Текст книги "Свободная как ветер"
Автор книги: Грейс Редли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 17
К ее облегчению, Маркус появился почти сразу, ведя в поводу коня. Критически оглядев Джейн, на которой была темная амазонка и плащ, он пробормотал:
– Значит, все же решили прийти?
По его голосу было непонятно, одобряет он ее решение или нет. Без лишних слов он подсадил ее в седло, и через минуту они уже скакали прочь от Макгрегор-холла.
На этот раз путь показался ей очень коротким, может быть, потому, что она ехала по нему уже в третий раз. Маркус почти не раскрывал рта, толь– ко иногда предупреждал о неровностях дороги: ночь была безлунная, и Джейн почти ничего не различала в темноте.
Когда они достигли побережья, Джейн почувствовала, что дрожит в холодном ночном воздухе. И еще она вдруг осознала, на какой безрассудный шаг решилась. Однако пути назад не было. К тому же она не хотела показаться Маккарти, и даже Маркусу, малодушной.
Тобиас ждал на берегу. На нем тоже был темный плащ, в его облике было что-то неуловимо чужое. Джейн не сразу поняла, что он просто сбросил маску лености и праздности. Он был явно наче– ку и казался даже грозным.
Он поздоровался с ней самым обычным голосом. Если она ждала, что он будет хвалить ее за храбрость, ее ждало разочарование.
Вы задержались. Я уже собирался отплывать без вас. Вы что, лежали в постели, пытаясь набраться смелости, или Макгрегор спит не так крепко, как вы думали?
Джейн гордо вскинула голову.
У меня наверняка было бы меньше сомнений в крепости моего рассудка, если бы я осталась дома и лежала бы сейчас в своей постели. Что касается его светлости, то понятия не имею, какой у него сон. Когда я уходила, он еще не спал, а работал в своем кабинете. Мне повезло, что я не столкнулась с ним лицом к лицу. Хороша бы я тогда была, пытаясь придумать причину, по которой полностью одета в столь поздний час и с виноватым видом крадусь по коридору!
Вам просто надо было принять гордый вид и заявить, что вам захотелось прогуляться при луне. Конечно, он мог счесть вас несколько эксцентрич– ной, но вряд ли что-нибудь бы заподозрил, – произ– нес Маккарти с обычной усмешкой.
Я в этом не уверена, – отозвалась Джейн. Макгрегор действительно весь день наблюдал за ней – правда, не с подозрением, а скорее вопросительно. Скорее всего, ему просто надоело ждать ее ответа. – А что до моей эксцентричности, так если бы он вдруг услышал, что я решила прогуляться ночью при луне в незнакомой местности, у него были бы все основания подумать, что я лишилась рассудка! Кстати, несмотря на его осторожность, входная дверь почему-то не была заперта. Это не вы приложили к этому руку?
Графу следует спросить об этом у своих слуг. Они что-то распустились, пока он развлекался в Англии, – отозвался Тобиас. – Но, должен признаться, его дела и мотивы его поступков никогда меня особенно не интересовали, а сейчас особенно. Если мы не поторопимся, начнется отлив. У вас что, не нашлось более подходящего плаща? Вы скоро превратитесь в ледышку. Как это по-женски – все приносить в жертву тщеславию! Маркус, принеси ей шерстяной плащ из лодки, да побыстрее!
Дело вовсе не в моем тщеславии, – с обидой возразила Джейн. – Я как-то не подумала, что в Шотландии мне придется принять участие в экс– педиции контрабандистов. В следующий раз я постараюсь исправить эту ошибку.
Да, немногие женщины способны предвидеть все, – проговорил Тобиас с улыбкой. – А как вы думаете, можно положиться на вашу горничную?
Не похоже, что это его и вправду заботит, подумала Джейн. Да это и понятно – не ему придется расхлебывать кашу, если горничная подведет.
Да, вполне можно, – ответила Джейн, но от этого вопроса ей стал неуютно. Ей становилось все страшнее, она уже не могла думать ни о чем, кроме временного помешательства, которое заста– вило ее ввязаться в эту авантюру. Скорее всего, дрожала она вовсе не от того, что надела слишком тонкий плащ.
