Текст книги "Плени меня (ЛП)"

Автор книги: Хармони Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

НОЭЛЬ

Я привязана к стулу, когда снова просыпаюсь.

У меня кружится голова, зрение расплывается, когда я медленно прихожу в сознание.

Передо мной Бо без рубашки, перекладывающий инструменты на верстаке с тихим звоном… звон. Единственный источник света – мерцающая поблизости красная свеча. Даже в темноте я могу разглядеть завитки татуировок на его выпуклых бицепсах, вверх по грудной клетке, вниз по спине, на костяшках пальцев.

На мгновение его красота отвлекает меня. Наполняя меня желанием протянуть руку и провести руками по каждому дюйму его тела.

Пока я не понимаю, что они связаны вместе за стулом. Мои лодыжки привязаны к ножкам. Я слабо дергаю и не сдвигаюсь ни на дюйм.

От тряпки у меня во рту болит челюсть. Я не помню, чтобы он опускал этот стул или снова связывал меня. Что бы он ни сделал, чтобы вырубить меня, он, должно быть, использовал то же самое, когда похитил меня.

Мое сердце начинает колотиться, тошнота подкатывает к животу.

Спасение не заставит себя долго ждать. Это то, что я должна сказать себе. Полиция найдет меня, когда отследит передвижения Бо по кампусу в день моего исчезновения и по городу, когда он проезжал мимо заправочных станций, ресторанов и домов. В наши дни камеры есть у всех. Не может быть, чтобы кто-то где-то не запечатлел, как Бо Грейсон похищал меня, заталкивал в свою машину и нес мое бессознательное тело в свой дом.

Мне просто нужно выждать время. Каким-то образом помешать ему причинить мне боль или убить меня до того, как полиция найдет меня здесь.

За исключением того, что инструменты перед ним говорят мне, что мое время уже истекло.

Ножницы. Гаечный ключ. Молоток. Нож.

Бо сверкнул волчьей ухмылкой, и на этот раз, я знаю, меня стошнит.

– О, хорошо. Ты проснулся.

К моему облегчению, он вытаскивает тряпку у меня изо рта и возвращается к своим инструментам.

– Пожалуйста, не делай мне больно! – Я плачу, слезы жгут, сердце колотится. – Пожалуйста.

Он откидывает голову назад и издает соблазнительный стон, который каким-то образом одновременно заставляет мои бедра сжиматься и пробирает меня до костей.

– Черт. Я люблю, когда они умоляют.

Они.

– Со сколькими девушками ты это сделал?

Он поднимает нож, и мое сердце останавливается, когда он небрежно взмахивает им.

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под этим.

Я делаю медленный, глубокий вдох, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, даже когда мое сердце на грани разрыва.

– Сколько девушек ты похитил?

Он кладет руки на подлокотники кресла и наклоняется. Он должен вызывать у меня отвращение, но жидкий жар разливается по моему телу, когда его худое, мускулистое тело нависает над моим. Даже без куртки от него все еще пахнет кожей.

– Ты первая девушка.

– Ты похищал людей? – Я искренне шокирована этим.

Бо выпрямляется, тыкая кончиком ножа в свой палец.

– Да, но обычно именно они доставляют больше всего неприятностей, не так ли?

– Я не создаю никаких проблем, – быстро говорю я. – Я не буду.

Он усмехается.

– Ты уже сделала это, принцесса.

Мои глаза наполняются слезами, и я снова пытаюсь ослабить свои оковы. Но ясно, что он не лжет – он делал это раньше.

– Что я сделала?

Я не могу придумать ничего такого, что я могла бы сделать, чтобы заставить его хотеть пытать и убить меня.

Он кладет нож на верстак, и облегчение ненадолго ослабляет тугой узел у меня в груди, пока он не начинает водить пальцем по пламени свечи.

– Бентли вашей семьи попал в небольшую аварию, да?

У меня кровь стынет в жилах. Я не должна удивляться, что он знает. Все в Уэстбруке знают, и если он следил за мной, не может быть, чтобы он не услышал.

