Текст книги "Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия( третья и четвертая книга серии)"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 47 страниц)

Адриана поднялась с кресла и подошла к окну.

– Думаю, Вероника права, – помолчав, сказала она. – Похоже, это действительно очень искусно придуманная ловушка. Но кто стоит за этим? Честно говоря, я не верю, что это дело рук Василисы.

– Важно не кто за этим стоит, – сказала Креси, – а что делать.

Адриана посмотрела на своих друзей, глаза у нее засверкали, как у одержимой:

– Что делать? Конечно же, принять вызов.

6
Скальпированный воин

Красные Мокасины крадучись приблизился к краю долины. Страна призраков уже давно поглотила луну, но глаза Красных Мокасин, в темноте острые, как у совы, отчетливо видели в свете звезд каждый лист на чахлых деревьях, росших вдоль горного кряжа. Внизу, в долине, деревьев не было – лишь волнующееся море высокой травы. Серебристый свет омывал холмы, сгущался до серого и на горизонте вновь вспыхивал звездами.

Красные Мокасины напрягся, вслушиваясь в звуки, доступные ушам не каждого смертного. В воздухе звенел едва уловимый призыв или даже воспоминание о призыве.

Порыв холодного ветра пробежал по траве, и Красные Мокасины поежился. Он был далеко, слишком далеко от человеческого жилья две недели пути отделяли его от деревни уичита и почти два месяца от его родной деревни.

Наверное, сейчас лучше вернуться назад в лагерь, к Тагу. Но что-то было здесь такое.

Что-то похожее на человека поднялось из высокой травы. На фоне бескрайности земли и неба фигура казалась одновременно и крошечной, и гигантской.

– Ты чужак на этой земле, – сказала фигура.

Эти бескрайние просторы могли поглотить любой громкий крик, но до Красных Мокасин долетел шепот, принесенный ветром иных миров.

– Но все же я пришел сюда, – сказал он.

– Зачем? Чтобы умереть вдали от своего народа?

– Не тебе спрашивать о цели моего прихода, – ответил Красные Мокасины. Он видел, как вокруг, защищая его, собрались дети его Тени.

– Возвращайся туда, откуда пришел, – сказало существо. – Иначе я сам к тебе приду и растопчу твою душу.

Красные Мокасины рассмеялся.

– Лучше прогуляйся по огненному гребню молнии.

Существо больше ничего не сказало и исчезло в траве. Ветер стих. Красные Мокасины ждал.

Дети его Тени предупредили его, когда существо возникло у него за спиной. Он повернулся лицом к нападавшему.

Существо было похоже на воина племени важажей, с глазами, обведенными черным. Сверкнул занесенный над головой томагавк и полетел в сторону Красных Мокасин. Глаза воина горели как раскаленные угли, губы скривились в презрительной усмешке. Он был скальпирован, и череп его покрывали шрамы. Красные Мокасины ловко увернулся от томагавка и вытащил свой боевой топор. И они сошлись в поединке. Красные Мокасины вложил всю свою силу, будто пытался одним махом срубить вековое дерево. Он ухватился за рукоятку томагавка противника и крепко держал ее, пытаясь опустить свой топор на скальпированную голову врага, но тот крепко сжимал его запястье. На мгновение они застыли так, от напряжения их мышцы дрожали. И вдруг Красные Мокасины почувствовал, что силы покидают его. Противник был очень силен.

Красные Мокасины сделал резкий рывок вперед, а затем назад и ударил противника ногой в пах. Падая на спину, он перекинул скальпированного воина через голову, тут же вскочил на ноги и замахнулся топором. Но противник оказался проворнее, он взлетел с земли прыжком пантеры. Красные Мокасины нутром чувствовал, что ему не хватит сил выдержать дикий натиск скальпированного. Но неожиданно его противник получил удар, от которого отлетел в сторону. В следующее мгновение Красные Мокасины понял, в чем дело: в руку его врага вонзилась стрела. Несмотря на рану, противник хохотал, катаясь по земле, затем вскочил на ноги и снова подпрыгнул на высоту в два человеческих роста.

