Текст книги "Девушка из Монтаны"
Автор книги: Грейс Ливингстон-Хилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Ей понравился искренний взгляд его светло-карих глаз. Она почувствовала, что он говорит правду, но что понял он это для себя только сейчас, говоря с ней.
– Но почему вы убегаете от женщины? Как женщина может навредить вам? Она что, хорошо стреляет?
В его глазах появилось веселое изумление, тут же сменившееся страданием.
– Она пользуется другим оружием. Слова – ее стрелы, а взгляды – меч.
– Какая странная женщина… Она хорошая наездница?
– Да, правит она хорошо, но только автомобилем.
– А что это такое? – смущенно спросила она, словно опасаясь, что он снова поднимет ее на смех, но он пропустил вопрос мимо ушей – он говорил скорее не с нею, а с самим собой.
Он испытывал горькое удовольствие, рассказывая о своей потерянной даме с этим неискушенным существом, более схожим с говорящей птичкой или цветком.
– Автомобиль – это экипаж, который двигается без лошадей, – мрачно ответил он. – У него есть мотор.
– Мне бы этот экипаж не понравился, – решительно заключила она. – Лошади лучше машин. Я как-то раз видела машину – она жала пшеницу. Грохот стоял ужасный, двигалась она медленно. Но я все равно испугалась.
– Но автомобили двигаются очень быстро, быстрее лошадей. И не так уж сильно грохочут.
Девушка оценивающе огляделась
– Мой конь способен скакать очень быстро. Вы даже не представляете, как быстро. Если она будет вас догонять, мы поменяемся лошадьми. Вы доскачете до ближайшего уступа, пересидите за ним, а потом вернетесь обратно по своим же следам, и она вас тогда ни за что не найдет. А я женщин не боюсь.
Молодой человек расхохотался. Он смеялся так громко и так искренне, что по щекам у него покатились слезы, а девушка обиженно кружила вокруг него. И вдруг в одно мгновение он стал очень серьезным.
– Простите, я сейчас смеялся не над вами, как могло бы показаться. Я просто представил себе эту невероятную картину. Нет, леди, от которой я убегаю, не станет преследовать меня в своем автомобиле. Я ей не нужен.
– Как – вы ей не нужны? И все равно вы от нее убегаете?
– Именно так. Видите ли, это мне нужна она.
– Ох! – тихонько воскликнула девушка, поняв, о чем он говорит, и умолкла. С минуту она ехала рядом с ним, потом положила руку на гриву его лошади.
– Очень жаль, – просто сказала она.
– Спасибо. Не знаю, почему я вам все это рассказываю. Я не признавался никогда и никому.
Дальше они ехали молча. Молодой человек, казалось, забыл о ее существовании, он ехал, опустив взгляд, мысли его где-то блуждали.
Наконец девушка мягко, словно в благодарность за оказанное ей доверие, произнесла:
– А я убегаю от одного человека.
Молодой человек вопросительно посмотрел на ее.
– Он высокий, смуглый, красивый. Стреляет наповал. Он убил моего брата. Я его ненавижу. Он хочет меня, и я убежала. Но при этом он трус. У меня получилось его напугать. Он боится тех, кого убил.
Молодой человек переключил все внимание на невероятную историю девушки, но слушал ее с таким видом, будто это было обычное дело.
– Но что ваши близкие? Семья, друзья? Почему они не прогнали этого человека?
– Все они глубоко в земле, – сказала она с печальной улыбкой, слегка взмахнув рукой, но этот жест лучше всего сказал о постигшей ее трагедии. – Я помолилась над ними. Мама всегда произносила эту молитву, когда кто-то из наших умирал. Но теперь, кроме меня, никого больше не осталось. Я помолилась перед тем, как ускакать. Светила холодная луна, раздавались какие-то звуки. Мой конь испугался. Но я произнесла молитву. Как вы считаете, это принесет успокоение их душам?
Она, зардевшись, смотрела на молодого человека так, будто от его ответа зависело все. А он смутился от такого вопроса.