В довершение всего стал накрапывать дождь. Шхуна раскачивалась на мрачных свинцовых вол– нах, и Джейн с изумлением спросила себя: я ли это, здесь, а не в теплой уютной постели, где и должна бы быть. Неужели все это и вправду происходит со мной?
Как будто уловив ее сомнения, Маккарти заявил:
Еще не поздно. Нам не нужен пассажир, у которого нет желания плыть с нами. К тому же нас ждет бурное море, так что, если вы боитесь, что пожалеете о своем решении, вам лучше сразу вернуться к вашему будущему мужу. Как только мы отчалим, все мои люди будут заняты по горло, им будет не до вас. Эта поездка не слишком опасна, но даже в ней не найдется места для визжащей дамы, которая будет путаться у всех под ногами и выдаст нас береговой охране. Так как же?
Столь саркастические слова оскорбили Джейн.
Я не имею ни малейшего намерения визжать от страха. И если вас арестуют этой ночью за ваши грязные делишки, не я буду тому виной.
Но ведь, если мы попадемся, вы тоже окаже– тесь в не очень-то приятном положении, – сказал он. – Об этом вы подумали?
Я надеюсь, что хоть контрабандисты вы толковые, иначе мне действительно лучше было остать– ся дома, – саркастически отозвалась она. – Вы что, ожидаете, что вас арестуют?
Этого никогда не ожидаешь. Если я не сумею перехитрить береговую охрану, то и впрямь заслу– живаю петли на шее. Однако, прежде чем мы отплывем, я должен взять с вас одно обещание. Вы будете делать только то, что я вам скажу. Что бы ни случилось, мы должны отбросить все недомолвки. Если вы плывете с нами, то только потому, что сами этого хотите, и мы не услышим от вас ни рыданий, ни упреков, что бы ни произошло. Вы согласны?
Я, конечно, потеряла рассудок, когда доверилась вам, но, что бы ни случилось, ни слез, ни обвинений не будет, – холодно ответила Джейн.
Да, я в этом не сомневаюсь, – неожиданно для нее отозвался Тобиас, и сердце Джейн радостно екнуло.
Маркус вернулся с большим черным плащом, в который Джейн закуталась по настоянию Тобиаса. Потом, как и в первый раз, он поднял ее на руки и перенес в лодку, не оставляя ей больше времени на сомнения. Джейн взглянула на быстро удаляющийся берег и приказала себе перестать трястись. Она уверила себя, что дрожит не от страха, а просто замерзла под дождем и на ледяном ветру, дующем с моря.
Когда они подплыли к шхуне, Тобиас весьма негалантно взвалил Джейн на плечо, к ее вящему негодованию и унижению, и легко полез по веревочной лестнице, как будто тащил маленького ребенка. Достигнув палубы, он поставил ее на ноги, и Джейн не сомневалась, что матросы, собравшиеся на палубе в ожидании приказаний, потешались над нею вовсю. На самом же деле они поглядывали на нее со смущенным любопытством и отводили глаза, встретившись с ней взглядом.
Все они были высокими и стройными молодыми людьми, которые поразили Джейн своим дружелюбием. Да, немного она знает о современных контрабандистах.
Тобиас передал Джейн на попечение Маркуса: у него самого не было времени заниматься ею. Он лишь посоветовал ей спуститься вниз, потому что дождь усиливался, но она отрицательно по– качала головой и отошла в сторонку, чтобы не мешать матросам, которые поднимали якорь, го– товясь к отплытию.
Джейн не знала, долго ли стоит вот так, завороженно глядя на воду и небо: ей никогда раньше не приходилось быть в открытом море. Она забыла о холоде, о своих страхах и не могла не признать, что наслаждается своим приключением и что лежать дома в постели намного скучнее.
Подойдя к ней, Тобиас произнес с усмешкой:
А от вас меньше беспокойства, чем я ожидал, моя прелесть. Ну что, нравится вам быть контрабандисткой?
