Текст книги "Девушка из Монтаны"
Автор книги: Грейс Ливингстон-Хилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Взглянув в последний раз на тропу, по которой они пришли сюда, девушка вскочила на коня и направила его в долину. Конь ступал по песку осторожно, нащупывая путь, словно переходил вброд реку. Ему все здесь не нравилось, но он терпеливо и неторопливо нес свою ношу. Девушка была легонькой, против нее он ничего не имел, но место было таким жутким, что он время от времени срывался на бег – так ему хотелось поскорее добраться до чего-то более знакомого. Он привык к высокогорным тропам, по ним он ступал твердо, он привык к цокоту копыт по камням, а не к этим приглушенным звукам, не к этому бархатистому песку, на который затрачивается столько сил с таким ничтожным результатом.
Девушка в отчаянии смотрела на песчаную пустошь: песок казался глубоким, он словно бы двигался, перемещался. Время уходило. Предстоящий путь виделся ей бесконечным, песок был позади, песок был впереди. Она двигалась по долине мертвых и отчаянно жаждала выбраться из нее. Ее охватил новый, еще более глубокий страх: луна скоро зайдет, и она останется в этой долине посреди кромешной тьмы. Она решила, что им следует взобраться повыше. Она повернула коня правее, приостановилась, пытаясь вглядеться вперед и оценить новое направление. Конь пошел резвее, явно в надежде на лучшее. И они были вознаграждены: песок стал не таким вязким, время от времени конь чувствовал под копытами твердую породу.
Юная наездница спешилась, отвязала ветошь с копыт. Конь поблагодарил, ткнувшись мордой ей в шею. Наверное, подумал, что миссия окончена и они могут наконец-то вернуться домой.
Путь шел вверх, временами подъем был довольно крутым, но конь пока не чувствовал усталости и шел резво, наездница тоже привыкла к нехоженым тропам. Страх перед преследователем сменился страхом заблудиться, она уже не прислушивалось к тому, что могло происходить сзади, но напряженно вглядывалась вперед. Заросли полыни становились все гуще, впереди виднелись очертания деревьев.
Подъем стал еще круче, и наездница испугалась, что ей не удастся выехать на дорогу, которая – как она знала, хотя сама там не бывала никогда – пролегала где-то в этой стороне. Ей было точно известно, что дорога приведет ее прямо на восток, туда, к большим городам, ей необходимо найти этот путь, пока не поймали. Тот тип очень, очень разозлится, когда увидит, что она сбежала! Ему ничего не стоит пристрелить ее за обман.
Чем больше она об этом думала, тем страшнее ей становилось и тем ужаснее ей казалось каждое возникавшее на пути препятствие. Вдруг на дорогу выскочила рысь, глаза ее сверкнули зеленым огнем – кто это посмел вторгнуться в ее охотничьи угодья? – девушка схватилась за пистолет, но рысь исчезла.
Они уже долго карабкались вверх – девушке показалось, что прошло несколько часов, – когда наконец выехали на открытое место, с которого хорошо просматривалось все вокруг. Теперь, в ясной ночи, она видела очертания горы вдалеке, видела, что спуститься отсюда можно на три стороны. Она не узнавала местность – значит, заблудилась. Где-то здесь должна быть дорога, по которой можно было бы вернуться домой, но все вокруг было ей совершенно незнакомо, никаких привычных ориентиров. Путь, который она выбрала и который казался ей единственно верным, вел через гору, а перебраться через нее было наверняка невозможно – ну или очень-очень трудно.
Совершенно очевидно, ей следовало сменить направление. Но куда, куда теперь? Она совершенно растерялась. В конце концов, какая разница? Любой путь сгодится, лишь бы не привел ее обратно к дому, который больше никогда домом уже не будет. Почему бы тогда не положиться на коня, пусть сам выберет безопасную дорогу. Но что, если он выберет тот самый путь к дому? Лошади так порой поступают. Но, по крайней мере, он вывезет ее отсюда, ведь сама она сделать выбор не в состоянии. Она тронула коня, и он зашагал, осторожно ступая копытами.
