Текст книги "Утонуть в тебе (ЛП)"

Автор книги: Хармони Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Мои руки сжимаются в кулаки, и ногти впиваются в ладони. Я могла бы простить пятнадцатилетнего Люка за то, что он нашел девушку, потому что ему было жаль ее. Но у него были буквально годы, чтобы признаться. Он мог бы признаться в день нашей встречи. Но он этого не сделал. Он мог бы признаться, когда я поставила его перед фактом. Но он и тогда этого не сделал.

Он предпочел, чтобы я думала, что Десятый бросил меня, что другу, который был у меня с пятнадцати лет, вдруг стало на меня насрать. Что меня снова бросил один из самых важных людей в моей жизни.

Прошлым летом Люк потерял друга, и он позволил мне поверить, что я потеряла одного из своих. Он бросил меня, даже зная, как сильно меня ранил уход моего отца.

Он позволил мне целовать его, трахать его, влюбиться в него, черт возьми, в то время как он все это время хранил этот секрет. Он занимался со мной сексом, даже когда знал, что наши родители только что поженились. Он знал, кем я была той ночью в гостиничном номере. Он знал, что я его новая сводная сестра, и все равно позволил мне поверить, что мы незнакомы. И даже когда я все поняла, он отказался сказать мне правду.

Все было ложью.

Я качаю головой.

– Самое печальное, что я могла бы простить тебя, если бы ты дал мне шанс.

Боль смягчает его серые глаза.

– Я не мог заставить себя рассказать тебе правду. Я слишком боялся потерять тебя.

– Но ты был готов позволить мне потерять Десятого? Потерять тебя? – У меня дрожат руки. – Как я могу доверять тебе, когда ты лжешь мне в лицо о чем-то подобном?

Между нами повисает тишина. У него нет ответа. Я направляюсь к двери.

– Сиенна! – Голос Люка звучит более надломлено, чем я когда-либо слышала. – Подожди!

Я поворачиваюсь к нему, а мое сердце бьется на грани взрыва.

– Нет, Люк, ты лгал мне. Все это время. Ты обвинял меня в том, что я храню от тебя секреты о том, что случилось со мной в Уэйкфилде, в то время как сам лгал о своей гребаной личности. Я думала, что мой друг мертв. Или просто ненавидит меня. Знаешь, как мне было больно?

Его лицо искажается от боли. Хорошо. Он заслуживает этого. Он заслуживает почувствовать часть той боли, которую причинил мне.

– Прости. – Он пытается сократить расстояние между нами, но я отступаю. – Я не знал, как тебе сказать. Не хотел, чтобы ты ненавидела меня. Чтобы ты смотрела на меня так, как сейчас. Или ушла из моей жизни навсегда. После папы и Хлои… Я не мог потерять и тебя.

– Тогда тебе, блядь, следовало сказать что-нибудь, когда мы встретились. Типа: “Эй, Сиенна, я наблюдал за тобой с тех пор, как нам было по пятнадцать. Я виноват.” Или, когда я, блядь, давала тебе шанс сказать правду. Когда я сказала тебе, что знаю, что ты все это время был Десятым. Ты мог признаться. Ты мог что-то сказать. Но ты этого не сделал. – Я указываю на его телефон. – Если бы это сообщение не разоблачило тебя, ты бы никогда не сказал мне правду. Не так ли?

Он не может ответить. Ему и не нужно.

Я знаю ответ.

– Я знала, что это случится. Я знала, что должна была держаться от тебя подальше, но не сделала этого, и теперь посмотри, какой бардак мы устроили. – Я прикусываю губу, чтобы она не дрожала. – В Интернете есть гребаное порно-видео с нами в главной роли. Наши родители разводятся. Ты можешь потерять место в команде и шанс попасть в НХЛ. Скрытность не принесла бы ничего, кроме ухудшения нашей жизни.

