Текст книги "Забрать ее душу (ЛП)"

Автор книги: Харли Лару

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Мой бывший однажды сказал, что мой стиль был похож на «если бы у Дженис Джоплин был ребенок от Сестер Милосердия». Это было скорее странно, чем сексуально, о чем большую часть времени не думала – за исключением тех случаев, когда сверхъестественно сексуальный демон смотрел на меня так, словно собирался снова съесть.

– Почему ты краснеешь?

Он взял мое лицо в ладони, отчего я покраснела еще сильнее, учитывая, что я не могла отвести от него взгляд.

– Я думал, что уже выбил из тебя весь стыд?

Он поцеловал меня в лоб и обнял за плечи.

– Очевидно, мне нужно развратить тебя еще немного, моя девочка.

38 Рэй

Я не знала, чего ожидать, когда Леон сказал, что собирается «занять» меня, но оставить меня в спа-салоне отеля на несколько часов даже не входило в мои планы. То, что мне сделали маникюр и помассировали спину после принятия грязевой ванны, было странным контрастом с прошлыми несколькими неделями; это казалось слишком нормальным, слишком безопасным.

Не то чтобы для меня когда-либо было в порядке вещей провести день в спа-салоне. Это было не то, что обычно укладывалось в мой бюджет влогера-студента колледжа на мели.

Я также не могла понять, откуда у Леона взялись деньги на это. Были ли у демонов деньги? Кредитные карточки?

– У тебя очень напряжены плечи.

Женщина, массировавшая мне спину, была симпатичной блондинкой, на несколько лет старше меня, с таким мягким голосом, что она, вероятно, могла бы заработать целое состояние на записи ASMR-видео.

– Медленный, глубокий вдох… Я собираюсь разобраться с узлами здесь.

Они угостили меня вином, и после бокала мне показалось довольно забавным, что она, вероятно, думала, что все это напряжение вызвано стрессом на работе или в универе, а не тем, что за мной охотятся монстры и культ смерти.

Забавно. Просто умора.

Но она выполнила свою работу. Я уже несколько месяцев не чувствовала себя такой расслабленной. Когда в тот вечер я возвращалась в номер с ощущением, что мое тело превратилось в желе, я поняла, что не могу дождаться, когда уеду из Абелаума. Я не могу дождаться, когда оставлю этот чертов город позади.

К черту воссоединение с магией моего детства. Как только я закончу учёбу и увижу свадьбу Инайи, я уеду так далеко от этого места, как только смогу. Деньги были проблемой, но я бы сдала в аренду недостроенный подвал на Восточном побережье, если бы пришлось.

И Леон…

Стало слишком легко представлять, что он пойдет со мной. Будет жить со мной. Останется со мной. Но когда я вернулась в номер и снова заказала ужин в номер, я поняла, что это опасный ход мыслей. Опасно, потому что это было не то, на что мне следовало возлагать большие надежды.

Леон был демоном. Бессмертный. Монстр. Он хотел заполучить мою душу. Его не сделаешь домашним – и я этого не хотела. Я не хотела демонической вариации идеала нуклеарной семьи с белым заборчиком. Я просто не хотела, чтобы он уходил.

Его отсутствие было бы пустотой, которую я не смогла бы заполнить, что казалось таким глупым, учитывая, что жизнь, которую я прожила с тех пор, как переехала сюда, на самом деле длилась всего несколько месяцев. Но это было похоже на то, как если бы я впервые увидела призрака; так коротко, но так отчетливо, и в тот момент, когда я осознала, что произошло, я поняла, что никогда не смогу с этим расстаться. Странно, что один краткий миг может изменить ход всей твоей жизни.

Я закончила ужинать, солнце село, но Леон все еще не вернулся. Я включила трансляцию с Youtube по телевизору, погружаясь в неразгаданную тайну 1970-х годов, чтобы отвлечься. Ничто так не успокаивает мой мозг, как просмотр истории о бесследно исчезнувшей женщине.

Тук, тук, тук.

Я поставила видео на паузу, хмуро оглядывая комнату. Сначала я подумала, что это стук дождевых капель по окну, но звук был слишком ровным, слишком целеустремленным. Я подождала, прислушиваясь снова, чтобы понять, откуда, черт возьми, он доносится.