– Ну, полагаю, так должно быть, – пробормотал он и добавил уже более твердо: – Конечно, это помогло.
– А вы когда-нибудь возносили молитву?
– Ну… Я… Да, кажется да, – неуверенно сказал он.
– И это помогло? – Она с явным нетерпением ждала его ответа.
– Ну… Полагаю, что помогло… Во всяком случае, молитва – хорошее дело. По правде говоря, я давно не молился. Но, конечно же, молиться – это хорошо и правильно.
Довольно странная тема для беседы между мужчиной и женщиной, путешествующими по безлюдной местности… Молодой человек еще никогда в жизни не посвящал столько минут подряд размышлениям о пользе молитв, по крайней мере, с тех пор, как няня пыталась научить его молитве на сон грядущий.
– Так почему вы не попробовали помолиться о той леди? – спросила вдруг девушка.
– На самом деле, я об этом и не подумал
– Вы не верите, что это поможет?
– Наверное, можно попробовать…
– Тогда попробуйте. Давайте вот прямо сейчас и помолимся, вместе. Может, поможет нам обоим. Вы хорошо знаете молитву? Сможете прочитать целиком? – встревоженно спросила она, поскольку он явно растерялся.
Молодой человек покраснел. Да, в глазах девушки он выглядит весьма сомнительно: мало того, что не умеет стрелять, так еще и не умеет молиться. Что она о нем подумает?
– Что ж, наверное, можно попытаться, но мне нужна помощь, – неуверенно произнес он. – Но что, если тот человек вдруг все-таки объявится?
– Значит, вы не считаете, что молитва помогает, а то бы вы так не говорили, – голос девушки звучал печально и безнадежно.
– О, что вы, – торопливо промолвил молодой человек, – я только подумал, что, может, сейчас не самый удачный момент, но если вы считаете, что это надо сделать прямо здесь, то давайте остановимся.
Он соскочил с коня и собрался было протянуть ей руку, но она очутилась на земле куда раньше, чем он успел обойти лошадь.
Она опустилась на колени, совсем по-детски сложила в молитвенном жесте руки и закрыла глаза.
– «Отче наш, сущий на небесах». – Она повторяла слова молитвы медленно, отчетливо, как если бы это было заклинание, которое не сработает, если его не произнести со всей точностью. Ее голосу вторило бормотание стоявшего позади на нее на коленях молодого человека. Он подумал о том, какое странное зрелище представляли бы они для случайного прохожего – если бы в пустыне случались прохожие. В этом их одиночестве было что-то странное, чуждое. И все же молиться в этом огромном открытом пространстве казалось куда более естественным, чем в стенах дома.
Без привычки молитва продвигалась медленно, а когда завершилась, девушка с деловым видом снова запрыгнула в седло.
– Вот теперь я чувствую себя гораздо лучше, – объявила она с победным видом. – А вы? Как думаете, Он нас услышал?
– Кто?
– Ну, Отец наш Небесный.
– О, разумеется! По крайне мере, меня всегда учили, что Он слышит. По этой части личный опыт у меня невелик, но смею сказать, что какая-то польза наверняка имеется. А теперь не кажется ли вам, что мы могли бы испробовать этой сверкающей водицы? Очень хочется пить.
Они пришпорили лошадей и вскоре оказались возле замечательного, освежающего ручья.
– Вы скакали всю ночь? – осведомилась девушка.
– Почти. Один раз остановился на несколько минут, но вдали послышались какие-то звуки, к тому же я боялся упустить вас из виду, а то заблудился бы окончательно. Видите ли, мы с друзьями отправились на охоту, но я отстал от них. Они стали взбираться на крутой склон, а я решил его объехать и встретить их на спуске или в крайнем случае вернуться в лагерь, но лагеря на том месте, где я пытался его найти, не оказалось.
– Тогда вам надо немного поспать, – решительно объявила девушка. – Вы не можете вот так продолжать, это вас погубит. Ложитесь, а я посторожу и займусь обедом. Приготовлю эту птицу.
