Текст книги "Гейдар Алиев"

Автор книги: Гусейнбала Мираламов

Соавторы: Виктор Андриянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Глава IX. ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ

Май – июнь 1993 года, Нахичевань – Баку

В хронику, которую день за днем старательно вел журналист, ныне руководитель аппарата Милли меджлиса Нахичеванской автономной республики Али Гасанов, этот эпизод не попал: из кабинета Алиева вынесли керосиновую лампу. Пресс-секретарь распорядился оставить лампу у себя. И даже запер на ключ в шкафу. Не для того, конечно, чтобы при очередном перебое со светом попользоваться лампой шефа. Мысленно он, вдумчивый человек, видел ее в будущем музее Алиева.

Кстати, со временем так и случилось. А вот что на самом деле достойно было попасть в хронику и попало: в июне 1993 года Нахичевань подключилась к иранской энергосети. Оттуда же, из Тебриза, в республику, отрезанную блокадой, тянули газопровод.

Быстрее всех на эти новости отреагировал нахичеванский базар: керосинки подешевели, и брали их самые-самые недоверчивые, похожие на героя азербайджанского фольклора Кафира, родного брата русского Фомы неверующего.

Накануне семидесятилетия Гейдара Алиевича к нему напросился на беседу журналист из «Бакинского рабочего». Алиев принял его, охотно отвечал на вопросы, но, прощаясь, заметил, что вряд ли их беседа увидит свет. И как в воду глядел. Прошло десятое мая, двадцатое, наступил июнь – в «Бакинском рабочем» молчок. Только десятого июня беседа была напечатана. Называлась она «Я верю в счастливое будущее Азербайджана».

Для человека со стороны задержка в публикации может показаться пустячным делом. Подумаешь, месяцем раньше или позже вышло интервью провинциального политика, руководителя автономии, одного из регионов страны. Но Азербайджан мая 1993 года и июня того же года – две разные страны. Их разделили события Гяндже ^{4} (в советское время, после убийства Кирова, этот город назвали Кировабадом, а еще раньше, с царских походов в Закавказье – Елизаветградом).

Много чего повидала Гянджа за свои долгие века. Но чтобы свои палили по своим…

Танки полковника Гусейнова

…В шесть часов утра четвертого июня началась, как она официально называлась, «операция по обезвреживанию воинской части № 7097», которой командовал полковник Сурет Гусейнов. Ее атаковали подразделения президентской гвардии, Министерства национальной безопасности, внутренних войск. Погибло 68 военнослужащих и гражданских лиц. Двенадцать солдат, отбиваясь, пали под гусеницами танков. Правительственные части были разбиты наголову – 1200 пленных, из них 180 офицеров. Возможно, они и сами перешли к Сурету Гусейнову. Потому что, как и он, не собирались сражаться за коррумпированный режим.

После отчета парламентской комиссии, вернувшейся из Гянджи, депутаты два с половиной часа спорили, следует ли вести прямую трансляцию по национальному телевидению. Президент Абульфаз Эльчибей и председатель Милли меджлиса (в русскоязычной прессе его называли Верховным Советом) Иса Гамбаров считали, что трансляция только обострит и без того накаленную ситуацию в республике. Большинство депутатов с ними не согласились. В 19.30 восьмого июня началась прямая трансляция.

Обратим внимание и на эту дату.

Гейдар Алиев еще в Нахичевани. Эльчибей звонит ему два-три раза на дню, умоляет прилететь в Баку и спасти страну от хаоса.

Танки полковника Гусейнова, распугивая всех, катят на Баку.

Эльчибей дважды присыпает за Алиевым свой самолет – экипаж возвращается без приглашенного.

– Я разговаривал по телефону с Эльчибеем и отказался приехать в Баку, – вспоминал позже Алиев. – Девятого июня войска Сурета находились в 100 километрах от Баку. Его люди были оскорблены, говорили: «Если придем в Баку, будем вешать преступников на фонарях!» Эльчибей снова прислал за мной самолет, умолял приехать. Я согласился.

