Текст книги "Флинн в пролете"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5

– Вы, часом, не преподобный Сэнди Фреймен?

Несмотря на ветер, Флинн потел, стоя на крыльце маленького, выкрашенного белой краской домика, построенного у самой церкви.

– Да, – ответил мужчина по другую сторону сетчатой двери. С налитыми кровью глазами.

– Моя фамилия Флинн. Прислан сюда, чтобы спросить у вас, что тут произошло.

Мужчина распахнул сетчатую дверь:

– Я рад любому человеческому существу.

Флинн последовал за ним в скромно обставленную, без ковра на полу, гостиную. Опущенные жалюзи дребезжали о рамы.

Флинн решил, что преподобному Сэнди Фреймену под сорок. Порванная футболка, новые джинсы, босые ноги. Глаза и волосы черные, как туфли посла.

– Скажите мне, Сэнди – это уменьшительное от Александр?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Вы хотите сказать, что вас при рождении назвали Сэнди?

– Да.

– У ваших родителей, должно быть, были проблемы со зрением. Волосы у вас далеко не песочного цвета.[6]6
  Sandу (сэнди) – песочный, светло-русый (англ.).


[Закрыть]

Глаза Флинна еще не привыкли к полумраку комнаты, но он вроде бы заметил, как священник голыми пальцами ноги задвинул стакан за кресло.

Фреймен сел.

– Присядьте, мистер как вас там.

– Флинн, – повторил Флинн.

– Жить в заброшенном городе – это еще одно испытание нашей веры. Восславим Господа. И те испытания, что посылает Он нам.

Флинн опустился на диван.

– Наверное, в этом вы правы.

Жители покинули Аду, штат Техас.

Из Остина Флинн выехал на взятом напрокат «Плимуте». В тридцати милях от Хьюстона обратил внимание на желтый «Фиат» с откидным верхом, который двигался следом за ним с той же скоростью, не приближаясь и не отставая. Проехав еще двадцать миль, «Фиат» свернул на проселочную дорогу к какому-то ранчо. В зеркале заднего обзора Флинн наблюдал за поднятым «Фиатом» шлейфом пыли. Потом ничего запоминающегося в зеркале Флинн не увидел.

Следы запустения Флинн обнаружил за многие мили до Ады. Тракторы застыли на полях. Сараи стояли с дверьми нараспашку. В загонах, с вздувшимися животами, лежали трупы коров и бычков.

На главной (и единственной) улице Ады Флинн не увидел ни души. Магазин скобяных товаров с разбитым стеклом, бакалейная лавка с закрытыми ставнями, пекарня с замком на двери.

Пожалуй, и в лучшие времена в Аде царила скука.

– Господь не покинул меня, – возвестил преподобный Фреймен. – Это я знаю.

– Правда, оставил вас плакать посреди пустыни.

– Господь пребывает в каждом человеке. В каждом из нас.

Флинн почесал затылок:

– Тогда большая часть Господа покинула город.

И хотя в комнате они сидели вдвоем, преподобный Фреймен вскинул подбородок и заговорил, словно на проповеди:

– Как бы посланец Господа ни возвышал людей в Его глазах, он не должен возвышать их в глазах себе подобных. Ибо господин наш – Бог, и Он не любит гордости и тщеславия. И не должен посланец Господа, как бы он ни любил людей, возвышать их в своих глазах. Ибо господин наш – его Бог, и даже самому великому из созданий Божьих, человеку, не дозволено мешать видению мира нашего Его посланцем.

Особенно сильный порыв ветра тряхнул жалюзи.

– Преподобный Фреймен, вас не затруднит рассказать мне, что произошло с жителями этого города…

– Сатана пришел к ним ночью, к каждому мужчине, женщине, ребенку, и нашептал им на ухо, будто, несмотря на неоспоримые доказательства того, что мы все и всё, окружающее нас, – создание Господа, они – его дети, дети Сатаны, и он наполнил их разум безумием, и он украл их души.

– Их забрал дьявол?

– Как сказал Господь…

Преподобный Фреймен по-прежнему сидел с вскинутым кверху подбородком, но на глаза его навернулись слезы. Он шумно сглотнул слюну.

– Я уверен, что вы правы, – покивал Флинн. – Образно говоря. Конечно же, их забрал дьявол. И вашу жену… вы позволите спросить о ней?

