Текст книги "Гейдар Алиев"

Автор книги: Гусейнбала Мираламов

Соавторы: Виктор Андриянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

19 июля 1991 года, Москва

Этим днем датировано заявление коммуниста Гейдара Алиева в партийную организацию Кабинета министров Союза о выходе из КПСС. Можно представить, с какими чувствами он писал это заявление, как вспоминал свой путь в партии, отцовское напутствие, но лучше вчитаемся в строгий, выверенный текст. В нем – горечь пережитого предательства, боль народа, трагедия всей большой страны. Часы истории отсчитывали ее последние минуты, но рулевые были слепы.

Гейдар Алиев передал свое заявление в ту партийную организацию, где состоял на учете с 1982 года, со времени перевода в Москву. Документы такого рода лучше не пересказывать, а прочитать от первой до последней строчки.

«Довожу до вашего сведения, что я принял решение о выходе из КПСС.

Сразу же хочу предупредить, что это не просто дань «моде», а итог выстраданного мною тяжелого пути разочарований и переоценки ценностей на протяжении последних лет.

Основные причины, побудившие меня сделать этот шаг, заключаются в следующем.

Первое.Вопрос о выходе из КПСС у меня возник еще 20 января 1990 г. в связи с военной агрессией против азербайджанского народа, осуществленной политическим руководством центра и ЦК Компартии Азербайджана. В результате январских событий погибли и получили увечья сотни невинных мирных жителей, среди которых были старики, женщины, дети. Осудив этот антигуманный, антиконституционный, противоправный акт в своих выступлениях, я надеялся, что ЦК КПСС, ЦК КП Азербайджана вскроют это преступление, выявят виновников. С трудом переборов себя, терпеливо ждал. А в ответ на эти выступления вскоре была организована массированная травля против меня со стороны печатных органов партии, которую начала газета «Правда». Все ои попытки выступить в этих же средствах массовой информации аргументированным опровержением надуманных фактов против еня были тщетны. Гласность, провозглашенная как основное завоевание перестройки, на практике оказалась односторонней.

Неоднократные обращения народных депутатов Верховного меджлиса Нахичеванской Автономной Республики, различных групп граждан, видных представителей интеллигенции об установлении виновников январской трагедии и их наказании упорно отвергаются коммунистическим руководством Азербайджана.

Прошло полтора года. Не только ничего не сделано для вскрытия этого чудовищного преступления, виновники которого давно известны, а наоборот, предпринимаются все необходимые меры для его сокрытия в расчете на то, что время поможет забыть эту трагедию. Однако история нам неоднократно доказывала, что никакие годы, десятилетия не смогут заставить забыть и простить кровавые преступления против своего народа.

Второе.В результате лицемерной политики центра вот уже более трех лет сохраняется острая конфликтная ситуация в Нагорно-Карабахской области Азербайджана, возникшая усилиями армянских националистов под покровительством ЦК мои меня КПСС. Область, по существу, вышла из-под государственного управления Азербайджана.

Государственный суверенитет, территориальная целостность Азербайджана, вопреки Конституции, грубо нарушены. Между Арменией и Азербайджаном идет необъявленная война, почти ежедневно гибнут люди с той и другой стороны. И все это в пределах Советского государства с его «гуманной» идеологией.

Убежден, было бы желание у руководства партии, межнациональный конфликт, возникший в связи с так называемым вопросом о Нагорном Карабахе еще в 1987–88 гг., можно было бы предотвратить в самом начале, не допустить все более усиливающегося противостояния, кровопролития, принесшего тяжелейшие бедствия и страдания как азербайджанскому, так и армянскому народам. Значит, политическому центру этот конфликт был нужен.

Третье. В период демократизации всего общества, провозглашения политических свобод и плюрализма широкое демократическое движение, поднявшееся в Азербайджане в 1988 году для защиты территориальной целостности республики и демократизации общества, упорно подавляется усилиями ЦК КП Азербайджана под руководством ЦК КПСС. За эти годы репрессировано по политическим мотивам много лиц.

