Текст книги "Колумб Земли Колумба"

Автор книги: Хейно Вяли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Ночное зарево

Низко на краю неба висит солнце. Словно порожденные белесым туманом, покрывшим топи, парят над болотом комариные стаи. Их беспрерывное голодное жужжание сопровождает путников.

Казалось, давно позади осталась одинокая ель, видневшаяся на горизонте сбоку. Но теперь эта самая ель появилась прямо перед ними и на фоне светлого неба становится все стройнее и выше.

Последняя опасная топь. И вот почва под ногами делается кочковатой и более надежной, карликовые березки повыше и погуще. Пионеры достигли цели. Но…

– Здесь… здесь же никого нет!

Да, здесь нет ни души. На небольшой возвышенности среди болота немое безлюдье, оживляемое лишь тонкоголосым жужжанием комаров.

Взоры всех останавливаются на сосредоточенном лице Хиллара. Он не дает им времени на расспросы.

– Внимание! Сообщаю программу на вечер. Несмотря на то, что поход тяжелый – отдыхать не время. Достаточно одной минуты уныния, и нам не хватит сил. Это не по-пионерски. Верно?

– Верно! – подхватывают пионеры. – Но где же остальные?

– Итак, – продолжает Хиллар, – разводим костер, готовим горячую пищу, строим шалаш для ночлега, выясняем, как обстоят на острове дела с водой. Действуйте!

Родника не нашлось, но Пеэтер вырыл ямки, которые быстро наполнились темной горьковатой водой. Когда она перекипит, каждый сможет напиться от пуза. Должность коков исполняют Сальме и Яан. Хотя у Яана при виде еды слюнки текут, он беспощаден и к себе и к другим. Каждому бутерброд – и пусть успокоится, пока не будет готов ужин. Только для Пеэтера – его ненасытный аппетит всем известен – делает послабление: ломоть хлеба для Пеэтера толщиной в добрых три пальца.

На острове воцаряется деловитое настроение обычного лагерного вечера. Вот только если бы у каждого не вертелись в голове остающиеся без ответа вопросы: где остальные звенья? Почему нас послали сюда? Что будет дальше?

Хиллар вместе с Ааду, Пеэтером и Урмасом сооружают низкий и плоский шалаш для ночлега. После долгих поисков они нашли для шестов несколько березок подлиннее. Своего рода искусство – вплести между этими хилыми палками болотные березы и вереск.

– Черт побери, ребята! – сокрушается Ааду. – Это же бессмысленная работа. Не остается ничего другого, как напасть на елку.

Ребята оценивающе осматривают ель. Это настоящий великан.

– Делай что хочешь, но просто рука не поднимается такую красоту портить, – качает головой Пеэтер.

– Две ветки этой красоты – и шалаш готов, – соглашается Ааду с Хилларом. – Иди, Пеэтер, сюда, сделай мне «лестницу».

– Пусть сделает кто-нибудь другой, – вздыхает Пеэтер и не двигается с места.

С помощью Ааду и Урмаса Хиллару удается ухватиться за нижние ветки ели. Он подтягивается, взбирается на ветку, переводит дух и лезет выше.

– Но ты все-таки посмотри, что да как, – поучает снизу Пеэтер, – прежде чем возьмешься за топор.

– Уж будь спокоен, – обещает сверху Хиллар. – Уж я посмотрю, где рубить.

Вскоре слышатся удары топора и вниз шлепается первая ветка. Затем наверху все смолкает.

– Случилось что? – начинают беспокоиться ожидающие внизу.

– Да! Я вижу… – слышится с ели встревоженный голос.

Но тут Хиллар словно прикусывает язык и после небольшой паузы продолжает безразличным тоном: – Вижу, что придется повозиться. Нога соскользнула, и я чуть не свалился. – И снова в непроницаемых сумерках начинают раздаваться сверху гулкие удары топора.

Над болотом неслышно плывет туман. Словно какое-то бестелесное чудовище, ползет он к возвышенности, окутывает на своем пути все в белую вуаль и несет с собой дыхание болота, вызывающее дрожь.

Пионеры усаживаются вокруг костра.

– Ну, главный повар, на завтра тоже что-нибудь оставила? – спрашивает Хиллар.

Сальме кивает.

– На завтрак утром хватит, а вот что дальше…

– Что будет дальше, об этом узнаем тогда, когда придет время, – отвечает Хиллар, как кажется, беззаботно и равнодушно. – Помните, я сказал вам это еще утром? И еще одно чисто личное замечание: в игре подобное излишнее любопытство неуместно и недостойно пионеров. Достаточно или надо прочитать лекцию подлиннее?

