Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 07"

Автор книги: Харлан Эллисон

Соавторы: Джин Родман Вулф,Владимир Гаков,Нэнси (Ненси) Кресс,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев,Джеймс Блэйлок,Арсений Иванов,Василий Горчаков,Евгений Зуенко,Владимир Губарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Я отобрал у него Зеленую Палочку. Запер кота на кухне, невзирая на свирепый блеск его желтых глаз.

Зеленая Палочка проснулась было, но я попросил ее отключиться. Для ее же блага. Ничуть не щадя паркета, я принялся за работу.

…Полгода минуло с того дня. Все свои скудные сбережения я вложил в садовый инвентарь – горшки, удобрения, особые лампы… Я забросил работу, не посещаю присутственных мест. Живу я теперь на кухне – вся комната уставлена горшками. Я посадил все кусочки Зеленой Палочки, даже самые крошечные. Почти все они дали всходы.

В мире на все лады обсуждается исчезновение Зеленой Палочки. Выслушивая самые несуразные предположения, я смеюсь.

Освоение Якутии ведется не так быстро, как мы боялись. Но все же ведется. Надеюсь, мы не опоздаем – вчера я заметил, что на двух растениях, стоящих ближе к обогревателю, образовались зеленые бутоны.

Но иногда, по ночам, мне приходят в голову странные мысли: а если всю Якутскую Пустошь засеять Зеленой Палочкой, не будет ли ее безумный отпрыск выращивать Человека?

Евгений Харитонов
МЫ ЖИЛИ ПО СОСЕДСТВУ…

*********************************************************************************************

Европа, являясь, в сущности, родиной НФ-культуры, в итоге не удержала своих позиций, уступив пальму первенства американским авторам. Одна из главных причин подобного смещения приоритетов связана с тем фактом, что НФ Европы только в послевоенные годы (1950–1960 гг.) сформировалась как отдельный жанр. В предвоенной же европейской литературе фантастика представляла форму и метод, не выходя из русла традиционной литературы. В свою очередь, и внутри европейской культуры заметна своя система отношений, свой ранжир. Очевидно, что развитие фантастики Восточной Европы по большей части связано с эволюцией фантастики Западной Европы.

*********************************************************************************************

В отличие от западноевропейской НФ, фантастика стран Восточной Европы волей политического «случая» оказалась расколотой на два социально-идеологических этапа (помимо обязательных исторических и стилевых периодов): это, собственно, довоенная фантастика, никак политически и эстетически не выделявшаяся из общеевропейской культуры, и фантастика, возникшая в период социалистических преобразований, что повлекло за собой деление на НФ соцстран и НФ капстран. Разница действительно существовала. Приходится признать, что послевоенная восточноевропейская фантастика почти не выдвинула заметных фигур международной значимости, исключая разве что некоторых авторов масштаба С. Лема. Во многом причиной тому известная идеологизированность, а местами несамостоятельность, присущая фантастическим культурам Восточной Европы на раннем этапе современного развития. Хотя, конечно, это никоим образом не должно умалять бесспорных достижений «социалистических» авторов.

Надо отметить еще и тот факт, что представление фантастики Европы в подобных обзорах неизбежно окажется мозаичным и фрагментарным. Согласитесь, невозможно в объем очерка вместить все перипетии историографии литературы, равно как более или менее подробно рассмотреть творчество какого-то отдельного писателя. Но – начнем.

1.

По старшинству и обилию основоположников жанра чешская литература несомненно лидирует в восточноевропейском «союзе фантастов». Еще в 1623 г. из-под пера знаменитого чешского ученого и педагога Яна Амоса Каменского вышел роман «Лабиринт света и рай сердца». Эта сатирическая утопия о городе-мире и по сей день является одной из вершин чешской литературы. Но что касается собственно фантастики, то «вакансия Каменского» оставалась незаполненной очень долго – вплоть до первой половины XIX столетия. Предысторию чешской НФ можно условно поделить на три периода. Первый из них приходится приблизительно на 1850–1860 гг., когда – не без влияния идей немецкого и русского романтизма – в чешской литературе стали появляться произведения, в которых преобладала атмосфера загадочного, мистического; появились и научно-фантастические мотивы, например, в произведениях Яна Хибла («Поучительные и короткие истории о страшном»), Вацлава Крамериуса («Таинственные приключения»), Йозефа Колара («Создатели ада»).