Они въехали в подлесок. Лунный свет мелькал среди ветвей, пятнами ложился на стволы, казалось, за каждым деревом их поджидала какая-то страшная фигура. Девушке было так жутко, что временами она закрывала глаза и ехала, крепко вцепившись в луку седла, – лишь бы не видеть эти ужасные очертания душ то ли живых, то ли мертвых. Время от времени перед ними мелькала какая-то реальная тварь, с шуршанием скрывалась в зарослях и следила потом за ними желтыми глазами.
Но лес наконец-то закончился, и луна еще не зашла, когда они выехали к склону горы. Девушка поглядела на луну, поняла, что они все-таки движутся в верном направлении. Это ее несколько успокоило: слава богу, они удаляются от дома, а не возвращаются к нему.
Какая ужасная ночь! На каждом шагу ей рисовались все новые и новые страхи. Однажды ей пришлось пересечь бурную речушку с каменистым дном и скользкими обрывистыми берегами, дважды крутой склон, по которому они поднимались, резко обрывался скалистым ущельем, поросшим темными деревьями, казалось, отталкивавшими лунный свет. Из глубины ущелья доносился шум горного потока. Как-то раз ей послышался звук выстрела, конь тоже навострил уши и рванул вперед.
Ночь подошла к концу, на востоке показалась розовая полоска рассвета. Внизу, в долине, заклубился белым облаком туман, скрыл все, и ей тоже захотелось закутаться в туман, стать невидимой. И как бы ни жаждала она рассвета, с рассветом пришел и новый страх, может, даже худший, чем в ночи: теперь она ясно видела, как опасны пропасти, как яростны горные потоки.
И с новой силой вспыхнул ужас перед преследователем. Он-то не побоится заявиться к ней поутру, потому что с первыми проблесками солнца призраки убитых исчезают, а убийцы бесстрашно возвращаются на место преступления. Он обнаружит, что она скрылась, и бросится в погоню, потому что он не из тех, кто легко сдается: это она видела по его злому лицу.
Становилось все светлее, теперь она видела округу. Местность выглядела пустынной, без малейших признаков того, что здесь кто-либо когда-либо бывал, – но вдруг конь фыркнул и остановился. На камнях перед ними валялась продырявленная пулей мужская шляпа. Девушка огляделась и увидела то, что заставило ее буквально заледенеть от ужаса: впереди, чуть ниже по склону, лежал человек – лицом вниз, как будто свалился с лошади и покатился по камням.
На мгновение она замерла от страха, конь тоже стоял неподвижно, они слились воедино, превратились в статую – девушка и животное, но в следующее мгновение она запаниковала. Жив этот человек или мертв – надо бежать отсюда. Он может прийти в себя и броситься за нею – но что-то в том, как он лежал, подсказывало ей, что этот человек мертв уже какое-то время. Но как, почему? Вряд ли это самоубийца. Кто убил его? Неужели в горных зарослях над ее головой таится что-то ужасное?
Она осторожно послала коня вперед, и на протяжении многих миль, пока лошадь, пыхтя, спускалась по склону, девушка сидела с закрытыми глазами, не решаясь смотреть ни вперед – от страха увидеть что-то еще более ужасное, ни назад – от страха неизвестности.
Наконец склон закончился и они добрались до более-менее ровного участка – широкой низины, поросшей полынью и кустарником.
До того как наткнуться на мертвеца, она чувствовала голод, но теперь есть расхотелось, голод уступил место легкой слабости. Однако она не осмеливалась остановиться и перекусить. Открытое пространство, где ее было видно издалека, следовало преодолеть как можно быстрее.
Конь же твердо решил, что ему пора позавтракать. В горах он пару раз попил воды, но времени на еду у него не было. Он проголодался, а пустошь не предлагала ничего такого, что могло бы сгодиться на завтрак. Он дернулся и остановился, оглядываясь на хозяйку. Она очнулась от ступора, в который вверг ее страх, и поняла, что ей следует считаться с его потребностями – если уж не с ее собственными.
