Текст книги "Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия( третья и четвертая книга серии)"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 47 страниц)

Они обернулись на шорох мокасин, ступавших по мягкому лесному ковру. К ним подошел Чула.

– Один из небесных кораблей упал на этом берегу, – возбужденно сообщил он. – Там есть живые.

– Тот неизвестный паук, – пробормотал Красные Мокасины.

Минко Читои Чула удивленно посмотрели на него.

– Пойдемте, посмотрим на них, – сказал Красные Мокасины, с трудом поднимаясь и опираясь на Горе.

* * *

Адриана ощутила привкус крови во рту и попыталась понять, что бы это значило. Ей также хотелось знать, что за странные звуки слышатся со всех сторон. Было темно, она вся промокла, но холода не чувствовала, хотя ее била дрожь.

Она не могла вспомнить, что произошло. Так бывает, когда в панике очнешься от ночного кошмара и не можешь понять, где находишься, и медленно приходит осознание, что ты в своей комнате, а кошмар – всего лишь страшные игры спящего разума.

На этот раз Адриана чувствовала, что она не в своей комнате, напротив, в каком-то незнакомом месте.

Она потребовала осветить мрак.

Но свет не появился.

Она призвала своих джиннов. Но ни один не откликнулся на ее зов.

* * *

Должно быть, она уснула, потому что не видела, как свет приближался, он возник вдруг, в нескольких футах от нее. И в ореоле света появилось знакомое лицо.

– Вероника?

– Бог мой, Адриана! – Креси упала на колени прямо в грязь, в которой лежала Адриана, и припала к ее груди. Она рыдала. – Прости! – сквозь слезы молила она. – Я упустила тебя. Упустила, как когда-то Нико. Я всегда предаю тебя, когда… – Она отпрянула, услышав стон Адрианы, и крикнула: – Эркюль! Я нашла ее! Она жива. – Она посмотрела на Адриану, в ее глазах блестели слезы. – Жива, – тихо и нежно произнесла Креси.

– Слава богу! – донесся откуда-то из темноты голос Эркюля.

– Где мы, Вероника? И моя нога…

– Что с ногой?

Креси повернулась и потянула подол платья Адрианы. Оно за что-то зацепилось, возможно, за ветку, и немного порвалось. Обнажилась нога, мало похожая на ногу, неестественно вывернутая, залитая кровью, из нее торчала какая-то окровавленная трубка, за нее-то и зацепился подол.

– О господи, – пробормотала Креси. – Боже мой!

Из темноты показалось лицо Эркюля. Вид ноги не вдохновил его обращаться к Богу.

– О, черт! – воскликнул он.

– Она потеряла много крови! Адриана, ты слышишь меня?

– Слышу, Вероника. Где мы?

И тут она все вспомнила. Она видела Нико, а затем их корабль упал. Она закрыла глаза.

– Положи ей что-нибудь в рот, – велел Эркюль. – Только быстро, а то она язык себе откусит.

Пальцы осторожно раздвинули челюсти и вложили что-то между зубов. Адриана хотела посмотреть, что это такое, но ей даже глаза открыть было трудно.

Затем она услышала скрежет, и ее пронзила острая боль, утонченная, почти сладострастная, от которой содрогнулось все ее тело. Крик вырвался из груди и стоном застрял в том, что ей заснули в рот.

– Эй, ты! – крикнул кому-то Эркюль. – Бренди, неси быстрей бренди.

Но в ответ просвистела пуля. Адриана услышала выстрел – странный, глухой звук. Она заставила себя открыть глаза, но их застилали слезы, потребовалось несколько раз моргнуть, чтобы вернуть способность видеть. Тем временем прозвучало еще два выстрела.

Первой она увидела Креси, у нее в руке дымился пистолет. Эркюль неуклюже лежал в грязи, обхватив себя руками.

Креси бросила пистолет и выхватила клинок.

– Оливер! – сердито рыкнула Креси.

Адриана заставила себя повернуть голову. Облокотившись о поваленные деревья, широко улыбаясь, стоял человек, который напал на них в Санкт-Петербурге. На нем была форма легкой кавалерии, подчинявшейся Эркюлю.

– Иди сюда, Креси, – позвал Оливер.

– Как? Как ты здесь оказался?! – выкрикнула Креси.

