Текст книги "Морской узел"
Автор книги: Гвюдлейгюр Арасон
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава девятая
Всем был бы хорош промысел сельди, если б не нужно было каждый раз тащиться в такую даль, к рыболовной банке: во-первых, они тратят драгоценное время, а во-вторых, от этого однообразного пути пропадает, пусть даже временно, всякий интерес к жизни. Когда уже невмоготу валяться на койке или сидеть в кубрике, наблюдая за тем, как команда играет в карты, остается лишь устроиться у окна рулевой рубки и смотреть на море. Бывает, привлечет внимание пролетающая мимо чайка. Она без всяких видимых усилий скользит вдоль судна, потом вдруг меняет направление; каждую секунду кажется, будто кончиком крыла она вот-вот заденет волну, и так хочется, чтобы она наконец как следует искупалась. Ты уже готов рассмеяться… Но нет… Чайка снова взмывает над судном, и время останавливается, пока она не затевает новую игру: теперь чайка кружит над самой поверхностью бурлящего моря, огибая белые гребешки волн, и от этой игры начинает рябить в глазах. Она парит, лишь изредка, словно по обязанности, взмахивая крыльями: как-никак птица…
Лои стоял в рулевой рубке на ящике с запасными грузилами и смотрел в окно. Отсюда он впервые увидел Гримсей: плоский скалистый остров, затянутый серой пеленой тумана. Казалось невероятным, что здесь, так далеко от берега, тоже живут люди.
«Слейпнир» шел в район Кольбейнсея, где недавно обнаружили сельдь. Раньше них туда попали «Морская волна», уже сделавшая удачный замет, и несколько других судов.
– Ну вот, теперь они все нас обгонят, – сказал Лои, стискивая кулаки.
Ауси вглядывался в экран локатора.
– Ничего, у нас вся путина впереди. Мы еще этим летом сходим на восток… Кэп ни за что не успокоится, пока не обогнет Лаунганес[8]8
Полуостров на северо-востоке Исландии.
[Закрыть].
– Мы должны опередить все дальвикские суда, – твердо сказал Лои.
Когда они подошли к Кольбейнсею, на море был штиль, над водой висел густой туман. Команда поставила шлюпку к борту, подготовила ее к замету и начала поиск.
В эфире то и дело слышались жалобы капитанов на осторожность сельди: не успеешь к ней приблизиться, как она уже рассеялась по всему морю.
Мюнди и Паульми сидели на крыше рубки, высматривая идущий косяк. Оттуда в рулевую рубку шел специальный шланг, концы которого были заткнуты пробками с легко выскакивающим свистком. Если подуть с одного конца, на другом – либо внизу, в рубке, либо наверху, на крыше, – раздавался пронзительный свист. Это позволяло легко перекликаться друг с другом. Если сверху видели сельдь, внизу звучал свисток и через переговорную трубу можно было отдавать приказания. И наоборот, если косяк появлялся на эхолоте, свисток тут же давал об этом знать наверх.
Когда раздался свисток, Лои изучал в штурманской рубке морскую карту. В ту же секунду машину пустили на полный ход, судно резко взяло вправо, прозвучала команда – приготовиться. По всему судну захлопали двери и забегали люди.
Теперь нужно было смотреть в оба.
Выскочив из рубки на палубу, Лои увидел черное пятно, расплывавшееся неподалеку на спокойной глади моря. Вот она, сельдь, подсказал ему внутренний голос. Все члены команды заняли свои места, только он был не у дел и досадовал на это. Поравнявшись с косяком, рыбаки выбросили буй.
– Заметывай! – послышался из рулевой рубки вопль, который пробудил бы и мертвого.
Из шлюпки побежал невод. Он долго-долго разматывался, потом вдруг кончился, словно обрубленный. От кишащей на поверхности сельди осталась одна рябь.
– Проклятые датчане![9]9
Исландия в течение пяти с половиной веков находилась под датским владычеством.
[Закрыть]
Стоило рыбакам приступить к кошелькованию, как сельдь снова пошла… но уже за пределами невода. Ее встретили потоком ругательств.
– Думаешь, в невод ничего не попало? – встревоженно спросил Лои.
Моторист Йоун покачал головой, и до Лои донесся его приглушенный бородой голос:
– Нет, промазали… явно пустыря вытащим…
К счастью, сельди вокруг хватало, так что надежда на улов еще была.