Придется пожертвовать своими припасами: со временем они доберутся до места, где он сможет пастись, но сейчас другого выхода не было.
Лучшее, что она может предложить коню – кукуруза. Ее-то у нее имелось больше, чем чего-либо остального. Она насыпала скромную порцию зерен на кусок бумаги, конь, причмокивая от удовольствия, тщательно все подобрал – девушка следила за тем, чтобы животное своим дыханием не сдувало драгоценные зерна. Он недовольно потыкался носом в опустевшую бумажку, и она подсыпала еще, а сама, жуя холодные бобы, озабоченно оглядела горизонт. Перед ней простиралась покрытая полынью равнина, вдалеке виднелись поросшие деревьями горы. Надо бы подняться повыше, может, там окажется какой-нибудь уступ с травой, где они найдут прибежище.
Отдых был совсем недолгим, она быстро упаковала свои припасы и, засунув в карманы кусок черствого кукурузного хлеба и немного бобов, вскочила на коня.
Становилось жарко, путь был неблизким. Они снова начали подниматься наверх по каменистой, заросшей кактусами почве. Девушкой овладела тоска и отчаяние. Бегство от преследователя казалось бесконечным: он не отступит, пока не получит свое.
Солнце стояло уже совсем высоко, когда она заметила еще одно живое существо. Поначалу она не была уверена, что это человек – было слишком далеко, однако существо это неумолимо приближалось, хотя пока что их разделяли мили долины. Движущаяся фигура виднелась на фоне неба на высокой террасе на другой стороне долины, в то время как она подгоняла своего усталого коня на другую сторону, в надежде найти покрытый травой участок и место для отдыха.
Точка становилась все ближе. У нее перехватило дыхание: кто это? Дикий зверь? Нет, похоже, всадник на лошади. Через мгновение показалось облако дыма, как если бы кто-то разрядил ружье, и до нее донеслось эхо выстрела. Да, это человек, но он еще далеко. Что ей делать? Повернуть и ускакать, пока ее не заметили? Но в какую сторону? Назад? Нет, тысячу раз нет! Неужели ее враг, тот, от которого она бежала, уже здесь? И пусть всадник едет не с той стороны, но от этого не легче. Опыт научил ее, что лучше держаться подальше от всех мужчин. Полагаться нельзя ни на кого, даже на отцов и братьев, от мужчин одна беда.
Она не может вернуться назад, туда, где нашла мертвеца. Назад вообще нельзя. И вперед есть только один путь – кругом сплошные препятствия. Она припала к седлу и послала терпеливого коня вскачь. Может, ей удастся добраться до террасы, пока незнакомец ее не заметил.
Но путь к вершине оказался длиннее и круче, чем она предполагала, а конь уже очень устал. Порой он останавливался, поворачивал к ней голову и фыркал, словно спрашивая, сколько еще будет продолжаться эта странная гонка. А тот человек, судя по всему, припустил быстрее. В этом месте долина сужалась, теперь она ясно видела, что это мужчина и что лошадь под ним резва. В какой-то момент ей показалось, что он машет ей рукой, но она отвернулась – они были уже почти у вершины. Она спешилась и стала карабкаться вверх, ведя за собой усталого коня. Она задыхалась, чувствовала на щеке горячее дыхание коня.
Наконец! Они на вершине! Еще десяток футов – и они окажутся на уровне, где можно будет укрыться. Она оглянулась. Человек был еще на другой стороне долины, как раз напротив, он скакал, чтобы скорее добраться до нее. О ужас! Он размахивал руками и что-то кричал. Она четко слышала его крики! Ее охватил чудовищный страх. Наверняка этот человек как-то связан с тем, от кого она бежала. Наверняка это кто-то, кого он послал захватить ее.
Она вцепилась в поводья и отчаянно, в последней попытке послала коня вперед и здесь, на самой высокой точке, отчетливо услышала далекое «Эй! Эй!» и еще что-то, вроде «помогать», но она не разобрала. Он пытается ее провести? Притвориться, что хочет помочь?