Признаюсь, мне страшно было лететь в катастрофу, но я понимал, что должен лететь, ибо решалась судьба народа.

Прилетел, и мы беседовали с Эльчибеем несколько часов. Он предложил мне пост премьер-министра, который все еще занимал его соратник Панах Гусейнов. Я отказался. Они все собрались у Эльчибея и слушали меня. Я высказал все, что думаю о их преступном правлении. Иса Гамбаров не выдержал и сказал: «Мы думали, вы нам дадите совет, а вы произнесли нам обвинительное заключение!» Так оно и было.

Это была не первая их встреча. В феврале они проговорили восемь часов. «Такая политика обречена», – откровенно сказал тогда Гейдар Алиев Эльчибею. И что услышал в ответ? – «Мы учимся управлять. Пусть неопытные набирают опыт. Если не наберут, мы их сместим и заменим». – «Разве можно экспериментировать над народом?» – возразил старый человек своему облеченному властью собеседнику.

Публикация в «Бакинском рабочем» – она, напомним, вышла десятого июня – словно продолжила этот диалог.

Со страниц газеты, одной из самых популярных в республике, к соотечественникам обращался не столько глава автономии, сколько политик, ответственный за всю страну, каким он всегда и был. Говорил Гейдар Алиев о самом главном, о неотложном: как прекратить войну, как вывести из разрухи экономику…

«Суверенитет, национальная независимость – ценнейшее приобретение Азербайджана. Но их упрочение совершенно не противоречит налаживанию деловых, экономических, культурных связей с соседними государствами, странами ближнего и дальнего зарубежья. Кому принес пользу разрыв хозяйственных связей? Да ни одной республике бывшего СССР! Даже таким могучим, как Россия, Украина, Беларусь. А сколько должно пройти времени, чтобы установить новые связи? Сколько же бед подстерегает каждую страну, Азербайджан в том числе, на пути поиска, ведущегося подчас вслепую, наугад, часто себе в ущерб.

Идет отток определенной части населения из Азербайджана. Одни уезжают в города бывшего СССР, другие еще дальше – в США, Израиль, Германию и т. д. Баку утрачивает атмосферу города интернациональной культуры, которая всегда была благотворной для живущих в нем.

Скажу со всей определенностью, что своими успехами в самых различных областях жизни Азербайджан был обязан той самой многонациональной культурно-социальной атмосфере, которая складывалась в течение почти столетия.

И уж совсем непростительно, что Азербайджан покидают азербайджанцы, в основном русскоязычные. Это, как правило, отличные специалисты, получившие образование в вузах Москвы, Ленинграда.

Кстати, партия «Ени Азербайджан» («Новый Азербайджан»), которую я возглавляю, активно выступает за возрождение прежней обстановки доверия, дружбы, взаимодействия людей разных национальностей».

На этих словах репортер напомнил своему собеседнику о том, что, выходя из Коммунистической партии, он обещал никогда ни в какую партию больше не вступать.

«Все верно, – отозвался Гейдар Алиевич, – но партия «Ени Азербайджан» выдвинула так много созвучных моим представлениям о жизни идеалов, что я решил не просто вступить в нее, но и стать ее председателем. Эта партия в силу своих истинно демократических устремлений привлекает к себе все больше членов – представителей творческой, научной и технической интеллигенции, крестьян, рабочих.

Ну и самая главная задача партии «Ени Азербайджан» – объединить самых различных людей перед лицом огромной опасности, какую представляет враг, карабахская война, разруха, связанная с ней.

Да, я прожил большую, трудную, но считаю – счастливую жизнь. Все, что было в ней – хорошее и плохое, радости и разочарования – мое богатство, мое достояние. Я вернулся в политику не для того, чтобы вспоминать плохое или сводить с кем-то счеты, а для того, чтобы сделать все, что в моих силах, для людей, для Азербайджана.

