Текст книги "Игрек"

Автор книги: Хелен Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Такой вонючий, и дыма от него всегда много… Наконец вереница грузовиков закончились, и дети беспрепятственно перешли дорогу. Мобили снова засновали туда-сюда.

– И всё-таки, – вернулась Флер к прежней теме, – как ты думаешь, они купят нового робота?

– Думаю, да, – ответил Гэвин. – Но ты губу особо не раскатывай. На БДЦ-4 во всяком случае можешь не рассчитывать…

Они поравнялись с широкими каменными воротами Учебного Центра, на которых красовались рельефные изображения людей и роботов. Массивная бронзовая табличка гласила: «Центр Пожизненного Обучения и Самосовершенствования». Во внутреннем дворике сновали спешащие на занятия люди. Небольшая группа учеников вышла из Корпуса Искусств. Рядом с одной из девочек возвышался золотистого цвета робот – в воздухе вокруг него разливалось радужное сияние.

– Кажется, мисс Флер, это ваша подруга Марсия, – заметил Ворчун.

– Да. Можешь идти, – торопливо отозвалась Флер, боясь, что Марсия снова начнет прилюдно насмехаться над Дворецким.

– Простите, мисс Флер, – возразил Ворчун, – но мой долг – проводить вас до дверей.

Впрочем, было уже поздно. Марсия завернула за угол ровно в ту же секунду, как брат и сестра Беллы добрались до первой ступеньки крыльца Главного Корпуса. Флер затаила дыхание. Золотистая спутница Марсии была роботом ее мечты: сияющий купол головы, руки и ноги – точно у древнегреческой статуи. В реальной жизни БДЦ-4 оказалась еще прекраснее, чем в рекламе по коммуникатору. Флер с завистью отметила, что кожа роботессы так и лучится светом, хотя день выдался не такой уж и солнечный.

– Эй! – окликнула ребят Марсия. – Привет, Флер. Здравствуй, Гэвин. Познакомьтесь с нашей новой машиной, – бросила она небрежно. – Мы решили назвать ее Боадицéей[5].

Вокруг тут же собралась группа ребят, но Марсия старательно делала вид, что не замечает всеобщего внимания.

– Как жарко! – громко пожаловалась она Флер. – Надо бы, наверное, попросить Боадицéю идти помедленнее, но она так элегантно вышагивает.

Флер и Гэвин уставились на торчавшее из-под куртки Марсии платье – сперва переливающееся тускло-оранжевым светом, оно, прямо на глазах у изумленных зрителей, сделалось светло-голубым.

– Так-то лучше, – вздохнула Марсия, убирая за ухо длинный каштановый локон. Она привыкла к тому, что народ таращится на ее платья, многие из которых меняли цвет в зависимости от температуры тела хозяйки. Как-то раз она похвасталась Флер вечерним нарядом, который сиял тысячью огней и переливался всеми цветами радуги.

– Боадицéя, поздоровайся с Флер и Гэвином.

Роботесса окинула детей внимательным взглядом.

– Привет! Я всё утро наблюдала за тем, как Марсия работает в мастерской. Она ужасно талантлива, вам не кажется?

Говорила Боадицéя медленно, чуть растягивая слова, – как будто лежала в тени пальмы на берегу моря. Однако глаза ее были полны жизни, а металлические губы растягивались в обаятельной улыбке.

Ни Гэвин, ни Флер не знали, что ответить. Они не привыкли, чтобы роботы интересовались их мнением.

– Я просто обжигала вазу, – скромно пояснила Марсия. – А теперь иду домой – хочу поподробнее изучить византийское искусство, в частности, образцы керамики. Ты не забыла, что сегодня вечером я жду тебя в гости?

– Нет, – ответила Флер.

– Пойдем, Боадицéя, – бросила Марсия, повелительно махнув рукой. – Право, Флер, вам пора завести нового робота. На Ворчуна просто смешно смотреть. Пока-а-а!

Гэвин удивился, что Флер ничего не ответила подруге.

– Пока, Ворчун, – сказал он. – Я тебя вызову, когда нужно будет меня забрать. – Подождав, когда Ворчун удалится, он повернулся к сестре: – Почему ты не сказала Марсии, что мы покупаем нового робота?