Весьма, – невозмутимо отозвалась Джейн. – А вы что, вообще не будете зажигать фонарей?
В открытом море они не нужны, потому что и так все видно, а на встречных судах будут гореть фонари, и мы сможем улизнуть от них незамеченными. А когда мы приблизимся к берегу, свет станет опасен. Да вы, наверное, и сами это понимаете. Вам не холодно?
Ничуть. Когда мы будем в Ирландии?
Если повезет, до рассвета. Мы спрячемся в пещере, сделаем свои дела, а потом дождемся темноты и поплывем назад.
А если береговая охрана будет ждать в засаде в Ирландии или здесь по возвращении?
Ну, будем надеяться, что нас предупредят и этого не случится, – беззаботно ответил Маккарти. – А вы что, боитесь?
К своему удивлению, Джейн поняла, что нет, не боится. Она полностью поддалась ранее незнакомым, но удивительно приятным ощущениям, кото– рые опасность только обостряла.
Тобиас широко улыбнулся ей, как будто поняв, что она и впрямь нисколько не боится.
Хотите встать к штурвалу? – спросил он. – Мы еще сделаем из вас настоящего морского волка!
Джейн с удовольствием последовала за ним и стояла с видом школьницы, пока он объяснял ей, что она должна делать. Его теплые руки лежали на ее руках: Джейн обнаружила, что штурвал слишком тяжел и она не может повернуть его без посторонней помощи. Это тоже было частью магии– теплые руки Тобиаса, ветер и дождевые капли на ее лице, хлопающий на ветру парус и повинующийся ей корабль. Завтра она успеет вспомнить, что перед ней – грабитель и контрабандист и что она должна наконец решить, следует ли ей выходить замуж за Эдварда Макгрегора или нет. Ну а сегодня у нее не было ни малейшего желания думать обо всем этом.
Так они плыли уже несколько часов, а у Джейн даже не возникло мысли о голоде и холоде. Наконец небо стало светлеть. Когда на горизонте показалась земля, Тобиас принял у нее штурвал. Нежно-зеленый берег Ирландии находился совсем рядом. За их спиной вставало солнце, и Джейн с восхищением наблюдала, как Тобиас ловко управляется со шхуной.
Достигнув бухты и пещеры, о которой он говорил, они бросили якорь, и Маккарти повер– нулся к ней:
Да вы просто прирожденный моряк, моя прелесть, – поддразнил он ее. – Никогда бы не подумал, что у чопорной и добродетельной англичанки столько скрытых талантов. Однако позади долгая ночь, а впереди– длинный день, так что вздремните, пока есть возможность.
Джейн хотелось бы сойти на берег вместе со всеми, но Тобиас и слышать об этом не хотел.
Нет, вы только будете нам мешать. Сейчас начинается наиболее опасная часть нашего путешествия. К тому же вы одеты не так, как нужно. Я бы предложил вам переодеться в мужское платье, но ваша стыдливость вряд ли позволит вам пойти на это.
Зато вас не упрекнешь в излишней стыдливости, – парировала Джейн. – Но я с радостью надену все, что вы скажете, если в результате смогу отправиться с вами. Мне совсем не улыбается одной сидеть здесь взаперти.
Нет-нет, – повторил он, но на этот раз более мягко. – Вам еще предстоит немало приключений. К тому же от вас будет немного прока. Вы устали и начнете хныкать и жаловаться. Здесь вам будет куда как спокойнее. Отдыхайте.
Джейн вспыхнула от обиды.
Я не буду хныкать и жаловаться! – возразила она. – Что у вас за идиотские представления о женщинах! Типичное мужское самодовольство и высокомерие!
Ответ Маккарти явился для нее полной неожиданностью.
Да, я уже убедился, что вы не стали бы жаловаться, – сказал он. – Иначе я бы не согла– сился взять вас с нами. Надеюсь, вы не думаете, что я имею обыкновение брать женщин на борт «Бесстрашной Мэри»? Во-первых, команда бы этого не потерпела, а во-вторых, до вас я что-то не встречал женщины, которую можно было взять на борт со спокойной душой. И все же вам придется остаться и лечь спать. Не забывайте, вы обещали меня слушаться, и я требую, чтобы вы выполнили свое обещание.