Я реалист и вижу всю тяжесть создавшегося в Азербайджане положения. Но я умею заглядывать вперед и верю в силы народа, который даже в этих условиях сумел выстоять, сможет восстановить разрушенное, начать строительство новой жизни. Смог же он после Отечественной войны, унесшей сотни тысяч молодых людей, залечить раны, наладить жизнь. Я верю в счастливое будущее Азербайджана».

В том же номере, на той же полосе, где начиналась эта беседа, газета сообщала о боях в Гяндже, об отчете правительственной комиссии, которая на месте разбиралась в ситуации. Разборки эти продолжались на чрезвычайной сессии парламента, а закончились отставками министров, ночным бегством – в стиле крутых вестернов – президента… Но обо всем по порядку.

Одиннадцатого июня подал в отставку председатель Верховного Совета Иса Гамбаров. Группа депутатов предложила избрать председателем Гейдара Алиева. Он отказался и предложил отложить на несколько дней сессию, чтобы повидаться с Суретом Гусейновым.

«Я не был с ним знаком прежде и прилетел к нему в Гянджу. Мы говорили с ним целую ночь. Утром он повез меня по городу, и я увидел следы боев, разрушенные строения, обгорелые жилища. Я видел следы преступления. Я вернулся в Баку, принял предложение Верховного Совета и 15 июня был избран на пост председателя. Я сделал это только с одной целью – предотвратить гражданскую войну.

16 июня войска Сурета встретились с воинскими формированиями Народного фронта. Был бой, были убитые. Я не мог допустить братоубийства, и так за эти годы пролились реки народной крови. Я договорился с Суретом, что его войска не войдут в Баку, в столице не будет боев. Что было потом, вы знаете. Итог – комиссия по расследованию событий в Гяндже, вывод комиссии: Народный фронт в лице его лидеров совершил преступление. Затем сессия меджлиса. Лишение депутатского иммунитета главных виновников, их арест. Вот так я вернулся в Баку».

Бегство Президента Эльчибея

А на рассвете 18 июня из столицы улетел Абульфаз Эльчибей, ученый человек, бросивший исторические манускрипты ради большой политики. Поистине неисповедимы пути Аллаха! Изумленные граждане узнали о бегстве Президента из утренних выпусков новостей. Президент объяснял свой отлет на родину в Нахичевань стремлением избежать братоубийственных столкновений в столице и желанием стабилизировать обстановку в республике.

Согласно Конституции Азербайджана исполнение всех полномочий главы государства взял на себя председатель парламента. Объявляя об этом по национальному телевидению, Гейдар Алиев подчеркнул, что ни в коей мере не оправдывает поступок Абульфаза Эльчибея, так как Президент должен даже в трудную минуту до конца защищать интересы своего народа.

21 июня Милли меджлис собрался на внеочередное заседание. Открывая его, Гейдар Алиев сказал, что никаких кадровых перестановок не будет, так как без Президента Абульфаза Эльчибея этого сделать нельзя. Однако Президент не намерен был возвращаться, пока повстанческие отряды Сурета Гусейнова не отошли от Баку. «Нам нужно обсудить сегодня, может ли Эльчибей управлять республикой. Если нет, то мы должны что-то предпринимать», – сказал председатель Верховного Совета.

Исполняющий обязанности министра внутренних дел Ровшан Джавадов доложил депутатам о том, что повстанческие формирования Сурета Гусейнова беспрепятственно подошли к Баку. У поселка Локбатан (пригород столицы) и на 75–м километре Шемахинской дороги в результате переговоров их удалось остановить.

В голосе министра нарастал металл: «Мятежники входят в контакт с уголовными элементами, а это создает угрозу выхода ситуации, сложившейся на подступах к столице, из-под контроля. Не исключено, что завтра парламенту собраться уже не удастся…»

– А что же Президент? – волновались депутаты.