Он наклоняет свечу, течет горячий воск. Я проглатываю твердый комок в горле, но он не сдвигается с места.

– Полагаю, твой мастер отправился на небольшую увеселительную прогулку. Как его звали? Майкл?

– Какое это имеет отношение ко мне? – Шепчу я.

– В этом суть наезда и бегства, не так ли? Никогда не знаешь наверняка, кто был за рулем. Это мог быть кто угодно. Мама, папа или ты. Или, может быть, твой парень. Хотел прокатиться на машине за двести тысяч долларов. Или, может быть, твоя лучшая подруга. Как ее зовут? Кэсси? У вас, девочки, много секретов друг для друга, не так ли? – Он наклоняет свечу в другую сторону, свет падает на его лицо. – Так ты собираешься их сдать? Или ты готова понести их наказание?

Мои ногти впиваются в подлокотники кресла, но я не могу освободиться от пут.

– Майкл признался.

Бо ставит свечу и, пожав плечами, возвращается ко мне.

– Очевидно, кто-то не верит в его историю. Или в историю твоей семьи. И ведь нет никаких доказательств, не так ли? Единственное, что мы можем доказать, это то, что машина принадлежала твоим родителям.

Слеза скатывается по моей щеке.

– Значит, я должна умереть, потому что кто-то думает, что Майкл невиновен?

Он пожимает плечами и тянется за ножом.

– Умер невинный человек. Кто-то должен заплатить за это. Справедливость должна восторжествовать.

– И ты тот, кто будет за это судить? – Мой голос дрожит.

– Это моя работа. С тех пор как я получил это, – Он указывает ножом на свой шрам, – я выслеживаю людей, которые оставляют шрамы, и оставляю им несколько своих. Особенно когда они думают, что это сойдет им с рук. Другая богатая женщина с титулом дала мне это, и мне пришлось выследить ее, чтобы она заплатила цену, потому что никто другой этого не сделал бы. Ты знаешь, что они говорят. – Он прижимает кончик ножа к моему лбу, и крик вырывается из моего горла. – Око за око.

– Пожалуйста, – шепчу я.

Он усмехается.

– Ты действительно любишь просить, принцесса.

Мне нужно заставить его говорить. Отвлекать его достаточно долго, чтобы он не причинил мне вреда, прежде чем я смогу придумать способ сбежать.

– Это делает тебя... мстителем?

– Охотником за головами.

Я борюсь со своим бешено колотящимся сердцем, пытаясь говорить спокойно.

– Если бы это было правдой, ты бы ловил преступников и сдавал их полиции. Не брал бы правосудие в свои руки.

Он убирает нож от моего лица, нежно скользя лезвием по моей ключице. Крик вот-вот вырвется из моей груди.

– Я тоже так делаю. Но иногда правосудие – это не жизнь за решеткой. Иногда правосудие требует гораздо худшего. – Он прижимает лезвие к моему горлу. – Это будет больно.

– Что, если человек, который умер, не был невиновен? – Слова вырываются из меня, когда я пытаюсь отползти назад, подальше от укуса лезвия.

Голова Бо наклоняется.

– Кто?

Его имя вырывается громко, с отчаянием, когда Бо приставляет нож к моему горлу.

– Хантер.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

НОЭЛЬ

В восьмом классе я ночевала у Кэсси. Я заметила, как глаза Хантера следили за мной по школьному коридору. Вокруг дома Кэсси. Но я никогда не думала, что он прокрадется в ее комнату, пока мы спали.

Мы с Кэсси лежали валетом в ее постели, и она не пошевелилась, когда дверь со скрипом открылась. Я уставилась в темноту, пытаясь разглядеть фигуру, крадущуюся ко мне.

– Ноэль, – пробормотал он певучим голосом, который до сих пор преследует меня в снах.

Он присел передо мной на корточки, и я не уверена, знал ли он, что я проснулась или нет. Его рука протянулась и погладила мое бедро. Я застыла от ужаса.