В 1870-х гг. в Чехии стали активно издавать переводную фантастику, в том числе книги Жюль Верна, Эдгара По, что не могло не отразиться и на внутреннем литературном процессе. 1870–1914 гг. – время становления собственно научно-фантастических традиций в чешской литературе. Конечно, молодой жанр не избежал «трудностей роста». Однако наряду с многочисленными книгами откровенно подражательного характера «под Жюль Верна», в эти годы появляются поистине жемчужины ранней НФ. Следует признать, что высшие достижения в этой области принадлежат, как правило, авторам, не очень-то принимавшим во внимание законы научной фантастики, использующим фантастические мотивы как способ прикрытия сатирической направленности своих произведений. Два имени особенно выделяются в этот период. Во-первых, Сватоплук Чех, прославившийся циклом сатирических «путевых очерков» о путешествиях мещанина Матея Броучека в XV век и на Луну (1888); во-вторых, известный журналист и писатель Якуб Арбес, которому принадлежит идея создания целого жанра – «пражское романето», нечто среднее между романом и повестью, для которого обязателен фантастический элемент (напомним, что в те годы деления на собственно фантастику и нефантастику еще не существовало). Его научно-фантастические повести «Дьявол на дыбе» (1866), «Святой Ксаверий» (1873) и в особенности «Мозг Ньютона» (1877) считаются яркими образцами чешской НФ, во многом определившими самобытные черты НФ в чешской литературе.

С началом XX века в Чехии уже вовсю печатаются НФ-романы чешских и переводных авторов – далеко не равноценных и по уровню литературного мастерства, и по части сюжетной изобретательности. Чешская фантастика еще не выработала своих традиций, она часто неумело и по-детски наивно и бессистемно перенимала опыт зарубежных авторов, пытаясь в то же время удержаться в русле каких-то национальных традиций. На волне популярности жанра в литературу просочилось немало авторов, принципиально далеких от литературного круга. И только случай возвел их на пьедестал пионеров жанра. Пример тому – довольно заурядный писатель, трактирщик по основному роду занятий Карел Глоух, создатель двух авантюрно-фантастических сочинений «Удивительное путешествие Иржичка» (1907) и «Заколдованная земля» (1910), которого, однако, историки жанра единодушно именуют «чешским Жюль Верном». И в то же время в разряд «забытых авторов» волей все того же случая попал действительно талантливый писатель Метод Суходолски, чей роман «Русские на Марсе» (1909) представляет немалый интерес и сегодня (кстати говоря, в этом произведении предпринята одна из ранних и серьезных разработок темы Контакта).

Первая четверть XX века насыщена грандиозными историческими переменами, сказавшимися и на идеологических трансформациях литературы: кошмар первой мировой войны, «низвержение» трехсотлетнего владычества Габсбургов, обретение политической независимости и, наконец, создание в 1918 г. нового государства – Чехословакии. Период с 1914 по 1936 г. без преувеличения можно назвать «Золотым Веком» в чешской фантастике, когда она выбивается в авангард фантастики европейской. Грандиозными именами отмечено это время: Карел Чапек, Иржи Гаусман, Карел Конрад, наконец, знаменитые «пражские немцы» Франц Кафка и Густав Мейринк… «Волной утопизма» назвал этот период видный чешский критик А.М.Пиша. Впрочем, на деле мы чаще сталкиваемся с примерами «антиутопизма». В 20-е гг. социальная фантастика становится едва ли не главенствующим жанром в чешской литературе. Велико искушение остановиться подробнее на этом периоде, но – увы! – рамки журнального обзора вынуждают ограничиться упоминанием наиболее значительных фигур и книг: «Война с саламандрами» и «Кракатит» К. Чапека, «Дом в 1000 этажей» Яна Вайсса и «Дикие рассказы» Иржи Гаусмана, «Властитель мира» Эмиля Вахека и «Средиземное зеркало» Карела Конрада, «Плотина» Марии Майеровой…

