Текст книги "Шлимазл (СИ)"

Автор книги: Гульнара Черепашка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Прошу прощения! – запыхавшаяся Харуми поклонилась, едва появившись на кухне.

Все-таки национальные традиции в гетто невероятно сильны. В остальном Сан-Сане такое не каждый день увидишь!

– Все в порядке, – отозвался Стефан. – Для таких малышей вы поразительно быстро управились. Они у вас самостоятельные. Совсем взрослые.

– Им больше года приходится ходить в садик, – она смутилась. – Я сначала работала в детском доме, в котором сама росла. Потом подвернулся случай перебраться...

Он кивнул. Ясно, что распространяться о подробностях подвернувшегося случая она не собирается.

– Вы рано вышли замуж, – заметил он. – По доброй воле, или?.. – не договорил.

Харуми обернулась, взглянула на него с легким удивлением. Мимолетно улыбнулась.

– Добровольно, – отозвалась живо. – Мы были ровесниками, росли в одном детском доме. Вместе и выпускались, и жили потом по соседству в общежитии, – она помолчала, погрустнев. Рука замерла на панели настенного кипятильника. – Месяца через три после выпуска, – заговорила наконец медленно. – В подъезде нарвалась на местных хулиганов. Масару тогда на удивление вовремя возвращался с работы, навешал им, – усмехнулась воспоминаниям. – И мне в этот же вечер предложил – нам пожениться. Мы ведь дружили еще в детском доме. Он вечно прикрывал меня, когда я тайком лазила в библиотеку. Ну, и вот, – она пожала плечами, указав рукой в сторону кухонной двери.

Ага, понятно. От хулиганов защитил – и предложил связать судьбы. Ну, а дальше все, опять же, понятно. Ну не станут молодые ребята, почти подростки, жить в одной квартире как соседи. Или брат с сестрой.

А с местными запретами на контрацепцию и аборты результаты не заставили себя ждать. Вероятно, после второго малыша молодые родители спохватились. Сообразили, где и как найти способы избежать ненужных последствий.

– А потом вы решили сначала поднять на ноги двоих детей, что есть, – проговорил Стефан, забывшись – что последние рассуждения прозвучали лишь в его голове.

– Ну да, – Харуми не удивилась. – Каждый год по малышу – это утомительно. Да и я хотела снова выйти на работу. Трудно жить на одну зарплату мужа... хотя Масару старался. Ну, так же, как и, – она махнула рукой, отвернулась, пряча покрасневшие глаза.

Понятно. Как этот бедолага, чья мать приходила к Стефану на днях. Перестарался.

Но она хотя бы вышла замуж за того, кто не вызывал отвращения. Да и Масару, судя по описаниям Харуми, был неплохим парнем. Они были сообщниками. Командой.

Соль, помнится, выходила замуж беременной...

– А вы меня каждый раз так настойчиво провожаете в самый подъезд, и до двери квартиры, – заговорила Харуми, справившись с минутной слабостью. – Сразу видно – знаете, что порой случается.

– Я двенадцать лет прожил в гетто, – Стефан пожал плечами. – Девушка, дочка соседей, – прибавил он неожиданно для самого себя.

– О. Ваша девушка?

– Нет, не моя, – резко прозвучало. – Я ведь приехал из внешнего мира. Такие ранние браки у нас – не норма. Да и детей стараются завести позже. Запрета на контрацепцию и аборты в остальном Сан-Сане нет. И этим пользуются.

– Завидно, – вздохнула она. – Нам о таком только мечтать.

– Я знаю. Приходится изворачиваться. И обычно понимание приходит, когда двое-трое детей уже есть. Соль, она... ей было пятнадцать, – надо же, голос даже не дрогнул. – Я считал, что она еще ребенок. Ну, а кому-то так не показалось. В подъезде ее и подловили. Я, как назло, именно тогда загремел в госпиталь. Когда вышел – семья вовсю готовилась к свадьбе. Отец Соль считал, что дочке повезло – негодяй не скрылся, а честно явился и предложил замужество. Правда, уже после того, как стало ясно, что будет малыш.

– Вон что. А вы?