Тук, тук.

Я медленно встала с кровати. Это было похоже на постукивание пальцем по дереву, но в этом не было никакого смысла – казалось, что звук доносился из дальнего угла, рядом с раздвижной дверью, ведущей на балкон. Единственным, что находилось по другую сторону этого угла, была ванная комната внутри и балкон снаружи. Я уставилась на стену, на блестящее, грубо отполированное дерево, и мое сердце начало бешено колотиться.

Почему звук словно доносился изнутри стены?

К тому времени, как я увидела движение позади себя, отраженное в окне, Леон уже зажал мне рот ладонью, а другой обхватил горло.

– От тебя хорошо пахнет страхом, малышка, – пробормотал он и развернул меня так, что я оказалась лицом к нему, одной рукой все еще зажимая рот, а другой крепко обхватив меня за спину. Он сверкнул на меня острыми зубами, его глаза заблестели.

– Я скучал по тебе сегодня. Это мучительно – часами думать о том, что я сделаю с тобой, когда вернусь.

Он раскрыл мой рот. Я улыбнулась ему, затаив дыхание, мое бешено колотящееся сердце начало замедляться.

– Мы в безопасности? За нами никто не гонится?

– Мы в безопасности, – сказал он, все еще не давая мне ни дюйма пространства для маневра, прижимая меня к себе. Он слегка нахмурился.

– Я не смог найти Хэдли. Они что-то замышляют, или…

Он покачал головой.

– Им не удалось выследить нас. Итак, перейдем к более интересным темам.

Он толкнул ногой черный бумажный пакет, лежащий на полу, и я с любопытством подняла его. Мой рот раскрылся от удивления, когда я вытащила пластиковую упаковку внутри.

– Срань господня, Леон, ты…ты думаешь, это поместится…

– Если я поместился, то и игрушка подойдет, – сказал он, когда я широко раскрытыми глазами уставилась на фаллоимитатор, который вытащила из упаковки. Он был абсурдно толстым, примерно такого же размера, как у него, и отлит из фиолетового силикона с присоской у основания.

– Я не знала, что ты увлекаешься игрушками, – сказала я.

– Мне нравится все, что я могу использовать, чтобы заставить тебя кричать.

Он ухмыльнулся, когда я порылась еще немного в сумке и вытащила еще одну коробку с бело-голубым вибратором.

– Я подозревал, что наши сегодняшние игры могут быть слишком напряженным без каких-либо отвлекающих факторов.

Я была в восторге от всего, что он задумал, связанного с подобными игрушками, но он уловил мое любопытство.

– Напряженные? В смысле?

Он использовал свои когти, чтобы вскрыть упаковки, и вернул игрушки мне, когда закончил.

– Иди почисти их и постарайся вспомнить: что я тебе говорил, что буду делать сегодня?

Мне потребовалась всего минута, чтобы вспомнить, и холодные пальцы страха снова скользнули по моей спине. Страх и горячее возбуждение свернулись во мне змеей; такие же опасные и такие же пугающие. Пока я чистила игрушки, из телевизора заиграла музыка, и я распознала навязчивый, скрипучий тон как Anti-Social Masochistic Rage группы Ghostemane. А я всегда думала, что это у меня жуткий музыкальный вкус.

Когда я вышла из ванной, он сидел на краю кровати, проводя ватным тампоном по толстой стальной игле, у его ног стояла бутылка изопропилового спирта.

Я застыла при виде этой иглы. Дерьмо. Дерьмо.

– Я никогда раньше не делал пирсинг человеку, – задумчиво произнес он. – Когда я прокалывал язык Зейну, мне не нужно было беспокоиться ни о каких инфекциях.

Он взглянул на меня и подмигнул.

– Не волнуйся. Я провел свое исследование. Я бы не хотел сломать свою маленькую куклу.

Мне хотелось броситься к двери. Мне хотелось закричать. Я хотела… хотела, чтобы он это сделал. У меня уже тряслись руки. Мое сердце было трепещущей птицей, запертой в клетке моих ребер. Моя голова была легкой, как воздушный шарик.