Глава 18
Джейн нечего было на это ответить.
Маккарти отвел ее вниз, в свою каюту. Джейн еще не заходила в эту часть корабля и увидела, что каюта более просторна и удобна, чем она ожидала. Ее окружала почти что роскошь: стены, обшитые ореховым деревом, удобная постель, тяжелые плюшевые занавеси. Она рассматривала все это с неподдельным изумлением.
Маккарти участливо помог ей снять мокрый плащ и бросил его на стул.
– Для вас приготовлена еда и вино. Маркус останется, чтобы позаботиться о вас. Черт возьми! Вы же совершенно промокли и замерзли. Мне давным-давно следовало отправить вас сюда. У вас что, нет головы на плечах? Как можно было так легко одеться? Черт бы побрал всех женщин и их идиотские туалеты! Мне все же следовало бы одеть вас в бриджи и теплую куртку. И вообще, какое вы имеете право оставаться такой красоткой даже с мокрыми кудрями и замерзшим, посиневшим от холода лицом? Вот, возьмите это и поспите, пока нас не будет.
Он кинул ей бордового цвета халат, который она уже однажды надевала в его доме, и исчез. Джейн было слегка обидно, что он в конце концов все же обошелся с ней как с неразумной, безответственной девчонкой, но что она могла поделать? Если она действительно выглядит так, как он ска– зал, так это даже к лучшему, что он ушел. Красотка! Джейн почему-то вовсе не хотелось смотреть на себя в зеркало, и она поспешно закуталась в теплый халат. Маркус конечно же проклинает ее за то, что она связала его по рукам и ногам, когда ему наверняка хочется быть рядом с хозяином. Он скоро появился собственной персоной, чтобы убрать остатки ее завтрака (который Джейн, к своему вящему удивлению, с аппетитом съела), и, похоже, действительно был весьма недоволен ее присутствием. Во всяком случае, он неодобрительно покосился на ее бордовый халат и пробурчал себе под нос что-то маловразумительное. Он недолго задержался в каюте, хотя Джейн хотелось, чтобы он остался: Маркус наверняка мог рассказать ей кое-что о своем загадочном хозяине.
Постель оказалась поразительно удобной, да и, честно говоря, она сильно устала. Джейн легла, накрылась теплым шерстяным пледом и почувствовала себя совершенно счастливой. Ей трудно было представить себе, что в поместье графа скоро начнут просыпаться слуги. Ее почти не волновало, удивит ли ее внезапная болезнь деда и самого Макгрегора и заподозрят ли они что-нибудь неладное.
Проснувшись, Джейн почувствовала, что отлично выспалась. Уже темнело. День клонился к закату. Она сладко потянулась и зевнула. Кажется, ей снились очень приятные сны, хотя она почти ничего не помнила из них.
И вдруг насмешливый голос произнес:
Вы точь-в-точь как грациозная пантера, которая потягивается, очень довольная собой. Хоро– шо отдохнули?
Джейн поспешно села в постели и обнаружила, что Тобиас стоит, облокотившись на край стола, и во все глаза наблюдает за ней. Уже второй раз он застает ее спящей. Казалось бы, его присутствие должно было смутить ее, но на самом деле все было наоборот.
Как хорошо, что вы вернулись! – радостно воскликнула она. – У вас все удачно?
Он улыбнулся ей.
Да! И должен признать, усталому путнику приятно возвращаться к такой очаровательной ле– ди. У меня даже возник соблазн каждый раз брать вас с собой во все свои экспедиции. Увы, я понимаю, это невозможно…
Слишком поздно она вспомнила, что у нее распущены волосы, и заметила, что халат сполз с плеча. Она покраснела и попыталась прикрыть наготу, но голос Маккарти остановил ее:
Не стоит, дорогая. Как бы я хотел быть художником, чтобы запечатлеть вас сейчас!
У Джейн сильно забилось сердце, но она все же сумела спокойно выговорить:
И как бы вы назвали ваше произведение? «Портрет безрассудной дурочки»?