– Нет, нет. – В глазах священника мелькнула тревога. – Она просто поехала в Биксби. Ей приходится ездить в Биксби за продуктами.

– Понятно. – Флинн попытался устроиться поудобнее на неудобном диване. – Я уверен, что жители этого города хорошо знали друг друга, их многое связывало.

– Конечно.

– Да, я знаю, иначе и быть не могло, – вздохнул Флинн. – Они вместе росли, кого-то ненавидели, кого-то любили, на ком-то женились, рожали детей, знали грехи ближнего, добродетели.

– Как, вы сказали, ваша фамилия?

– Флинн.

– Вы нездешний.

– Нет. Я нездешний. Я даже не из Техаса.

– Вам нравится эта часть мира?

– Ее много, – признал Флинн.

– Вы христианин?

– Ну, я над этим работаю. Вопрос этот сложный, сгоряча на него не ответишь.

– Вы помолитесь со мной?

Налитые кровью глаза священника сфокусировались на Флинне.

– А что я, по-вашему, делаю?

– На колени, мистер Флинн. Возьмемся за руки и возвысим наши голоса во славу Господа нашего.

– Я помолюсь сам, в свое время.

– Вы говорите мне, что не помолитесь со мной?

– Я при исполнении. Я приехал сюда, чтобы узнать, почему люди покинули этот город между субботой и четвергом. Давайте поговорим об этом.

– Неисповедимы пути Господни.

– Преподобный Фреймен, если бы меня интересовала неисповедимость путей Господних, я бы остался дома, в кругу семьи. – Твидовые брюки Флинна от жары прилипли к ногам. – Когда в четверг вы звонили в ФБР, вы же не просили их помолиться с вами и восславить Господа нашего. Я буду вам очень признателен, если вы повторите мне все то, что сказали им, и как можно подробнее.

– Так вы не из ФБР?

– ФБР написало рапорт по этому инциденту и послало нам.

– Тогда зачем я должен повторять все сначала?

– Как? – удивился Флинн. – Неужели вам никогда в жизни не приходилось повторяться? Или в ваших молитвах всякий раз звучат разные слова? – Флинн наклонился вперед. – Будем исходить из того, преподобный Фреймен, что ФБР в своем рапорте могло что-то упустить. Опять же, они обожают пользоваться своими кодами, изобретают все новые, а мы не всегда поспеваем за ними. Я уверен, Господь их поймет, но нам, простым смертным, приходится смотреть на ихнюю галиматью разинув рот и гадать, что бы все это значило.

– Как я погляжу, вы многое знаете, Флинн.

– Даже в эту самую минуту, – Флинн воздел к потолку правую руку, – я стремлюсь к приобретению новых знаний. Итак, три месяца тому назад вы позвонили в остинское отделение ФБР. Позвонили?

– Да.

– Раньше вы когда-нибудь звонили в ФБР?

– Нет.

– А в полицию вам звонить приходилось?

– Да. Конечно.

– Когда?

– С год тому назад. Полтора года.

Флинн ждал продолжения.

– Однажды я возвращался домой в поздний час. С Молитвенного дня в Остине. На шоссе наткнулся на дюжину подростков. В легковушках, пикапах. Я остановился. Понял, что они устраивают пьяные гонки, или как там это у них называется. Я попросил их прекратить это безобразие. Они меня проигнорировали. Даже когда я сказал им, кто я. Произошло это неподалеку от Биксби. Подростков из Ады я среди них не заметил. Они пили пиво, но я увидел и бутылку виски. Я заехал в первое же ранчо и позвонил в полицию. Полицию Биксби. Я боялся, что кто-то может разбиться или угодить под колеса.

– Значит, вы не из тех, кто звонит в полицию, увидев тень на дороге.

– Нет, не из тех, – признал мужчина. – Есть высший суд…

– То есть по мелочам вы звонить бы в ФБР не стали?

– Моя жена и я не один раз обсудили, должен ли я что-то делать и что именно. Прежде чем я позвонил в Остин, мы помолились.

– А теперь, преподобный Фреймен, почему вы позвонили в ФБР?

– Шериф тоже уехал. Во вторник. Мы видели, как он уезжал.

– Вы думали, что совершено преступление?

– Преступление?

– Обычно люди звонят в полицию или в ФБР, если им кажется, что совершено преступление.