Мне следовало прислушаться к своему разуму, который снова и снова напоминал мне держаться подальше от Люка. Что связь со сводным братом закончится плохо. И вот мы здесь.

С тех пор как произошел инцидент с Маркусом, я позволяю другим людям разгребать за меня проблемы. Отсылать меня, защищать, сражаться в моих битвах. Теперь пришло время мне самой навести порядок в своей жизни.

Брови Люка поднимаются.

– Нет, это не так. Маркус выложил это видео. Наши родители сами принимают решения. И я уже говорил тебе, что мне плевать на команду и НХЛ. Мы созданы друг для друга. И ты это знаешь.

Я качаю головой, отступая.

– Прощай, Люк.

Он хватает меня за руку. Его красивые серые глаза прищурены, брови нахмурены, а губы сжаты. В его чертах лица отражается боль, какой я никогда раньше не видела.

– Не говори так. Никогда не говори мне “прощай”.

Как я могу продолжать любить его, если не могу ему доверять? Если эта любовь между нами только и делает, что причиняет боль нам и всем, кто дорог?

– Я попрощалась с Десятым. – Слезы застилают мне глаза, но я не хочу, чтобы он видел, как сильно это меня ранит. – Теперь я прощаюсь с тобой. Не пиши мне. Любая из твоих версий.

Глава 28

Люк

Майк в тревоге вскакивает на ноги, когда Сиенна в слезах выбегает через парадную дверь, захлопнув ее за собой.

– Что происходит?

– Она расстроена из-за развода? – Сара уже надевает туфли, чтобы последовать за дочерью.

– Нет, это не имеет никакого отношения к вам троим и тому гребаному бардаку, который вы устроили. – Сарказм сочится из моего голоса.

Если бы Майк и Сара разобрались со своим дерьмом много лет назад, нас бы здесь не было. Майк и Ма никогда бы снова не сошлись, и уж точно никогда бы не поженились, а Сиенна никогда бы не стала моей сводной сестрой. Ничего бы из этого, черт возьми, не случилось, и я бы ее не потерял.

Боль железной хваткой сжимает мою грудь. Я сказал ей, что не могу ее потерять. Я уже потерял слишком многих людей, которых люблю. Но она все равно выбежала за дверь.

– Следи за собой. – Ма указывает на меня. – Ты устроил больший бардак, чем кто-либо из нас, и мы все здесь, чтобы убрать за тобой.

Сара и Майк выбегают за дверь, чтобы последовать за Сиенной, но через несколько минут возвращаются, поджав хвосты.

– Ей нужно немного побыть одной, – объясняет Сара. – Она возвращается в общежитие.

Я плюхаюсь на диван, сцепив руки между коленями. Я облажался. Сиенна – лучшее, что когда-либо случалось со мной, и она больше не хочет иметь со мной ничего общего. И я, блядь, не могу ее винить.

Ма садится на диван рядом со мной и трясет меня за ногу.

– Что случилось, Люк?

– Я облажался. – Какая теперь разница, если они узнают обо всем, что я натворил? Если они знают, что я недостаточно хорош для их дочери, когда она все равно не хочет иметь со мной ничего общего. И я рассказываю им о Десятом и о том, что лгал ей. О том, что сделал ее жизнь хуже, а не лучше, хотя это все, чего я когда-либо хотел.

Когда я заканчиваю, я жду, что Сара набросится на меня, но она этого не делает. Мы молчим, пока Майк не говорит:

– Подожди немного. Она придет в себя. Если она смогла простить меня, то простит и тебя. Моя дочь любит тебя.

Его слова не могут вселить в меня надежду. Майк, возможно, наконец-то и приложил усилия к восстановлению отношений со своей дочерью, но это не значит, что он действительно знает, что думает или чувствует Сиенна. Он не знает ее так, как я. Или как ее мать.

Я осмеливаюсь взглянуть на Сару, которая стоит, скрестив руки на груди. Они с Майком отражают друг друга, все еще действуя синхронно, даже после стольких лет. Она неохотно кивает.