Он выпрямился и подошел к ней, и Джейн поняла, что ей лучше и не пытаться понять его мысли.
Нет, я бы назвал его «Искушение». Вы и представить себе не можете, до чего сейчас соблаз– нительны.
Джейн вдруг пришло в голову, что ее приключение начало выходить за рамки невинной шалости. Пожалуй, пора положить ему конец. Оно зашло гораздо дальше, чем она думала, и, если ей хоте– лось, чтобы все приняло именно такой оборот, зна– чит, она еще безрассуднее, чем считала. Искушение искушением, но игра с огнем – совсем другое дело.
А что, это входило в ваши планы? – осведомилась она срывающимся голосом. – Соблаз– нить чопорную и рассудительную англичанку – часть вашей мести графу Макгрегору?
Он приблизился к постели, но не сделал попытки прикоснуться к ней. Склонив голову набок, он, казалось, серьезно раздумывал над ее словами.
В мои планы? Да нет. Наоборот. Вы вряд ли понимаете – даже будучи очень рассудительной англичанкой! – насколько вы нарушаете мои планы. Маркус считает, что я совсем свихнулся, и я начинаю думать, что он прав.
У Джейн так сильно билось сердце, что она дрожала.
– И скольким женщинам вы говорили подобные вещи? Я не сомневаюсь, что попала в щекотливую ситуацию исключительно по своей собственной дурости, но подозреваю, что сейчас вас бы устроила любая женщина! И не пытайтесь меня переубедить!
Он как-то странно улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и на сей раз она поняла, что с ним действительно шутки плохи.
Вас пугает мое признание, моя прелесть? – осведомился он с усмешкой. – Неужели ни один мужчина не говорил вам, как вы красивы и соблазнительны? А я-то думал, что уж у Макгрегора хватит на это ума и галантности. Неудивительно, что вы все еще не согласились выйти за него замуж. Он просто бесчувственный чурбан и абсолютно недостоин вас.
А вы вор и контрабандист. Неизвестно, что хуже.
Я так и знал, что вы снова вернетесь к этой теме. Но запомните: то, что существует между нами, не имеет никакого отношения к тем ролям, которые мы играем в жизни.
Между нами ничего нет…
Джейн не ожидала, что в ее голосе прозвучит такая горечь, и пришла в ужас.
Я ведь предупреждал вас– не пытайтесь обмануть себя, – совершенно серьезно произнес Маккарти. – Выходите замуж за своего графа, если вам так хочется, но не лгите себе и мне.
Я… – запротестовала было Джейн, но тут же осеклась.
Он был прав. Он понимал, что происходит, гораздо лучше, чем она. Надо было быть полной идиоткой, чтобы не понять: как только она согласи– лась плыть вместе с ним в Ирландию, она дала ему понять, что он небезразличен ей.
Она закрыла глаза, будучи не в силах смотреть на него и видеть, что он все понимает, и в его голосе снова зазвучала усмешка:
Откройте глаза, дорогая. Вам нечего бояться. Я не собираюсь принуждать вас к близости со мной. Вы должны прийти ко мне по собственной воле или не прийти вообще.
Джейн неохотно открыла глаза и увидела, что он подошел к ней почти вплотную, встал на колени возле кровати. У нее перехватило в горле, она почувствовала, что задыхается. Его лицо было совсем рядом, она отчетливо видела сеточку едва заметных морщинок в уголках его глаз и вертикальные складки усталости между бровями. Это было знакомое и в то же время чужое лицо. Она не могла прочитать выражения его серых глаз, понять, о чем он думает.
Непонятно что– разве что инстинкт саморазрушения? – заставило ее протянуть к нему руку и коснуться ладонью его небритой смуглой щеки. Он не шевельнулся, позволяя ее пальцам скользнуть по его лицу, губам, и только тогда уже сам протянул руку и отвел волосы с ее лба.
