Текст книги "Дождь не вечен (СИ)"
Автор книги: Ханна Флейм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– А если добровольно она там? Если они вместе эту Иванову грохнули? Прикрывать ее будешь, рыцарь? – хмыкнула Светлана.
Влад потупился на нее и честно, не задумываясь, произнес:
– Буду, и тоже, наверное, помощи попрошу тогда. Но вообще, я уверен, что она не при чем. Убежден, понимаешь? Но если даже и при чем, я все равно ее заберу, и никто ее больше не отнимет у меня. Погоны свои положу, если надо будет, чтобы она рядом осталась. Не сядет она, даже если замешана.
– Вот ты дебил, Вихров! Удивительно как крепко она тебя за яйца-то держит! Ты должен меня с ней познакомить, как спасешь, мне есть чему у нее поучиться, – чуть восхищенно пропела капитанша, – не женщина, а Кармен. Я только все понять не могу, а как же ты раньше со мной спал, и нормально все было, а теперь вон как, даже не встает в мою сторону.
Влад виновато протянул:
– Ну, я и правда, почти надежду потерял, что она жива, топился в работе, родители ныли, особенно мама, что внуков хочет. Я хотел попробовать забыть ее. А в итоге, ты только не обижайся, каждый раз представлял, что ты это она, по-другому никак не выходило. Я надеялся, что пройдет, что привыкну и начну смотреть на тебя и видеть тебя. А когда понял, что не выходит, что как снилась она мне каждую ночь, так и снится, я слился. Прости, Свет.
– Ты не только дебил, а еще и мудак, Влад, но на тебя злиться бесполезно. Хрен с тобой.
Она дружески приобняла его, похлопав по спине по-братски.
– Значит так, надо все обмозговать. Я еще поковыряю, что тут по данным есть, а ты марш спать, иначе какая от тебя шального польза. Утро вечера мудренее, не зря же говорят. Ты не соображаешь почти, взрываешься по пустякам, вон, проверено на себе, – хохотнула девушка, – завтра едешь к медсестре. И я советую не на входе ловить ее, а пусть зайдет, караулить и, как выйдет куда или совсем уезжать соберется, тогда только.
– Зачем? – у Влада в самом деле путались уже мысли и закрывались глаза.
– Затем, что надо понимать обстановку на объекте в моменте, Вихров. Медсестра убедится и сможет подтвердить, что с ней все в порядке или не в порядке именно в этот самый день. Вчерашние сведения могут устареть.
Влад снова кивнул.
– Что еще?
– Еще, спать Вихров, спа-а-ать, ты так устал, что вопросы как школьница задаешь тупые. Завтра утром поднимусь к тебе ближе к обеду, все обсудим. В твоем кабинете же тоже нет камер?
Он отрицательно кивнул.
– Сегодня только больше ничего не делай, не запрашивай, не суети, надо просчитать правильно. Я сведения тоже придерживаю, как планировала с прошлым предложением. Все до завтра, до обеда, а там решим, как дальше действовать. Все, вали отсюда и спокойной вам ночи, подполковник Вихров! – крикнула Светлана уже в спину махнувшего на прощание Влада.
Он почти в тумане на автопилоте доплыл до своего кабинета, закрылся, скинул рубашку и ботинки и увалился на диван в углу, на котором ночевал не раз, краем мозга осознавая, что вырубается. Ни о какой поездке за рулем до дома речи уже не шло. Глаза закрылись, как по команде, и впервые за долгие месяцы Влад уснул без сновидений.
Глава 25
Лекс старался вернуться к Кате на теплое ложе как можно скорее, осознавая, что, наконец, она подпустила его к себе сама, и они стремительно сближаются. Но он был слишком возбужден, чтобы возвращаться. Пришлось в очередной раз самому позаботиться о себе. Это злило, но спугнуть желанную добычу сейчас было бы полоумием. Обычно ему хватало простого контрастного или на худой конец холодного душа, но не сегодня, когда, наконец, они преодолели первый рубеж. Не сегодня, когда она сама позволила, наконец, увидеть и рассмотреть ее полностью. Не сегодня, когда Катя сама дала прикоснуться к ней, и он все еще чувствовал ее вкус и терпкий запах на своих губах. Она слишком волновала, чтобы ему помогла ледяная вода. Лекс понимал, что надо переключиться, но никак не мог просто забыть, что она сейчас, наконец, и навсегда голая в его постели. Там, где должна была оказаться гораздо раньше.