Оливер засмеялся:

– Очень просто. Бедняжка Ирина. Благодаря ней я смог подобраться к Адриане близко и остаться для тебя незамеченным. Откуда, думаешь, ты, я узнал о ваших планах покинуть город? Я сумел заранее подняться на борт корабля. Для этого пришлось в суматохе убить одного из кавалеристов Эркюля и надеть его форму. Потом Ирина спрятала меня. Помогал и отец Димитрий, наш добрый друг.

– Ты был любовником Ирины. И ты ее убил.

Оливер пожал плечами:

– Она собиралась рассказать о нас Эркюлю. Мне бы пришлось встретиться с ним лицом к лицу, а значит, и с тобой, но вы-то меня хорошо знаете.

– Зачем это было тебе нужно, Оливер? Прежде чем я убью тебя, скажи мне: зачем?

Оливер рассмеялся:

– Вероника, это онименя об этом попросили. Ты же знаешь, как это происходит. Признаюсь, это немного раздражает. Но корабль упал, и мне практически нечего делать.

– Убей меня, – прохрипела Адриана. – Пусть Вероника и Эркюль живут.

– Боюсь, Эркюля спасать уже поздно. Но Никки я с радостью готов сохранить жизнь. Она мне очень нравится.

– Зачем ты застрелил Эркюля? – с трудом выговорила Адриана.

– По правде говоря, я целился в тебя. Но этим чертовым пистолетам, как и женщинам, нельзя доверять.

Креси сделала шаг вперед. Адриана заметила, что она прихрамывает.

– У тебя больше нет пистолета, – сказала она. – Готовься умереть, Оливер.

– Никки, мне очень жаль, но я обязан выполнить свой долг.

Адриану пронзила боль, когда Креси, злобно рыча, по грязи и кочкам бросилась на Оливера. В руках у Креси была не парадная шпага, которую она часто носила, а боевой палаш. Оливер выставил вперед кавалерийскую саблю. Клинки мелькали с такой быстротой, что Адриана видела в темноте только искры, высекаемые сталью. Корабль упал в густой чаще леса, плотная сеть дикого винограда не пропускала тот слабый свет, что лился на землю с неба.

Адриана попыталась собрать своих эфирных слуг, но молчание было ответом на все ее приказы и мольбы. Она простерла в эфир правую руку, где-то очень далеко увидела malakim, но они никаким образом не были с ней связаны.

Стиснув зубы, она поползла к Эркюлю. Он был жив и растерянно взглянул на нее.

– Сейчас… – выдавил он. – Сейчас я встану и убью его. Я… – Он посмотрел на свою руку, залитую кровью. – Черт, он убил меня первым.

– Нет, – сказала Адриана. – Ты будешь жить.

– Только потому, что ты мне это говоришь?

– Потому, что я тебя люблю.

Он горько засмеялся, и у него на губах выступила кровь.

– Тогда я обязательно выживу, – пробормотал он. – А пока ты должна достать пистолет, он у меня под боком, и вложить его в мою руку, я еще не умер, я должен защищать тебя.

– Эркюль…

Звон клинков приближался.

– Достань пистолет, прошу тебя.

Адриана просунула руку под Эркюля, это было трудно, пришлось извиваться всем телом. Пальцы нащупали пистолет, но никак не могли ухватить его. И тут, словно что-то сломалось внутри ее, она упала на Эркюля.

– Тебе больно? – Его глаза смотрели с жалостью. – Помнишь, как мы впервые встретились? Я помню, когда я впервые тебя увидел. Я знаю, в твоей памяти эта встреча не сохранилась. Это было, когда ты приехала в Версаль, чтобы стать секретарем королевы. Ты была такая красивая, такая живая. В тебе была некая тайна жизни, сокровенная тайна, о которой можно только мечтать. – Глаза Эркюля расширились. – Это так больно, – пробормотал он.

Адриана не поняла, воспоминания причинили ему боль или сердце, что билось в его груди так слабо.

– Ты достала? – спросил Эркюль.

– Да, – солгала Адриана.

– Застрели эту подлую тварь, а то он убьет Веронику.

Адриана повернула голову и увидела, что дела Креси плохи, хотя она и продолжала вести бой. Кровь лилась из многочисленных ран на ее теле, а ее клинок никак не мог достать противника. Оливер держался уверенно. Адриана вновь потянулась за пистолетом.