Джейн почувствовала, что дрожит, дрожит не от страха, а от страстного желания прижаться к нему всем телом. Она знала, что ей некого винить, кроме себя. Она не смогла удержаться от игры с огнем, хотя понимала, что обожжется. Он отнюдь не был святым, а она дала ему все основания рассчитывать на ее согласие. И все же ей не пришло в голову дать отбой. Поздно. Слишком поздно.
Его рука, нежно гладившая ее волосы, скользнула по ее лицу. Указательным пальцем Тобиас приподнял ее подбородок, так что ей пришлось посмотреть ему в глаза. То, что она прочла в них, заставило ее задрожать еще сильнее: теперь у нее не осталось ни малейших сомнений относительно их взаимных чувств и того, что должно произойти. В его взгляде не осталось и следа насмешки и лености, и, хотя Джейн вдруг смутилась и даже испугалась, она решила, что ни за что в жизни не покажет этого. И она стойко выдержала его взгляд, хотя ей было нелегко смотреть на пламя, которое готово было поглотить ее.
Мгновение ни тот, ни другой не шевелились и не произнесли ни слова; позже, когда Джейн думала о том, что он прочитал в ее глазах, ей становилось страшно. Но она не смогла отвести взгляда– это было выше ее сил, настолько этот мужчина был притягательным для нее.
А Маккарти, казалось, думал о чем-то. Джейн знала, что у нее есть последний шанс на спасение. Она понимала, что он не будет принуждать ее, что стоит ей только отстраниться, натянуть бархатный халат на плечо и нарушить очарование момента, и он немедленно вернется к насмешливому тону, ставшему привычным для них обоих. Ее доставят в Макгрегор-холл целой и невредимой, она вернется к своей прежней жизни, и только воспоминания будут время от времени напоминать ей о том, что когда-то она едва не поддалась безумному порыву.
Вечернее солнце заливало каюту мягким золотистым светом, бросая отсвет на смуглое лицо и темные волосы Тобиаса Маккарти, и молодая женщина почувствовала, что не может даже шелох– нуться. Все ее планы замужества лежали в руинах. Она не могла думать о завтрашнем дне, о том, что ей предстоит собирать осколки и начинать жизнь – или хотя бы ее подобие– снова. В этот момент у нее было только одно желание: чтобы Тобиас обнимал ее, целовал. Желание горячей волной заливало все ее тело, не знавшее прежде мужских ласк.
Он провел рукой по ее голому плечу, еще ниже спустив бордовый халат.
У меня просто дух захватывает, – прошептал он. – Что бы ни случилось, я хочу навсегда запомнить это чудесное мгновение – твои пылающие волосы, выражение твоего лица…
Что бы ни случилось… Он не давал ей никаких обещаний, и, хотя его слова переполняли ее счасть– ем, он не клялся ей в любви. Она прекрасно понима– ла, что ее чувства гораздо сильнее его, что он ис– пытывал подобное с бесчисленными женщинами до нее и испытает еще много раз после.
А чего, собственно, она ожидала? Честно говоря, ей и не хотелось, чтобы он потребовал от нее отказаться от прежней жизни и связать свою судьбу с его, потому что это поставило бы ее перед неразрешимой дилеммой. Бесспорно, забавно денек-другой поиграть в контрабандистку, но стать таковой на самом деле?.. Нет, Джейн никак не могла представить себя в роли подруги контрабандиста, несмотря на то, что ощущение опасности приятно щекотало нервы. Независимо от своих чувств к это– му мужчине который при желании мог вить из нее веревки, она не имела ни малейшего намерения пожертвовать всем ради него.
Она подняла глаза и увидела, что он все понимает; он всегда все понимал. Как и раньше, он заставлял ее посмотреть правде в глаза и давал ей возможность передумать, пока не поздно.
Да, действительно, – произнес он хрипловатым голосом, отвечая на вопрос, который прочитал в ее глазах. – Я сказал, что не стану принуждать тебя, но страсть может быть сильнее доводов рассуд– ка. Я не буду отрицать, что хочу тебя. Я ни о чем другом думать не могу с тех пор, как впервые заглянул в твои волшебные зеленые глаза. Но ты должна знать, на что идешь. И я не собираюсь давать тебе шанс назавтра убедить себя, что это я один во всем виноват. В отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего постыдного, но только в том случае, если между ними все честно, без обмана. А обманывать самого себя еще опаснее. Ты согласна со мной?