Полтора года двухмиллионная столица Азербайджана без каких-либо оснований живет в режиме чрезвычайного положения. Именно в этих условиях были проведены так называемые «демократические» выборы в Верховный Совет республики и референдум с заведомо положительным результатом в пользу сохранения Союза. Наивно полагать, что при чрезвычайном положении можно надеяться на какую-либо демократию и свободное волеизъявление народа. Демократические организации неоднократно поднимали вопрос о том, что абсолютное большинство избирателей республики не участвовало в референдуме, итоги его сфальсифицированы. Однако коммунистическое руководство Азербайджана не сочло возможным даже рассмотреть эти обращения.

Я выступал и выступаю против навязываемого центром нового союзного договора. Не может быть суверенитета нескольких государств в составе одного суверенного государства со всеми вытекающими из этого понятия свободами, полномочиями и функциями.

Нужно предоставить всем союзным республикам подлинную политическую, экономическую свободу и самостоятельность для национально-государственного возрождения. Это никак не препятствует экономической интеграции и традиционным культурным связям республик, наоборот, будет способствовать их совершенствованию и развитию на двусторонней и многосторонней основе.

Являясь народным депутатом Азербайджана и Нахичеванской Автономной Республики, я в своих выступлениях неоднократно поднимал все эти вопросы, предлагал Компартии Азербайджана, полностью потерявшей авторитет у народа, отказаться от монополии на власть, обеспечить условия для свободной и равноправной деятельности всех политических сил, создать условия для становления демократического общества, политического плюрализма и гласности в полном объеме.

Однако все эти выступления и мои предложения не только не рассматриваются коммунистическим руководством Азербайджана, а вызывают ответную реакцию в виде новых, подготовленных и организованных нападок в мой адрес. Редактора газет, журналисты за публикацию моих выступлений в Азербайджане освобождаются от работы, подвергаются гонениям.

Все вышеизложенное заставило меня пойти на крайний шаг и объявить о выходе из КПСС, хотя для меня решиться на это было чрезвычайно трудно. Я вырос в семье коммунистов, и вся моя сознательная жизнь связана с Коммунистической партией. Я связал свою судьбу с партией большевиков в двадцатилетнем возрасте в 1943 году.

Я искренне верил в идеалы Коммунистической партии и активно участвовал в осуществлении ее планов. Теперь вся эта вера разрушена.

Бесконечные заявления об обновляющейся партии, обновляющемся Союзе республик – очередной обман народа.

Необходимо честно и открыто сказать народу, что коммунистический эксперимент, социалистический выбор в нашей стране себя не оправдали, созданный и поддерживаемый силой Союз республик себя исчерпал.

Я представляю трудности, которые возникнут передо мной после этого заявления, предвижу всевозможные нападки и моральную травлю. Трезвый анализ пройденного партией пути привел меня к настоящей позиции, которую я изложил. При этом я сознаю и меру своей ответственности.

Покидая ряды КПСС, выражаю свое уважение ко всем честным и порядочным коммунистам, которые еще верят и надеются.

Гейдар Алиев 19 июля 1991 г. г. Москва».

Гейдар Алиевич принял мужественное решение. Он видел дальше, чем еще стоявшие у власти господа, представлял, по какому вектору развиваются события. До августовского путча оставался ровно месяц.

Путч

Десятого июля на торжественном заседании Верховного Совета РСФСР состоялась инаугурация Ельцина, Президента России. Отношения между двумя властями – союзной и российской – обострились до предела.

Кто должен управлять почти двумя третями страны – Союз или Россия, персонально Ельцин или Горбачев? Союзный парламент принимал законы, российский их игнорировал. Выступая на одном из больших хуралов, ближайший советник Ельцина Михаил Бочаров (его в то время прочили в премьеры) десять раз повторил в своей речи фразу «суверенитет России». И тогда Федор Бурлацкий, политолог, в прошлом консультант Андропова, Брежнева и снова Андропова, задал ему простой вопрос:

– Хорошо, вы разобщаете СССР, ну а что дальше? Как будет с самой РФ? Что, если Татария, Башкирия, Чечня, Ингушетия тоже заявят о выходе из РСФСР, что вы тогда будете делать?