Собрав последние капли полотенцем, он потянулся за бельем, но передумав, отправился в спальню обнаженным. У самой двери спальни, он засомневался: слишком удачный день, чтобы так прекрасно окончиться. Леша ожидал, что девушка снова сбежит и сейчас он войдет и обнаружит ее в ее кровати. Он даже был слегка удивлен, тому, что розовое покрывало осталось нетронутым. Обогнув ширму, разделявшую половины комнаты, он на мгновенье замер, любуясь. Ему до конца не верилось, что Катя, наконец, по своей воле делила с ним кровать и спокойно дремала, по-хозяйски раскинувшись на его шелковых простынях.
Сейчас она казалась видением в полумраке комнаты, отражая от мраморной кожи свет, льющийся из окружающих окон. Ему положительно нравилось отсутствие у нее даже намека на загар. Его притягивала эта аристократическая бледность, изящно подчеркнутая розовыми ареолами ее сосков. Такой цвет был присущ лишь тем, кто никогда не загорал топлесс, и не поджаривал вершинки под палящим солнцем до вульгарного коричневого.
Алексей моментально пожалел, что решил не одеваться и задержаться, рассматривая ее. Возбуждение снова заструилось по венам, устремляясь вниз, туда, где все снова налилось и восстало. Хотелось наброситься на нее и иметь до беспамятства, размазывая по ней свое семя, пока не пропитается и вся не пропахнет его мускусным запахом. Он закрыл глаза, сглатывая, представляя в голове эту картину, что еще больше заводило. Хотелось ее грязно пометить, но это нарушит всю игру. Позволить себе этого он не мог. Пока не мог. Он удовлетворенно улыбнулся сам себе. Он приучит ее к себе, осталось совсем недолго. Все шло примерно так, как он наметил.
С той минуты, как увидел ее впервые на той трибуне, он не мог выгнать ее из своих мыслей. Это было то самое, та самая, кого он искал. Она разительно отличалась от любой девушки, что встречалась на его пути.
Алексей в тот момент уже пару лет как искал женщину себе в пару. Живых прямых родственников не осталось, юношеский максимализм давно перегорел, все опостылело. Жизнь приобрела странный оттенок отрешенного однообразия. Он устал от мира, побывав почти в каждом его уголке. Устал от денег, которых явно стало слишком много для него одного. Устал от, казалось бы, разных, но на поверку одинаковых женщин. Поиски новых, свежих, еще не опробованных удовольствий тоже подошли к концу, сигареты, алкоголь, наркотики, закрытые клубы, элитные бордели. Даже секс приелся, перестав вызывать интерес. Он больше не будоражил, все чаще напоминая механический обязательный элемент, который просто присутствует, как потребность дышать, спать или питаться. Исчезла магия. На каком-то моменте, он осознал, что его не радуют ни хорошая еда, ни дизайнерская одежда, ни полный гараж машин, ни вереница его холеных спутниц. Империя его разрослась уже настолько, что за глаза его звали металлургическим королем. Вот только король начал стареть в одиночестве. Королева так и не поселилась в его царстве. Ему пора было по всем канонам готовить приемников, растить наследников, которым он мог бы лет через 20 передать рудники и свое состояние. Для такой цели нужна была правильная женщина. Именно такую он и искал.
Конечно, он оценил множество проходящих вариантов. Его личная жизнь почти не афишировалась в прессе, что играло на руку и придавало ареол таинственности его фигуре. Девушки летели на завидного богатого и красивого холостяка как бабочки, не осознавая, что он, скорее огонь, способный спалить их крылья, нежели средоточие нектара, которым те его видели.
Все они разочаровывали, не дотягивая. Он настолько набил глаз, что уже после пары минут разговора мог с легкостью отсортировать любую в условно придуманную им же самим категорию «неподходящих кандидаток». Папина дочка, меркантильная вдова, безмозглая фитнес-няшка, элитная шлюха, дорогая шлюха, дешевая шлюха, нимфоманка, доверчивая девственница, тупая модель, прожженная мелководная акула, плотно сидящая на кокоине дива шоу-бизнеса, охотница на богача, бизнес-вуман на кофе и антидепрессантах, уставшая от пеленок и сосок яжемать – все было не то.