Однако время шло, и надежды этой оставалось все меньше и меньше.
Когда и после шестого замета они не взяли ни одной селедки, команда совсем пала духом.
В тягостном молчании матросы спустились в кубрик, чтобы перекусить между заметами. Они уже готовы были повернуть к берегу: такой промысел – пустая трата времени.
Лои сидел на палубе, наблюдая за чайками, когда к нему подошел Конни. «Слейпнир» снова был в поиске.
– Ну, Божья Рыбка, что скажешь? Дела у нас, как видишь, идут хуже, чем в прошлый раз.
– Это уж точно… Сельдь какая-то ошалелая…
– Она гоняется за кормом, – объяснил Конни.
– А Кольбейнсей большой остров?
– И большой и маленький, – отвечал Конни, присаживаясь рядом с Лои, – смотря чему ты веришь. Кольбейнсей – он вроде Христа, чем больше в него верят, тем он больше.
– Как так?
– В одних преданиях говорится, что Кольбейнсей большой, в других – что он маленький. В старину считали, что здесь целых семь островов, и Кольбейнсей из них самый крупный. Но острова эти никому не удалось найти. Они постоянно скрыты туманом. Еще прежде исландских рыбаков до Кольбейнсея добрались голландские мореходы. Они увидели на острове девять домов, над которыми поднимался дым, и решили подойти ближе, чтобы получше рассмотреть остров. Но тут из одного дома вышел человек и чем-то махнул в их сторону. В тот же миг на Кольбейнсей опустился густой туман, и моряки больше не увидели острова. Рассказывают, будто человек этот был пастором и махал он перед голландцами библией.
– Это правда?
– Может, правда, а может, и нет… Я, во всяком случае, верю тут каждому слову, как верю в новые сети.
– А это не просто сказка?
– Любая сказка становится правдой, если в нее верить.
– А кто такой этот Кольбейн, в честь которого назвали остров?
– Говорят, он был родом с Гримсея. Первого человека, поселившегося на Гримсее, звали Гримом. У него был брат по имени Кольбейн, и этот Кольбейн потом обосновался на Кольбейнсее. Так, по крайней мере, рассказывают.
– Он и был там пастором?
– Нет… пастор жил на острове гораздо позже Кольбейна. Надо бы пойти вниз погреться, скоро опять заметывать.
– А, змея подколодная приползла! – воскликнул кок, когда Лои спустился в кубрик. – Это из-за тебя у нас теперь сплошные неудачи, пропади все пропадом!
– Чем же я виноват, что мы мажем? Просто сельдь слишком пугливая…
– Но ведь ты стоишь на палубе при каждом нашем замете?
– Ну и что?
– А то, что сельдь бросается наутек, как только завидит твою рожу!
Лои невольно рассмеялся.
– Сайвар, а ты слышал историю про Кольбейнсей и его девять домов? – спросил он.
Кок смерил взглядом приносящего неудачу, явно давая понять, что он с ним еще не кончил. Но Лои опередил Сайвара: он рассказал историю, которую только что услышал от Конни.
– А ничего малец расписывает! – с нескрываемым восхищением проговорил кок. – Он, кажется, парень башковитый. Откуда ты знаешь эту историю?
– Я уж не помню, – сказал Лои, исподтишка улыбаясь сидевшему напротив Конни. – Где-то читал… скорее всего, в «Морском ежегоднике».
– Ладно заливать-то… Ты что, так хорошо читаешь?
Чтобы уйти от ответа на этот щекотливый вопрос, Лои встал из-за стола под предлогом, что ему нужно пойти сменить белье.
– Сменить белье? – изумился кок. – Что ты мне голову морочишь? То говоришь, будто вычитал небылицу в «Морском ежегоднике», то собираешься менять белье!
Лои услышал у себя за спиной смех Конни. Взглянув на кока и увидев выражение его лица, он тоже не смог удержаться от смеха.
Тут-то Лои и вывели на чистую воду, и он получил от Сайвара поварешкой.
Рыбаки в рубке молча вглядывались в туманную мглу. Моторист Йоун, попыхивая трубкой, следил за эхолотом. Когда он зажигал ее, Лои переставал дышать, боясь, что вспыхнет Йоунова борода. Но мотористу каждый раз удавалось зажечь трубку, не подпалив бороды.
Изредка на эхолоте появлялись косяки сельди, но стоило судну к ним приблизиться, и они исчезали.
