Текст книги "Свободная как ветер"
Автор книги: Грейс Редли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 15
Однако знай Джейн, каким способом Маккарти собирается доставить ее на шхуну, она, возможно, заколебалась бы. Он оценивающе посмотрел на вне– запно появившуюся из-за скалы лодку, качающуюся на волнах, на несколько футов воды, отделяющие их от этой лодки, и без колебаний поднял Джейн на руки.
Она сказала себе, что ей пора бы привыкнуть к его бесцеремонности и перестать удивляться и возмущаться. К тому же ей вовсе не хотелось мочить ноги. Однажды она уже вернулась в Макгрегор-холл вся мокрая и не испытывала желания снова появиться там в столь жалком виде.
Она никогда раньше не поднималась на борт корабля, поэтому даже поездка в гребной лодке с двумя дюжими шотландцами на веслах была для нее новым и интересным приключением. Они скользили по воде с удивительной легкостью и достигли шхуны, которая грациозно покачивалась на волнах, гораздо быстрее, чем она ожидала.
Вблизи шхуна оказалась даже больше, чем ей показалось вначале. Джейн была неприятно изумлена тем, что подняться на борт можно было только по веревочной лестнице.
Маккарти тут же заметил ее смятение и сказал:
Не беспокойтесь. Я перекину вас через плечо и подниму на борт. Ваша скромность не пострадает.
Зато пострадает моя гордость. Нет уж, спасибо, – решительно проговорила Джейн. – Я уж как-нибудь сама. Просто попросите ваших людей отвернуться.
Он ухмыльнулся, но сделал так, как она сказала. Джейн сумела подняться по лестнице, подоткнув юбки и приказав себе не думать о том, какую картину являет собой снизу.
Преодолеть последнюю преграду ей помогли два матроса. Маккарти присоединился к ней через минуту и произнес с искренним восхищением:
Отлично, дорогая! Вы, я вижу, не боитесь высоты.
Джейн с любопытством огляделась по сторонам и с удивлением обнаружила, что немногие матросы, оказавшиеся в поле ее зрения, очень молоды и аккуратно одеты. Они дружески приветствовали капитана; было видно, что они относятся к нему с искренним уважением.
Маккарти дал Джейн возможность как следует осмотреть всю шхуну. Ее неподдельный интерес ко всему увиденному явно забавлял его. В конце концов она удивленно проговорила:
Какая она красивая, ваша «Мэри»! И совсем не похожа на корабль контрабандистов…
А как, по-вашему, должен выглядеть корабль контрабандистов? – осведомился он.
Не знаю… откуда мне знать? Но, во всяком случае, не столь чистым и аккуратным. Непонятно, почему вы не занимаетесь легальным бизнесом!
А вы ожидали, что мой корабль зарос грязью и разваливается на части, что команда одета в лохмотья, а на мачте развевается флаг с черепом и костями? Вы просто начитались дурацких романов и ничего не знаете о мореплавании. Независимо от груза, на корабле должны быть дисциплина и порядок, иначе беды не избежать. А что касается легального бизнеса, можете вы представить, что палуба моей шхуны завалена треской, а сам я тружусь в поте лица и считаю гинеи?
Поразмыслив, Джейн поняла, что подобная картина и впрямь немыслима, но из упрямства от– казалась признать это вслух.
И все же она не могла одобрить столь бессовестного пренебрежения законом.
А если вы попадетесь с поличным?
Ну, порядочный контрабандист этого не допустит! Да и вообще, ваш пуританский дух совер– шенно чужд мне, моя дорогая!
Джейн была задета.
В уважении законов нет ничего пуританского. Что, по-вашему, было бы с миром, если бы все относились к ним так же легкомысленно?
Вы обратились не по адресу, – беспечно отозвался Маккарти. – По-моему, любой мужчина и любая женщина должны поступать по собственному разумению.
Распространяется ли столь терпимое отношение и на графа Эдварда Макгрегора?
Естественно. Он здесь хозяин и ведет себя так, как считает нужным. И имейте в виду, что все это отлично понимают!