Затем его рука скользнула под одеяло. Он шарил, пока не нашел мой живот. Я зажмурилась, пытаясь не чувствовать его отталкивающую маслянистую ладонь на своей коже. Желая, чтобы он остановился, ушел, исчез.

Его рука скользнула вверх, вверх…

Кэсси повернулась, и Хантер вылетел обратно за дверь. Она так и не проснулась, а я так и не заснула снова.

На следующее утро я все еще не могла избавиться от скользкого ощущения руки Хантера на моем теле. От его глаз, блуждающих по каждому дюйму моего тела. Но каждый раз, когда я пыталась рассказать Кэсс, я не могла заставить себя произнести эти слова. Мне было слишком стыдно и противно от того, что он сделал, чтобы даже признать, что это произошло. Все, что я хотела сделать, это похоронить это и забыть об этом.

После этого мне удавалось избегать Хантера, насколько это было возможно. Все наладилось, когда он окончила университет, и я предположила, что кампус Уэстбрука достаточно большой, чтобы мы не сталкивались друг с другом. Что он будет занят другими девушками и совсем забудет обо мне.

В сентябре мы посетили вечеринку в братстве Хантера, «Beta Theta Pi». Я проснулась на диване. В комнате были парень, храпящий на полу, пара без топов на диванчике в углу, несколько человек передают бонг по кругу у кофейного столика.

И Хантер. Стоит надо мной с поднятым телефоном и дерьмовой ухмылкой на лице.

Я несколько раз моргнула, пытаясь понять, где я нахожусь, что происходит. Бретелька моего укороченного топа соскользнула вниз, обнажив ярко-розовый бюстгальтер под ним. Моя юбка задралась высоко на бедрах. Меня уже подташнивало, и когда Хантер показал мне экран своего телефона, мне захотелось умереть.

Он сфотографировал меня. Пьяную, вырубившуюся и выглядящую с ног до головы дикой тусовщицей, которая привела бы в ужас своих родителей.

– Идеальная маленькая Ноэль ван Бюрен, в конце концов, не так уж и идеальна, да? – насмехался он, достаточно тихо, чтобы никто другой не мог его услышать. – Я надеялся, что колледж сделает тебя необузданной.

– Ты можешь это удалить? – Спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. Я села, голова кружилась.

– Я удалю это, – легко согласился он, и я собралась с духом. Потому что с Хантером всегда был подвох. Он наклонился, запах пива изо рта окутал мою кожу, и тошнота подкатила к животу. – Если ты позволишь мне трахнуть тебя.

Я отшатнулась. Нет. Это происходило не со мной. Хантер был известен тем, что торговал наркотиками в старших классах и манипулировал девушками, чтобы они отсасывали ему для следующей дозы. Но я не слышала, чтобы он кого-нибудь шантажировал. Шантаж, должно быть, был достаточно сильным, чтобы они держали рты на замке. Со сколькими другими девушками он это сделал?

– Я этого не буду делать.

Он присел на корточки, потирая мое колено, и когда я отдернулась, он сжал его так сильно, что у меня на глазах выступили слезы. Я замерла, оставаясь неподвижной, как он и хотел, и он вернулся к растиранию. Представление для всех, кто наблюдал.

– Ты будешь, Ноэль. Ты позволишь мне засунуть в тебя свой твердый член и жестко трахать тебя, пока я не кончу на твое хорошенькое личико. Или я отправлю эту невинную маленькую фотографию маме и папе. А потом, может быть, кто-нибудь еще захочет это увидеть.

Мое сердце ушло в пятки. Мои родители не могли видеть эту фотографию. Они бы отреклись от меня. Они никогда, никогда не простили бы меня. Я бы навсегда запятнала их драгоценную репутацию.

– Пожалуйста, не делай этого, Хантер, – умоляла я.

– Я хотел тебя долгое время, – проворковал он. – Разве ты не заметила, что я наблюдаю за тобой?