– Он прав. Я никогда раньше не видела свою дочь влюбленной, но… – Она замолкает, не готовая признать, что маленький негодяй, разбивший сердце ее дочери, также любовь всей ее жизни. – Не бери в привычку доводить мою дочь до слез.

– Не возьмет. – Решительно обещает Ма. Она сжимает мою ногу в знак предупреждения.

За исключением того, что я уже знаю, что у меня не будет шанса. Они могут верить, что Сиенна сможет простить меня, но я знаю, сколько времени ей потребовалось, чтобы простить Майка. Он ее отец, и у них были хорошие отношения до развода. А все мои отношения с Сиенной основаны на лжи.

Я сказал ей забыть о Десятом, и теперь она знает, что мы – один и тот же человек. Теперь она забудет обо мне.

Я больше никогда ее не увижу, а это значит, что после сегодняшнего дня я больше никогда не увижу и Сару с Майком. Меньшее, что я могу сделать для Сиенны сейчас, – это то, что я должен был сделать много лет назад.

– Сиенна винила себя в вашем разводе. – Лица ее родителей вытягиваются: на лице Сары появляется беспокойство, а на лице Майка – стыд. Он уже знает, а Сара нет. – Годами это грызло ее. Она думала, что именно из-за нее ушел отец. Из-за нее ее мама не могла встать с постели. У нее не было никого, кто бы позаботился о ней. Это она напоминала маме, что нужно есть и идти на работу, чтобы оплатить счета за электричество. Это она справлялась со всеми твоими душевными травмами, пока ты оставляла ее справляться со своими в одиночестве.

Глаза Сары наполняются болью, но она ничего не говорит. Ни один из них не может защитить себя, потому что знают, что подвели ее.

– Вот почему она заботится обо всех остальных, даже когда это означает, что она не заботится о себе. Вот почему она так боялась полюбить меня – потому что видела, как плохо это закончилось для ее родителей. Потому что она не хотела иметь дело с разбитым сердцем, и кто бы позаботился о ней, когда она сама плакала бы на диване безутешно? Не ее родители.

Сара прикрывает рот, на глазах блестят слезы. Глаза Ма округляются от ужаса.

– Люк, хватит…

– Дай ему закончить. – Майк кивает мне.

Я стряхиваю с себя мамину руку и встаю.

– Я говорю тебе это только потому, что знаю, что она никогда не скажет тебе сама. Она не хочет никому причинять боль, даже если боль причиняют ей. Вот почему она винила себя в том, что случилось с Маркусом. Вот почему она никогда не говорила тебе, как сильно хотела, чтобы ее мама позаботилась о ней. Но если она не хочет, чтобы я был рядом, тогда ей нужен кто-то другой, кто будет рядом, и это должны быть вы двое.

Я буду бороться за нее. Я не откажусь от нее, точно так же, как она не отказалась от Десятого.

Но однажды мне придется смириться с тем, что Сиенна, как и папа, как и Хлоя, ушла, и я никогда ее не верну.

Глава 29

Сиенна

– Предложение убить его все еще в силе. – На своей кровати в нашем общежитии Джульет точит свой карманный нож с помощью специального набора для заточки. Как серийный убийца.

– В убийстве нет необходимости, – напоминаю я ей. – И где, черт возьми, ты достала набор для заточки ножей и, что более важно, зачем?

Она закатывает глаза.

– Ножи затупляются, Сиенна.

За три дня, прошедшие с нашей последней встречи, в моей груди буквально нарастает боль, но я не позволю своему разбитому сердцу отправить меня обратно в объятия Люка Валентайна. Я никогда раньше не переживала расставания. Просто вот так, видимо, ощущается разрыв с кем-то. Когда ты все еще хочешь быть с этим человеком, даже если знаешь, что вы не подходите друг другу.

Лезвие Джульет скользит по точилу.