Леон погрозил мне когтистым пальцем.

– Иди сюда, малышка

Я стояла перед ним, почти забыв об игрушках, несмотря на то, как крепко я их сжимала. Он отложил иглу на полотенце, которое постелил на кровать, рядом с парой металлических щипцов и двумя маленькими стержнями из нержавеющей стали с шариками на обоих концах, и взял вибратор из моих рук.

– Положи игрушку. Расположи ее так, чтобы ты могла встать на нее коленями.

У меня внезапно пересохло во рту, но в киске определенно ничего не пересохло. Я положила фаллоимитатор на пол, присасывая его к блестящему дереву у его ног, давая себе достаточно места, чтобы встать над ним на колени. Он с любопытством включил вибратор, жужжащий звук вызвал некоторое инстинктивное возбуждение. Мне нравился вибратор, который был у меня дома, но, черт возьми, эта штука могла довести меня с нуля до ста мучительно быстро.

Он мрачно рассмеялся и снова выключил его.

– О, Рэй… я заставлю тебя кричать.

Я вроде как рассмеялась. Звук был слишком истеричным, чтобы быть чистым смехом. Предвкушение было адреналиновым, абсолютно беспощадным, поскольку заставляло каждую мышцу моего тела подергиваться, а клитор наливаться теплом. Он протянул руку и медленно провел единственным когтем по моей щеке.

– Какое у тебя стоп-слово?

– Пощада, – прошептала я.

– Хорошая девочка. Раздевайся.

Я сняла рубашку, одернула юбку, и по моей коже побежали мурашки. Он не прикоснулся ко мне, когда я расстегнула лифчик, а затем стянула трусики. Он просто наблюдал, золотистые глаза изучали каждый дюйм моего тела медленным, расчетливым взглядом голодного волка. Планируя, где укусить в первую очередь.

– Я чувствую запах твоей влажной киски.

Он усмехнулся.

– Прикоснись к себе. Я хочу, чтобы ты почувствовала, какая ты влажная.

Я повиновалась, скользя пальцами вниз. Я была скользкой, и ощущение, как мои пальцы скользят по клитору, заставило меня вздрогнуть. Я старалась не ахнуть, но мои глаза затрепетали, и я не смогла сдержать стон.

– Засунь свои пальцы мне в рот.

И снова я повиновалась. Его раздвоенный язык скользнул между моими двумя пальцами и покружился над ними, прежде чем он высосал их. Он закрыл глаза, наслаждаясь вкусом и слизывая его со своих губ.

– Встань на колени. Засунь игрушку внутрь себя.

Я опустилась на колени на прохладное гладкое дерево. Он протянул бутылочку со смазкой и брызнул мне в руку, чтобы я могла натереть скользкой смесью фаллоимитатор подо мной. Какой бы влажной я ни была, такая толстая игрушка не могла легко войти внутрь. Я сглотнула, когда расположила его у своего входа, наблюдая за его глазами, в то время как он наблюдал за мной в ответ.

– Пронзи себя ради меня, малышка.

Я застонала, опускаясь на игрушку, толщина растягивала меня до боли, пока мне не пришлось остановиться на полпути, тяжело дыша. Он наклонился, провел рукой по моему лицу и взъерошил волосы у меня на затылке.

– Глубже.

Я надавила, всхлипывая от растяжения внутри меня. Наконец я полностью опустилась на колени, опираясь на пятки, так как мои ноги дрожали. Он приподнял мою голову, используя мои волосы как рычаг, и медленно поцеловал меня в губы, не торопясь, пока его язык играл с моим.

Целуя меня, он включил вибратор. С закрытыми глазами я понятия не имела, что он делает, пока вибрация не коснулась моего клитора, и я не закричала ему в рот. Он поцеловал меня крепче, заглушая эти крики удовольствия, когда прижимал игрушку ко мне, посылая дрожь по моим ногам. Только когда я была на грани оргазма, он отстранился, злобно ухмыляясь моим отчаянным вздохам.

– Оседлай этот член, малышка. Медленно и глубоко.