– Насчет преступления ничего не знаю. Но произошло что-то загадочное. Все жители города снялись с места и уехали. Мы хотели, чтобы кто-то нашел объяснение этой загадке.

– Кто-нибудь искал?

– Агент. Агент ФБР приехал в Аду. Милый молодой человек. По фамилии Силверс. Агент Силверс. Я ему все рассказал.

– И что вы услышали от него?

– Он со мной согласился.

– Насчет чего?

– Согласился, что это дело рук Сатаны.

– Сатаны, значит?

– Перед его отъездом мы взялись за руки и помолились Господу нашему.

– Святой боже.

– С тех пор я много часов провожу над Библией, изучаю каждый пример внезапных миграций, приведенный в Старом завете.

– И что вы выяснили?

Священник покачал головой:

– Не нашел ни одной параллели. Здесь не было ни голода, ни болезней… Я уверен, в Библии можно найти все. Я даже написал декану в мой колледж в Алабаме.

– Что он ответил?

– Ответного письма я еще не получил. Но он прислал мне экземпляр своей новой книги «Иисус, я иду». Я ему за это очень признателен. Я прочитал книгу от корки до корки, надеясь найти упоминание внезапных миграций, но не нашел.

– Книга пришла с выписанным счетом?

– Нет! Господи, да нет же! Я увидел на обложке цену книги и перевел ему соответствующую сумму плюс почтовые расходы.

– Действительно, неисповедимы пути Господни, – вздохнул Флинн. – Ваш Человек изгнал менял из храма, но пока никто ничего не может поделать с теми, кто посылает по почте лежалый товар. Этот набожный господин из ФБР, агент Силверс, дал знать о себе?

– Да, позвонил один раз.

– Зачем?

– Чтобы сказать, что убили Аллигатора Симмонса.

– Кто такой Аллигатор Симмонс?

– Местный парень. Агент Силверс сказал, что его застрелили в баре в Форт-Уорте.

– Он хотел ограбить бар?

– Нет, нет. Ни в коем разе. По словам агента Силверса, он сказал: «Я из Ады и могу отлупить любого из Форт-Уорта».

– И за это его застрелили?

– Вы же не из Техаса, мистер Флинн. Он повторил эту фразу несколько раз.

– И кто-то его застрелил.

– В Техасе это называется «нарываться на пулю». В Форт-Уорте особенно. Так может говорить только самоубийца.

– Ну и ну. Похоже, в Форт-Уорте главное не сказать лишнего.

– У Аллигатора был револьвер.

– Зачем ему понадобился револьвер?

– Чтобы сказать такое в баре Форт-Уорта, надо иметь при себе револьвер.

– У меня такое ощущение, что у техасцев сильно развиты суицидальные мотивы. Скажите мне, и сколько лет успел прожить этот Аллигатор?

– Пятьдесят. Может, даже пятьдесят два.

– Пятьдесят два! Он принял на грудь, потом поднялся на задние лапы и три минуты храбро выкрикивал свою коронную фразу, после чего его кто-то пристрелил?

Налитые кровью глаза священника чуть не вылезли из орбит, но он не сказал ни слова.

– Сообщил вам агент Силверс что-то еще? – полюбопытствовал Флинн.

– Нет, – ответил священник. – Приехали двое других мужчин и забрали городской архив из управления шерифа. Они в основном молчали.

– Их вы тоже поставили на колени?

– Простите?

– Неважно. Вой ветра так раздражает. А теперь вас не затруднит повторить все то, что вы уже рассказали агенту…

– Нет проблем.

– Уф! И еще эта жара.

Флинн попытался отлепить твид от ноги.

– В субботу, месяца три тому назад, я поехал к Билли Пету, чтобы сказать, что Господь смилостивился над нами и теперь я готов нанять его людей, чтобы подновить церковь. Фундамент треснул…

– Если вы начнете с самого начала, то до конца мы доберемся быстрее, – оборвал его Флинн.

– С начала?

– Вы и ваша жена проснулись… в котором часу?

– Мы встали в половине седьмого.

– Вы съели гренок, запили его кофе…

– Мы прошли в гостиную, опустились на колени. Я прочитал главу Святого Писания. Она прочитала главу. Я прочитал главу.

– На коленях?

– Естественно. Потом мы взялись за руки и пропели псалом. Вместе вознесли молитву Господу. – Священник покраснел. – Потом поцеловались и пожелали друг другу доброго утра. Это христианский дом, мистер Флинн.