С тех пор как «Слейпнир» пришел в район промысла, погода оставалась неизменной: мертвый штиль и туман. Паульми вышагивал по рулевой рубке, поглядывая то на локатор, то на эхолот, временами проходя назад, к штурманскому столу, чтобы посмотреть на карту. Рыбаки не могли нахвалиться своим локатором: теперь, по крайней мере, можно не беспокоиться, как бы в тумане на них не наткнулся другой корабль. На экране локатора были видны все суда в радиусе двадцати четырех миль.
– Локатор изобрели англичане во время войны, – сказал Йоун, – и эхолот тоже.
– Просто не знаю, что бы мы делали без войны, – отозвался Рудольф, не отрывая взгляда от компаса.
Последние три-четыре часа «Слейпнир» удалялся на восток от рыболовной флотилии. Локатор не показывал в округе ни одного судна.
Лои сидел на люке, ведущем в машинное отделение, и наматывал нитки на иглицы[10]10
Иглица – игла для вязания сетей; обычно деревянная, с вырезом для намотки ниток.
[Закрыть], которые ему дал Магнус.
– Постарайся, чтобы на каждой иглице было как можно больше ниток, – сказал моторист.
Время тянется долго, и мысли Лои обращаются к берегу. Интересно, во что сейчас играют его друзья: в грабителей или в футбол? Слетать бы ненадолго к ним, а когда отыщут сельдь, тут же вернуться. Хоть бы одним глазком на них взглянуть…
Он очнулся, потому что внезапно застопорили машину. Из штурманской рубки прибежал Паульми. Взгляды всех были устремлены на черное пятно, которое выписал на бумаге эхолот.
– Сорок градусов влево, – скороговоркой приказал Паульми.
Эхолот стал сердцем корабля.
– Приготовиться! – скомандовал Паульми, вставая у штурвала вместо Рудольфа.
На правом крыле мостика висело несколько поплавков со свинцовыми грузилами. Лои увидел, как Паульми взял один из них и швырнул в море. Мальчику уже объяснили, что этими поплавками замечают место косяка во время замета.
– Почему кэп не дает полный ход, черт его подери? – нетерпеливо спросил Лои у кока, который поднялся из кубрика посмотреть на замет.
– Хочет незаметно подкрасться к косяку… Иди-ка вниз и до конца замета не показывайся сельди на глаза!
– Да как сельдь может видеть меня из глубины?
Кок молча нагнулся за рыбацкой робой, лежавшей у него под ногами. Схватив Лои в охапку, он затолкал его в один из закладных ящиков на палубе и прикрыл сверху робой.
– Посиди тут, пока мы будем заводить невод, – смеясь, прокричал он. – Только так и можно надеяться на какой-то улов.
– Пусти… дай мне посмотреть…
– Ни за что! Придется тебе отдохнуть, пока мы не замкнем круг, – отвечал кок, поплотнее укутывая Лои.
– Уже начали заметывать? – крикнул тот из-под робы.
– Тсс! Ни слова… Придержи язык, а то сельдь узнает тебя по голосу.
Под робой Лои слышал, как пополз в воду невод. Ему было смешно и в то же время обидно, что он не может наблюдать за выметом. Проклиная все на свете, он пытался освободиться, но кок навалился на него всей тяжестью и не пускал. Наконец дали полный назад, и Лои понял, что замет окончен.
– Пусти, теперь можно!
– Нет, дай сначала закошелькуем! – Кок только еще крепче прижал его.
Заработала лебедка, начали стягивать невод, потом Паульми приказал бросать приманку.
– Ну вот, можешь вылезать, – сказал кок, убирая робу. – Отверстие осталось маленькое, теперь рыба не уйдет.
– Я уверен, что она уже ушла, – сердито пробормотал Лои. – Слишком медленно кэп заметывал.
– А ты не будь так уверен. Лучше посмотри, вон в том крыле кишмя кишит! Бочек шестьсот, не меньше!
Кок поставил Лои на планширь и показал ему коричневые разводы возле поплавков.
– Вот это улов! – воскликнул Лои, размахивая руками от радости.
– Какой будет улов, говорить еще рано, но косяк был действительно отменный.
– Как думаешь, с сегодняшним уловом мы обгоним «Морскую волну»?
– Будем надеяться.