Новый – современный – этап в истории чешской НФ начинается сразу же после второй мировой войны. В 1946–1960 гг. формируется «обновленный вариант» чешской НФ – как литературы страны, идущей политическим курсом социализма. Трансформация идеологических взглядов внутри страны неизбежно влияет на изменение творческой идеологии НФ (вперед – к светлому Будущему!). Однако первые послевоенные годы в чешской фантастике выглядели плачевно. Выходившие в это время книги страдали идеологизированностью, равно как излишней технологической направленностью. Популярные в 40-х – начале 50-х приключенческие романы о науке, созданные Рудольфом Фаукнером и Ченеком Гароусом («Гималайский туннель», 1946; «Урал – Уран 235», 1947), произведения известного ученого Франтишека Бегоунека («Акция «Z», 1956; «Робинзоны космоса», 1958) и Владимира Бабулы (трилогия «Сигналы из космоса», «Планета трех солнц», «Друзья из Гадониши», 1956–1963) можно было бы обвинить с высоты сегодняшнего дня в банальности сюжетной интриги, психологической недостоверности образов… Но не стоит забывать, что книги эти создавались в нелегких для страны условиях послевоенной обстановки. Авторы сделали доброе дело, пытаясь возродить жанр.

Что до «наследников Чапека», то они все-таки появились. В конце 50-х на литературном небосклоне вспыхнули две яркие «звезды», чей свет во многом определил дальнейшее развитие современной чешской НФ. Это Йозеф Несвадба и Людвиг Соучек. Несвадба обратил на себя внимание в 1958 г. сборником рассказов «Смерть Тарзана». Уже здесь определились творческие интересы писателя, который акцентировал внимание прежде всего на проблемах этического и психологического характера, связанных с достижениями НТР. Репутацию «законодателя мод» закрепили вышедшие в начале 60-х сборники «Мозг Эйнштейна» (1960), «Экспедиция в противоположную сторону» (1962). Творчеству Несвадбы свойственно по-чапековски бескомпромиссное сатирическое мышление, психологизм и яркая образность. К слову сказать, Й. Несвадба стал первым фантастом «соцлагеря», чьи произведения стали переводить в США и других странах. Однако уже к концу 60-х писатель неожиданно отходит от НФ, обратившись к традиционной прозе, в которой незначительные фантастические элементы служат для психологических и психиатрических (Несвадба – врач-психиатр по основной специальности) исследований души человека. Впрочем, в первой половине 1980 годов после почти двадцатилетнего «молчания» Й. Несвадба вернулся в НФ.

Литературная карьера Людвига Соучека, начавшаяся довольно поздно (когда писателю исполнилось 35 лет), оказалась на редкость бурной и плодотворной. За десять лет он успел создать целую библиотеку ярких произведений. Дебютировал он в 1964 г. романом «Путь слепых птиц», за которым последовали роман «Укротители дьяволов» (1965), сборники «Братья черной планеты» (1969), «В интересах Галактики» (1973) и изданные посмертно романы «Безумцы из Гептериды» (1980) и «Боги Атлантиды» (1983). Его перу также принадлежат работы по искусству и эссе о прошлом нашей планеты.

К этому поколению относятся и два других самобытных автора – Ярослав Зыка и Вацлав Кайдош, также исповедовавшие интеллектуальное направление в фантастике.

Однако в начале 70-х интерес к НФ в Чехословакии резко снижается. Читатели отдают предпочтение детективу, критики поговаривают о кризисе жанра. «Даже такая классика жанра, как «Патруль времени» американского писателя П. Андерсона, оставалась лежать на прилавках книжных магазинов», – вспоминает в одном из своих эссе историк жанра и фантаст Ондржей Нефф. Ситуация постепенно меняется лишь во второй половине 1970-х, когда в литературу приходит новая гвардия авторов – так называемая «Третья Волна», взявшая курс на «сближение НФ с Большой Литературой». Предтечей новых веяний стала Яна Моравцова. Свой сборник «Клуб безошибочных» (1973) она построила таким образом, что рассказы научно-фантастического характера перекликались с малой прозой иных жанров – как две стороны одной медали, как два способа исследования мира и человека. Подобная драматургия сборника была воспринята критикой как «случайность», но вышедший в 1983 г. следующий сборник писательницы – «Клуб ошибающихся» – подтвердил, что речь идет о совершенно определенной концепции: НФ и так называемая Большая Литература едины. По тому же пути пошел и Любомир Махачек в своем раннем сборнике «Песок на зубах» (1979).