– Потом вы позавтракали.

– Моя жена пошла за яйцами, а я прибрался в спальне и ванной.

– Что значит пошла за яйцами? Пошла в магазин?

– Пошла в курятник. Мы держим кур. Мы стараемся экономить на чем только можно. Община бедная, мистер Флинн. Моя жена и я полагали, что не должны быть обузой этим людям. И мы старались подавать хороший пример. Что думали бы о нас, если бы мы покупали яйца в магазине? Мы пытались выращивать и овощи, но… – Священник пожал плечами.

– И что необычного случилось в то утро?

– Необычного?

– Что выбилось из обычной рутины?

– Даже не знаю. Ан нет, знаю! Мардж споткнулась на заднем крыльце. И выронила одно яйцо.

– Оно разбилось, – предположил Флинн.

– Да, расползлось по ступеням. Мардж так на себя рассердилась. Кликнула собаку Креннинсов, наших соседей, чтобы та вылизала крыльцо. В качестве покаяния Мардж решила до завтрака подмести переднее крыльцо.

– А вы все это время терли ванну, дожидаясь, когда же из кухни донесется запах кофе.

– Я услышал, что Мардж зовет меня. Она стояла на крыльце с щеткой в одной руке и двумя большими конвертами из плотной бумаги в другой. «Кто-то оставил для нас эти конверты, – сказала она. – На одном написано мое имя». Я взял у нее один конверт, а второй выскользнул у нее из руки, упал на крыльцо, и из него высыпались деньги.

– А как вы отреагировали? – спросил Флинн.

– Восславили Господа, мистер Флинн. Оба сказали: «Слава тебе, Господи». Потом сели за кухонный стол и пересчитали деньги.

– Как? – удивился Флинн. – До завтрака?

– В этих конвертах было ровно двести тысяч долларов, мистер Флинн.

– Я чувствую, что в вашем доме позавтракать так же сложно, как и в моем. Потом вы поели?

– Потом мы встали на колени и помолились нашему Создателю. Радость переполняла наши сердца.

– Потом вы позавтракали?

– После завтрака я поехал к Билли Пету.

– Подождите, преподобный Сэнди Фреймен. Неужели ни вы, ни ваша жена не задались вопросом: а откуда, собственно, взялись деньги? Не каждое же утро вы просыпаетесь и находите на переднем крыльце горшок с золотом, не так ли?

Ответил священник без запинки:

– Мы получили их от Господа, мистер Флинн.

– Понятно. Вы, конечно, готовы в этом поклясться.

– Конечно. И поклянусь. На Библии.

– Итак, вы поехали к владельцу строительной фирмы, чтобы поговорить с ним о ремонте церкви.

– Да, к Билли Пету. Но дома его не оказалось. Однако удивило меня, доложу я вам, другое. Билл Пет мог уехать на работу, хотя в последнее время заказов у него было не густо. Но Биа, его жена, благослови ее, Господи, так растолстела, что с трудом поднималась из кресла, которое стояло на переднем крыльце. И вокруг дома всегда бегали четверо их детей. Я же, подъезжая к дому, никого не увидел. Все семейство куда-то укатило.

И еще по дороге я заметил, что на бензоколонке очень уж оживленно. Машин там хватало, и когда я возвращался.

Я остановил автомобиль, вышел из кабины, чтобы сообщить людям хорошие новости. «Восславим Господа! – воскликнул я. – Восславим Господа!» Рассказал о деньгах, которые сниспослал Господь на ремонт церкви, и добавил, что завтрашняя служба будет посвящена благодарению Спасителя нашего.

– И как отреагировали люди?

– Они очень радовались. Я попросил их сообщить об этом всем. Они пообещали.

Священник, руки его лежали на коленях, печально покачал головой.

– Мардж провела весь день на телефоне, обзванивала прихожан все с той же радостной вестью. Но с каждым часом все больше людей не снимали трубку. «Странно, – удивилась Мардж. – Позвоню-ка я Бронсонам. У них тяжело болен дед, и уж они-то никуда уехать не могут». Она позвонила Бронсонам, и, поверите ли, никто не взял трубку.