Это не ответ.
Но другого вы от меня не дождетесь, дорогая.
Сама не понимая почему, Джейн вдруг рассердилась:
Мне кажется, вам следовало бы употребить ваше влияние на местных жителей, чтобы помочь графу в его начинаниях, а не потешаться над ним!
Когда это я потешался над ним? – осведомился Маккарти мягким голосом.
Да вот хоть сейчас! По-моему, он не делает никому ничего, кроме добра, а его везде встречают с неприязнью и подозрительностью только потому, что он не тот, кого вы хотели видеть на его месте.
Я уже отметил, что он старается всех осчастливить.
Ну вот, опять! Вы были бы более искренни, если бы признались, что ненавидите графа. Хотя это так несправедливо!
Да, мы здесь страдаем подозрительностью, – после минутного раздумья произнес Мак– карти. – Может, и правда мы не оценили его добрых намерений и несправедливы к нему. Но по– скольку у него есть такой пылкий защитник…
Нет, с вами просто невозможно разговаривать! Вы утверждаете, что англичане страдают не– терпимостью, но мне кажется, что вы, шотландцы, дадите нам сто очков вперед. Канал, который он собирается построить, даст работу сотням людей и будет способствовать развитию промышленности по всей Шотландии. И еще он рассказал мне о других планах– например, переработке водорослей прямо на месте и улучшениях в ловле трески. Мне кажется, даже вам должно быть ясно, что от этого не будет ничего, кроме добра!
Очень впечатляет! Но я протестую – почему «даже мне»? Я пока еще не сказал о его светлости ни одного неприязненного слова. И вообще, должен признаться, что встретился с вами в этот прекрасный день не для того, чтобы говорить о графе, даже если он этого полностью заслуживает и я несправедлив к нему.
Джейн почувствовала, что они вступают на более опасную почву. Но ее женская сущность заставила ее спросить тихим голосом:
И зачем же вы со мной встретились?
По-моему, вам уже следовало бы об этом догадаться, – отозвался он терпеливо. – Неужели вам настолько чуждо тщеславие, что вы и вправду считаете, что мне ничего не нужно, кроме как отомстить Макгрегору?
У Джейн сжалось сердце, но она заставила себя спокойно произнести:
Нет, конечно, но я ведь не слепая, и ваше ни с чем не сравнимое тщеславие мне не свойственно. Да и вы выдали себя, употребив слово «кроме».
Спаси меня Бог от умных женщин, – произнес Маккарти с улыбкой. – Но поверьте мне, вы преувеличиваете значение графа Макгрегора в моей жизни. Я не для того провел здесь последние три дня в тщетной надежде, что вы решите поехать прогуляться, чтобы свести счеты с ним. Но здесь уж вы сами должны сделать выводы. Я не смогу придумать ничего, чтобы убедить вас в вашей привлекательности, если вы настолько не уверены в себе.
Джейн с готовностью признала, что хочет верить ему. Но все же он так и не ответил на ее вопрос, и, соблазнив ее, он и правда сможет отомстить Макгрегору за действительные и мнимые обиды. Надо признать, что она играет с огнем. Ей не следовало приезжать сюда! Маккарти, улыбаясь, стоял рядом с ней, и по его лицу было видно, что он прекрасно понимает, какая борьба происходит сейчас в ее душе. И еще более опрометчивым поступком с ее стороны было подниматься на борт этого корабля, на котором, как признался Маккарти, перевозят контрабанду!
Действительно, почему Джейн это сделала? Потому что, какой бы здравомыслящей она себя ни считала, ее тянуло к этому опасному человеку. К тому же она еще не жена графа и даже не помолвлена с ним, шептал ее внутренний голос. Как только это случится, подобные приключения, какими бы невинными они ей ни казались, будут невозможны. Она станет замужней женщиной, потом, возможно, матерью; как бы она ни, дорожила своей независимостью и каким бы снисхо– дительным ни оказался Макгрегор, она никогда больше не будет полностью принадлежать себе.