– Достаточно! – нехотя соглашаются пионеры.

– У кипяченой болотной воды весьма пикантный вкус, верно? – переводит Хиллар разговор на другую тему. – Я вижу, Урмас клюет носом, и хотя, конечно, чертовски здорово сидеть тут у костра, но Сальме и Урмас сейчас лягут спать, Пеэтер и Яан еще принесут по котелку воды, Ааду будет дежурить первым. Действуйте!

Уже полночь. Звено, плотно прижавшись друг к другу и кое-как прикрывшись вереском, спит глубоким сном. Но Хиллар и Ааду еще сидят у костра, уставившись на огонь.

– И где у человека мозги! – бранит Хиллар себя. – Словно какой-то мальчишка! По крайней мере мог же я в штабе спросить хотя бы конечную цель похода, но куда там – так неинтересно! Вот и получил приключений столько, хоть кричи караул!

– Но может быть, все-таки карта правильная? Может быть, поход и рассчитан на два дня?

Хмуро усмехаясь, Хиллар качает головой.

– Один против ста – в такой поход нас бы не пустили, даже если бы каждого сопровождало по два учителя. Уж я-то знаю, такие маршруты не разрешают даже взрослым группам. И еще… – Хиллар задерживает на Ааду изучающий взгляд, затем вытаскивает из кармана бутылочку, горлышко которой еще запечатано лаком. – Это то, что отмечено на карте восклицательным знаком возле ели. Она была спрятана в земле возле корня, точно как и та, первая, на краю болота. Только… – он впивается взглядом в Ааду, – только эта, по-моему, очень давно засунута в землю. Вокруг нее успел обвиться толстый корень вереска…

Изумленный и одновременно испуганный, звеньевой присвистывает. Хиллар разбивает бутылочку. Затаив дыхание следит Ааду за тем, как Хиллар разворачивает отсыревший листок бумаги. Танцующее пламя освещает… новую карту!

Оба долго не произносят ни слова. Затем Ааду спохватывается:

– Может быть, на этой карте обозначен маршрут к другому берегу болота?

– Допустим, что обозначен. Но тогда я не понимаю, зачем вообще нужен был такой поход? И к тому же ты сам прекрасно знаешь, что представляет собой болото со стороны Оленьей поляны!

Да, Ааду знает. С той стороны болото считается непроходимым, там находится полное тайн, местами еще не заросшее озеро, берега которого никому не известны. Года два назад несколько отчаянных голов предприняли попытку штурмовать болото со стороны Оленьей поляны, но прошли лишь несколько сот метров и, едва не погибнув, вынуждены были вернуться назад.

– И все же я заметил вечером чуть видную полоску над горизонтом, – продолжает Хиллар. – В бинокль казалось, что там лес. Но прежде чем я успел в этом удостовериться, поднялся туман…

– Но тогда мы почти на другой стороне болота! – восклицает Ааду.

Хиллар молчит. Потом добавляет:

– Когда я был на ели, видел там, будто… Знаешь, Ааду, попробуем снова взобраться на ель.

Стоя на ветках почти у верхушки ели, оба всматриваются в темную даль, куда указывает протянутая рука Хиллара. Там, над воображаемой линией горизонта, виднеется слабенький отблеск огня.

– Все ясно! – горячо объясняет Ааду. – Другие звенья, очевидно, пошли в обход болота, достигли предусмотренного для бивуака места, сидят теперь вокруг костра и ждут нас.

– Допустим, что так, – соглашается Хиллар немного погодя. – Тогда скажи мне еще: почему нам указали на карте маршрут только до ели?

– Но… но ведь возле ели на карте был поставлен восклицательный знак. Был? Ну вот. Новую карту нашел? Нашел. Все как и полагается в игре на ориентирование. Просто мы сами утром потеряли много времени зря.

– Хорошо. Но скажи мне теперь: разве мог за ночь или даже за два дня корень вереска обвиться вокруг бутылки?

– Случай! Просто такой корень там уже был раньше.

– Великолепно! Но теперь скажи: кто составил первую карту? Кто нанес на нее эту погрузившуюся в болото гать из бревен, о которой никто никогда и не слыхал? Кто ходил и прятал здесь для нас под елью еще одну карту? И какой смысл во всем этом?

– Вот теперь тут нужен Пеэтер! – вздыхает Ааду после некоторого раздумья.

– Пеэтер нам не поможет, – утверждает Хиллар. – Уж мне-то следовало давно сообразить, что с нашей лагерной игрой вся эта история не имеет ничего общего. И самая большая глупость в том, что мы как дурачки отправились шагать по указанному на карте маршруту вместо того, чтобы вернуться на поляну и еще раз как следует обыскать ее. Я уверен, что предназначенная для нас записка до сих пор еще там, а весь лагерь из-за нас в панике.