– Моим детям нужна забота, – сказал Эркюль.

– Живи и заботься о них.

– Отличное решение. Но, если у меня не получится, ты позаботишься о них?

– Конечно. Но ведь ты не покинешь меня, Эркюль д'Аргенсон. Я запрещаю тебе.

– Я останусь с тобой, – пообещал он.

Его глаза затуманились, тело конвульсивно дернулось, и он умер.

Она вскрикнула или заплакала. Потом она не могла этого вспомнить, она помнила последний, слабый удар его сердца и поразившую мысль, что больше никогда не будет как прежде.

На нее словно дохнуло холодным воздухом Сибири. Эркюль мертв, скоро и она последует за ним: остатки сил таяли. Она вспомнила, как они сказали, что она потеряла много крови. И Вероника погибнет напрасно. И Эркюль погиб напрасно.

Креси выругалась, она слишком долго не могла вытащить завязшую в грязи ногу. И хотя ей удалось отбить обрушившийся на нее удар сабли Оливера, ее собственный палаш отскочил прямо ей в лоб. Креси присела и полоснула Оливера по ногам, но тот успел отпрыгнуть.

Креси выпрямилась, и они стали осторожно двигаться по кругу. Креси смахнула кровь с глаз, в темноте ее лоб от крови казался черным.

– Да, ты слабеешь и теряешь скорость, – заметил Оливер. – Время, когда ты могла убить меня, прошло.

Креси не ответила и сделала выпад. Оливер легко отбил атаку, сделал ложный выпад, целясь в голову, и ударил по руке, сжимавшей палаш. Чашка рукоятки выдержала удар, но Креси застонала и отступила, рука безвольно повисла.

Затем Оливер сделал нечто странное. Его глаза вспыхнули красным, и над плечом появился malakus. С рыком он развернулся спиной к Креси и бросился к Адриане.

От такого поворота событий Креси растерялась. Но в следующую минуту, чертыхаясь, она бросилась наперерез. Хотя и так было ясно, что она не успеет преградить ему дорогу.

Адриана наблюдала, как клинок опускался, словно все происходило во сне.

В нескольких ярдах прогремел выстрел мушкета. Оливер охнул и завертелся на месте, затем оправился и бросился в лес, вслед ему прогремело еще три выстрела, и вдогонку устремились темные фигуры людей. Адриане показалось, с раскрашенными лицами и смуглыми крепкими телами. И все исчезли.

Креси нацелила палаш на кого-то за спиной Адрианы:

– Не подходи к ней.

– Брось оружие, или умрешь, – сказал неизвестный по-французски с очень сильным акцентом.

5
Еще один человек из прошлого

– Мне нужно сесть, – пробормотал Франклин. – Правда, нужно.

Свободной рукой Ленка вытащила из-за пояса пистолет и нацелила его на Василису, затем вложила шпагу в ножны.

– Не хочешь ли ты представить меня своей жене, Бенджамин? – спросила Василиса совершенно спокойным голосом.

– Кажется мне, – голос Франклина, напротив, звучал очень напряженно, – вы уже успели познакомиться.

– То был Роберто де Томоль, – заметила Василиса.

– А, Василиса Карева, позвольте представить вам Ленку Франклин… – Он потер лоб, ожидая, что вот сейчас страсти взорвутся. – Ленка, что ты… я хотел сказать, я же просил тебя остаться…

– Теперь я понимаю, почему ты меня об этом просил. Хотя я не знала о твоей тайной страсти к престарелым матронам. Она же тебе в матери годится.

– И в этом качестве я научила его большему, чем его родная мать, – с очаровательной улыбкой парировала Василиса.

– Я в этом даже и не сомневаюсь, – огрызнулась Ленка.

В голове Франклина царил хаос, но он все же сумел извлечь из этого хаоса одну здравую мысль:

– Василиса, ты действительно собиралась меня убить?

Василиса пожала плечами:

– Не будь таким глупым, Бенджамин. Я всего лишь собиралась похитить тебя.

– Ударом в спину?

– Посмотри, на шпильке есть вещество, но оно не убивает, а вызывает глубокий сон.

Франклин нахмурился и поднял шпильку, она действительно была покрыта белым налетом.

