Текст книги "Не целуй незнакомца"
Автор книги: Хизер Гротхаус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Хизер Гротхаус
Не целуй незнакомца
Глава 1
Декабрь 1276 года
Замок Фолстоу, Англия
Праздник испортила обезьянка.
Если не считать увеселений королевского двора, зимний прием в Фолстоу считался самым роскошным в Англии, и так было всегда, еще до рождения Элис Фокс. Все аристократы страны каждый год стремились получить приглашение, и многие проводили лето и осень, предшествовавшие торжеству, в тревоге, что на этот раз их обойдут вниманием. Элис не могла не признать, что в этом году старания ее старшей сестры превзошли все ожидания.
Бесконечные ярды мерцающей ткани цвета слоновой кости струились вниз со сводчатого потолка главного зала. Ее притягивали к стенам зеленые ленты, украшенные ветками падуба, протянувшиеся между висящими на стенах оленьими рогами. Это придавало залу вид роскошного фантастического шатра. На северном балконе сидели музыканты, – их было не меньше двадцати, и мелодичные звуки струнных и клавишных инструментов, льющиеся через гранитное ограждение в огромный зал, пленяли и околдовывали веселящихся гостей. Красивые дамы в изысканных парчовых платьях и длинных покрывалах и элегантные мужчины в своих лучших одеждах из бархата и шерсти грациозно приседали и поворачивались в танце. Исполнители баллад бродили среди гостей, и звуки их лютней органично вплетались в льющуюся сверху мелодию, а голоса были чистыми и удивительно приятными.
Воздух был наполнен тяжелым ароматом плавящегося пчелиного воска и дымом от сотен горящих свечей. Бесчисленные подносы, уставленные яствами, говорили о значимости события и богатстве хозяйки. Продукты были доставлены из всех уголков Англии – рыба, перепела, оленина, – все это было украшено шалфеем и луком, не говоря уже о свинине с апельсинами и лимонами, а также гусях с шафраном и гранатами. Там был густой заварной крем, усыпанный переливающимися сахарными кристаллами, и яблоки с гвоздикой. Вина всех возможных оттенков цвета и крепости, разнообразные эли и медовухи и даже куда более крепкие спиртные напитки текли: одни ручейками, другие полноводными реками.
Хотя, несомненно, бесчисленное количество мужчин и женщин, сидя этим вечером у себя дома, скрипели зубами от зависти, Элис больше всего на свете хотелось, чтобы старшая сестра на этот раз забыла включить ее в список гостей, приглашенных на праздник. Ей было невыносимо скучно. Она не слишком интересовалась танцами и не любила вино, от которого многие юные леди постепенно превращались в жеманные хихикающие создания без единой мысли в хорошеньких пустых головках.
Роскошное платье Элис, сшитое из великолепной серовато-синей ткани, доставленной по приказу Сибиллы специально для этого праздника прямо из Прованса, было прелестно и делало Элис объектом зависти большинства женщин, однако это ее совершенно не радовало. Даже Сибилла, никогда не баловавшая сестру комплиментами, сказала, что в этом наряде, очень удачно оттеняющем бледную кожу и белокурые волосы, Элис похожа на ангела. Она тогда подумала, что чувствовала бы себя намного лучше в своей повседневной одежде и простых туфлях.
Ей были совершенно не интересны праздные молодые люди, без смущения хвастающиеся положением своих семейств при дворе короля Эдуарда в надежде получить одобрение Сибиллы на брак с одной из богатых и знатных сестер Фокс. После смерти их матери прошло уже больше года, и теперь самым страстным желанием Сибиллы было как можно скорее увидеть Элис замужней дамой и тем самым избавиться от наказания, коим была младшая леди Фолстоу. Она даже сама представила Элис лорду Джону Харту, пузатому мрачному вдовцу, который был по меньшей мере в три раза старше ее.
Но брак, тем более с богатым прыщавым юнцом или с еще более богатым старым распутником, не привлекал Элис, хотя ей уже исполнилось восемнадцать и желание создать семью должно было появиться. Однако Элис чувствовала, что никогда не найдет подходящего мужа среди представителей круга богатых и скучных людей, в котором вращалась Сибилла.