Эта мысль почему-то расстроила ее. Она искала мужа, который будет как можно меньше ограничивать ее свободу, но теперь поняла, что была просто наивной дурочкой, которая многого не понимала. Тобиас, да и дед правы: мужа не выбирают, как шляпу или лошадь. А главное, замужество обязательно изменит и ее натуру, хочет она того или нет. По всей вероятности, она станет похожей на большинство ее замужних подруг, занятых только мужем, детьми и хозяйством. Не успеет она оглянуться, как превратится в бабушку; молодость пройдет, и подступит старость. А какие в старости могут быть приключения?
Но почему она так жаждет их, откуда это стремление к свободе? Ее жизнь всегда была размеренной и спокойной, как раз такой, как ей хотелось. Чего же теперь ей надо?
Как будто догадываясь о ее смятении, Тобиас молчал. Сама того не замечая, она произнесла вслух тихо и немного печально:
Все это глупости… Все это скоро кончится. Вас наверняка арестуют, и мы никогда больше не встретимся…
Он все еще наблюдал за ней с усмешкой во взгляде, которая так выводила ее из себя.
Да, – беззаботно отозвался он. – Это достаточно невинное искушение. Небольшое приключение перед замужеством, после которого вы поневоле станете респектабельной дамой. Леди Макгрегор не позволит себе ездить на прогулки с разбойником с большой дороги и не поднимется на борт шхуны, принадлежащей контрабандистам. К тому же она будет слишком занята, чтобы желать подобных развлечений. Ей придется пересчитывать столовое серебро: я заметил, что добропорядочные женщины проводят кучу времени за этим занятием! А еще она будет устраивать приемы для местной аристократии.
Джейн почувствовала, что у нее защипало в глазах, но решила ни за что не показывать ему своих слез.
Ну и что! Не самое плохое занятие для замужней дамы, – проговорила она, собрав волю в кулак.
Я в этом и не сомневаюсь. А через несколько лет вы станете матерью кучи детей, и все они будут точь-в-точь похожи на своего папашу.
А вы хам, сэр, – отозвалась Джейн. Ей уже не хотелось плакать. Наоборот, она была готова броситься на него с кулаками.
В конце концов, я ведь всего-навсего разбойник с большой дороги, – не преминул заметить он. – Так о чем мы говорили?
Вы пытались доказать мне, что семейная жизнь с Макгрегором будет полна скуки и навсегда изменит меня. Скорее всего, вы правы, но, к сожале– нию, женщина не может быть такой же свободной, как мужчина.
Увы, это действительно так. Впрочем, иногда у женщин оказывается больше возможностей, чем можно было предположить, – задумчиво произнес он.
Какие же это возможности? Стать контрабандисткой? Разбойницей? И сколько так можно прожить? И что будет с моей репутацией к тому времени, когда эта игра кончится? Вряд ли вы сможете открыть передо мной новые возможности. Я обдумала их все, и все они одинаково непривлекательны!
Да, женщинам тяжело приходится. Я всегда это знал. Но кто знает, что ждет нас завтра!.. Мне всегда казалось, что случай предоставляется для того, чтобы им воспользоваться. Хотите от– правиться с нами?
Джейн изумленно смотрела на него, чувствуя, как желание и надежда борются в ней со здравым смыслом.
– Отправиться с вами? – переспросила она. – Вы имеете в виду, заняться контрабандой?..
Глава 16
В ее голосе был такой ужас, что Тобиас расхохотался.
Мы предпочитаем говорить «свободная торговля». Но вообще-то, вы совершенно правы. Мы отплываем через денек-другой.
Какая наглость– предложить ей такое! Но, придя в себя от изумления, Джейн обнаружила, что вовсе не так уж шокирована. Более того, она вдруг поняла, что ей ужасно хочется пуститься в это приключение. Если она откажется, такого случая ей больше в жизни не представится, это уж точно.
