Текст книги "Утонуть в тебе (ЛП)"

Автор книги: Хармони Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3

Сиенна

В моей спальне Джульет пытается скрыть фиолетовый синяк, расцветающий вокруг моего глаза. Ее собственный макияж темный и густой, ресницы длинные и эффектные. Даже без макияжа Джульет обладает красотой, от которой трудно отвести взгляд.

Она вздыхает, безнадежно опустив украшенные кольцами руки на колени. Ее браслеты звякают от этого движения.

– У меня такое чувство, что дальше будет только хуже.

Я ослепительно улыбаюсь.

– Эй, по крайней мере, они меня не убили, верно?

Моя лучшая подруга хмурится.

– Что сказала твоя мама?

– О, она планирует отправить меня в университет в другой стране.

Мама совсем вышла из себя, когда Джульет привезла меня домой, и отвезла прямо в отделение неотложной помощи. Я слушала, пока медсёстры и врач осматривали меня, делая мысленные заметки, как буду делать в будущем, когда наконец закончу общеобразовательные курсы и начну клиническую практику.

Прогноз хороший. Много видимых синяков и ушибленных ребер, но никаких переломов, трещин или сотрясений. Чудо.

Но чудо бывает только одно, и, если Маркус и его приспешники доберутся до меня во второй раз, я не уверена, что уйду живой.

– Честно говоря, это неплохая идея. По крайней мере, пока драма не утихнет. – Джульет возвращает мою косметику на верхнюю полку комода.

Я фыркаю.

– Если таковы условия, я могу с таким же успехом планировать никогда не возвращаться. Этот город будет ненавидеть меня вечно. – Я беру ее за руку и сжимаю. – Прости, что я все испортила между тобой и Маркусом.

Джульет вырывает свою руку из моей хватки и шлепает меня по плечу.

– В последний раз говорю, перестань извиняться. Он был просто интрижкой, и ты сделала то, что должна была сделать. Ты поступила как хорошая подруга. Так что если твоя мама отправит тебя в университет в Лондоне, я поеду с тобой.

– А что, если она отправит меня в Австралию?

Она поджимает губы.

– С гигантскими пауками и кенгуру-убийцами? Черт возьми, нет, ты сама по себе.

Рядом со мной на кровати жужжит мой телефон. Меня охватывает ужас. Мой отец пишет мне уже несколько месяцев, принося бесконечные извинения за то, что ему следовало быть лучшим отцом для меня и лучшим мужем для моей мамы. Как ему следовало приложить больше усилий для общения со мной в течение десяти лет после их развода, а не сводить наши отношения к звонкам на дни рождения и открыткам на праздники.

Очевидно, мама рассказала ему, что случилось с Маркусом. Теперь он снова хочет быть отцом. Защитить свою маленькую девочку, хотя его не было рядом, чтобы делать это в течение многих лет.

Часть меня хочет найти способ простить его – та часть, которая хочет угодить людям, которая хочет сделать всех счастливыми и избежать конфликтов. Другая часть меня не хочет снова поддерживать с ним отношения. Но я также не могу заставить себя сказать ему “нет”. Поэтому я вообще ничего не говорю, оставляя все его сообщения без ответа. Но даже спустя несколько месяцев он не сдается.

– Это твой донор спермы? – Джульет поджимает губы, глядя на мой телефон, как будто устройство вызывает у нее отвращение.

Она с самого начала настаивала на том, что я должна заблокировать его. Даже Десятый, потерявший отца много лет назад, не настаивал на том, чтобы я наладила отношения. Никаких уговоров, никаких глупостей типа “если-бы-мой-отец-был-жив”. Даже когда я спросила его, что мне делать, он не дал мне прямого ответа.

Какие бы отношения ты с ним ни поддерживала, они должны быть на твоих условиях.

Когда я смотрю на экран телефона, мои плечи расслабляются. Это не мой отец – это Десятый.

Я прикусываю губу, когда читаю его сообщение, чтобы Джульет не заметила, как я ухмыляюсь в телефон, как идиотка.

Десятый

Угадай, кто сегодня купил одноразовый фотоаппарат? Ты оказываешь плохое влияние.