Поэтому Элис с радостью отказалась бы от престижного торжества ради нескольких часов в обществе старого брюзги Грейвза, игры с жеребятами в конюшне или пребывания в коридоре казармы, где солдаты гарнизона ругались и рассказывали страшные истории о сексе и убийствах.
Такие мысли занимали ее до того, как привезли обезьянку. А уж потом вечер стал намного занимательнее.
Среди гостей возникло явное оживление, когда зверюшка появилась в зале, сидя на круглом толстом плече старой вдовы Этельдред Кобб, леди Бладшир. Это было маленькое животное с серовато-коричневой шкуркой и розовым личиком. На обезьянке была юбочка, сшитая из нескольких полупрозрачных цветных шарфов, и кожаный ошейник, от которого тянулась тонкая золотая цепочка – прочная связь между ней и ее хозяйкой. За дамой смиренно шествовала ее извечная свита – сын Клемент и горничная Мэри, по мнению Элис, больше походившая на мужчину, чем молодой лорд Кобб. Все знали (хотя никогда не говорили об этом вслух), что у леди Бладшир в самом разгаре бурный роман с мужеподобной горничной, начавшийся сразу после смерти лорда Бладшира несколько лет назад.
Элис никогда не любила Этельдред Кобб, давнюю знакомую ее матери, но неприязнь переросла – в ненависть с тех самых пор, как ее сын, анемичный и по-детски непосредственный лорд Клемент, стал проявлять к ней нечто большее, чем мимолетный интерес. Однако обезьянка интересовала и притягивала ее, впрочем, как и всех приглашенных, к усатой даме, словно оброненный кошелек толпу нищих. Но поскольку замок Фолстоу был родным домом Элис, гости нехотя пропустили ее, подчинившись нетерпеливым словам: «Извините, позвольте пройти!»
– Да, она очень сообразительна, – сказала почтенная дама скрипучим голосом и повернула свое массивное тело так, чтобы все собравшиеся могли увидеть ее необычную питомицу. – Это подарок одного из наших доблестных рыцарей, вернувшегося из крестового похода. – Этельдред осторожно вытянула шею, скосила глаза на обезьянку и протянула к ней толстый палец. – Правда ты у меня умница? – проворковала она, помахав пальцем перед мордочкой зверька. – Ну же, поклонись господам.
Приблизившись, Элис увидела, как малышка вздрогнула и отвернулась от леди Бладшир, на мгновение показав маленькие, но острые зубки.
– Ее, конечно, еще надо многому научить. – Этельдред засопела и поджала губы. – Она еще совсем дикая, хотя я с ней много занимаюсь, а рука у меня, как вы знаете, твердая. – Она с трудом повернула голову на толстой шее и злобно уставилась на сидевшее у нее на плече животное. – Кланяйся, обезьяна, кланяйся! – крикнула она и резко дернула цепочку.
Бедняжка свалилась на пол, сразу вскочила на ноги и неуверенно поклонилась, съежившись и опасливо поглядывая снизу вверх на хозяйку.
В толпе раздались аплодисменты.
Элис мгновение помедлила, удивившись такому грубому обращению, и тут заметила тонкий хлыст, который Этельдред держала в другой руке. Больше не колеблясь, она выступила вперед и предстала перед леди Бладшир.
– Леди Бладшир, – проговорила Элис, постаравшись изобразить самую приветливую улыбку. – Добро пожаловать в Фолстоу. Мы слишком долго были лишены удовольствия видеть вас. Сибилла будет счастлива.
Толстуха опустила заплывшие жиром глаза, окинув девушку взглядом с ног до головы, и та почувствовала благодарность сестре за очаровательное платье, поскольку в глазах леди Бладшир мелькнул завистливый огонек.
– Леди Элис, вы явно выросли с тех пор, как мы виделись в последний раз. Что ж, по крайней мере сегодня вы одеты подобающим образом, хотя не могу сказать, что этот цвет и фасон вам идет. И я не сомневаюсь, что Сибилла будет рада приезду старейшей подруги, ее дорогой усопшей матери.