Бочаров стушевался и промямлил:

– Мы вступим с ними в переговоры.

Алиев отложил в сторону газету, в которой рассказывалась эта история. Бурлацкого он знал давным-давно, читал с карандашом в руках его книги. Конечно, Федор прав, но этих молодых волчат ему не переубедить.

15 августа 1991 года еженедельник «Московские новости» опубликовал проект Союзного договора, который Горбачев держал в секрете ото всех. Генсек, как свидетельствует бывший председатель КГБ СССР Крючков, звонил из Крыма, куда он отбыл на отдых, метал громы и молнии, требуя найти и наказать виновных в утечке информации. Но это уже мало кого интересовало. На страну надвигалось политическое цунами.

Ранним утром 19 августа 1991 года СССР узнал о введении на срок 6 месяцев с 4 часов утра по московскому времени чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР. В «Заявлении советского руководства» излагались причины и цели этой меры. Подчеркивалось, что на всей территории СССР безусловное верховенство имеют Конституция СССР и законы Советского Союза.

В пункте 3 этого заявления сообщалось об образовании Государственного комитета по чрезвычайному положению СССР (ГКЧП СССР). ГКЧП принял «Обращение к советскому народу».

В тот же день свое обращение зачитал Президент Ельцин. Он забрался на танк № ПО Таманской дивизии (бронетехнику к зданию правительства России для охраны новых вождей подогнал генерал Лебедь) и призвал россиян к сопротивлению. Следом появился указ Ельцина, квалифицирующий действия организаторов ГКЧП как государственный переворот. Через два дня с путчем было покончено. Затем настала очередь Коммунистической партии Советского Союза.

Тот прямой телевизионный репортаж из Кремля, когда Ельцин на глазах у миллионов телезрителей подписывал Указ о приостановлении деятельности КПСС, Алиев смотрел в своем нахичеванском кабинете. За распахнутым окном стыл на августовской жаре платан. Два молодых женских голоса переговаривались о покупках к школе. Он прикрыл окно.

Ельцин предоставил слово Горбачеву. Михаил Сергеевич начал говорить. И в это время Ельцину передали информацию от мэра Москвы Гавриила Попова о том, что здания ЦК КПСС захвачены. Получив отмашку, Ельцин прервал Горбачева. На глазах у депутатов, у миллионов телезрителей он демонстративно подписал Указ о приостановке деятельности КПСС. Усмехнулся:

– Указ вступает в силу с момента подписания. Это был час его торжества, расплата, но еще не последняя, за октябрьский пленум ЦК КПСС, на котором Горбачев устроил Ельцину публичную порку, за XIX партконференцию, за унижения. Ельцин торжествовал, но вряд ли отдавал себе отчет в том, что делал.

До Горбачева еще толком не дошло, что, собственно, произошло, он вяло попытался с трибуны протестовать, дескать, эта акция может вызвать волну антикоммунистической истерии, что было бы опасно и несправедливо. Ельцин махнул рукой: полно тебе, Михаил Сергеевич. Кто-то из депутатов прорвался к микрофону и истерически крикнул, что всех «коммунистов надо метлой из страны убрать». Горбачев пытался урезонить:

– Вы что, собираетесь выгнать из страны 18 миллионов коммунистов, а с семьями – 50–70 миллионов человек? Если называете себя демократами, так будьте ими!

Гейдар Алиевич приглушил звук телевизора. События в Москве, дележ власти еще больше убедили его в правильности сделанного выбора – независимость Азербайджана.

29 августа собралась сессия Верховного Совета Азербайджана. В зале, как и повсюду в те августовские, переломные дни, кипели страсти. На трибуну поднялся народный депутат Гейдар Алиев.