Красные Мокасины успел выхватить крафтпистоль и выстрелить. Белое пламя копьем пронзило воздух, но не затронуло плоти. Когда вспышка погасла, Красные Мокасины увидел, что его противник, подобно антилопе, удирает по траве прочь.

– Я знаю твой след, – долетел голос убегавшего. – В следующий раз я уничтожу тебя.

Красные Мокасины хотел броситься за ним вдогонку, но он подавил это желание. Вместо этого он присел, прячась в высокой траве, пытаясь понять, откуда прилетела стрела. Враг его врага не обязательно должен быть его другом.

– Эй! Это я!

Сильный французский акцент показался Красным Мокасинам знакомым. Он медленно поднялся. К нему вприпрыжку, с луком через плечо бежал Кричащий Камень.

– Я подумал, что могу пропустить что-то очень интересное, – пояснил уичита. – Я отправился на запад охотиться и был уже на полпути к цели, но потом повернул назад и нашел твой след. И кажется, подоспел как раз вовремя. Скальпированный воин! Ты был прав, у тебя очень серьезные враги. Думаю, теперь они стали и моими врагами. Ну что ж, это прославит меня, несмотря на то, что я только в начале моего жизненного пути. Но разве можно на это жаловаться?

– Расскажи мне о них, – попросил Красные Мокасины, пропуская мимо ушей очевидное вранье Кричащего Камня. – Об этих скальпированных воинах. В землях чокто их нет.

– Они не живут деревнями. Они скитаются по земле. Кто-то считает их безвредными, кто-то говорит, что они опасны. Но они всегда бродят в одиночку. Вечные изгнанники. – Он скривил рот. – Ни разу мне не приходилось встречать среди них добряков. – Уичита улыбнулся. – Да, эта встреча сделала меня счастливым. Часто ли кому-нибудь выпадает на долю убить легенду? Самого скальпированного воина? Силы небесные, дайте мне такую возможность!

– Хвастливая болтовня труса, который уже однажды поджимал свой хвост, – проворчал Таг.

– Я не трус! – запротестовал искренне возмущенный Кричащий Камень. – Чего ради я должен помогать вам? У меня нет на то причин. Нас не связывают родственные узы, вы даже к моему племени не принадлежите!

– Мы спасли тебе жизнь! И ты дал слово.

– Ха! Слово дается только настоящему человеку – уичита, а вы к ним не принадлежите. Но теперь у вас есть не просто мое слово, вам принадлежит мое сердце. Сейчас для меня представляет интерес ваше дело.

– О, как нам повезло! – сказал Красные Мокасины, но без особой иронии. В конце концов, этот уичита спас ему жизнь. – Ты можешь еще что-нибудь рассказать нам об этих скальпированных воинах?

Кричащий Камень покачал головой:

– Я мало что знаю о них. Они на самом деле не скальпированные воины. Они – Видения. Видения-Живущие-Рядом-С-Человеком.

– Ого! Это колдуны? И чего этот парень хотел? – спросил Таг.

Красные Мокасины кивнул в сторону долины:

– Чтобы мы туда не совались. Он охраняет ее. Думаю, до сегодняшнего дня он был хорошим стражем. Капаха, которых мы встретили два дня назад, повернули отсюда прочь, я шел по их следу и наткнулся на мертвого капаха. Они бросили его.

Таг удивленно вздернул брови:

– Но капаха считаются такими свирепыми. И что, этот парень отогнал их прочь?

– Похоже, что так. Но они воины, а воины предпочитают драться с людьми из плоти и крови. Они знают, как победить человека, но не дух.

– Я на их стороне в таком случае, – сказал Таг. – И что же нам делать теперь?

– Сейчас ложись спать. А завтра мы спустимся в долину.

– Мы трое, – уточнил Кричащий Камень.

Красные Мокасины внимательно и долго смотрел на него, наконец произнес:

– Все трое.

– Похож на тушу выброшенного на берег кита, – сказал Таг, когда они подошли ближе.