А во второй половине дня появились автомобили, легковушки и пикапы, нагруженные матрацами, большими фамильными часами, телевизорами. Один за другим проезжали они мимо нашего дома и в том, и в другом направлении. Мардж и я ничего не могли понять. Почему люди так внезапно решили покинуть Аду? Куда они все направились? Мардж сказала, что люди не берут с собой фамильные часы и матрацы, если едут в гости или на пикник. И футбольный сезон еще не начался, добавил я.

На следующее утро город словно вымер. Я пошел в церковь, Мардж со мной, и, поверите ли, в церкви не собралось и двадцати прихожан. Раньше такого никогда не случалось. А ведь я служу в ней Господу одиннадцать лет. Очень многие жители Ады венчались и крестились в этой церкви, приходили сюда за словом Божьим…

– Вас удивило, что на службу пришло так мало людей, – оборвал его Флинн, чтобы сэкономить время.

– И те, кто пришел, не кашляли и не чихали. Я хочу сказать, город не поразила эпидемия гриппа. Но мы все равно возблагодарили Господа. Пожалели о том, что многих прихожан сейчас нет с нами, но, если Бог слышит один голос, вознесенный в Его….

– Что вы потом сделали? Вы и Мардж? Поговорили с людьми?

– Мы пытались, пытались. Но в это утро времени на разговоры ни у кого не было. Что ж, мы вернулись домой и помолились Господу уже вдвоем.

Флинн достал носовой платок, вытер пот с шеи.

– Вновь перед нашим домом замелькали автомобили. Мы с Мардж вышли на дорогу, начали останавливать пикапы. «Куда вы едете, Луиза?» – «В Даллас, навестить семью брата Френки, знаете ли!» – «Куда ты собрался, Том Коффи?» – «Мне позвонили из Лас-Вегаса. Должен навестить больного друга». – «Джек и Мэри Лу, куда вы везете своих очаровательных малышек?» – «Знаешь, Мардж, они никогда не видели океана. У нас тут пустыня пустыней. Вот мы и едем в Калифорнию, пусть взглянут на Тихий океан». – «А что будет с вашими животными? – спрашивала Мардж каждого. – Кто позаботится о вашем стаде?» На этот вопрос она ответа не получала.

Сгустились сумерки, а бедная Мардж все стояла посреди дороги и продолжала задавать все тот же вопрос: «Что будет с вашими животными?» Потом из ее глаз покатились слезы.

Флинн прислушался к ветру. Вроде бы усиливается. И в Техасе преграды ему не было.

– Мы ничего не понимали, – продолжал священник. – На следующее утро объехали фермы, хозяева которых, как мы точно знали, уехали. Никто не присматривал за животными. Их просто бросили. Мы ездили от ранчо к ранчо, как могли кормили и поили их. Мы не могли понять, какой злой дух вселился в этих людей. Что сказал им Сатана? Откуда он взялся в Аде? Мы работали до трех ночи, измотанные, вернулись домой. На следующее утро вновь поехали на ранчо. Бакалейная лавка закрылась. На двери управления шерифа висел замок. Все магазины закрылись. Во всем городе остались считанные люди. Мы кормили животных день и ночь. Мы знали, что спасти всех нам не удастся, не хватит сил. Мы даже не знали, как на некоторых ранчо добывали воду. В четверг, после молитвы, я позвонил в ФБР. Я поступил неправильно?

– Да нет же, – заверил его Флинн. – Вы приняли абсолютно правильное решение.

– Что я мог сделать?

– Однако никто так и не сказал вам, почему он или она уезжает из города?

– Они сказали, как же без этого. Они хотели, чтобы их дети посмотрели на океан. Не сказали они другого – почему? Почему они бросили свои дома, ранчо, животных? Почему они поддались сладким посулам Сатаны?

– Теперь вы знаете ответ?

– Нет, – без малейшего промедления ответил преподобный Сэнди Фреймен. – Не знаю.

– И что вы предприняли? – спросил Флинн, обильно потея.

– Предпринял? Я позвонил соседям-священникам и рассказал им о том, что произошло. Конечно, поначалу они решили, что я спятил. Не могли же жители целого города разом сняться с места и разъехаться во все стороны. Но в конце концов мне удалось их убедить. Священники организовали ранчеров, которые приехали и забрали всех животных, во всяком случае, здоровых, чтобы кормить и поить их. Они пообещали, что отдадут их прежним хозяевам, как только те вернутся. Конечно, они выставили бы счет за свои услуги… Люди из соседних городов взяли также печи, несколько тракторов, всякое другое имущество, как я понимаю, в залог, как гарантию, что счета за услуги будут оплачены.