– А что толку?! Каким бы он ни был, ему никогда не сравниться с Боадицéей!

Флер и Гэвин поднялись по ступеням в Главный Корпус, представлявший собой величественную каменную постройку с дорическими колоннами у входа. Большие стеклянные двери разъехались, пропуская детей внутрь. Едва брат с сестрой ступили на мраморный пол холла, джинн на запястье Гэвина тоненько прочирикал:

– Гэвин, звонит твой папа.

Одновременно раздался мелодичный звон колокольчика:

– Флер, звонит твой папа, – это был джинн сестры.

– Не сейчас, – сказала девочка. – У меня интерактивная математика. – Она повернулась к брату. – Расскажешь потом, зачем он звонил. Пока!

И побежала по коридору.

Гэвин же решил поговорить с отцом с большого экрана.

– Переведи вызов на ближайший комм, – велел он джинну, направляясь к кабинке, расположенной у входа в здание.

– Гэвин Белл, – представился он, заходя внутрь. – У меня вызов.

– Подтверждено, – отозвалась кабинка.

Экран коммуникатора занимал всю противоположную стену. Мистер Белл находился в какой-то роскошной комнате. Кроме отца в ней было еще несколько человек: мужчин и женщин, по большей части одетых в одинаковые красно-серые костюмы. Они оживленно обсуждали стоящую на столе голографическую модель приземистого здания.

Гэвину пришло в голову, что сейчас он, наверное, видит одних из самых влиятельных людей на планете – директоров Корпорации Жизни. Они управляли компанией, которая обеспечивала весь мир транспортом, едой, водой, учебными центрами, фабриками, домами – короче, практически всем, что приходило ему в голову. Мальчик не мог удержаться от искушения рассмотреть этих людей получше. Они были самых разных национальностей, но, если не считать костюмов, выглядели совершенно обыкновенными. Хотя чего еще он ожидал?

Мистер Белл стоял спиной к экрану, разговаривая с невысоким седовласым мужчиной – судя по всему, китайцем, – также одетым в красно-серый костюм. На носу у мужчины красовались маленькие очки в тонкой металлической оправе – а ведь обычно зрение исправляли при помощи лазера! Очки придавали ему слегка удивленный вид.

– Привет, па.

Мистер Белл обернулся.

– Привет, Гэвин. Прошу прощения, – сказал он собеседнику. Однако китаец, вместо того чтобы уйти, придвинулся ближе к экрану и внимательно посмотрел на мальчика.

– Так это и есть ваш сын? Дружок, у тебя замечательный отец. Он отличный архитектор! Эта фабрика станет одной из лучших в мире.

Гэвин просиял от гордости. Мистер Белл смущенно потупился.

– Скажу тебе одну вещь, – доверительно продолжал китаец. – На этой фабрике мы собираемся выпускать новое поколение БДЦ. Эти БДЦ будут совершенно не похожи на роботов, которых ты когда-либо видел. Вот подожди, сам убедишься…

Он усмехнулся.

Гэвин смекнул, что его собеседник будет разочарован, если узнает, что он, Гэвин, видел БДЦ-4 буквально несколько минут назад, – а потому просто кивнул.

– Ну, всего тебе наилучшего, – мужчина махнул рукой и присоединился к группе обсуждающих модель людей.

– Я буквально на минуточку, – сказал мистер Белл сыну. – Как видишь, мы вот-вот начнем презентацию. Я звонил профессору Огдену, чтобы спросить у него совета. Почему-то, услышав о нашем решении, он страшно разволновался, – я так и не понял почему…

А Гэвин, не отрываясь, смотрел на мужчину в очках – словно почувствовав его взгляд, тот вздрогнул и обернулся. Неожиданно Гэвину захотелось перебить отца. Придвинувшись почти вплотную к экрану, он очень тихо сказал:

– Па, супер. Я… мне надо бежать…

– Я собираюсь к нему сегодня вечером. Мама работает, но я решил, что вы с Флер захотите поехать со мной. Я мог бы забрать вас в пять…

– Флер сегодня идет к Марсии. Но я обязательно поеду.

– Отлично, – отец кивнул. – Только не пойму: почему ты говоришь шепотом?