Он был прав. Подсознательно ей хотелось, чтобы его страсть заставила ее забыть обо всем, чтобы он все решил за нее, чтобы у нее было право не винить себя за свой безрассудный поступок. Она приняла его приглашение, зная, что этот момент наступит, и все же заранее приготовила себе удобное оправдание. Но его честность позволила ему разгадать ее глупую уловку и вынудила ее взглянуть правде в глаза, хотя это было тяжело и больно.
Он ждал. Оба знали, что еще одно прикосновение – и пламя страсти поглотит их обоих. Однако он явно не собирался ничего решать за нее.
Вы можете не бояться, – проговорила Джейн как можно спокойнее. – Обещаю, что не прибегу завтра в слезах, утверждая, что вы силой склонили меня к чему-то постыдному или что я не ведала, что творю. Вы ведь этого боитесь?
Если я и боюсь, то не за себя. Мне просто не хотелось бы сделать тебя несчастной, – честно ответил он.
Джейн глубоко вздохнула, понимая, что, хочет он того или нет, ее ждет впереди много горя. Если она остановит его сейчас, то будет жалеть об этом до конца своих дней. А если уступит, то все равно будет несчастна, хотя гордость не позволит ей прибежать к нему с жалобами и упреками. Рано или поздно их роман закончится, и ей придется прожить остаток жизни без него. А она вовсе не была уверена, что сможет это перенести.
В выражении его лица внезапно появилось что– то суровое, как будто он почувствовал, что она все еще не может ни на что решиться.
Я задам тебе лишь один вопрос. Ты хорошо подумала? У тебя есть прискорбная привычка: играть с огнем, не имея ни малейшего намерения обжечься.
Да, Тобиас Маккарти был намерен добиться от нее определенного ответа. И Джейн поняла – ей не трудно его дать. Он прав: в отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего постыдного, если в них все честно, без обмана. Она заглянула в его глаза и прошептала:
Да, я хорошо подумала. Именно поэтому я и приняла ваше предложение.
С секунду он еще стоял на коленях, не шевелясь, потом глубоко вздохнул, как бы давая выход колос– сальному напряжению, о котором она даже не подо– зревала. В следующее мгновение он уже осыпал ее поцелуями, и она слишком поздно поняла, что не имела представления о том, какое пламя разжигала, пока оно совершенно не поглотило ее.
Его страсть грозила испепелить ее: ведь у него было куда больше опыта, чем у нее. Очень быстро он сумел показать ей, что могут испытывать мужчина и женщина, если их сжигает взаимная страсть, которой они не стыдятся. Его руки перебирали ее разметавшиеся волосы; его губы оставляли на ее теле огненные следы. Когда он раскрыл полы ее халата, она не ощутила ничего, кроме гордости и восторга. Его пальцы касались самых сокровен– ных мест ее дрожащего от вожделения тела, а когда его губы последовали за его руками, Джейн об– наружила, что и представить себе не могла, что существует подобное блаженство.
Теперь она уже не могла понять, почему колебалась так долго. Она больше ничего не боялась, забыв о прошлом и будущем. Для нее не существовало ничего, кроме его горячих губ и требовательных рук. А потом она как будто вообще лишилась способности мыслить и полностью отдалась всепожирающей страсти.
Он остановился первым. Крепко прижимая ее трепещущее от наслаждения тело к своей обнаженной груди, он прошептал, чуть насмешливо прищурив глаза.
Вот уж не думал, что ты окажешься такой способной ученицей, моя прелесть… Но если мы не хотим преподнести твоему жениху темноволосого отпрыска, нам лучше остановиться, пока еще не поздно.
Джейн не сразу поняла, о чем он говорит, а потом почувствовала, словно на нее вылили ушат холодной воды. Она нисколько не смущалась, когда они неистово ласкали друг друга, но легкость, с которой он обуздал свою страсть, в то время как она совершенно не хотела возвращаться к действительности, наполнила ее стыдом и болью разочарования. И еще она была оскорблена тем, что в такую минуту он заговорил о графе Макгрегоре.
