Текст книги "Нарушители спокойствия (рассказы)"

Автор книги: Харлан Эллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

«Клянусь, что они не получат от меня ничего, кроме моего имени, звания и личного номера», – божился Карло в приступе отчаяния.

Он бормотал эти слова вслух, как заклинание. «М’е имя Куарло Клобрегнни, рьявой, шестпятодиннулдвадвадьветь»…

Когда его голос донесся до стола, вокруг которого сидели пьяницы, они недоуменно глянули в его сторону. Человек с красным угреватым носом растер грязными ладонями мощные жировые складки подбородка и выразил свой философский взгляд на сущность этого странного типа, сидевшего в зарешеченной клетке, словами:

– Псих недодолбанный!

Карло мог бы сидеть в тюрьме вечно, почитаемый всеми за психа в натуре или за пехотинца, у которого поехала крыша. Но дежурный сержант, поставивший его на учет после того, как солдату была оказана медицинская помощь, заинтересовался оружием, имевшим столь странную форму.

Укладывая вещи в камеру хранения, он испытал брандельмейер, не имея ни малейшего представления, какая кнопка или шишечка приводят оружие в действие, и уж совсем не предполагая, каково будет это самое действие. В результате одна из стен бронированной комнаты оказалась расплавленной. Трехдюймовый стальной лист сначала расплавился до голубого свечения, а потом застыл в ноздреватый комок.

Сержант позвонил капитану, капитан – в ФБР, ФБР связалось с Управлением Национальной Безопасности, а в Управлении Национальной Безопасности сказали: «Быть того не может!» – и начали собственную проверку.

Когда брандельмейер был всесторонне испытан – конечно, с учетом того, что означало в данном случае слово «всесторонне», ибо ружье не имело ни швов, ни видимых источников энергии и отличалось потрясающей дальнобойностью, – они наконец поверили увиденному. Было приказано изъять солдата из его камеры и вместе с сумкой и филологом по фамилии Соумс доставить в штаб-квартиру УНБ в Вашингтоне. Брандельмейер был переадресован туда же с помощью курьера на реактивном самолете, а солдата перебросили на вертолете, усыпив его сильным наркотиком.

Что касается филолога по фамилии Соумс, чья грива отличалась длиной и немытостью, а лицо напоминало страдающего хроническим недоеданием художника, и чей темперамент мог сравниться лишь с темпераментом святого, то его доставили в Вашингтон специальным чартерным рейсом чуть ли не прямо из Колумбийского университета. Сумку Карло перевезли на запломбированном пикапчике до аэропорта, а там под мощной охраной погрузили в почтовый самолет. Все вышеуказанные объекты прибыли с десятиминутными интервалами и были прямиком доставлены на один из подземных этажей здания УНБ.

Когда к Карло вернулось сознание, он снова пребывал в камере, только совершенно не похожей на первую. Никаких решеток, но стены вполне способны предотвратить побег, хотя и обиты чем-то мягким. Карло несколько раз прошелся по камере, надеясь обнаружить в стенах хоть щелочку, однако нашел только то, что могло быть дверью. Его пальцам так и не удалось проникнуть под обивку, так что попытка открыть дверь к успеху не привела.

Он сел прямо на пол с таким же мягким покрытием и, находясь в полном изумлении, принялся чесать свою колючую макушку. Неужели ему не узнать о том, что же с ним произошло? И когда удастся избавиться от странного ощущения, что за ним все время наблюдают?

Сверху, сквозь панель из стекла с односторонней видимостью, замаскированной под вентиляционную решетку, за солдатом действительно велось наблюдение.

Лайл Симс и его секретарша вместе с филологом Соумсом стояли на коленях вокруг вделанного в пол окошка. Если филолога можно было принять за вечно голодного бездомного, то Лайл Симс выделялся изяществом, образованностью и деловитостью. Он был специальным советником в не имевшем официального названия дочернем отделении Управления Национальной Безопасности и уже пять лет занимался всеми странными и нетрадиционными проблемами, слишком экзотичными для обычных методов расследования. Эти годы закалили его, воспитав удивительное качество: он очень быстро улавливал истинность проблемы, но еще быстрее определял ее фальшь.