– Я могу испытать действие этого вещества на тебе? Сделаю маленькую царапинку?

– Пожалуйста.

– Хотя разумнее оставить тебя в бодрствующем состоянии, чтобы ты могла ответить на несколько вопросов. Во-первых, скажи, зачем тебе понадобилось меня похищать?

– Чтобы создать средство защиты от машин тьмы, но не здесь, а в более безопасном месте.

– Почему ты думаешь, что Нью-Пэрис не безопасное место?

Василиса едва заметно улыбнулась:

– Потому что сюда движутся несколько тысяч вооруженных людей и несколько десятков воздушных кораблей, а вместе с ними и машины тьмы, Я не уверена, что мы успеем создать меры защиты до их прибытия. Кроме того, я не была вполне уверена, что мне удастся тебя убедить в необходимости создания защитных средств, хотя, согласись, я приложила к тому немало усилий.

– С моей точки зрения, ты прекрасно выполнила свою работу, – сердито вставила Ленка. – Вот только глупо было использовать шпильку так рано. Нужно было дождаться подходящего момента.

– Ленка, ты несправедлива, – сказал Франклин.

– Откуда ты знаешь, Бенджамин? Женщины умеют превращать мужчин в дураков.

– Если позволите мне выразить свое мнение, – вмешалась Василиса, – то, смею заметить, он был вовсе не дурак, когда выбирал вас в жены.

– Зато он обращается со мной как последний идиот, – сердито бросила Ленка.

– Ленка, как тебе удалось уговорить дона Педро принять тебя в свой отряд?

– Я сказала, что последую за вами в любом случае, но в его отряде будет более безопасно. Дон Педро выказал изрядную смелость, соглашаясь на это, более того, ему, как индейцу, свойственно уважительное отношение к женщине, тебе следовало бы у него этому поучиться.

– Подозреваю, и Вольтер знал об этом трюке. Вы все были в заговоре против меня?

– Бенджамин Франклин, у вас нет права обвинять меня в чем-либо, после того как я застала вас в объятиях другой женщины, да еще и жизнь вам спасла. – Лицо Ленки сделалось красным.

– Ленка…

– Не продолжай! – выкрикнула она. – Больше я о твоей жизни беспокоиться не стану.

С этими словами Ленка поспешно удалилась. Франклин кинулся, было за ней, но заметил, что и Василиса собирается исчезнуть. Он остановился в нерешительности.

– Василиса, подожди! – крикнул он.

– Хочешь меня арестовать, Бенджамин?

– Арестовать? Мне следовало бы убить тебя.

– Но ты же не сделаешь этого?

– Нет. Как ты собиралась бежать со мной?

– На воздушном корабле.

– У тебя крылатый или иной модификации?

– Крылатый. Я больше не доверяю кораблям, которые полностью управляются malakim. Они ненадежные. Арестуешь меня, Бенджамин, и я не смогу помочь тебе. Еще есть время, и мы можем убежать. Если хочешь, бери с собой свою милую смутьянку. Но, если ты намерен выиграть эту битву, мы должны немедленно покинуть Нью-Пэрис.

Франклин долго смотрел на Василису.

– Я не могу, особенно после того, как заключил союз с королем. И я, и ты, мы останемся здесь. И вместе будем работать или умрем. Ты и я. Мы все. Понимаешь?

– Это глупо. Даже если мы успеем создать средство защиты от машин тьмы, не забывай, насколько огромна и сильна армия противника.

– Где твой корабль?

– Не готова сказать тебе.

– В таком случае я вынужден буду тебя арестовать, и ты будешь сидеть в заключении, пока варвары не подойдут к воротам города. Но у тебя есть выбор: ты можешь остаться на свободе и помогать мне. Решайте, мадам.

Василиса посмотрела на него долгим, изучающим взглядом, затем сказала:

– Ну, как хочешь. Полагаю, я в любом случае пленница. И выбора я не вижу. – Она высоко подняла голову. – Но когда армия будет здесь, помни, я пыталась спасти тебе жизнь. Я не хочу, чтобы ты умер с мыслью, будто я неблагодарная женщина.

– Хорошо. Пойдем, я попрошу следопытов присмотреть за тобой. А у меня есть кой-какие дела.