После того как выбрали примерно треть невода, стало ясно, что это их самая большая тоня за всю путину. Даже моторист Йоун и тот утверждал, что судно будет заполнено под завязку: пожалуй, весь улов не поместится. А уж Йоун оптимизмом не отличался.
Выборка невода прошла хорошо. Когда рыбу согнали в сливную часть, поверх сельди плавало несколько штук трески. Магнус длинным багром подцепил их, а Лои отнес к стоявшему за рулевой рубкой чану.
После этого приступили к выливке.
Паульми кликнул Лои и дал ему поручение: побыть в рубке и послушать, не будет ли их вызывать по рации какое-нибудь судно. В случае чего, он должен ответить на вызов.
Такой чести Лои еще не удостаивался. Он тут же скинул сапоги и принялся расхаживать по рубке, подражая Паульми. Время от времени он подходил к штурманскому столу и изучал карту, потом рассматривал косяк на эхолоте, прикидывая, хорош ли он, или хватался за штурвал.
Паульми уже сообщил о последнем замете, и теперь по направлению к ним двигалась вся флотилия.
Загрузив трюм, матросы задраили люки и начали выливать рыбу прямо на палубу. Один за другим наполнились закладные ящики на баке, и сельдь потекла с обеих сторон рулевой рубки к корме. Хотя в проходе по левому борту за выливкой никто не следил, сельдь пустили и туда.
Лои выскочил на левое крыло ходового мостика и смотрел, как течет по проходу сельдь. На палубу выливали сачок за сачком, но рыбы в проходе почему-то не прибавлялось, она продолжала утекать за рубку.
Лои насторожился. Приглядевшись внимательнее, он увидел, что внизу, в машинном отделении, забыли закрыть иллюминатор.
Недолго думая Лои в одних носках бросился в селедочную массу и мигом очутился у иллюминатора.
– Погодите выливать! – закричал он. – Тут иллюминатор открыт!
Тут же на палубу вылили очередной каплер сельди.
– Какого черта! Неужели нельзя подождать? – завопил Лои, отплевываясь: ему в рот набилась рыбья чешуя.
Услышав крик, на крыло мостика прибежал Паульми.
– Что случилось?
Какое-то мгновение он смотрел на барахтавшегося в гуще сельди Лои, потом зычным капитанским голосом крикнул:
– Вы что, не – видите: не задраен иллюминатор! Немедленно прекратить выливку!
Матросы кинулись в проход, а Паульми полез в машинное отделение задраивать иллюминатор. Сельди утекло довольно много.
О том, чтобы до окончания выливки пойти в каюту и переодеться, не могло быть и речи: кто-то ведь должен был стоять на мостике и следить за сельдью, проплывавшей слева от рубки. Так что Лои остался на посту, хотя насквозь промок и был с ног до головы облеплен чешуей.
– Если бы нам попалось бочек на триста больше, шли бы с полным грузом, – сказал Лои штурману Ауси, после того как шлюпку перевели за корму.
Некоторые ящики на палубе пустовали, это было досадно, и все же Лои остался доволен уловом: он видел, как здорово осело судно. Двигатель пустили на полные обороты, и «Слейпнир» взял курс к Эйя-фьорду. Тяжело переваливаясь с волны на волну, судно рассекало носом валы, так что в оба клюза устремлялась вода.
– А ты молодчина, – сказал Паульми, когда Лои поднялся из каюты наверх. – Очень нас выручил…
Лои поспешно вышел из рубки, чтобы скрыть от капитана расплывшуюся по лицу улыбку.
В кубрике его встретили как героя. Кок уверял, что только благодаря Лои машинное отделение полностью не забило рыбой.
– Зато этот косяк мы взяли только благодаря мне, – добавил он. Если бы я не прикрыл парня робой, косяк был бы теперь у самого Ян-Майена!
– Что такое Ян-Майен?
– Это остров, далеко на севере.
– Большой?
– Нет… с комок птичьего помета!
Лои засмеялся.
– На, Божья Рыбка, я сочинил про тебя стихи, – сказал Конни, протягивая Лои клочок бумаги, на котором было что-то нацарапано.
Лои заглянул в бумажку и тут же вернул ее Конни:
– Я не разбираю твой почерк… Прочти сам.
Ребята расхохотались и громко захлопали в ладоши. Лои застенчиво улыбался: ему еще никогда в жизни не посвящали стихов.
Может, теперь его возьмут снова в море?..