Я сделала, как он сказал, хотя мои ноги дрожали и были слабыми. Полнота фаллоимитатора внутри меня заставила меня застонать, моя киска сжалась вокруг него, когда я снова опустилась. Пока я это делала, Леон смочил еще один ватный тампон изопропиловым спиртом и взял мою грудь в руку.

– Продолжай двигаться, плавно и медленно, вот так.

Он продезинфицировал один сосок, затем другой, влажная вата холодила эти затвердевшие бутоны. Затем он взял щипцы, зловеще щелкнув ими.

– До самого конца, Рэй. Наполни себя. Теперь прижми это к своему клитору.

Он протянул мне вибратор, который я держала между ног трясущимися руками. Он взялся за иглу.

– Ради меня стой так неподвижно, как только сможешь.

– Черт, – выдохнула я, дрожа, испуганная, настолько возбужденная, зная, что до оргазма остались считанные секунды. Но он был всего в нескольких секундах от того, чтобы вонзить в меня эту иглу, и, судя по тому, как напрягся мой живот, мое тело жаждало этой боли. Я жаждала этого интимного, нежного насилия.

Он зажал щипцами мой сосок, крепко держа его, пока я смотрела на него широко раскрытыми глазами, от предвкушения у меня перехватило дыхание.

– Посмотри на меня, малышка.

Я подняла глаза, и он одарил меня своей острой, демонической ухмылкой.

– Ты боишься?

– Черт возьми, да.

– Ты хочешь эту метку?

Я быстро кивнула, все мое тело сотрясалось от волн удовольствия, которые вибратор посылал сквозь меня.

– Да. Я хочу этого. Мне нужна твоя метка, пожалуйста.

Игла пронзила мою кожу; перед глазами все вспыхнуло, а в голове стало легко. Боль была острой и щиплющей, но не незнакомой. Я и раньше делала пирсинг, просто не там. Но встреча этой боли с моим удовольствием, вершина предвкушения, наконец достигнутая, разбила меня вдребезги, как тонкое стекло. Я закричала, но не от боли, а от освобождения, от изысканно совершенного коктейля ощущений.

Я кончила, когда эта игла вонзилась в меня. Щемящая, безжалостная боль опрокинула меня через край. Я задрожала, застонав, когда Леон вставил украшения внутрь.

– Моя девочка, – пробормотал он и обхватил мою голову руками. – Ты так хорошо это воспринял, черт возьми, посмотри на себя.

Его глаза скользнули по мне – по моему лицу, груди, вниз к моим дрожащим ногам. – Красавица.

Он целовал мой лоб, щеку, грудь, которую он только что проколол, в то время как я плавала в экстазе, сотрясаемая повторными толчками.

– Еще раз, малышка. Ещё один. Оседлай этот член еще раз.

Я не знала, откуда у меня взялись силы повиноваться. Я так глубоко погрузилась в это блаженное состояние покорности, удовольствия, добровольной беспомощности. Это было измерение без страха, без того ужаса, который нависал надо мной последние несколько месяцев. Это было безопасно, прекрасно, так приятно. Моя киска растягивалась и пульсировала вокруг этой толстой игрушки, когда он извлек еще одну иглу из прозрачного пластикового колпачка и очистил ее.

– Не двигайся ради меня. Включи вибратор снова.

Мой клитор был настолько чувствителен, что простое прикосновение к нему гудящей головкой вибратора заставило меня застонать. Оставаться неподвижной теперь было намного труднее. Я не могла перестать дрожать, как будто мое тело не могло вместить множество переполняющих его ощущений. Я не сводила глаз с его лица, пока он накладывал щипцы, и улыбнулась, увидев едва сдерживаемое волнение, вспыхнувшее в его глазах, когда он поднял иглу.

Он был монстром, но он был моим. И я принадлежала ему, так же верно, как если бы он уже забрал мою душу.

Я столько лет гонялась за тьмой, тянулась к ней, взывала к ней, а теперь я погрузилась в нее. Она охватила меня, и я не хотела, чтобы было по-другому. Тьма была острой, словно лезвие, но, Боже, какой же она была теплой. Ужасной, но безопасной.

