Текст книги "Морской узел"

Автор книги: Гвюдлейгюр Арасон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава седьмая

Проснувшись, Лои решил, что сон еще продолжается. Мало того, что его кровать обрела крышу, она ходила ходуном, норовя сбросить его на пол, хотя он судорожно вцепился в край кровати. Он был явно не дома, а в какой-то каморке, стены которой грозили обрушиться на него.

Вместо привычной тишины до слуха Лои доносилось тарахтенье мотора. А к кровати вела лесенка.

Только увидев спавшего на рундуке моториста Магнуса, Лои сообразил, в чем дело. Он был на промысле.

Лои кубарем скатился с койки и натянул сапоги. Какая качка, наверное, судно попало в шторм.

Он улыбнулся, страшно довольный.

– Что мало спал? – спросил Паульми, когда Лои вошел в рулевую рубку. – Часиков десять, не больше.

– Ну да? А сколько сейчас времени?

– Скоро час.

– Час ночи?

– Конечно.

Смотровое окно в рубке находилось так высоко, что Лои пришлось встать на цыпочки, чтобы выглянуть наружу. Там было светло как днем, и погода, вопреки его ожиданиям, оказалась хорошей – обидно все-таки плавать на таком большом судне по спокойному морю.

– Смотри, полуночное солнце. – Паульми показал на пламенеющее у горизонта небо.

– А где мы сейчас? Где земля?

– Мы уже вышли к рыболовной банке. А земля примерно в той стороне, по левому борту.

– Сельди еще нет?

– Пока нет. Ты бы сходил чего-нибудь поел. Тебя не укачало?

– Ни капельки. А где у нас Гримсей?

– Гримсей вон в том направлении, – ответил стоявший за штурвалом матрос Гюнни.

– Правда? А я считал, что он почти напротив фьорда. – Лои указал вперед. – Когда я пошел спать, он был там.

Гюнни засмеялся:

– На море не бывает «напротив» или «поперек». У нас тут говорят «по носу» или «по корме», «по левому борту» или «по правому». Судно-то, между прочим, поворачивается, а земля остается на месте. Гримсей сейчас лежит к востоку от нас.

– Иди в кубрик, поешь, – сказал Паульми, открывая дверь рубки.

– И разбуди там Купца, – добавил Гюнни. – Сейчас пробьет его склянка.

– Купца? Кто это?

– Рудольф. Имей в виду, его нужно как следует растолкать, иначе он не проснется!

В кубрике дулись в карты моторист Йоун и матрос Конни. Все остальные спали. Там находилось семь коек: четыре верхних и три нижних. Посредине кубрика стоял стол, который суживался к носу «Слейпнира». У самых дверей был небольшой умывальник с зеркалом. Возле задней переборки стояла плита, а у стены по правому борту располагались шкафы и еще одна раковина. Под одним из шкафов висели на крючках питьевые кружки, каждая из которых была помечена номером – от одного до одиннадцати. По обе стороны стола шли скамьи.

– Никак наш соня пожаловал? – сказал Йоун при виде Лои. – Смотри, как бы у тебя от сна вши не завелись!

Йоун чуть не до самых глаз зарос рыжей окладистой бородой. Если бы не зубы, сверкавшие в улыбке, могло показаться, будто у него вообще нет лица. Грудь Йоуна сливалась с шеей: поначалу трудно было провести границу между бородой и поросшей волосами грудной клеткой. Буйная растительность не обошла даже его уши: из каждого уха, наподобие ежика для мытья посуды, торчали пучки волос.

– Ну что, дружок, выспался? – спросил Конни.

– Ага.

– И тебя не укачало?

– Нет… Мне велели передать Купцу, что сейчас разобьется его склянка.

– Не разобьется, а пробьет, – поправил Конни и, дотянувшись до Рудольфовой койки, принялся расталкивать его.

– Просыпайся… Тебе заступать на вахту.

– А нам еще не пора заметывать невод? – спросил Лои.