– Да, конечно, вы были старейшей подругой мамы, кто бы спорил, – вздохнула Элис, моментально выбросив из головы прозвучавшие оскорбления, и посмотрела вниз. – Похоже, сегодня у нас в Фолстоу необычный гость. Это мальчик или девочка?
– Девочка. Но какие же у вас дурные манеры, милочка! Амисия, должно быть, рыдает на небесах. – Этельдред фыркнула и снова резко дернула цепочку. – Обезьяна, наверх! – Она неприязненно взглянула на Элис и подняла несуществующую бровь. – Разве вы не заметили Клемента?
– Конечно, заметила, миледи, простите.
Больше всего Элис хотелось стукнуть грубиянку, хотя та скорее всего все равно ничего не почувствует – слишком велик слой сала. Вместо этого она повернулась к бледному молодому человеку, маячившему за плечом матери с мечтательным выражением на физиономии.
– Добрый вечер, лорд Бладшир. Очень рада видеть вас снова.
– Леди Элис, – разочарованно прошептал он. – Разве мы только что познакомились? Вы сделаете меня счастливейшим из смертных, если станете обращаться ко мне «Клемент». – Элис была вынуждена подать ему руку для поцелуя, и он коснулся ее пальцев сухими прохладными губами. – Великолепное убранство Фолстоу меркнет перед вашей красотой. Вы сегодня прекрасны, словно ангел!
Элис высвободила ладонь и присела в глубоком реверансе. Значит, ангел? О, спасибо, Сибилла!
– Вы слишком добры, лорд Бладшир.
– Обезьяна, вверх, – проскрипела Этельдред и топнула ногой.
Но малышка только проверещала что-то в ответ, причем издаваемые ею звуки были очень похожи на голос хозяйки, и попыталась освободиться от поводка. Толпа, собравшаяся вокруг, успела разойтись, пока Элис приветствовала трио из Бладшира, но теперь находившиеся ближе всех гости снова с заинтересованными улыбками наблюдали за поведением строптивого зверька.
– Ты, чертова кукла, – сквозь зубы прошипела матрона и подняла хлыст.
Он просвистел в воздухе раньше, чем Элис успела ее остановить, но опустился не на зверька, в панике прижавшегося к полу, а на поводок, который от удара выпал из толстых пальцев хозяйки.
В следующий момент Элис взвизгнула от неожиданности, потому что обезьянка проворно забралась по ее юбке и уселась на плечо – то, которое было дальше от Этельдред Кобб. Девушка почувствовала, как крошечные пальчики вцепились ей в волосы, и ощутила тепло маленького тельца. Она подняла руку, чтобы придержать и успокоить бедняжку. Ее шерстка была мягкой и удивительно приятной на ощупь.
– Немедленно иди сюда, мерзавка, – просипела Этельдред и попыталась схватить свою питомицу. Девушка инстинктивно отступила, придерживая перепуганное животное.
Глаза леди Бладшир превратились в щелочки.
– Мэри?
Мужеподобная горничная, о которой Элис в суматохе совершенно забыла, выступила из-за широкой спины хозяйки и направилась к девушке, вытянув вперед свои крупные – забинтованные – руки.
– Стойте спокойно, леди Фокс, иначе она вас покусает.
Элис не совсем поняла, кого имеет в виду горничная – обезьянку или свою хозяйку, и ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы не сбежать от трио из Бладшира вместе с обезьянкой. Она ощутила, что по мере приближения служанки малышка задрожала сильнее, но помогла Мэри выпутать пальчики зверька из своей прически, чтобы не лишиться изрядной части волос.
– Это выше моего понимания! – возвысила голос леди Бладшир, когда Мэри снова заняла место за ее спиной. – Не знаю, почему мой сын считает, что на вас стоит тратить свое драгоценное время. Вы так нахальны и неуклюжи… Амисия вас совершенно испортила!
– Мама, – прошептал Клемент, нахмурившись.
Элис прикусила губу.