«Уважаемые народные избранники! – внешне спокойно начал он свое выступление. – В стране резко обострился политический и экономический кризис, кризис государственной власти… В этот период состояние нашей республики, азербайджанского народа особенно сложное и тяжелое. Основная причина этой реакционной политики – властвующая в республике Азербайджанская коммунистическая партия и ее грубые, непоправимые ошибки…»

В этом месте в стенограмме пометка: «Голоса протеста из зала». «Я очень прошу дать высказаться на сессии каждому депутату, – сдержанно обратился к коллегам Алиев. И, выдержав небольшую паузу, продолжал: – В результате этой политики коммунистическое руководство республики фактически одобрило осуществленный в стране государственный переворот 19–22 августа, Государственный комитет чрезвычайного положения и таким образом поставило азербайджанский народ в очень плохое положение…»

Депутат Алиев потребовал отменить чрезвычайное положение, которое действовало в Баку уже полтора года. Выяснить позицию руководства Азербайджанской Республики по отношению к ГЧКП. Коммунистическая партия Азербайджана, говорил он, немедленно должна уйти от власти. Он спросил председателя Верховного Совета Эльмиру Кафарову и Президента Аяза Муталибова, почему не была дана политическая оценка трагедии 20 января.

Вот что записано далее в стенограмме:

« Элъмира Кафарова:Дана на сессии 20–го числа.

Гейдар Алиев:Если дана, то кто виновник этой военной агрессии? Сегодня говорят, что Язов, Крючков, Бакатин, Гиренко, Горбачев. Это правильно. Кто же виноват из азербайджанского руководства? Да и эти лица известны: Везиров, Кафарова, Муталибов и другие члены Центрального Комитета Коммунистической партии Азербайджана. Да, если виноваты и другие люди, надо выяснить. Если и другие силы виноваты: демократические силы, Народный фронт, их деятельности тоже надо дать политическую оценку. Пока это не выяснено, нельзя добиться стабильности в республике. Если этому дана политическая оценка, то я прошу Аяза Муталибова сказать, почему, когда Горбачев согласовывал назначение 3 министров с руководством 9 республик, Аяз Муталибов не возразил против назначения Бакатина председателем Комитета государственной безопасности? Если возражал, то почему не сказал в своем выступлении? Почему один из виновников трагедии 20 января Везиров избран членом подготовительной комиссии от Азербайджанской Республики по подготовке Съезда народных депутатов? Кто его предложил туда? Если это сделано руководством Азербайджанской Республики, то они виноваты перед азербайджанским народом. И я это хочу сказать со всей откровенностью.

Пока не выяснены все эти вопросы – безусловно, я тоже согласен с мнением выступивших депутатов – нельзя проводить президентские выборы в Азербайджане. Потом, так как абсолютное большинство депутатов Верховного Совета Азербайджана составляют коммунисты, люди, работавшие в руководящих органах Коммунистической партии, избранные депутатами в парламент, и Коммунистическая партия Азербайджана виновны во многом, я считаю, что парламент Азербайджанской Республики должен быть распущен и проведены новые выборы.

Выступая так резко, я думаю, что после моего выступления специально подготовленные люди выступят против меня. Я привык к таким выпадам. Поэтому не надо беспокоиться. Я выступил, будучи ответственным перед своей совестью».

Владимир Даль называл совесть тайником души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка. У многих и многих политиков этот тайничок обычно пуст. Гейдар Алиев не только толкует о совести, о нравственности с высоких трибун, что в современном мире считается обязательной приправой к образу политика, но и поступает по совести. На эту черту его характера обратил внимание известный азербайджанский ученый в области нефтехимии, член-корреспондент республиканской Академии наук Рамиз Ризаев. Нетерпимость к несправедливости привела его в конце 80–х годов в ряды Народного фронта. В сентябре 1991–го он прилетел в Нахичевань, чтобы познакомиться с Алиевым. Его провели по веранде, увитой виноградом, в мазанку, сохранявшую прохладу даже в нахичеванскую жару. Они проговорили почти четыре часа. Провожая гостя, Гейдар Алиев сказал: «Я тебя прошу – приезжай почаще».