– Он звонил мне, – ответствовал министр, – и сказал, что в Баку он не приедет, а все необходимые приказы отдаст из Нахичевани.

– Президента Азербайджанской Республики Абульфаза Эльчибея нельзя обвинять в том, что он бросил на произвол судьбы свой народ и уехал в Нахичевань ради своей безопасности, – заявил госсекретарь Али Керимов. – Президент покинул столицу, дабы избежать кровопролития.

Его тут же перебили: кто-то обвинял Эльчибея в трусости, кто-то настойчиво хотел узнать, каким образом Верховный главнокомандующий сможет «выполнять свои обязанности и контролировать вопросы военной стратегии и тактики, не присутствуя в Баку».

– Президент давно разработал стратегию, и сегодня ее нужно только исполнять, – защищал шефа госсекретарь. Он считал, что некоторые депутаты хотят выманить Эльчибея из Нахичевани лишь для того, чтобы тут же «отправить его в отставку».

Председатель Верховного Совета Гейдар Алиев зачитал сообщение начальника Управления погранвойск Министерства национальной безопасности Азербайджана Искендера Аллахвердиева о том, что бывший заместитель министра обороны полковник Алиакрам Гумбатов создает «независимую Талышскую республику». Гумбатов такой же скороспелый полковник, как и Гусейнов. В мирное время трудился в гараже в Ленкорани. С приходом к власти Народного фронта добрался до Министерства обороны, но быстро оттуда вылетел. Оказавшись не у дел, сколотил в Ленкорани вооруженный отряд, который терроризировал город и окрестности. Свою «республику» Гумбатов намеревался присоединить к Ирану. Точку в его карьере поставил суд, приговорив к пожизненному тюремному заключению. (По указу Президента АР И. Алиева в 2004 году он был помилован.)

Передать полномочия Президента Гейдару Алиеву

На заседании Милли меджлиса 21 июня единогласно было принято обращение к Президенту Азербайджанской Республики Абульфазу Эльчибею с просьбой вернуться в Баку и приступить к исполнению своих обязанностей. Проект этого обращения был разработан 20 июня при участии министров обороны, национальной безопасности, внутренних дел, главы парламента Гейдара Алиева, его замов Тамерлана Караева и Афиеддина Джалилова, в прошлом первого секретаря Нахичеванского обкома Компартии Азербайджана. Было принято обращение к полковнику Сурету Гусейнову. Его просили прекратить противостояние и начать мирные переговоры с властями.

Это была уже не грань гражданской войны, а самая настоящая война. Она охватывала весь Азербайджан, и только Аллах знает, что осталось бы от него, не будь в Баку в те дни Гейдара Алиева. 24 июня Милли меджлис принял историческое – без всякого преувеличения – постановление:

1. Утвердить, что Абулъфаз Гадиргулу оглы Алиев (Эльчибей) не может далее исполнять обязанности Президента Азербайджанской Республики.

2. Передать полномочия Президента Азербайджанской Республики Председателю Верховного Совета Азербайджанской Республики Гейдару Алирза оглы Алиеву.

Теперь его официальные титулы звучали так: осуществляющий полномочия Президента Азербайджанской Республики, председатель Верховного Совета Азербайджанской Республики.

– Я осознаю всю меру ответственности, которая ложится на меня в этот трудный для азербайджанского народа час испытаний, в период обострения общественно-политической ситуации в республике… Приложу весь свой опыт как государственного и политического деятеля для вывода страны из создавшегося во многих сферах кризиса. При этом мы остаемся верны избранному Азербайджаном демократическому курсу…

Перед Алиевым были листки бумаги с тезисами выступления, но он, как всегда, говорил, не заглядывая в них. Как и в шестьдесят девятом, ему предстояло начинать новую страницу своей жизни, слитой с жизнью Азербайджана. Но неуверенности в его голосе не было. Капитан вернулся на капитанский мостик. Он знал, что делать, он видел курс. О таких натурах говорят, что их подпитывает власть. Это так и не так.

