Текст книги "Забрать ее душу (ЛП)"
Автор книги: Харли Лару
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
8 Рэй
Снаружи воздух был пронзительно холодным, мое дыхание при выдохе образовывало облака конденсата. Музыка из бара была приглушенной, а ветерок доносил кислый и резкий запах травки. Я стояла возле угла здания, силуэты Леона и его друга темнели в моем боковом зрении в конце переулка. Я затянулась своим вейпом, и аромат клубничного крема смешался с запахом травки.
От низкого ропота мужских голосов позади меня, по спине пробежал холодок. Затем раздался голос Леона:
– Ты просто собираешься стоять там и надеяться, что мы побеспокоим тебя, Рэйлинн? Или ты собираешься получить то, что хочешь?
Я развернулась, засунув свободную руку в карман, чтобы они не увидели, как сжимаются мои пальцы. Леон прислонился к стене здания, передавая косяк своему другу, который ухмыльнулся мне, прежде чем затянуться. Мне не понравилось, что он так читал мои действия.
Мне не понравилось, что он прав.
– Что, черт возьми, это должно означать? – спросила я. Леон пожал плечами.
– Тебе будет легче подслушать наш разговор, если ты подойдешь ближе, – сказал его друг, выдыхая дым вместе со своими словами.
Если бы я действительно думала, что они представляют для меня угрозу, я бы не приблизилась ни на шаг. Но это было самое странное. Они должны были пугать, но вместо этого я почувствовала странное доверие. Совершенно необоснованное убеждение, что они не тронут меня, если я сама этого не захочу.
И, черт возьми, я реально этого хотела.
Я подошла ближе, встав рядом с ними в тусклом свете переулка. Внизу было теплее – не только из-за близости здания, но и потому, что от них двоих исходило тепло. Это было странно, но это остановило мою дрожь. Леон кивнул на своего друга.
– Это Зейн.
Зейн вскинул руку в знак мира, прижав косяк к губам.
– Братья? – спросила я.
Леон сухо усмехнулся.
– Я не думаю, что большинство людей трахают своих братьев.
– Некоторые так и делают, – быстро сказал Зейн. – Братаны с привилегиями.
– Это не одобряется.
– Как будто тебе не похуй на то, что считается неодобрительным.
Зейн рассмеялся и вернул ему косяк.
Ни один из них не выглядел как под кайфом, а косяк почти закончился. Единственным заметным отличием было то, что пронзительный взгляд Леона немного смягчился, сделав его почти терпимым, когда он наблюдал, как я делаю еще одну затяжку из своего вейпа.
– Что это за дерьмо? – спросил он.
– Клубника со сливками.
Я предложила ему затянуться. Он покачал головой.
– Для меня слабовато.
Леон глубоко затянулся косяком, уголек на кончике ярко вспыхнул от его затяжки. Он выпустил дым мне в лицо: сосновый, кисло-сладкий.
– Получше, чем этот сладкий пар, верно? Это дерьмо, которым ты затягиваешься…
Он покачал головой.
– Просто не удовлетворяет.
Зейн наклонился ближе.
– Тебе нужно что-нибудь пожестче, с чуть большой остротой.
На последнем слове его зубы клацнули друг о друга.
Игнорируя Зейна, я уставилась на самодовольное лицо Леона.
– Ты мудак.
– О, Рэй.
Он шагнул ближе, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. Моим выбором было сделать шаг назад – и прижаться задницей к Зейну – или стоять на месте. Я не двигалась, и бедра Леона коснулись моих. В нескольких дюймах от моего лица он сделал еще одну затяжку, и дым клубами сорвался с его губ, когда он сказал:
– Ты понятия не имеешь, каким мудаком я могу быть.
Я сглотнула, когда дым коснулся моего лица. Прикосновение его тела было горячим, твердым и чрезвычайно соблазнительным. Часть меня хотела потереться о него, по-настоящему показать ему, что я могу поддразнить его в ответ. Но другая часть меня хотела дать ему пощечину, оставить его там, в переулке, без удовлетворения от осознания того, как сильно он запал мне в голову.