И вот, нежданно, разрывая все шаблоны в его голове, возникла Она. Она как яркое пятно средь информационного шума матрицы притягивала. Даже не осознавая, она одним своим присутствием бросала вызов каждому самцу на расстоянии километра от себя. Когда она начала подпрыгивать, выкрикивая слова одобрения тому, за кого болела, каждый мужчина, находящийся в той вип-ложе нервно сглотнул, умоляя ветер чуть выше приподнять подол ее странного розового сарафана в горошек.
«Смешная», подумал Лекс, воскрешая в памяти те минуты, «удивилась, что я помню, в чем она была». Он не просто помнил каждую деталь ее одежды тогда, он помнил как колыхалась ее грудь, как капелька пота проскользила вдоль линии ее волос по шее и медленно скатилась, обводя одну из лопаток, под ткань, туда, куда ему и всем охотникам вокруг доступ был закрыт. Он помнил, как звонкий голос разносился, отлетая от стен. Помнил, как непосредственно она чувствовала себя, даря свежесть спертому воздуху в этой унылой клоаке окаменевших богачей.
Сначала он просто наблюдал. Она будто не замечала, как вокруг собираются стервятники, как облизывают ее глазами. Леша замечал, он оценивал. Она была алмазом, который после огранки станет бриллиантом, достойным короны великого махараджи. Он захотел стать тем самым махараджей. Страстно возжелал. Что-то в голове перещёлкнуло. Было понятно, что эта звездочка не по зубам большей части собравшихся. Он видел, она и сама недооценивает себя и своей уникальности. В его глазах, она была неправильной и одновременно филигранно верной, как золотое сечение. Буйная, порывистая, неукротимая.
На тех гонках их разделила толпа, и он упустил ее. Почти неделю его служба безопасности прессовала организаторов гонки, требуя список гостей, что были в вип-трибуне. Деньги решали. Своими силами Алексей сумел договориться минуты за три. В списках девушка не значилась. Леша злился. Он должен был попробовать ее, убедиться, что она идеальна или разувериться и снова пуститься на поиски неуловимого идеала. Он понимал, что попасть в вип та могла только по приглашению или с одним из гонщиков. Он почти месяц посещал каждую гонку сезона, сканируя лица, ожидая, когда она появится. Был уверен, ее он не пропустит и не ошибся, легко вычислив ее в многотысячной толпе.
Она и правда была с гонщиком. Это был не конкурент Вельду. Смазливый, спортивный, молодой паренек, вероятно привлекший ее своей незаурядной профессией.
Теперь он следил за карьерой парня, удовлетворенно улыбаясь, каждый раз, когда ослепленный влюбленностью и осознанием своей крутизны гонщик таскал Катю с собой на тренировки, сборы и соревнования. Он был слишком самодоволен и уверен в себе для того, чтобы остановить Вельда или хотя бы помешать ему. Вельд был прожженной расчетливой машиной, он всегда получал все, к чему стремился. Сейчас вектор его желаний как компас указывал на эту девушку, препятствий он не видел. Алексей хладнокровно вмешивался в ее жизнь, отсекал другие варианты, выстраивая единственный возможный для нее путь – в его лапы, откуда ей уже никогда не выбраться. Об этом Вельд готов был позаботиться.
Главным препятствием была сама Катя, ее пресловутая верность. Он попытался пару раз «случайно» познакомиться с ней в сети, но она резко прекращала разговоры с незнакомцами, предлагавшими встречу или просто начинавшими флиртовать. Он «случайно» сталкивался с ней в торговых центрах, на неоживленных улицах, но она не замечая, проходила мимо. Пришлось действовать иначе.
Он предложил гонщику контракт, щедро вознаграждая за победы. Прикармливал. Катя все чаще начала мелькать где-то рядом. Теперь он знал ее имя, возраст, информацию о семье, доме, друзьях, учебе. Тревожило лишь то, что влюбленность в гонщика никак не тухла. Алексей ждал, что тот, почувствовав вкус больших денег, уйдет в загул, разочаровав ее. Но все шло не по плану. На первый серьезный гонорар он кутил вместе с ней, на второй повез в горы. Каждое мероприятие, проходившее в рекламных целях, они были вместе, все ближе. Гонщик как сторожевой пес не отходил от девушки ни на шаг. Леша свирепел. Его заклинило на ней.