Она взлетела в седло, пришпорила коня и, когда животное помчалось вскачь, в отчаянии оглянулась. Человек скакал за ней на огромной скорости, он уже пересекал долину! Путь ему преграждал ручей, но это вряд ли могло служить для него препятствием: всем своим видом он излучал решимость. Его крики следовали за ней, он словно пытался захватить ее своим голосом. Теперь преследователей стало трое: ее враг, мертвец там, на горе, и этот голос.
Глава 3. Погоня
Она неслась во весь опор по прерии, а голос следовал за ней. Казалось, этот голос уже давно звучит у нее в голове, и даже когда она ускакала так далеко, что не могла на самом деле его слышать, ей все равно слышался слабый отзвук этого «Эй!» – словно крик какой-то странной птицы, разрывавший тишину мира.
На террасе паслись коровы и овцы, и конь с радостью бы остался здесь подкормиться, но девушка не позволила, и конь как будто понял, что их преследует опасность.
Через несколько часов она решилась остановиться на такой необходимый им отдых. От страха и усталости в голове у нее все перемешалось. Она больше не могла оставаться в седле, а то уснула бы прямо на скаку. Полуденное солнце скоро скроется за горами. Где и когда осмелится она отдохнуть? Не ночью же, потому что это означало бы верную гибель: кругом полно всякого зверья.
Заросли кустарника предлагали хоть и жалкое, но все же убежище. Конь, словно прочитав ее мысли, остановился и оглянулся на нее. Она внимательно оглядела окрестности. Кругом паслись стада. Коровы поглядывали на проносившуюся мимо всадницу, но затем возвращались к своему занятию. Они заслонят ее от любого преследователя: один конь, затесавшийся среди другого домашнего скота, будет не так бросаться в глаза. А кустарник растет недалеко от склона, по которому ей будет легче убежать при приближении опасности.
Конь уже припал к мягкой траве – животное умирало от голода. Девушка достала немного бобов из своего мешка и механически сжевала их: есть ей совсем не хотелось, да и глотать было трудно – в горле пересохло. Глаза у нее слипались, она сдалась: подложила под голову пальто, закрепила уздечку коня у себя на поясе и легла.
Солнце скрылось за горами, конь наконец насытился, девушка спала. Конь тоже подремывал, где-то вдалеке блеяли овцы, мычали коровы, запели ночные птицы – девушка спала. Поднялась круглая луна, свет ее лился сквозь ветки, девушка пошевелилась – ей снилась погоня, но не проснулась. Вдруг ночную тишину разорвал человеческий голос, он звал: «Эй! Эй!», конь стряхнул дремоту, нервно переступил, дергая закрепленную на девушкином ремне уздечку, но она не просыпалась. Конь прислушался и решил, что услышанный им крик даже приятен, он издал тихое ржание, потом заржал еще раз – девушка спала.
Первые лучи восходящего солнца разорвали предрассветную тьму, скользнули под ветви, под которыми укрывалась девушка, упали на лицо. Она резко очнулась. И перед тем как открыть глаза, осознала все, что могло произойти, пока она отдыхала. Глаза ее открылись – не то чтобы она этого хотела, просто словно сработала какая-то пружинка.
Она вся сжалась в предвкушении нового дня и от воспоминаний о дне прошедшем. И увидела перед собой то, от чего кровь застыла у нее в жилах. Она не могла шевельнуться и даже дышать – на мгновение все мысли ее парализовало. Всего в нескольких футах от нее стоял человек! И его конь стоял недалеко от ее коня. Чтобы увидеть это, ей не пришлось даже головы повернуть – да она бы и не посмела, она ясно слышала сопение двух коней, слышала, как две лошади переступают копытами. Чувства ее были до такой степени обострены, что она, не шевельнув ни одной мышцей, могла представить себе всю эту картину. Она прекрасно сознавала, где у нее спрятан пистолет, понимала, какое движение ей надо совершить, чтобы достать его, однако не двигалась.