Даже не подозревая, как сильно он заставил меня хотеть его.
– Зачем ты пришла сюда, Рэй? – небрежно спросил он. Но ничто не могло быть небрежным, когда он был прижат так близко.
– Покурить, – пробормотала я.
– Нет, нет, нет. Зачем ты пришла сюда?
Зейн посмеивался позади меня. Я не собиралась терять смелость.
– Мне было любопытно.
Леон приподнял бровь, глядя на меня, ожидая большего, и мне удалось выдавить: – Вы. Мне были любопытны вы.
Леон глубокомысленно кивнул, как будто ему только что открыли секрет вселенной и он понял, что знал это с самого начала.
– Любопытство опасно, – мягко сказал Зейн. Его голос был в нескольких дюймах от моего уха, этого было достаточно, чтобы по моей шее пробежал холодок. – Я слышал, это убивает кисок…Это та самая фраза?
– Почти. Вот что я тебе скажу, милая, – Леон стряхнул то, что осталось от косяка, и раздавил его ботинком. – Я облегчу для тебя эту игру, сделаю немного безопаснее. Потому что мне нравится эта игра. Мне нравится играть с тобой.
Зейн небрежно обнял меня за плечи, заставив меня подпрыгнуть.
– Слишком опасно играть с Леоном без подстраховки. Уж я то знаю.
Он ухмыльнулся, как будто это заявление было знаком почета. Между ними двумя в моем сознании царил шквал неуверенности, а мое тело было настроено еще больше предавать меня с каждой проходящей секундой. Было что-то безбожно горячее в том, чтобы чувствовать себя такой маленькой между ними, балансируя на грани игры и опасности.
Я не знала, в какую именно игру мы играли. Но я была готова.
– Да? – мой голос пискнул. – Как ты собираешься облегчить?
Зейн хихикнул.
– О, так она реально хочет поиграть!
– Конечно, она хочет, – сказал Леон, его голос был мягким, как мед. – Я знал, что она будет хорошей спортсменкой.
Не очень хороший вид спорта. Спорт. Я была игрой, игрушкой. Мое сердце учащенно забилось, мои внутренности напряглись от возбуждения. Черт, как это могло казаться таким опасным и в то же время таким сексуальным?
У меня перехватило дыхание, когда пальцы Леона скользнули вверх по моей шее. Я ожидала, что он приподнимет мой подбородок, но его пальцы остановились там, где бился мой пульс, прямо под челюстью.
– Пощада, – прошептал он. Он заставил это простое слово звучать красиво, как поэзия, как что-то нежное. – Это все, что тебе нужно сказать, и игра немедленно прекратится. Понимаешь?
– Ты даешь мне стоп-слово, – мягко сказала я. – Иисус Христос…
– Христа здесь нет.
Голос Зейна защекотал мне ухо, змеиный шепот Еве.
– Только дьявол, и он наслаждается добровольными жертвами.
– Твой пульс бьется так быстро, – мягко сказал Леон. – Я думаю, ты взволнована, Рэйлинн. Ты хочешь поиграть? Или ты хочешь уйти?
Зейн убрал руку с моих плеч и отступил в сторону, поклонившись, как будто разрешая мне выйти из переулка. Но я не пошевелилась.
Святой ад, я действительно обдумывала это. Мое тело жаждало прикосновений Леона, жаждало опасной игры, которую он обещал. Мои фантазии разыгрались. Но времени было не так много. Остальные скоро зададутся вопросом, куда я пропала, и начнут искать меня, если уже не ищут.
Но простое, мягкое прикосновение пальцев Леона к моему горлу держало меня на крючке, как рыбу на удочке.
– Ты остановишься, если я это скажу?
Мой голос дрожал, но не от страха. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо была так взволнована или так болезненно возбуждена.
– Даю слово.
Голос Леона был твердым, настолько уверенным, что не оставлял места для сомнений.