– Вам не стоит беспокоиться из-за привязанности Клемента, миледи. Уверена, его привлекаю не я, а богатство Фолстоу. Дорогое удовольствие – отправить так много рыцарей в крестовый поход! У вас есть основания опасаться за свою душу?
Элис бросила уверенный взгляд через плечо матроны на горничную, которая залилась краской и как-то съежилась. Элис снова посмотрела прямо в глаза Этельдред Кобб, мимоходом отметив, что их перепалка начала привлекать внимание присутствующих.
– Как ты смеешь порочить мою репутацию, невежа?! – позабыв обо всем, яростно завопила леди Бладшир, причем ее массивное тело заколыхалось. – Да я тебя сейчас в порошок сотру, прямо здесь, на месте!
– О, тогда понадобится стул, чтобы ты сумела до меня дотянуться, старая жирная…
– Леди Бладшир, я так и думала, что это вы. Вокруг вас всегда собирается так много гостей. Добро пожаловать в Фолстоу!
Гневную тираду Элис прервали не вежливые слова Сибиллы, а ее острые ногти, впившиеся в нежную кожу предплечья.
– Эта… девчонка… – прошипела Этельдред Кобб, ткнув пальцем в сторону Элис.
– Молода и глупа, – добавила Сибилла.
Элис вырвала руку и со злостью уставилась на сестру – блестящую Сибиллу:
– Она жестоко обращается с этим животным, Сибилла. Бедный зверек напуган до смерти!
Сибилла устремила взгляд ледяных голубых глаз – так не похожих на карие глаза Элис – сначала на обезьяну, потом на младшую сестру.
– Когда у тебя появится собственная обезьяна, ты сможешь обращаться с ней, как тебе будет угодно. А до тех пор следует помнить, что собственность других людей – не твоя забота. Поэтому извинись перед леди Бладшир. Пожалуйста, – спокойно добавила Сибилла, но Элис ощутила в ее тоне явную угрозу.
Она судорожно сглотнула. Сибилла, похоже, забыла, что вовсе не мать ей.
– Не буду, – сказала Элис и вздернула подбородок, заверив себя, что ее голос звучит ровно и уверенно. – Она первая оскорбила меня. Не забывай, что это и мой дом тоже, Сибилла. И я не позволю проявлять ко мне такое неуважение.
– Единственная леди в Фолстоу, к которой все обязаны проявлять уважение, – это я, – тихо и спокойно сказала Сибилла и даже улыбнулась. Элис поняла, что ее дела плохи. – А ты будешь делать только то, что я считаю правильным. А я не считаю правильным насмехаться над гостями.
– Боже мой, что случилось?! – воскликнула средняя сестра – Сесилия, подошедшая узнать, в чем дело. Темноволосая, как Сибилла, но с такими же, как у Элис, глубокими карими глазами, Сесилия была «белой вороной» в семействе Фокс. Кроткая и ласковая, она была значительно более набожной, чем любая девушка ее возраста. Во всяком случае, так считала Элис. Одевалась она даже проще, чем Элис, хотя была ничуть не менее красива, чем Сибилла. Свои роскошные волосы она прятала под серовато-коричневым коротким покрывалом.
– Извиняйся, Элис, – повторила Сибилла, проигнорировав появление Сесилии, – или тебе придется удалиться в свои комнаты на все оставшееся время праздника.
Сесилия тяжело вздохнула:
– Ох, Элис, что ты опять натворила?
У Элис задрожал подбородок, но усилием воли она сдержала подступившие к глазам слезы и гордо подняла голову. Ее снова унизили, на этот раз собственная сестра, могущественная владелица Фолстоу. Теперь даже глуповатый Клемент Кобб взирал на нее с неприятной жалостью в водянистых голубых глазах. Еще никогда девушка так остро не чувствовала тоску по матери.
– Я не стану извиняться, – тихо сказала она, но потом повторила громче: – Не стану. Клемент, вы славный человек, и мне жаль, если вы почувствовали неловкость, но я не буду извиняться перед самовлюбленной старой каргой, которая оскорбляет других, на людях хвастаясь своим благочестием, а в укромном уголке одаривая поцелуями собственную служанку.