Красные Мокасины промолчал. Все свое внимание он сосредоточил на детях своей Тени. Прошлой ночью они не могли сюда проникнуть, их не пустили более сильные духи. Днем здесь уже не было признаков ни эфирных врагов, ни скальпированного воина.

Кричащий Камень тоже это заметил:

– А где же наш вчерашний воин? Этот подлый трус?

Красные Мокасины неохотно ответил:

– Думаю, он чувствует, что я готов к бою, я слишком серьезный противник, особенно когда у меня два таких помощника, как вы. А он, благодаря тебе, ранен. Но он где-то здесь, выжидает, когда я расслаблюсь.

"Туша кита" на мгновение исчезла за небольшим пригорком и снова появилась.

– Матерь Божия! – проворчал изумленный Таг. – Так это же корабль!

Это действительно был корабль.

Красные Мокасины и Таг впервые встретились на борту фрегата "Месть королевы Анны", и тогда Красным Мокасинам казалось, что это самый большой корабль на свете. Но корабль, представший их глазам, был больше "Мести" в два раза, до того как он, уткнувшись носом в землю, сломал себе хребет.

– Это воздушный корабль, – продолжал Таг, – похожий на те, с которыми мы сражались в Венеции.

– Ты что, хочешь сказать, что он летал по воздуху? – язвительно спросил Кричащий Камень.

– Я видел это собственными глазами, – подтвердил Красные Мокасины. – Такие воздушные корабли есть у русских.

– Русских?

– Они живут в Старом Свете, но не похожи ни на англичан, ни на испанцев.

За разговором они подошли к мертвому кораблю совсем близко, так что их накрыла его тень. Вокруг в большом количестве валялись деревянные бочонки и ящики.

– Их выгрузили с корабля и открыли, – сказал Красные Мокасины. – Это могли сделать либо выжившая команда, либо грабители.

– А где же в таком случае трупы? – проворчал Таг.

Когда они обогнули останки корабля, они их увидели. Кем-то был возведен невысокий могильный холмик около пятнадцати шагов в диаметре. Неподалеку – костер и остатки еды, а вокруг валялись, как сломанные деревянные куклы, пятнадцать тел и бродили три оседланные лошади.

Лица погибших были европейскими, со светлой кожей, смерть сделала их совершенно белыми. Все трупы оказались скальпированы, без камзолов, в одних зеленых штанах до коленей и в белых рубахах, забрызганных кровью. Несколько камзолов валялось поодаль, пуговицы с них были срезаны.

Красные Мокасины, Таг и Кричащий Камень осторожно ходили вокруг погибших, то и дело оглядываясь по сторонам.

– Ну, Таг, что скажешь? – некоторое время спустя спросил Красные Мокасины.

Гигант сдвинул на затылок широкополую шляпу и почесал лоб:

– Здесь корабль потерпел крушение. Живые похоронили погибших, а потом пришел кто-то и убил живых, забрал их ружья и вещи. Думаю, индейцы. – Он улыбнулся, довольный открывшимися в нем способностями разгадывать тайну событий.

Кричащий Камень продолжал осматривать тела.

– Большинство из них погибли от пуль. Это очень странно. Отсюда далеко до того места, где торгуют пулями. Я вижу здесь только одну стрелу. – Он осмотрел находку. – Это стрела не принадлежит ни одному из известных мне племен. Это не авахи, не капаха, не важажи и не перерезающие горло [11]11
  Так называли индейцев сиу.


[Закрыть]. Это кто-то, пришедший издалека.

– Думаю, ты прав, – сказал Красные Мокасины. – Если ты их не знаешь, то они действительно, должно быть, пришли издалека.

Таг рассматривал корабль.

– Московиты, – пробормотал он. – Надо же мне было так далеко забраться, чтобы опять столкнуться с ними. И куда нам теперь?

Красные Мокасины показал на отпечатки лошадиных копыт:

– Пойдем по этому следу. Возможно, кого-то захватили в плен. Кроме того, я хочу посмотреть на железных людей.

– Похоже, след уходит на запад.

– На северо-запад.

Таг вздохнул и пожал плечами:

– Ну что, пошли тогда? Я всегда хотел полюбоваться Тихим океаном с другого берега.