Китаец между тем отошел чуть подальше, но всё еще находился в зоне слышимости. Гэвину было ужасно неспокойно на душе, хотя он и сам не мог сказать, отчего.

– Ну, мне пора, – сказал отец. – До встречи.

Гэвин велел комму отключиться. Он чувствовал себя распоследним дураком. Ну конечно же, этот человек из Корпорации Жизни ничуть не интересовался их разговором. Наверное, он просто вспомнил о чём-то важном или среагировал так на слова кого-то другого. Вид у него был явно раздраженный – как если бы он, например, забыл что-то в номере своего отеля. Впрочем, даже если он и подслушивал – что с того?!

Однако Гэвина не оставляла смутная тревога.

Выйдя из кабинки, мальчик направился в раздевалку. Жизньбол должен был начаться через десять минут. Он попытался связаться с Флер по джинну, однако сестра не отвечала – видно, эксперимент шел полным ходом, – так что Гэвин попросту оставил ей сообщение, что после занятий поедет с отцом к профессору, и такое же послание отправил домой – Ворчуну.

Быстро переодевшись, мальчик присоединился к другим жизньболистам. Моросил мелкий дождик, земля на игровом поле уже успела намокнуть и стала скользкой.

– Начинаем! – крикнул тренер. Мяч отрегулировали так, чтобы не взлетал слишком высоко, но он всё равно прыгал и уворачивался от игроков, ведя их за собой в изматывающей гонке. Внезапно он застыл прямо перед Гэвином. Мальчик ринулся вперед, но мяч ловко увернулся. Гэвин бросился следом, поскользнулся и шлепнулся в грязь.

– Спишь на ходу! – крикнул, пробегая мимо, Омар, его друг. Гэвин встал на колени, и вдруг перед его мысленным взором снова возникла та сцена: человек из Корпорации Жизни вздрагивает и оборачивается. Это произошло так быстро, что тогда Гэвин не успел осознать увиденное, но теперь он был твердо уверен: китаец обернулся как раз в тот момент, когда отец упомянул имя профессора Огдена. И выражение его лица было отнюдь не дружелюбным.

Остаток игры Гэвин пребывал в такой задумчивости, что большую часть времени провел на земле. Когда раздался финальный свисток, мальчик понял, что нужно торопиться, если, конечно, он хочет успеть отмыться от грязи и вовремя встретиться с отцом.

– С тобой всё в порядке? – спросил Омар, выдираясь из толпы, поздравлявшей победителей. – В жизни не видел, чтобы ты так скверно играл. Прямо как робот первого поколения…

– Прости, – пропыхтел Гэвин. – Мне нужно бежать.

Мистер Белл поджидал сына в холле. Увидев Гэвина, он помахал рукой, и мальчик припустил бегом, последние несколько метров проскользив по полированному полу.

– Можешь так не спешить, – засмеялся мистер Белл.

Большие стеклянные двери отказались их выпускать. Две женщины, поднявшиеся на крыльцо с другой стороны, недовольно нахмурились. Мистер Белл виновато пожал плечами. Неожиданно к ним подскочил робот-привратник: узкая трубка без рук и без ног.

– Прошу прощения. – Оптические сенсоры робота внимательно разглядывали лицо мистера Белла. – Мы не распознаем вас как человека, уполномоченного сопровождать этого ребенка.

Мистер Белл смущенно потер подбородок.

– На днях я подстригся – может, проблема в этом? Думается, и подбородок у меня стал выглядеть более квадратным – совсем как у героя боевика.

Он подмигнул Гэвину. Мальчик улыбнулся в ответ, однако робот, похоже, не разделял их веселья.

– Я должен сделать вашу ретинограмму[6]. Наклонитесь, пожалуйста.

Оптические сенсоры привратника зафиксировались на глазах мистера Белла, который усиленно старался не моргать.

– Белл, Питер, – отчеканил робот. – Отец Флер и Гэвина.

– Это я, – радостно отозвался мистер Белл.

– Благодарю вас, мистер Белл. – Стеклянные двери разъехались в стороны. – Приятного вам вечера. До свидания, Гэвин.