Власть даст подпитку, если у политика есть запас прочности, знаний, интеллектуальный потенциал, словом, если есть что подпитывать. А если его обуревают мелкие чувства и корыстные расчеты, ничто не поможет.

За событиями в Азербайджане внимательно следили во многих столицах. Один за другим к Гейдару Алиеву шли на прием послы, добивались встреч главные редакторы и специальные корреспонденты ведущих газет и журналов, теле– и радиокомпаний разных стран. Выбираем из многих свидетельство русского писателя Александра Проханова.

«Я приехал в Баку и три дня не мог повидаться с Гейдаром Алиевым, занятым технологией власти. Шла сессия меджлиса. Слушался доклад комиссии, расследовавшей события в Гяндже. Председательствовал Алиев. По телевизору я наблюдал его действия. Поднимались на трибуну виновники кровопролития, вчерашние кумиры, витии, кто полтора года не исчезал с телевизионных экранов, учил, увещевал, разоблачал, клеймил. Сейчас они были растеряны, подавлены. Лепетали, мямлили, с трудом, под давлением свидетельств, признавали вину. Называли имя главного виновника – Эльчибея.

Алиев, искусный психолог, подводил каждого к саморазоблачению, отбирал у каждого его потенциал власти, снижал его уровень, лишал властного мифа, развенчивал облик, созданный льстивым телевидением. Он разрывал одну за другой нити, связывающие их с центром власти, замыкал эти нити на себя, ибо он был теперь в этом центре, создавал первую хрупкую структуру разрушенного управления. Было видно, как трудно ему, какие терпение и выдержка требовались от семидесятилетнего политика.

Двигало им в этот момент не торжество, не чувство реванша, а точнейший расчет пилота, перехватившего управление подбитого, горящего самолета.

Четверо главных «фронтовиков», недавние председатель Верховного Совета Иса Гамбаров, премьер-министр Панах Гусейнов, чины МВД и службы безопасности были арестованы…

Стремительно менялась власть – с каждым часом, с каждым выпуском новостей. Общество, утомленное, деморализованное, утратившее надежду, вяло идущее на поводу у случая, само стремительно менялось».

Алиев принял Проханова поздно ночью, в огромном кабинете председателя Верховного Совета.

«За его спиной стоял штандарт государственного флага республики. На столике – золотые арабески с сурами Корана.

Тут же – батарея цвета слоновой кости правительственных телефонов с гербом СССР.

Я знал, что уже неделю он спит не более четырех часов в сутки. Мне навстречу поднялся сухой, гибкий в талии человек, без следов утомления. Его сухая ладонь в рукопожатии была теплой и крепкой. Продолговатое лицо покрыто загаром и не кажется лицом старика. На нем дорогой, прекрасно сшитый костюм. Галстук, не чопорный, не чиновный, а очень светский, нарядный, затянут сочным узлом. Глаза блестящие, быстрые, с цепкими, моментально загорающимися зрачками. И во всем его облике чувствуется артистизм, – способность моментально угадывать собеседника, улавливать его настроение и замыслы.

И еще – в кабинете не было запаха табака, а тонкий, едва уловимый аромат дорогого одеколона».

Приведем несколько фрагментов из их большой беседы.

« Александр Проханов: Гейдар Алиевич, теперь уже ясно, что еще один период в новейшей истории Азербайджана закончен. Полуторагодовое «царствование» Народного фронта завершилось как бы в одночасье. Оно растаяло, словно дым. Как вы это объясняете? Чем был этот период для Азербайджана?