Гости притихли, а и без того бледное лицо Сибиллы стало белее мела. Даже музыканты перестали играть, а слуги – работать.
Леди Этельдред покачнулась и медленно осела на пол, поддерживаемая верной Мэри. Служанка обхватила руками хозяйку и издала истошный вопль:
– Моя милая, дорогая Этельдред!
Воспользовавшись тем, что руки горничной оказались занятыми, обезьянка проворно отскочила в сторону. Клемент недоуменно прошептал:
– Мама… – Потом опустился рядом с ней на колени и спросил: – Ты умерла?
Элис отчетливо услышала нотку надежды в его голосе.
Обезьянка, перебравшись через них, устремилась прямо к своей заступнице, которая подхватила ее и усадила на плечо, словно делала это уже сотню раз.
– Оставь животное здесь, – ледяным голосом проговорила Сибилла, – и отправляйся в свои комнаты. Я приду, как только сумею восстановить хотя бы какое-то подобие порядка.
– Малышку я не отдам, – твердо сообщила Элис.
У нее уже и так накопилось достаточно неприятностей. Почему бы не добавить к длинному перечню прегрешений еще и воровство? Хуже не будет. К тому же Элис была уверена, что Бог дарует ей свое прощение, даже если сестра ее не простит.
Теперь тонкие, совершенной формы ноздри хозяйки Фолстоу раздувались от гнева.
– Уходи. Я скоро приду.
– Пойдем, Элис.
Сесилия взяла ее под руку, предварительно удостоверившись, что обезьяна сидит на другом плече. Ее хватка была не такой твердой, как у Сибиллы. Возможно, просто ногти были короче. Она склонилась к уху младшей сестры и прошептала:
– Пожалуйста, дорогая, ты только усугубишь свое положение, если продолжишь пререкаться с ней. Я и так уже не знаю, на что она может пойти.
Сесилия был права. Элис бросила вызов королеве Сибилле, и та непременно нанесет ответный удар. Старшая сестра считала Элис ребенком и только что не задумываясь унизила ее перед половиной английской знати. Предсказать, какое она придумает наказание для строптивицы, было невозможно.
Элис без труда высвободилась из рук Сесилии.
– Мне надоел этот скучный прием и неинтересные гости, – громко сказала она и повыше подняла голову, борясь со слезами. – Полагаю, я пойду к себе и займусь рукоделием. Желаю всем хорошего вечера!
И Элис быстро пошла через толпу. Обезьянка по-прежнему прижималась к ее плечу. Все поспешно расступались, словно она была проклята.
И Элис подумала, что они, быть может, правы.
Рукоделием в комнате Элис занялась только Сесилия, которая предпочла остаться с младшей сестрой и не возвращаться в зал. К немалому удивлению Элис, святая Сесилия не провела прошедший час на коленях, вознося молитвы о заблудшей душе младшей сестры. Вместо этого она устроилась у очага за столом, на котором горели масляные светильники, и принялась вышивать один из своих бесконечных гобеленов, что, впрочем, не помешало ей прочитать длинную нотацию провинившейся.
– Я знаю, ты считаешь, что у тебя есть основания для подобных поступков, – вздохнув, снова заговорила она, – но никак не могу понять, почему ты не хочешь даже попытаться примириться с Сибиллой, когда это действительно необходимо.
– Я с ней не ссорилась, – упрямо возразила Элис. – Просто Сибилла, как обычно, сунула свой длинный нос куда не просят.
Она и сама чувствовала, что ведет себя как капризный ребенок, которым Сибилла ее считает. Разозлившись, Элис взглянула на свою кровать, где сидела освобожденная питомица леди Бладшир, теперь без юбки, поводка и ошейника, и жевала инжир.
– Это все негодная Этельдред Кобб!
– Ты поставила Сибиллу в неловкое положение своим поведением.
– Я поставила ее в неловкое положение своим поведением?