4

– Нам надо на летобус, – сказал мистер Белл. – Надеюсь, долго ждать не придется…

Вечерело. Хоть дождь уже кончился, мостовые всё еще влажно поблескивали в свете уличных фонарей.

– Па, а кто такой этот китаец? – спросил Гэвин, когда они завернули за угол. – Ну, тот, который говорил со мной по комму…

– Китаец? А, ты о мистере Лобсане. Он не китаец, а тибетец. Один из ведущих робототехников Корпорации Жизни.

– Он пытался подслушать наш разговор – когда ты упомянул профессора Огдена.

– Правда? Наверное, они знакомы. В конце концов, они работают в одной области, – рассудительно заметил мистер Белл.

– Чудной у него был вид, – сказал Гэвин.

– Чудной? – отец недоуменно поднял брови.

– Как будто он охотно устроил бы профессору какую-нибудь гадость. Только выдайся случай…

– Гмм, – промычал мистер Белл. – Ну, ученые не всегда ладят друг с другом.

Послышался мерный гул приближающегося летобуса. Мистер Белл вытянул руку с джинном, и летобус, уловив сигнал, спланировал вниз и завис в полуметре над мостовой. Прозрачные двери разъехались в стороны. Мистер Белл шагнул внутрь, но для Гэвина ступенька оказалась высоковатой. Распознав ошибку, летобус опустился чуть ниже.

– Добро пожаловать на борт «Аргоса», – поздоровалась кондукторша, протягивая новоприбывшим длинную металлическую руку, чтобы проверить разрешение на проезд. Удостоверившись, что всё в порядке, она отступила в сторону, пропуская их в салон.

Летобус был наполовину полон: основную часть пассажиров составляли респектабельного вида люди, у каждого из которых, судя по всему, имелось в городе свое весьма процветающее дело. Гэвин насчитал по меньшей мере десять деловых костюмов и заметил несколько очень дорогих джиннов. На экране, расположенном в передней части салона, высвечивался маршрут. Мистер Белл назвал нужную улицу.

– Извините, но эта улица располагается слишком далеко от нашего маршрута. Пожалуйста, выберите другой пункт назначения или сойдите на ближайшей остановке, обозначенной красной лампочкой.

– Похоже, нам придется прогуляться пешком, – вздохнул мистер Белл. – Ну ничего, это не так уж и далеко.

Гэвину нравились ездить в летобусах. Тут можно было посмотреть кино, послушать музыку или, воспользовавшись мини-экраном, почитать или узнать последние новости. Но больше всего он любил разглядывать роботов на борту. Вот и сейчас он дернул отца за рукав:

– Только посмотри на этого. Спорим, он, если захочет, запросто сожмет летобус в лепешку…

Мистер Белл обернулся: робот, привлекший внимание Гэвина, был необычайно широк в плечах и не менее двух метров в высоту.

– Пожалуй, для нас малость великоват. Скорее всего, он работает на стройке. Представь только, как этакая махина заваривает чай или меняет Шарлотте подгузник.

Честно говоря, оценивая приглянувшегося ему робота, Гэвин меньше всего задумывался о чае или каких-то там подгузниках. Зато он живо воображал, что скажут в учебном центре, если он заявится туда с подобным гигантом. Небось, тогда уж никто не посмеет его задирать.

По переднему экрану летобуса скользила бегущая строка. Гэвин дождался начала текста и прочел:

«Добро пожаловать на борт летобуса „Аргос“ Сегодня ваш кондуктор – Дора. Просим пассажиров соблюдать следующие правила:

– иметь при себе действующее разрешение на проезд;

– обращаться друг с другом вежливо и взаимоуважителъно;

– не повышать голоса;

– не есть и не пить в салоне летобуса (отмечаем, что потребление еды и напитков разрешено на территории любого из наших терминалов, где производится их продажа. Пожалуйста, спрашивайте меню у Доры);

– по возможности сидеть. Стоячие места рассчитаны на двадцать пассажиров;

– стоя, постоянно держаться за поручни на случай качки или внезапного торможения.

Корпорация Жизни оставляет за собой право высаживать пассажиров, не соблюдающих вышеизложенные правила. Благодарим за то, что вы воспользовались принадлежащим Корпорации Жизни летобусом „Аргос“».