Тьма была демоном, склонившимся надо мной с огнем в глазах, шепчущим:

– Ты моя, малышка.

Вторая игла причинила еще большую боль, но все равно разбила меня вдребезги. Моя голова откинулась назад, глаза закрылись, я застонала от этой жестокой остроты и покалывающего, огненного удовольствия, которое потекло по моим венам, от самой сердцевины до кончиков пальцев ног. Я уронила вибратор, стимуляция была гораздо сильнее, чем я могла вынести. Моя голова была такой легкой, я погружалась так глубоко.

Леон не дал мне упасть. Он стоял на коленях рядом со мной, обхватив меня руками, прижимая к своей груди, покрывая поцелуями мое лицо и шепча:

– Вот моя девочка. Тише, полегче Всё. Дыши глубже, малышка.

Я поняла, что музыка изменилась. Я узнала песню…. Cigarettes After Sex…Nothing's Gonna Hurt You Baby. Я парила с закрытыми глазами, разбитая и в тепле, защищенная в его объятиях. Я могла бы забыть обо всех опасностях за пределами этих стен и позволить тьме стать моим убежищем здесь. Я могла бы позволить злу стать моим убежищем, извращению – моей терапией, а монстру – моим любовником.

39 ЛЕОН

– Знаешь, я могу почистить их сама… Тебе не противно?

Я прищурился, глядя на нее, и осторожно провел ватным тампоном по полоске через ее сосок.

– Я делал ради удовольствия вещи настолько отвратительные, что большинство людей от этого стошнило бы. Чистить отметки, которые я тебе поставил, совсем не противно, Рэй.

Она ухмыльнулась, когда я перешел к чистке другого. Она сидела на краю большой ванны без рубашки и в огромной пижаме на нижней половине тела

– Отвратительные вещи, да? Например, какие?

Ее темные глаза сверкнули тем озорным блеском, который воспламенил мой мозг. Это игривое любопытство сводило меня с ума, точно так же, как и в тот первый раз, когда она огрызнулась мне в ответ.

Я вляпался из-за этой девушки. Хорошенько и по-настоящему.

Я знал, что это было за чувство, когда она спала рядом со мной прошлой ночью, вялая и измученная – боль в моей груди, такая горько-сладкая, когда я обнимал ее. Я не мог сказать, что многие вещи пугали меня, но это пугало. То, что я почувствовал, когда увидел в ней свой металл, сияющий на этих роскошно мягких, неотразимых грудях, привело меня в такой ужас, что у меня почти перехватило дыхание.

Я не должен был ничего чувствовать к человеку. Но вот я здесь, готовый рискнуть жизнью и увечьями ради этой маленькой женщины, охваченной адским пламенем.

Я отложил солевой раствор и ватные тампоны и поцеловал ее левую грудь, затем правую; затем шею, теплую и пульсирующую кровью; затем ее лицо, нежное и покрасневшее, когда она захихикала. Ее смех заставил меня зарычать, это вызвало немедленное желание прижать ее к себе и играть с ней, пока ее хихиканье не превратится в крики удовольствия.

– Ах, осторожнее, они болят!

Мне потребовались все остатки самообладания, чтобы позволить ей подняться с края ванны, а затем наблюдать, как она раздевается до конца и встает под душ.

– Держи шторку открытой, – сказал я, прислоняясь спиной к раковине. – Я хочу тебя видеть.

Мое самообладание продержалось недолго. Я разделся, и пока мыло все еще оставалось скользким на ее коже, я трахал ее у стены, пока она, задыхаясь, не выкрикнула мое имя, и, черт возьми, мое имя звучало так приятно, когда слетало с ее губ. Она наклонилась, упершись руками в кафельную стену, и я потянулся, чтобы сжать ее лицо, и потребовал:

– Повтори мое имя, малышка. Кричи для меня.

Она это сделала, и, черт возьми, это был рай.

Я снова заказал ей слишком много еды, но мне понравилось, как просияло ее лицо, когда она увидела, что все тарелки с завтраком доставлены. Она расправлялась с тарелкой толстых бельгийских вафель с персиками, когда зазвонил ее телефон, и ее глаза обеспокоенно сузились, когда она посмотрела на экран.