На мгновение ей показалось, что совесть и чувство приличия побеждают, но, к своему собствен– ному ужасу, она воскликнула:
– Во Францию? Вы плывете во Францию? Тобиас понимающе улыбнулся.
Да нет, – отозвался он извиняющимся голосом, словно разговаривал с ребенком, которого не хотел разочаровать. – Нам не успеть туда и обратно за сутки, а я не думаю, что вы согласитесь отсутствовать дольше, как бы мне этого ни хотелось. Это было бы слишком уж неприлично. Разве вы решитесь на такое? Нет, я хотел смотаться в Ирландию. Нам надо кое-что туда доставить и кое-что забрать. Мы вполне успеем обернуться за день и ночь.
Об этом не может быть и речи, – холодно отозвалась Джейн. – И потом, как я объясню столь долгую отлучку?..
А разве столь независимая девушка, как мисс Берроуз, обязана спрашивать разрешения у кого бы то ни было? К тому же вы еще не замужем за его светлостью. Не забывайте, у вас еще нет ни столового серебра, которое необходимо пересчитывать, ни детей, которые цепляются за ваши юбки.
И, скорее всего, никогда не будет, если я поддамся на ваши уговоры! – сухо заметила Джейн. – А что я скажу дедушке?
Она сама не понимала, почему все еще ведет этот бесплодный разговор. О подобном путешест– вии не могло быть и речи: разве она сама только что не сказала об этом Маккарти? Это же безрассудство! Подобным поступком она навсегда скомпрометирует себя в глазах общества. Она должна думать о чувствах своего деда и о собственном будущем. Разве мужчине понять, как отличается положение женщины от его собственного и как дорого приходится платить женщине за подмоченную репутацию?
Небрежно, как будто ему было совершенно все равно, примет ли она его предложение, и все же с той же ноткой нежности в голосе, которая так удивляла и завораживала ее, Маккарти проговорил:
Неужели вы не сможете придумать что-нибудь? Притвориться больной? Никогда не поверю, что у вас недостанет изобретательности!
Джейн растерянно взглянула на него, и он, ко– нечно, понял, как сильно ей хочется поехать. Может быть, она может довериться своей горничной? В ее живом уме немедленно возникло несколько вариантов. Не то чтобы она собиралась ими воспользо– ваться, нет, конечно, но все же…
Когда вы отчаливаете? – осведомилась Джейн неожиданно для себя.
Тобиас с трудом удержался от улыбки.
Ну, скажем, послезавтра. У вас достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь поубедитель– нее. Мы отправимся в полночь. Если вы не появитесь, мы отплывем без вас…
Джейн вовсе не собиралась давать окончательный ответ равно как и отправляться в путешествие. Все это пустая болтовня, не больше.
Интересно, с чего вы взяли, что я соглашусь рискнуть своей репутацией, решившись на подобный шаг? – осведомилась она с видом праведницы. – Если в мире есть справедливость, вас скоро схватят, и, когда я услышу о вас в следующий раз, вы будете за решеткой. Он расхохотался.
Давайте не будем говорить о страшном, моя прелесть! Вы можете лгать мне – хотя, должен признать, у вас это получается не слишком убедительно, – но вы слишком честны, чтобы вечно обманывать себя. Вы можете плыть с нами, можете отказаться – как хотите. Но если вы решите плыть, мы наконец навсегда покончим с вашими дурацкими сантиментами и устаревшими понятиями о приличиях и оскорбленной невинности. Вам они вовсе не идут, да у нас и нет на них времени. А теперь я должен вернуть вас его светлости графу Макгрегору, а то он снова объявит розыск и заподозрит, что у вас слишком много общего с дикими шотландцами, живущими на его землях.
При этих словах Джейн почувствовал, что к ней возвращается здравый смысл.
Мы что-то слишком размечтались, сэр! Вы, кажется, забыли, что Макгрегор намеревается арестовать вас в ближайшие несколько дней! Вы должны немедленно уехать отсюда!
Она и сама прекрасно понимала, что в голосе ее звучит горькое разочарование.