Стоило Симсу бросить лишь один взгляд на солдата, как его обостренные инстинкты моментально сообщили, что сидящий в камере нижнего этажа человек – личность явно не ординарная. Причем на его неординарность невозможно было наклеить рутинную этикетку – «алкоголик», «иностранец», «психопат»… И все же он явно чем-то отличался, явно был настолько другим, что Симс долго не мог прийти в себя.

– Шесть футов три дюйма, – сказал он девушке, стоявшей на коленях рядом с ним. Она сделала пометку в блокноте, и Лайл продолжил диктовку подмеченных им характерных черт солдата, сидевшего в камере ниже этажом. – Шатен, волосы острижены коротко, так что кожа на голове просвечивает. Глаза карие… нет, скорее черные. Шрамы: один начинается под левым глазом и тянется до середины левой щеки, другой на переносице, еще три параллельных шрама на правой стороне подбородка. Последний из тех, что мне видны, начинается за левым ухом и скрывается волосах. Одет в нечто тесно облегающее, похожее на закрытый комбинезон… ох нет, как там называются пижамы для малышей?., те, у которых разрез на попке, через который продеваются ножки?..

Девушка тихонько подсказала:

– Вы говорите о «ползунках»?

Лайл кивнул, при этом без всяких на то оснований смутился и тут же продолжил:

– М-м… да, именно так. Что-то похожее. Этот костюм охватывает ступни ног и, по-видимому, составляет одно целое с плащом, закрывая все тело до шеи. Ткань костюма, как мне кажется, металлическая. И вот еще что… Может, это и ничего не значит, но, с другой стороны… – Он пожевал губами, а затем постарался как можно тщательнее сформулировать свои наблюдения: – Его голова имеет какую-то странную форму. Лоб занимает гораздо больше половины лица, он как-то выдвинут вперед, будто получил здоровенную плюху и распух. Ну вот, пожалуй, и все.

Симс сел на корточки, порылся в боковом кармане и выудил оттуда маленькую курительную трубку, которую тут же, не раскуривая, сунул в рот и задумчиво посасывал в течение нескольких секунд. Потом встал, все еще не сводя глаз с прорезанного в полу окошка. Что-то пробормотал себе под нос, а когда Соумс спросил, что он говорит, Специальный советник ответил:

– Думаю, мы поймали за хвост медведя, которого будет нелегко удержать.

Соумс утвердительно хмыкнул и махнул в сторону окошка:

– Вам еще не удалось понять что-либо из того, что он говорит?

Симс покачал головой:

– Не удалось. Вот потому-то вы и находитесь тут. Кажется, он все время повторяет одно и то же, снова и снова, но слова совершенно непонятны.

– Не терпится мне приняться за него, – сказал Соумс с мягкой улыбкой.

Одной из главных черт характера филолога было то, что процесс преодоления трудностей доставлял ему удовлетворение сам по себе, тогда как решенная задача порождала лишь нервозность и настойчивое желание найти новую, еще более трудную проблему.

Симс, соглашаясь, кивнул, но его глаза, казалось, затянула плотная пленка, а рот сжался в тонкую линию.

– Вы поосторожнее с ним, Соумс. У меня предчувствие, что мы столкнулись с чем-то совершенно новым, таким, до понимания чего еще не доросли.

Соумс опять улыбнулся, на этот раз снисходительно:

– Ну-ну, мистер Симс. В конце-то концов обычный чужак… все, что нам надо сделать, – это определить, из какой он страны.

– Вы еще не слышали, как он говорит?

Соумс покачал головой.