Он попытался было возражать, но она настояла на своем: она видела, что он ужасно устал. Поэтому он позволил ей постелить для него старое пальто, пока собирал хворост для костра, улегся, наблюдая, как она занимается стряпней, и незаметно для себя уснул.
Проснувшись, он поначалу не мог отличить сон от яви. Ему казалось, что его леди примчалась за ним через прерии в автомобиле, причем у авто были серые крылья, совсем как у птицы, которую подстрелила девушка, и призвала ее именно молитва, произнесенная им, коленопреклоненным, а в небе над головой было полно странных птиц, которые хлопали крыльями, звали его и пели красивую песню. Но когда автомобиль остановился, сидевшая в нем леди превратилась в какое-то маленькое, старое существо, которое рассыпалось в прах, а на ее месте оказалась девушка прерий, сияющая и прекрасная.
Он открыл глаза, увидел по-походному накрытый обед и почувствовал восхитительный запах жареной птицы. Девушка стояла по другую сторону костра, насвистывая очень необычную мелодию, похожую на птичье пение.
Она даже испекла маленький пирог из кукурузной муки, и они пообедали совсем по-королевски.
– Я поймала в заводи две рыбины. Оставим их на ужин, – сообщила она, пока они паковали вещи. Он попытался было уговорить ее тоже отдохнуть немного, пока он посторожит, но она отказалась: надо ехать, ближе к вечеру она передохнет.
– Потому что, вы сами понимаете, нам придется скакать всю ночь, – бесстрашно объявила она.
Он подробнее расспросил ее о мужчине, который может ее преследовать, и проникся ее страхами.
– Мерзавец! – пробормотал он, глядя на ее четкий, милый профиль. И испытал сильное желание свернуть мерзавцу шею.
Он расспрашивал о ее жизни, и его поразило, как могла такая девушка вырасти и превратиться в настоящий цветок в этой глуши, рядом с неглупым, но ленивым и вечно пьяным отцом и доброй, но невежественной матерью. Как она сама не огрубела в таком окружении? Как при своих братьях она осталась такой милой? Он начал чувствовать ответственность за ее будущее и проникся желанием ее защитить. Но пока что они скакали по этим пустынным краям, и он был готов при необходимости взять ее под защиту и здесь.
К вечеру они добрались до укромного, поросшего травой оврага. Здесь они спешились, и девушка, подложив под голову старое пальто, прилегла отдохнуть в тени деревьев, а он сторожил ее, собирая хворост для костра и поглядывая на горизонт. Приближалась ночь, и этот выросший в большом городе человек почувствовал необходимость в крыше над головой. Нет, он не был трусом в обычном понимании, однако перспектива оказаться в совершенно диких местах, где велика вероятность встречи с дикими животными и пьяными бродягами, вряд ли могла порадовать. Он не понимал, почему им до сих пор не встретилась никакая человеческая обитель. До этого он никогда не осознавал, насколько необъятен этот край. Путешествуя на Запад по железной дороге, он не обращал внимания на то, какие расстояния разделяли островки цивилизации – конечно же, поезд мчался куда быстрее лошади, так что ему трудно было судить о реальности. Кроме того, они двигались наугад и, вполне возможно, каким-то кружным путем. На самом деле, они действительно сделали круг в пять миль и потому ушли в сторону от ручья. Если б они чуть раньше взяли на милю правее, дорога была бы и легче, и короче, но они об этом не знали.
Девушка дремала недолго. Наступала ночь, и она, решив, что им надо продолжать путь, обеспокоенно посмотрела на небо.
– Нам надо двигаться на луну, – сказала она, указывая на встающее на востоке ночное светило.
Они с аппетитом, свойственным всем всадникам, поужинали рыбой и кукурузным хлебом, а луна уже проложила перед ними серебряную дорожку. Они тронулись в путь, как давние друзья, объединенные общими страхами и надеждами.
А тем временем некий всадник поднимался по крутому склону к маленькому, покинутому девушкой домику. Он был хорош собой, смугл и силен, на шее у него был повязан алый платок, ехал он медленно, настороженно оглядывая окрестности. Он был вооружен до зубов, в лунном свете поблескивали пистолеты, в укромном месте таился острый нож.
