Текст книги "Секретная зона: Исповедь генерального конструктора"
Автор книги: Григорий Кисунько
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)
Пример второй. В ученом совете МАИ защищается докторская диссертация секретаря парткома ЦНПО «Вымпел» Валерия Васильевича Сычева. На защите присутствует и выступает замминистра радиопромышленности В. И. Марков, специально подчеркивая, что диссертант – «один из ведущих сподвижников и учеников нашего генерального конструктора Григория Васильевича Кисунько» (впоследствии, в связи с обнаружившимся в диссертации плагиатом, на мой вопрос академику В. П. Мишину об общем его впечатлении о диссертации по результатам ее защиты Василий Павлович сказал, что у него лично были серьезные сомнения, но он проголосовал в ученом совете «за», «учитывая ссылку на твою фамилию»).
Между тем внутри режимного пространства, ограниченного ширмой секретности, вовсю и довольно открыто велась травля и вытеснение меня как главного конструктора. Дело дошло до того, что 26 мая 1971 года Марков в присутствии своего первого зама Заволокина заявил мне:
– Сейчас вам самый удобный момент уйти по-хорошему из ЦНПО с сохранением всех чинов и регалий, например, главным конструктором в ЦКБ «Луч». В противном случае ваш авторитет в ЦНПО будет постепенно падать, и вам все равно придется уйти, но уже не по-хорошему, а по-плохому.
Тогда, отвечая отказом на предложение Маркова, я как-то не задумывался над тем, на каком основании замминистра радиопрома предлагает мне работу в ЦКБ другого министерства, выделившегося из моего ОКБ-30 в Миноборонпром во главе с сыном секретаря ЦК КПСС Д. Ф. Устинова. Причем люди, бежавшие из ЦНПО Маркова, охотно и без каких-либо ограничений принимались в ЦКБ «Луч».
Не исключено, что предложение Маркова по моему «трудоустройству» было сделано с согласия самого Дмитрия Федоровича, который под влиянием известных академиков стал горячим сторонником идеи поражения баллистических ракет с фокусированными мощными лазерными лучами. Для воплощения этой идеи возникла аналогия с созданием КБ-1 под началом Куксенко и Берия-младшего. Почему бы не повторить этот опыт в ЦКБ под началом Кисунько и Устинова (младшего)? Так завязывались в один узел тупиковые научно-технические направления в ЦНПО «Вымпел» и в ЦКБ «Луч».
Еще один пример. В сентябре-октябре 1972 года Марков спровоцировал выступление с предложением Омельченко и Пугачева на его имя, минуя меня как генерального конструктора, об «упрощенной» модернизации системы А-35. Марков для рассмотрения этого предложения создал рабочую группу и командировал ее на полигон с задачей выработать предложения в варианте, фактически не затрагивающем ни аппаратуру, ни боевые программы ЭВМ стрельбовых комплексов.
При этом он заявил, что «если генеральный конструктор не согласится с этим вариантом, то руководство работами будет поручено другому лицу». Об этих «играх» Маркова вокруг идеи «упрощенной» модернизации я узнавал от преданных мне членов рабочей группы «по секрету». Сейчас мне приятно назвать некоторых из этих ребят: Вячеслав Закамский, Евгений Баршай, Виктор Рипный. Это они в то смутное время спасли модернизацию А-35, которая впоследствии под шифром А-35М будет принята на вооружение.
Между тем Марков уже в открытую не упускал случая заявлять о своем намерении поручить работы по системе А-35 «другому лицу», устранив ее генерального конструктора. Например, в марте 1972 года на совещании у зампреда ВПК при Совмине Л. И. Горшкова Марков заявил, что модернизацию системы А-35 в заданные сроки ЦНПО проведет выделенными для этого силами и без генерального конструктора, причем без него даже быстрее и лучше.
Это сказано в присутствии представителей многих министерств, но председательствующий пропустил заявление Маркова мимо ушей. И не удивительно: ведь это тот самый Горшков, который вкупе с Сербиным из ЦК и министром Калмыковым разрабатывал сценарий устранения генерального. Посетив меня в больнице 19 мая 1968 года, эта «особая тройка» уже имела подписанный на меня приговор, закамуфлированный под Постановление ЦК и Совмина от 20 мая и спущенный Маркову для исполнения. И вот Марков старается под понимающим взглядом Горшкова показать, что все идет как задумано.
В моем дебюте в структуре ЦНПО хорошо запомнился эпизод с запуском в разработку РЛС «Неман» в ОКБ «Вымпел», когда меня пригласили в партком этого ОКБ, чтобы «посоветоваться» в связи с письмом на имя генерального директора, подписанным заместителями генерального конструктора Сидоровым (он же директор), Омельченко и секретарем парткома Мурашко.