– А я – туповатый и сильно тормозящий шлимазл, – Стефан усмехнулся. – Я растерялся. Пытался поговорить с ее отцом, предлагал себя на роль жениха. Но он, видно, сообразил, что это поспешно и от полного разброда. Что до этого я и не думал о свадьбе. Он так и сказал. Зато меня на свадьбу пригласили, – поморщился воспоминаниям.

Подумать только! Взял и выложил то, что столько лет держал в себе. Вот к чему ей это?

– И что же после? – Харуми поставила на стол вазочку с песочным печеньем, принялась разливать чай.

– Потом? Потом – один малыш, второй. Потом, наверное, спохватилась – потому что дети-погодки это и правда тяжело. Последний родился через два года, за несколько месяцев до ее гибели. Их... считали образцовой семьей. Благополучной. Он работал, почти не пил. Раз или два в неделю – не в счет. У приятелей стал появляться гораздо реже. Ему сочувствовали, когда ее не стало. Что придется самому растить детей, без матери...

А кто пожалел о погибшей Соль? Кроме него, Стефана. Мать и отец, сестренки. Сара по сей день помнит Соль. Рахиль, наверное, тоже. Интересно, какой стала Рахиль. А вот дети знают только отца, про мать не вспоминают. Это Стефан знал точно.

Как знал и о том, что отец рассказывает детям: мать погибла, но если бы выжила – считалась бы преступницей. Она нарушила закон. За что и поплатилась.

– Угощайтесь печеньем, – Харуми подвинула ему вазочку.

Он кивнул, взял предложенное. С удивлением отметил – она успела переодеться в домашнее платье. А он и внимания не обратил! Завяз в воспоминаниях. Слишком часто это происходит. Акклиматизация? Стефан подавил саркастическую усмешку – не хватало, чтоб она на свой счет приняла.

– К вам сегодня жандарм заходил, – застенчиво проговорила она.

– Итамар из эр-гетто, – успокоил ее Стефан. – Давний знакомый. Здесь он в командировке. Не уточнял, по какому поводу. Считает, что никто меня за сегодняшнее не арестует. Боитесь?

– Я не знаю, кто придет на ваше место, – Харуми пожала плечами. – А вы кажетесь неплохим человеком...

Угум. Неплохим человеком, который к тому же не претендует вроде как на ее тело. Во всяком случае, пока. А явится новый начальник – и кто его знает? Может, у него будет своя любовница. И отправится Исибаси-сан мыть полы и убирать улицы.

– Не стоит нервничать раньше времени, – вслух заметил он. – Я пока что остаюсь на своем месте, продолжаю исполнять свои обязанности. Нужно будет составить докладные, сметы на ремонтные работы и оснащение участков средствами защиты.

– Вы храбрый человек, – задумчиво проговорила Харуми. – Вас могут снять с должности, арестовать. А вы намерены продолжить работу, как ни в чем не бывало.

– Но это ведь единственное, что мы все можем делать. Продолжать делать свою работу.

– Мне кажется, я бы так не смогла...

– У вас дети, Исибаси-сан. И цель ваша – выжить, поднять их на ноги. А я – одиночка, карьерист, – слегка улыбнулся. – И все, что у меня есть – это карьера. И вот эта работа – на энергосети города. Я когда-то мечтал попасть в энергосети, мне даже пришлось уехать в гетто, чтобы осуществить это, – помолчал. – Исибаси-сан, я вас прошу. Мне придется осмотреть все рабочие участки. Не нужно таскаться туда за мной. Это опасно для молодой девушки, вы же не хотите, чтобы ваши дети осиротели? Я не собираюсь заменять секретаря, ваша работа меня устраивает. Не стоит опасаться за свое место.

– Это так заметно – что я за него опасаюсь? – ему почудилось, или в голосе прозвучала обида?

– Это закономерно, – Стефан пожал плечами. – Работа в управлении требует ума и ответственности. Но это лучше, чем тяжелый монотонный труд на уборке улиц или в швейном цеху. Стремление к лучшей жизни – нормально. И страх ее потерять – тоже.

– Меня многие презирают, – тихо созналась она. – За то, что оказалась в управлении.

– Ну, вы там оказались. И удержались.

Харуми рассмеялась саркастически.