Гейдар Алиев: Это было разрушение республики. Они разрушили все: хозяйство, мораль, психологию. Самое страшное – люди перестали трудиться. Исчезла сама возможность труда. Вы знаете, в Ленкорани на пустырях, в пустыне мы создавали великолепные овощные плантации. Это место называлось «всесоюзным огородом». Там созревали замечательные ранние помидоры, огурцы, бахчевые культуры, и все это посылалось в Норильск, на Урал, в Москву. Республика получала колоссальный доход, а индустриальные центры России – замечательные овощи. Помню, Президент Финляндии Урхо Кекконен приезжал в эти места на отдых и восторгался плантациями. Где они? Все заброшено – опять пустырь и пустыня. Люди без работы…

Или виноград. Алексей Николаевич Косыгин очень помогал виноградарям. Мы довели производство винограда до 2 миллионов тонн в год. Апшеронский виноград – самый сладкий из всех сортов, что я знаю. На Апшероне сухие, огненные песчаные почвы, виноград ложится на эти горячие земли и выпивает их жар, их сладость. Все погибло! В этом году мы соберем едва 400 тысяч тонн…

Люди перестали трудиться, а чтобы прожить, занялись мелкой торговлей. Иран близко, Турция близко. Закупают мелкими партиями какой-нибудь никчемный товар и торгуют. Но не производят!.. Наполовину встал Сумгаитский химический!

Резко упала добыча нефти!.. Пришедшие к власти – не хозяйственники, не управленцы, не политики! Младшие научные сотрудники, писатели, они не понимают государства!.. К тому же они начали со слов о свободе и справедливости, а кончили повальным воровством! Народ разочаровался в них! Только разъезжают на дорогих «мерседесах» и говорят, говорят, говорят! Много безнравственных, много прямых воров!..

И, конечно, Карабах! Они не выиграли этой войны, они не погасили конфликт политически! Мы потеряли много селений, много земель! Вчера у меня был один председатель колхоза. «Конечно, – говорит, – ужасно, что мы потеряли там тысячи голов скота, тысячи гектаров земли, но самое страшное – мы потеряли могилы наших отцов! На этих могилах враг празднует свою победу!»

Александр Проханов: Как же действовать дальше? Страна разорена, общество расколото, деморализовано. Какая идея сплотит народ? Какая философия, какая идеология объединят измученное общество? Вы в недавнем прошлом носитель коммунистической идеи, но ее уже нет. Только что рухнула идея либеральная, которой оперировал Народный фронт. Какая идея будет принята людьми?

Гейдар Алиев:Только идея национального согласия и никакая другая! Не важно, к какой ты партии принадлежишь, сколько тебе лет, каково твое состояние. Только общенациональное согласие отодвинет нас от страшной черты. Это понимает народ, понимают военные, коммерсанты, директора предприятий. Мы не станем никого преследовать. Если ты либерал, если ты член Народного фронта, тебя не будут преследовать. Служи народу, жертвуй собой для народа. Вот идея, вот философия! И эта идеология, я думаю, будет сформулирована людьми литературы и искусства, религиозными проповедниками!

Александр Проханов: Как прореагировала официальная Россия на события в Баку, на ваше возвращение в политику?

Гейдар Алиев: Пока никак. Только Руслан Хасбулатов поздравил меня с избранием на пост председателя Верховного Совета. Официальная Москва молчит. Народный фронт вел антирусскую политику, делал все, чтобы не происходило сближения России и Азербайджана. Похоже, это устраивало и Москву. Вы знаете мое отношение к России. Азербайджан связан с Россией экономически, культурно, геополитически. Мы не просто соседи, у нас одна история. Я повторяю: сегодняшние отношения с Россией меня не удовлетворяют, но я убежден в их неизбежном развитии».

Теперь пора подробнее представить человека, чья звезда так ярко вспыхнула на горизонте азербайджанской политики в начале 90–х годов, а затем так же быстро закатилась.

Сурет Гусейнов в прежние, советские времена был инженером, директором фабрики по переработке шерсти. Когда началась война с Арменией, как сам говорил, «чем мог помогал фронту. Постепенно забросил все дела, кроме военных». Читатели, знакомые с историей Гражданской войны в России, вспомнят не одну похожую судьбу. Например, Нестора Махно с его войском, которое сражалось то за белых, то за красных, то само за себя. Сурет, по оценкам тех, кто видел его в бою, воевал храбро. Ему присвоили звание полковника, он стал Национальным героем Азербайджана, Эльчибей назначил его своим личным представителем в Карабахе, командиром корпуса. У командира в подчинении были и части регулярной армии, и «личные резервные части».