Рядом с экраном висело изображение человечка с несколькими головами. Это означало, что правила можно прочесть на нескольких языках. Гэвин рассеянно подумал, а знает ли компьютер древнегреческий, но решил выяснить это как-нибудь в другой раз. Дело в том, что летобус поднялся почти до уровня крыш, и Гэвин не удержался от искушения заглянуть в чужие окна, пока ставни еще не закрылись.

Перед ним промелькнула серия картинок: словно мгновенные снимки из жизни других людей. Вот женщина поднимается по лестнице, держа в руках корзинку с шитьем и несколько смятых пакетов; бабушка ставит перед двумя малышами тарелки с едой; мальчик постарше помешивает что-то в кастрюльке, пока его отец нарезает овощи на деревянной доске. Эти люди привыкли не обращать внимания на параллельный мир, открывающийся им в зловещем мерцании коммуникатора.

Отец проследил за его взглядом.

– Не позавидуешь тем, у кого коммы в каждой комнате?

Гэвин покачал головой.

– Не-а. Мы ведь тоже можем пользоваться коммом, когда хотим.

– И происходит это почему-то всегда посреди ночи, – пошутил мистер Белл.

– Дом шпионит за мной! – неожиданно выпалил мальчик.

– Что?!

– Он грозится сказать маме, если я вовремя не лягу. Это она ему велела!

– И сколько времени ему приходится тебя уговаривать?

Гэвин решил не врать.

– Примерно полчаса, – признался он.

– Тогда это не называется шпионить, – в голосе отца послышалось облегчение. – Это он за тобой просто присматривает, как добрая бабушка.

– Тоже мне бабушка, – пробурчал Гэвин.

Мистер Белл опустил мини-экран.

– Знаешь, мы с твоей мамой обсуждали это, когда строили Дом. И сошлись на том, что шпионить за собственными детьми – просто ужасно. У вас столько же прав на личную жизнь, сколько и у нас, взрослых. Вот почему мы никогда и ни о чём не расспрашиваем Ворчуна. Его дело – защищать вас, а не шпионить.

Мистер Белл улыбнулся.

Гэвин знал, что кое за кем из его друзей родители действительно шпионят, и тем всё время приходится выдумывать хитроумные планы, как бы отвлечь Дом или приставленного к ним робота.

– Спасибо, па. Наверное, это значит, что вы нам доверяете.

Он снова поглядел в окно. Уже почти совсем стемнело, и ровный поток мобилей покидал город. Сотни пляшущих белых огоньков, словно улыбающиеся лица, летели им навстречу. А потом летобус снова запетлял, огибая здания, и Гэвин понял, что они уже достигли самого центра города.

Дома здесь были выше и стояли ровными тесными рядами. В тени торчащих к небу конструкций из стекла и бетона прятались совсем уж древние строения из камня и кирпича. На всех фасадах словно застыла одна и та же мрачная гримаса. Казалось, будто город уже много лет пребывает в подвешенном состоянии, не способный ни построить что-либо новое, ни начать разрушаться.

Отец как-то рассказывал Гэвину, что в далеком прошлом во многих из этих домов были офисы. Теперь же здания состояли из сотен жилых помещений – одно над другим. Наглухо закрытые ставни создавали впечатление, что их обитатели навсегда отгородились от внешнего мира. Но Гэвин знал, что это лишь игра его воображения, – днем здешние улицы полны народа. Даже сейчас, вытянув шею, можно было увидеть, как горожане направляются в бары и коммуникационные залы.

И всё же, кто мог сказать, что происходит там, за закрытыми ставнями? Гэвин попытался представить себе, каково это – жить в городе. У большинства местных обитателей не было никакой работы – ведь всю работу взяли на себя роботы, – здесь людей просто кормили и развлекали. Должно быть, здешние жители намного дружелюбнее, чем те, что живут за городом, подумал Гэвин, вспоминая ряды высоких живых изгородей, которыми соседи Беллов окружали свои жилища на Уинстон-авеню.