– Тогда не торопитесь записывать его просто в иностранцы. Термин «чужак» может быть куда более емким, чем вы думаете, и не обязательно в том плане, как вам это представляется.

На лице у Соумса выразилось смущение. Он слегка пожал плечами, как будто не мог постичь значения слов Лайла Симса… и в общем, не так чтобы очень ими интересовался. Филолог снисходительно похлопал Симса по спине, что вызвало появление недовольной гримасы на лице советника, и тот еще крепче сжал зубами мундштук трубки.

Вниз они спустились вместе. Секретарша покинула их, чтобы перепечатать свои заметки, и Симс провел филолога в обитую войлоком комнату, еще раз предупредив его, что с заключенным следует быть очень осторожным.

– Не забывайте, – внушал Симс, – мы не знаем, откуда он, и достаточно одного резкого движения, чтобы вызвать жесткую реакцию. Наверху сидит охранник, а за дверью буду я еще с одним человеком, но все равно вам никогда не следует расслабляться.

Соумс удивился:

– Вы говорите так, будто он дикарь, а между тем обладание таким костюмом свидетельствует о высоком уровне развития. Вы, видно, еще что-то подозреваете, не так ли?

Симс развел руками:

– То, о чем я сейчас думаю, слишком невероятно, чтобы об этом стоило рассказывать. Просто будьте осторожны… А главное, постарайтесь понять, что он говорит и откуда к нам заявился.

Симс еще раньше решил, что пока лучше хранить тайну брандельмейера поближе к сердцу. Но он был почти уверен, что это оружие не произведено промышленностью какой-либо иностранной державы. Испытания, проведенные на опытном полигоне, заставили его разинуть рот и прикусить язык.

Он открыл дверь, и Соумс, чувствуя себя не слишком уверенно, вошел в камеру.

Симс краем глаза успел заметить выражение, скользнувшее по лицу чужака, когда к нему вошел посетитель. Оно было еще более тревожным, чем у Соумса.

Похоже было, что ждать придется долго.

Соумс был белее мела. Его лицо осунулось, самоуверенности, которой он щеголял с момента прибытия в Вашингтон, явно поубавилось. Филолог сел напротив Симса и дрогнувшим голосом попросил у него сигарету. Советник покопался в ящике письменного стола, отыскал там смятую пачку и небрежно подтолкнул ее к Соумсу. Филолог вытряс сигарету, сунул в рот, а затем, как будто за прошедшие секунды начисто забыл о желании курить, вынул ее и в продолжение всего дальнейшего разговора просто вертел в пальцах.

У него был тон человека до смерти чем-то пораженного:

– Да знаете ли вы, кого мы держим в этой камере?

Симс промолчал, уверенный, что ничто из того, что последует дальше, все равно его не удивит. Он и так ожидал информации совершенно фантастической.

– …Этот парень… знаете вы, откуда он… Этот солдат… клянусь Богом, Симс, он… он явился из… из… только не думайте, будто я спятил… ему просто удалось убедить меня… Он явился из будущего!

Симс плотно сжал губы. Несмотря на то что он был в какой-то степени подготовлен, удар оказался слишком силен. Симс знал: это правда. Это должно быть правдой, ибо только так можно было объяснить все имевшиеся у них факты.

– Что еще вы желаете мне сказать? – спросил он у филолога.

– В общем, сначала я попытался решить проблему установления взаимопонимания, задавая ему простейшие вопросы: ткнул себя в грудь и сказал «Соумс», а потом ткнул в него и вопросительно посмотрел ему в глаза, однако в ответ получил все ту же непонятную идиотскую фразу. На протяжении нескольких часов я пытался соотнести его произношение и фразеологию с диалектами и говорами каждого известного мне языка, но это ни к чему толковому не привело – уж очень невнятно он произносил слова. А потом внезапно я прозрел. Я попросил его написать свою бредятину на бумажке… разумеется, я ничего не понял, но запись дала мне нужный ключ… затем заставил многократно повторить ту же фразу. Вы можете себе представить, на каком языке он говорит?