Конечно, Алексей приставил к ней слежку, выискивая способ подступиться ближе. Но каждый отчет больше и больше его бесил. От почти невинных поцелуев в парках и уличных кафе, они стремительно перешли к страстным стонам в раздевалках и душевых. Нет, он не рассчитывал на первенство, но то, что ее беспрестанно покрывает какой-то наглый молокосос, выводило его из себя. Он ждал момента, чтобы забрать ее, но время утекало сквозь пальцы.
Теперь Вельд пытался их отдалить, вынуждая спортсмена участвовать в соревнованиях как можно дальше от дома, выбирая те заезды, что накладывались на Катину учебу, чтобы девушка нехотя оставалась ждать парня на расстоянии снова и снова. Но и эта попытка не увенчалась успехом.
Пойдя по самому невыгодному сценарию, Катя бросила учебу, когда Вельд вынудил гонщика перебраться в Москву. Поселилась с ним в задрипанной конуре в Тушино, теперь круглосуточно пребывая при нем. Вельд был в ярости, наконец, осознав, что гонщик может его победить. Проигрывать Лекс не хотел и не умел. К тому времени, он возвел ее образ в культ в собственной голове. Он перестал замечать других женщин окончательно.
Гонщика пора было убирать из уравнения. Проще всего было заказать пропажу, это даже было сравнительно не дорого для такого как Вельд, но оказалось, за спиной парня стоит заслуженный военный, крепко сидящий в шапке МВД. Руки Лекса оказались связаны, и он вынудил сопляка выйти на опасные уличные гонки, где погибал каждый второй. Незнакомые Московские улицы, узкие дворовые проезды, петли по подземным парковкам и срезы по тоннелям пригородных поездов, где так просто было не заметить встречку или поворот, наткнуться на препятствие или просто не удержать тачку на дороге. Парень оказался настоящим ассом, побеждая раз за разом.
Тогда Леша заключил сделку с давним конкурентом, машину Вихрова должны были подрезать, намеренно сбив с дороги. Именно эту гонку он как назло пропустил. Соперника невольно спасла Катя, потащив на концерт любимой группы. Все летело в тартарары. Вельд негодовал. А когда получил очередной мучительный отчет и вовсе рассвирепел. На концерте она приняла его предложение. Теперь Алексей мог пойти только ва-банк. Ставки росли.
Вельд скрупулёзно подготовил силки, все просчитал. Он неистово гордился собой. Все складывалось идеально, вот только Вихров всегда был на чеку, не отходил, не оставлял ее ни на минуту. Ожидание удачного момента затянулось.
Группа захвата из личной службы безопасности Леши пасла подъезд их съемной квартиры, круглосуточно дежуря в Газели, якобы развозившей бутилированную воду. Такая не привлекала внимания. И гонщик, наконец, допустил ошибку, не уследил. Через 10 минут, после его отъезда, 6 вооруженных спецназовцев уже стояли в однушке, силясь поймать, изворачивающуюся и шипящую как кошка, Катю. Скрутили ее быстро, еще минут 15 потребовалось на то, чтобы ее усыпить и скоропалительно увезти, не поднимая лишнего шума. Следы его парни подчистили, выставляя все так, будто она сама сбежала.
Неделю она провела в подвале его загородного дома. Гладкой встречи уже не получалось, план спешно пришлось корректировать. Вельд решил ее приручать, понимая, что рано или поздно, когда девушка поймет, что у нее нет выбора, она смирится. Ее любви Алексей не желал, ему было решительно наплевать на ее чувства и страхи. Она все больше заводила его своей непокорностью. Чем больше и яростнее Катя сопротивлялась, тем чаще его вновь начали посещать и удивительно волновать мысли о сексе. А ведь он тогда почти начал забывать это упоительное чувство волнительного предвкушения. Сопротивление его возбуждало. Она первая ни в какую не сдавалась, преобразуясь в голове Лекса в самую желанную и невероятно недоступную добычу. Его кровь закипала. Скучающий в джунглях хищник пробудился от священного сна, почуяв свою главную цель.