– За это презирают вдвойне, – отозвалась она. – Как пролезла туда – всякому понятно. Да Миката-сан не особенно стеснялся, забирая меня с прошлой работы на личном мопеде. А я с ума, что ли, сошла – терять такой шанс?! У меня двое детей. И я не хочу, чтоб кто-то из них лет через десять-двенадцать полез работать на опасный участок, чтоб домой денег побольше принести. Забавно, что вам вроде как безразлично.

– Своих ошибок порядком, – Стефан отмахнулся. – А у вас не так много возможностей устроить свою жизнь. Скажите лучше, что стряслось с моим предшественником? Как его – Миката-сан. О нем и сведений-то никаких нет. Сняли в одночасье.

– Сняли в одночасье, – Харуми кивнула. – Вы вот, не успели принять дела, как кинулись что-то исправлять, чуть бунт не подняли. А Миката-сан боялся шума и конфликтов. Он старался сидеть смирно, не высовываясь лишний раз. Вот и досиделся.

Стефан, не сдержавшись, откровенно заржал.

– То есть меня могут снять за то, что не пошел по стопам предшественника. Черт побери! Это забавно вдвойне.

Харуми хмыкнула, слегка пожала плечами.

– Не слишком забавно будет, если так и выйдет, – заметила она.

– Не будем терять оптимизма, – отозвался Стефан. – Что нам еще-то остается? Однако я и так много времени отнял у вас, – он поднялся. – Мне, пожалуй, пора.

– Простите, что доставила хлопоты, – Харуми, поднявшись, слегка поклонилась.

– Все-все, – он замахал руками. – Я понял: переплюнуть хваленый японский этикет у меня не получится! Давайте ограничимся тем, что попрощаемся, а извинения оставим для официальных случаев. В смысле – когда нам придется беседовать прилюдно.

– А вы пытались переплюнуть традиционный этикет? – она фыркнула смешливо. – Ру-сан, вы неподражаемы!

На кухню сунулась любопытная мордашка – кажется, это был старший сынишка Харуми. Он блеснул широко раскрытыми глазами и скрылся.

Ну, по крайней мере, мрачноватое настроение, царившее в начале вечера, удалось развеять. А время и правда позднее – ей еще детей укладывать. Ему – тащиться к дому. А завтра им всем рано вставать. Что-то еще принесет этот завтрашний день.

*** ***

– Ооо, начальничек наш. Шкандыбает в чистеньком, – дорогу Стефану перегородили с полдесятка молодых людей, вчерашних подростков.

Самому старшему едва ли исполнилось девятнадцать-двадцать.

Однако возглавлял эту дружную компании вовсе не он, а коренастый парнишка лет семнадцати, в футболке с растянутым до безобразия воротом. И, к слову, паренек этот был одним из рабочих – Стефан смутно помнил его. Парнишка как парнишка, ничего необычного. А вот поди ж ты – в уличной банде.

Не узнали его? Хотя нет – узнали. Он же сам сказал – начальник. Как его там звали? Не запомнил он еще всех подчиненных.

– Доброго вечера, Ру-сан, – глумливо протянул парень, шагая к нему. – Чего это вы так поздно бродите по улицам? – по губам расплылась ухмылка. – Не в свой район забрели.

Вот те раз! Стефан кинул взгляд по сторонам. На противоположной стороне улицы-трубы – метрах в десяти над его головой – распределились в небрежных позах еще трое. Вроде как безучастны к происходящему – но они тоже часть компании.

– Вы чего сами-то так поздно по улицам шатаетесь? – осведомился миролюбиво Стефан. – Завтра на смену, уставшим придете.

– А ты мне не мамочка, – парень небрежно сплюнул в сторону. – Со сменами своими я сам как-нибудь разберусь. А вот тебе в нашем районе не место!

Ого! Наезд конкретный.

– И с каких это пор мы с вами на ты? – удивился Стефан. – По каким мне районам ходить – я и сам разберусь. Вы мне не мамочка, – эх, не удержался. Выходка-то ребяческая!

– Чо ты вякнул? – взвился парень.

– Эй-эй, Хиро! – окликнул его старший, но тот дернул плечом в раздражении.