– Если ты не собираешься его убивать, тогда тебе следует простить его.

– Что? – Это слово практически визгом срывается с моих губ. Джульет – последний человек, от которого я ожидала, что она попросит меня простить Люка. – Он лгал мне годами. Он буквально трахал меня, заставляя поверить, что мы еще не знакомы, когда знал, что наши родители уже женаты. А потом он бросил меня, хотя знал, как сильно это меня ранит.

Джульет пожимает плечами.

– Если ты можешь простить своего отца за то, что он бросил тебя, ты сможешь простить и Люка. После того, как заставишь его унижаться, конечно.

Я качаю головой.

– Нет, ты была права. Я стараюсь угождать людям. Я слишком легко прощаю. Из-за этого я и попала во всю эту кашу.

Мне надоело играть в хорошую девочку. Надоело ублажать людей. Куда, черт возьми, это меня привело? Мое сердце было разбито из-за видеозаписи секса со мной и сводным братом, которую выложили в интернет на всеобщее обозрение. Обо мне шепчутся и сплетничают в кампусе, а взгляды и ухмылки преследуют повсюду, куда бы я ни пошла.

Мне следовало выдвинуть обвинения после того, как Маркус и его дружки напали на меня. Если бы полиция не захотела меня слушать или отнестись ко мне серьезно, я могла бы действовать через их головы. Я могла бы сообщить о нападении в другое правоохранительное агентство или нанять адвоката. Я могла бы дать отпор.

Но я этого не сделала. Я не хотела никому делать хуже, даже если от этого становилось хуже мне самой. Я была готова принять любую паршивую карту, которую мне сдавал мир.

Если бы я сопротивлялась, то бы не оказалась здесь. Люк никогда бы не бросил меня, и я не потеряла бы друга или чувство собственного достоинства.

Мне нужно больше походить на Джульет. Мне нужна оболочка покрепче. Мне нужно перестать прощать людей, которые причинили мне боль.

Джульет прячет заточенный нож в карман.

– Опять же, вопрос о том, чтобы убить его, все еще стоит на повестке дня. Так, где ты остановишься на лето теперь, когда его мама разводится с твоим отцом?

– Вообще-то, я не знаю.

Маркус все еще на свободе, но Деб сказала, что теперь, когда дело против него заведено, они смогут произвести арест в ближайшее время. Он может оказаться за решеткой в ожидании суда к тому времени, когда мои экзамены закончатся. Я могла бы поехать домой.

Стук в дверь заставляет мое сердце подпрыгнуть к горлу.

С тех пор как я порвала отношения, Люк присылает смс и голосовые сообщения с просьбой поговорить. Теперь я – та, кто игнорирует его.

Я, честно говоря, потрясена, что он до сих пор не выломал мою дверь, чтобы снова добраться до меня. Но теперь это, должно быть, он.

Я не готова встретиться с ним лицом к лицу. Возможно, я никогда не буду готова. Но я не позволю ему узнать об этом. С долгим, глубоким вздохом я открываю дверь.

– Привет, малышка. – Папа улыбается мне, держась за руку с мамой.

Мои родители держатся за руки. В какую параллельную вселенную я телепортировалась за последние несколько дней?

– Мы можем с тобой поговорить? – Спрашивает мама.

Джульет спрыгивает с кровати и натягивает ботинки.

– Звучит как нелепое семейное дерьмо. Я ухожу.

Когда дверь за ней закрывается, мои родители встают посреди комнаты, а я сажусь, скрестив ноги, на своей кровати.

– Что случилось?

Они обмениваются улыбками и снова поворачиваются ко мне. Как будто они вообще не проводили времени врозь, не говоря уже о десяти годах.

– Мы собираемся попытаться наладить наши отношения снова. – Улыбка в маминых глазах – самая искренняя, из тех, что я видела на ее лице впервые за долгое время. – Мы подумали, что ты могла бы вернуться к нам домой после выпускных экзаменов этого года. Если, конечно, ты не хочешь продолжать учиться в “Даймонде”.