Он сменил тактику, теперь в ее еду и питье он примешивал галлюциногены и седативные. В дурманящей вате Катя присмирела, безвольно все чаще и чаще поддавалась командам. Но пластиковую куклу Лекс тоже не хотел. Девушка должна была принять его сама.
Он перевез ее домой. Но Катя, борясь с собственным затуманенным наркотой разумом, начала впадать в истерики, крушила все вокруг, сгорая на глазах, либо наоборот безвольно замирала, на несколько часов выпадая из жизни, переставая вызывать его интерес и больше напоминая в такие минуты неодушевленный предмет интерьера, чем живую девушку. И Леша начал экспериментировать с составом препаратов и дозой. Некоторые действовали особенно удачно, и Катя становилась игривой и легкой.
Как-то он дополнил убойный коктейль, и так плавивший Катин мозг, афродизиаками. О, какой это был чувственный опыт по началу. Он не мог такое забыть. Такие редкие яркие воспоминания он хранил в голове, смаковав то и дело, вспоминая их в красках, как делал это сейчас. Она была в полнейшей эйфории: губки распухли и раскраснелись, румянец не сходил со щек, а ее глаза подернутые дымкой потребности блестели в мольбе, но она стойко старалась терпеть, не звать, не сдаться, не показывать, отчего еще больше манила. Не отдавая себе в этом отчета, она потирала ногами, стараясь унять похоть, но Вельд все видел. Он ждал лишь первой просьбы, шага в его сторону, помнил, словно раскадровку киноленты, посекундно тот вечер. В какой-то миг Катя тогда переключилась, начала поглаживать себя зазывно, потянулась к нему, но произнесла, закрыв глаза: «Мне так жарко…Влад…», и Леша резко остыл. Было ниже его достоинства брать ее в первый раз так. Когда она даже не осознает, кто с ней рядом.
Затем он понял, что прогресса в их отношениях нет. Она оставалась такой же дикой, не желала забывать опрометчивые прошлые увлечения. К тому же, ему поступил сигнал о том, что девушку начали искать, но пока основная версия следствия не похищение, а скорее ссора с парнем и загул, но это ненадолго.
Надежд на то, что Катя согласится в ближайшие дни по доброй воле принять его и благополучно вернуться в собственную прежнюю жизнь, не было. Пора было принуждать. И коль сама она еще артачилась, а ее искали, и пытались отнять у Вельда, он не собирался этого спускать. Что попадало к нему, становилось его собственностью и никогда больше не вырывалось на свободу. Катю он определял как уникальную драгоценность, он уже ее присвоил, она не могла больше принадлежать другому.
Он растворил ее след в бюрократическом шуме: документально она просто исчезла. Теперь требовалась новая личность, для правдоподобности ее нужно было не создать искусственно, просто слепив документы, а забрать настоящую, чужую, с историей. Об этом Леша знал еще от отца, преподавшего ему не мало уроков хладнокровия и точного расчёта. Главный секрет был в том, что в стратегии никогда не было мелочей. Чем чаще и скурпулезнее прорабатывались детали, тем великолепнее были в итоге плоды. А этот плод он не просто хотел, он его жаждал.
Тогда пришло время силы. На своем самолете он вывез ее на Барбадос. Его силовики сопровождали на обычном рейсе туда же найденную уже давно тезку Кати, удачно оказавшуюся одинокой никому не нужной сиротой из деревни под Иваново. Вишенкой на торте было совпадение не только имени, но и отчества, ведь девушка меняет фамилию, когда выходит замуж. Дальше в глобальной системе всегда происходит сбой, бермудский треугольник паспортных столов, черная дыра несовершенного государственного учета. В бюрократическом хаосе происходит магия, появляется совсем новая девушка. Этим сбоем матрицы Леша и воспользовался.
Катю больше нельзя было подпаивать, и Вельд предложил девушке добровольно-принудительную сделку, а попросту, перешел к угрозам.
Стоя все так же в полутемной комнате сейчас, он вернулся к тем будоражащим, вкусным и ярким воспоминаниям и довольно улыбнулся, никуда не торопясь и ожидая, пока возбуждение от вида его нынешнего триумфа хоть немного опадет. Он снова окунулся в воспоминания, небрежно привалившись к косяку.