Я не рассказала ему о том, что случилось в парке. Он даже не знает об инциденте с Маркусом, с которого началась вся эта неразбериха. Я напечатала и удалила столько сообщений, объясняющих ситуацию, но в итоге не смогла заставить себя отправить ни одного из них. Десятый – спортсмен, хоккеист, стремящийся попасть в НХЛ. Что бы он подумал, если бы узнал, что я сделала? Я бы не вынесла, если бы его мнение обо мне изменилось. Кроме мамы и Джульет, он – единственный человек, который у меня остался.

Проколотый нос Джульет едва не сталкивается с моим телефоном.

– О, Десятый. Твой мужчина в маске!

Прежде чем я успеваю остановить ее, она выхватывает у меня телефон. Я бросаюсь к ней, но она уже встала с кровати. – Засранка! Отдай!

Ухмылка Джульет стала откровенно лукавой.

– Предложи ему прислать тебе фото в маске из “Судной ночи”. Мне она нравится больше всего.

В ответ на мой протест раздается рингтон. У Джульет открывается рот, словно она ожидает, что это Десятый звонит мне. Но мы никогда не разговаривали по телефону и не общались в видеочате. Мы ограничиваемся переписками в личке в социальных сетях и смс, как обычные двадцатилетние, хотя иногда я надеюсь, что он позвонит мне ни с того ни с сего, потому что наконец-то захочет услышать мой голос и захочет, чтобы я услышала его. Что он позвонит с предложением: Давай встретимся.

Но когда Джульет прищуривается, глядя на экран, я понимаю, что это не Десятый.

– Кто там?

Она поворачивает экран ко мне.

– Донор спермы.

– Боже мой. – Мой отец звонит мне? Он должен был понять, – по десяткам проигнорированных сообщений, – что я не хочу с ним разговаривать. Мой желудок уже скручивается в узел. – Сбрось.

Вместо этого Джульет проводит пальцем по экрану.

– Джульет, нет! – Я пытаюсь схватить телефон, но она держит его вне пределов досягаемости. Я убью ее.

– Мистер Картер. Чем я могу вам помочь? – Она игнорирует два поднятых мной средних пальца.

Неуверенный голос папы из динамика кажется одновременно чужим и знакомым.

– Эм, здравствуйте. С кем я говорю?

Она протягивает мне телефон. Я отключаю звук и шиплю:

– Какого черта ты делаешь?

– Тебе нужно сказать ему, чтобы он отвалил. Скажи ему, чтобы он перестал тебя доставать и оставил в покое.

Может, она и способна это сделать, но прекрасно знает, что я не могу. Я делаю долгий, глубокий вдох, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце. Я снова нажимаю кнопку отключения звука и натягиваю на лицо улыбку.

– Привет, пап.

– Сиенна! – Радость в его голосе удивляет меня. Отец, которого я помню, был тихим, сдержанным, напряженным. Может быть, он просто испытывает облегчение, что не имеет дело с Джульет. Я люблю ее, но не могу винить его. Если не считать Маркуса и его дружков, она самый страшный человек, которого я знаю. – Как ты себя чувствуешь?

– Эм. Я в порядке. – Каждая частичка моего тела болит от ударов ногами и руками, а в мозгу роятся ужасные воспоминания о том, как меня прижал к земле бывший футболист вдвое больше меня, но в остальном все в полном порядке.

– Я очень сожалею о сложившихся обстоятельствах, но я хочу, чтобы ты знала, что мы очень рады, что ты приедешь к нам погостить. Деб уже приготовила для тебя комнату.

Мое сердце замирает в груди. О чем, черт возьми, он говорит? Кто такая Деб?

– Что?

– Уверен, твоя мама уже рассказала тебе все подробности о свадьбе, но я могу прислать тебе адрес, чтобы ты его знала. Не беспокойся о платье – все будет по-простому. И мы позвали только несколько гостей.

– Какая свадьба?

Джульет плюхается на мою кровать и одними губами произносит: Что за хуйня?

Энтузиазма в его тоне поубавилось.

– Твоя мама тебе не сказала?

Дверь моей спальни со скрипом открывается, и входит мама с корзиной, полной чистого белья. Что-то происходит. Мама никогда не стирает мне белье, если у нее нет плохих новостей.

Ее каштановые волосы, такого же оттенка, что и мои, не расчесаны и волнистые от того, что она спала на них, пока они были влажными. На ее футболке красуется загадочное пятно в районе плеча, а одета она в растянутые, выцветшие джинсы, которые носит только по квартире. После инцидента с Маркусом она была в таком же стрессе, как и я, и это видно по каждой черточке ее лица.