Наконец она успокоилась и смогла разглядеть оказавшегося перед ней человека. Он стоял вполоборота, и она видела только одну щеку и часть брови. Широкоплечий, хорошо сложенный, сильный с виду. Она понимала, что ему ничего не стоит ее одолеть. Одна надежда, что ей удастся застичь его врасплох, и все же она не сдвинулась ни на миллиметр.
На нем была коричневая фланелевая рубашка с расстегнутым воротом, коричневый кожаный ремень и сапоги – весь его наряд был выдержан в коричневых тонах и казался новым, хотя он явно не снимал его уже несколько дней. Мягкое фетровое сомбреро было сдвинуто назад, и рассветное солнце золотило его коротко остриженные каштановые кудри. Он стоял и смотрел, как поднималось солнце, и солнечные лучи, отразившись от заткнутых за ремень пистолетов, ударили ей в глаза. И вдруг человек резко повернулся и глянул на нее.
Девушка мгновенно вскочила, рука ее метнулась к пистолету, испуганный взгляд встретился со спокойным, уверенным взглядом обращенных к ней голубых глаз. Она прижалась к дереву, инстинктивно измеряя расстояние между собой и ее конем – можно ли рассчитывать на спасение?
– Доброе утро, – вежливо поздоровался человек. – Надеюсь, я вас не разбудил.
Девушка молча разглядывала его. Таких, как он, она еще не встречала: он ничем не походил ни на того, от которого она бежала, ни на остальных знакомых ей мужчин, и все же он мог быть во сто раз хуже. Она знала, что мир полон зла.
– Понимаете ли, – продолжал этот человек, во взгляде его показалась улыбка: он словно бы извинялся, – вчера мне пришлось так долго за вами гнаться, что когда я наконец нашел вас, то предпочел не упускать из виду.
Он явно надеялся, что и она улыбнется в ответ, но глаза девушки расширились и потемнели от страха. Это был тот самый тип, которого она видела накануне, и голос был голосом, что ее окликал, – это он за ней гнался. Наверняка это враг, его подослал тот, от которого она убегала. Дрожащей рукой она стиснула пистолет – что же делать, что говорить?
Молодого человека удивили манеры прерий. Неужели все эти девы Запада столь немногословны?
– Почему вы ехали за мной? За кого вы меня приняли? – наконец промолвила она, еле дыша от страха.
– Ну, прежде всего я подумал, что вы – мужчина, – ответил он. – По крайней мере, человеческое существо, а не какой-то дикий зверь. Я на протяжении шести часов не видел никого, кроме зверей, да и тех немного, поэтому-то и поскакал за вами.
Девушка ничего не ответила: его слова ее не убедили. Ну разве такое сойдет за ответ? Этот тип просто насмехается.
– А какое вы имели право преследовать меня? – требовательно вопросила она.
– Что ж, если вы так ставите вопрос, то у меня действительно вряд ли было на то какое-либо право, разве только, что и вы, и я – оба божьи создания.
Он сложил руки на широкой груди, заткнутые за поясной ремень пистолеты сверкали, словно дивные украшения. Он разглядывал свою собеседницу с философским видом, словно она была каким-то прежде неизвестным для него существом – спокойно, отстраненно, но не без интереса. Этот его взгляд почему-то ужасно разозлил девушку.
– Что вам нужно? – Она никогда раньше не слыхала подобных рассуждений о правах божьих созданий. Да и не до рассуждений ей было, настолько она испугалась.
– Конечно, если подумать, то вряд ли это может служить оправданием, – и он пожал широкими плечами. – Я просто заблудился, хотел осведомиться, где нахожусь и куда дальше двигаться. Не предполагал, что это превратится в такую серьезную проблему.
Девушка растерялась. Она никогда не видела таких вот мужчин, нисколько не похожих ни на ее необузданного и невоспитанного брата, ни на его приятелей.
– Это Монтана, – сказала девушка, – или была Монтаной там, откуда я еду, – добавила она задумчиво.