7
Претендент

– О боже милостивый! – воскликнул Франклин, когда показалось здание Законодательного собрания.

Оно всегда выглядело вызывающе безвкусно. Построенное Эдвардом Тичем, более известным как Черная Борода, в годы его правления в Чарльз-Тауне, здание являлось образцом кошмара в стиле рококо, все в позолоченных кружевных арабесках и пастельных тонов фресках, живописующих благородные деяния Черной Бороды. Было очень много разговоров по поводу этих фресок. Но после героической гибели Черной Бороды его легендарная слава еще больше упрочилась, и в течение последних десяти лет образ пирата в умах людей значительно трансформировался, приобрел статус некоего добропорядочного монарха, который спас город от царившего в нем хаоса.

– Черная Борода, увидев это, очень возгордился бы, – пробормотал Франклин.

И это был комплимент. Бросающийся в глаза – как и должно быть – центральный орган правления Южной Каролины сегодня своей пестротой в хорошем смысле привлекал к себе внимание. Флаги с гербом Стюартов развевались повсюду, где их только можно было приткнуть, маленькие флажки, вымпелы и ленты дополняли праздничное убранство. Стража в бархатных камзолах с золотым позументом, вооруженная алебардами, вызывавшими смех своей совершенной бесполезностью, охраняла здание от натиска толпы.

И сама толпа! Широкий поток с песнями, бравыми криками, барабанным боем и звоном колокольчиков перетекал с площади Тича на Нью-Маркет и старый церковный двор. Повсюду резвились дети, одетые в красное и белое – цвета Стюартов. Женщины щеголяли в новых платьях с открытыми плечами, которые лет десять назад вышли из моды. Стража выстроила их в два ряда по обеим сторонам Брод-стрит, ведущей к докам на Купер-Ривер.

– Нечто невероятное, – произнес Франклин, удивленно оглядываясь по сторонам. – Они что, забыли, как сами когда-то изгнали этого короля? Они что, не помнят, как десять лет назад они ненавидели его за то, что он католик?

– И сдается мне, помнить этакую мелочь ты почитал за величайшую глупость, – заметил ему Роберт.

– Да, я так считал. Они дали все права идиоту, который ненавидел Англию и ни слова не говорил по-английски, и все ради того, чтобы на троне был протестант. Если уж вы хотите, чтобы у вас был английский король, то пусть он хотя бы будет англичанином и любит свою страну.

– Так против чего ты выступаешь?

– Ни против чего! – возбужденно огрызнулся Франклин. – Я просто удивляюсь человеческой непоследовательности, только и всего.

Вольтер положил руку Бену на плечо:

– Господин Франклин только что горячо убеждал меня, что народ его страны больше не нуждается в короле.

– Он действительно в нем не нуждается, – продолжал настаивать на своем Франклин.

– Но народ, похоже, придерживается противоположного мнения.

– Да, именно так, – согласился с ним Франклин. – По крайней мере, часть из них. А что думают пуритане, квакеры, анабаптисты, французские и голландские протестанты? Не говоря уже о неграх…

– Если глаза меня не обманывают, – сказал Роберт, – то они все здесь, в толпе. Я думаю, большинство людей, независимо от того, католики они или нет, убеждены, что лучше жить в стране, где есть король, нежели в той, где его нет.

– Ты негров упомянул, – сказал Вольтер. – Судя по цвету толпы, они, похоже, составляют большую часть населения в городе. Но ведь они же рабы. А ты говоришь о них так, будто им разрешено иметь свое мнение.

– Все немного не так, – сказал Франклин. – Когда городом правил Черная Борода, он освободил рабов с целью подорвать власть крупных плантаторов и землевладельцев, которым не нравилось его правление, более того, он их вооружил и сформировал из них отряды сторожей общественного порядка. И после его гибели они продолжают оставаться свободными, но правом голоса обладают очень немногие, равно как и частной собственностью. Лет пять назад они пробовали поднять восстание и добились права на одного представителя в Собрании.

– Браво! – воскликнул Вольтер.