Симс покачал головой. Лингвист произнес почти шепотом:

– Он говорит по-английски. Все очень просто. Это английский. Но английский исковерканный, где слова сливаются воедино и произносятся столь невнятно, что фразы превращаются в непонятный набор звуков. Вероятно, такова тенденция будущего развития языка. Нечто вроде экстраполяции уличного жаргона, доведенного до абсурда. Во всяком случае своего я добился – выудил-таки у него.

Симс наклонился вперед, безжалостно стиснув зубами мундштук погасшей трубки.

– Что?

Соумс прочел то, что еще раньше записал на бумажке:

– Меня зовут Карло Клобрегнни. Рядовой. Номер 6510229.

Симс удивленно пробормотал:

– Боже мой… имя, звание и…

Соумс закончил за него:

– …и личный номер. Да, именно это он и талдычил мне в течение трех часов. Затем я задал ему несколько совершенно безобидных вопросов, ну, откуда он и каковы его впечатления об увиденном здесь. – Филолог сделал рукой неопределенный жест. – К тому времени я уже понимал, с кем имею дело, хотя и не знал, откуда он появился. Но когда он начал рассказывать мне о войне – о войне, в которой он участвовал в ту самую секунду, когда вдруг очутился у нас, – я тут же понял, что он или из какого-то другого мира – что уж чересчур отдавало фантастикой – либо… либо… Господи… все это слишком невероятно!

Симс понимающе кивнул:

– Из какого же времени, вы думаете, он появился?

Соумс пожал плечами:

– Понятия не имею. Он говорит, что год, в котором он живет – по-видимому, бедняга еще не понял, что об этом годе сейчас нельзя говорить в настоящем времени, – К=79. Не имеет понятия, когда исчезла современная система отсчета. Насколько известно нашему солдату, литера «К» появилась очень давно, хотя ему приходилось слышать о событиях, случившихся во времена, которые они датируют символом «QV». Все это бессмыслица, но я готов биться об заклад, что у них с нашей эпохи прошло больше тысяч лет, нежели мы способны себе представить.

Симс нервно запустил в волосы всю пятерню. Проблема оказалась в действительности даже сложнее, чем он воображал.

– Послушайте, профессор Соумс, я хочу, чтобы вы остались с ним и обучили его современному английскому. Надеюсь, вам удастся извлечь из него дополнительную информацию и внушить, что мы отнюдь не собираемся причинять ему неприятности. Хотя, видит Бог, – добавил Специальный советник с дрожью в голосе, – он может причинить куда больше неудобств нам, чем мы ему. Какими же знаниями он должен обладать!

Соумс, соглашаясь, кивнул:

– Ваши планы не нарушатся, если я сосну пару часиков? Я ведь пробыл с ним почти полсуток кряду и уверен, что он нуждается в отдыхе не меньше моего.

Симс тоже кивнул, и филолог прямиком отправился в выделенную для него спальню. Но когда советник минут через двадцать глянул сквозь окошко в полу, то увидел, что солдат все еще бодрствует и ведет себя крайне нервно. Казалось, сон ему совершенно не нужен.

Симс очень волновался, и шифрованная телеграмма, которую он получил от президента в ответ на свою, отнюдь не содействовала успокоению. На руках оказалась проблема, которая имела тенденцию все больше и больше осложняться. Вполне возможно, что она была даже смертельно опасной.

Советник отправился в другую спальню, дабы последовать примеру Соумса. Похоже, в дальнейшем им будет не до сна.

Проблема: человек из будущего. Простой человек, без особых талантов, без большого запаса знаний. Эквивалент современного «человека с улицы». Человек, обладающий фантастически малым прибором, который превращает песок в скалу, более твердую, чем сталь, но который не имеет ни малейшего представления о том, как этот прибор работает, или о том, как подступиться к его изучению. Человек, чье знание истории туманно и отрывочно, как и у каждого обывателя. Солдат. И никаких других способностей, кроме тех, что необходимы для боя. Что делать с таким человеком?