Первым человеком, которого я хотела найти, была Кэсси, умолять ее отговорить от этого ее брата. Наконец-то рассказать ей, что он сделал со мной много лет назад. Но она обожала своего брата, и я не хотела причинять ей боль, раскрывая, каким человеком он был на самом деле.

И часть меня боялась, что она мне не поверит. Что она предпочтет Хантера мне. Я не могла потерять ее.

– Я заметила, – сказала я ему, вставая. Я сделала свой голос настолько сладким, насколько смогла. – Но мы можем сделать это в другой вечер? Я слишком пьяна. Я хочу запомнить это.

Его жестокая улыбка сказала мне, что он не до конца мне поверил, но ему понравилась мысль о том, что я никогда не забуду ту ночь, когда он получил от меня то, что хотел.

– Прекрасно. Но я не собираюсь долго ждать, Ноэль. – Он помахал телефоном в воздухе. – Если эти трусики не снимутся в ближайшее время, я нажму «Отправить».

Прежде чем я успела проскользнуть мимо него, он схватил мою руку и нарисовал на тыльной стороне маркером. Тем же маркером, которым он и его братья по братству рисовали на лицах и телах потерявших сознание участников вечеринок.

Когда он закончил, я изучила рисунок, который он оставил на моей коже. Полумесяц. Кэсси всегда говорила, как он был одержим астрономией.

Он усмехнулся.

– Теперь, ты не забудешь обо мне.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Бо

Этот сукин сын был гребаным хищником. Если бы он уже не был мертв, я бы сам закопал его в землю.

Если только она не лжет мне.

Она сказала бы что угодно, лишь бы выбраться из этого подвала. Чтобы выбраться из кресла, к которому я ее привязал. Чтобы заставить меня пожалеть бедную маленькую богатую девочку.

– Блядь! – Девушка, отсасывающая у меня, царапает зубами головку моего члена, и я дергаю ее назад за волосы.

Ее глаза расширяются, руки все еще сжимают мои бедра.

– Черт, прости! Тебе было больно?

– Ты никогда раньше не делал минет? Не используй свои гребаные зубы.

Она кивает и послушно возвращает свой рот к моему члену.

В половине случаев я не знаю, хочет девушка трахнуть меня или мой шрам. Я несколько раз видел эту девушку в кампусе, она смотрела на меня, как собака на стейк.

У меня посинели яйца с тех пор, как я запер принцессу в подвале. Поэтому, когда другая блондинка захотела затащить меня в кладовку, я не собирался ее останавливать. Особенно когда я нашел ее в Instagram Хантера, ее рука обнимала его за талию, когда она хихикала, как будто он не был подонком, который шантажирует и насилует девушек.

Я спрошу ее о нем, выясню, солгала ли Ноэль мне в лицо. И пока я этим занимаюсь, немного соберусь с мыслями.

Жаль, что эта девчонка понятия не имеет, что она делает.

Держу пари, принцесса в подвале сделала бы. Даже если бы она не отсосала, я бы научил ее, как это сделать правильно. Она бы быстро научилась.

Я пытаюсь сосредоточиться на девушке, стоящей передо мной на коленях. Она продолжает издавать эти преувеличенные чавкающие звуки, но она едва ли всасывает больше, чем на несколько дюймов. Я никак не могу проникнуть достаточно глубоко, чтобы заткнуть ей рот кляпом. Разве девушки не знают, что они могут притворяться сколько угодно, но на самом деле мы не успокоимся, пока это не станет реальностью?

– Закрой глаза, – шепчет она. – Сосредоточься ни на чем, кроме того, как хорошо ощущать твой член у меня во рту.

Я морщусь от этих двух слов. Закрой глаза. Я научился никому не доверять с закрытыми глазами.

Ее лицо превращается в лицо Ноэль. На ее крошечном теле нет ничего, кроме черного нижнего белья. Руки прижаты и связаны у нее за спиной, пока она покачивает головой вверх-вниз на моем члене, используя этот хорошенький маленький ротик, чтобы проглотить мою предварительную сперму.