– И я знаю, что у нас мало времени. Я знаю, что у тебя есть друзья внутри, хорошие друзья, которые придут искать тебя, если тебя долго не будет. Но мне не нужно много времени. Мне нужно всего несколько минут.
– Несколько минут для чего?
Я могла бы поклясться, что огонь вспыхнул в его глазах, когда он широко улыбнулся мне.
– Чтобы заставить тебя кончить.
Я покраснела с головы до ног. Зейн погрозил мне пальцем.
– Тик-так, девочка. Каков ответ?
– Звучит весело?
Глаза Леона не отрывались от моего лица. Он изучал меня, внимательно наблюдая, впитывая мои реакции, пока ждал моего ответа.
Ему нужна была добровольная жертва, и я, черт возьми, была готова.
– Да, звучит забавно.
Теперь мой голос не дрожал. Вся моя дрожь была у меня в животе, когда я ответила на его дерзкую улыбку.
– Но мы посмотрим, действительно ли ты сможешь справиться за несколько минут.
Его пальцы, сначала такие мягкие там, где они касались моего горла, сжались, когда он прижал меня обратно к стене. Он был твердым, контролируемым – это остановило мои слова и перехватило дыхание, когда он стоял надо мной, так близко, что я чувствовала его запах. Его запах был теплым, как летний костер, и свежим, как холодный лимонад. Цитрусы и дым.
– Будь начеку, Зейн, – сказал он, в то время как его свободная рука ласкала мой бок. Он приблизил свой рот к моему уху, в то время как его пальцы прошлись по краю моих джинсов вдоль бедра, и он прошептал:
– Заставить тебя кончить не составит труда, милая. Ты уже возбуждена своим собственным воображением и теми несколькими словами, которые я тебе сказал. Так что подумай, что будут делать мои пальцы.
Эти порочные пальцы скользнули под пояс моих джинсов. О Боже мой, что я делала? Я собиралась позволить почти незнакомцу трахнуть меня пальцем в переулке, и все, о чем я могла думать, было: «Да, Боже, да, пожалуйста!» Его пальцы дразнили меня по внутренней стороне бедра, по моей дрожащей плоти, посылая мурашки по моим ногам. Мое дыхание было прерывистым, руки прижаты к грубым кирпичам позади меня. Его пальцы добрались до моих хлопковых трусиков и погладили по краю.
– Напомни мне еще раз, Рэйлинн, – прорычал он, его нос прижался к впадинке за моим ухом. Его тело было так близко, прижатое к моему, горячее и тяжелое.
– Напомни мне, как сильно ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить.
Черт возьми, я кончу от одних его слов, если он продолжит так говорить. Мой язык, казалось, забыл, как составлять слова, и мне потребовалось мгновение, чтобы собраться с духом настолько, чтобы заговорить. Один долгий, мучительный момент, когда его пальцы продолжали дразнить так близко, а губы касались моего уха.
– Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, – прошептала я, потому что, если бы я говорила слишком громко, это прозвучало бы как стон.
Леон одобрительно хмыкнул, и его пальцы начали тереться о мои трусики.
– Обними меня за шею. Тебе нужно будет как-то держать себя в руках.
Я сделала, как он сказал, обвив руками его шею и прижимаясь к нему. Это сразу же сделало момент более интимным, более отчаянным. Мне пришлось потянуться, чтобы удержать его, так что это означало, что мое лицо было спрятано между моими руками и прижато к его груди.
Его пальцы скользнули в мои трусики. Он потер мой клитор, затем мои складочки, затем он усмехнулся.
– О, такая влажная для меня. Такая мягкая.
Его пальцы обвели мой клитор, скользкий от моего возбуждения, двигаясь по бутону, пока мое дыхание не стало прерывистым. Черт, он был прав – я уже была так возбуждена, мое тело жаждало оргазма. Он начал массировать меня двумя пальцами, и дрожь прошла по моим ногам.
– Ах… Леон…
Я начала тяжело дышать, упершись лбом в его грудь. Из-под моей вытянутой руки я увидела, что Зейн наблюдает за нами с сардонически удовлетворенной улыбкой на лице. Когда наши глаза встретились, он поднес палец к губам. Шшшш.