Она бросает взгляд на лучшую, но неудачную попытку Джульет замазать синяк на моем лице и вздыхает, ставя корзину на мою кровать.

– Я как раз собиралась сказать ей, Майк.

– Хорошо. – Он прочищает горло. – Я позволю вам двоим поговорить. Перезвони мне.

Я вешаю трубку дрожащей рукой.

Свадьба. Приезжаешь погостить к нам. Не может же мама всерьез отправлять меня к отцу, которого я не видела десять лет. Она не стала бы принимать приглашение на его свадьбу от моего имени, тем более за моей спиной.

– Донор спермы женится? – выпаливает Джульет.

– В эту пятницу, – подтверждает мама, и ее голос звучит так же измученно, как и все остальное в ней.

Мое сердце разрывается из-за нее. После развода мама металась от парня к парню. Хотя она никогда этого не говорила, я думаю, что она искала замену моему отцу, но так и не нашла. Должно быть, она переживает, зная, что он живет с другой.

– Я не понимаю, почему я должна быть там. Его не было ни на моем выпускном, ни на вручении аттестатов в школе. Почему я должна быть на его свадьбе?

– Верно говоришь! – поддерживает Джульет.

Мама закусывает губу.

– Я сказала ему, что тебе нужно где-то остановиться.

Мое сердце уходит в пятки.

– В смысле, где-то пожить?

Не может же она всерьез ожидать, что я перееду к отцу, которого не видела с детства, и его новой жене, которую тоже никогда не видела.

– Да. Пока. – Морщинки вокруг ее глаз и между бровями углубились за месяцы, прошедшие после инцидента. – Тебе нужно безопасное место, а Уэйкфилд таковым не является. Твой отец сказал, что ты можешь переехать к ним и перевестись в Университет Даймонд. Они помогут тебе переехать в общежитие после свадьбы. У него будет медовый месяц, но он не будет долго отсутствовать, и ты будешь находиться в кампусе в окружении охраны. А у его невесты сын учится в “Даймонде”, так что, если тебе что-то понадобится, там будет к кому обратиться.

В тишине мы с Джульет обмениваемся расширенными взглядами. Я не могу поверить, что мама только что обрушила на меня серьезную бомбу голосом, которым другие сообщают о плохой погоде. Как будто мы не будем жить в нескольких часах друг от друга впервые в моей жизни. Как будто мне будет безопаснее и счастливее жить с совершенно незнакомыми людьми.

– Ты, наверное, это несерьезно.

Она вздыхает, зная, что именно так я бы и восприняла эту новость. Вот почему она все устроила за моей спиной.

– Твоя безопасность – моя забота номер один. Ты здесь больше не в безопасности, Сиенна.

– Она не ошибается. – Джульет сжимает мою руку, – редкое проявление физической привязанности. Она тоже беспокоится обо мне.

Я хочу продолжать спорить с мамой по этому поводу, но она права. Здесь я не в безопасности. Несмотря на то, что от перспективы уехать у меня скручивает живот, часть меня отчаянно хочет убраться к черту из Уэйкфилда и подальше от футбольной команды, которая нарисовала мишень на моей спине.

Мой отец пытается наладить наши отношения, и даже если это будет чертовски неловко, я буду проводить большую часть времени в кампусе. Может, все будет не так уж плохо.

– Итак… Когда я уезжаю? Потребуется, по меньшей мере несколько недель, чтобы перевестись в другой колледж. – Кто знает, что случится со мной за это время.

– Я отправила твое заявление больше месяца назад. – Мама опускает руку с корзиной для белья и обеими руками заправляет волосы за уши. Ее нервная привычка. – Я просто… не могла заставить себя сказать тебе. Я все еще не была уверена, что смогу смириться с тем, что отпущу тебя. Но я не должна была позволять этому продолжаться так долго. Прошлая ночь могла закончиться гораздо хуже.

Теперь ее руки трясутся, губы дрожат вместе с ними, а голубые глаза Джульет широко распахиваются, и она подталкивает меня, чтобы я обняла ее.