Фу ты, ну ты! Как его легко оказалось вывести из равновесия. Однако, ошибся Итамар в нынешнем прогнозе: никто его не собирается защищать и ограждать от гопников! И камер вокруг, как назло, не видно. Хорошо место выбрали! А чего: они ж местные, все тут знают.

А Хиро уже стряхнул руку приятеля и, набычившись, прет на него.

Стефан окинул парнишку взглядом. Крепкий, сбитый. Привык к дракам. Стефан, правда, тоже привык – хоть по виду и не скажешь.

Компания аккуратно распределяется, беря его в кольцо. И эти, что маячат над головой, на другой стороне улицы, подобрались. Смешно! Они что, считают – он способен подпрыгнуть на добрых пять метров?! Чтобы потом с высоты пяти метров еще и приземлиться на мостовую. Да не вляпаться ни в кусты, ни в клумбу!

– Парни, может, разойдемся по-хорошему? – предложил Стефан, стараясь сохранить равнодушное выражение на лице. – Вечер поздний, вам всем по домам пора.

– Пасть захлопни, урод! – заорал Хиро, окончательно выходя из себя.

Присел, сжал кулаки. Глаза налились кровью, рот искривился.

Секунда – и он уже летит на Стефана. Ну конечно, исключительная внезапность! Он же никак не мог ожидать такого финта.

Такая история в его жизни уже была чуть меньше десятка лет назад. Аккурат через неделю или две после свадьбы Соль. Новоиспеченному супругу не понравилось, что какой-то шлимазл заговорил с его женой на улице... тогда Стефану неплохо навешали. Но сейчас – не тогда. С тех пор прошло порядком времени.

Стефан просто чуть отклонился в сторону, чтобы уйти от атаки. Не удержался, подставил ногу – и герой полетел плашмя на мостовую.

Интересно, имеется у кого-нибудь огнестрел? Если да – славно ему сейчас придется. Пока приятели Хиро держались на расстоянии.

Что там говорил нынче Итамар? Что не в интересах верхушки, чтобы с его головы хоть волос упал? Ну-ну.

Пылинки с него сдувать будут, ага. Счас вот догонят – и еще разочек сдуют.

Разъяренный Хиро, размазывая по лицу кровь из рассеченной губы, поднимался на ноги с глухим рыком. Ворот футболки съехал с одного плеча. Ох, пошло веселье! Теперь-то его так просто точно не отпустят. Не удастся ему дошкандыбать до дома в чистеньком. От мысли сделалось весело.

Стефан, стараясь не терять ни одного из противников из виду, машинально поддернул рукава. По губам расплылась улыбка.

Ну чо, уроды – по одному или все разом? Давненько не влипал он в хорошие драки!

Глава 7

– Ру-сан, – Харуми схватилась ладошками за щеки.

Ну, что ж ты такие глаза-то испуганные таращишь? Стефан досадливо вздохнул. Не такие уж и жуткие синяки на нем остались. Оно, конечно, лучше бы замаскировать их тоналкой. Но в подпольном магазине для гулящих женщин – единственном, о котором ему удалось узнать – как назло, ничего толкового не нашлось.

Видно, местные гулящие не маскировали синяки. Только красились помадой. Видно, чтоб отвлечь внимание от фингалов.

– Исибаси-сан, я просил вас подготовить документы, – напомнил он буднично. – Вы мне принесли сейчас их, я надеюсь? И будьте добры, заварите чаю...

Башка после вчерашнего немного звенела. Вроде не так уж ему и досталось. Можно сказать, легко отделался – у этих обормотов малолетних с собой даже ножика или отвертки не оказалось. Ну, или никто не решился пустить в ход что-то, кроме кулаков. Уж во всяком случае, кое-кто в этой дружной компании пострадал куда сильнее, чем начальник в чистеньком. Последняя мысль вызвала ухмылку.

Но башка все равно звенела. Вместо того, чтоб отправиться выполнять приказ, Харуми вдруг разрыдалась и рухнула на стул перед его столом. Ну, что еще за новости!

– Это моя вина, это я виновата, – всхлипывая, принялась она толковать.

– Нет, это решительно невозможно! – возмутился Стефан. – И так башка трещит, еще я должен впечатлительную барышню успокаивать! Исибаси-сан, я просил чаю, а не ванну из слез!