Чего рассчитывал добиться с их помощью амбициозный полковник? На прямые вопросы о своих личных притязаниях он отвечал уклончиво. Как в беседе с журналисткой Эльмирой Ахундовой в конце июня 1993 года, уже после событий в Гяндже.

– Сейчас не время делить посты. Сейчас должны объединиться все влиятельные политические силы и лидеры и сообща думать над тем, как побыстрее покончить с войной и поднять жизненный уровень народа. Эти две проблемы меня волнуют больше всего. Народ, я думаю, уже разобрался, кто есть кто. Пора от пустых разговоров переходить к делу. Кто в состоянии помочь народу, помочь фронту, тот и должен выдвинуться на передний план. Главное здесь – мнение народа.

Настойчивая журналистка спрашивает, что же, по мнению ее собеседника, нужно сделать сейчас. Переизбрать Президента? Или вовсе ликвидировать этот пост как дестабилизирующий фактор?

Молодой человек в отлично сшитом светлом костюме, перебирая четки, повторяет полюбившуюся ему мысль, что сейчас не время делить посты. Выход, по его убеждению, в объединении усилий всех честных сынов нации.

– А какую роль вы отводите себе в новых структурах власти?

– Я буду действовать в соответствии с волеизъявлением народа. Если народ захочет, он сам выдвинет меня вперед. И я подчинюсь его желанию.

Александр Проханов увидел в Сурете Гусейнове едва ли не нового князя Пожарского, который в начале XVII века вместе с гражданином Мининым организовал и возглавил народное ополчение, давшее отпор полякам, захватившим Москву. Благодарная Россия воздвигла им памятник на Красной площади. Вот как писал Проханов о Сурете Гусейнове:

«С того момента, как он отбил атаку на свои казармы в Гяндже и повел свои танки на Баку, чтобы раздавить Эльчибея, Сурет Гусейнов превратился для русских в миф. Для либералов – в кошмарный миф о жестоком полковнике, чья мечта – развесить по фонарям провинившихся «демократов». Для патриотов – в героический миф о народном повстанце, поднявшем долгожданное восстание против захватчиков. Он стал символом оскорбленной армии, переставшей терпеть разрушительную для нации и ее вооруженных сил политику бездарных властителей.

Патриоты продолжают ставить его в пример русскому воинству, из чьих рядов за трагическую пятилетку, когда исчезли сверхдержава, стратегическая оборона и военная промышленность, не было услышано ни единого мужественного слова, не последовало ни единого достойного офицеров поступка, а только вялые жалобы и стенания, угрозы полушепотом, унылая покорность, позволившая «демократам» разрушить группировки, флоты, защитные пояса, истребить добытое в победах и жертвах оборонное сознание.

Ворующие генералы, пьющие офицеры, дезертирующие солдаты – вот что сделало азербайджанского полковника героем в глазах русского патриотического движения, мечтающего о своем Пожарском.

Я наблюдал Сурета Гусейнова по телевизору, когда шла сессия меджлиса. Напряженное резкое лицо, мрачно сжатые брови, блестящие глаза, устремленные на тех, кто еще недавно дал приказ уничтожить его казармы, пытался его убить, громил из артиллерии жилые здания, погубил 40 человеческих жизней, а теперь, униженный, низложенный, жалко бормотал на трибуне. Мне казалось, в нем действует все тот же вектор, по которому из разоренной Гянджи его танки прошли к Баку, чтобы добить, наказать, отомстить». Отвечая на вопросы Проханова, Сурет Гусейнов рассказывал о просчетах и ошибках Народного фронта, который привел «убогую команду. Они ничего не умели, только разоряли. И обманывали, и брали взятки, и делали грязную политику». По словам мятежного полковника, это была диктатура взяточников, диктатура мафии.