– Разделяю с тобой твою радость. А ты обратил внимание, что здесь, на площади, они не особенно выражают свой восторг. Они помнят, что в период английского правления они были рабами, и знают, что при короле многие пожелают снова их сделать таковыми.

– А вот мой дядя, – прервал их разговор Роберт, показывая в сторону приближавшегося человека. – Приветствую вас, губернатор.

– Добрый день, джентльмены, – сказал подошедший человек. – Довольно яркое зрелище, а?

– Вы знали об этом событии, губернатор Нейрн?

– Ни в коей мере, – признался Нейрн, снял шляпу и вытер лоб. Ему было за сорок, волосы не напудрены, естественного русого цвета. – И очень жаль, а то бы я знал, чего ожидать.

– Но это претендент!

– Мистер Франклин, я бы поостерегся в наши дни употреблять такие слова.

Франклин пожал плечами.

– Одного слова для осведомленного достаточно, – сказал он.

– Кому-то и одного слова достаточно, а я бы, дядя, хотел несколько услышать, – саркастически заметил Роберт.

Губернатор, улыбаясь, повернулся к Вольтеру:

– Боюсь, не имею чести знать вас, сэр.

– Вольтер, к вашим услугам.

– Мой старый друг, – пояснил Франклин. – Он прибыл вместе с пре… со Стюартом.

– Ого! Возможно, в таком случае вы прольете больше света на происходящие события?

– Мне ничего, в общем-то, не известно, – признался Вольтер. – Я сел на голландский корабль, который направлялся в Ирландию, а там он мистическим образом вдруг стал английским. Там мы и взяли на борт нашего титулованного пассажира. На борту очень беспокоились, чтобы не было шпионов, и я чувствовал, что лишние вопросы могут дорого обойтись моему драгоценному здоровью, так что я вынужден был сдерживать свое любопытство.

– А сколько кораблей было – всего один?

– Это довольно-таки странное дело. Я слышал разговоры о других кораблях, они даже упоминали какой-то "флот", но, кроме наших, больше никаких парусов я не видел.

– Хм… – Франклин нахмурился. – Голландия все еще находится под пятой русского царя?

– Ты это так называешь? Да, там мало что делается без особого указа из Санкт-Петербурга. Ты тут что-то заподозрил? – спросил Роберт.

– Пока ничего, но тебе, Роберт, наверное, придется найти кого-нибудь из Тайного союза. Возьмите устройство, которое мы сделали для выявления эфирных кораблей, и наденьте эгиды на всякий случай.

– Ты думаешь, король прибыл сюда со свитой? – спросил Роберт.

– Я не удивлюсь.

– Не похоже, чтобы он в них нуждался, – заметил старший Нейрн.

– Но ведь он мог и не знать об этом. Если он располагает хоть какими-то сведениями, то должен знать, что колонии питают пристрастие к либеральной политике, и по большому счету мы все здесь его противники. Вероятно, он готов к более чем прохладному приему.

– Я позабочусь об этом, – сказал Роберт. – Если ты видел одного короля, то можно сказать, что ты видел всех. А на мою долю их выпало сверх моего желания.

– Ну а нам, мистер Франклин, повезло в меньшей степени, – сказал губернатор. – Меня попросили созвать Собрание, с тем чтобы все его члены выстроились на ступеньках и приветствовали его величество.

– Уверен, нам не стоит так его называть, – запротестовал Франклин. – На этот счет не было голосования.

– Но так безопаснее. Если потом проголосуют за то, чтобы называть короля "его величество", ни у кого не будет повода упрекнуть нас в неучтивости.

– Верно, – согласился Франклин и обратился к Вольтеру: – Ты, конечно же, остановишься в моем доме?

– С превеликим удовольствием.

– Я тут, возможно, задержусь на некоторое время, но надеюсь, ты найдешь чем себя развлечь. – Он похлопал Вольтера по плечу. – Но я не имею в виду мою жену.

На ступенях здания Законодательного собрания они нашли всех его членов. К своему удивлению, Бен увидел здесь также и членов парламента Содружества.