Суть письма – просьба поручить ОКБ «Вымпел» (а точнее, его обрубку после ампутации НТЦ) разработку РЛС «Неман», а это означало коренные расхождения дирекции и парторганизации ОКБ с генеральным конструктором в вопросах перспективной тематики. Но тогда зачем меня пригласили? Может быть, в расчете на то, что ради сохранения себя в шутовском генконструкторском звании я соглашусь посадить на шею нашего славного «Вымпела» кучку пришлых неманских авантюристов?
Все эти вопросы я выпалил в виде тирады с вставками из непарламентских выражений, после чего все три подписанта – особенно Омельченко – наперебой стали меня уверять, что их письмо не предательство, а тактическая уступка генеральному директору: под флагом «Неман» будем делать то, что считаем нужным. Я ответил, что перебежка под чужой флаг – это всегда измена своему флагу, и в эти игры я не играю. С этими словами я покинул заседание парткома.
Нелепая история с «Неманом» была лишь одной из многих наблюдавшихся мною в ЦНПО интриг, инициируемых сверху в расчете на холуяжно-пресмыкательское капитулянтство предателей снизу при демонстративном игнорировании меня и как генерального конструктора, и как зама генерального директора по научной части.
Думаю, что у читателя невольно возникнет вопрос: в условиях потрясающего административного произвола, интриг, травли, отторгнутости от бывшего своего коллектива, в условиях унижения человеческого достоинства, – при всем этом что мешало вам, генеральному конструктору, по примеру академика А. Л. Минца протестующе хлопнуть дверью?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить угрозу мне «уйти по-хорошему» и мой ответ из арии варяжского гостя: «Мы в море родились – умрем на море». Мой уход был бы истолкован как бегство генерального конструктора с системы А-35 (а также с системы «Аргунь») на завершающей фазе ее создания; систему, с которой сбежал генеральный, объявили бы как плод его несостоятельности и могли бы просто закрыть, лишив СССР важного аргумента в военно-техническом соперничестве с США.
Мой уход также избавил бы Маркова от всякой критики его прожектов на научно-технических совещаниях, советах и т. п. Поэтому для меня единственно возможным оставался вариант – стоять до конца, хотя было ясно, что дело кончится насильственным устранением меня из ЦНПО «Вымпел» и из МРП.
…Вколачивание РЛС «Неман» для разработки коллективу первопроходцев системы ПРО сопровождалось удушением научного задела этого коллектива. Это видно на примере РЛС 5Н24 («Аргунь»), создание которой удалось заложить, когда Марков еще директорствовал в НИИ и нам даже в сновидениях не мог привидеться в будущей своей зловещей роли.
Станция «Аргунь» – первая в СССР, не имеющая ни отечественных, ни зарубежных аналогов РЛС, с крупногабаритной поворотной фазированной антенной решеткой, которая регистрирует и обрабатывает в текущем масштабе времени не только моноимпульсные замеры координат сопровождаемых целей, но и моноимпульсные замеры амплитуд и фаз матриц обратного излучения каждой цели.
Математическая обработка этих замеров предусматривалась на специально заказанной нами в Зеленограде ЭВМ «Электроника». Однако ЦНПО расторгнуло в свое время подписанный мною договор на «Электронику», лишив тем самым «аргуньцев» возможности проведения научных исследований в натурных экспериментах по распознаванию баллистических целей в заатмосферной зоне. К тому же ввод «Аргуни» и в сокращенном составе аппаратуры (без «Электроники») пришлось вести тающей горсткой энтузиастов, возглавлявшихся А. А. Толкачевым и Н. К. Остапенко.
Тем не менее, по ее данным было осуществлено высокоточное слежение за аварийно обесточенной космической станцией «Салют-6», когда стало невозможным следить за нею траекторно-измерительными средствами, рассчитанными на работу по активному ответному сигналу. По данным «Аргуни» был выведен в зону стыковки со станцией «Салют-6» космический корабль Джанибекова, а после выполнения экипажем корабля ремонтных работ информация от «Аргуни» обеспечивала высокоточный прогноз траектории и точки падения станции «Салют-6». НИИ А. А. Толкачева накопил информацию по проводкам «Аргунью» баллистических ракет СССР и КНР.
Несмотря на это, Марков даже для нового поколения РЛС СПРН (РЛС «Дарьял») остановил свой выбор на предложенном Минцем традиционном для узлов РО метровом диапазоне. При этом было отвергнуто предложение Мусатова о построении вместо «Дарьяла» РЛС дециметрового диапазона на базе конструктивно-технологических элементов «Дунай-ЗУ». Для промышленности это означало бы воспроизведение уже освоенных в производстве изделий по сложившейся кооперации и отработанной технологии.
