порядке? – спросила девушка, убрав все вещи, кроме туфелек, которые сбросила с ног.

Завязывая мешок, она внимательно следила за Пирсом, зная, что любые эмоции отражаются на его лице.

Он слегка повернул голову, но не взглянул в глаза Элис и сразу вернулся к своему занятию.

– Что в порядке?

– Костер.

Она подошла и села рядом, с наслаждением чувствуя блаженное чудесное тепло. Пирс осторожно проткнул мясо острой палочкой. Скоро, скоро будет пир!

Мэллори пожал плечами:

– Конечно.

– Надеюсь, потому что еще никогда в жизни не чувствовала ничего столь прекрасного. – Она вздохнула и начала растирать руками ступни – чтобы основательно согреться, прежде чем надеть на уставшие ноги кожаные башмачки. – Если ты скажешь, что мы должны погасить пламя, я, вероятно, сброшу тебя с обрыва.

Пирс громко фыркнул.

– Сбросить с обрыва ты можешь разве что Лайлу.

– Ты снова недооцениваешь меня, супруг. Я довольно сильна для своей комплекции.

Элис ожидала, что он снова клюнет на приманку – она специально назвала его мужем – и заспорит, но он только молча покачал головой. Приходилось признать, что его трудно втянуть в разговор, если только он не начнет злиться.

– Это ты сделал? – спросила она, указав на деревянную чашу, в которую стекал мясной сок.

Пирс кивнул и через минуту сказал:

– Это был способ убить время, пока я лечил свои раны. – Он смущенно взглянул на Элис: – По-моему, не очень хорошо получилось.

– Что ты, очень симпатичная чашечка, – не согласилась Элис. – Такая кругленькая и… – Она лихорадочно искала, какое еще качество этой незамысловатой деревяшки можно похвалить, но ничего не шло на ум. – Не очень глубокая – это не всегда удобно. Ну и очень… очень круглая. В общем, мне нравится.

Мэллори никак не отреагировал на панегирик чаше. Что ж, больше ничего не остается. Придется идти напролом.

– Я хочу подстричь твои волосы, – выпалила она.

Пирс на мгновение замер. Потом медленно, очень медленно поднял голову и изумленно уставился на Элис:

– Что ты сказала?

– Хочу подстричь тебя.

Элис откашлялась, стараясь понять необъяснимую враждебность в его взгляде.