Лицо у него было злое, неприятное, и был он труслив – он дернулся, заслышав хлопанье крыльев птицы, устраивавшейся на ночлег в своем затерянном среди скал гнезде. Пугал его также поднимавшийся из долины туман, и, повернув к домику, он остановился и вытащил кинжал – на мгновение ему показалось, что привидение, которого он так боялся, уже здесь. Глоток из бутылки, которую он держал в кармане, на время успокоил его, но страхи вспыхнули с новой силой, когда он увидел, что перед домом привязана чья-то лошадь, а в дверях маячит какая-то фигура! Он выругался, выхватил пистолет и выстрелил.
В ответ донесся залп ругани. Это оказался один из его вчерашних приятелей. Он с двумя другими заявился с визитом к хорошенькой девушке. Они побились о заклад, кому она достанется, и прибыли за ответом. Но ее дома не оказалось, дверь на запоре, они ее взломали – и не нашли внутри тоже никаких признаков ее присутствия. Двое других отправились на кладбище – вдруг она на могиле брата, женщины же такие сентиментальные! Наверняка и она тоже. Он согласился остаться ждать ее здесь, но, наверное, зря. Если те двое найдут ее, они уж точно дожидаться его не станут.
Вновь прибывший, проклиная все и всех, пояснил, что девушка принадлежит ему и что больше никто никаких прав на нее не имеет. Он потребовал, чтобы поджидавший в доме тип отправился вместе с ним на кладбище посмотреть, что там с девушкой, а потом они все вместе поедут куда-нибудь выпить, но девушка его – и точка.
Они двинулись в сторону могилы и встретили двоих возвращавшихся с кладбища: девушки не оказалось и там. Тогда трое прибывших первыми принялись насмехаться над четвертым: девушка-то его провела! Так, бранясь и споря, где девушка может находиться и кому достанется, они двинулись обратно. По дороге, чтобы успокоить нервы, они передавали из рук в руки бутылку. Добравшись до дома, они остановились и принялись обсуждать дальнейшие действия.
Наконец они договорились отправиться на поиски и, продолжая пить, размахивать кулаками и проклинать все на свете, отправились туда, куда – кружным путем – направлялась и девушка.
Глава 5. Ночная скачка
Ночь стояла чудесная. Лунный свет заливал равнину, перед их взорами открывалась практически неземная красота. Одиночество, владевшее ими в прошлую ночь, миновало, и они открывали для себя радость совместного пути.
В самом начале пути они наткнулись на колонию луговых собачек, молодой человек принялся с любопытством их разглядывать, но девушка поторопила его. Вчера она отправилась в путь примерно в это же время, и сейчас она снова почувствовала те же страхи. Ей не терпелось как можно скорее выбраться из мест, где ее мог настичь тот человек. Да она лучше похоронит себя заживо, чем достанется этому злодею! Они ехали рядом, и она рассказывала ему о том, как живут встреченные ими маленькие грызуны, время от времени указывала на каких-то других созданий, убегавших с их пути или взиравших на них из темноты сверкающими зелеными глазами.
Поначалу молодого человека пробирала дрожь при мысли о том, что здесь, в зарослях полыни, таятся те самые дикие звери, о которых он читал и на которых приехал охотиться. Он держал руку на своем револьвере, все время был настороже, постоянно оглядывался, полагая, что за ними неслышно крадется стая койотов или волков. Но поскольку девушка говорила о них с таким же бесстрашием, как рассказывала бы о злобной соседской собаке, он постепенно успокоился и мог уже без боязни смотреть на разбегавшиеся от них на мягких лапах тени.
Он же то и дело указывал на небо и рассказывал о звездах. Что она знает о созвездиях? Ничего? И он объяснял. Такая-то и такая-то звезда находится в огромном количестве миль от Земли. Он называл имена звезд и созвездий, излагал связанные с ними легенды и мифы, говорил о Луне и о том, что когда-то, возможно, она была обитаемой.