В конечном счете – выигрыш в сроках создания мусатовских «Дарьялов», на порядок более высокая устойчивость их к превентивным ядерным взрывам, выигрыш в стоимости: 160 миллионов рублей против 750 миллионов рублей в варианте минцевской РЛС, причем последней цифре еще предстояло подскочить в процессе разработки и создания хотя бы первого образца «Дарьяла».
В октябре 1991 года собственный корреспондент «Известий» по Хабаровскому краю Борис Резник случайно наткнулся на «таежное чудо» в районе поселка Большая Картель в виде странных циклопических сооружений стометровой высоты, километровой протяженности, напичканных радиоэлектронной аппаратурой. Эти сооружения никем не охранялись, кругом – ни души, если не считать пришлых любителей – раскулачивателей радиоэлектронной начинки бесхозных объектов. Если бы не эта случайная находка дотошного корреспондента и последовавшие затем публикации в газете – никто из непосвященных не узнал бы о величайшей афере в советской оборонке и о ее главаре.
Мне довелось случайно присутствовать при ознакомлении В. И. Маркова с НИИ-37 (впоследствии НИИ ДАР) после его назначения директором этого института. Он остался крайне недоволен докладом Штырена за его (Штырена) нерешительность и топтание в теоретических дебрях, вместо того чтобы строить экспериментальный объект загоризонтной радиолокации (ЗГ РЛС) и на нем наблюдать за пусками сначала своих, а потом и американских баллистических и космических ракет.
Но эту идею Маркову не удалось продвинуть вне своего НИИ, пока не состоялось его назначение на должность замминистра. Во всеоружии этой и многих других должностей, ему удалось для начала построить экспериментальный комплекс ЗГ РЛС (шифр – «Дуга») в районе Николаева. Но этот комплекс оказался «не в дугу»: пуски ракет он не засекал, но зато глушил связные рыбацкие радиостанции в Баренцевом море, из-за чего в МИД СССР посыпались протесты. Это был единственный результат создания николаевской «Дуги».
Но Марков и его приятель – главный конструктор «Дуги» Ф. А. Кузьминский, не смущаясь, добиваются создания «первого боевого» объекта ЗГ РЛС в районе Чернобыля. Результат – тот же, что и в «экспериментальной» ЗГ РЛС. Но Марков не унимается. Подобно азартному игроку, он предлагает построить еще один «боевой» объект в районе Большой Картели на Дальнем Востоке: дескать, ракурс от Чернобыля на США неблагоприятен по ионосферным условиям.
Но испытания Большой Картели снова подтверждают, что ни одного ракетного пуска ЗГ РЛС и в этом ракурсе не могла засечь. Теперь остается ухватиться за соломинку: дескать, зато ЗГ РЛС способна засекать массированный старт баллистических ракет. Можете спокойно ждать массированного удара, товарищи заказчики! Но если говорить серьезно, то нетрудно доказать, что накопление амплитуд сигналов при массированном ударе будет отсутствовать. Круг замкнулся, и Маркову остается потихоньку уползать от всех своих должностей, вернувшись в НИИ ДАР на директорское кресло, и – концы в воду.
И все это после того, как огромные средства, время и труд сотен тысяч людей, наивно считавших, что они работают на оборону СССР, оказались выброшенными на ветер и, может быть, где-нибудь совсекретно списаны на научные исследования особой важности. И из публикаций в газете «Известия» (номера от 18 и 24 октября и от 18 ноября 1991 года) для всех, кто знаком с историей объектов, засекреченных под шифром «Дуга», было ясно видно, что кто-то всячески пытается зациклить внимание корреспондентов и прокуроров только на фактах разворовывания и разграбления электронной начинки, – особенно содержащей драгметаллы, – на одном из таких объектов в районе Большая Картель, незашифрованное название которого (объекта) – загоризонтная радиолокационная станция (ЗГ РЛС).
Кому-то очень хочется представить эти факты как безхозяйственность на морально и технически устаревших, списанных или подлежащих списанию объектах военной техники. И все это делается для того, чтобы не выпустить из-за завесы секретности главные охраняемые от народа чудовищно криминальные тайны и большекартельской (разворованной и сгоревшей) ЗГ РЛС, и такой же чернобыльской – тоже разграбленной и прекратившей свое существование, а также экспериментальной в районе Николаева.