В моей голове закрутилось торнадо. Мои родители не только снова сошлись, они уже планируют жить вместе. И они хотят, чтобы я поехала домой с ними.

– Вы хотите, чтобы я снова перевелась?

– Все в порядке, если ты хочешь закончить учебу здесь. Но теперь, когда дело против Маркуса заведено, ты можешь переехать обратно домой. Ты будешь в безопасности. Мы снова сможем стать семьей.

– Новой и улучшенной. – Глаза отца за стеклами очков загораются.

Я должна быть счастлива. Это то, чего я так хотела – мои родители счастливы и вместе, снова жить в безопасности в родном городе, а Маркусу грозят юридические последствия за тот ад, через который он заставил меня пройти.

Но не счастье сжимает мою грудь.

– Хорошо. Я вернусь.

В «Даймонде» для меня все равно ничего не осталось.

Мягкие шаги мамы раздаются по тонкому ковру, прежде чем она опускается на матрас. Ее рука ложится на мое колено.

– Милый, ты не мог бы принести нам что-нибудь перекусить? – спрашивает она папу. – Я сегодня еще ничего не ела.

Папа с энтузиазмом кивает, слишком довольный тем, что может быть полезен, и записывает наши заказы в свой телефон.

Как только он уходит, мама сжимает мое колено.

– Ты уверена, что не против того, чтобы мы с твоим отцом снова были вместе? Я хочу, чтобы ты была со мной честна. Это не твоя работа – беречь чувства других людей, ясно?

Я киваю, но ее слова вызывают боль в моей груди. Это то, что сказал бы Люк.

– Это немного странно, но я действительно не против. – Впервые с момента расставания на моих губах появляется настоящая улыбка. – Вы двое выглядите счастливыми.

Она сияет.

– Так и есть. Мы действительно счастливы. – Затем ее улыбка исчезает. – Я просто ужасно переживаю за Деб. И за всю ту драму, которая произошла между тобой и Люком.

– Не беспокойся обо мне. Я просто рада, что ты счастлива.

Она неловко ерзает на матрасе рядом со мной, заправляя волосы за уши.

– Вообще-то, это то, о чем я хотела с тобой поговорить. Мне жаль, что после развода ты чувствовала себя обязанной заботиться обо мне. Я не справлялась с обязанностями матери. Я позволила тебе заботиться обо мне, а не наоборот, но так не должно было быть. По крайней мере, пока я не стану очень, очень старой.

Шокированный смех вырывается из моей груди, несмотря на жгучие слезы. Моя рефлекторная реакция – отрицать это, но с меня хватит секретов и лжи.

– Я не думала, что ты знаешь.

Мама слабо улыбается мне.

– Люк рассказал мне.

Я выпрямляюсь.

– Люк рассказал тебе? Когда?

– После того, как ты ушла из дома Деб. Он также сказал, что ты винишь себя в разводе. И в том, что случилось с Маркусом. – Слезы наполняют мамины карие глаза. – Мне так жаль, что ты так долго несла это бремя. Я надеюсь, ты знаешь, что ни в чем из этого не было твоей вины. Ни в чем. Наш развод не имел к тебе абсолютно никакого отношения. А то, что случилось с Маркусом, было несчастным случаем. Ты всего лишь пыталась защитить свою подругу. – У нее пересыхает во рту. – Я не могу дождаться, когда этот маленький засранец окажется в тюрьме.

Мне удается еще раз рассмеяться, хотя в груди у меня все сжимается.

– Люк рассказал тебе все это?

Она кивает.

– Да. Он хотел, чтобы я знала, потому что не думал, что ты сама когда-нибудь мне расскажешь. Потому что ты не захочешь причинить мне боль.

От этих слов я задыхаюсь, и по всему телу разливается боль. Он рассказал маме правду, потому что знал, что я не смогу, но хотел, чтобы она знала о моей боли. Он хотел залечить эту рану.