Затем пальцы Леона скользнули внутрь меня, и способность контролировать звуки была полностью утрачена.
– Тише, тише, Рэйлинн, – мягко упрекнул меня Леон, его рука переместилась с моего горла, чтобы вместо этого прикрыть мой рот. Мои стоны были приглушены его ладонью, когда он обхватил меня между ног, его два пальца вошли в меня, когда он использовал тыльную сторону ладони, чтобы помассировать мой клитор.
– Теперь не слишком громко. Если кто-нибудь пройдет мимо и увидит нас, мне придется остановиться. И ты не хочешь этого сейчас, верно?
Я покачала головой, глаза трепетали от экстаза. Его пальцы были такими скользкими, они двигались внутрь и наружу, в то время как моя киска жадно сжималась вокруг него. Мой вес навалился на него, мои руки крепче обхватили его, когда удовольствие нарастало, и мои ноги начали дрожать слишком сильно, чтобы держать меня в одиночку.
– Такая шумная штучка, – сказал Леон. – Мне нравится, как красиво ты стонешь.
Я была в абсолютном оцепенении от удовольствия. Эндорфины затуманили мой разум. Самые безумные мысли поглотили меня, мысли о том, чтобы ощутить его член внутри себя, попробовать его на вкус, поцеловать его и плакать от того, как это было приятно. В мире не было другого кайфа, подобного тем нескольким драгоценным секундам набухания прямо перед тем, как перейти в оргазм. Мои ногти впились ему в спину, и я вскрикнула в его ладонь, мое тело сжалось, как пружина, каждый мускул напрягался все туже и туже, пока…
Освобождение. Блядь. У меня закружилась голова. Я закрыла глаза, покачиваясь рядом с ним, его пальцы толкали меня сквозь волны удовольствия. Я почувствовала легчайшее прикосновение его зубов к моей шее, как будто он хотел укусить, как будто он сопротивлялся желанию причинить мне боль, поглотить меня.
Леон убрал пальцы, и я тяжело прислонилась спиной к стене в послевкусии. У меня не было слов, которых хватило бы, чтобы описать всю остроту этого переживания: безумное удовольствие, страх быть пойманной, неверие в то, что я делала. Незаметно для меня Леон достал мой вейп из кармана и поднес его к моим губам, одновременно подставляя свои скользкие пальцы свету уличного фонаря. Они заблестели, когда я медленно, с головокружением, затянулась вейпом.
– Красиво, – тихо сказал он. Он засунул один палец в рот и высосал его дочиста, когда я выдохнула. Дым закружился вокруг его лица, когда Зейн подошел к нему.
– Это было чертовски великолепно, – сказал он, обнимая Леона за плечи и жадно оглядывая меня с ног до головы. Затем Леон поднял свой средний палец, все еще блестящий, и Зейн медленно взял его в рот, дочиста облизав.
Черт возьми, я снова чуть не кончила от одного этого.
– Всегда средний палец, – пробормотал Зейн, поправляя пиджак и облизывая губы.
– Для тебя? Всегда.
Леон отступил, оглядывая меня, пока я застегивала джинсы неуклюжими пальцами. Он протянул мне вейп.
– Спасибо за игру. Увидимся в кампусе, куколка.
Он отсалютовал мне двумя пальцами, и они с Зейном бок о бок покинули переулок, посмеиваясь на ходу.
9 Леон
У демонов есть два имени.
Есть имя, под которым нас знают: я был Леоном, так я представился, имя, под которым меня знали. Но было также имя, под которым меня призвали, имя, которое можно было только написать и никогда не произносить. Это было имя управляло самой моей сущностью, знак, тесно связанный с моим существом. Моя метка была записана в гримуаре, и поэтому тот, у кого был этот гримуар, мог призвать меня по своему желанию.
Быть вызванным было похоже на рыболовные крючки, выворачивающие мои внутренности через пупок. Это требовало повиновения. Но то, что мой призыватель назвал мое имя, было всего лишь толчком, предложением.