Йоун засмеялся, почесал бороду:

– Сперва нужно найти сельдь. Наш кэп никогда не заметывает просто так.

– Кэп? Это кто, Паульми?

– Да. Ты разве не знаешь, что капитанов часто называют кэпами? – сказал Конни.

– Нет, а почему?

– Наверное, от слова «кепи», то бишь шляпа.

– Какой же Паульми шляпа! – возмутился Лои.

– Я бы на твоем месте думал сейчас о другом, милок, – донеслось из Йоуновой бороды. – Если нам завтра не попадется сельдь, тебя ждет килевание.

– Килевание? Что это такое?

– Свяжем тебя по рукам-по ногам и сбросим с левого борта. А потом протащим под килем и вытянем с правого. Вот что такое килевание.

При желании это можно было счесть за шутку. И все-таки кто его разберет, этого волосатого, шутит он или говорит всерьез? Не удивительно, что Лои вздохнул с облегчением, когда Йоун поднялся и вышел из кубрика.

– Как, по-твоему, – спросил Конни, садясь напротив Лои, – попадется нам сегодня сельдь или нет?

– Обязательно попадется, – тотчас отозвался Лои.

– Хотелось бы верить… Кстати, ты не принимай близко к сердцу, если ребята тебя поддразнивают, на прихват берут. Они это не по злобе, а так, потехи ради.

– Я знаю, – пробормотал Лои с набитым хлебом ртом.

– Ты себе сразу уясни, чтоб потом не обижаться: когда люди в море, для них очень важно повеселиться самим и позабавить других. У нас ведь тут нет кино, куда можно сбегать, если захотелось развлечься.

Лои улыбнулся.

– И к соседу в гости тут тоже не сходишь. Наш дом сейчас здесь, а потому мы должны жить душа в душу, как один человек. Иногда это трудно… А шутка, она всегда поднимает настроение.

Лои раньше не был знаком с Конни, слышал только, что он холостой и живет в доме своей сестры. Конни ему сразу понравился.

– Ну вот мы, кажется, и прибыли, – сказал Конни, когда вырубили ход.

С палубы донесся топот ног.

– Готовьсь! – крикнул в люк кубрика Гюнни. – И вытащите из койки Купца!

Лои мигом вскочил и бросился на палубу: наконец-то!..

Через несколько минут вся команда собралась наверху. Вспомогательную шлюпку перевели из-за кормы к борту, и впрыгнувший в нее Конни принял линь, второй конец которого был закреплен за кнехт на баке судна. Теперь важно было ничего не упустить. Вот сняли с вьюшки стяжной трос, пропустили конец через блок лебедки и бросили в шлюпку, где Конни продел его через стяжные кольца, а потом закрепил на буе. Лои хотелось запомнить все до мельчайших подробностей: вдруг понадобится срочно кого-нибудь заменить? Не мешает знать, как действовать в ту или иную минуту.

Когда все было готово, «Слейпнир» малым ходом двинулся по направлению к видневшимся впереди судам.

Тут-то и начался собственно поиск. Лои прошел в рулевую рубку и встал у дверей, чтобы выскочить на палубу, когда наступит время замета. Паульми стоял у пульта управления и, попеременно глядя то на эхолот, то в окно, перекладывал руль с борта на борт. Он сосредоточенно молчал.

Час тянулся за часом, а сельди все не попадалось. Время от времени то одно, то другое судно сообщало о замете, но хорошего улова никто не брал.

– Куда же подевалась вся сельдь? – вздохнул Лои и устало опустился на крышку люка машинного отделения.

– Да там она, в глубине, – ответил Лейфи Сутулый, указывая вниз. – Может, еще поднимется поплескаться у поверхности, уж больно она любит полночное солнышко…

– Да нет, я серьезно… Скоро будем заметывать?

– Не раньше, чем отыщем сельдь, – отвечал Лейфи. – Вот тогда мы скажем, как сказала та старушка, обнаружив у себя в миске селедку: «Откуда ни возьмись – рыбка».