Девушка завороженно слушала. Она знала некоторые звезды – те были для нее ориентирами, по которым она отличала восток от запада и север от юга. Она часто наблюдала их восход на небе и даже сдружилась с ними, но о том, что обитатели Земли знали нечто особенное об этих небесных телах, даже не подозревала. Задавая ему вопрос за вопросом, она демонстрировала как незаурядную способность к мышлению, так и совершенно детское невежество.
Его удивление росло. А вместе с удивлением росло и восхищение ее красотой – наблюдая чистый, нежный профиль при свете луны, он вспоминал своего друга, художника. Какой замечательный сюжет для картины: залитая серебряным светом равнина и скачущая по ней с небрежной грацией прекрасная наездница в мягкой фетровой шляпе…
А еще он поражался тому, что у девушки, выросшей в этой глуши, такая грамотная речь. Да, она совершенно невежественна, но очень редко допускает речевые ошибки. Как так могло получиться?
Он принялся расспрашивать ее о жизни, но не обнаружил никаких ее контактов с образованными и грамотными людьми. Она ведь жила даже не в каком-то из тех жалких городишек, что были разбросаны по всему Дикому Западу, а в месте, откуда до ближайшего большого города – сотни миль. Она обмолвилась, что от их дома до одного из ближайших соседей было сорок миль, и сказала это так, как будто это было обычным делом.
А как насчет почты? Однажды, когда она была еще маленькой, в дом пришло письмо. В нескольких нацарапанных карандашом строчках извещалось о кончине маминого отца. Он работал в большом городе и его убили в какой-то заварушке. Мать плакала над письмом и перечитывала его, пока карандашные строчки не стерлись совсем.
Нет, в их домик на горе почта не приходила.
Отец забрался сюда, поскольку решил, что нашел золото, но он ошибся, а денег на переезд не было, так что они здесь и остались; отец и братья работали погонщиками скота, ковбоями, а они с матерью почти никогда не уезжали из дома. Сначала из-за того, что в семье постоянно появлялись новые детишки, о которых надо было заботиться, детишки умирали, и матери уже никуда не хотелось трогаться, да и ее она одну далеко не отпускала.
О да, она много ездила верхом, иногда с братьями, но не так чтобы часто. Они якшались со всяким сбродом, и мать боялась отпускать ее с ними. Все мужчины кругом много пили. Братья пили. И отец пил. Она сказала об этом так, как будто пьянство присуще всем мужчинам на свете и добавила: «Наверное, вы тоже пьете», – она произнесла это как утверждение, а не вопрос.
– Бывает, – смутившись, ответил молодой человек. – Но не так чтобы много. Время от времени бокал вина в компании, ну, вы понимаете…
– Еще как понимаю, – вздохнула девушка. – Мужчины все такие. Так мама говорила. Она говорила, что мужчины отличаются от женщин. Они должны пить. Однако ее отец, говорила она, вовсе не пил, он был очень хороший, хотя ему и приходилось тяжело работать.
– На самом деле, – сказал молодой человек, и даже в лунном свете было видно, как он покраснел, – на самом деле, вы ошибаетесь. Я вообще не пью, особенно так, как вы говорите. Я не такой, как они. Я… Ну, я только… Меня вообще выпивка не интересует, не думайте, что я такой, как они. Если хотите, я больше никогда не выпью ни капли.
Говорил он это совершенно серьезно. Почему именно, он не знал, но ему было очень важно реабилитироваться в глазах девушки, он чувствовал, что это совершенно необходимо – доказать ей, что он отличается от других известных ей мужчин.
– Правда? – спросила она, повернувшись к нему. – Вы обещаете?