Он весьма уважительно отозвался о Гейдаре Алиеве: это «опытный человек, мудрый политик с большим опытом прошлого. Я сравнительно молодой человек, по-моему, остро чувствую будущее. Мы будем дополнять друг друга…»

И еще несколько слов из интервью полковника главному редактору русской газеты «Завтра»:

«…Я не хотел брать власть! Я не шел к власти! Я шел своей жизненной дорогой, но она привела меня к власти!..

Если беспорядок в стране разрастается, если народ грабят и убивают, военные в конце концов теряют терпение. Они ведь тоже часть народа, который грабят и убивают…»

Одним из первых постановлений после возвращения во власть Гейдар Алиев приостановил контракты с зарубежными компаниями. Как писала тогда газета «Известия», этим он «поверг в шок некоторые крупнейшие нефтяные компании мира». Но сам Алиев так не считал.

– Никакого секрета тут нет, – объяснял он свою позицию в августе 1993 года. – Да, я дал указание кабинету министров приостановить этот процесс, тем более что там пока все на уровне декларации, все равно еще предстоят проработки в правительстве и парламенте. Дело в том, что в этих проблемах я не новичок. Когда был руководителем Азербайджана, вникал в них достаточно глубоко. А тут мне многое сразу показалось подозрительным. Сами судите. Панах Гусейнов 6 июня подает в отставку с поста премьера, а 11 июня подписывает постановление правительства, разрешающее подписание декларации, 12 июня народофронтовец Сабит Багиров, возглавлявший Государственную нефтяную компанию, подписывает декларацию. Но как только через несколько дней я стал председателем Верховного Совета, ко мне пришли из кабинета министров и сообщили, что с этими контрактами что-то нечисто.

Тогда я и распорядился приостановить это дело. Вот тут и начался шум за рубежом. Ко мне тут же прибыли президент компании АМОКО, потом ведущие сотрудники «Бритиш петролеум». Я все объяснил: ничего страшного не произошло. Надо только разобраться. Если там все чисто, то чего же вам волноваться? Это же не такой вопрос, который можно решить так, а потом перерешить. Нефть – национальное богатство Азербайджана, которое нужно не только нашему поколению, но и через 100–200 лет. А ведь есть варианты, при которых наши партнеры «разберутся» с месторождениями за 10–15 лет и ничего не оставят. Между прочим, есть серьезные основания полагать, что кое-кто собирался нагреть на такого рода вариантах руки и набить свои карманы.

Заметим кстати. Именно это происходит в современной России. Здесь, по словам академика Примакова, «продолжается практика выборочной добычи нефти на наиболее продуктивных участках месторождений. Можно считать, что государство потеряло контроль над процессами истощения природных ресурсов и сокращения фонда нефтяных скважин» ( Российская газета. 2005, 15 января). В Азербайджане, благодаря Алиеву, этого не произошло.

Начинались будни. Первая забота – кадры. Сам Алиев еще никого назначить не мог – на каждую представленную им кандидатуру требовалось согласие парламента. Третьего июля были назначены новые министры – национальной безопасности, внутренних дел, генеральный прокурор, глава исполнительной власти города Баку… «Кадровые вопросы» Гейдар Алиев планировал на конец рабочего дня, в его распорядке это обычно поздний вечер, а то и полночь. На одной из таких встреч предложил вернуться в Госкомиздат (теперь это было Министерство информации) Назиму Ибрагимову. Назим возразил: вряд ли в нынешних условиях нужно такое министерство…

– Вы всегда начинаете с возражений, – улыбнулся Алиев. – Что же вы, Ибрагимов, предлагаете?

– Предлагаю создать государственное издательство «Азербайджан» с мощной полиграфической базой, которое будет подчиняться непосредственно администрации Президента.