Но чего она ожидала? Для него все это не более чем краткая интерлюдия, каких было уже множест– во, а вовсе не потрясение, как для нее. По своей глупости она позволила страсти заслонить от нее неприятную правду: он ведь не предлагал ей ничего, кроме нескольких мгновений удовольствия. Она должна быть благодарна ему за то, что он смог вовремя остановиться, когда они были готовы зайти слишком далеко. Но она вовсе не испытывала бла– годарности.
Она поспешно прикрыла грудь пледом и отстранилась от Тобиаса, мысленно благословляя спустившийся сумрак, который скрыл от него вы– ражение ее лица.
Да, нам действительно пора остановиться, а то за минутой удовольствия может последовать жизнь, полная сожалений, – отозвалась она глухим голосом.
Его голос прозвучал почти что безразлично:
Ну, если ты можешь так спокойно и рассудительно говорить об этом, нам и правда пора прийти в чувство. Хотя должен признаться, что ты ударяешь мне в голову, как вино.
Джейн торопливо закуталась в халат. Ее единственным желанием было исчезнуть или хотя бы ос– таться одной, но его присутствие вынуждало ее посмотреть ему в глаза, постараться спасти хотя бы остатки гордости.
А как я должна говорить об этом? Не притворяйся, что ты сам думаешь иначе! В конце концов, ребенок, на возможность появления которого ты намекнул, может стеснить свободу, ко– торой ты так дорожишь! – с горечью в голосе крикнула Джейн.
Да, должен признать, ребенок может представлять собой некоторое неудобство, – усмехнулся Маккарти.
Как, наверное, легко быть мужчиной, – воскликнула Джейн, – и считать детей всего-навсего «некоторым неудобством»! Тем более что в данном случае цену греха вообще пришлось бы заплатить мне одной.
Ты права, – отозвался он более мягким голосом. – И именно от этого я хочу тебя предостеречь.
Каждое его слово болью отзывалось в ее сердце, но ей бы очень не хотелось, чтобы он догадался об этом или о том, что она готова вот-вот расплакаться.
Ты хоть остался до конца честным – и на том спасибо. На твоем месте другие мужчины, скорее всего, начали бы давать пустые обещания.
Я могу причинить тебе боль даже против своей воли. Возможно, у тебя будет случай пожа– леть о том, что встретила меня, – проговорил он хриплым голосом. – Но знай, я не сделал тебе ничего плохого. Я не пытаюсь притвориться самым благородным человеком на свете, но я и не могу лгать тебе. Ты с самого начала понимала, что я не могу обещать тебе ничего, кроме нескольких минут радости и удовольствия, хотя, между прочим, это больше, чем выпадает на долю многих за всю жизнь. Ты не можешь ожидать этого даже от заму– жества без любви, на которое почти что решилась.
Маккарти сказал, что никогда намеренно не оби– дит ее, но эти слова просвистели как удар кнута. Ведь Джейн, пытаясь быть до конца честной с со– бой, уже знала, что теперь уже не сможет ответить согласием на предложение Эдварда Макгрегора. Но она не собиралась признаваться в этом Тобиасу. Гордо вскинув голову, она отозвалась:
А я и не ожидаю. Но я не так свободна, как ты. Женщина, которая может позволить себе выйти замуж по любви, – редкая счастливица.
Маккарти был снова совершенно спокоен и, как всегда, непроницаем.
И все же любовь– единственное достаточное основание для женитьбы и замужества. Никаких других я не признаю.
Он что, намеренно мучает меня? – подумала Джейн. Нет, вряд ли. Он не столь жесток, каким хочет казаться. Однако ей захотелось, чтобы этот разговор подошел к концу, чтобы она могла наконец прийти в себя и успокоиться.
Макгрегор, во всяком случае, честный, порядочный и добрый человек, – устало произнесла она. – Такие мужчины встречаются не часто даже тем женщинам, которые выходят замуж по любви.