– Когда они успели приехать? – спросил он Нейрна. – Стюарт прибыл только сегодня без какого-либо предварительного уведомления. Как могло случиться, что они знали и уже стоят здесь? Здесь Уильям Теккерей из Виргинии, Тед Уолкер из Мэриленда, Джеймс Колеман из Нью-Йорка, боже мой… – Он замолчал и обменялся с Нейрном понимающим взглядом.

– Все консерваторы здесь, – чуть слышно произнес Нейрн.

– Получается, они знали о прибытии Джеймса?

– Приходится признать это, – неохотно согласился Нейрн.

Они заняли места среди выстроившихся на ступеньках членов Законодательного собрания, Франклин встал напротив Теккерея, представителя Виргинии.

– Как хорошо, мистер Теккерей, что вам случилось оказаться в городе, – начал разговор Франклин.

– Я тоже, мистер Франклин, считаю, что мне повезло, я могу собственнолично приветствовать короля в тот самый момент, когда он впервые ступил на нашу землю.

Самодовольство и ограниченность члена парламента неприятно поразили Франклина. Он, отбросив совет Нейрна, скупо улыбнулся и сказал:

– Кажется мне, что вы уже успели проголосовать за всех нас и надеть на его голову корону.

– Король есть король, – сухо резюмировал Теккерей. – И так величать его есть выражение патриотизма и к результатам голосования отношения не имеет.

Франклин сохранил на лице улыбку, но язык прикусил. В буквальном смысле этого слова. "Мы еще посмотрим, напыщенная обезьяна, как все обернется", – подумал он, и в это время где-то затрубили в трубы и барабаны начали выбивать дробь.

По Брод-стрит к зданию Законодательного собрания двигалась процессия, подобных которой в колониях видеть не доводилось. И до сего дня Франклин был уверен, никогда не доведется.

Но он тут же понял, что толпа не разделяет с ним его чувств. Она заволновалась, негромко зашумела, но тут же стихла, когда на площадь ступили красные камзолы и появилось знамя – на красном фоне белая роза. За ними во главе процессии на белом коне ехал Джеймс.

Он был похож на конную статую: в седле держался безукоризненно прямо, плечи развернуты, до блеска начищенные черные сапоги словно впаяны в стремена. На голове у него была не намозолившая глаза треуголка, а сдвинутая чуть набок широкополая шляпа, украшенная перьями. Вылитый кавалер из прошлого столетия, копия его родного дяди Карла в период Реставрации. Камзол на нем был модного покроя, с длинными широкими фалдами, но с излишеством ушедшей эпохи богато расшитый золотым позументом, как во времена давно минувшие; поражало изобилие кружев, выбивавшихся из-под обшлагов и ворота камзола. Рядом с Джеймсом на такой же лошади и в таком же облачении ехал и улыбался собравшейся толпе мальчик лет двенадцати. Вне всякого сомнения, это был его сын. Далее следовала кавалерия, затем одетая в красные камзолы инфантерия, ирландские драгуны, солдаты шотландского полка в красивых, в темную клетку, килтах, их огромные палаши – старинное оружие шотландских горцев – почти касались земли. Великолепие процессии поразило даже скептически настроенного Франклина.

Кто-то закричал "Ура королю!" И словно рухнули горы и камнями покатились вниз, – это толпа взорвалась криками. Когда Джеймс въехал на площадь, толпа колыхнулась в его сторону, но ее сдержали добродушные бравые парни в белоснежных кафтанах. И в это время вверх взметнулись белые цветы, по большей части бумажные. Джеймс улыбнулся ослепительной белозубой улыбкой и приветственно помахал рукой, отчего толпа взревела еще громче.

Франклин стоял молча, но и он чувствовал сладостный порыв, готовый вырваться наружу слезами восторга. Вдруг показалось, что мир стал таким, каким он и должен был бы быть. Как будто никакая комета не падала на Лондон, будто никогда не было тягот, голода и войны. Он уже снял шляпу, чтобы подбросить ее вверх. Он уже… И вместо этого сунул ее под мышку.