Решение: черт его знает.

Лайл Симс резко отодвинул кофейную чашку. Если ему хоть когда-нибудь снова попадется на глаза чашка этого осточертевшего напитка, его просто стошнит. Три бессонных дня и столько же бессонных ночей, следовавших друг за другом без перерыва; он продержался только на декседрине и обжигающе-горячем черном кофе, что содействовало появлению гораздо большей, чем обычно, нервозности. Симс рычал на подчиненных и на секретарш, а также начисто изгрыз пять трубочных мундштуков. Он ощущал себя на редкость тупым, и к тому же у него болел живот. А решение все равно не приходило.

Ведь нельзя же сказать: «Ладно, у нас тут сидит человек из будущего. Ну и что? Давайте отпустим его на все четыре стороны, пусть зарабатывает себе пропитание как сумеет, раз уж мы не можем вернуть этого типа в его время».

Такое невозможно по целому ряду причин. Во-первых: а что, если он не сумеет адаптироваться? Тогда возникнет вечная угроза неизвестной потенциальной опасности. Во-вторых: что, если какая-нибудь враждебная сила (а одному Богу известно, сколько тут обретается неизвестных сил, готовых зацапать такое секретное оружие, как Карло) завладеет им и каким-то образом разнюхает теорию, на основе которой созданы и ружье, и уплотнитель, и моноатомное противогравитационное приспособление, хранящееся в сумке? Что тогда? И в-третьих: этот парень привык к войне, знает только войну и неизбежно будет искать войну. Или даже организует ее.

Были еще десятки других причин, которые только начинали проявляться. Нет, с чужаком надо что-то делать. Посадить его в тюрьму?

А за что? Ведь этот человек никому не принес вреда. То, что на платформе погиб другой человек, произошло вовсе не по его вине. Он испугался поезда. На него набросились служащие, один из которых сломал себе шею, но остался в живых. Нет, солдат был всего лишь «пугливым чужаком в мирах, которых он не сотворил», как с ужасающей четкостью сформулировал Хаусман.[10]10
  Альфред Эдвард Хаусман (1859 – 1936) – популярный английский поэт.


[Закрыть]

Убить? По тем же причинам несправедливо и жестоко… Не говоря уже о том, что… неэкономично. Найти ему нишу в обществе? И что он в ней будет делать?

Симс шевелил извилинами, ворошил мысли так и сяк, пытаясь отыскать новые точки зрения. Проблема не решалась. А всего-то жалкий пехотинец, который в жизни не имеет другого призвания, как быть солдатом! (Но кто может поручиться, что с его знанием приемов будущей тактики и будущего оружия он не превратится в нового Гитлера или, на худой конец, в Чингисхана?) Нет, оставив его среди солдатни, можно только обострить проблему. Не было бы ни минуты покоя, если б Карло оказался в положении, где он в состоянии что-то организовать.

А если отвести ему роль тактика? Вот тут вроде начинает что-то вытанцовываться…

Симс согнулся над столом, нажал клавишу интеркома и приказал секретарше:

– Дайте-ка мне генерала Мейнуоринга, генерала По́лка и министра обороны.

А ведь, пожалуй, может что-то получиться. Если удастся заставить Карло разрабатывать планы операций, то теперь, когда он знает, где находится и что люди, которые держат его, не являются врагами и даже имеют союзные отношения с русско-китайцами (а какое обширное поле для разного рода спекуляций открывало это словосочетание!), план мог бы и сработать.

Впрочем, Симс почему-то очень сомневался в этом.