Отдельные вспышки яркого света перекрывали тусклое мерцание уличных фонарей. Насколько хватало глаз, по стенам домов располагались бесконечные ряды сверкающих виртуальных роботов. Неудивительно, что местные жители предпочитают прятаться за ставнями, когда фасады их домов превращены в один сплошной экран…

– Это же БДЦ-4! – закричал Гэвин. – Па, ты всё пропустил. – Вытянув шею, он успел прочесть рекламный слоган: «Заведи себе настоящего друга».

И тут ему в голову пришла интересная мысль:

– Па, а зачем им вообще рекламировать этих роботов в городе? Если они даже профессионалам вроде вас с мамой не по карману, то уж горожанам и подавно…

Мистер Белл замялся.

– Это называется пропаганда, – сказал он наконец.

– Что это такое?

Отец задумчиво потер подбородок.

– Это послание всем нам. Они хотят, чтобы мы знали, что у технократов самые мощные роботы.

– Но это же всё равно, что сказать… – Гэвин осекся, не понимая, почему это раньше не приходило ему в голову, – …всё равно, что сказать: мол, технократы лучше всех остальных.

Отец рассмеялся, но Гэвину его смех не показался слишком убедительным. Они замолчали.

Летобус нырнул вниз, к парку, где ждала пожилая дама с крохотной собачкой на поводке. Дора вышла из летобуса, одной рукой подхватила собачку, а другой помогла женщине подняться в салон. Двери уже закрывались, когда в щель проскользнули два подростка. Не глядя на Дору, они поднесли к сканеру свои разрешения на проезд и кинулись в центр салона, где тут же принялись по-обезьяньи лазить по шестам. Тот, что пониже, свесился с перекладины и сорвал с товарища вязаную шапочку.

Дора подошла к нарушителям спокойствия.

– Пожалуйста, сядьте. Подобное поведение совершенно неприемлемо.

– Мы же держимся за поручни, разве нет? – спросил тот, что висел на перекладине. – Так в чём же дело?

– Это неприемлемый способ держаться за поручни, – отчеканила Дора. – Корпорация Жизни не может нести ответственность за травмы, которые…

Не успела она закончить, как хулиган бросил шапку ей в лицо. Какой-то мужчина в деловом костюме громко ахнул. Гэвин с ухмылкой повернулся к отцу и удивился его реакции: тот следил за происходящим, напряженно сжав губы.

Хотя Дора на миг и лишилась способности видеть, ее сенсоры безошибочно определили точное положение нападающего. Сделав шаг вперед, она крепко ухватила незадачливого хулигана за плечи и, оторвав от шеста – как тот ни пытался уцепиться за него ногами, – пронесла через проход и усадила на место – аккуратно, но уверенно, как последнюю вишенку на торте.

Второй юнец тут же поспешил спрыгнуть сам и уселся рядом с приятелем, старательно делая вид, будто ничего особенного не произошло. Первый же скрестил руки на груди и уставился в окно.

– Молодец Дора, – засмеялся Гэвин.

– Глупо затевать драку с машинами, – пробормотал мистер Белл.

Гэвин недоуменно вскинул брови.

– Но ведь робот никогда не причинит вреда человеку, правда? Они ведь так запрограммированы…

– Ты прав, – отец кивнул. – Но, как ты сам сейчас видел, при прямом столкновении робот всегда выигрывает. Однажды, когда я был помоложе, я убедился в этом на собственном опыте.

– Как это? – поинтересовался Гэвин. Он представил отца этаким гладиатором, бросающим вызов зубастому хищному роботу.

В эту секунду на мониторе зажегся красный огонек.

– Как-нибудь в другой раз расскажу, – ответил мистер Белл. – Нам выходить.

5

Марсия жила в квартале технократов в паре километров от учебного центра. Это был один из немногих маршрутов, которые Флер разрешалось проходить одной, без сопровождения.

Большая часть пути находилась под постоянным контролем камер наблюдения и патрулирующих роботов, и тем не менее миссис Белл волновалась за дочь, отпуская ее в это пусть небольшое, но всё-таки путешествие, особенно когда по коммуникатору приходили сообщения, будто в округе появились мародеры. Хотя однажды Флер собственными ушами слышала, как мама говорила отцу, что не очень-то верит всем этим слухам.

– Иногда мне кажется, нас просто запугивают, чтобы мы меньше ходили по улицам, – сказала мама.