– Обещаю! – ответил он, хотя и почувствовал легкую неловкость из-за того, что она поймала его на слове. – Конечно, обещаю. Я же сказал, что выпивка для меня ничего не значит. Я мог выпить бокал вина в клубе за компанию или там на банкете в годовщину выпуска, ну, вы понимаете, на званом обеде…
Девушка никогда не слыхала о банкетах в честь годовщины выпуска, однако ее братья тоже «пропускали стаканчик-другой за компанию» – как они это называли, поэтому горестно вздохнула и сказала:
– Ну да, обещать-то вы можете, но только это ничего не значит. Отец тоже все время обещал, а когда встречался с другими, от обещаний не было никакого толка. Все мужчины одинаковые.
– Но я не такой! – заупрямился он. – Я же сказал, что не пью и не буду пить. Здесь, под божьим небом, торжественно клянусь, что за всю свою жизнь больше не выпью ни капли крепкого спиртного!
Он протянул к ней руку, она тоже протянула руку и на мгновение удержала его ладонь в своей.
– Получается, вы совсем не похожи на других мужчин. – В голосе ее звучала радость. – Наверное, поэтому я и не испугалась, когда проснулась и увидела вас.
Эти ее слова доставили ему огромное удовольствие. Но почему он так обрадовался, услышав, что она не испугалась, впервые увидев его в этих безлюдных прериях? Этого он понять не мог, однако на радостях совершенно забыл о собственных заботах. О леди в автомобиле. Он вообще о ней почти уже не вспоминал – так, только на мгновение. Что-то стерло ее из его памяти. Он бежал от нее, и бегство оказалось куда более успешным, чем он мог предположить.
И вот он посреди бесплодной пустыни вдруг дал зарок воздержания от спиртного, а побудила его к тому девушка, которая о подобных зароках и слыхом не слыхивала, не говоря уж о дамских обществах трезвости и женских крестовых походах. Собственное сердце и горькая судьба научили ее, как использовать богом данное влияние.
Они добрались до длинного ровного участка с твердой почвой и, словно сговорившись, пустили лошадей галопом. Беседовать во время этой дикой, захватывающей скачки было невозможно. Молодой человек отметил про себя, что в этой глуши он быстро обретает новый опыт – сначала молитва, потом обет воздержания. Если б кто-то сказал ему, что он отправится на Запад ради обретения этого опыта, он бы смеялся до упаду.
Ближе к утру лошади устали и замедлили бег. Поглядывая на восток, спутники снова разговорились – негромко, словно боясь кого-то разбудить. В этом приближении нового дня было что-то пугающее, особенно после плавания по серебряному морю ночи. Словно возвращение из нереального мира в реальный, но грустный мир. Им обоим было почти жаль, что ночь на исходе. Новый день принесет как трудности, так и радости, как заботы, так и сюрпризы, а ночь была прекрасна, она навсегда останется в их памяти как нечто драгоценное. Им не хотелось возвращаться к реальности после пережитого единения душ.
Вдруг до них донеслись отголоски выстрелов и крики. Они инстинктивно направили своих коней ближе друг к другу, и молодой человек покровительственно положил руку на гриву коня девушки, но не дотронулся до ее руки. Леди его мечты иногда позволяла ему взять свою унизанную кольцами руку, поглядывая на него из-под опущенных ресниц, пока он нежно эту руку пожимал, а когда уставала от него, передоверяла эту честь другому воздыхателю. Но эта обитательница прерий – ему бы и в голову не пришло коснуться ее маленькой, смуглой, крепкой руки. Каким-то образом она с первой минуты – еще до того как подстрелить птицу – завоевала его почтение.
В какой-то миг их путь пересекла рысь, затем к ним кинулась, рыча, карликовая лисица, мех ее стоял дыбом, но меткий выстрел девушки отогнал хищника, и они беспрепятственно въезжали в рассвет первого для девушки настоящего воскресного дня – до того она не знала воскресений.
– Дома сейчас все собираются на воскресную службу, – мрачно заметил молодой человек, наблюдая, как первые солнечные лучи разгоняют в лежавшей перед ними долине туман. – А вы посещаете воскресную службу?
Девушка плотно сжала губы.
– По воскресеньям всегда случаются всякие неприятности, – сказала она, передернув плечами.