В машинном отделении все было перевернуто вверх дном. Йоун и Магнус ползали на карачках, подбирая с полу мертвую рыбу. Когда наполнялось мусорное ведро, его поднимали наверх и опорожняли в море. Лои считал это разбазариванием прекрасной сельди, но тут уж ничего нельзя было поделать.
День выдался длинный и трудный, усталость брала свое, и приятно было забраться на койку и лежать там, зная, что судно идет к берегу с неплохим уловом.
«Ты нас очень выручил», – сказал ему Паульми.
Оставалось надеяться, что Паульми вспомнит про иллюминатор завтра, когда Лои будет опять проситься в море.
Лои про себя поблагодарил отца за хороший улов, отвернулся к переборке и мгновенно уснул.
Глава десятая
Стоит человеку пару раз выйти на промысел, как он начинает понимать, что надо завести на берегу подружку. Моряк должен либо быть женатым, либо иметь тайную зазнобу, которую он скрывает от всех, говоря о ней лишь обиняками.
Из команды «Слейпнира» одного только Конни не поддевали насчет девушек – этого добродушного, сочиняющего стихи парня матросы оставили в покое. Штурмана Ауси постоянно дразнили Лёйвей из Бренны. Лёйвей была подругой Лоиной матери и частенько забегала к ним выпить кофе. Этим летом она подрядилась вести хозяйство для работающих на разделке сельди в Рёйвархёбне, на восточном побережье, и собиралась пробыть там до осени.
Гюнни, хотя он и отпирался, приписывали связь с какой-то женщиной на Гримсее, которая солила там сельдь. А подружка Лейфи была продавщицей обувного магазина в Акюрейри.
Чем больше Лои размышлял по этому поводу, тем больше он убеждался, что у настоящего моряка обязательно должна быть подружка. Он только не мог решить, кто лучше других годится для этой роли.
Впустую перебрав всех девочек в своем классе, он стал вспоминать, кто учится классом младше. Там он вскоре остановился на рыженькой девочке по имени Хальдоура. Она не только умела проворно укладывать в ящики наживленный ярус, но была сильнее многих ровесников-мальчишек. Как и Лои, Хальдоура любила проводить свободное время на пристани. Главное, не нужно было искать повода с ней встретиться: она работала на засоле рядом с Лоиной мамой. Оставалось надеяться, что по их возвращении на берег засолочные работы будут идти полным ходом.
Треску, которая попалась в последней тоне, разделали и засолили в большом чане, стоявшем на палубе позади рулевой рубки. На «Слейпнире» было несколько катушек лесы, и стоило выдаться свободной минутке, матросы закидывали снасти и тут же солили свой улов.
Когда судно пришвартовалось Лои заглянул в рулевую рубку, к Паульми.
– В следующий раз надо перед выливкой проверять иллюминатор, – сказал Лои. – А то вон что может случиться…
– Будем надеяться, что больше такого не произойдет.
– Знаешь, Паульми…
– Не топайте там по сельди! – закричал Паульми в окно.
В рубке наступила тишина, и Лои не скоро решился ее нарушить.
– Знаешь, Паульми… Мне хочется снова пойти с вами. Можно?
– Я-то не против, только разрешит ли твоя мама? – сказал Паульми, выглядывая из рубки.
Лои чуть не запрыгал от радости!
Как легко все уладилось! Паульми согласился, даже не раздумывая. Вот бы и маме привыкнуть видеть в нем настоящего моряка, тогда не нужно было бы отпрашиваться в каждый рейс. Впрочем, она вряд ли будет противиться, раз Паульми готов его взять.
На пристани Лои узнал, что к берегу идет и «Морская волна» с пятьюстами бочками сельди; по всей вероятности, она еще застанет их в Дальвике.
– Они, бедняги, небось и этому рады, – сказал Лои, сплевывая. – В зимнюю путину у них не ахти какой улов был!
Эти слова Лои слышал от Гюнни.
Бежать к «Оладье» и вычерпывать воду ему было некогда – сперва надо поговорить с мамой, это важнее. На разделочных площадках вовсю солили сельдь, так что маму он застанет там, не придется даже идти домой.
Перед тем как сойти на берег, команда переобулась в рыбацкие сапоги, бахилы, и Лои вдруг подумал, что даже у самого захудалого рыбака есть высокие сапоги. Бахилы – отличительный признак рыбака. Надо будет и ему завести такие сапоги, без них нельзя.