Джеймс подъехал к самым ступенькам Законодательного собрания, так что Франклину достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться его. Он спешился, повернулся к толпе, приветственно поднял вверх руки, а потом сделал знак, призывающий к тишине. Толпа стихла, и раздался его голос – чистый и высокий.

– Народ Англии!

Ему ответили новыми криками "ура", но Джеймс снова поднял вверх руку, и толпа стихла еще быстрее, чем в прошлый раз:

– Народ Англии, народ английского Содружества на американской земле, я тронут вашим сердечным приемом. Много лет я с нетерпением ждал этого момента, ждал дня, когда смогу принести вам в дар свою жизнь, чтобы вновь объединить всех англичан под единым флагом. Я не могу словами выразить свое восхищение при виде того, чего вам удалось достичь на этой земле, в то время пока я во имя нашей славы был вовлечен в борьбу на другом континенте. После гибели нашей матери-родины вы явились утешением Всемогущему Богу – Отцу, сотворившему нас, и утешением всем живущим на земле! Обреченные на трудности, лишенные короля, вы сумели выбрать себе правительство, самое справедливое из всех, ранее существовавших, и сделали это мирным путем. И я прибыл сюда не потому, что у вас нет правителя или здравого смысла. Как истинные англичане, вы имеете и то и другое. И я прибыл сюда не затем, чтобы что-то просить у вас. Я прибыл, чтобы предложить вам благородную кровь Стюартов, свое сердце и душу, все, что есть во мне воплощение Англии! И если вы пожелаете принять мой дар, повторяю, если вы пожелаете принять меня голосованием своего замечательного парламента, я взойду на трон, данный вам самим Богом и на который вы призываете меня по своему свободному выбору!

И толпа ответила ему почти оглушающими криками, и вновь. Франклин почувствовал восторг, коварно охвативший его против его воли. Джеймс был таким красивым, таким вдохновляющим. Черт возьми, он был настоящим королем, и его солдаты выглядели как настоящие солдаты, безупречно вышколенные. Очень трудно было при виде всего этого великолепия не поддаться восторгу.

Франклин ждал продолжения речи, но, к его удивлению, продолжения не последовало. Джеймс еще раз помахал толпе рукой и по приглашению Нейрна прошел в здание Законодательного собрания. Пока толпа наслаждалась своим восторгом, пажи обошли стоявших на лестнице и вручили каждому приглашение, а потом, на радость собравшимся, несколько пригоршней приглашений полетело счастливчикам в руки.

Высокий рыжеволосый мужчина в богатом наряде занял место, на котором только что стоял Джеймс, постоял и поднял вверх свою шляпу, такую же, как и у Джеймса, широкополую, с перьями.

– С вашего позволения! – громко выкрикнул он с очень сильным, но приятным шотландским акцентом. – Его величество очень сожалеет, что внутри этого здания не хватает места, и он не может всех вас пригласить отобедать с ним, но он выражает вам благодарность за сердечный прием и желает весело провести сегодняшний вечер!

И не успел он закончить свою речь, как на площадь въехали повозки, и крепкие парни начали сгружать огромные бочки с пивом и ромом, бараньи и говяжьи окорока и всякие сладости.

И очень скоро на площади началось настоящее праздничное веселье. Франклин не без восхищения покачал головой. Джеймс Стюарт, несомненно, знал путь к сердцам людей.

– Вот ты где, мой дорогой, – послышался в ухе шепот, окрашенный легким богемским акцентом.

Он обернулся и увидел Ленку, облаченную в новое платье из шелковой парчи. Он удивленно заморгал:

– Где ты раздобыла это платье?

– А ты будто и не знаешь, – ответила она и поцеловала его в щеку. – Разве я в нем плохо выгляжу?

Франклин улыбнулся:

– Дорогая твою красоту не может испортить никакое платье. Особенно ты прекрасна в платье Евы. Но знаешь, это тоже тебе к лицу. Ты одолжила его у жены губернатора?

Ленка сдвинула брови:

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто мне его прислал?

– Действительно не знаю.

На мгновение у нее на лице появилось выражение, которое говорило: "Я должна была догадаться".