Все утро и весь следующий день прошли без перемен: судно по-прежнему прочесывало море. Матросы на вахте сменялись, но Паульми не покидал своего поста в рубке.

После обеда Мюнди полез на крышу – выискивать скопления сельди. Он был на «Слейпнире» самым бывалым рыбаком – когда-то сам ходил капитаном промыслового судна и до сих пор славился на всю флотилию прекрасным зрением. Мюнди исполнял и обязанности судового метеоролога. Циклоны на юге страны и антициклоны в Гренландии были его стихией. Пропустив по радио хоть один прогноз погоды, Мюнди не находил себе места: циклоны и антициклоны застывали у него в голове там, где они были в последний раз, и не могли сдвинуться до следующей сводки погоды, когда все более или менее улаживалось.

Перелом наступил после ужина. Лои сидел в кубрике, глядя, как матросы играют в карты. Ожидание сельди настолько затянулось, что все уже почти перестали рассчитывать на удачную путину.

И вдруг судно резко прибавило ход.

– Ага! – вскричал кок. – Попалась, голубушка!

В ту же секунду с палубы послышался топот ног и команда:

– Приготовиться!

Все повскакали на ноги. Спавших растолкали, и они принялись торопливо натягивать высокие рыбацкие сапоги – бахилы, – грудой сваленные под столом. Экипаж в одну секунду высыпал на палубу, и каждый занял свое место.

– Заметывай! – приказал Паульми, высовывая голову в окно рулевой рубки.

Конни с Рудольфом спустились в шлюпку и выбросили буй.

Но сколько Лои ни озирался по сторонам, он нигде не видел сельди, на которую они заметывали невод.

– А сельди-то и нет, – сказал он коку, стоявшему рядом с ним на палубе.

Кок возбужденно показал вперед:

– Вон куда надо смотреть!

– Там не сельдь, а одни птицы!

– Она, милок, под птицами…

– Пошел! – закричал Паульми.

Машина была пущена на полный ход, и тут же из шлюпки начал выбегать невод: мелькнув в воздухе, поплавки один за другим падали в воду. Судно легло на правый борт и, описывая окружность, пошло в направлении конечного буя. Над серединой круга парили крачки.

– Нужно поскорее кошельковать, тогда выяснится, попалось нам что-нибудь или нет, – сказал кок, стискивая от волнения кулаки.

На баке уже подхватили буй, и в следующую секунду заработала лебедка, стягивая низ невода. Рыбаки действовали словно в исступлении, и самое лучшее было не путаться у них под ногами, когда они носились взад-вперед по судну. Дружелюбие на их лицах уступило место решимости: сейчас матросы казались суровыми и неприступными. Они были заняты серьезным делом.

– Тащите приманку! – проревел Паульми, точно хотел разбудить кого-то в машинном отделении.

Обычно спокойный, он сейчас метался по рубке как оглашенный: то кидался к штурвалу и неистово крутил его, то выскакивал на крылья мостика, по очереди отдавая приказания матросам в шлюпке и тем, кто стоял на баке «Слейпнира». Видимо, так и полагалось вести себя хорошему капитану промыслового судна.

Прибежал Лейфи с приманкой – это была покрашенная в белый цвет деревянная рыба. Он бросил ее в воду между судном и шлюпкой. К хвосту рыбы был привязан кусок троса. Когда трос кончился, Лейфи принялся торопливо вытаскивать приманку, потом опять бросил ее, и так несколько раз.

– Зачем это? – спросил Лои.

– Если сельдь начинает уходить под судно до того, как успевают стянуть невод, она иногда поворачивает на приманку и снова заходит в кошель.

Что сельдь может заплыть под судно и таким образом ускользнуть, было ясно и младенцу, а потому продолжать расспросы сейчас явно не стоило.

Кошелькование закончилось, стяжные кольца подали на грузовую стрелу. Вся команда, кроме моториста Йоуна, перешла в шлюпку. Йоун остался стоять на баке и постепенно отпускал кольца – началась выборка невода. Паульми в рулевой рубке как будто успокоился.