– Я, – она судорожно всхлипнула. – Вам нужен другой секретарь, я профнепригодна... я немедленно напишу докладную, – она рыком поднялась и кинулась к двери.

– Стоять! – заорал Стефан, заставив ее споткнуться и замереть. – Сидеть! – и сам подскочил из-за стола, пальцем тыча в стул, который секретарша только что покинула.

Да чтоб тебя. Какие резкие движения приходится делать с утра пораньше! Он-то собирался неспешно настроиться на рабочий лад. Как назло, именно в этот момент дверь открылась, впуская неурочного посетителя.

– Секретаршу дрессируете, Ру-сан? – полюбопытствовал Накамура, заходя в кабинет. – За дело взялись с жаром, сразу со всех сторон, – в тоне послышалось одобрение. – Надеюсь, вы не против, если я попрошу вас немного прерваться.

– Конечно, – выдохнул ошарашенный Стефан, гадая, что за нелегкая принесла ему начальника с утра пораньше. – Исибаси-сан, два чая! И по поводу вашей последней инициативы, – прибавил, как мог, грозно. – Не вздумайте прыгнуть через мою голову! Позже обсудим этот вопрос. Прошу, Накамура-сан, располагайтесь, – махнул рукой на стул и сам рухнул на свое место. – Или поменяемся, – спохватился он. – Мне неловко сидеть в кресле перед руководителем, вынужденным ютиться на стуле...

– Сидите! – махнул рукой тот досадливо. – Вздумали вежливость разводить, – и уселся на стул. – Гляжу, вы тут совсем обжились. Ведете себя так, словно этот кабинет – ваш уже лет десять-пятнадцать.

– Прошу простить мою бесцеремонность, – Стефан отвесил поклон и уселся на место. – Так чем могу быть полезен?

– Полезны вы мне сможете быть только в том случае, если вам голову не снесут в какой-нибудь уличной драке, – ворчливо отозвался Накамура.

Тьфу ты! Стефан машинально потер фингал, оставшийся от приключения накануне.

– Да-да, вот именно об этом я и толкую, – покивал собеседник. – Как вас так угораздило? Я слышал, как кое-кто из рабочих хвастался, что навесил новоиспеченному начальничку качественный фонарь.

– А хвастался он, я так подозреваю, с койки в лазарете? – ехидно осведомился Стефан.

Накамура жизнерадостно заржал. Боги буддийские и иудейские – да этот сухарь способен на эмоции! Впрочем, это он еще вчера продемонстрировал.

– В точку, Ру-сан, – он покивал. – Но вы бы поаккуратнее с этим. Вчера вы им ума вложили, а нынче – они вам насуют.

– Чтобы насовать, этому горе-бойцу придется сперва из лазарета выйти. А паре-тройке его дружков – привести себя в порядок, чтоб не хромать. И не факт, что они в следующий раз составят ему компанию. Я им премии в этом месяце хорошенько урежу. Они ж все на подотчетных мне участках, я так подозреваю? Дружная компания, – он дождался кивка Накамуры. – Вот и славно. А этому отдыхающему красавцу я не только премию срежу целиком, но еще и штаф впаяю по самое не балуйся.

– Служебным положением, значит, думаете злоупотребить, Ру-сан?

– Думаю. Чего бы не злоупотребить, пока оно есть? – Стефан пожал плечами.

– Ну-ну. Вы, главное, аккуратнее. А то неловко выйдет: приедет комиссия из Сан-Винга, а вы у нас с сотрясением в лазарете отдыхаете, и ответ за свои художества держать не в силах.

– Не переживайте. Я буду осмотрителен.

– Так же, как вчера? Ну-ну. К слову, где вы научились так драться? В характеристике было указано, что вы отродясь не входили ни в какие банды, и вообще – исключительно мирный и безобидный человек.

– Я мирный и безобидный человек. Но на заре моей карьеры в эр-гетто мне как-то пару раз навешали на улице. И я решил, что стоит взять несколько уроков самообороны.

– Всего несколько уроков, я так и понял, – хмыкнул Накамура. – Слушайте, а не проще будет уволить к чертовой матери эту девку, а?