Она взглянула на меня с неуверенностью на лице.

– Это Виктория.

Я встал с кровати, свирепо глядя на ее телефон, как будто мог определить намерения женщины Хэдли, просто взглянув на него. Он звонил, пока не перешел на голосовую почту, затем через паузу… снова зазвонил.

– Посмотри, чего она хочет, – тихо сказал я. Я не был до конца уверен, какими технологиями располагали Хэдли – например, могли ли они определить наше местоположение по телефонному звонку, – но в любом случае пришло время менять наше место. Лучше знать, какую ложь они собирались попытаться сплести сейчас, чем оставаться в неведении.

Рэй удалось придать своему голосу удивительно дружелюбный тон, когда она ответила:

– Привет, детка! В чем дело?

Ее лицо побледнело, и я отчетливо услышал голос Виктории на линии.

– Папа умер. Все кончено, понимаешь? Все, черт возьми, кончено.

– Виктория, о чем ты говоришь? Глаза Рэй были широко раскрыты, когда она посмотрела на меня, одними губами спрашивая:

– Какого хрена?

У меня голова шла кругом. Из всех историй, которые я ожидал услышать, это была совсем не та.

– Мой отец мертв, Рэйлинн!

Голос Виктории был сдавленным, запыхавшимся, испуганным. Почему она испугалась?

– Боже, и мне даже не грустно из-за этого. Что я за чертова дочь такая?

Затем, мягко:

– Какой отец захочет убить своего ребенка?

Всхлип, затем горький смешок. Судя по ее темпу и учащенному дыханию, она шла быстро, почти бежала.

– Это не имеет значения. Все это, черт возьми, больше не имеет значения. Я даже не сожалею, Рэй, я сделала то, что должна была сделать. Мы оба это сделали. Наступила пауза. Она затаила дыхание.

Она пряталась.

– Виктория, мне так жаль твоего отца…

– Не прикидывайся дурочкой.

Эмоции исчезли из ее голоса.

– Ты не сожалеешь. Я тоже. Но дело сделано. Вы с этим демоном тоже сделали то, что должны были сделать, не так ли? Может быть, мне следует поблагодарить тебя.

Еще один горький смешок.

– Пока, Рэй. Честно говоря, поздравляю. Ты выжила.

Она повесила трубку. Рэйлинн уставилась на телефон в своей руке, медленно моргая, переваривая услышанное. Что, черт возьми, только что произошло? Судя по ее тону, Виктория не лгала. Она не притворялась. Она была в ужасе.

– Кент Хэдли мертв.

Рэйлинн уставилась на меня, и что-то похожее на улыбку тронуло ее губы.

– Он…он мертв. о мой Бог. Ты… Это был ты?

– Черт, я бы хотел, чтобы это был я.

Размышляя, я начал расхаживать. Кент был мертв. Либири погрузятся в хаос, борясь за лидера. Уязвимые. И, судя по ее словам, Виктория тоже считала меня убийцей. Они были в неведении; они даже не знали, кто на них нападает.

– Я же говорил тебе, Кент старался себя защитить. Любому демону было бы трудно причинить ему вред. Но Джунипер…Джунипер могла убить его.

– Конечно! Она была на вечеринке.

Она усмехнулась, внезапно вскочив со стула.

– Все кончено Леон! Он мертв!

Она обняла меня, и я вздрогнул, но и она вздрогнула тоже, когда ее энтузиазм заставил ее прижаться ко мне своим нежным пирсингом. Даже это не разубедило ее. Она улыбалась, поводя плечами в том глупом танце, который она исполняла, когда была взволнована.

Мне хотелось бы разделить ее энтузиазм.

– Я могу вернуться!

Она вытянула руки над головой, со вздохом снимая напряжение.

– Я пропустила всего один день занятий, я действительно могу закончить этот семестр и сдать экзамен!

Но это казалось слишком простым, слишком… удобным. Я действительно верил, что Кент мертв, но я не верил, что с ним все закончилось.