Катился к концу девяносто первый год. Восьмого декабря в Беловежской Пуще Ельцин, Президент Украины Кравчук и председатель Верховного Совета Белоруссии Шушкевич распустили СССР. Закавказские республики, которые тоже создавали в 1922 году этот Союз, на развод не пригласили. В последние дни декабря над ночным Кремлем (при свете дня совесть не позволяла) спустили красный флаг. Новый хозяин Кремля тут же выставил оттуда Горбачева, первого и последнего Президента СССР.

А в Азербайджане разворачивались свои баталии. К власти шел Народный фронт. На выборах Президента страны победил лидер Народного фронта Абульфаз Эльчибей. Странно переплетались судьбы этих двух людей, уроженцев Нахичевани. Два десятка лет назад Гейдар Алиев спас его от тюрьмы. Эльчибей тоже любил свой народ, дорожил его независимостью, говорил очень правильные слова. Но какие дела за ними следовали?

Репортаж об инаугурации Эльчибея, подготовленный его пресс-службой, завершался по-деловому: «Начинается первый рабочий день Президента республики». Это было 17 июня 1992 года. Через год с небольшим он бежал из Баку. Но эта история впереди. Пока же Эльчибей правил Азербайджаном. И хранил в своем кабинете, правда, не на виду, портрет Гейдара Алиева.

Нахичевань в блокаде

Посмотрите, пожалуйста, на карту, которая публикуется в приложении. Нахичеванскую автономию и собственно Азербайджан разделяет территория Армении. В советские годы эта граница была по сути условной. Но затем по ней прошла линия фронта, закрыв дорогу и поездам, и машинам, и людям.

Блокада для нахичеванцев – не книжное, не литературное понятие. Она определяла их образ жизни.

Слепые лампочки – вместо них вернулись керосиновые лампы. Иногда рука по привычке тянулась к выключателю – щелкнет человек пару раз – и только чертыхнется.

Холодные газовые плиты – на кухнях вновь шипят примусы.

А теперь представьте, что вы с детьми живете на третьем, пятом, седьмом этаже и за водой надо идти к водовозке, греться у «буржуйки»… Вспоминая о тех днях, Гейдар Алиев говорил:

«Нас лишили поставок продовольствия, нефти. Отключили всю энергетику. У нас начался холод и голод. Младенцы умирали в больницах. Люди стали вырубать сады на топливо, 70 процентов фруктовых деревьев было вырублено, чтобы обогреть жилища. Но я выжил, и народ выжил.

Я жил очень скромно, умеренно, в тяжелых бытовых условиях, как и мой народ. Но мы выжили и сохранили благополучие. Ко мне часто приезжали люди из Баку, уговаривали вернуться в политику. Но я не хотел. Не хотел ввязываться в политику Народного фронта, которая вела к катастрофе…»

Блокаду Нахичевани, с которой, кроме Армении, граничат Иран и Турция, можно было прорвать. Но в Баку власти были настроены иначе: чем хуже, тем лучше.

«Вскоре я оказался зажат, как в тисках, с двух сторон – коммунистическим режимом Муталибова и Народным фронтом, – рассказывал Гейдар Алиевич. – Между прочим, впервые в Азербайджане представители Народного фронта оказались на руководящих должностях именно по моему предложению в Нахичевани. Двух активных деятелей НФ я взял к себе замами. Более того, и премьер-министром назначил народофронтовца. Правда, через некоторое время обнаружилось, что он жулик, – пришлось выгнать. Вот после этого и случился мой разрыв с Народным фронтом.

Они ведь думали, что если человек их, то ему все дозволено. Он, кстати, тоже так полагал. И когда я его прижал за жульничество, попытался организовать против меня какие-то акции. Но в Нахичевани это было равносильно самоубийству. Народ его едва не растерзал. Ему пришлось бежать в товарном вагоне – пассажирские через Армению не ходили.