Я толкаюсь в девушку, пока она не падает назад, прижатая к стене, и вгоняю свой член ей в горло. На этот раз она задыхается по-настоящему, и ее ногти впиваются в мои бедра, цепляясь изо всех сил, пока я выебываю душу из ее тела.

Она булькает, когда моя сперма проливается ей в горло, но она глотает все до последней капли.

Я бы улыбнулся, сказал своей принцессе, какая она хорошая девочка, но она снова превратилась в безымянную цыпочку в кладовке.

Она встает, ухмыляясь, как будто это из-за нее я так сильно кончил. Даже не близко, милая.

Мои мысли снова возвращаются к Ноэль. Её, на какой-то студенческой вечеринке, первокурсницу с широко раскрытыми глазами, накачивали горячительными напитками, пока она не вырубилась на диване, и этот засранец решил, что может воспользоваться ею.

Если она говорит правду, я бы убил его на месте.

Он точная копия мужчин, за которыми я охочусь. Отморозки, которые нападали на женщин, детей. Другие, которые уничтожили все свои семьи, прежде чем пуститься в бега. Отъявленные трусы, которые не заслуживают того, чтобы называть себя мужчинами.

Большинство из них я сдаю за наличные. После того, как я их немного потрепал. Правоохранительные органы знают, что нужно смотреть сквозь пальцы, когда я вручаю им подарок. Но некоторые из моих фанатов не знают, когда заткнуться нахуй. Не знают, когда перестать рассказывать мне обо всем отвратительном дерьме, которое они натворили.

Это те, кто заканчивает жизнь в безымянных могилах.

Я застегиваю брюки, пока девушка застегивает блузку. Она на самом деле расстегнула его до своего бюстгальтера пуш-ап, как будто мне было не наплевать на ее сиськи, когда ее рот был открыт для меня.

Она хихикает.

– Ты намного сексуальнее Хантера.

Я прикидываюсь дурачком.

– Бывший?

Она пожимает плечами.

– Не совсем. Больше похоже на приятелей по сексу. Он просто последний парень, которому я отсосала. – Она прикрывает губы пальцами, широко раскрыв глаза. – Не могу поверить, что я трахалась с мертвым парнем.

– Он не был мертв, когда ты трахалась с ним. – Я закатываю глаза, затем добавляю: – Я надеюсь.

– Фу, конечно, нет! Я, типа, не клептоманка.

Иисус Христос. Как, блядь, у этой девчонки есть две клетки мозга, чтобы тереться друг о друга, не говоря уже о том, чтобы поступить в колледж, – это гребаная загадка. Они действительно пустят в эти заведения кого угодно, если будут достаточно платить.

– Ты когда-нибудь слышала о том, что он кого-нибудь шантажировал?

Она морщит нос.

– Да. Он сказал, что если я не отсосу ему, он скажет моим родителям, что я потратила пять штук, которые они мне дали, на кокаин. Который он мне продал. У него была фотография, где я нюхаю это, так что, черт возьми, мне оставалось делать?

Мои руки сжимаются в кулаки. Этот придурок сделал бы то же самое с Ноэль, если бы у него был шанс. Мысль о том, как ее прелестный маленький ротик обхватывает его член, вызывает у меня желание вытащить его из-под земли и убить снова.

Ему повезло, что он мертв.

Но теперь у меня другая проблема. Девушка, которую я не могу убить, но и отпустить ее тоже не могу. Пять минут выхода из этого подвала, и она всем расскажет, кто именно ее похитил.

Время навестить Майкла.

Час. Именно столько времени Майкл проводит каждую неделю с посетителем. Часы тикают.

В этом месте он овца среди волков. Шесть футов один дюйм ростом и сложен так, что никто с ним не связывается, но, если бы они это сделали, он бы не стал отступать.

– Как дела? – Он хрустит чипсами, которые я ему купила.

– Бывало и хуже. – Я складываю руки на столе. – Я здесь не для светского визита. У меня есть вопрос.

Майкл коротко кивает.

– Стреляй.

– Что, если я скажу тебе, что у меня есть доказательства, которые противоречат твоему признанию?