– Но кто же тогда мог это сделать? – спросила она вдруг сделавшимся холодным голосом.

Франклин окинул взглядом приглашенных гостей.

– Кажется, я знаю кто, – ответил он.

Празднество в стенах Законодательного собрания обещало быть более утонченным, нежели на площади, но с более обильным столом. Обед начался с птицы, на столе появились жареные куропатки, щедро политые маслом, утки, запеченные в меду, с чудесной корочкой, лопающейся от одного прикосновения, галантин из цыпленка – цельная тушка цыпленка, фаршированная дичью, телятиной, ветчиной и трюфелями. И дымящийся ароматный пирог с каплуном и луком пореем.

Второй переменой подали более тяжелые блюда – пирожки с мясом, жаренного на вертеле ягненка, ростбиф, молочного поросенка под сладким айвовым соусом, говядину со свежими огурчиками.

Франклину очень хотелось знать, откуда столько мяса, не из Ирландии же везли. Где по дороге королевский корабль мог так изрядно пополнить запасы провианта? Может быть, по этой причине на обеде присутствуют представители северных колоний? Но если бы это было так, то он знал бы. Члены его Тайного союза повсюду, они немедленно послали бы ему сообщение по эфирному самописцу. Сохранить инкогнито Джеймс мог, только если он плыл через Карибское.

Но делать такой крюк нет смысла. Скорее всего это мясо куплено здесь, в Чарльз-Тауне, или же оно было сюда доставлено по предварительному заказу. А платье на Ленке? Оно так хорошо на ней сидит. Оно могло быть сшито только ее портнихой.

Он заметил, что и жены других приглашенных тоже одеты в новые платья. То, что к этому дню готовились, сомнений не вызывало. Кто-то в Чарльз-Тауне знал заранее о прибытии Джеймса.

Но в следующую минуту его посетила новая мысль, от которой он еще больше забеспокоился. Где доказательства, что вчерашнее появление колдуна не было простой случайностью? Франклин не видел доказательств.

Он жевал и думал, когда произносился тост, поднимал бокал и не вслушивался в слова, а вглядывался в лица говорящих. Первый тост, как и положено, произносил губернатор Нейрн. Все остальные говорящие принадлежали к крылу консерваторов.

– Прошу прощения, сэр, но вы не господин Франклин?

Франклин удивился. К нему обратился человек сидящий напротив него и судя по цветам его костюма, из свиты короля. Ему было около тридцати пяти, и выглядел он немного глуповато в своем громоздком парике.

– Не стоит извиняться, сэр, за то, что вы знаете мое имя, – ответил Франклин. – Это даже льстит мне. Если, конечно, вы не тайный агент короля и мое имя не занесено в ваш список неблагонадежных.

– О нет, конечно, я не тайный агент, – заверил его незнакомец в парике. – Но вы действительно внесены в список, правда в другой и очень короткий. По всей видимости, в колониях вы единственный ученик сэра Исаака Ньютона. И позволю себе заметить, насколько я слышал, вы самый выдающийся философ Америки.

Франклин улыбнулся:

– Боюсь, я всею лишь Робинзон Крузо на необитаемом острове.

– Жители Венеции придерживаются иного мнения.

– Сэр, ваш список хотя и короткий, но весьма подробный. И я до сих пор не знаю, с кем имею честь вести беседу?

– Прошу прощения Александр Стерн. Льщу себя надеждами, что обладаю некоторыми познаниями в натуральной философии и математике. Вы, наверное, догадываетесь, какую радость я испытываю от встречи с вами.

– Какой подарок моему самолюбию, что вы сидите напротив меня, – в тон ему ответил Франклин.

– О, надеюсь, вы не сочтете это оскорбительным для вас. То, что мы сидим рядом, не просто случайность. Я намеренно просил предоставить мне это место.

– Ах вот как! Я крайне рад познакомиться с вами, господин Стерн. Но боюсь, что как и большинство здесь присутствующих, я немного обескуражен происходящими событиями. Не каждый день к нам возвращается монарх, который, как мы считали, давно нас покинул.

– Надеюсь, это для вас счастливый день.