Вы очень похожи на моих маленьких племянниц, когда они вдруг не получают обещанного подарка, – тихо произнес Маккарти, чуть ли не вплотную приблизившись к ней. – Я не могу разочаровать девушку, особенно когда она смотрит на меня изумрудными глазами и так старается скрыть огорчение! Если вы задержитесь в этих местах, то скоро поймете, что здесь все не так предсказуемо, как в Англии, и что между тем, что Макгрегор хочет, и тем, что произойдет на самом деле, большая разница.
Но ему сообщили о том, что вы здесь! Говорю вам, все очень серьезно! Я уже давно поняла, что вы напали на нас тогда на дороге лишь с целью досадить ему, но как бы вам не пришлось об этом пожалеть. Макгрегор как-никак важная птица в этих местах и намерен стать еще важнее. Он не успокоится, пока не засадит за решетку любого, кто посмеет унизить его как раз тогда, когда он начинает завоевывать расположение местных жителей.
Джейн была сама удивлена тем, что сказала. Когда разбойники напали на карету его невесты чуть ли не рядом с его поместьем, у графа был довольно дурацкий вид. Так что после этого ему стало еще труднее завоевать в округе уважение. Он стал посмешищем и, конечно, понимает это.
Похоже, ее слова удивили и Тобиаса.
Благодарю вас за тревогу обо мне, моя прелесть! Ваше беспокойство мне очень льстит. Но давайте вернемся к тому, о чем. мы говорили. Итак, плывете вы с нами или нет? Мне бы не хотелось, чтобы вы поступали против своей воли. Вы сами должны принять решение. Так как же?
Я поплыву с вами, – ответила Джейн, прекрасно понимая, что сжигает за собой мосты. Но как только она дала ответ, ей немедленно стало так легко и весело, что она не смогла бы переменить решение, даже если бы захотела. Ну и что из того, что она ведет себя безрассудно? Она ни за что не откажется от такого необычного приключения!
Тобиас улыбнулся с довольным видом и тут же перешел к практической стороне дела. Он объяснил ей, как одеться и как незаметно выскользнуть из дома, и пообещал, что ее встретят и проводят до шхуны. Детали несколько обескуражили Джейн: предстоящее путешествие уже казалось менее романтичным, и она подумала, что, наверное, сошла с ума и еще не раз пожалеет о своем безрассудстве. Но Тобиас будет презирать ее, если она начнет колебаться и откажется от поездки. Он и так считает ее безвольной женщиной, и его мнение лишь укрепится.
А не затем ли он растолковывает все эти далеко не романтические подробности, чтобы дать ей возможность переменить решение, пока не поздно? Но эта мысль только укрепила ее решимость, и она выслушала его инструкции не моргнув глазом, как будто ей частенько приходилось подкупать горничную и дожидаться, пока слуги улягутся спать, чтобы незаметно ускользнуть из дома. Она старалась не думать, что ведет себя, как безумица, и что еще поплатится за это.
Тут Маккарти заявил, что осмотр шхуны при– дется закончить: ей давно пора возвращаться, ведь никто не знает, куда она отправилась, и ее могут хватиться. Джейн не возражала. Она пребывала во власти противоречивых ощущений и изо всех сил старалась скрыть их.
Весь следующий день она боролась с угрызениями совести, но, как ни странно, ее решимость нисколько не поколебалась. Хотя вся затея была безумием, настоя– щим безумием. Она рисковала гораздо большим, чем Тобиас мог предположить. Ни один мужчина, особен– но такой свободолюбец, как он, не в состоянии понять, как сильно опутывают женщину оковы традиций и приличий и что может случиться с ней, если она окажется скомпрометированной. Дед, конечно, засту– пится за нее, но у Макгрегора будет полное право взять назад свое предложение руки и сердца, если ее выходка станет известной. Да и вряд ли она сможет после всего вообще рассчитывать на замужество.