Как раз в этот момент зашла Харуми. Стефан готов был поспорить на свое начальственное кресло, что она слышала последние слова. Тем не менее, секретарша с непроницаемым лицом поставила чашки перед шефом и его посетителем и тихо вышла.

– Исибаси-сан? Да вы шутите.

– Какие шутки? Это ведь из-за нее вы подставились. Женщине вообще не место в управлении.

– А кому место? Вы предлагаете взять на ее место какого-нибудь хлыща, который будет расслабляться по вечерам в кабаках и бумаги путать с похмелья? На кой мне такое счастье? Исибаси работает здесь уже год, все знает. И она будет держаться за это место куда крепче любого парня. Ей детей кормить надо. Исполнительная, ответственная, дотошная – чего еще нужно от хорошего сотрудника?

– А вы хоть понимаете, через какое место она попала на эту должность? Я был уверен, что вы выставите ее за порог, едва примете дела.

– Как попала – догадываюсь. Осуждать не могу. А почему не выставил – я уже озвучил.

– Ясно, – Накамура помолчал. Хотел что-то добавить – но только хлопнул ладонью по столешнице. – В таком случае – не смею задерживать дольше, – поднялся и вышел.

Ну, спасибо хоть, не стал читать нотаций. Хлопнула дверь приемной. Так. Теперь выяснить, что там секретарша нафантазировала. Докладную она собралась писать сама на себя! Сейчас он ей мозги вправит.

– Исибаси! – рявкнул Стефан. – Еще две чашки чая и живо ко мне в кабинет!

*** ***

– Ну, и что вы там выдумали? – грубовато осведомился Стефан. – Что это за разговоры об увольнении и прочем?

Харуми опустила голову. Ох уж эти стеснительные девочки в гетто! Дай ему бог терпения.

– Это из-за меня на вас напали, – глухо поведала она наконец.

– Да неужели, – фыркнул он. – И с чего это вдруг? У вас столько поклонников, и они так дорожат вами, что готовы рискнуть рабочим местом и напасть на начальника?

Сарказм ему самому показался излишне бравурным. Он-то прекрасно понимал, что означает фраза про начальника, зашедшего не в тот район.

– Это ведь Хиро, – она глянула на него исподлобья. – Друг Като. Понимаете, Като меня часто провожал домой в последнее время. Я говорила, что это не нужно... а он стал всем рассказывать, как мы якобы скоро поженимся. Он, кажется, сам в это верил. А Хиро на днях заявил, что считает своим долгом взять в жены вдову лучшего друга...

– Ну и ну, – протянул Стефан. – Я-то удивился – чего они буром полезли. Не в тот район я, видите ли, зашел, – усмехнулся, покачал головой.

Да и Накамура намекал... но об этом упоминать не стоит. А вчера она, помнится, говорила – ничего не знала о намерениях покойного Като. Видно, упорно делала вид, что не догадывается о подоплеке его инициативы.

– Достали, – со злостью выплюнула Харуми. – Один типа застолбил – прямо как пес пометил территорию! Второй – перехватил наследство. Как вещь, – она скривилась. – Мне Хиро знаете что заявил? Что не хочет своих детей, зато готов взять ответственность за моих. Поэтому мы поженимся и сдадим моих ребят в интернат. И будем жить в свое удовольствие. Года через три-четыре, если я не вылечу отсюда, можно будет родить ему наследника. Каково? – нервно хохотнула.

– Эк парень бизнес-план продумал, – хмыкнул Стефан. – Да плюньте вы на них на всех! Все будет нормально. Что сделать с компанией вашего героя-любовника, чтоб у них больше не возникало желания поддерживать его начинания, я в общих чертах представляю. А сам он отдохнет в лазарете, остынет.

– Как у вас все легко...

– Я свяжусь с Отори. Подготовите мне личные дела этих деятелей.

– Почему вы не заявите в жандармерию?

– На кого, на малолетних тестостероновых героев?! Думаю, по той же причине, что никто из них не заявил на меня. Драка на улице, нарушение общественного порядка, – он поморщился. – К тому же это позорище: жаловаться жандармам. Еще бы мамочке пожаловался. Вы же сами понимаете, что это за публика! У меня есть более эффективные методы воздействия.

– Оторвут вам голову с вашими методами воздействия, – мрачно предрекла она.