Несмотря ни на что, никто никогда не любил меня так, как Люк Валентайн.

– Если ты хочешь остаться здесь, чтобы быть поближе к нему, я пойму. – Она хмурит брови. – Но больше никаких публичных перепихонов, слышишь меня?

Мое лицо просто пылает.

– Мы больше не вместе.

Она со вздохом похлопывает меня по колену.

– Все в порядке, милая. Мы не можем контролировать, в кого влюбляемся. Он рассказал мне, почему вы расстались. Я и понятия не имела, что вы уже столько лет дружите.

– Я тоже не знала, – ворчу я. Я никогда не рассказывала маме о Десятом, убежденная, что она придет в ужас от того, что я общаюсь с незнакомцем, с которым познакомилась в Интернете и который, насколько я знала, мог оказаться девяностолетним уродом.

– Как ты думаешь, Люк мог скрывать от тебя этот секрет из страха?

Я хмуро смотрю на нее. Сначала Джульет, теперь моя мама?

– Ты принимаешь его сторону?

Она качает головой.

– Я всегда на твоей стороне. Но я думаю, что вы оба боялись того, что может означать близость между вами. Я подала тебе плохой пример того, какими могут быть любовь и отношения. – Она сжимает мою руку. – Но они могут получиться с правильным человеком.

– Ты думаешь, Люк тот самый человек? – Она не может этого знать. Но по какой-то причине я все еще хочу услышать, как она скажет "да".

Мама пожимает плечами.

– Ты единственная, кто может ответить на этот вопрос. Я просто хочу убедиться, что ты не упустишь счастье из-за страха. Как мы с твоим отцом делали столько лет.

Когда на ее телефоне раздается звонок от моего отца, она отвечает с огромной улыбкой.

Я беру телефон и звоню Деб.

Деб приветствует меня в своем доме с распростертыми объятиями, точно так же, как она приветствовала меня в своей семье много месяцев назад. Я до сих пор не могу поверить, как много изменилось с момента свадьбы.

– Проходи, присаживайся. – Она выводит меня на террасу, где солнце отражается от черного покрытия джакузи. Чай со льдом уже ждет меня возле одного из шезлонгов во внутреннем дворике.

Когда мы устраиваемся в шезлонгах, я потягиваю холодную жидкость, и лед звонко ударяется о мои зубы.

– Ты хорошо себя чувствуешь? С момента расставания?

Она тепло улыбается мне и похлопывает по руке.

– Ты всегда была такой милой. У меня все хорошо. На самом деле, я стала намного счастливее, когда мы с Майком перестали притворяться, что живем в счастливом браке. Я чувствовала себя так, будто устраиваю шоу для всех. Натягивала фальшивую улыбку, чтобы все вокруг были счастливы, хотя на самом деле это было не так.

Долгое время я даже не подозревала, что Деб притворяется. Мы похожи больше, чем я думала.

– Я всегда буду заботиться о твоем отце как о друге. – Деб отпивает чай со льдом. – Но я знаю, что мы никогда по-настоящему не любили друг друга. Если честно, я больше скучаю по твоей маме. – Мы обе смеемся над этим. – Она – фейерверк. Но мы уже планируем создать виртуальный книжный клуб. Она порекомендовала мне триллер, и я не могла оторваться от чтения прошлой ночью. Я не спала до четырех утра! Не могу вспомнить, когда я в последний раз так делала.

– Я рада, что у тебя все в порядке. – Я сжимаю в руках чай со льдом, и конденсат капает на мою кожу. – Могу я спросить… когда ты поняла, что мой отец не тот человек, который тебе нужен?

Мой пульс учащается. Мне нужно знать, когда она наконец одумалась. Когда я наконец смогу разобраться с тем, что мне делать с Люком.