– Я рада, что ты вернулся, – сказала мама, отложив на минутку нож, чтобы поцеловать Лои, а потом снова принимаясь разделывать сельдей.
– Мы взяли неплохой улов.
Лои скосил глаза на Хальдоуру, которая вместе со своей мамой работала в соседнем закуте.
– А вообще сельдь никак к себе не подпускала, – нарочито громко сказал он. – Мы шесть раз вытаскивали пустыря, только на седьмой кое-что попалось… Такая пугливая, просто беда.
Хальдоура, взглянув в его сторону, чуть заметно улыбнулась. Раскрасневшаяся, с обветренным лицом, она казалась сейчас гораздо старше, чем зимой, и глаза у нее стали какие-то другие.
– Мама, мне нужно купить бахилы. Я ведь опять собираюсь в море, Паульми меня берет.
Хальдоура не могла не слышать его.
Для мамы в этих словах, видимо, не было ничего неожиданного. Она даже не подняла глаз от сельди, только покачала головой и со вздохом произнесла:
– Бахилы!..
– Да, без них штаны очень пачкаются.
– С каких это пор ты стал так заботиться о своих штанах? – спросила Оулёв. – Ты знаешь, сколько стоят бахилы?
– Не лезь не в свое дело, – отрезал он.
Вечно эта Оулёв встревает, если он просит вещь, которая не может пригодиться ей. Он не забыл случая с подаренной ему моделью «Снайфедля». От зависти Оулёв пророчила, что рано или поздно, когда Лои будет пускать корабль в реке, он затонет. Так и получилось. Однажды бечева оборвалась, корабль понесло вниз по течению и перевернуло вверх килем. Только Лои его и видел…
Лои не сомневался, что в кораблекрушении виновата Оулёв, и с тех пор считал ее колдуньей.
Мама все-таки разрешила ему сходить в кооперативную лавку и посмотреть, есть ли там подходящие бахилы. Потом он должен был прийти и сказать ей, сколько они стоят.
– Можно, я забегу домой и нарву ревеня для кока? – спросил он.
– Да, конечно, – устало проговорила мама.
Перед уходом он взглянул на Хальдоуру. Их глаза встретились – оба улыбнулись.
Неужели она догадалась?..
Продавщица в лавке тоже улыбнулась, когда Лои сказал, что ему нужны бахилы.
– К сожалению, малыш, бахил на твою ногу у нас нет. Придется тебе подождать несколько годков, пока дорастешь до тех, что есть.
Вот бестолочь! Думает, это так легко – подождать. Лои поклялся больше ни за что на свете не переступать порога этой лавки.
По дороге домой ему повстречался Роуси, сын моториста Магнуса. Они с Лои были ровесниками и в прошлом году сидели в школе за одной партой. Лои позвал его с собой рвать ревень для кока.
– Пусть сварит нам завтра кашу с ревенем, – сказал Лои.
– Ты опять идешь в море? – восхищенно спросил Роуси.
– Ясное дело.
И он стал описывать Роуси, какие бывают косяки сельди: огромные, величиной с Хрисей[12]12
Хрисей – остров в заливе Эйя-фьорд.
[Закрыть], так что суда не решаются заводить невод, боятся его порвать. А какие бывают гигантские валы! Они захлестывают корабль, и в рубке наступает кромешная тьма…
– С морем, скажу я тебе, шутки плохи. Хорошо, что можно включить локатор и вести судно по компасу.
Роуси слушал разинув рот.
Когда они закончили рвать ревень, Лои принялся объяснять приятелю, как заметывают кошельковый невод. Вместо судна он приспособил лодку, которую когда-то сам вырезал из дерева, а косяк сельди у него изображал лист ревеня.
– Вот здесь выбрасывают буй, и если сельдь пугливая, к ней нужно подкрасться потихоньку, не торопясь. – Он осторожно обвел лодку вокруг листа. – Когда круг замкнулся, конец троса закрепляют на лебедке. Тут уже можно и кошельковать… Невод внизу стягивают, и рыба оказывается в ловушке.
Роуси был сражен такими познаниями.
– Пожалуй, я тоже попрошусь с отцом в море, – проговорил он.
– И не думай, – сказал Лои, похлопав приятеля по плечу. – Сельдь тебя так испугается, что сбежит к самому Ян-Майену!
Лои был на пристани, когда пришвартовалась «Морская волна».
– Ну как улов? – спросил он брата Херманна.
– Бочек четыреста будет.