– Даже если и оторвут – в чем я лично сомневаюсь – сидеть им всем минимум месяц без премий! А после – сидеть в кутузке. Если все-таки найдутся в этой дружной компании такие бестолковые герои.

– Премии – тоже еще аргумент, – пробурчала девушка. Отпила чаю.

Ну, хвала всем богам. Вроде начала успокаиваться.

– Вполне себе. Детей им, конечно, не кормить. Но на что в кабак заворачивать по вечерам? С урезанной премией не слишком разгуляешься.

– Я уже поняла, что вас не переубедить, – она вздохнула, помолчала. – Я пойду – я так и не принесла вам документы, которые вы просили... и еще нужно найти личные дела.

– Вот этот настрой мне нравится, – Стефан кивнул. – И не вздумайте поминать о докладных! Исибаси-сан, мне не нужны секретари, которые станут по вечерам отвисать в кабаках, а по утрам глядеть на меня красными глазами и путать с похмелья бумаги, – он повторил то же самое, что заявил начальнику.

Она молча кивнула и вышла. Ну, остается надеяться, что он ее убедил. Хотя бы частично.

*** ***

Скромные несколько уроков самообороны, о которых Стефан поведал начальнику, на деле были более, чем полдесятком лет упорных тренировок.

Собственно, тренировки сделались единственным его досугом после замужества Соль.

Позже он думал даже, что ему стоит поблагодарить ее непутевого мужа и его приятелей за устроенную нахлобучку. Она напомнила Стефану обстоятельства, при которых он попал в эр-гетто. Тогда ведь его тоже избили на улице.

Если первый случай – еще при жизни во внешнем городе – не заставил его задуматься, то второй – уже в гетто – показался закономерностью, с которой нужно что-то делать.

Не будь тренировок четыре-пять раз в неделю, он вполне мог бы спиться за пару лет. Занятия помогли отвлечься.

В первой стычке с компанией мужа Соль ему наваляли по полной. Во второй он уже пытался отбиваться – правда, в тот раз ему снова навешали. Даже больше, пожалуй, чем в первый – как раз за то, что дергался. После этого месяца два-три они не пересекались – смены приходились на разное время. А вот в третьей стычке Стефан и его противник уже оказались на равных. И отделали друг друга за милую душу.

Смешно вспоминать: тот случай стал началом чего-то, похожего на перемирие. А может, даже и на приятельство.

Во всяком случае, после драки оба горе-бойца и вся компания заодно отправились в кабак – отмечать примирение. Кажется, в тот вечер Стефан впервые увидел, как Соль – милая, хрупкая и нежная Соль – плюется и визгливо ругается. Мужу, едва державшемуся на ногах после попойки, прилетело по голове поварешкой. Как тот сам после рассказывал – это был первый случай, когда жена подняла на него руку. Похоже, что это заставило его гордиться ею. Стефану попало в голову кастрюлей. Спасибо, что пустой и холодной.

Кастрюлю он на другой день принес Соль новую. На той, что она запустила в него, осталась вмятина. Покаянно выслушал новую порцию ругани.

Удивительно – после этого муж Соль будто забыл, что был против общения жены со шлимазлом. Стефан даже сделался вхож в их дом.

Вот кем он был? Друг семьи, друг Соль, приятель и молчаливый собутыльник ее непутевого мужа, который жаловался впоследствии на детский плач по ночам? Иногда он думал, что стал жилеткой именно для мужа. Сама Соль никогда не жаловалась. Она улыбалась и держала спину прямо. Порой ругалась – когда Стефан приводил пьяного мужа домой. Так, мелькнет изредка короткая фраза, выдающая ее истинное отношение к происходящему.

Сколько раз он, пока непутевый муж торчал на смене, прямо предлагал развестись?

Соль качала головой и уводила разговор в другое русло. Боялась, не доверяла? Опасалась осуждения соседей и знакомых?

Ну да, развод в гетто – не шутки. Пришлось бы порядком оббить порог администрации. Но не совсем ведь невозможной была эта задача!