Он почувствовал, как в душе его поднимается волна сочувствия, и постарался перевести разговор на другое. Совершенно очевидно, что с выходными днями у нее связаны неприятные воспоминания.
– Вы устали, – заявил он. – Лошади тоже утомились. Послушайте, надо остановиться и передохнуть. При свете дня нам ничего не угрожает. Вот хорошее место, укромное. Можем спрятать лошадей в кустах, и никто нас не заметит.
Она согласилась, они спешились. Молодой человек прорубил ножом проход в густой растительности, они привязали лошадей – вряд ли бы какой-то всадник, если б таковой и случился, их заметил. Девушка улеглась среди зарослей полыни, такой высокой, что спрятаться в ней было легко. Молодой человек тоже расположился на душистой полынной подложке у входа в их естественный шатер. Но сначала он устроил ложе из полыни для девушки, накрыл его старым пальто, и она сразу же уснула. И все же, хотя его собственное полынное лежбище было вполне сносным – даже для того, кто привык к самым комфортабельным пружинным матрасам, которые только можно купить за деньги, – и хотя девушка настаивала на том, чтобы он тоже поспал и что сторожить никакой необходимости нет, сон все не шел.
Он размышлял о происходящем. Какой странный опыт он теперь получает! И имеется ли подобный опыт у любого другого богатого, образованного, светского человека? Сначала потерял дорогу, потом блуждал целый день, потом девушка, бегство, молитва под открытым небом, и эта ночь, и скачка бок о бок в великолепном лунном свете. Все это было похоже на волшебную сказку.
А девушка! Куда она направляется? Что с ней будет? В том мире, из которого он пришел, она сразу же превратится в ничто. Ее жизненный статус был настолько ниже его положения, что даже сам факт их общения несомненно ее опозорит. Да окружающие всплеснут руками от ужаса, узнав, что они путешествовали вдвоем. Как, молодая девушка без сопровождения дамы? Это ужасно! И все же все происходящее было хорошим и правильным, и девушка, несомненно, была глубоко порядочна, потому что как иначе ей до сих пор удавалось избежать морального упадка?
Вот-вот, а почему он в этом так уверен? Он улыбнулся: любой, взглянув в это чистое, невинное лицо не усомнился бы в том, что и в душе она столь же прекрасна. Ну а если это не так, что ж, остается надеяться, что он об этом никогда не узнает. Она казалась совершенно неиспорченной, и он содрогнулся при мысли о том, что этот мир может с ней сделать – мир с его обычаями, которые были ей совершенно чужды: у нее не было ни друзей, ни средств, ни дома. Этот мир не может ей предложить ничего, кроме изнурительного труда и жалкого существования.
Куда она направлялась, чем намеревалась заниматься? Разве он не должен попытаться как-то помочь ей? И разве он не обязан ей помочь, поскольку она спасла ему жизнь? Если бы он не встретился с ней, он бы точно обессилел от голода, пытаясь выбраться из этих необитаемых мест. Да и сейчас призрак голода не отступил, им надо бы поскорее добраться до какого-то жилища, потому что у них остался лишь кусочек кукурузной лепешки и немножечко кофе. И еще только две спички, а птиц, которых можно было бы подстрелить, что-то не видно, как и ручья с рыбой.
Короче говоря, тревоги не давали молодому человеку уснуть, хоть он и утомился изрядно после непривычной физической нагрузки и новых впечатлений.
Девушка, рассказывая о себе, почти ничего не говорила о своих планах. Надо будет ее расспросить. Жаль, что он так мало знает о ее семье. Вот если бы он был намного старше, а она намного младше или если бы он знал какую-нибудь женщину, к которой можно бы отвезти или послать девушку! Ужасно, что этот мерзавец ее преследует! Такие люди – совсем не люди, а дикие звери, их стрелять надо!
Откуда-то издалека – то ли на самом деле, то ли ему показалось – донеслись чьи-то голоса или крики, он вслушался, но все было тихо. Лошади тяжело вздыхали в своем полынном стойле, солнце поднималось все выше, становилось жарко. Наконец пришел сон, тяжелый, беспокойный, но все же сон, желанное забытье. На этот раз обошлось без леди в автомобиле.