Я обнимаю маму, и она шмыгает носом мне в плечо. Мы стали одного роста с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, и с тех пор она чувствовала себя скорее сестрой, чем мамой. Она так занята, пытаясь сохранить крышу над нашими головами, что забывает о таких вещах, как покупка продуктов, выключение духовки и запирание двери перед сном. Если я буду жить с отцом, кто будет заботиться о моей маме?

Впервые после инцидента в моих венах закипает гнев на Маркуса за то, что он поставил нас в такое положение.

– Я не могу уехать, мам. – Я сжимаю ее крепче. – Я нужна тебе.

Она качает головой.

– Что мне нужно, так это чтобы моя дочь была в безопасности.

– Но кто разбудит тебя, если ты забудешь завести будильник? Кто проследит, чтобы счет за электричество был оплачен? Кто…

– Я. – Она отстраняется, и ее карие глаза полны решимости. – Заботиться обо мне – не твоя работа, это моя работа заботиться о тебе. Со мной все будет в порядке. – Она вытирает слезу с моей щеки, прежде чем кивнуть на мой телефон. – Скажи своему отцу, что ты приедешь.

Глава 4

Люк

Дыхание клубится передо мной, когда я выхожу на лед, а рассвет едва пробивается над горизонтом.

Тренер был бы в бешенстве, если бы узнал, что я здесь. Есть время для тренировок и время для восстановления. Именно такими должны были быть эти каникулы. Отдых и восстановление. Но единственное время, когда я могу очистить свой разум от мыслей и воспоминаний, – это когда я толкаю свое тело к краю пропасти.

Мои коньки рассекают лед, – одинокая пара, – пока призрак другой не пролетает над ними.

Призрак девушки, которую я когда-то считал мечтой. Теперь она стала моим кошмаром.

Хлоя заслуживала того, чтобы быть не просто мечтой. Она заслуживала того, чтобы быть цельной личностью. Девушкой с недостатками, причудами и раздражающими привычками. Девушкой, которая слишком громко жует, слишком много говорит или никогда не приходит вовремя. Если бы она все еще была здесь, я мог бы узнать о ней все эти вещи. Может быть, мы бы обнаружили, что совсем не подходим друг другу. Может быть, мы бы поняли, что нам лучше быть друзьями.

– Люк!

Я поворачиваю голову на другую сторону льда, убежденный, что услышал, как Хлоя зовет меня.

Но когда крик раздается снова, он доносится с противоположной стороны. Призраков не видно.

Мать кричит на своего сына, мчащегося к замерзшему пруду, пока не заставляет его подчиниться.

Мое сердце колотится в ушах от того, что я уже час гоняюсь за шайбой, а разум убеждает меня в том, что Хлоя воскресла из мертвых.

Или что я действительно схожу с ума.

Когда солнце отразилось ото льда, а семьи привели своих детей кататься на коньках, я собрал вещи и отправился домой, с истощенными конечностями и сердцем, с трудом перекачивающим кровь по венам.

Но, по крайней мере, я не думал о Хлое до самого конца, – мой разум был слишком поглощен жжением в мышцах и напряжением. Жаль, что покой никогда не длится долго. Она всегда возвращается ко мне с удвоенной силой – длинные светлые волосы, ярко-голубые глаза и широкая улыбка, соответствующие ее яркому характеру. Теперь труп в гробу.

Когда я вхожу в парадную дверь, мне хочется вырвать свой мозг из головы. Руки так и чешутся дотянуться до телефона и написать Сиенне. Моему любимому способу отвлечься.

Бад лает и мчится ко мне, виляя хвостом.

– Люк? – Зовет мама. – Можешь присоединиться к нам в гостиной?

Я бросаю свою сумку на пол, чешу Бада по голове и вздыхаю. Гостиная – это место, где мама сообщает плохие новости. Когда умерла наша последняя собака, когда Новаки объявили дату похорон Хлои, когда она сказала мне, что Майк переедет к нам. Все дерьмо, которое гарантированно расстроит меня, она приберегает для этой комнаты.

Ма и Майк сидят вместе на одном диване, и я сажусь на другой напротив них, а Бад плюхается у моих ног. Гостиная выдержана в строгом стиле, оформлена и организована как комната в доме, выставленном на продажу.

Я зажимаю руки между коленями, а мои ноги подергиваются. Мне уже не терпится убраться к чертовой матери из этой комнаты и часок понежиться под душем.

– Что случилось?