* * *

Франклин сдал Василису под строгий надзор Макферсона, а сам отправился на поиски Ленки и тут же столкнулся с Вольтером.

– Черт тебя подери! – закричал он. – Мне следовало бы дать тебе в морду.

– Вначале причину назови, – огрызнулся Вольтер.

– Ты, почему ничего не сказал мне о Ленке?

– Она заставила меня дать клятву, а я никогда не нарушаю клятв, данных женщине.

– Как ты мог допустить… Господи, она была у ковета, когда те собирались растерзать нас на куски! Как ты мог позволить ей оказаться в такой опасности?!

– Бенджамин, форт Моор пал, большая часть нашей армии погибла там, та же участь постигла и форт Монтгомери. Где она, по-твоему, могла оставаться в безопасности?

Франклину нечего было ответить, да и Вольтер не оставил ему много времени на размышления.

– Не кажется ли тебе, Бен, что ты печешься не столько о ее безопасности, сколько о своем покое? За время нашего путешествия ты о ней почти не вспоминал. Возможно, несколько лет брака притупили ваши чувства и тебе захотелось новизны? Попробовать какую-нибудь миленькую индианку или француженку? Признайся честно.

Бен оторопел:

– Господи, Вольтер, неужели ты имеешь виды на мою жену?

– А почему бы и нет. Тебя она, похоже, не особенно интересует. А она женщина замечательная. – Вольтер тряхнул головой. – Бьюсь об заклад, она застукала тебя с Василисой в самый пикантный момент.

– Да ничего подобного. А вот вы двое, чем занимались все это время? Уединиться ночью у вас было предостаточно возможностей.

– Ну, ты совсем конченый идиот. Она все время выставляла тебя в наилучшем свете, я даже не знаю, как с таким, как ты, можно ладить. Я скажу тебе правду: ты ее не стоишь. Вполне вероятно, что она больше не будет тебя терпеть.

– И тогда она станет твоей, ты это хочешь сказать?

– Нет пределов человеческому падению, Бенджамин. Но смею заверить, во мне больше достоинства, чем ты можешь себе представить. И если ты желаешь в этом убедиться, мы можем устроить еще одну потеху для французов сегодня же вечером.

Франклин приготовился ответить, когда за его спиной кто-то кашлянул. Он зло обернулся, желая посмотреть в глаза тому, кто их подслушивал. Это был Макферсон.

– Что тебе нужно?! – сердито выкрикнул Франклин. – Ты тоже замешан в этой интриге?

Взгляд Макферсона сделался тяжелым.

– Я даже знать не хочу, о чем вы говорили. Не вмешивайте меня в ваши дела. Только что прибыл человек, которого, я думаю, вы захотите увидеть. Кроме того, и король желает вас видеть.

– Кто приехал? Нейрн? Оглторп?

– Царь Московии.

– Мистер Макферсон, простите, я был непозволительно груб с вами. Приношу свои извинения. Но если я не могу получить прямого ответа от вас…

Макферсон неожиданно усмехнулся.

– Царь Московии, – повторил он и пошел прочь, тихо посмеиваясь.

* * *

Ростом царь отличался изрядным, и, по всей видимости, тяготился этим. Он сутулился, что делало его на несколько дюймов ниже. Он был в выцветшем, изодранном зеленом камзоле европейского кроя и в позаимствованных у индейцев рубашке, брюках и обуви. Косматая голова и кудлатая борода были черные с легкой проседью, черные глаза горели огнем на неизменно суровом лице.

Царь метался по комнате, как зверь в клетке. Он действительно был в заключении, а с ним еще двое человек. Один из них мгновенно приковал к себе внимание Франклина.

– Таг?

Могучий человек поднял голову и покосился на него:

– Мистер Франклин?

– Таг, что ты здесь делаешь?

– Да черт его знает. Мы заехали в город, а они похватали нас – и сразу под замок.

– Нет, я другое… – Франклин посмотрел на стоявшего рядом и следившего за разговором д'Артакита. – Я хорошо знаю этого человека и могу за него поручиться. Выпустите его.

– Он сломал нос нашему солдату, мсье.

– Наверное, во время ареста, мсье? – Бен подошел ближе к министру и зашептал ему на ухо: – Кем он себя назвал? Царем Московии?