– Крикни мне, когда выяснится, попалась рыба или нет, – велел кок Лои, уходя в кубрик. – Я пойду готовить еду.

Лои перебрался на бак, к Йоуну.

– Как ты думаешь, попалась?

– Не знаю… Разве что немножко. А шла ее чертова прорва! Ничего, скоро увидим, пустой у нас кошелек или нет.

Вокруг находилось множество судов, некоторые уже были в замете, другие еще сновали взад-вперед в поисках косяка. Неподалеку виднелась «Морская волна», которая тоже прочесывала отмель, однако ей пока не везло.

Вдруг с шлюпки послышался радостный вопль. Лейфи Сутулый держал в руке трепыхающуюся селедку.

– На, парень, это тебе! – воскликнул он и протянул ее Лои.

Рыбина отливала серебром и по виду сильно отличалась от той сельди, что досталась «Слейпниру» в предыдущем рейсе.

– Вот моя «божья рыбка», – сказал Лои Йоуну.

– «Божья рыбка»? Это еще что такое?

– Так называют самую первую рыбу, которая попадается моряку в его первом рейсе, – ответил Лои и сплюнул за борт. – Пожалуй, теперь меня не придется килевать, – добавил он.

Йоун засмеялся – в бороде сверкнули белые зубы. Окликнув матросов в шлюпке, он передал им слова Лои.

– Отныне будем его звать Божьей Рыбкой.

По мере того как выбирали невод, в его сливной части скапливалось все больше сельди.

– Теперь важно следить за тем, чтобы рыба не ушла у бриделей, – объяснил Йоун Лои и с его помощью подтянул и завязал боковую подбору.

Когда вытащили большую часть невода, стало ясно, что улов богатый и нужно сразу идти с ним к берегу. Вода в пределах невода бурлила от сельди, словно в гигантском котле; вокруг судна сидело в ожидании поживы множество чаек.

Впрочем, Лои крупный улов, скорее, огорчил. Он, правда, помнил, что Паульми обещал ему один-два рейса, и все же, когда шлюпку подвели к борту и приступили к подсушке улова, Лои стали мучить сомнения, удастся ли ему снова попасть на промысел.

Такого короткого рейса Лои явно было мало.

Команда считала, что они взяли рыбы бочек четыреста или пятьсот. Но Лои, которому никогда не приходилось видеть столько живой сельди, эта цифра казалась заниженной. На его взгляд, здесь было не меньше тысячи бочек.

Тем временем рыбаки приготовились к выливке рыбы. Каждый занял свое место: часть экипажа осталась в шлюпке, остальные перешли на борт «Слейпнира». Взяв веревку от сачка – каплера, Паульми встал на правом крыле мостика. Йоун начал крутить лебедку, каплер приподняли и бросили в кишащую за бортом массу рыбы.

И вот над палубой завис первый сачок, до краев наполненный бьющейся сельдью. Конни подвел грузовую стрелу к средней части судна, Паульми дернул за веревку, и каплер раскрылся над грузовым люком. В пустоту трюма с шумом потекла первая сельдь.

Так они поднимали сачок за сачком, пока не загрузили трюм доверху. Оставшуюся сельдь начали выливать прямо на палубу.

Время от времени Лои поглядывал, на сколько осел «Слейпнир». Сейчас ему казалось самым важным прийти в порт на тяжело груженном судне – набитом рыбой «под завязку». Тогда на пристани соберутся все дальвикцы и будут дивиться небывалому улову и замечательной сельди. «Вот повезло так повезло!» – будут говорить все. Может быть, про них даже расскажут по радио…

Но на этот раз его мечты не сбылись: когда из невода вылили последний сачок, до грузовой марки было еще далеко.

Команда со смехом и шутками выбрала весь невод и завела шлюпку за корму. Влажные обветренные лица моряков сияли, и эта рыбацкая радость была заразительна, хотя Лои меньше всего хотелось сейчас идти к берегу.