– Город разграбили, – уточнил Флинн.

– Я думал о животных, – смутился священник. – Я знаю, что из бакалейной лавки унесли все продукты.

Флинн услышал шум подъезжающего автомобиля.

– Что еще я мог сделать?

– Не знаю, – пожал плечами Флинн.

– Из города уехали все.

– Все? – переспросил Флинн. – Абсолютно все?

– Нет. Осталась одна женщина. Свинопас.

– Женщина-свинопас?

– Старая миссис Льюис. Бедняжка. Господь лишил ее разума. Она разводит свиней в балке к западу от города.

Тут и священник услышал, что к дому подъехал автомобиль.

– Должно быть, моя жена. Мардж.

Внезапно он поднялся и прошел на кухню.

Оттуда не донеслось ни звука.

Хлопнула дверца автомобиля.

Флинн встал, на цыпочках подошел к двери на кухню.

Преподобный Сэнди Фреймен, на коленях, прятал за коробки с овсянкой початую бутылку.

Глава 6

– А землетрясение? – спросила Мардж мужа. – Ты рассказал мистеру Флинну о землетрясении?

– Я же говорил тебе, не было никакого землетрясения.

– Я же чувствовала толчки, Сэнди. И ты тоже.

– Не было землетрясения! – Преподобный Сэнди Фреймен, который стоял босиком во дворе, между домом и старым автомобилем, вскинул руку к небу. – То шел Сатана! Сатана шел по этой земле!

Мардж Фреймен попыталась поймать взгляд Флинна, в надежде, что он все поймет. Худенькая женщина в длинном простом платье из хлопчатобумажной ткани, с черными, забранными назад волосами, усталым лицом.

Фреймен представил ее Флинну, когда она вошла на кухню с пакетом. Затем быстро пересказал все то, о чем говорил Флинну, одновременно курсируя из кухни к автомобилю и возвращаясь с новыми пакетами.

– Я покажу вам город, мистер Флинн, – предложила Мардж. – Сами увидите, что с ним стало.

– Мы можем поехать на моей машине, – вставил Флинн. – Вы сможете оценить преимущества кондиционирования.

– Сначала мы заглянем в бакалейную лавку. Туда мы сможем дойти пешком.

Оставив священника разбирать покупки, они пересекли дом и спустились с переднего крыльца.

Шагая по главной улице города Ады, штат Техас (не так давно здесь жили 1856 человек, теперь осталось трое, включая женщину-свинопаса), Флинн спросил:

– Землетрясение?

– Да, я так подумала. Наверняка было землетрясение. – Они обогнули лежащую на тротуаре сосновую ветку. – Конечно, я вспомнила о нем лишь после того, как наши братья и сестры покинули нас и мы начали гадать, что побудило их к этому.

– И когда, по-вашему, вы почувствовали толчки?

– В четверг утром… до того, как все начали паковать вещи. То ли ранним утром в четверг, то ли в ночь со среды на четверг.

– И что же вы ощущали?

– Земля ходила ходуном. Словно по ней шел Сатана.

– Миссис Фреймен, кто-нибудь еще в разговоре с вами упоминал о толчках?

– Да нет же. Тогда и я не обратила на них внимания.

Переднюю дверь бакалейной лавки вышибли.

– Если я вас правильно понял, эти толчки были недостаточно сильными, чтобы сорвать людей с насиженных мест.

– Нет. Но как знать? Может, кому-то эти толчки показались более сильными, чем мне. Они и заволновались. А вот мой муж говорит, что совсем их не почувствовал.

За дверью, на полу, лежал сдохший кот.

– Бедный Боуи, – вздохнула Мардж. – Мы все забыли о тебе, так?

С полок смели все. Осталось лишь несколько банок консервов, закатившихся в темные углы. Да у кассового аппарата стояла полупустая коробка с крекерами. В центральном проходе кто-то наступил на коробку с овсянкой.

На полу догнивали листья салата.

Помидорами кто-то швырял в стену.

– Бедный мистер Джо Баркер, – вновь вздохнула Мардж. – Он работал в лавке от зари до зари. Кто бы мог подумать, что он тоже сбежит. А ведь ему далеко за семьдесят.

– Как я понимаю, жители этого города не без труда расплачивались по бакалейным счетам.