Д'Артакит едва заметно кивнул:

– Русский царь посещал французский двор в те времена, когда его величество был еще герцогом Орлеанским. Его трудно не узнать, даже с такой бородой.

– В таком случае позвольте мне поговорить с Тагом наедине.

– А индейца знаете?

Франклин повернул голову к арестантам. Это был не Красные Мокасины.

– Нет, его я не знаю. Поговорю только с Тагом.

Царь внимательно смотрел на шепчущихся Франклина и д'Артакита; время от времени лицо его судорожно подергивалось.

– Хорошо, – сказал д'Артакит, – но в моем присутствии.

– Без вашей помощи мне не обойтись.

* * *

– Невероятная история, – сказал двумя часами позже д'Артакит.

Таг кивнул, его глаза покраснели от выпитого бренди.

– Зря я бросил морское дело. И все из-за этого сукина сына, из-за Красных Мокасин.

– Как ты думаешь, что же с ним такое случилось? Таг мялся в нерешительности:

– Ну, он раз или два что-то такое говорил о всяких духах, с которыми ему приходится иметь дело. Сказал как-то, что если в битве дух начнет его одолевать, то он может этот самый дух проглотить и внутри себя переварить. И я так смекаю, какая-то оказия в этом роде с ним и приключилась. – К немалому удивлению Франклина, по щеке бывалого матроса скатилась слеза. – Ох, и хороший он был парень, этот Красные Мокасины. И вот надо же – индеец, а лучшего друга у меня никогда не было: Но тот парень, которого я видел, в деревне Кричащего Камня, был совсем не Красные Мокасины. Кто-то другой, и такой ужасный. – Таг опустил взгляд. – Но я нарушил свое обещание, – пробормотал он.

– Какое обещание?

– Я обещал ему убить его, если он станет таким. Но я испугался. А Красные Мокасины считал важным делом доставить сюда царя.

– А царь? Он никаких козней не строит?

Таг покачал головой:

– Нет, он характером походит на Черную Бороду, немного сумасшедший, если вы понимаете, что я имею в виду. Но он всю дорогу вел себя хорошо и слушался нас, когда мы объясняли, как лучше сделать.

– Чего он хочет?

Таг усмехнулся:

– Реванша. То и дело талдычит о головах, которые слетят с плеч.

– Таг, ты ему доверяешь?

Здоровенный моряк хлебнул новую порцию бренди:

– Я уже давно никому не доверяю. А королям я вообще никогда не доверял. Но этот ничего такого не замышляет, если вы об этом спрашиваете. Старый Таг, может, и не очень умный, но и не такой уж дурак, чтобы не понять – ради интриги никакой царь или король не будет шастать по диким просторам, и подвергать себя всяческим опасностям.

– Согласен. Но скажи, как дело было: царь отправился в поход со своей армией и его предали или же он ничего не знал об этом походе?

Таг повертел в руках кружку.

– Не знаю, – признался он. – Его корабль улетел далеко вперед, и за ним послали отряд, чтобы вернуть назад. Армия-то двигается медленно.

– Как ты полагаешь, где сейчас находится армия?

– Отстала от нас на неделю-другую, но все зависит от того, как они через реку переправятся. У них есть воздушные корабли, но всех на корабли не посадишь, слишком много их.

– До нас дошли слухи, что они вступили с кем-то в бой.

– Нет, об этом я ничего не знаю. Если так, то я сожалею.

– Спасибо, Таг. – Франклин посмотрел на д'Артакита, который, как казалось, внимательно слушал их разговор. – Может, не будем сажать его под замок?

– Если вы поручитесь, что будете держать его в поле зрения.

– Даю слово.

– Надо и Кричащего Камня выпустить. Он хороший парень. Он нас не бросил, в целости и сохранности доставил сюда, хотя Красные Мокасины истребил всех его сородичей.

– Я подумаю об этом, – сказал д'Артакит. – За дверью вас ждет паж, он разместит вас поближе к мсье Франклину и даст свежее платье.

– Спасибо.

Они проводили матроса взглядами.

– Что вы скажете? – спросил д'Артакит.

– Скажу, что царь может быть хорошим союзником, если его история правдива. Он, должно быть, немало знает об этой армии, возможно, знает и то, как ее остановить.

– Все это он нам может рассказать и под пытками.