– Конечно. – Сесилия аккуратно завязала узелок и перекусила нитку. – Сибилла большую часть времени тебя ничем не ограничивает. Не сомневаюсь, она считает, что девушка твоего происхождения и воспитания должна быть выше злобных выпадов даже таких неприятных людей, как леди Бладшир, временами позволяющих себе поступать не так, как хотелось бы.
Элис закатила глаза и отвернулась к окну, хотя уже наступила ночь и она почти ничего не могла разглядеть.
– А я-то думала, ты меня похвалишь за милосердие, проявленное к несчастному созданию, которому не повезло оказаться во власти этой старой ведьмы. – Сесилия бросила на младшую сестру предостерегающий взгляд, но Элис его проигнорировала. – Кстати, и за то, что я защитила себя и нашу семью от ее злословия. Она разве что не назвала нашу маму идиоткой. А Сибилла думает только о внешних приличиях – больше ни о чем. Согласись, в этом есть изрядная доля иронии, потому что она ведет себя как шлюха с любым мужчиной, который переступает наш порог.
– Элис! – нахмурилась Сесилия.
– Это правда, ты сама знаешь. Сколько мужчин побывало в ее постели? Сотня, никак не меньше. И если ты считаешь своим долгом, святая Сесилия, прочитать одной из нас лекцию о благопристойном поведении, ее будет уместнее обратить к Сибилле, а не ко мне.
– У нее не так много… друзей, – смущенно сказала Сесилия, отведя глаза. – И пожалуйста, Элис, не называй меня святой Сесилией. Это богохульство. Ты делаешь мне больно.
Элис почувствовала сожаление в сердцах обидев сестру.
– О, Сесилия, прости, пожалуйста! Мне очень жаль. Я так раздражена, что не могу себя контролировать.
– Позвольте мне сказать.
Сибилла вошла в спальню Элис крадучись, словно кошка на охоте. Элис было достаточно одного взгляда на блестящие глаза и расправленные плечи старшей сестры, чтобы понять – дичью будет она. За Сибиллой, словно тень, стоял престарелый дворецкий Фолстоу – Грейвз. Как обычно, он смотрел мимо сестер – куда-то в угол комнаты, всем своим видом показывая, что не интересуется делами женщин. Он поступил на службу в поместье еще до того, как родился отец Элис, и стал такой же неотъемлемой частью Фолстоу, как строительный раствор между камнями замка.
– Я не буду извиняться, Сибилла, – заявила Элис раньше, чем старшая сестра успела подойти и остановиться перед ней, – ни перед тобой, ни перед этой злобной драконихой. Ты унизила меня перед нашими гостями – это было отвратительно, и, признаюсь, я нисколько не сожалею ни о чем, что сказала!
– Между нами говоря, я уже по горло сыта твоей непокорностью, Элис Фокс, – заявила Сибилла, вплотную подойдя к окну, где сидела Элис. Теперь, даже если бы та захотела встать, сестра не позволила бы ей это сделать. – Твое поведение нынче вечером перешло все границы. Но это было последнее оскорбление.
Элис в сердцах всплеснула руками:
– Оскорбление? И ты еще говоришь об оскор…
– Я сказала: хватит! – возвысила голос Сибилла.
Элис редко приходилось слышать столь громкий голос всегда спокойной и холодной как лед старшей леди Фолстоу.
Сестры несколько мгновений сверлили друг друга злобными взглядами, потом Сибилла резко повернулась, схватила стул с высокой деревянной спинкой – на таком же сидела Сесилия, – придвинула к себе и величественно опустилась на него. Теперь она оказалась рядом с подоконником, на котором расположилась строптивица.
– Элис, – начала Сибилла уже спокойнее, но если бы в комнату по чистой случайности залетела снежинка и опустилась на прекрасные губы молодой женщины, то не растаяла бы. – Мы с тобой часто ссоримся, это правда. Но я надеюсь, ты понимаешь, что мне…
– …главе этой семьи, – услужливо подсказала Элис. Старшая сестра мгновенно замолчала и поджала губы. – Ты никому не даешь забыть, что именно ты управляешь Фолстоу, Сибилла. Так что не стесняйся, продолжай, скажи, какое наказание для меня родилось в твоей опьяненной властью голове.