– Но этот костер там… – замечает Ааду.

– Не знаю. Не знаю, что и думать… И что предпринять утром. Как старший среди вас, я не вправе здесь даже рассуждать – следовало бы повернуть назад. И все. Только…

– Что «только»?

– Скажи, что бы ты сделал на моем месте?

– Я? Что бы я сделал? – Голос Ааду дрожит от волнения. – Проделать такой путь и вернуться назад ни с чем? А впереди какой-то лес и там таинственный костер! А что, если потом выяснится, что мы просто струсили? Всегда будет вспоминаться, что мы не выдержали до конца, потому что не знали, чем все может кончиться…

– «Не знали»! – перебивает его Хиллар: он чувствует себя задетым. – Думаешь, будь я один, стал бы долго раздумывать? Но вести все звено… Вот в чем дело!

– А я бы все же рискнул. Поверь, Хиллар, я бы рискнул! – уверяет Ааду.

Хиллар молчит. Потом решает:

– Ладно, утром посмотрим, какое настроение у звена.

Но… советоваться с ребятами или вообще болтать о нашем с тобой разговоре не стоит. Понимаешь? Вся ответственность должна лечь на меня. Такой наивный дурачок! Ни с кем не посоветовался, ни о чем не подумал, маршировал себе вперед…

– Понимаю! – говорит Ааду и пожимает запястье Хиллара.

На мгновение отсвет костра словно бы пропадает, но затем быстро становится ярче и больше. Жадными глазами наблюдают двое мальчишек с высокой ели, их сердца трепещут от волнения и жажды приключений.

Партизанский остров

Хотя над головами полыхает полуденное солнце, хотя оводы так же злы, как вчера, хотя во фляжках осталось лишь по капле горьковатой болотной воды и хотя пионеры уже сильно устали и еще больше проголодались, они смело глядят вперед.

Чем меньше становится оставшаяся позади них одинокая ель, тем четче делается зубчатая линия леса впереди. И какими бы трудными ни были последние усилия, с каждым шагом приближается волнующая цель – прочная земля. Даже шаг Урмаса сегодня гораздо увереннее, и гораздо лучше держится у него на спине сильно отощавший рюкзак.

– Внимательнее глядеть под ноги! – строго командует Хиллар, когда Яак, оступившись, погружается одной ногой в вонючее болото. Правда, он без чьей-либо помощи выбирается на тропу и шагает дальше с видом человека, избежавшего смертельной опасности.

– Ребята, песню! – лихо командует он и, молодецки шлепая грязными ногами по зыбкой почве, сам же запевает.

– Отставить песню! И вообще прекратить всякий шум. И не валяйте дурака! – Хиллар суров.

И это перед концом похода!

– Когда я был родовым барабаном в Банту, я тоже считался весьма важным братцем! – бросил Яан через плечо Пеэтеру.

Но тот строго смотрит в спину говорящего и произносит сухо:

– Сказано, кажется, что надо помалкивать!

Позади остаются карликовые березки и голый горизонт. С обеих сторон шуршат и становятся все выше и гуще камыши.

Тропа делает все более коварные повороты. И хотя ни у кого больше нет охоты болтать, командир отряда то и дело призывает их к тишине и осторожности.

Земля под ногами становится выше и плотнее. Среди камышей топорщатся кусты болотного сена. Таинственная гать из бревен кончается. Прыгая с кочки на кочку, пионеры торопятся дальше. Впереди начинается кустарник, за ним поднимается лес. Хиллар дает знак остановиться.

– Ааду и Пеэтер – на разведку. Двигаться скрытно. Слышите – в лесу синицы! Для поддержания связи и подачи сигналов будем имитировать голоса синиц. Ааду – «тий-тий-тий-тий», Пеэтер – «тюй-тюй-тюй-тюй». Попробуйте, как у вас получится.

Ребята пробуют.

Хиллар остается доволен.

– И все же пользуйтесь этим лишь в случае крайней необходимости… Так. Задача: найти подходящее место для привала, разведать, нет ли в лесу следов присутствия человека.

Обнаружив воду, пригодную для питья, постарайтесь запомнить ее местонахождение. Ясно? Можете идти!

Разведчики бесшумно исчезают в кустарнике. А Хиллар уводит звено на полсотни метров в сторону. Здесь они неожиданно наталкиваются на родник, бьющий из-под камня. Путешественники напиваются до отвала и наполняют водой фляжки. Взволнованно глядя друг на друга и изредка перешептываясь, они остаются ждать разведчиков.