В ряду наиболее ярких имен «Третьей Волны» следует назвать одного из несомненных лидеров чешской НФ 70-80-х Ярослава Вейса («Эксперимент для третьей планеты», 1976; «Шкатулка Пандоры», 1979; «Море времени», 1985), Зденека Вольны («Воскресенье на продажу», 1980; «Золотая ловушка, полная времени», 1983), Карела Блажека (романы «Падение», 1979; «Самый лучший век», 1982), Ладислава Салая, Людмилу Фрейову. В эти же годы успешно дебютируют авторы, завоевавшие имя в реалистической прозе – Отакар Халоупка, Ота Дуб, Алексей Плудек и Владимир Парал. Однако по влиянию на читателей и коллег самое заметное место в «Третьей Волне» чешской НФ 80-90-х занимает Ондржей Нефф, дебютировавший в фантастике в начале 80-х. Нефф известен также как неутомимый пропагандист и историк жанра, автор нескольких критических книг (а не так давно, в 1995 г., под его редакцией вышла первая в Чехии литературная энциклопедия фантастики), оказавших значительную роль в продвижении НФ Чехии и Словакии за пределы страны. Нефф сегодня является весьма популярным автором не только на родине, но и далеко за ее пределами. Ему удалось объединить в своих произведениях чапековские иронию и склонность к литературным парадоксам и аллюзиям с «западной» динамичностью, непредсказуемостью сюжетной интриги. Иными словами, Нефф сблизил в своем творчестве две традиции – чешской классической литературы и западной прозы.

В последние годы в Чехии выходит НФ-журнал «Икар», вокруг которого сформировалось молодое поколение фантастов. Но время для серьезного разговора о них еще не наступило.

2.

Предыстория венгерской НФ имеет немало общего с чешской. И дело не просто в тесных связях по линии австро-венгерской «родословной». И в Чехии, и в Венгрии фантастика возникла практически в одно время, их ранняя история богата громкими именами, да и почти синхронное развитие «генеральных» идей роднит эти две державы.

История венгерской НФ насчитывает около двухсот лет. Еще в XVIII веке – не без влияния французской прозы – в венгерской литературе появляются образцы просветительской утопии, фантасмагории, романы о путешествиях в неведомые страны. Первым же заметным произведением ранней художественной фантастики следует назвать сатирический «антифеодальный» роман-фантасмагорию Дёрдя Вешшеньеи «Путешествие Тарименеша» (1804).

С началом так называемого Периода Реформ в первые десятилетия XIX века происходит становление оригинальной венгерской литературы, бурно развивается книгоиздательская деятельность. Вектор читательского интереса смещается в сторону научно-популярной литературы, что, естественно, оказывает влияние и на литературу художественную. Это, в свою очередь, вызвало в 1830–1840 гг. мощный всплеск произведений с фантастическими сюжетами, посвященных, как правило, чудесным изобретениям. Но в этот период, пожалуй, только два произведения заслуживают внимания, хотя бы потому, что обе повести являют собой едва ли не самые ранние в мировой фантастике образцы именно научно-фантастических космических экспедиций. Это, во-первых, произведение Ференца Нея с незамысловатым названием «Путешествие на Луну» (1836). Ней отправляет воздушный корабль со своими героями на Луну, где путешественники обнаруживают высокотехнологическое общество. Повесть по тем временам содержала немало фантастических идей: транспорт, приводимый в движение при помощи магнетизма, искусственный дождь, управление погодой, законсервированный в хрустальных трубках солнечный свет… Вышедшая десятилетием позже повесть Миклоша Йоши-ки «Последние дни» (1847) и вовсе поражает обилием новаций, разместившихся всего на двух десятках страниц. Но еще больше поражает подчеркнутое равнодушие историков жанра к этому образцу ранней НФ. А ведь в данном случае мы имеем дело с первой в мировой литературе экспедицией на планету иной звездной системы и первым образчиком «космической оперы» – жанра, получившего свое развитие только в XX веке. Ну а россыпь фантастических идей – подводные лодки, самолеты, гибкое стекло, телепатия – просто изумляет.