– Конечно, но…

– Суть дела в том, что русские захватили Францию. Виноват царь Петр в наших сегодняшних бедах или нет – под вопросом, но то, что он в ответе за покоренную Францию, – факт. И за это его следует подвергнуть экзекуции.

– Царственную особу подвергнуть экзекуции? Не послужит ли это дурным примером?

– Думайте, о чем говорите, мсье Франклин. Не забывайте, где вы находитесь.

– Прошу прощения.

– Есть еще кое-что. Вы держите под стражей русскую женщину. Вы не имеете на это права без разрешения его величества, но сейчас не об этом. Вы задержали ее перед самым приездом царя, и это вызывает у меня подозрения. Объясните мне, что все это значит.

Франклин посмотрел в глаза министру:

– Я не успел вам об этом рассказать. Мадам Карева моя давняя знакомая. Она хотела усыпить меня и тайно похитить. То, что это совпало с арестом царя, чистая случайность. Хотя, возможно, она каким-то образом узнала о его аресте и решила действовать немедленно, пока царь не сказал нечто такое, что сделало бы ее присутствие здесь нежелательным. Она выдавала себя за посланника царя?

– Да.

– Вы уже спрашивали царя о ней?

– Нет еще. Мы намерены забрать ее из-под вашей опеки и взять под свою. Конечно, мы поместим ее в лучшие условия, нежели поместили царя, и будем допрашивать их раздельно. Посмотрим, насколько совпадут их рассказы.

– Хорошая мысль.

Министр снисходительно улыбнулся:

– Благодарю. У меня есть некоторый опыт в подобных делах.

Франклин на секунду замялся.

– Было бы неразумно обращаться с ней слишком сурово. Она может быть нам полезна. Ей известны секреты многих видов оружия русских и меры защиты.

Д'Артакит пожал плечами:

– Хорошо. Хотя я не особенно надеюсь на победу. Да и вы тоже, я думаю.

– Тогда зачем же вы произносили столь блистательную речь?

– Я верил в то, что говорил. До вашего приезда я полагал, альянс с претендентом позволит сохранить нам остатки Франции. Вы убедили меня в ошибочности моих расчетов, и я ваш должник. Нас ничто не может спасти. Но мой король наконец-то пробудился к каким-то действиям. И если кто-то должен погибнуть – а я так понимаю, мы все погибнем, – то смерть должна быть благородной и возвышенной. И я вместе с вами сделал вид, что верю в спасение, верю в завтрашний день.

Франклин улыбнулся:

– Вы меня не так поняли. Я говорил с уверенностью, которой у меня на самом деле не было, но у меня нет никакого желания умирать благородно и возвышенно. Я человек более прозаичный. Я хочу умереть глубоким стариком в собственной постели, окруженный заботой и участием. Я думаю, у нас есть шансы выиграть эту битву, д'Артакит.

И впервые Франклин поверил в свои слова, он действительно поверил в возможность победы. Д'Артакит снова пожал плечами:

– Рад за вас.

– Намерен ли король говорить с царем?

– Да, он собирается это сделать. Не хотите ли вы присутствовать при этом?

– Очень хочу. Можно дать вам совет?

– Пожалуйста.

– Предложите царю горячую ванну, чистое белье и хорошего брадобрея.

Д'Артакит с удивлением посмотрел на Франклина:

– У меня сложилось мнение, что вас мало интересуют формальности светского этикета.

– Вы все верно подметили. Но обращайтесь с царем в соответствии с его статусом, если желаете получить его в союзники. Ну а если захотите подвергнуть экзекуции, то безбородые головы рубить легче.

Д'Артакит засмеялся:

– Оригинальная мысль. А вы читали Макиавелли?

– Нет. Но предпочитаю полагаться на здравый смысл, а не на мнения тех, кто уже умер. Смерть не позволяет проверить, действительно ли они были так умны.

* * *

После мытья, бритья и переодевания вид царя не утратил своей суровой харизматичности. Даже в слишком коротких для него бриджах – ничего иного при французском дворе не нашлось – он не выглядел смешным.

Он держал кружку с бренди и довольно часто к ней прикладывался.

– Ваше величество, – поклонился Франклин сидевшему в кресле Филиппу. Кресло было единственной мебелью в маленькой темной гостиной.

Д'Артакит, четверо гвардейцев и только что подошедший Франклин составляли компанию коронованным особам.