В октябре 1992 года Народный фронт даже сделал попытку государственного переворота в Нахичевани. Вооруженные формирования НФ захватили здания милиции, телевидения, хотели штурмовать парламент, где я сидел. Но перед зданием собрались 15 тысяч человек, защитили. Я несколько раз звонил Эльчибею, передал потом материалы расследования этого инцидента. А реакции никакой».

Точнее, реакция была. Эльчибей снимал стружку с неудачливых заговорщиков. Провалился штурм меджлиса, провалились две попытки убийства Алиева.

В таких условиях он прорывал блокаду Нахичевани. Вряд ли это было под силу политику другого калибра. Вот когда пригодился авторитет Алиева в мире.

«У меня сложились дружеские личные отношения с иранскими и турецкими руководителями, – вспоминал он о нахичеванских годах. – Президент Ирана прислал в Нахичевань свой самолет, я полетел в Тегеран и договорился о помощи. Мы построили ЛЭП и стали получать энергию из Ирана. Также и топливо, и продовольствие… Президент Турции Демирель сам предложил мне кредит на 100 миллионов долларов. Тоже прислал свой президентский самолет, и я побывал у него в Анкаре. Я построил дорогу в Турцию, мост через реку и наладил снабжение товарами. Но мое главное достижение – я избежал вооруженного конфликта с Арменией. Было очень острое положение, были крайние моменты, но я нашел выход, и крови на нашей земле не было».

Сохранились телекадры: по мосту через Аракс идут тяжелые грузовики с мукой, сахаром, сухим молоком, мясом – это гуманитарная помощь Ирана. Как жаль, что не дожил до этих дней Самед Вургун… В 1948–м у мертвого моста поэту увиделся его строитель:

 
Он давно у Аракса, быть может, века,
Над созданьем униженным плачет своим…
Ах, кто знает, с каких не ступали времен
Пешеходы на прочные плиты моста?
На дорогу с тоской старца взор устремлен…
Но дорога – пуста…
 

( Перевод с азербайджанского А. Адалис)

Десятое мая 1993 года… Гейдар Алиев принимает поздравления с 70–летием. Он не хотел шумных торжеств, собирался провести день в кругу родных. Накануне из Турции приехал сын… Но как же не встретиться с аскерами, воинами, которых на день-другой отпустили с боевых позиций?! Разве можно отказать ветеранам Великой Отечественной из Баку, у которых Эльчибей отнял святой праздник 9 мая?! Ильхам внимательно слушает отца.

– У нас, в Нахичевани, День Победы празднуют, как и раньше, – отозвался председатель Верховного меджлиса автономной республики.

– С Вами, Гейдар-муаллим, этот праздник вернется в Баку, он дорог всему народу.

Из Баку прилетела журналистка Светлана Мирзоева. В подарок привезла давний, немного выцветший любительский снимок: знаменитая балерина Гамэр Алмасзаде, – чародейка танца, совсем юная Зарифа и ее брат Тамерлан.

Взгляд Гейдара Алиевича оттаял:

– Я всю жизнь был влюблен в Зарифу…

Потом, забыв на время о своих заботах, он говорил о встречах с великими художниками, мастерами, с которыми сводила его жизнь.

– Поэзия, театр, музыка, живопись, скульптура – все это для меня не просто соприкосновения с захватывающим, увлекательным миром, не просто смена впечатлений и отдых. В искусстве я черпал силу, в нем я черпаю оптимизм, чувство радости в жизни. От общения с деятелями искусства я получаю обстоятельные знания, глубокие ощущения прекрасного в жизни, человеческих отношениях.

Известные художники считали Гейдара Алиева своим коллегой, соавтором. Знаменитый Муслим Магомаев, послушав Алиева на одном из домашних концертов, восхищался его голосом. Старожилы в Нахичевани и сейчас помнят, как ходили в городской театр на Гейдара… Да, он мог бы быть художником, актером, архитектором. Но жизнь продиктовала другой выбор. В ипостаси политика он мог сделать для своего народа больше всего.