И все-таки основоположником национальной НФ является писатель, чей вклад в историю венгерской литературы трудно переоценить. Это знаменитый писатель-романтик Мор Йокаи (1825–1904). Еще в 1846 г., когда писателю исполнился всего 21 год, он издал фантастико-приключенческий роман о гибели Атлантиды «Океания». Десятилетие спустя автор вернулся к этой теме в рассказе «Город и зверь» (1858). Классикой венгерской НФ стали и другие его романы: утопия «Черные алмазы» (1870), сатирический роман «До самого Северного полюса» (1876), герой которого переносится в будущее с помощью анабиоза, утопическая робинзонада «Там, где деньги – ничто» (1904), классический роман ужасов «Сказанное мертвой головой» (1904). Но главным достижением Йокаи в НФ остается, конечно же, потрясающий своим размахом, глобальностью идей и философской мысли трехтомный «Роман о грядущем столетии» (1872) – эпическое полотно о будущем, в котором дана внушительная панорама технических и социальных преобразований.

Влияние Мора Йокаи было настолько сильно, что вполне естественным стало появление в конце прошлого – начале нынешнего столетий целого ряда подражателей. Расцвет в начале XX века промышленности и науки в Венгрии сопровождался новым взлетом НФ-литературы. В 1900 годы переводятся на венгерский язык книги

Жюль Верна, Уэллса, Жулавского, Лассвица, да и венгерские авторы с азартом осваивают новый жанр. В первой четверти XX в. многие писатели сгруппировались вокруг журнала «Нюгат», который регулярно публиковал фантастические произведения. На страницах этого журнала появились первые жанровые опыты таких видных венгерских авторов, как Михай Бабич, Золтан Амбруша, Иштван Сомахази, Лайош Биро, Виктор Челноки, Дюла Уй, Геза Чат, Дежё Костолани. За внешне незамысловатыми приключенческими сюжетами о неведомых странах и планетах легко угадывалась едкая сатира, высмеивающая дряхлеющую Австро-Венгерскую монархию.

Рядом с М. Йокаи венгерские исследователи единодушно ставят одного из лучших сатириков начала XX в. Фридьеша Каринти (1887–1938). Каринти провозгласил себя последователем Свифта. Действительно, повести «Путешествие в Фа-ре-ми-до» (1916) и «Капиллария» (1922) являют собой своеобразное продолжение свифтовских «Путешествий Гулливера». В первой из повестей Каринти отправляет Гулливера на иную планету, где существует разумная неорганическая жизнь (после «Ксипехузов» Рони-старшего это первое упоминание неорганической расы); а вторая повесть затрагивает и вовсе табуированную тему фантастики – секс. В ярких сатирических тонах Каринти описал «сексуальную политику» обитателей некоего подводного мира. Обе повести принесли известность писателю далеко за пределами родины (переведены они и на русский язык). Но не меньшего внимания заслуживают и другие произведения великого сатирика: роман «Легенда о тысячеликой душе» (1913), рассказы «Письма в космос», «Сын своего века» и вольная интерпретация Данте – «Небесный репортаж».

После первой мировой войны и подавления недолго существовавшей Венгерской советской республики, в стране воцарился режим Хорти. В эти межвоенные годы в Венгрии усиленно насаждался особый род литературы – так называемая «оборонная фантастика» (потоки произведений такого рода заполнили в 30-е гг. и рынок СССР), где на фоне блистающих разнообразием приключений пропагандировались идеи шовинизма и национализма вперемешку с умопомрачительными техницистскими теориями.

Впрочем, немногим авторам удавалось проповедовать иные ценности. В 1933 г. Михай Бабич пишет проникнутую духом горького разочарования антиутопию о «вечной войне» – «Пилот Эльза, или Совершенное общество». Другие авторы облекали свои страхи и разочарования в апокалиптические картины будущего. Самым ярким произведением той поры венгерский знаток фантастики и писатель Петер Куцка называет роман Шандора Сатмари «Казахония». «Шандор Сатмари, – пишет Куцка в одном из своих эссе, – писатель «одной книги», но этой единственной книге была уготована судьба славная и необычная». Подобно Каринти, Сатмар продолжает свифтовские традиции. И вполне понятно, что роман этот в то время не увидел свет. Напечатать его удалось только в середине второй мировой войны, воспользовавшись оплошностью цензуры.

Освобождение страны в 1945 г. создало новую ситуацию и новые условия для развития НФ. И все же, бросая беглый взгляд на раннюю послевоенную НФ-продукцию 40 – 50-х гг., приходишь к невеселым выводам. Ни одна из стран социалистического содружества не миновала печально известной теории «ближнего прицела», предписанной литературными функционерами всему «соцлагерю». Однако, если в нашей стране за-силие такого рода сочинений было явлением идеологического порядка, то в других странах Восточной Европы экспансия фантастики ближнего прицела связана с усилившимся влиянием советской НФ, которая очень много переводилась на языки соседей.