Флер охватило пьянящее чувство свободы. Она была одна и могла идти куда вздумается, пусть даже на самом деле просто направлялась в гости к подруге. На душе было необычайно легко, и вместе с тем девочка ощущала силу и уверенность – словно ее каким-то образом выделили среди остальных – как выделяют рисунок, обведя его по контуру. А еще она с особой отчетливостью воспринимала всё происходящее вокруг: как медленно темнеет небо, как проплывают мимо фасады домов, как набухают и стучат о мостовую срывающиеся с деревьев тяжелые водяные капли.

Интересно, что ее ждет сегодня? Семейство Марсии вело довольно сумбурный образ жизни, и когда Флер приходила к ним в гости, в доме обычно всё шло шиворот-навыворот: всякий раз на новый лад.

Система безопасности ворот знала, что Флер должна прийти, и, распознав девочку по специальной базе данных, сообщила, что та может войти. Флер миновала тепловой барьер и пошла по дорожке, взбирающейся вверх по холму. Снаружи могло показаться, что в доме Моррисов царит мир и покой. Девочка остановилась перед парадной дверью.

– Флер Белл, – узнал ее Дом, – проходи.

Дверь скользнула в сторону, и Флер ступила в холл. Точнее, туда, где раньше был холл. Сегодня он стал гораздо уже – совсем как дорожка в кегельбане, – превратившись в некое подобие коридора, тянущегося, по-видимому, по всей длине дома. В коридоре этом не было ни одной двери, так что у Флер не оставалось другого выхода, кроме как стоять и ждать, когда появится кто-нибудь живой. Тем более что, судя по звукам, люди в доме были. С одной стороны до нее доносились выстрелы, с другой – жизнерадостный мужской голос командовал: «На-пра-во! На-ле-во!», «Вверх, вверх, вверх!» Еще девочке показалось, что она слышит отдаленные звуки какого-то музыкального инструмента.

Флер постояла-постояла и уже решила было пойти по коридору – попытаться отыскать лестницу наверх, в комнату Марсии, – как вдруг стена перед ней плавно сдвинулась с места и загородила проход. Флер с удивлением оглядела неожиданное препятствие и обнаружила, что оно полностью перекрывает проем от пола до потолка. Удивление Флер постепенно начало перерастать в страх.

Девочка бросилась назад, к входной двери, но путь ей преградила вторая стена. Флер оказалась в ловушке! В стенах высокой коробки, окружавшей ее, не было ни окон, ни малейших просветов – равно как и каких-либо кнопок или активизирующихся голосом панелей. Зато выстрелы теперь звучали гораздо громче, заглушая все остальные звуки.

Флер уже прикидывала, как громко нужно закричать, чтобы ее услышали, как вдруг уголком глаза уловила какое-то движение. Девочка окаменела от ужаса: ведь еще секунду назад кроме нее в этой коробке никого больше не было! Наконец она собралась с духом и заставила себя оглянуться. Одна из стен медленно, но неуклонно ползла в ее сторону!

– ПОМОГИИИИТЕ! – это был скорее визг, чем крик. В надежде услышать ответ, Флер вслушалась в выстрелы за стеной. – Помогите! – крикнула она снова. Стрельба затихла, и девочке показалось, что она слышит чьи-то голоса. Забарабанив кулаками по стене, она закричала что было мочи: – Выпустите меня! Вы меня задавите! Пожалуйста, перестаньте!

Всё стихло.

– Флер, это ты? – спросил тоненький встревоженный голосок.

– Да, – ответила девочка, с трудом сдерживая слезы. В следующее мгновение (и к ее неизмеримому облегчению!) стены разошлись, а одна из них отъехала в сторону, открывая проход в гостиную Моррисов, где стояли Марсия, ее старший брат Би-Джей и их родители.

– Да, мы вовремя успели, – проворчал мистер Моррис.

– Ума не приложу, как такое могло случиться, – запричитала его жена. – Стены не должны двигаться сами по себе! По крайней мере, в инструкции об этом ничего не сказано. Ты уверена, что ничего не нажимала?

От пережитого потрясения Флер вся дрожала. Больше всего на свете ей хотелось сказать, что беда как раз в том и состояла, что нажимать было абсолютно не на что, однако она не могла вымолвить ни слова. Брат Марсии, Би-Джей, сверлил ее яростным взглядом, и девочка старалась не глядеть в его сторону.