– Элис! – ахнула Сесилия со своего места у очага.
Еще до того как Сесилия одернула Элис, та почувствовала, что перегнула палку. Все же, наверное, у нее действительно слишком длинный язык. Нельзя сначала говорить, а потом думать. Теперь в голубых глазах Сибиллы не осталось и намека на милосердие.
– Я всегда хотела для тебя только лучшего, веришь ты этому или нет. Понимаю, мама баловала тебя – самую младшую в семье, потакала всем твоим капризам, позволяла делать то, что тебе нравится. Вот ты и носилась по замку, как невоспитанный мальчишка, а не приличная юная леди, проводила время с крестьянами, говорила что хотела и вела себя как заблагорассудится. Не сомневаюсь, что ею двигала большая любовь, но считаю, что это сослужило тебе плохую службу.
– Не смей говорить непочтительно о маме, Сибилла, – обманчиво спокойным голосом проговорила Элис.
– Я ничего дурного не имела в виду, – пошла на попятную Сибилла. – Я тоже любила маму, и мне ее очень не хватает. Но ее больше нет с нами, а я не в состоянии контролировать тебя. Возможно, твой будущий муж справится лучше, чем я. Мы все будем молиться об этом.
– Давайте не будем снова обсуждать вопрос моего замужества! – Элис даже глаза закатила. – Сесилия старше меня на четыре года. Мучай ее.
– Я собираюсь принять постриг, Элис, – напомнила Сесилия, продолжая сидеть там же. Вышивание теперь было позабыто и лежало на полу.
Грейвз, неодобрительно взиравший на обезьянку, которая свесилась с верхушки балдахина и обозревала собравшихся, громко засопел.
– Ты не сделаешь этого! – улыбнулась Элис. – Ты уже так давно ведешь эти разговоры, что верит в них, кажется, только Сибилла.
– Нет, мы не будем искать тебе мужа, – невозмутимо ответствовала Сибилла.
– Слава Богу, – вздохнула Элис.
– Дело в том, что я его уже нашла и сегодня вечером мы обо всем договорились.
У девушки упало сердце:
– Что? О ком ты говоришь?
– Клемент Кобб попросил твоей руки, и я дала свое благословение, так же как и леди Бладшир. В качестве жеста примирения она позволяет тебе оставить у себя в качестве свадебного подарка животное, которое ты утащила без спросу.
– Ты обещала меня Клементу Коббу?
Элис соскользнула с подоконника и застыла, не в силах поверить своим ушам.
– Совершенно верно. Твоим супругом мог стать либо он, либо сэр Джон Харт, и я взяла на себя смелость выбрать того, кто больше соответствует твоему возрасту и темпераменту. Лорд Харт более чем в два раза старше тебя, вдовец и не имеет наследников. Хотя он, судя по всему, очень хочет жениться как можно скорее, полагаю, он не станет терпеть твои выходки. Он или будет тебя бить, или с позором отошлет домой. Так что при сложившихся обстоятельствах твое сегодняшнее поведение дорого обошлось Фолстоу – я имею в виду твое приданое.
– Сибилла, – с трудом выдавила новоиспеченная невеста, – я отказываюсь! Нет! Этого никогда не будет!
– Все уже решено! – проговорила Сибилла и встала. – Ты выйдешь замуж через тридцать дней здесь, в Фолстоу. Сегодня же я лично объявлю о вашей помолвке. Если желаешь, можешь при этом присутствовать и принять поздравления. Но тебе придется дать обещание вести себя прилично. Кстати, это прекрасная возможность искупить свою вину и показать, что ты не испорченный ребенок, которым тебя все считают.
Она повернулась к сестре спиной и направилась к выходу из комнаты.
– Сибилла, ты, наверное, меня не слышала? – дрожащим голосом прошептала Элис. – Я не выйду замуж за Кобба. Скорее уж я попытаю счастья в кольце Фоксов.