Как красиво он все тогда провернул. Сначала сделал последнюю уступку, невероятно романтично, на пляже тропического рая, в закатных лучах, идеально сыграл для нее принца на белом коне, какого мечтают заполучить все девочки и, упав на одно колено, предложил ей руку и сердце. Ожидаемо, Катя отказала ему, сама отрезая себе путь к отступлению. Теперь она не могла упрекнуть Лешу в том, что он не пытался быть нежным и сделать все благородно и по правилам. В его голове, после такого жеста, любые другие попытки и методы считались оправданными.
Все было готово, оставалось морально надавить. Он познакомил Катю с тезкой лично. Какой жалкой была эта девчонка, она так забавно плакала, дергая носом, когда его охранник приставил дуло своего пистолета к ее затылку. Она просила пощадить, говорила, что что-то продаст и откупится, как будто Лекса волновали ее жалкие гроши, или ему было хоть какое-то дело до ее никчемной жизни. От сироты ничего не зависело. Алексей дал выбор только Кате: или Катя выходит за него, полностью разрывая отношения с прошлой жизнью, или девушке-тезке вышибут мозги прямо у Кати на глазах. Строптивица была уверена в том, что Вельд блефует. А он не блефовал.
Алексей снова улыбнулся, ему почему-то казалось невероятно романтичным, что в подарок на их бракосочетание, он подарил своей королеве не просто чужую личность, а настоящую чужую жизнь. Она сама неосознанно подписала сироте приговор, ведь прими Катя предложение добровольно, Вельд на радостях мог бы и отпустить сиротку.
Три выстрела, ошметки мозгов и кусочки черепной коробки на стенах, лужа крови. Катя дрожит, белая как мел, а из глаз струятся прозрачные ручейки. Лужа все увеличивается, растет, подступая к мыскам Катиных балеток. А она не движется, в глазах отражается ужас, молчит. Только слезы струятся, водопадом скатываясь по мраморным щекам. В этот миг она была прекрасна, словно сошла с полотна великого живописца, ею невозможно было не залюбоваться.
Вельд снова сглотнул, вспоминая. Тот вечер стал катарсисом. Переломом в их с Катей отношениях. Кровавое воспоминание невероятно его возбуждало.
Больше Катя не противилась, став его женой через неделю. С того момента, она подчинялась беспрекословно, он что-то надломил, а быть может, сломал в ней. Она смотрела на него теперь только с ужасом и ярко отражавшейся на лице ненавистью, как затравленный зверь. Пока Лешу это не тревожило, он предвидел такую реакцию. Он ослабил бдительность, вернувшись с ней в Москву, вот этого просчета он никак не мог себе простить до сих пор.
Оставалось лишь самое вкусное, он все еще не попробовал ее, отложив консумацию до возвращения домой, ожидая, когда она поборет страх и шок, сама покорившись окончательно. Нужно было поставить жирную точку, чтобы Катя никогда больше не посмела, не смогла уйти, отрезать последний путь. Его врач отследил, именно по возвращении у Кати наступила овуляция, чтобы выгорело с первого раза, он две недели медикаментозно повышал ее фертильность и полностью отменил дурманящие дополнения. Презентовал ей новый паспорт, в качестве подарка на день рождение, которое в новых документах значилось двумя днями позже реального. Символично подарил ей на новый день рождения новую жизнь. Катя была удивительно приветлива, гордо поставила подпись на нужной странице в паспорте. Тогда, она ему сказала, что хочет романтического вечера только вдвоем, упросила уехать праздновать загород.
Конечно, Вельд повелся, он был уверен, что дожал ее. Они зажгли свечи, расположились на медвежьей шкуре у большого камина, разлили марочное шампанское. Она чуть выпила, кормила его с рук, танцевала, смеялась, целовала его. Впервые она сама целовала его так страстно и глубоко. Это был идеальный момент, пока на затылок Лекса не опустилась тяжелая чугунная кочерга.