– Да, конечно. С деньгами у всех были проблемы. У вас есть семья, мистер Флинн?

– Да.

– Тогда вы знаете, что почем. Это же просто безобразие! Цены растут как на дрожжах.

– Согласен с вами, мэм.

Она подняла с пола черствый батон в пластиковой оболочке.

– Вы только посмотрите на цену. Моя мама перевернулась бы в гробу, если б узнала, сколько нам сейчас приходится платить за батон. Иной раз мне кажется, мистер Флинн, что нас всех каким-то образом обманули.

– Обманули, мэм?

– Я про цены. Посмотрите сами. Правда, вы, наверное, получаете хорошее жалованье, поэтому привыкли к ним.

– Нет, мэм.

– Фермеры и ранчеры не зарабатывают таких денег. Они производят продовольствие. И получают за него совсем ничего. Как получается, что еда стоит так дорого, если покупать ее в магазине?

Флинн промолчал.

Мардж Фреймен положила черствый батон на полку, словно решила не покупать его.

– Конечно же, из людей выжимают все соки. Все.

– В каком смысле? – спросил Флинн.

– Во всем виновата инфляция. Они услышали, что их фермы и ранчо поднялись в цене в два или три раза, помчались в банк, подняли стоимость закладных, на эти деньги накупили в кредит всякой всячины, гигантские трактора, некоторые с кондиционированными кабинами, кухонные комбайны, посудомоечные машины, сушилки. У Рори Фила три трактора, а его отец управлялся с фермой без единого. Конечно, ему не удается расплачиваться по кредиту. Вот он чуть ли не каждую неделю ездил в Биксби, чтобы увеличить стоимость закладной. И все для того, чтобы платить проценты по взятым кредитам. Некоторых из здешних жителей, мистер Флинн, ждали крупные неприятности.

Флинн стоял у двери. Мардж оглядывала пустой магазин.

– Наверное, надо прийти сюда и прибраться. Кому-то потребуется этот магазин. Если не мистеру Джо Баркеру, то одному из его внуков, что сейчас живут в Вайоминге. – Она посмотрела на труп Боуи. – Не знаю, когда нам удастся похоронить всех животных.

Сосновую ветвь отнесло ветром на добрый метр.

– Здорово, – прокомментировала Мардж работу кондиционера, усевшись на пассажирском сиденье. – Я покажу вам ферму Сполдинга. Многое вам станет ясно.

Флинн тронул автомобиль с места.

– Сполдинги, Элен и Парнелл, по моему разумению, самые здравомыслящие люди. Родились и выросли здесь. Элен, знаете ли, дочь Джо Баркера, в бакалейной лавке которого мы только что побывали. Она вышла замуж за Парнелла Сполдинга, как только окончила среднюю школу. И с тех пор они трудятся на ферме его отца. Мистер Сполдинг, отец Парнелла, умер молодым, потому что курил. Мы молились за упокой его души. Но вы увидите, что это едва ли не самый плодородный участок земли в этих краях. Нам налево.

Флинн свернул на проселочную дорогу.

– Посмотрите. Люди забрали скот, а загон оставили открытым. С другой стороны, почему нет? В загоне все равно пусто. Только гуляет ветер.

Флинн остановил машину у дома, вылез из кабины, огляделся.

В тридцати метрах от дома, под высоким деревом, заметил пересохшее русло ручья.

– Красиво, не так ли?

Флинн посмотрел на дом.

Аккуратный, выкрашенный белой краской, с большим крыльцом-верандой.

– Когда мы впервые приехали сюда, чтобы покормить животных, Сэнди поставил большой новый трактор Парнелла в сарай. Он оставил его под открытым небом, а ведь только в прошлом году так гордился новым трактором. У вас поседели бы волосы, если бы вы узнали, сколько ему пришлось выложить денег, чтобы заплатить первый взнос. – Она бросила взгляд на большой сарай. – Интересно, там ли он еще. Я про трактор.

– Мне посмотреть? – спросил Флинн.

– Нет. – Мардж направилась к крыльцу. – Какая разница.

Открыв дверь, Мардж повернулась к Флинну:

– Сэнди и я в дом не заходили. Только покормили скотину.

Ее не удивило, что дверь в дом не заперта. Она сразу прошла на кухню.

– Вы только посмотрите.

Раковина лежала на полу.