Сибилла мелодично рассмеялась, остановилась и снова обратилась к девушке:
– Ох, Элис, какой же ты еще, в сущности, ребенок! В наше время никто не верит в легенды, и уж тем более в полуразвалившиеся старые стены.
– Там встретились мама и папа! – дерзко возразила Элис.
– Это сказка и ничего больше, – досадливо поморщилась Сибилла. Потом она посмотрела в окно, и ее красивое лицо приобрело задумчивое выражение. – Кстати, сегодня полнолуние. И погода очень теплая для декабря. Что ж, иди в кольцо, если это поможет тебе почувствовать, что ты сама управляешь своим будущим. Сиди там сколько угодно. Если вдруг среди заросших камней появится мужчина и возьмет тебя в жены, мои наилучшие пожелания вам обоим. Я буду так тронута, что выплачу одинаковое приданое и семейству Бладшир, и твоему новому мужу, причем сделаю это с большой радостью.
Сесилия встала.
– Сибилла, не говори ей эти глупости. Она же так и поступит!
Старшая леди Фолстоу пожала плечами.
– Мне все равно, как она проведет этот месяц. Но когда он истечет, она выйдет замуж. – Она сделала короткую паузу, потом взглянула на Элис и подняла одну тонкую, красиво изогнутую бровь. – Ты идешь, со мной вниз или нет?
– Нет. – Голос Элис дрожал от злости и обиды. – Я ненавижу тебя, Сибилла.
Та лишь слабо улыбнулась.
– Я знаю. – Она повернула голову к Сесилии: – А ты пойдешь со мной, Сес? Мне хочется, чтобы хоть одна родная душа была сегодня рядом со мной.
– Конечно, Сибилла.
Сесилия бросила на младшую сестру разочарованный взгляд, потом, секунду помедлив, быстрыми шагами подошла к ней и порывисто обняла.
Элис не ответила на объятия, ее руки оставались бессильно опущенными.
– Не надо бороться с ней, – шепнула Сесилия. – Ты сама говорила, что Клемент – приятный человек и – да простит меня Господь! – будет вполне послушным мужем, когда его мамаша покинет этот мир. И не вздумай идти в кольцо Фоксов. Сегодня холодно и сыро, да и все равно из этого ничего не выйдет – только лишнее разочарование. Если тебя там заметят – засмеют.
Элис невидящими глазами смотрела поверх плеча Сесилии на огонь в очаге.
– Я не могу поверить, что все это говоришь мне именно ты.
Сесилия вздохнула.
– Не забывай, я люблю тебя. И очень рада, что ты выйдешь замуж.
Поцеловав Элис в щеку, она направилась мимо Сибиллы к двери. А Элис снова отвернулась к окну, чтобы Сибилла не заметила ее слез отчаяния.
Кашлянув, Грейвз неуверенно обратился к Сибилле:
– Вы хотите, чтобы я запер дверь, миледи?
– Нет, Грейвз. Элис теперь вольна идти куда хочет, – безмятежно проговорила Сибилла.
– Тогда должен ли я сопровождать вас?
– Конечно! Ты тоже член нашей семьи, дорогой друг. Сегодняшнее событие – праздник для всех в Фолстоу.
И Элис услышала, как захлопнулась дверь. Оставшись одна, она опустилась на колени, уронила голову на каменный подоконник и зарыдала. Девушка едва слышала легкий шелест за спиной – это обезьянка слезла с балдахина, пробежала по полу и взобралась на подоконник. Она уселась рядом с Элис и стала теребить головное покрывало и выбившиеся из-под него волосы девушки.
Проклятое животное! Оно испортило праздник! Сломало ей жизнь!
Элис шмыгнула носом, подняла голову, обняла зверька и прижалась щекой к его мягкой шерстке, продолжая смотреть в окно невидящим взглядом.
Сибилла не победит. Не в этот раз!
Возможно, кольцо Фоксов действительно не что иное, как глупая сказка. Но она все равно пойдет туда. Элис Фокс – взрослая женщина и не позволит, чтобы с ней обращались как со взбалмошным ребенком.
Поэтому она просто-напросто убежит из дома вместе с обезьянкой.