Он и не знал, что она водит мотоцикл, что Вихров научил ее водить. Придя в сознание, он вылетел на улицу, сразу заметив пропажу спортивного байка и открытые подъездные ворота. Чувствовал себя вдвойне дураком, отпустив охрану. Ливень размыл грунтовку, ведущую к дому, но так было наглядно видно, куда она рванула. Следы протектора четко вели по направлению к городу. Он без труда ее нагнал на съезде на большую многоуровневую развязку, держась в хвосте. Пытался выехать наперерез, загнать в угол, но она невероятным образом ускользала. Даже стеной стоящий ливень ее не останавливал, и теперь Вельд искренне жалел, что не отложил зачатие наследника на потом. Он корил себя за то, что снял ее с седативных, что поверил, и она так легко его провела. Теперь же она ускользала, снова. Он прибавил газу, и она ускорилась синхронно, вот только догнать ее Вельд не успел, наблюдая, как ее тело кубарем вместе с мотоциклом улетает в кювет.
Это воспоминание моментально его остудило. Об окончании того дня он вспоминать не любил. Роковая ошибка. Он встряхнул головой, напоминая себе, что она же и стала удивительно обернувшейся небывалой удачей. Этим благословением в виде амнезии. Как бы он хотел продлить это беспамятство насовсем, это так упрощало его задачу.
Сейчас Катя была в его руках, в его постели, документально и для всех окружающих – его женой, ее поиски давно затухли, и теперь она была в неоплатном долгу, ведь он спас ее, дорого и успешно лечил, подарил второе рождение. Наконец, он мог заполучить недостающий элемент – ее душу. Если попутно, она откроет ему еще и сердце, рухнут последние барьеры, особенное утонченное удовольствие, попробовать такие чувства на вкус после стольких лет кропотливой работы.
Катя не почувствовала, как Леша вернулся в постель, как бережно приподнял и перенес повыше на подушку, как укрывал одеялом и устраивался рядом. Он не хотел и не стал ее одевать, наслаждаясь тесным контактом кожей к коже, максимально близко. Такая длинная дорога к цели. Ничто за всю его жизнь не давалось ему так тяжело, как эта девушка рядом. С тихим стоном она повернулась набок, подогнув ноги. Лекс припал к ней со спины, скользя ладонью по изгибу ее тела, и не удержавшись, нырнул по ягодице в сплетенье ног и дальше по внутренней стороне бедер, с удивлением обнаружив как жарко и влажно там было. Она снова издала приглушенный стон, что-то скомкано пробормотав, так что было не разобрать. Катя совершенно точно спала.
«И все таки, я тебя заполучил, раз не дойдя до самого главного со мной, видишь сны, от которых течешь и стонешь», он довольно продолжал свое путешествие по ее телу, теперь прижимаясь так близко грудью к ее спине, что налившееся достоинство легло аккурат в складку меж ее мраморных ягодиц, «интересно, в твоем сне мы лишь целомудренно репетируем или я, наконец, глубоко вбиваюсь в тебя?»
Внутри все ликовало, но он по-джентельменски оставил настоящую разрядку на будущее, откидываясь из своего положения на спину, наслаждаясь будоражащим и оживлявшим окаменевшее сердце чувством предвкушения.
До претворения всего задуманного в жизнь оставалось буквально пару шагов. Он почти подменил в ее голове реальные воспоминания фальшью.
«В воскресенье надо обязательно везти ее на кладбище, чтобы она окончательно приняла. Какой же я все-таки молодец, что заранее продумал, как избавиться от родственников, заморочился и заказал эти липовые могилы. Это было так дешево и оказалось так эффективно! Гениальное решение. Как она может не поверить? А ведь в какой-то момент я уже думал, что все зря и она так и не выйдет из комы, чтобы оценить красоту и гениальность построенного мной мира. Надо было и сиротку как раз там закопать, все равно места пустовали, и никто бы никогда не стал копать под бутафорскими надгробными плитами», он отпустил эту мысль, окончательно расслабляясь, потянулся к телефону и завел будильник на 5.30. Он был жаворонком до мозга костей, часто совершая пробежки по утрам. Теперь же он хотел успеть посмотреть на перемотке камеры расставленные дома во всех комнатах, кроме разве что спальни и уборной.
Наученный горьким опытом, он должен был убедиться, что и сейчас Катя не пытается провести его, как тогда, когда отложила своим глупым поступком их будущее на три года. Даже если так, он все равно уже чувствовал себя победителем.