Внимательно следят они за движением тени от воткнутой в землю палки. Тень уже продвинулась на добрую пядь, но вот наконец слышится условный сигнал: «Тий-тий-тий-тий!», «Тюй-тюй-тюй-тюй!»

Командир отряда отвечает. И чуть погодя из кустов выходят взволнованные разведчики:

– Докладываем: на разведанной местности нет ни одного признака обитателей. Родников обнаружено два. Найден подземный… бункер! Требует ремонта, но для привала пригоден. Все!

– И нет следов присутствия человека? – переспрашивает Хиллар.

Ааду слегка пожимает плечами и подтверждает ранее сказанное, а Пеэтер взволнованно вертит очки и объясняет:

– Дело ясное. Мы находимся на том острове, где во время войны жили партизаны. Они-то и выстроили бункер. И после них никто на острове не бывал, хотя и поговаривали, что такой остров существует. Теперь мы хозяева этого острова.

– И околеем тут с голоду! – вздыхает Урмас убито.

– Чепуха! – лихо отмахивается Яан. – Когда я вместе с Ермаком покорял Сибирь и у нас кончались съестные припасы, мы брали луки и отправлялись на охоту… Когда нам ничего другого не попадалось, мы ловили синиц и питались ими.

А что касается названия острова, у меня есть мощное предложение: Партизанский остров! Здорово, а, ребята?

– Двигаться бесшумно! – командует Хиллар. – Разведка, вперед.

Подземный склад

Сторожко, гуськом движется по лесу звено. Под ногой треснула ветка. В тишине это кажется выстрелом из ружья. Невольно нахохлившись, пионеры останавливаются и, переждав секунду, двигаются дальше.

В десятке метров впереди других осторожно шагают Ааду и Пеэтер. Звеньевой с нарастающим беспокойством смотрит по сторонам, потом придерживает Пеэтера за рукав и шепчет ему на ухо:

– Послушай, не следовало бы нам уже принять больше вправо?

Пеэтер, старательно изучавший подлесок, вскидывает очки на лоб, снова опускает их на нос и опять поднимает на лоб. Оглядевшись вокруг, он неуверенно кивает. Следом за разведчиками звено сворачивает резко вправо. Но неуверенность Пеэтера все растет, он снимает очки и говорит:

– Поверь, Ааду, мы идем неправильно. Нам, пожалуй, следовало держаться левее и свернуть раньше.

– Дьявольщина какая-то! – сетует Ааду. Они действительно потеряли верное направление.

– Тоже мне разведчики! – неодобрительно говорит Хиллар.

Посовещавшись, весь отряд движется гуськом дальше. Тому, кто увидел бы их напряженные лица и услышал бы приглушенное дыхание, могло показаться, что за каждым кустом их подстерегает страшный враг. Но врага нет. Впереди взлетает пара испуганных птиц да из-под низкой густой елки выскакивает заяц и со страху поднимается на задних лапах. Но заметив столь же испуганно остановившегося Урмаса, длинноухий трусишка снова оживляется и опрометью бросается в кусты.

– Обед удрал в лес! – вопит Яан. – В погоню, ребята, в погоню!

– Молчать! – командует покрасневший Хиллар. – На привале определю тебе наказание!

Но дыхание ребят стало более свободным, спины распрямились. Кого должны они бояться на этом необитаемом острове? Птиц и зайцев? Пионеры прибавляют шагу и больше не очень-то обращают внимание на потрескивающие под ногами ветки. Только на переносице у Ааду по-прежнему сердитая складка, а Хиллар впереди всех словно ступает голыми пятками по крапиве.

Вдруг Хиллар отпрянул назад и быстро опустился на четвереньки. Мгновенно все звено следует его примеру. Хиллар предостерегающе машет рукой. Пионеры осторожно подползают к нему поближе.

Из-за кустов виднеется поляна. На противоположной стороне ее заросший березками холмик. Угрюмо чернеет в нем отверстие с обвалившимися краями, словно вход в берлогу.

Ааду издает тихий свист и на вопросы Хиллара уверенно отвечает:

– Этого мы с Пеэтером не видели. Можно пойти на разведку?

Ааду впереди, Пеэтер следом пробираются по краю поляны к берлоге. На некоторое время кусты скрывают их от глаз спутников. Но вот разведчики высовывают из кустов головы рядом со входом в берлогу. Оба прислушиваются, внимательно осматривают все вокруг и, очевидно, не находят ничего подозрительного. Ааду проскальзывает в черное отверстие, а Пеэтер остается караулить, спрятавшись за деревом.