– Мсье Бенджамин Франклин, – представил д'Артакит.

Царь резко повернулся и прищурился:

– Итак, вы мсье Франклин. – По-французски он говорил с сильным акцентом.

Петр протянул руку.

– Да. – Вспомнив Венецию, Франклин вдруг почувствовал ненависть и не пожал протянутую руку.

Реакция царя оказалась куда более быстрой, чем можно было заключить по его внешности. Царь кулаком ударил Франклина так, что тот кубарем полетел к стене. Франклин почувствовал вкус крови во рту, и один зуб зашатался.

С трудом Франклин поднялся и, сжав кулаки, кинулся на царя. Прежде чем гвардейцы схватили его и больно скрутили за спиной руки, он успел задеть челюсть монарха.

На мгновение Франклину показалось, что русский царь ударит его еще раз, пока гвардейцы держат его. Царь поднял руку, оправдывая ожидания Франклина, но затем, потирая, поднес ее к груди.

– Отпустите его, – велел царь. – Отпустите.

Но гвардейцы продолжали держать Франклина, пока Филипп не сделал знак отпустить.

Петр поднял упавшую во время драки кружку. Появился негр и налил в нее новую порцию бренди. Царь выпил залпом и вновь протянул кружку негру. И все это время он не спускал глаз с Франклина.

– Мсье Франклин, – громогласно произнес Петр, – я очень устал. Я проехал столько миль… больше вашего, думаю. За это время меня предавали, держали в плену, пытали, стреляли в меня, демоны вокруг меня вились тучами. Я потерял и жену, и страну. Я протянул вам руку, вам, тому, кто обеспечил мое поражение в Венеции. Я знаю, это были вы. В свое время у меня были хорошие шпионы. – Он протянул руку. – И вот я снова предлагаю вам свою руку. Вы ее пожмете?

Франклин колебался, затем пожал протянутую руку.

– Я вам говорю, – сказал Петр, – в первый и в последний раз: эту войну не я затеял.

– Мы это поняли, – заверил его Филипп, – но это не первая ваша война.

– Когда я вернусь на принадлежащий мне по праву трон, Франция снова станет вашей, вся до последнего дюйма. Клянусь.

– Есть и иные репарации.

– Возмещу в полном объеме, если мою страну за это время не разорят до нитки.

Филипп задумчиво кивнул:

– Посмотрим. Учитывая сегодняшнее положение дел, я склонен полагать, что ваш трон может оказаться и на Луне. И все ваши компенсации станут бесполезными. Что сейчас вы можете нам предложить?

– Все, что знаю о численности армии и оружии, которым она оснащена. Свой военный опыт командующего, приобретенный в многочисленных сражениях.

– Честно говоря, я бы не доверил вам командовать людьми.

– А я и не жду такой чести. Дайте мне шпагу, ружье и коня – и, по крайней мере, дюжина мертвых врагов обеспечена.

– Вы будете убивать своих соотечественников?

На лице Петра появилась вялая улыбка.

– Народ, поднявшийся против своего монарха, теряет страну и становится изгоем. Думаю, и вы знаете цену предательству.

Взгляд Филиппа метнулся в сторону д'Артакита.

– Бывает предательство, заслуживающее прощения. Если армия увидит, что вы живы, будут такие, что последуют за вами?

– Конечно, там много людей, которые по-прежнему думают, что служат мне. Меня ведь долго держали взаперти и не показывали народу.

– Вам стоило сохранить жизнь, несмотря на все ваши преступления, – сказал Филипп.

– Благородные сантименты, – иронически заметил Петр.

– Сейчас ситуация не располагает к благородству, скорее к отчаянию. Но я хотел бы безотлагательно услышать ваш рассказ.

– С превеликим удовольствием.

– Но прежде один вопрос. Если не вы вовлекли свою страну в войну, то кто же?

Глаза Петра сузились в щелки.

– А разве вы не знаете? Ангелы. С небес сошедшие или из ада восставшие, не знаю, да и знать не желаю.

– Так же и мсье Франклин говорит, – тихо сказал Филипп. – И вы это подтверждаете?

– Подтверждаю. Видел я их. Хорошо с ними познакомился.

Филипп жалобно посмотрел на Франклина:

– Как же мы можем воевать с ангелами?