Поэтому, когда я впервые почувствовал, что Кент Хэдли зовет меня по имени, я проигнорировал его.
Он не беспокоил меня с той ночи, когда я отнес тело Маркуса в Уайт Пайн, и я был слишком под кайфом, чтобы позволить ему все испортить сейчас. У меня на прицеле была моя новая любимая добыча: маленькая Рэй, дерзкая Рэй, любопытная Рэй. Черт, самообладание, который мне пришлось проявить, чтобы не заставить ее кричать в том переулке, был абсолютно порочным. Это сделает меня диким, если я не смогу снова заполучить ее. Обладать всей ею. Я хотел ее крови, пота, слез, спермы. Я хотел попробовать все это на вкус.
Зейн просто посмеялся надо мной. Он знал меня веками, видел меня в мои самые мрачные дни. Он был любовником и другом, когда я не хотел отрывать ему голову. Он сразу же заявил мне о моей одержимости, как будто был из тех, кто любит откровенные разговоры. Он охотился за душами ради забавы, всегда с нетерпением преследуя следующую жертву. Я десятилетиями наблюдал, как он преследовал человека только для того, чтобы заставить его пообещать ему свою душу навечно.
– Нет, нет, их нельзя сравнивать, – сказал он. – Я методичен. Концентрированный. Что касается тебя, что ж – ты зацикливаешься. Как собака, у которой перед носом кость. Я видел, к чему приводят твои навязчивые идеи, Леон. Они плохо заканчиваются для тебя.
Вот почему у меня редко были навязчивые идеи.
И я не был одержим.
Мне было… интересно.
И, черт возьми, Кент Хэдли продолжал звать меня.
Он занимался этим достаточно долго, чтобы это чертовски начало раздражать. Он, должно быть, был в ярости из-за того, что я не прихожу, так почему же он не призвал меня? Это был его обычный метод: вытащить гримуар, начертать мелом мою метку на полу несколькими рунами и потребовать, чтобы я пришел. Я не мог сказать «нет». Использование моей метки не оставило мне выбора.
Тот факт, что он делал это так мягко, был странным. Настолько странно, что это разожгло мое любопытство настолько, что я подчинился, хотя бы для того, чтобы посмотреть, что, черт возьми, происходит.
Телепортация была утомительной, поэтому я делал это не часто, но мне также не хотелось бежать всю дорогу до Кента. Свет и тень метались вокруг меня, когда я рассеивал свою телесную форму, прежде чем снова принять физическую форму в гостиной дома Хэдли. Идеально белый ковер, белые диваны, сверкающая металлическая люстра над головой. Основная стена комнаты была полностью стеклянной, открывая вид на деревья, которые покрывали территорию поместья Хэдли. Все было таким чистым и хрупким, что мне просто захотелось все это разбить.
Кент стоял передо мной, заложив руки за спину, его костюм выглядел немного более помятым, чем обычно. Его защитный железный амулет, вырезанный в форме меча, скрещенного с железом, сегодня не был спрятан под рубашкой, как будто он надел его в спешке. Люди бы этого не заметили, но от этой чертовой штуки в воздухе стоял резкий металлический запах, да такой сильный, что у меня разболелась голова. Его жена, Мередит, сидела на диване позади него, и она напряглась, когда я появился – по крайней мере, немного сильнее, чем могло изобразить ее чрезмерно натянутое ботоксом лицо. Джереми сидел на кресле неподалеку, подперев подбородок ладонью, и наблюдал за мной, выглядя скучающим и немного раздраженным. За барной стойкой на кухне Эверли молча наблюдала, заламывая руки на коленях.
Что-то было странным, но я не мог понять, что именно.
– Почему так долго?
Голос Кента был резким, встревоженным. Это действительно было необычно для него.
– Просто выполняю свои обязанности.
Я пожал плечами, избавляясь от обычного напряжения, которое возникало в моей шее из-за того, что я то входил, то выходил из физической формы. – Не хотел оставлять кампус без защиты. Решил, что ты можешь подождать.