Он ставит пакет с чипсами между нами.

– Я бы сказал тебе помалкивать об этом.

Я не ожидал ничего другого.

– Почему?

Он жестом обводит вокруг себя.

– Посмотри на это место. Три кровати и раскладушка. Крыша над головой. Когда я выйду на свободу, я буду обеспечен на всю жизнь. Я не собираюсь терять сон из-за двухлетнего заключения.

– Кажется, невиновному человеку долго сидеть за решеткой.

– Это жертва, на которую я готов пойти ради моего сына. – Он сглатывает. – И его лучшей жизни.

Я позволяю словам остаться между нами на минуту.

– Значит, плохое деяние остается безнаказанным?

– Не всем нужно наказание, чтобы усвоить урок.

Все, что я знаю, – это наказание.

Я встаю, стул скрипит.

– Хорошо, старина. Если это то, чего ты хочешь.

У него есть свои причины, и кто я такой, чтобы судить? Я покидаю тюрьму и возвращаюсь домой. Ноэль будет голодна.

Может быть, я оставлю ее у себя еще на некоторое время. Пока она не докажет мне, что может держать рот на замке о том, где она была и с кем она была.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

КЭССИ

Исчезновение моей лучшей подруги сделало меня знаменитой.

Мой телефон горячий на ощупь, уведомления взрываются. TikTok, который я опубликовал прошлой ночью, уже набрал двести тысяч просмотров и растет.

В этом видео нет ничего особенного, но всем нравится "настоящее преступление". Каждый хочет попробовать себя в роли детектива, особенно если это означает, что он поможет вернуть симпатичную девушку домой.

Я включила фотографию, на которой мы с Ноэль позируем вместе перед выпускным балом. Несмотря на то, что у нее был Тео, она пошла со мной, чтобы мне не пришлось быть единственной из наших подруг без кавалера.

Я старалась, чтобы мой голос звучал твердо, когда я рассказывала в камеру о том, что мы не видели Ноэль и не слышали о ней два дня, но я не потрудилась сдержать слезы. TikTok любит смотреть, как девушки плачут. Вот почему у меня двести тысяч просмотров. Вот почему двести тысяч человек сейчас знают имя Ноэль ван Бюрен.

Пожалуйста, помогите мне найти мою лучшую подругу. Моя последняя просьба.

– Срань господня, твой TikTok взрывается! – Пайпер врывается в ванную, держа в руках свой телефон, как будто я каким-то образом пропустила поток комментариев и сообщений от людей, просящих дополнительной информации и того, как они могут помочь.

Занятия сегодня отменяются, чтобы мы все могли принять участие в поиске по всему кампусу, и мне интересно, отменила бы администрация занятия для кого-нибудь еще или такое обращение предназначено только для хорошеньких, идеальных, богатых девушек вроде Ноэль ван Бюрен.

Эддисон следует вплотную за Пайпер, и ее губы поджимаются, когда она замечает, как я накладываю макияж.

– Правда? Помада? Мы ищем пропавшую девушку или посещаем стрип-клуб?

Я надеваю колпачок на флакон.

– Ты накрашена, – указываю я.

Эддисон моет руки, наверное, в миллионный раз за это утро. Она нервничает из-за микробов. Еще одна причина, по которой удивительно, что она увлечена Кайлом.

– Да, но макияж базовый. Тени для век, подводка, тушь для ресниц, тональный крем, консилер и хайлайтер. Губная помада предназначена для свиданий. На кого ты пытаешься произвести впечатление?

Я подавляю желание закатить глаза. На ней в буквальном смысле больше косметики, чем на мне.

– Очевидно, на того горячего полицейского.

– О, так тебе нравятся парни постарше. Я могу смириться с этим.

Звонит мой телефон. Мы трое замираем. Что, если это звонок? Звонок из полиции или от мамы Ноэль, сообщающей нам, что они нашли ее тело.

Но когда я замечаю имя на экране, моя челюсть сжимается.