Паульми понемногу прибавлял ход, пока машина не набрала полные обороты. Казалось, один только он на борту «Слейпнира» недоволен уловом. В окно рубки было видно, что он о чем-то задумался. В отличие от команды капитан был явно не в духе.

– А нам все-таки повезло, – сказал Лои, вразвалку, как другие матросы, входя в рубку.

Паульми промолчал. Кроме них, в рубке никого не было.

– Улов неплохой, а сельдь просто замечательная, верно?

– Эй, на баке, не топайте там по брезенту! – крикнул кому-то Паульми.

Лои не знал, с какой стороны лучше подступиться к капитану, чтобы его снова взяли на промысел.

– Вот этот косяк так себе, правда? – спросил Лои, показывая на эхолот.

Он старался говорить небрежно, как бывалый моряк.

– Не всем же косякам быть хорошими, – отозвался Паульми.

– Вообще-то он тоже немаленький… А наш косяк был очень пугливый?

– Нет, просто я захватил только верх. Если б мы взяли его целиком, были бы сейчас с полным грузом.

Даже человеку неопытному было ясно, как это досадно – захватить только верх косяка. Большей незадачи трудно себе представить.

– Замени-ка меня у штурвала. Умеешь вести судно?

– Да, только не по компасу.

Паульми объяснил, как идти по компасу.

– Если судно, скажем, отклоняется влево, нужно класть руль вправо, и наоборот. Держись вот этого румба, – указал он на юго-восток.

Это, однако, было нелегко. Как Лои ни старался держаться курса зюйд-ост, стрелка компаса то и дело отклонялась. Не успевал он переложить руль влево, как его уже нужно было перекладывать вправо. Стрелка компаса упорно не желала стоять на месте. Но Лои не сдавался: в конце концов, штурвал на то и существует, чтобы его крутить.

Паульми в это время склонился над штурманским столом, где была разложена морская карта. Вдруг он сейчас подойдет к Лои и увидит, что «Слейпнир» держит курс на восток… или на юг? Как он поступит с матросом, не умеющим вести судно по компасу?..

И Лои кладет руль лево на борт, потом, право на борт.

– Что за слалом ты тут устраиваешь? – рассмеялся вошедший в рубку Хёйкюр.

– Хитрое это дело, – пробормотал Лои.

Стоило Хёйкюру взяться за штурвал, как стрелка компаса замерла.

– Ни к чему было вилять рулем, его нужно двигать чуть-чуть.

– Теперь буду знать, – ответил Лои и прошел в штурманскую рубку, к Паульми.

– Что ты делаешь?

– Определяю курс: какого нужно держаться румба, чтобы выйти к Эйя-фьорду, – сказал Паульми и приложил к карте две линейки.

– Это Гримсей?

– Да.

– А где остров Кольбейнсей?

– Тут.

– Зачем на карте столько линий?

– Они показывают глубины. По этим цифрам можно точно узнать глубину в любом месте.

– Покажи, как нужно брать направление.

– Это называется определять курс.

И Паульми объяснил Лои, как правильно определить курс между двумя точками и как пользоваться масштабом на карте.

Когда Паульми ушел в рулевую рубку, Лои взял циркуль и занялся измерением расстояний. От Дальвика до Гримсея оказалось тридцать пять миль. Но определить курс, которого следовало придерживаться, было уже гораздо труднее. Это он оставил до лучших времен.

– Эй, Лои, спускайся в кубрик ужинать, – позвал его из рулевой рубки Хёйкюр. – Кок терпеть не может, если кто-то опаздывает.

Лои отложил циркуль и пошел вниз. Команда уже сидела за столом.

– А парнишка-то оказался удачливым, – сказал Лейфи Сутулый, сгорбившись и втягивая голову в плечи.

Рудольф подвинулся и дал Лои место на скамье.

– Недурно все-таки иметь на борту человека, с которым кое-что ловится, а?

– Небось завтра в порту тебя будут на пристани девочки встречать? – улыбнулся кок.

– Какие еще девочки? – буркнул Лои.

– У тебя разве нет на берегу подружки?