Началом взлета новой венгерской НФ стала антология «Тревога в Солнечной системе», составленная в начале 1960-х Петером Куцкой.

В эти годы сформировалось первое поколение писателей-энтузиастов: Эрвин Дертян, Дюла Фекете, Енэ Сентивани, Петер Жолдош, Золтан Чернаи, Петер Куцка, Миклош Ренесаги, Ласло Немеш, Клара Фехер, Дежё Кемень, чуть позже к этой плеяде присоединились Дю-ла Хернади, Бела Балаж. В фантастике удачно дебютирует писатель-реалист Лайош Мештерхази, а его глубоко философские фантастические притчи «Великолепная рыбалка» и «Загадка Прометея» – едва ли не лучшее достижение венгерской фантастики нового времени.

Впрочем, в 60-х главной оставалась по-прежнему научно-техническая гипотеза, а персонажам отводилась роль авторских рупоров.

В эту пору наибольшей популярностью пользовалась приключенческая фантастика, а на ведущие позиции вышли два автора. Петер Жолдош дебютировал в 1963 г. романом «Возвращение викинга», и основная тема его творчества в 60-е – космос, инопланетная жизнь, приключения космонавтов будущего. Недаром его именовали «самым космическим писателем Венгрии». Однако уже к концу 60-х творчество Жолдоша приобрело глубину и психологизм, хотя по-прежнему оставалось в русле космической фантастики. Жолдош обращался к социальной тематике; ей посвящены лучшие романы автора – «Сверхзадача» (1970) и «Контрапункт» (1973). Кстати, именно эти романы позволили критикам титуловать писателя «венгерским С. Лемом».

Другой автор, завоевавший большую популярность, Дежё Кемень. Он первым в венгерской литературе попытался соединить НФ и криминальный роман, явившись тем самым основоположником фантастического детектива в венгерской литературе. Этот жанр стал развивать в 80-х гг. один из самых популярных венгерских «детективщиков» Л. Ласло Лёринц.

Одну из ведущих ролей в венгерской НФ 60-70-х играл и Золтан Чернаи, немало сделавший и в отношении пропаганды национальной НФ.

И все-таки самым значительным фантастическим произведением венгерской литературы 60-х бесспорно стал «кафкианский» роман-антиутопия «Господин Г.А. в X.» (1964), вышедший из под пера писателя-нефантаста Тибора Дереи. Мрачная, почти сюрреалистическая фантасмагория о разлагающемся обществе будущего имела шумный успех. К слову сказать, французский исследователь Пьер Версен в своем знаменитом труде «Энциклопедия утопий и научной фантастики» называет роман Дереи эпохальным произведением. Качественно новую ситуацию в венгерской НФ создало появление в 1972 г. специализированного издания – альманаха «Галактика» (с 1986 г. – ежемесячный журнал), который возглавил критик и писатель Петер Куцка. С первых же номеров журнала наметилась направленность на поддержку молодых перспективных авторов.

Фантастика 70-х значительно расширила жанровые и тематические границы НФ-прозы. Именно в эти годы появились произведения экспериментального характера. Во всей полноте раскрылся талант парадоксалиста Дюлы Хернади, экспериментирующего в области художественной формы (роман-притча «Крепость», 1971; роман «Джек-Потрошитель», 1978; сб. новелл «Врата логики», 1974). Линию абсурдистской и гротесковой фантастики активно развивал Иштван Немет. На литературной арене появилась целая плеяда молодых «гуманитариев»: Петер Сентмихай Сабо, Виола Пап, Эндре Дараж, Георг Гера, Карой Тамко Ширато.

Значительную роль в «гуманитаризации» венгерской НФ сыграл и тот немаловажный факт, что в 70-е заметное место в фантастике начинают занимать писатели, формально являющиеся представителями Большой Литературы – психологист Лайош Мештерхази, сюрреалист Эрвин Лазар и другие.

Сегодня ситуацию в венгерской фантастике можно назвать вполне благополучной, но языковой барьер по-прежнему мешает ей выйти к читателям других стран.

_{(Продолжение следует)}