– Папа занимается перестройкой комнат, – пояснила Марсия, с укором глядя на подругу. – Мы понятия не имели, что ты здесь.

– Меня Дом впустил, – пробормотала Флер, изо всех сил стараясь, чтобы по голосу ее не было слышно, до чего же она напугана. Правда, в глубине души что-то подсказывало ей, что в данной ситуации она имеет полное право на страх, и Моррисам весьма не помешало бы это понять.

– Дом и правда что-то сказал, – призналась миссис Моррис. – Но мы не расслышали. Би-Джей проводил наступление кавалерийской бригады: он как раз собирался идти в атаку на левый фланг русских.

Флер понятия не имела, что мать Марсии имеет в виду, но на всякий случай кивнула. Семейство Моррисов стояло, сбившись в кучку и выжидательно глядя на гостью. Сделав над собой форменное усилие, девочка произнесла как можно более непринужденным тоном:

– А что, в Доме что-то сломалось? Вы поэтому стали двигать стены?

Моррисы удивленно переглянулись.

– Просто захотелось переменить обстановку, – пожала плечами миссис Моррис.

– Разнообразие – это специя, которая придает вкус жизни, – сообщил мистер Моррис. – А технология – мельница, которая мелет эти специи по нашему вкусу.

Он улыбнулся.

– А-а-а, – протянула Флер.

Марсия шагнула вперед.

– Какая-то ты бледная, – озабоченно проговорила она. – Пойдем-ка наверх.

Она потянула Флер за собой: через комнату, которая сегодня была гостиной.

– Миссис Моррис, вернитесь, вам надо еще поработать над прессом! – раздался чей-то бойкий голос.

Флер оглянулась, но никого не увидела.

– Это Рамирес, мамин виртуальный тренер по фитнесу, – прошептала Марсия. – Мама в него втюрилась.

Флер хихикнула, хотя всё еще не пришла в себя от пережитого ужаса.

– Но это безответная страсть, потому что он ненастоящий, – продолжала Марсия. – Так что она с горя купила папе трико для занятий фитнесом.

Представив себе мистера Морриса в трико для фитнеса, Флер не выдержала и расхохоталась. Марсия довольно хмыкнула.

– А когда мама выполняет свои упражнения особенно хорошо, Рамирес в награду играет для нее на гитаре и поет. И теперь она хочет, чтобы папа…

– Перестань! Не могу больше! – выдавила Флер сквозь слезы, впрочем Марсия и сама уже заливалась смехом.

Дверь в дальнем конце гостиной открылась, и Флер отчетливо различила звуки завораживающей мелодии. Девочки оказались на лестничной площадке. И тут Флер едва не подпрыгнула от удивления, увидев незнакомую молодую женщину, которая, прикрыв глаза, самозабвенно играла на скрипке.

– Голограмма, – небрежно пояснила Марсия. – Папе нравится.

Флер молча проследовала за подругой на второй этаж. Она уже привыкла к тому, что Моррисы буквально помешаны на современных технологиях. Дом был напичкан всяческими диковинками, и каждый раз, как Флер приходила к ним в гости, она замечала что-нибудь новенькое. Обычно она восторгалась всеми этими штуковинам – даже если они казались ей не слишком удачными. Но сегодняшние штучки, пожалуй, перешли все границы разумного. Стоило девочке вспомнить медленно смыкающиеся вокруг нее стены, как к горлу тотчас же подкатывала тошнота.

– Повезло тебе, что стены оказались не звуконепроницаемыми, – заметила Марсия. – Некоторые из наших стен не пропускают звук, но, после того как папа всё перестроил, мы не знаем, какие именно.

И снова горький комок подкатил Флер к горлу.

Марсия обернулась и внимательно поглядела на подругу.

– Ты что, и в самом деле думаешь, что могла погибнуть?! – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Эти стены запрограммированы останавливаться сразу же, как только на что-нибудь наткнутся. Да их никто не купил бы, если б существовала хоть малейшая вероятность, что они могут раздавить мебель или какое-нибудь домашнее животное…