Это еще не конец. Но я не знал, что будет дальше. Я не знал, в чем теперь кроется опасность.

Кто займет место Кента?

– Я позвоню Инайе и скажу ей, что заберу Чизкейка сегодня вечером, – взволнованно сказала Рей. Я не остановил ее, когда она звонила, но везти ее обратно в Абелаум казалось слишком опасным. Казалось, что было слишком рано. Либири никак не могли так легко сдаться. Хэдли были всего лишь одной семьей, но они были не единственной семьей, которая свято хранила свою верность.

Или, может быть, мне действительно не нравилась идея о том, что Рэй больше не нуждается в моей защите от них. Может быть, мне не нравилась идея возвращаться в этот город, который хранил у меня так много плохих воспоминаний. Может быть, я просто хотел увезти свою девочку куда угодно в мире, только не туда, и смотреть, как она охотится на призраков в свое удовольствие, и никогда больше не думать о Либири.

Да. Наверное, так оно и было, черт возьми.

– Леон?

Она убрала телефон и сидела перед своими недоеденными вафлями, выглядя внезапно протрезвевшей.

– Ты…Я имею в виду… думаешь, возвращаться безопасно?

Я провел рукой по лицу. Я знал, почему она хотела вернуться. Я знал, что люди привязываются к местам и вещам, и что расставаться со всеми видами и запахами, которые стали для нее привычными, было тяжело. Я знал, что она считала окончание учебы важным делом, и я знал, что она любила этого кота. Знал, что люди преуспевают лучше всего, когда у них есть хоть какое-то подобие нормальности. Дом. Безопасность.

Я знал, что увезти ее и заставить оставить все позади не сработает, или что постоянные переезды из отеля в отель будут вызывать у нее стресс.

– Я не знаю.

Это был самый честный ответ, который я мог дать.

– Я не знаю, что будут делать Либири теперь, когда Кента больше нет. С Либири или без них, Бог все равно хочет тебя.

Страх промелькнул на ее лице и она сглотнула его.

– Их слуги все равно придут за тобой. Монстры все равно будут преследовать тебя.

То, как вытянулось ее лицо и как вся эта напряженная надежда покинула ее, было похоже на удар молотка по моим ребрам. Я присел на край кровати, жестом подзывая ее к себе. Она стояла передо мной, новый металл в ее сосках прижимался к рубашке, ее пальцы теребили пижамные штаны. Я провел пальцами по ее губам, щеке, по мягким прядям ее волос. Я не умел быть нежным; от этого у меня подергивались пальцы. Но это стоило самообладания, чтобы почувствовать, как она прижимается лицом к моей руке.

– Ты хочешь вернуться?

Она кивнула.

– На самом деле здесь я не в большей безопасности, не так ли? Монстрам наплевать на границы города. Не похоже, что я могу выйти отсюда после наступления темноты или прогуляться в одиночестве.

Она вздохнула.

– Я имею в виду, я… я все еще…Мне нужно, чтобы ты был со мной.

– Ты моя, – просто сказал я. – Я не уйду.

– Знаешь, я думаю об этом каждый день.

Она прикусила губу и отвела глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом.

– Сделка, которую ты предложил. Я думаю об этом. Просто…

Она попыталась отвернуться, но я продолжал держать ее за затылок. Я хотел увидеть ее лицо, ее глаза. Я не хотел, чтобы она скрывала от меня свои страхи.

– Это важное решение, Леон.

То, как я хотел ее душу, было почти невыносимо. Это было постоянное давление на задворки моего сознания, зуд, до которого я не мог дотянуться. Потребность обладать ею целиком. У нас, демонов, была сила забрать почти все, что мы хотели, но человеческую душу?

Это нужно отдать добровольно.

Это была гребаная пытка.

Я встал с кровати, поцеловал ее в лоб и откинул ее голову, чтобы она посмотрела на меня.

– Я знаю. Я жду, Рэй. Я никуда не собираюсь уходить. В конце концов, ты отдашь её мне.

Я ухмыльнулся и пожал плечами, настолько озадаченный, насколько мне удалось изобразить.

– Собирайся, малышка. Давай отвезем тебя домой.