Мейнуоринг остался, чтобы довести до сведения Симса их мнение, тогда как Полк и министр обороны уже удалились туда, куда призывали их повседневные обязанности. Генерал был крупным мужчиной с весьма мягким лицом и еще более мягким брюхом; кроме того, он щеголял залихватскими седыми усами. Мейнуоринг грустно покачал головой с видом, будто у него прямо из-под носа увели Розеттский камень[11]11
  Розеттский камень – чёрная плита высотой 114 см с изданным в Мемфисе в 196 до н. э. в честь Птолемея V Эпифана декретом собрания егип. жрецов. Текст начертан древнеегипетскими иероглифами и снабжён переводом на греч. яз. Находка камня помогла расшифровке древнеегипетской письменности.


[Закрыть] в тот самый момент, когда генерал готовился приступить к важнейшему эксперименту.

– Прошу прощения, Симс, этот парень для нас не подходит. Великолепное понимание военной тактики, но лишь в том случае, если в операции участвует то, что он именует «восьмидесятижильными лучами» и телепатическим контактом.

Известно ли вам, что тамошние войны ведутся в той же мере психокинетическими методами, как и физическими? Он никогда не слыхивал о танках и мортирах, но истории, которые он рассказывает насчет выжигания мозгов или «спор смерти», могут заставить вас блевать без передыху. Их методы ведения войны не слишком аппетитны, знаете ли. Слава Богу, меня там не будет, чтобы любоваться подобными штучками-дрючками. Я думал, что наши войны – дело грязное и не слишком приятное. Но они оставили нас далеко за бортом по части жестокости и массовых убийств. И вот такая странная история… этот парень – Карло… он ведь ненавидит все это! На какой-то момент, когда он расписывал нам все эти дела, мне захотелось послать к чертям свою карьеру, отправиться на площадь и начать лупить в барабан во главе демонстрантов, требующих разоружения!

Согласно заключению генерала, Карло был полностью забракован как тактик. Его натренировали лишь на один способ ведения войны, и целой жизни не хватит, чтобы адаптировать его и сделать хоть частично пригодным для другой тактики.

Впрочем, это уже не имело ни малейшего значения, поскольку Симс был убежден, что генерал, сам того не зная, открыл ему, как можно решить проблему солдата.

Конечно, Симсу придется объяснить все это службе безопасности и президенту. И потребуется огромная работа со стороны средств массовой информации: надо убедить людей, что существование Карло – непреложный факт и что он действительно прибыл к нам из будущего. Но если дело выгорит, то Карло Клобрегнни – солдат с ног до головы и только солдат – может оказаться самым великим человеком, которого когда-либо рождало Время.

И Симс тут же принялся за дело, смущенно улыбаясь собственной глупости, – вот уж не думал он, что станет заправским идеалистом.

Десять солдат вжимались в ледяную грязь. Их уплотнители материи зашкалило так, что песок и вода в укрепточке смогли превратиться всего лишь в ледяную кашицу. Холод просачивался сквозь одежду, а зашкаленные уплотнители излучали жесткую радиацию. Один из солдат вдруг взвыл, когда радиация столь глубоко въелась в его кишки; он ощутил, как они растворяются и превращаются в жидкость. Солдат вскочил, ртом шла кровь и слизь… Но в ту же секунду его хлестнул по лицу трехжильный луч. Лицо испарилось, и почти обезглавленное тело рухнуло обратно в окоп, прямо на одного из однополчан убитого.

Тот небрежно оттолкнул труп в сторону, ибо был погружен в воспоминания о своих четверых детях, навеки для него потерянных во время русско-китайского рейда на Герматополис, когда их всех погнали на работы в болота. В мозгу солдата возник отчетливый образ трех девочек и маленького мальчика с длинными-длинными ресницами; дети волокли через зловонные болота привязанные к шеям минеральные мешки, собирая для врага куски органической горной породы, которая могла использоваться в качестве топлива. Солдат тихонько всхлипнул. Этот звук и телепатема плачущего были уловлены русско-китайским психокинетиком, укрывавшимся где-то за линией передовой, и не успел солдат поставить мозговой блок, как телепат уже овладел им.