– Подружки? Нет…

– Брось прикидываться, – сказал Гюнни. – С нами-то можно поделиться, правда? Мы никому не разболтаем.

– Нет у меня никакой подружки, чего привязались!

– Как, ты еще не завел себе невесты? – спросил кок.

– Ты что, спятил?

Раздался дружный хохот.

– Нет, он с девчонками пока только заигрывает, щекочет их, – сказал Гюнни.

– Кавалеры вроде Лои девочек не щекочут, – сказал Конни. – Они строят им глазки.

Матросы отстали от Лои и принялись обсуждать последний замет. Лои старался не упустить ни одного слова и, если ему что-то было непонятно, задавал вопросы. Рыбаки наперебой и очень подробно отвечали ему. Они даже прерывали свой разговор, чтобы Лои было потом легче следить за ним.

В кубрике царило приподнятое настроение: сельдь наконец отыскалась, хотя нельзя сказать, чтобы она сама шла в руки. Теперь дело было за малым: за хорошей погодой на ближайшие несколько дней.

– У Ньюфаундленда образуется циклон, – неожиданно вставил Мюнди, отправляя в нос понюшку табака. – А в Гренландии сейчас антициклон. Судя по всему, погода вот-вот испортится.

– Ох уж эти гренландские антициклоны, – с усмешкой проговорил Гюнни. – А ты, случаем, не знаешь, какое там давление, а, Мюнди?

– Только что передавали, около тысячи пятидесяти[7]7
  Имеется в виду 1050 гектопаскалей, что примерно соответствуют давлению 787 мм ртутного столба.


[Закрыть]. Скоро циклон будет здесь, – ответил Мюнди и, натянув толстую вязаную фуфайку, полез спать.

– Так-то вот, Божья Рыбка, – сказал Конни и похлопал Лои по плечу. – После еды самое лучшее – завалиться спать. Завтра мы проснемся уже в Дальвике. Приятно, а?

Да, завтра утром они придут в Дальвик. А вот приятно ли проснуться и узнать, что твой рейс подошел к концу, это другой вопрос.

Глава восьмая

Каждый день жизнь преподносит человеку сюрпризы. Вечером он засыпает довольный и счастливый, а проснувшись, обнаруживает, что вчерашний день безвозвратно канул в прошлое. Впереди – новая цель: оказывается, счастье заключается совсем не в том, чтобы стать обладателем собственной лодки, а в том, чтобы попасть на промысел. И не один раз, а раза два или три. И человек не знает покоя, пока не достигнет и этой цели, какой бы недосягаемой она поначалу ему ни представлялась.

В иные дни судьба забавляется тем, что каждую минуту ставит на карту будущее. Жизнь начинает безжалостно зависеть от какого-нибудь несчастного пинагора: поразит гарпун добычу или нет – становится вопросом жизни и смерти.

Вот и сейчас, как это бывало прежде, жизнь висела на волоске. Все решится сегодня: либо Лои возьмут на промысел еще раз, либо он, вроде вытащенной из воды медузы, зачахнет на берегу…

Лои обошел с кормы рулевую рубку и забрался на крышу. По мере того как вырисовывались дома Дальвика, он все больше страшился прибытия в порт. Если бы они сейчас направлялись с сельдью в Сиглюфьордюр, можно было бы не беспокоиться: тогда бы его точно взяли в следующий рейс и разрешения просить не надо.

Оставалось, как за соломинку, держаться за слова Паульми: один-два рейса. Лои непременно нужно было снова попасть на промысел – без этого ему не освоить морского дела.

С тех самых пор, как он впервые увидел из кухонного окна покидающее гавань судно, он твердо решил стать моряком, хотя мама и слышать об этом не хотела. Она твердила, что он должен стать пастором, чтобы, когда она будет старенькой, совершать для нее богослужения. Первый выход на промысел не изменил его планов. Напротив. Теперь Лои окончательно убедился в том, что хочет стать моряком, и не просто моряком, а капитаном промыслового судна. Поэтому-то ему и необходимо было снова выйти в море. Только неприятно, что капитанов зовут кэпами.