Но даже эта угроза– а ведь для женщины ничего не может быть хуже! – не казалась Джейн такой уж страшной. Во-вторых, ей наверняка повезет и ее короткая отлучка останется незамеченной. У Макгрегора нет никаких оснований для подозрений, сэр Чарльз вряд ли будет всерьез обеспокоен внезапным недомоганием внучки. Как, однако, просто сбиться с пути истинного! Во-первых, Джейн больше не могла обманывать себя. Она, конечно, жаждала приключений, но дело было не только в этом. Вряд ли бы она решилась рискнуть своей репутацией и будущим только ради тайной поездки в Ирландию. Нет, не так все просто. Она влюбилась– вопреки здравому смыслу, вопреки разу– му – в человека, который презрел условности и жи– вет вне закона. Глупость какая-то! Она не находила слов, чтобы описать все безумие своего поведения, и могла только спрашивать себя, что произошло с той благоразумной женщиной, какой она всегда была.
Но она все же понимала, что все это ни к чему не приведет. Даже если она забудет о своем происхож– дении и воспитании, забудет о морали и решит связать свою судьбу с контрабандистом (хотя она вряд ли готова зайти так далеко), она знала, что Тобиас никогда не предложит ей ничего большего, чем эта единственная украденная ночь. Он полушутливо говорил ей комплименты, но она не могла обманывать себя: для него она не более чем приятное приключение. Что бы он ни говорил, по крайней мере часть ее привлекательности для него заключается в том, что она гостья и, возможно, будущая жена графа Макгрегора.
Но все это неважно. Возможно, она просто хочет в последний раз почувствовать себя свободной от скучных правил и условностей, прежде чем навсегда подчиниться им. Никогда раньше она не хотела ничего так сильно, и уже одно это должно было предупредить ее, что ей лучше остаться дома. Однако Джейн не захотела услышать голос рассудка.
Ей не составило ни малейшего труда все устроить. Она подкупила горничную, которая пообещала сказать, что ее хозяйка больна, и покинула дом, никем не замеченная. Она немного испугалась, только когда увидела, что в кабинете графа все еще горит свет, хотя она сама и дедушка Чарльз уже давно разошлись по своим спальням. Наверное, Макгрегор был все еще занят планами строительства канала. Она уже знала, что он часто засиживается допоздна за работой, чтобы днем у него было время заниматься гостями.
Казалось бы, проходя на цыпочках мимо его кабинета и стараясь не дышать, чтобы не выдать себя ни малейшим звуком, она должна была чувствовать себя ужасно виноватой. Эдвард не заслу– жил такого отношения к себе. Он не сделал ей ничего плохого: предложил ей руку и сердце и всегда был добр и внимателен к ней. И он, не имея на нее никаких прав, не был ее тюремщиком. Так почему же она ведет себя, как неверная жена, которая идет на тайное свидание, обманывая ревнивого мужа? Ее никто не заставлял принимать предложение Макгрегора, совсем напротив, кодекс чести требовал, чтобы она отказала ему, не будучи уверенной, что станет для него верной и преданной женой.
Но Джейн не повернула назад. К своему удивлению, она обнаружила, что входная дверь не заперта. Ей ничего не стоило приоткрыть ее и выскользнуть наружу, в холодную ночь. Только через некоторое время, когда ее сердце перестало бешено колотиться, Джейн сообразила, что кто-то из слуг графа оставил дверь открытой специально для нее.
При этой мысли она остановилась как вкопанная. Как бы глупо она себя ни вела, как бы ни были преданы Тобиасу слуги Макгрегора, опасно, что кто-то из них так много знает. Став здесь хозяйкой, она может оказаться в весьма щекотливом положении, даже в чьей-то власти.
Постой, остановила себя Джейн. Неужели после такой своей выходки она может подумать о том, чтобы выйти замуж за Эдварда Макгрегора? Ведь она крадется среди ночи на свидание с другим мужчиной! Нет, у нее, должно быть, совсем не осталось совести!
Но она запретила себе все размышления на эту тему. Сотни слуг и самые страшные беды не смогут заставить ее проявить трусость и покорно вернуться в свою комнату.