– Неужели? Я тоже отправился в путь из Монтаны, но эти места вполне могли бы быть пустыней Сахара – я преодолел уже довольно большое расстояние и не встретил никаких признаков жилья.
– Никогда не слыхала о таком месте, – серьезно ответила девушка. – Это в Канаде?
– Полагаю, что нет, насколько мне известно. – Молодой человек почему-то помрачнел. – Когда я учился в школе, Сахара располагалась где-то в Африке.
– А я никогда нигде не училась, – грустно произнесла девушка и с неожиданной решительностью добавила: – Но теперь я пойду в школу!
– Отлично! – объявил молодой человек. – И я с вами. В путь! Поскольку я ничего не ел целый день, полагаю, мы найдем возле школы место, где можно раздобыть еду. Вы знаете дорогу?
– Нет, – сказала девушка, разглядывая его: она начала подозревать, что над нею смеются. – Но могу дать вам немного еды.
– Благодарю вас! – воскликнул молодой человек. – Поверьте, сгодится все, от сухарей до мороженого с бисквитом.
– Ничего такого у меня нет, – сказала девушка, – но еще бобы остались, а если вы разведете костер, то я сварю кофе.
– Договорились! Лучшее предложение, которое я слышал за последние сорок восемь часов!
Он отправился на поиски хвороста, она хмуро смотрела ему вслед. Что ж, он казался достаточно безопасным, и она занялась завтраком. Страхи ее немного улеглись. По крайне мере, непохоже, чтобы он намеревался сразу же причинить ей какой-то вред. Конечно, теперь, когда он повернулся спиной, она могла бы попытаться снова от него убежать, но он снова бы пустился следом, так что шансы у нее невелики. Кроме того, он был голоден, а она не могла оставить его без еды.
– Мы не можем сварить кофе без воды, – объявила она, когда он вернулся с охапкой хвороста.
Он присвистнул.
– Не будете ли вы так любезны сообщить, где можно набрать воды? – осведомился он.
Она глянула ему в лицо, увидела темные тени под глазами и неожиданно для себя прониклась сочувствием.
– Вам лучше сначала поесть, а потом поищем воду. Наверняка в долине найдем. И тогда приготовим мясо.
Она забрала у него хворост и деловито развела огонь. Он наблюдал за ней, дивясь тому, с какой грацией она двигалась. Кто же она такая и как попала сюда, в это пустынное место? Лицо у нее было не просто красивым – оно было интересным. Любопытно было бы узнать ее получше – если б он только не устал до чертиков от всех людей, в особенности женщин. Вспомнив о своем, он тяжело вздохнул.
Девушка услышала этот вздох и, мгновенно, словно дикое животное, повернувшись, увидела на его лице печаль. Эта печаль почти успокоила ее страхи и настороженность. Их взгляды встретились, и она едва не улыбнулась. Похоже, она встретила собрата по несчастью. Но тут же снова напустила на себя строгий вид.
Он почувствовал разочарование. Девушка опять принялась хлопотать у костра, а он спросил:
– Почему вы так на меня посмотрели? Вы хотите, чтобы я вам чем-то помог? Я знаю, толку от меня немного, но, если вы скажете, что делать, сделаю.
Девушку, казалось, немало удивили его слова, и она мрачно ответила:
– Больше ничего не надо делать. Еда готова.
Она дала ему жестяную миску с куском мяса и остатками кукурузного хлеба, поставила рядом с ним котелок с бобами, сама же и не притронулась к еде.
Он с жадностью проглотил пару кусков, а потом искоса глянул на нее:
– И все-таки, почему вы так на меня посмотрели? Почему вообще так смотрите? Да, я голоден, но я не волк и не собираюсь вас съесть.
Девушка нахмурилась еще сильнее. Молодой человек, как бы ни был голоден, продолжал смотреть на нее в упор. А ее, казалось, заинтересовала стая птиц в небе. Она положила руки на ремень. Птицы снижались, теперь они кружили почти у них над головами.