– Рабы не говорят своим хозяевам ждать, – усмехнулся Джереми. – Следи за своим языком.
– Или что? – я зарычал, отворачиваясь от его отца, чтобы вместо этого сосредоточиться на нем. Он тут же выпрямился, его челюсть нервно задвигалась, когда я подошел ближе. – Что ты собираешься сделать, а? Хочешь испытать меня?
Он поерзал на своем месте, его взгляд метнулся обратно к отцу. Предсказуемо.
– Так-то лучше. По крайней мере, ты знаешь, когда нужно заткнуться. Тебе следует бояться, мальчик…
– Кент, держи его под контролем, – прошипела Мередит, и Кент прочистил горло.
– Леон, хватит!
Я медленно выпрямился, склонившись над съежившимся Джереми. Никакой боли. Никакого наказания. Кенту нравилось искать любую возможность помучить меня, и он только что упустил подходящий момент. Я оглядел его, еще раз отметив помятый костюм, мешки под глазами, то, как его руки…
Его руки. Пустые руки. Никакого гримуара.
Нет гримуара?
Нет…Нет, не может быть. Кент никогда не выпускал эту штуку из виду.
– У меня есть для тебя работа, демон. Душа, предназначенная для Глубинного, вернулась в Абелаум. Пришло время для следующей жертвы.
Я отвлекся, пытаясь понять, почему, черт возьми, у Кента не было с собой его гримуара. Особенностью второго имени демона, его метки, было то, что его нельзя было вызвать просто по памяти, и его можно было навсегда записать только в несколькими определенными способами: если оно было нанесено шрамом на плоть или написано могущественной ведьмой. Без моей метки, без гримуара Кент не сможет призвать меня, и не сможет сдержать меня.
Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.
– Ты хочешь, чтобы я кого-нибудь похитил, – пробормотал я. – Или ты просто хочешь, чтобы я посидел с Джереми, пока он кромсает очередную жертву?
– Пошел ты!
Джереми повысил голос, вызвав обеспокоенный взгляд своей матери. Ноздри Кента раздулись от силы его выдоха. Он полез в карман пиджака и достал две фотографии, протягивая их мне, чтобы я посмотрел. Я подошел ближе, чтобы взглянуть – и холодная, сжимающая ярость захлестнула меня.
– Ее зовут Рэйлинн Лоусон, но Виктория сказала мне, что ты уже знаешь это, не так ли?
Кент ухмыльнулся. Он держал ее увеличенную фотографию в студенческом билете, а также фотографию, на которой она сидела на скамейке между Джереми и Викторией.
– Приведи ее к нам и убедись, что тебя никто не видит. Убедитесь, что ты не оставил следов борьбы. Ты должен представить все так, как будто она по собственной воле покинула свой дом, поехала на побережье и попала в аварию. Приведи ее к Святому Таддеусу сегодня вечером, в полночь: живую, невредимую и с завязанными глазами.
Я не делал этих фотографий. Я просто уставился на него.
– Нет.
Кент рассмеялся.
– Ты что, сошел с ума? Твой призыватель приказал тебе…
– Заставь меня. Давай, Кенни-бой. Заставь. Меня.
При других обстоятельствах я знал, что произошло бы. Он резко открывал гримуар, проводил по моей метке, чтобы дать ему власть надо мной, и произносил какое-нибудь заклинание с его страниц, чтобы причинить мне боль. Сломать мои кости, раздавить мои легкие, дать мне ощущение, что я сгораю заживо – заклинания наказания в этой книге были ужасными, и даже я едва мог вынести такую сильную боль. Но вместо этого его челюсть просто сжалась, а пустые руки сжались в кулаки.
Он потерял гримуар. Он был бессилен.
– Она Лоусон, – сказал он, как будто мог убедить меня сделать то, что он хотел.
– Потомок Благословенных Первых Трех, одна из избранных Богом.