– Расслабься. Это всего лишь моя мама. – Я провожу большим пальцем по телефону и выхожу из ванной, Эддисон и Пайпер следуют за мной. – Привет, мам.

Вместо своего обычного измученного привет, милая, она выпаливает:

– Почему ты не сказала мне, что Ноэль пропала? – На заднем плане ее ложка звякает о кружку с кофе. Надеюсь, она не в своих обычных джинсах трехдневной давности и толстовке с пятном под воротником. После смерти Хантера я стала единственной, кто стирал, потому что она просто забывала, что ей нужна чистая одежда.

Я вздыхаю.

– Я была немного занята, мам. Мы либо искали, либо спали.

Тишина. Она прикусывает язык. Желая сказать мне тысячу разных вещей, но теперь, когда Хантер мертв, мы больше не знаем, как разговаривать друг с другом. Слишком много всего нужно сказать, но прошло слишком много времени, так что сейчас мы ничего не говорим.

– Я хотела бы помочь с поисками, но сегодня вечером мне придется работать в два раза больше.

Она трудится в доме престарелых. По большей части неблагодарная работа за небольшую плату. Это все, что она сейчас делает – работает и спит.

– Это отстой, – выдавливаю я. Иногда мне хочется напомнить ей, что у нее есть еще один ребенок, ради которого стоит жить. Но все, чего я хочу прямо сейчас, это закончить этот телефонный разговор.

К счастью, передо мной появляется ангел. Тео, засунув руки в карманы, ждет нас в фойе, чтобы мы все могли присоединиться к поискам вместе. Он слегка улыбается мне, и мое сердце тает.

– Мне нужно идти. Поиски вот-вот начнутся.

– Хорошо, дай мне знать, как это...

– Я сделаю. – Я заканчиваю разговор и широкими шагами прохожу остаток пути к Тео, указывая на свое пальто в зеленый горошек. – На этот раз я не забыла его надеть.

Он ухмыляется.

– Умная девочка. На улице холодно. – Его взгляд поднимается от моего пальто к моим красным губам, останавливаясь там. Представляешь, как целуешь меня? Представляешь, как мои губы обхватывают твой член? Я бы с удовольствием отметила его.

Я отбрасываю эту мысль прочь. Он не мой. Он не мой.

– Мы собираемся захватить наши пальто и сейчас спустимся! – Эддисон зовет нас. Она и Пайпер исчезают в своей комнате.

Тео понижает голос.

– Я начинаю по-настоящему волноваться, Кэсс.

Я успокаивающе глажу его по руке, но не задерживаюсь. У тебя никогда не бывает уединения, когда ты в женском обществе, даже когда ты думаешь, что ты одна.

– Мы найдем ее. Может быть, сегодня тот самый день.

– Ты и я знаем ее лучше всех. – Его зеленые глаза сверлят меня, и я превращаюсь в лужицу под его пристальным взглядом. – Держу пари, если мы объединим усилия, то сможем разобраться в этом. Не хочешь перекусить после обыска?

Бабочки вырвались из своих коконов в моей груди. При любых других обстоятельствах, в параллельной вселенной, я бы подумала, что Тео Сент-Джеймс приглашает меня на свидание.

– Конечно. Звучит заманчиво.

– Твой TikTok только что набрал двести пятьдесят тысяч! – Слишком громкий голос Эддисон режет мне уши. – Я такая идиотка – почему я об этом не подумала? Настоящее преступление так популярно на TikTok. Давайте вместе снимем видео. – Она протискивается между мной и Тео и поднимает телефон, чтобы снять, но я останавливаю ее.

– Давай подождем, пока не приступим к обыску.

– О, хорошая идея. – Она опускает телефон, большие пальцы летают, когда она отвечает на сообщение. – Это создаст гораздо лучшую обстановку.

Она ведет себя так, словно это фильм, а не кошмар Ноэль в реальной жизни.

– Вы, ребята, готовы? – Спрашивает Пайпер.

Мы киваем, и на этот раз я та, кто указывает путь.