Проснулся он, когда солнце стояло уже совсем высоко и било прямо ему в лицо. Он ощутил какое-то чуждое присутствие, ему вроде как послышался как-то странный, низкий, свистящий звук. То ли ему показалось, то ли действительно что-то прошмыгнуло мимо.
Он протер глаза, помахал себе в лицо шляпой, как веером. Да нет, кругом стояла тишина, разве что где-то высоко в небе кричал ястреб и вздыхали кони. Он подошел к ним поближе, убедился, что с лошадьми все в порядке, вернулся на свое место. Интересно, девушка уже проснулась? Стоит ли ее окликнуть? Но как? Он же даже не знает ее имени. А окликать ее «мадам» или «мадмуазель» здесь, посреди дикой природы, показалось ему нелепым.
Может, это она прошла мимо него в поисках воды или хвороста для костра? Он огляделся, но заросли полыни заслоняли все. Он прошел вправо, затем влево от ее укрытия, но не заметил никаких признаков жизни.
Наконец он решил, что уже больше не может молчать.
– Вы уже проснулись? – неловко осведомился он, чувствуя, как слова застревают в горле. Он откашлялся, повторил вопрос, но голос, казалось, не проникал через заросли. Он и правда уловил какое-то легкое движение? Он ее испугал?
По спине пробежали мурашки, и он разозлился на самого себя, что стоит на месте и боится непонятно чего. И все же он чувствовал какую-то опасность. Что это? Он никогда не верил ни в какие предчувствия и предрассудки. Но не мог не подумать, что, наверное, злодей прокрался тихо, пока он спал, и выкрал девушку. Эта мысль заставила его переступить через все внутренние запреты и подойти.
Глава 6. Дикий Запад и Общество христианских усилий
Он смело шагнул за зеленый барьер, сразу увидел, что она все еще спит, и тут же понял, что она не одна. Неподалеку от нее свернулась кольцами гремучая змея со смертоносными клыками и блестящими, словно драгоценные камни, глазами.
Секунду он смотрел на змею, окаменев от ужаса, разум его отказывался работать. И все же он понимал, что надо что-то делать, причем немедленно. Он что-то читал о встречах путешественников со змеями, но никак не мог припомнить, как именно следует в таких случаях поступать. Стрелять? Он не решался. Во-первых, он мог попасть не в змею, а в девушку, да и в любом случае, он только усугубил бы ситуацию. Не мог он и разбудить девушку и как-то вытащить ее оттуда, ибо малейшее ее движение заставило бы змею броситься.
Он поискал глазами какое-нибудь орудие, но поблизости не было ни камня, ни палки. Он неплохо играл в гольф, и будь под рукой что-то вроде клюшки, мог бы легко отбить змее голову, но клюшки не имелось. Оставалась лишь одна возможность – отвлечь внимание змеи на себя, но он едва ли смел двинуться, опасаясь, что змея все же бросится на сладко спавшую жертву, не подозревавшую о новой грозящей ей беде.
И вдруг он сообразил, что надо сделать. Он неслышно отодвинулся назад, сорвал с себя куртку и осторожно приблизился к змее, держа куртку перед собой. На секунду помедлил, просчитывая, как надо бросить куртку, чтобы она попала точно, создав преграду между смертоносными клыками и маленькой смуглой ручкой, а затем смело кинулся вперед, держа куртку за края и отчаянно вопя, чтобы девушка проснулась и бросилась наутек.
В какой-то немыслимо ужасный момент он понял, что девушка вне опасности – в отличие от него. Змея развернулась и уставилась на него злобным взором. Он замер: куртка выпала из ослабевших рук, колени подогнулись, он вряд ли сумел бы убежать, опередить змею – и вдруг все закончилось. Они с девушкой стояли снаружи, перед зарослями полыни, вдалеке таяло эхо пистолетного выстрела, а рука его саднила в том месте, за которое девушка схватила его, оттаскивая от опасности.