Краем глаза я заметил, как Эверли заерзала на своем месте. Она была единственным человеком в этой комнате с какими-либо врожденными магическими способностями, но осмелилась бы она обратить их против меня?
– Она должна отправиться к Глубинному, и ты приведешь ее.
Вот почему отродья Хэдли так быстро вцепились в Рэй, как чертовы пиявки, жаждущие полакомиться Божьей милостью. Теперь это имело смысл: Рэй родилась здесь, ее семья, вероятно, жила здесь с тех пор, как был построен город. Какой-то ее несчастный предок спустился в шахты и вышел оттуда с Божьей меткой на себе навсегда.
– Если ты поторопишься, у тебя ещё будет несколько часов с ней до полуночи, – сказал Джереми. – Я вижу, как ты пялишься на нее в кампусе. Ее киска может стать твоей наградой за…
Он даже не заметил, как я двинулся.
Одно мгновение он нетерпеливо подался вперед в своем кресле, наблюдая, как ярость растекается по моему лицу, а в следующее мгновение я схватил его за горло и поднял над головой, пока его мать визжала, а отец ругался.
– Я должен раскроить твой жалкий маленький череп, – прорычал я, сжимая его горло, пока он не забулькал, а его лицо не начало багроветь. Его ноги задергались, пытаясь пнуть меня, как будто его жалкое извивание могло остановить меня.
Я бы убил их. Сначала Джереми, потом Мередит, потом Викторию, и я наслаждался бы каждой секундой. Амулет, который носил Кент, наделенный древней магией, не позволил мне причинить ему вред, но я бы с радостью вырезал всю его семью и заставил его смотреть.
– Леон!
Голос Кента был громким, но даже с защитой, висевшей у него на шее, он не осмелился подойти ко мне. Мередит истерически кричала. Эверли наблюдала за этим со своего стула, вся кровь отхлынула от ее лица. Я рассмеялся, звук разнесся по комнате, когда мои когти впились в шею Джереми, выпуская кровь.
– Опусти его! Повинуйся мне! Подчиняйся немедленно!
– Повиноваться?
Я снова рассмеялась, когда повернулся к нему, поддерживая Джереми одной рукой. – Подчиниться или что? Что ты будешь делать? Что ты будешь делать без своего драгоценного гримуара?
Кент выглядел так, словно я дал ему пощечину.
– Ты действительно думал, что я не пойму этого? Что я не замечу?
Я сжал немного крепче, и изо рта Джереми вырвался медленный писк, как будто из воздушного шарика выпустили воздух.
– После всех этих лет, ты действительно думал, что я позволю тебе оступиться хотя бы на секунду, Хэдли? Все эти годы я служил тебе, рисковал своей жизнью ради тебя, пока ты продолжаешь свои глупые поиски, чтобы угодить Богу, который раздавит тебя, как насекомое, при первой же возможности.
Кент был потрясен, но не подавлен. Вместо того, чтобы обратиться ко мне, его глаза смотрели мимо меня, и я почувствовала прикосновение магии к своей спине.
Я оглянулся. Эверли стояла, по ее лицу текли слезы. Это была ее магия, которую я почувствовал.
Магия ведьмы.
Она была молода и необучена, но я все еще не хотел иметь дело с ведьмой.
Я оглянулся на Кента, в то время как Джереми продолжал дергаться в моей хватке.
– Отпусти меня. Сейчас. И я оставлю твоего сына в живых.
– Отпусти его, Кент!
Мередит взвизгнула.
– Избавься от него!
Кент ненавидел проигрывать. Ярость исказила его лицо, его разум, вероятно, цеплялся за другой вариант. Но Джереми уже обмяк, и, будь у меня еще несколько секунд, я бы сжал еще сильнее и раздавил ему трахею.
– Ты свободен, демон, – выдавил из себя Кент. – Покинь мое присутствие. Покинь этот дом. Отправляйся обратно в ад.
Боже, как приятно было побеждать. Джереми безвольной кучей рухнул на пол, а я исчез, ухмыльнувшись и показав два средних пальца.