Пехотинец поднялся в окопе во весь рост, странно хватаясь за голову согнутыми руками. Он начал дико рвать ногтями лицо, громко и пронзительно крича, пока вражеский телепат выжигал ему мозг. Через несколько секунд глаза солдата были пусты, словно створки раковины, и он рухнул в окоп рядом со своим товарищем, тело которого начало уже разлагаться.

Над головами провыл тридцатишестижильный луч, и восемь оставшихся в живых солдат увидели боевое колесо, катящееся с оглушительным грохотом. Раскаленная шрапнель накрыла поле боя; тонкий, хрупкий, острый как нож осколок пронесся над бортиком окопа и погрузился в голову одного из солдат. Осколок вошел наискось, пробив мочку правого уха, а его другой конец вышел наружу, разорвав солдату язык и наполовину высунувшись изо рта. Сбоку же осколок смотрелся, как будто пехотинец носил в ухе какую-то странную серьгу. Солдат умирал в судорогах, на что ушло немало времени. Наконец судороги и хлюпающие звуки, издаваемые умирающим, стали настолько невыносимы, что один из его друзей воспользовался прикладом своего брандельмейера, нанеся удар прямо в переносицу. Раздробленные кости проникли глубоко в мозг, прикончив несчастного почти мгновенно.

А затем пришел сигнал атаки. В каждом мозгу прозвучал пронзительный вопль, гнавший солдат вперед, и они выскочили из укрепточки – все семеро, – повторяя про себя одну и ту же каждодневную молитву и зная, что она им ничем не поможет. Они бежали по болотной жиже, а над головами слышалось жужжание бомб-пиявок, нацеленных на лучевые батареи врага.

Непроглядная тьма вокруг озарялась многоцветными заревами взрывов, сначала вспыхивающих точками, а потом распухающих во всех направлениях на манер фейерверка, чтобы затем погаснуть и погрузить местность в еще более густую темь.

Один из бойцов «поймал» луч прямо в живот; его отшвырнуло в сторону футов на десять, где он приземлился кучей мокрого тряпья. Живот солдата был распорот, а внутренности светились и влажно пульсировали под влиянием заряда, несомого жилой. Чья-то голова высунулась из окопа непосредственно впереди, и трое из оставшихся в живых шести солдат выстрелили в нее одновременно. Однако враг оказался солдатом-ловушкой, которая срабатывала автоматически, наводясь по излучению ненависти противника и одновременно передавая эту информацию телепату. Поэтому, хотя тело солдата-ловушки и распалось на клочья под их совместным огнем, каждый из стрелявших вдруг воспламенился. Языки огня вырывались из их ртов, из каждой поры тел и из тех мгновенно обуглившихся впадин, где только что были глаза. Пиротелепат сработал что надо.

Трое оставшихся полностью отключились психически, понимая, что их мысли могут быть засечены противником. Положение простой пехтуры было просто кошмарным в сравнении с положением телепатов, притаившихся за передовой. Никакого другого исхода, кроме смертельного, для них не предвиделось.

Песья мина проползла по земле, ткнулась в ноги одного из солдат и, взорвавшись, оторвала их напрочь. Солдат повалился, хватаясь руками за измочаленные обрубки, ощущая, как его кровь смешивается с жидкой грязью, пока наконец не потерял сознание. Умер он быстро.

Один из двух оставшихся прыжком преодолел проволочное заграждение и взорвал дзот с тридцатишестижильной лучевой установкой и гарнизоном из двенадцати бойцов. Правда, у него самого тут же срезало верхушку головы. Пальцы солдата еще успели слегка прикоснуться к свернувшемуся липкому веществу, бывшему его мозгом всего лишь за секунду до того, как он рухнул на землю. Лопнувший пополам череп странно светился в ночи, но у этого зрелища зрителей уже не оказалось.