Первая из этих тайн состоит в том, что в основу построения ЗГРЛС были заложены подброшенные «из-за бугра» тупиковые идеи, и поэтому создаваемые объекты были изначально мертворожденными. И именно по этой причине, а не из-за мнимого «морального и технического старения» созданные объекты не были приняты Министерством обороны на вооружение. То есть изначально бросовыми были затраты на создание ЗГ РЛС.
Вторая тайна объектов, скрывающихся под шифром «Дуга», состоит в том, что решения об их создании принимались вопреки научно обоснованным предостережениям компетентных специалистов, а сами эти специалисты подвергались жестким санкциям. Например, очень четко, по-военному был изгнан в запас из управления военного заказчика ПВО полковник-инженер Зинин Валерий Иванович. А вот с Главным конструктором надгоризонтных РЛС А. Н. Мусатовым руководству НИИ ДАР пришлось повозиться. Зато и результат: не только выгнали из НИИ ДАР, но и уволили из кадров Вооруженных Сил, да еще исключили из КПСС при поддержке оборонных отделов МГК и ЦК КПСС (Олег Беляков, Игорь Дмитриев).
В период подготовки предложений о создании ЗГ РЛС А. Н. Мусатов представил в НТС института докладную записку, в которой доказывал, что на ЗГ РЛС эхо-сигнал от факела МБР будет в десять тысяч раз слабее сигналов от помех и поэтому строить ЗГРЛС бессмысленно. Для рассмотрения этой записки в НИИ, по указанию его недавнего директора В. И. Маркова, – ставшего заместителем министра, генеральным директором и техническим руководителем ЦНПО, а также председателем межведомственного НТС по проблематике ПРО, СПРН и ПКО, – был созван надлежащим образом сформированный карманный «президиум НТС», в который для массовости были включены парторг НИИ, профорг, комсорг, директор и главный инженер опытного завода и другие несведущие в рассматриваемом вопросе лица.
Этот «президиум» единогласно, – десять против одного А. Н. Мусатова, – высказался за создание ЗГ РЛС: дескать, американцы вовсю строят ЗГ РЛС, – значит, по Мусатову выходит, что они дураки?
А американцы действительно через прессу пустили утку для наших дураков, – а может для своих «хмурителей» среди нас, – будто США приступают к строительству ЗГ РЛС в варианте «на просвет»: передающая позиция на территории США и две приемные позиции на островах Кипр и Тайвань. Причем эта информация «подтверждалась» интенсивными работами на Кипре и Тайване по созданию радиоприемных центров, и это помогло заглотнуть «загоризонтную наживку» сначала военному заказчику (ПВО), а затем и НИИ ДАР после того, как его директором стал В. И. Марков.
После повышения В. И. Маркова на должность замминистра он получил возможность протащить решение о создании ЗГ РЛС при поддержке военно-промышленной комиссии (Л. И. Горшков) и военного заказчика на уровень ЦК КПСС и Совмина СССР. Между тем американцы, убедившись, что мы необратимо вляпались в «загоризонтную» авантюру, объявили, что они прекращают строительство ЗГ РЛС, а приемные центры на Кипре и Тайване передаются службам радиоперехвата ЦРУ.
Предостережения против создания ЗГ РЛС, сделанные в докладной записке А. Н. Мусатова, полностью подтвердились, когда по данным уже построенных ЗГ РЛС разработчики представили материалы 44 проводок, якобы полученных по радиолокационным сигналам при пусках баллистических ракет. На самом деле – как показал проведенный Мусатовым анализ – это были «проводки» случайных выбросов помеховых сигналов (Ю. В. Вотинцев ошибается, утверждая, что Чернобыльский и Дальневосточные узлы способны обнаруживать только массовый старт.
Это голословное утверждение было выдвинуто разработчиками ЗГ РЛС, чтобы спихнуть их на вооружение, притом, что они оказались неспособными обнаруживать одиночные цели), в связи с чем тогдашний начальник Генштаба Н. В. Огарков заявил на заседании коллегии Министерства обороны, что такие ЗГ РЛС нельзя принимать на вооружение.
…Хотя уникальный коллектив НИИ, сформировавшийся на создании надгоризонтных РЛС дециметрового диапазона, был задействован в основном на ЗГРЛС, Мусатову все же удалось сохранить небольшое подразделение на тематике РЛС технологически нового поколения.
Однако в результате конфликта с вернувшимся в НИИ в качестве директора В. И. Маркова Мусатов был, как я уже писал выше, изгнан из НИИ, из кадров Вооруженных Сил и из КПСС; был произведен разгон и его ближайших помощников. Тем самым было обезглавлено создание новой РЛС в районе Гродно, строительство которой было начато в 1982 году со сроком окончания в 1987 году. То есть объект превратился в бессрочный долгострой, строительная часть которого уже обошлась государству к началу 1990 года в более 200 миллионов рублей. Еще один кандидат в «мертвые» объекты под стать объектам ЗГ РЛС.