– У нас больше… за шестьсот.
– А как тебе понравилось на промысле?
– Очень, я пойду еще раз.
– Еще раз? Нечего тебе там делать. Небось только путаешься под ногами, мешаешь людям работать.
– А мне уже разрешили, – с легким сердцем отвечал Лои: что ему теперь Херманн, если и Паульми и мама уже дали свое согласие. – Как ты думаешь, Херманн, где мне достать бахилы на мою ногу?
– Не нужны тебе никакие бахилы.
– А вот и нужны!
– Обойдешься. В твоем возрасте все обходятся.
К спорящим подошли Паульми и Бьёрг.
– Очень у тебя любознательный брат, всем интересуется, – сказала Бьёрг.
– Да, любознательности ему не занимать… Он вам там не мешает?
– Что ты, – ответил Паульми. – Нисколько, а на этот раз он прямо-таки отличился.
И капитан рассказал Херманну, как Лои бросился к иллюминатору.
– Вы ему, если что, вправьте мозги, – посоветовал Херманн.
Лои про себя поблагодарил Паульми за рассказ. Может, теперь брат признает, что без бахил ему не обойтись?
Бьёрг взяла Лои за руку и отвела его в сторонку.
– Вот тебе пятьдесят крон. Сбегай в лавку и купи себе в рейс чего-нибудь вкусного.
Лои вытаращил глаза на зеленую банкноту. Он еще никогда в жизни не держал в руках столько денег.
– Это все мне?
– Тебе, глупенький, – засмеялась Бьёрг и поцеловала его в щеку.
Не успела она отойти, как он уже несся в сторону, противоположную морю.
Накупив гору сладостей, Лои с важным видом вышел из лавки и направился к засолочному складу. Он таки нарушил свой зарок больше ногой не ступать в лавку: слишком велик был соблазн пойти за сладостями.
В каждой руке Лои нес по бумажному пакету, размахивая ими в такт песне, которую напевал себе под нос.
Придя на площадку, где солили мама и сестра, он протянул один пакет Оулёв и сказал:
– Это вам с мамой за хорошую работу.
Мимоходом он бросил взгляд на Хальдоуру и удостоверился, что она прислушивается.
Его благородный жест не ускользнул от внимания и других работниц.
– Ну удивил так удивил, – сказала мать Хальдоуры. – Вот каким ты у нас заделался господином!
От этих слов Лои расщедрился еще больше. Он вынул из кармана пакет леденцов и подал его матери Хальдоуры.
– Нате, это вам, – пробормотал он, упершись взглядом в заплату на ее переднике.
– Боже милостивый! – воскликнула женщина, от изумления даже перестав разделывать рыбу. – Неужели ты и нас хочешь угостить?
– Да, у меня еще много, – ответил Лои, указывая на пакет, который держал в руке.
– Лои, голубчик, я не могу принять такого подарка.
– Пожалуйста, не отказывайтесь. Очень хорошо, если ему самому достанется меньше, – сказала мать Лои. – Только откуда ты взял столько денег?
– Мне Бьёрг дала пятьдесят крон.
– И ты на все накупил сладостей?
– Да… она так велела…
Видя, что матери Хальдоуры трудно справиться с пакетом, Лои предложил помочь ей. Он не только открыл пакет, но собственноручно достал леденец и положил ей в рот. Другой леденец он сунул в рот Хальдоуре.
– Спрячь куда-нибудь пакет, Доура, – сказала ее мать и снова занялась разделкой сельди.
Хальдоура приподняла передник и с улыбкой посмотрела на Лои.
– Запихни-ка его мне за голенище, – сказала она и сжала губы, чтобы не рассмеяться.
Трудное это испытание – первый раз в жизни запихивать пакет с леденцами в сапог своей подружки. У Лои голова пошла кругом, он плохо соображал, что делает. Когда он наконец выпрямился, лицо его пылало. Он торопливо буркнул «до свидания», только бы поскорее остаться наедине со своими мыслями.
– Что с тобой, сынок? Ты разве не поцелуешь меня перед отъездом? – окликнула его мама.
Он обернулся и быстро чмокнул ее в щеку, чтобы она не успела испачкать его губной помадой.
– До свидания! – крикнула Хальдоура, махая на прощание безголовой селедкой.
Он помахал в ответ своим пакетом и с легким сердцем побежал к «Слейпниру». Одной своей цели он добился.