Ма бросает взгляд на Майка. Это, должно быть, какая-то херня насчет свадьбы. Мама собирается настоять на моем присутствии, а Майк собирается попросить меня быть его шафером, что, очевидно, было ее идеей.

Он ухмыляется.

– Сиенна приедет к нам погостить!

Погостить.

Сиенна, блядь, собирается жить здесь.

Достаточно плохо, что мы вот-вот станем сводными братом и сестрой в глазах закона. Плохо, что она может появиться на свадьбе и каким-то образом собрать все кусочки воедино. Но жить под одной крышей?

Нет ни малейшего гребаного шанса, что она не выяснит настоящую личность Десятого. Каждый раз, когда она пишет Десятому, мой телефон жужжит. Она умная – быстро все поймет.

И тогда я потеряю ее навсегда.

– Какого черта ей останавливаться здесь?

Ма вздрагивает, но заставляет себя улыбнуться.

– Я подумала, ты мог бы показать ей кампус. У нас будет медовый месяц, но я надеялась, что ты и твои товарищи по команде поможете ей переехать в общежитие.

Иисус. Она будет жить в моем доме, учиться в том же университете. Я всегда думал, что если когда-нибудь встречу Сиенну лично, то дружба между нами перерастет в нечто большее. Но я так и не придумал, как мне выкрутиться, если я буду сталкиваться с ней с самого первого дня.

Если она переедет к нам, этой дружбе придет конец. Я больше не смогу продолжать эту ложь. Не тогда, когда я планирую унести этот секрет с собой в могилу.

Мои руки сжимаются в кулаки.

– Почему она переезжает сюда? – Спрашиваю я.

Майк неловко передвигает ногами.

– Мы думаем, это в ее интересах.

Это как-то связано с тем, почему она исчезла из социальных сетей? Почему ей вдруг захотелось жить “оффлайн”? Происходит что-то, о чем она мне не говорит.

Так что, думаю, теперь у нас обоих есть свои секреты.

Я встаю. Из-за того, что Ма хочет выйти замуж за парня, которого она уже однажды бросила, теперь мне придется отказаться от Сиенны. Единственного человека, на которого я мог положиться, которому я доверял почти все. Вселенная в полном дерьме.

– Она может найти кого-нибудь другого, чтобы перевезти свое барахло. Например, отца.

Ма смотрит на Майка так, словно ожидает, что он защитит ее, как это сделал бы мой отец. Не разговаривай так со своей матерью. Но он этого не делает. Он умнее – он знает, что добром для него это не кончится.

– Я не знаю, что на тебя нашло в последнее время, Люк, – Окликает Ма мне в спину. – Но ты часть этой семьи, и ты будешь на свадьбе.

Теперь, она говорит тоном, который обычно использует в зале суда. Она не шутит. Я поворачиваюсь к ней лицом и прислоняюсь к стене, скрестив руки на груди, потому что тоже настроен серьёзно.

Если она хочет, чтобы я был на этой свадьбе, ей придется вырубить меня и притащить силой. Я не собираюсь появляться в костюме и притворяться, что одобряю это дерьмо. Мне все равно, порядочный ли Майк парень – они не так давно вместе.

Но даже если бы они были вместе последние пять лет, я бы не хотел, чтобы она выходила за него замуж. Я не могу стоять в стороне и позволять ей делать Сиенну моей сводной сестрой с улыбкой на лице.

– Мы взрослые люди и сами принимаем решения, с твоим одобрением или без него. – Ма встает передо мной, уперев руки в бедра. – Мне все равно, сколько тебе лет – ты живешь под моей крышей, и я все еще твоя мать. Если я говорю, что ты будешь на свадьбе, – ты будешь на свадьбе. Или же ты можешь самостоятельно оплачивать свое обучение и жилье.

Значит, она решила разыграть эту карту. До следующего семестра подавать заявку на стипендию слишком поздно, а я ни за что на свете не откажусь от своего места в хоккейной команде “Дьяволы” Университета Даймонд.

Кроме разговоров с Сиенной, хоккей – единственное, что проясняет мои мысли. Попасть в НХЛ было мечтой папы. И я его не подведу. Только не снова.

Я пожимаю плечами, стиснув зубы.

– Прекрасно.

Когда я поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты, Ма окликает меня.

– И ты поможешь Сиенне переехать в общежитие. Может, попросишь Уэса, Нокса и еще кого-нибудь из своих друзей.