Вдруг рука девушки совершила молниеносное движение вверх, что-то блеснуло на солнце. Раздался громкий хлопок, и одна из птиц замертво упала к его ногам. Это был тетерев. А девушка повернулась и направилась к нему с таким надменным видом, каким не могла похвастаться ни одна светская красавица.
– Вы надо мной потешаетесь, – спокойно произнесла она.
Все это произошло так быстро, что он не успел ничего сообразить. Он совершенно растерялся, а когда до него дошло, что она сделала и в чем именно она его упрекает, его симпатичное загорелое лицо покраснело. Он поставил миску, положил на ее край кусок хлеба и встал.
– Прошу прощения, – сказал он. – Такое больше не повторится. И я бы никогда в жизни не смог вот так подстрелить птицу, – и он коснулся носком коричневого кожаного сапога лежавшей на земле тушки, как если бы хотел увериться, что это действительно птица.
Девушка сидела на земле и спокойно, молча ела мясо. Почему-то молодой человек почувствовал неловкость. Он снова сел, взял миску и продолжил завтрак. Однако, похоже, аппетит у него пропал.
– Всю прошлую неделю я учился стрелять, – торжественно начал он, – но единственное, что мне удалось подстрелить – стенку амбара. Мне интересно, вот если б я попытался выстрелить в этих птиц и промахнулся, разве вы бы не посмеялись бы надо мной – пусть и про себя?
Девушка чуть ли не минуту молча смотрела на него и наконец медленно произнесла:
– А что, я перед этим сказала что-то смешное?
– Боюсь, что да, но я был бы полным идиотом, если б посмел потешаться над вами. Девушка, которая так стреляет, имеет полное право располагать пустыню Сахара где угодно, хоть в Канаде, и Канаде следует гордиться такой честью.
Она взглянула ему прямо в лицо, увидела, что говорит он вполне серьезно, и рассмеялась. Молодой человек снова был поражен: она поняла его, и ей самой стало смешно. Похоже, она весьма сообразительна, эта леди пустыни.
– Что ж, если я сказала что-то ужасное, – произнесла она уже совсем другим тоном, – тогда вы можете смеяться.
Они поглядели друг на друга с пониманием и вернулись к трапезе. Вдруг он сказал:
– Я ем еду, которую вы припасли для себя, и даже еще не сказал вам «спасибо» и не осведомился, хватит ли вам теперь провизии на путешествие. Куда вы направляетесь?
Девушка ответила не сразу, а когда заговорила, то слова ее звучали так, будто она лишь только что поняла, куда держит путь.
– Я направляюсь в школу, – медленно произнесла она, – чтобы узнать, где искать пустыню Сахара.
Он глянул на нее с уважением, вполне искренним, но промолчал. Да, девушка явно не робкого десятка, и все же как она сюда попала, в эти дикие места? Откуда она, почему путешествует в одиночку? Он слыхал, что женщины Запада пользуются невероятной свободой, но все же в этой огромной пустынной местности вряд ли можно встретить множество подобных девушек – уж об этом он мог судить по собственному опыту. Он молча разглядывал ее.
Красивые ровные брови, пытливый взгляд. Твердо очерченный, хотя и не без изящества, рот. Простое ситцевое платье, лишенное всякого намека на моду и прочую суету, служащее простой цели: быть одеждой. Однако по тому, как легко и непринужденно она двигалась, можно было догадаться, что она хорошо сложена. Также он пришел к выводу, что глаза у нее определенно хороши.
Вдруг она вскочила на ноги и принялась внимательно куда-то всматриваться. Он проследил за ее взглядом и увидел несколько темных фигур, двигавшихся на фоне неба.
– Стадо антилоп, – пояснила она с облегчением. – Однако нам пора в дорогу.
Она упаковала все свои вещи с такой скоростью, что он даже и не попытался ей помочь, и без единого слова вскочила на коня.
Около часа он скакал за ней по пересеченной местности, она время от времени беспокойно оглядывалась, при этом не на него: казалось, ей было достаточно знать, что он следует за нею.