Пионеры на краю поляны нервничают. Берлога проглотила Ааду. Пеэтер выползает из-за дерева и внимательно прислушивается. Мгновение спустя он тоже исчезает в пещере. Нервы у всех натягиваются до предела, но тут появляется Ааду и зазывно машет рукой. Пригнувшись, пионеры спешат напрямик через поляну.

– Докладываю: обнаружен партизанский продовольственный склад! – рапортует Ааду и с жаром продолжает: – Ребята, ну и заживем же мы! Еды… ешь пока не лопнешь. Доставайте ножи!

– Здорово закопчено! – слышится из пещеры одобрительный голос Пеэтера. В одной руке нож, в другой порядочный кусок бекона, – разведчик выходит из сумерек пещеры на дневной свет. Не только подбородок, но даже его шелушащийся нос измазан салом, он жует с яростным удовольствием.

– Прекрати жевать! – Хиллар выхватывает у Пеэтера бекон. – Отравишься, и конец! Выплюнь все!

– По крайней мере, умру на сытый желудок! – ворчит Пеэтер в ответ и шныряет обратно в пещеру. Толкаясь, следует за ним все звено.

Вспыхивают карманные фонарики. Длинный, узкий коридор заканчивается большим прохладным помещением. Пионеры вслух выражают свое изумление. Перекрещивающиеся лучи освещают устроенные вдоль стен полки из шестов, переплетенных ветками. На полках аккуратные штабеля консервов, головки сыра, большие бумажные мешки. Пеэтер полосует один мешок ножом. Многослойная бумага трещит, и из мешка вываливаются на пол сухари. Под потолком на железных крюках висят, как в магазине, два больших окорока и несколько кусков копченой грудинки.

Запахи обостряют чувство голода до тошноты. В конце концов голод берет верх. И Хиллар, внимательно осмотрев и обнюхав грудинку, разрешает Пеэтеру отрезать каждому по хорошему ломтю.

– Ешьте грудинку с сухарями. Они достаточно мягкие.

– Ценные люди эти партизаны, – хвалит Яан, с аппетитом жуя. – Наконец можно как следует наесться. Хоть устраивай здесь привал.

– Одного я все же не понимаю, – замечает звеньевой с набитым ртом. – Как могли продукты не испортиться за столько лет?

– Что тут непонятного! – объясняет Пеэтер. – Это же отличный погреб. И дверь была плотно закрыта. Мы сколько провозились, пока взломали. И вообще, помнишь, Ааду, когда мы в позапрошлом году были в районном лагере, у нас осталось две банки рассольника. И мы в шутку закопали их с ребятами под одним кустом, помнишь?

– Да. Ну и что?

– Раймонд Куллас написал мне, что в нынешнем году лагерь на том же самом месте, и он отыскал эти банки.

– И что?

– С рассольником ничего не случилось! Ребята хотели его сварить, только врач не разрешила. Так, на всякий случай.

– Известное дело! – подтверждает Яан. – Когда я в тайге охотился на соболей, то часто случалось мне ночевать в таких, знаете ли, охотничьих хижинах. В них всегда оставляют провизию и сухие дрова про запас. Иной раз проходит несколько лет, пока какой-нибудь охотник снова забредет в хижину. Ну, медвежий окорок всегда там можно было найти. Ничуть не заплесневевший. Разводил я огонь в очаге и жил по нескольку дней. Никаких забот. Но прежде чем уйти, сваливал медведя и, естественно, вешал в хижине новые медвежьи окорока сушиться!

Пионеры понимающе смеются. Об этом и они читали. Только Хиллар долго не произносит ни слова.

По полкам партизанского склада снова начинают бегать лучики карманных фонариков. Вдруг Хиллар нагибается.

– Посветите-ка сюда! – коротко приказывает он.

Взоры всех обращаются к утрамбованному полу подземного склада. Здесь, почти у самой стены, чей-то большой сапог оставил глубокий след.

– Так! – произносит Хиллар и выпрямляется. – Ааду, а у входа следов не было?

– Пожалуй… не было, – отвечает звеньевой. В темноте никто не может заметить, как он краснеет.

– Прекратите базар! – командует Хиллар. В голове его беспокойство. – Набить рюкзаки провизией, разрезанный мешок с сухарями спрятать за другими мешками, на полках ничего не переставлять. Все должно остаться точно так, как было до нас. Яан, подежурь снаружи.

Всех охватывает деловой азарт. А Яан старательно исследует землю у входа в склад. Результаты осмотра заставляют его боязливо и встревожено оглядываться.