– Как скажешь. Я иду в душ.

Встреча с ней должна была пройти не так. Мы вообще не должны были встречаться. Мы должны были навсегда сохранить нашу онлайн-дружбу, и мне никогда не пришлось бы раскрывать разочаровывающего человека, скрывающегося под маской.

Поднявшись наверх, я проверяю свой телефон, пока из душа поднимается пар.

Мое сердце замирает, когда я замечаю сообщения от Сиенны.

Сиенна

Похоже, я переезжаю к отцу.

Я немного нервничаю.

Раньше я бы ответил в ту же секунду, как прочитал ее сообщения. Заверил бы ее, что помогу ей справиться с чем угодно. Сказал бы ей, что она самая храбрая девушка, которую я знаю.

Вместо этого я отключаю звук уведомлений из приложения и блокирую экран.

Я исчезаю, когда нужен ей больше всего. Игнорирую свою лучшую подругу.

Сиенна не появляется на свадьбе наших родителей. Тугой узел в моей груди ослабевает. Может, она передумала. Она останется со своей мамой, и я не раскрою свой секрет. Я не потеряю ее.

На приеме в отеле семья заваливает меня вопросами о хоккее, занятиях и подружках. Не помогает и то, что многие хоккеисты женятся молодыми, так что все ожидают, что я найду возлюбленную в колледже, и она станет моей женой.

К тому времени, как я сбегаю в бар отеля, мне хочется сорвать с себя жесткий накрахмаленный костюм и осушить бутылку их крепчайшего алкоголя.

Я сажусь на табурет и почти бормочу молитву, когда бармен не спрашивает у меня удостоверение личности. Должно быть, по моему лицу он понял, что мне нужна выпивка.

Сиенна написала мне кучу сообщений с момента начала приема, объясняя, что у нее возникли проблемы с машиной, прежде чем она смогла уехать на свадьбу отца, и что она опоздала на прием и теперь не может набраться смелости, чтобы пойти туда.

Как бы мне хотелось стать той поддержкой, в которой она нуждается. Протянуть руку и помочь ей встретиться с отцом и всеми этими незнакомцами, но я не могу. Я кладу телефон обратно в карман.

Когда я бросаю взгляд на единственного человека в баре рядом со мной, у меня перехватывает дыхание. У кого-то ночь выдалась хуже, чем у меня.

Перед ней стоит несколько пустых бокалов, которые она, должно быть, осушила до того, как бармен успел их убрать. Бокал в ее руке наполовину пуст, а жидкость внутри темная и обещает в скором времени потерю сознания.

Она потрясающе красива. Длинные, мягкие каштановые волосы, волнами ниспадающие на спину, тонкий нос и круглое личико, благодаря которым она будет выглядеть на двадцать в течение следующих десяти лет. Ее губы и ногти накрашены ярко-красным, как будто она планирует встретиться с кем-то здесь. Девушка, которая все время смотрит на свой телефон, как будто ее обманули.

Или как будто она в бегах от того мудака, который поставил ей этот ужасный синяк на виске.

Ее пронзительные зеленые глаза останавливаются на мне.

Момент, которого я ждал с тех пор, как мама объявила о свадьбе. Я больше не таинственный мужчина под маской, а она не просто симпатичное личико в Интернете. Она настоящая.

Сиенна Картер.

За исключением того, что она не должна была появляться избитой и в синяках. Мои зубы скрипят, кулаки сжимаются. Кто, блядь, это с ней сделал? Я убью его.

Она поджимает губы и встает, стуча каблуками при каждом шаге.

Она плюхается на табурет рядом со мной, и ее платье задирается опасно высоко на бедрах, обтянутых темными колготками. У меня пересыхает во рту. Никогда и за миллион лет я бы не подумал, что встречу ее в таком виде.

– Невежливо пялиться. – Она вздыхает, делая еще глоток из своего бокала. Ее голос – это нежное сопрано, мягкое и придыхательное, и я хочу услышать его снова. Мне это необходимо.

– Я слышал об этом. – Я хватаю стакан виски, стоящий передо мной, и делаю глоток.

Вблизи она еще красивее. Естественная красота скрыта под толстым слоем макияжа – неудачной попыткой спрятать неприятный синяк.