Последний солдат увернулся от шипящего луча, прорвавшего тьму ночи, и упал на локти. Он быстро перекатился на бок, ощутил острый край воронки, вырытой бомбой-пиявкой, и бросился в нее очертя голову.

Луч проследил этот маневр, и ему не хватило лишь одного-единственного дюйма, чтобы сжечь солдата. Тот затаился в воронке, чувствуя, как ледяной холод поля боя пронизывает его насквозь, заставляя плотнее закутываться в плащ.

Этим солдатом был Карло. Он закончил рассказ и сел прямо на пол эстрады. Аудитория ошеломленно молчала.

Симс натянул пальто и порылся в кармане, отыскивая свою давно остывшую трубку. Зола высыпалась, и пальцы Симса погрузились в пепел, перемешанный с крошками табака, собравшимися на дне кармана. Аудитория расходилась очень медленно, почти все хранили молчание, но каждый тревожно вглядывался в лица соседей. Казалось, все внезапно осознали, что с ними случилось нечто важное, и теперь лихорадочно искали решения, как быть дальше.

Симс как раз проходил мимо одного из таких решений. Вот они – петиции, прикнопленные к большому стенду – дубликату бесчисленных стендов, развешанных по всему городу. В глаза Симса, когда он проходил вестибюль, невольно лезли крупные черные буквы:

Подписывайтесь под этой петицией!

   Необходимо предотвратить то,

      о чем вы слышали сегодня.

Люди толпились возле стенда, но Симс знал: все это лишь символический жест. Утром Закон был принят:

НИКАКИХ ВОЙН! Ни при каких условиях!

Разведка донесла, что долгоиграющие диски, кабельное телевидение и радиофицированные фургоны отлично завершили свою работу. Аналогичные законы готовились и принимались по всему миру.

Похоже, что Карло чуть ли не в одиночку добился успеха.

Симс остановился, чтобы раскурить трубку, и увидел рядом с наружной дверью большой плакат с черным крупным текстом:

 СЛУШАЙТЕ КАРЛО – Солдата из будущего!

Встретьтесь с человеком из завтрашнего дня

     и выслушайте, что он рассказывает о

      ПОРАЗИТЕЛЬНОМ МИРЕ БУДУЩЕГО.

                     БЕСПЛАТНО!

НИКАКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ с вашей стороны!

                   ТОРОПИТЕСЬ!!!

Реклама оказалась в высшей степени результативной. Это была образцово проведенная кампания. Карло сыграл куда более важную роль, чем мог бы сыграть, будь он мировым стратегом. Простой пехотинец, ненавидящий войну, показал всем ее мерзкую морду и безграничную жестокость, и еще – невероятно отчетливое чувство опустошенности и бессилия, порожденное знанием, что Будущее станет вот таким, каким его описывает Карло. Именно оно заставляло вас жаждать, чтоб Время остановилось, заставляло орать во весь голос: «Нет! Будущее не станет таким! Мы запретим войну!»

Конечно, пришлось пройти немалый путь в нужном направлении. Правительства все же оказались на их стороне; тех, кто цеплялся за прошлое, и тех, кому было выгодно разжигание ненависти, сметали с дороги чуть ли не каждый божий день.

Да, Карло неплохо справился со своим делом! И все же одна мысль продолжала мучить Специального советника Лайла Симса. Солдат появился здесь из будущего и теперь находится среди них. Это общеизвестно и неоспоримо. Но тревога грызла мозг Симса, заставляя его возносить к небу молитвы, которые он вряд ли мог бы произнести прежде. Она толкала его на продолжение борьбы за то, чтоб Карло услыхал каждый человек на этой планете.

Изменимо ли будущее? Или же оно неизменно? Не неизбежно ли появление мира Карло? Не впустую ли вся проделанная работа? Нет, не может быть того! Мы просто не позволим произойти такому!

Симс снова вернулся в вестибюль и встал в очередь тех, кто подписывал петицию; делал это он уже в пятнадцатый раз.