– Честно? – Она обдумывает вопрос, разглядывая яркое голубое небо. – У меня было предчувствие, когда он переехал. Но я не послушала свою интуицию – я послушала свою голову, которая говорила мне, что я мать ребенка в колледже и у меня есть прекрасный мужчина, который заботится обо мне, и, возможно, я не должна быть разборчивой. Может быть, мне стоит перестать ждать кого-то вроде моего первого мужа и посвятить себя мужчине, который хорошо ко мне относится. Но мое сердце так и не смогло с этим смириться.

У меня противоположная проблема. Мое сердце хочет Люка, но разум говорит мне держаться подальше.

– А как у тебя дела? – спрашивает она.

– Хорошо. Но все еще как-то нереально: так много всего изменилось за такой короткий промежуток времени. И я все еще привыкаю к этому.

– Ты скучаешь по нему?

Я отпиваю чай со льдом. Я не просто скучаю по Люку – я тоскую по нему. Я вижу его лицо каждый раз, когда закрываю глаза, я жажду его объятий, когда засыпаю, мне снится, как мужчина в маске гонится за мной по лесу, ловит и прижимает к себе, пока я не признаюсь ему в своей любви.

– Да, я скучаю по нему. Но не уверена, что смогу простить. В любом случае, это не имеет значения. Я возвращаюсь домой.

Деб кивает, хотя ее брови опускаются от разочарования.

– Если ты передумаешь, у нас всегда найдется, где остановиться. То, что мы с твоим отцом больше не вместе, не значит, что ты не семья. Ты стала моей семьей с того самого дня, когда я с тобой познакомилась.

Слезы жгут мне глаза, пока я не смахиваю их. Люк рассказал моей маме все, что я не могла. Даже если я никогда больше не заговорю с ним, даже если для нас это конец, я хочу сделать то же самое для него.

– Люк рассказал моей маме некоторые секреты, которые я скрывала от нее. – Деб кивает. – Но он скрывал и от тебя кое-что.

Ее бровь приподнимается, и она наклоняется ближе, сжимая чашку с чаем обеими руками.

– Люк испытывает чувство вины за смерть отца. Он винит себя за то, что не смог его спасти. И он винит себя за то, что не смог спасти Хлою. – На этот раз я не могу достаточно быстро смахнуть слезы. Я убираю слезинку, которая стекает по моей щеке. – Я думаю, ему нужен кто-то, кто поможет справиться с этим. Он не должен чувствовать себя виноватым. Ни за что из этого.

Деб прижимает руку к груди.

– Я понятия не имела. – Теперь ее голос приглушен. – Это объясняет, почему он не хотел говорить тебе правду – он не хотел потерять и тебя. Ты всегда была так важна для него.

Я шмыгаю носом, безуспешно пытаясь сморгнуть слезы.

– Он сказал мне, чтобы я перестала угождать людям. Что я не должна позволять людям обращаться со мной так, как они хотят.

Это касается и его.

– Нет, ты не должна. Я знаю, что он мой сын, но я могу признать, когда он совершает ошибку. И я буду первой, кто скажет ему, когда он облажался. – В голосе Деб звучит уверенность, и я ни на секунду не сомневаюсь в ней. – Но я знаю своего сына. И он никогда не причинил бы тебе боль намеренно. Твоя боль ранит его больше, чем его собственная.

Еще одна трещина в моем сердце. Именно это ранит больше всего – не то, что он причинил мне боль, а то, что я причиняю боль ему.

– Значит, ты считаешь, что я должна дать ему еще один шанс?

– Тебе следует прислушаться к своему сердцу. – Деб ставит свой чай со льдом и встает, поднимая меня на ноги и заключая в теплые объятия. Я утыкаюсь лицом в ее плечо и, наконец, позволяю себе пролить слезы, отчаянно пытавшиеся вырваться наружу. – Но я скажу, что независимо от того, будут у тебя отношения с моим сыном или нет, ты навсегда останешься для меня дочерью.