Сейчас у меня есть шанс признаться. Сказать ей, кто я, раскрыть истинную личность Десятого. На самом деле я не из Калифорнии. Я воспользовался приложением, чтобы отправлять тебе сообщения с номера с кодом Калифорнии. Я ношу маску, чтобы ты никогда не узнала, кто я на самом деле. Теперь я твой сводный брат.

Я достаю одноразовый фотоаппарат и кладу его перед ней. Она неуверенно берет его, и на ее губах появляется смущенная, но восхищенная улыбка.

– Для чего это?

Сердце стучит у меня в ушах, и я пытаюсь заставить свой язык произнести нужные слова. Но все, что выходит, это:

– Они раздают их на приеме. Я стащил один. – Я указываю на ее платье. – Ты ведь поэтому здесь, не так ли?

– Если бы я была здесь на приеме, зачем мне тогда сидеть в баре с тобой? – Она фотографирует меня, и, несмотря на этот синяк и тот ад, через который ей пришлось пройти, она все еще умудряется улыбаться тому, кого считает незнакомцем.

– Именно это меня и интересует.

Когда она замечает, что я разглядываю синяк, она вздыхает.

– Прежде чем ты спросишь, я упала.

Боже, она ужасная лгунья. Ни за что не поверю, что она получила этот синяк при падении. Ни за что не поверю, что этот синяк никак не связан с тем, почему она вообще здесь. Но я подыгрываю.

– Да? Где?

– На льду. – Она мило улыбается, и эти красные губы заставляют мой член дернуться. Блядь.

Не представляй, как они обхватывают твой член, не представляй, как они обхватывают твой член – я на сто процентов представляю, как они обхватывают мой член. И не в первый раз.

– Ты катаешься на коньках?

– Нет. Отсюда и падение. – Она убирает фотоаппарат в сумочку и делает еще глоток напитка, прежде чем ее взгляд скользит по мне. Ее знойные зеленые глаза заводят меня. Ей лучше перестать так, блядь, на меня смотреть, пока я не перегнул ее через эту барную стойку. У меня уже полустояк. – Для чего костюм?

– Я владелец отеля.

Она фыркает на мою столь очевидную ложь.

– О, отлично. Может быть, тогда ты сможешь улучшить условия моего проживания?

Я взбалтываю жидкость в своем стакане.

– Встречаешься с кем-то?

Она хлопает ресницами, глядя на меня.

– Если бы я с кем-то встречалась, то не сидела бы здесь с тобой. Мне нравятся ревнивые и собственнические мужчины.

Иначе и быть не может. Я делаю еще один глоток виски. И уже начинаю ловить кайф. Отказ от алкоголя ради хоккея сделал меня быстроопьянеемым.

– Как тебя зовут? – Спрашиваю я, потому что мне не положено знать.

На ее рубиновых губах играет улыбка.

– Тайна.

Значит, никаких настоящих имен. Ничего страшного. Я к этому привык.

– А тебя как? – спрашивает она.

– Исследователь.

Это вызывает у нее искренний смех, и это самый волшебный звук, который я когда-либо слышал.

Ее ладонь ложится на мое бедро, накрашенные красным ногти скользят по моим брюкам, и по моей спине пробегают мурашки.

– Кажется, у меня есть идея, как разнообразить наш скучный вечер. Если хочешь, поднимись со мной в мою комнату.

Иисус. Совсем не так я ожидал провести сегодняшний вечер. По сообщениям она милая, заботливая, веселая девушка. А не соблазнительная ведьмочка. Но мне нравится эта ее сторона.

Нет, она мне чертовски нравится.

Я не должен идти на это. Не тогда, когда я точно знаю, кто она, а она понятия не имеет, кто я. Не тогда, когда я знаю, что мы уже сводные брат и сестра.

– Не волнуйся. Я не собираюсь привязываться, или спрашивать твой номер, или преследовать тебя в социальных сетях. – Она сжимает мое бедро. – Я просто хочу, чтобы меня трахнули.

Вот дерьмо. Теперь трудно сказать "нет". Особенно когда мой член тверд, как камень.

К черту все. Если Сиенна хочет, чтобы я ее трахнул, я отдам ей каждый дюйм. Я давно мечтал о ночи с ней, и это может быть единственным шансом, который у меня есть, перед тем как она узнает, кто я на самом деле.

Я позволяю ей стащить меня с табурета.

– Где твоя комната?