Да, в обычной ситуации, если бы какая несчастная и впрямь вздумала развестись – ее не пустили бы на порог родители. А зачем им лишний рот? А то и два-три, если нерадивая женушка успела обзавестись потомством. Социальная служба принципиально не даст разрешения на работу, пока развод не оформят окончательно. Да и после – не факт, что получишь это разрешение быстро. А получишь – так на самую грязную и низкооплачиваемую.

Где жить, чем кормить детей?

Стефан слышал про отдельные случаи – кажется, их не набралось бы и полусотни за добрый десяток лет во всем гетто – когда отчаявшиеся мамаши уходили, бросив детей на мужа. От крохотной зарплаты отгрызали немалый кусок – чуть ли не больше половины – в пользу брошенных детей. Разумеется, после того, как беглянкам удавалось добиться права на работу – что было не так-то просто.

Но ведь для Соль все было бы иначе. Стефан готов был принять ее с малышом у себя. И содержать. Его зарплаты хватило бы.

Да, наверняка она боялась.

В конце концов, где гарантия, что его обещания искренни? Что он не передумает? Что не возникнет искушения воспользоваться ее беспомощностью?

А тут – муж. Пусть и бестолковый, пусть пьет, пусть и не по доброй воле вышла замуж. Но он – отец ее ребенка. Как бы он ни обходился с самой Соль – но малыш-то его родной сын. Кровное родство есть кровное родство.

А может, дело было в безнадежности, пронизывавшей всю жизнь в гетто. Бесполезно метаться – проку не будет.

Можно ли было винить Соль за страх после всего, что она пережила? А ведь теперь на руках у нее был беспомощный младенец.

Чтобы не крутить бесплодные и муторные мысли, Стефан шел на очередную тренировку. Там можно было на время забыть о том, что не давало покоя.

Тренер как-то с удивлением отметил, какая это редкость – чтобы молодой человек каждую неделю посещал зал столько времени подряд, и не вляпывался при этом ни в какие драки на улице.

Стефан тогда с усмешкой пояснил, что вляпывался – потому и пришел.

Тренер только отмахнулся на это. Да Стефан и сам понимал, о чем он. Кому нужно было просто отбиться от местной шпаны – ставил за несколько месяцев удар и мог худо-бедно противостоять малолетним хулиганам. Таких уже не трогали. А вот те, кто сбивался в банды, нередко продолжали тренироваться, совершенствуя навыки.

Такие группы страивали потасовки на улицах, донимали прохожих и жителей окрестных домов. Жандармерия вмешивалась только когда появлялись пострадавшие.

Кого-то арестовывали, а банды разбегались и собирались снова, продолжая устраивать беспорядки.

Стефана давно никто не трогал. С памятного дня, когда они с мужем Соль пришли к какому-то непонятному для него, чужака, перемирию, шпане сделалось плевать на него.

Себе-то он мог признаться, что не знает, чем еще занять свободное время – пусть его не так и много. А тренеру какое до этого дело?

Стефан знал, что кто-то из бывших гостей его вечеринок сам начал устраивать что-то похожее. Сам он даже думать не мог о возобновлении посиделок. Без Соль все это теряло смысл. Да он же каждый раз будет вспоминать о ней! Первое время его пытались зазвать на одно из таких мероприятий. Потом бросили.

Соль растила ребенка. Еще она взялась учить читать и писать двух девчушек – младших соседских дочек. Родители малышек вроде как не были против – точнее, им было наплевать. Муж Соль тоже не пытался возражать.

Через год после рождения первого сына родился второй.

Стефан мог только по себя удивиться – как летит время. И как причудливо складывается жизнь.

Соль вроде как освоилась с ролью жены, матери и хозяйки дома. Сделалась решительной и собранной.

– Как бы ни складывалась жизнь – нужно уметь находить в ней радость, – порой втолковывал ее муж заплетающимся языком Стефану. – Уметь быть счастливым!

О да, с этим Соль справлялась на ура. Она исхитрилась отыскать в своей беспросветной жизни радость. Ну, если не радость – то смысл уж точно.

Она даже исхитрилась начать подрабатывать – без официального разрешения администрации на работу! Стефан иногда думал, что это, возможно, поможет ей подготовить побег из несчастливого брака. Знал бы он, что побег окажется куда серьезнее – вовсе прочь из жизни. Было ли это неожиданностью для Соль?