Когда «Слейпнир» пришвартовался, Лои обступили дальвикцы.

– И тебя не укачивало?

– Нет, у меня были более интересные занятия, чем блевать, – отвечал он, вытаскивая на пристань пустые бидоны из-под молока.

В дальвикский порт прибыло еще несколько судов с сельдью, теперь солили уже на всех трех складах.

И тут Лои увидел на причале маму и Оулёв. Ну вот, сейчас его заберут домой… Проклятье! Наверное, самое лучшее – спрятаться на судне и не попадаться никому на глаза, пока «Слейпнир» снова не выйдет в открытое море. Правда, тогда на него обозлится Паульми…

Лои прошмыгнул в рулевую рубку и притаился возле локатора, откуда в окно можно было наблюдать за причалом. Мама остановилась, встретив Рудольфа и Паульми. Она улыбалась, а рыбаки просто покатывались со смеху. О чем у них разговор? Вот Рудольф потрепал маму по плечу. Небось говорит, чтоб не беспокоилась: мальчишку, мол, никто не собирается больше брать в море.

У Лои с мамой уже не раз бывали размолвки из-за промысла. Он помнил, как зимой она не отпустила его под рождество на траулере. Лои уже договорился с капитаном, но мама, конечно, воспротивилась. Она и слышать об этом не хотела. От обиды Лои тогда целый день проревел. И еще больше рассердился на маму, когда узнал, что траулер попал в дрейфующие льды и выловил двух полярных акул. Лои упустил редкую возможность, и только потому, что мама не представляла себе рождество без него. Да-да, из-за такой вот пустяковины. Можно подумать, он всегда встречал рождество не на берегу.

Услышав, что его настойчиво зовут, Лои вынужден был откликнуться – шагнуть навстречу своей судьбе.

– Здравствуй, милый, – сказала мама, целуя его. – Я слышала, тобой остались довольны. Тебе было интересно?

– Еще как. Только слишком быстро все кончилось. Мне ведь нужно многому научиться, чтобы…

– Ничего, пока хватит и того, что ты узнал, – перебила его мама. – А выучиться как следует у тебя будет достаточно времени, когда подрастешь. Иди-ка домой и поешь, нам с Оулёв нужно возвращаться на засол.

– Мне не хочется есть. И я должен помочь команде разгрузить улов.

– Это обязательно?

– Да. Я потом зайду к вам, – крикнул Лои, поднимаясь обратно на «Слейпнир».

Он заметил, что Паульми вошел в рубку, и решил воспользоваться случаем, чтобы поговорить с ним. Либо пан, либо пропал.

Капитан стоял возле штурманского стола, запихивая в сумку грязную одежду.

– Послушай, Паульми…

– Слушаю. Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего… Я просто хотел спросить… Понимаешь, мне очень хочется еще разок выйти в море. Все так быстро кончилось, что…

– Тебе правда хочется опять в море?

– Очень!

– За чем же дело стало? Пожалуйста. Будем надеяться, что нам повезет и в этот раз.

Лои бросился Паульми на шею и поцеловал его.

– Спасибо… Значит, ты больше не расстраиваешься, что захватил только верх косяка?

Паульми рассмеялся:

– Такое быстро забывается. По крайней мере, до следующего рейса. А ты уверен, что мама тебя отпустит?

– Мама-то? Конечно, отпустит. Раз ты согласен, ей тоже придется согласиться.

По дороге на разделочную площадку его снова охватили сомнения. А если мама все-таки не позволит? Тогда, решил Лои, он притаится на «Слейпнире» и дождется, когда судно отойдет подальше от берега.

Но с этими взрослыми никогда не отгадаешь…

К удивлению Лои, мама спокойно, без всяких возражений, отпустила его на промысел. Она поставила только одно условие: он должен зайти домой и надеть другие штаны. Может, ей надоело ему все запрещать?

Во всяком случае, она вдруг стала на редкость покладистой.