– Святой Боже! Они сняли хорошие медные трубы.

– Что?

– Медные трубы у нас лишь в нескольких домах. Так они их сняли! Можете вы себе такое представить? Посмотрите! Унесли посудомоечную машину и сушилку Элен… Даже желтый кухонный стол, который она купила в Биксби два года тому назад.

Лишь один стул валялся на полу.

Флинн поставил его на ножки.

– Вы хотите сказать, что Сполдинги увезли все это с собой, включая трубы? – спросил Флинн.

– Они, конечно, не увозили. – Мардж Фреймен села на стул, огляделась. – И холодильника нет!

На подоконнике стоял горшок с пожелтевшим растением.

– Знаете, мистер Флинн, несколько лет тому назад, когда у Элен Сполдинг возникли сложности с вынашиванием четвертого ребенка и мы все очень за нее волновались, она сказала мне несколько слов, которые я никогда не забуду. Сэнди, я, некоторые наши прихожане поехали в Остин, послушать преподобного Билли Грэма. Удивительная это была проповедь. Элен поехать не смогла. Плохо себя чувствовала. Когда мы вернулись, полные любви к Иисусу, то пошли к ней, поделиться нашей радостью, рассказать, как многие на наших глазах открывали Господу свои сердца.

И вот тут она тихим голосом и обратилась ко мне: «Знаешь, Мардж, мне никогда не хотелось родиться вновь. Я родилась, веря в Иисуса, и не сходила с пути истинного…» – Мардж замолчала. – А хлебница здесь. И куда только повез ее Парнелл?

Флинн забрел в гостиную. Ковра на полу, дивана, как минимум одного из кресел и след простыл. Компанию им составил и телевизор. Флинн пригляделся к корешкам пяти или шести книг, стоявших на полке. Все религиозные, за исключением одной: «Поэзия равнин».

Мардж Фреймен вошла в гостиную и остановилась как вкопанная. Глаза ее вылезли из орбит. Смотрела она на ту же книжную полку. Губы Мардж задрожали.

– Господи, – выдохнула она.

Флинн проследил за направлением ее взгляда.

– Они оставили семейную Библию. – Мардж чуть не плакала. – Господи Иисусе. Элен и Парнелл уехали, оставив семейную Библию.

Она лежала на книжной полке.

Флинн осторожно раскрыл старинный том.

– Посмотрите. – Она подошла к Флинну, взяла Библию из его рук, перевернула несколько страниц, показала надписи. – Вся история семьи. Рождения, крестины, женитьбы, смерти.

Первая запись датировалась 1837 годом.

Слеза выкатилась из глаза жены священника, упала на руку.

Она закрыла Библию.

– Мистер Флинн, не могли бы вы отвезти меня домой?

– С удовольствием, – ответил он.

На ступеньках крыльца Мардж споткнулась. Флинн обнял ее за плечи. Ее тело на мгновение напряглось, но тут же расслабилось.

Она всхлипнула.

* * *

– Вы христианин? – спросила она, когда они вырулили на шоссе.

– Стремлюсь к этому. Мы же все стремимся жить в ладу с Богом, в кого бы мы ни верили, так?

Пальцы ее рук, лежащих на коленях, то сжимались в кулаки, то разжимались.

– Я знаю, что мой муж пьет, мистер Флинн.

Он искоса взглянул на нее, такую маленькую, сжавшуюся в комок.

– Понятно.

– Он пил, когда пришел в дом Божий в Алабаме.

– Должно быть, очень молодым.

– Да. Армия упрятала его на восемнадцать месяцев в тюрьму за какой-то проступок, совершенный по пьяни в Джорджии. Он приехал в Аду после учебы, и я вышла за него замуж. Раз или два он снова принимался пить… когда мы начали понимать, что Господь не хочет дать нам детей…

– Он – хороший человек, миссис Фреймен.

– В нем сидит дьявол. Я знаю.

– Покажите мне того, в ком он не сидит.

– Вера многое значит для него, мистер Флинн. Вера многое значит и для меня.

– Я понимаю.

– Иногда я думаю, что его вера – пшик. Сатана не мог пройти по этой земле и забрать всех людей.

– А кто мог?

– Не знаю.

Еще по дороге из Остина Флинн понял, что в Техасе за дорогой можно особо не следить. По прямым как стрела шоссе автомобиль сам доедет куда надо.