Таким образом, авантюра с ЗГ РЛС, кроме прямого материального ущерба государству, привела также к полному развалу разработок надгоризонтных станций дециметрового диапазона, хотя именно в этом диапазоне работают все РЛС СПРН США.
И весь этот театр абсурдов вершился за ширмой секретности, которая служила не столько сохранности государственных тайн, сколько всевозможному прохиндейству. Опорой Маркова стала специально созданная команда из лично преданных и лично обязанных ему людей. Среди них особо выделялся В. В. Сычев, выдвинувшийся из послушных начальству партийных секретарей в заместители генерального директора по научной работе.
За послушность он получил мощную поддержку из министерских калибров при докторской защите и особенно в секретных коридорах ВАКа, когда надо было притушить скандал в связи с выявившимся плагиатом в его диссертации (докторская диссертация В. В. Сычева продвигалась как до защиты, так и после защиты по обходным, незаконным путям, в режиме протекционистского благоприятствования). Сей высокопроходительныи партийно-научный выдвиженец впоследствии сиганул аж в Военно-промышленную комиссию при Совмине СССР на должность председателя ее НТС в ранге зампреда ВПК, а оттуда вышел в первые перестроечные министры, заполучив департамент Госстандарта СССР.
Не будь «Дуги» – имели бы мы и круговое поле вокруг Москвы, и еще три 90-градусные станции «Дунай-ЗУ» для северной линии СПРН. Причем сплошное круговое поле обслуживало бы информацией СПРН всю европейскую часть России со всех ракетоопасных направлений, – даже если бы в ближнем зарубежье все страны, подобно Латвии, уничтожили оказавшиеся на их территориях РЛС СПРН бывшего СССР.
Резким контрастом нашей дырявой изнутри и снаружи сети надгоризонтных РЛС ПРО – СПРН является созданное в США сплошное круговое радиолокационное поле дециметрового радиодиапазона, четырежды эшелонированное в направлении на СССР: Бимьюс, Кобра Дейн, ПАР, Пэйв Пос. Это поле является устойчиво живучим и гарантирует получение и выдачу высокоточной достоверной информации о характере и структуре налета МБР на территорию США с любого направления.
Казалось бы, более нелепой и более опасной для обороноспособности государства, чем затея с «Дугой», невозможно придумать, ан нет! Не иссяк порох в пороховницах ЦНПОвских изобретателей: их потянуло на радиолучевое оружие для ПРО. И с 1970 года по инициативе ЦНПО «Вымпел» ЦК КПСС и Совмин СССР издали постановление о развертывании работ по проблеме создания СВЧ-оружия для поражения баллистических ракет остронаправленными радиолучами.
Многие специалисты пытались обратить внимание власть имущих на абсурдность этой идеи. В частности, в моих письмах на имя Л. И. Брежнева и Д. Ф. Устинова она была названа «чистейшей утопией». Но забугорная дезинформация пересиливала наши даже расчетно обоснованные доводы. Работы по этой теме приобрели статус особой важности, для них было открыто ничем не ограниченное финансирование, на которое как мухи на мед слетались желающие вкусить от казенного пирога. Разоблачению этого безобразия препятствовали особые меры секретности, а также умело подбрасываемая дезинформация, вплоть до липовых подделок под «патенты» США.
И все же после моего письма на имя Л. Н. Зайкова от 24 февраля 1986 года эту тему бесшумно спустили на тормозах, и было упразднено ее головное подразделение. Но 2 апреля 1993 года подспудно, в каких-то секретных дебрях НИИ, возглавляемого Р. Авраменко, И. Омельченко и А. Басистовым, вылупилась новая СВЧ-утка: в России изобретено «плазменное» оружие ПРО и президент России в Ванкувере предложит США принять участие в совместном с Россией эксперименте «Доверие» на противоракетном полигоне США.
И приводнилась эта утка в главной известинской луже в ожидании команды на взлет для сопровождения президентского самолета аж в Ванкувер и обратно. Но команды не последовало, а вместо нее появилось в «Независимой газете» от 8 июля 1993 г. интервью специалиста – генерального конструктора систем предупреждения о ракетном нападении А.А. Кузьмина, в котором он сказал: «…у президента оказались достаточно осторожные помощники и он поехал в Ванкувер с повесткой дня, в которой данного вопроса уже не было. В черновике – да, это присутствовало. Но только в черновике».