Молодой человек был одновременно изумлен – и польщен. Большинство известных ему женщин просто ехали бы рядом, пытаясь вовлечь его в беседу. А эта девушка мчалась вперед так стремительно, будто от этого зависела ее жизнь. Ей, похоже, не о чем было с ним разговаривать, она не горела желанием ни поведать ему о себе, ни услышать его историю.
Что ж, это вполне его устраивало. Он отправился сюда, в эту глушь, чтобы подумать и постараться забыть. Здешние места предлагали для этого большие возможности. Вчера, когда он ускакал подальше от своей охотничьей компании, ему на какой-то миг подумалось, что, наверное, стоило бы вернуться в город, к вкусному завтраку и всем поджидавшим его неприятностям, а не скитаться в одиночку по бездорожью. Но теперь он не один, и, вполне возможно, они в конце концов куда-нибудь доберутся. Так что он больше не нервничал.
Тоненькая, изящная фигурка девушки, казалось, составляла с конем единое целое. Он попытался было вообразить, что впереди скачет та, другая женщина, но у него ничего не получилось. Прежде всего, это было маловероятно, а склад ума у молодого человека был весьма практический. Ну разве представимо, чтобы надменная красавица неслась во весь опор по прерии? Будь она здесь, то с царственным и равнодушным видом спокойно ехала бы перед ним – такое у нее теперь было настроение, а он бы отчаянно хотел, чтобы она ехала рядом… Но какой смысл фантазировать? Он же потому и ускакал, чтобы забыть.
Над ним раскинулось невероятно яркое и просторное небо. Почему дома он никогда не замечал эту широту небес? А вот еще одна птичья стая. Что, если он тоже попытается подстрелить птицу? Глупости. Вот уж в птицу он точно не попадет. А кстати, почему девушка вообще стреляла в тетерева? Только ли для еды? Она просто молча подобрала его вместе со всеми другими своими пожитками и привязала к луке седла. Он понятия не имел, съедобна ли птица или нет, может, эта птица призвана служить свидетельством ее необыкновенных способностей.
А вообще, кто она такая? Может, беглая преступница? Вчера она удирала от него, пока усталость ее не свалила. Испугалась, заметив вдали стадо антилоп. Что, если пребывание в ее обществе совсем не безопасно? И все же ему так интересно, что он готов рискнуть.
Конечно, он мог бы сдержать бег своего коня, дать ей ускакать вперед, скрыться из виду. Он уже наездился по этим необитаемым местам, наверняка где-нибудь да встретит какое-нибудь жилье – теперь, когда он подкрепился, наверное, будет разумнее расстаться с этой странной особой. Раздумывая, он инстинктивно попридержал коня, и скакавшая впереди девушка скрылась за зарослями полыни. Она исчезла, и он на мгновение приостановился. Огляделся кругом, и его накрыло одиночество. Так что он обрадовался, когда увидел, что девушка повернула назад и скачет к нему с дружелюбной улыбкой.
– В чем дело? – крикнула она – Давайте, вперед! Там, в долине, есть вода.
Он услышал журчанье воды, и жизнь вдруг показалась прекрасной – безо всякой причины, просто потому, что утро ясное, небо широкое, а в долине вода. Он пришпорил коня и ехал теперь рядом с ней: ручей сверкал на ярком солнце.
Он почувствовал, что пора объясниться.
– Вы, похоже, от кого-то убегаете. Я подумал, что вы хотите от меня избавиться, вот я и решил дать вам шанс…
Она удивилась.
– Да, убегаю. Но не от вас.
– Можно ли осведомиться, от кого? Если уж мы путешествуем сообща, было бы уместно знать, от кого именно.
Она впилась в него взглядом.
– А вы кто? И откуда?
Глава 4. Пара беглецов
– В общем-то, никто, – ответил он. – И с уверенностью сказать, где живу, тоже не могу. До сих пор жил в Пенсильвании, но сейчас я ведь не там, не так ли? Вчера, по крайней мере пока не встретил вас, я вообще не понимал, где нахожусь, и подозреваю, что я тоже бегу, спасаюсь. Да, вот именно, я убегаю от женщины.
