Текст книги "Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия( третья и четвертая книга серии)"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)

13
Сильный ветер

Наклонившись, Адриана смотрела на своего сына, который был далеко внизу. В ее видении он представлялся сферой, испускавшей волны и лучи, связывавшие его с тalakiти еще с какими-то странными существами. Фактически он выглядел как ее правая рука.

– Он по-прежнему остается на центральном корабле, – сказала она.

– Хорошо, – сказал Франклин и улыбнулся, улыбка выдала его волнение, и Адриана сразу же это заметила.

– Пока все идет гладко, – проворчал Роберт. Он лежал на палубе, прижимаясь носом к толстому стеклу. – Там, внизу, никакого движения.

– Эгиды позволяют нам оставаться невидимыми, – сказал Франклин. – Невидимыми до поры до времени.

– Ну что, можно уже кидать гранаты? – спросил Таг.

– Рано еще, – чуть рассеянно ответил Франклин. – Зачем обнаруживать себя прежде, чем они нас заметят. А если наши войска вспугнут их и заставят подняться с земли, вот тогда-то мы, и пустим в ход гранаты.

– Хорошо, – сказал Таг. – Тогда пойду, открою пару бочек, чтоб все было наготове. – С этими словами он направился к трапу, ведущему в грузовой отсек.

Креси присела у коляски Адрианы:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я готова, Вероника.

– К чему?

Адриана снова посмотрела вниз, на этот раз обычным, человеческим взором. С высоты в пол-лиги там, внизу, она видела крошечные точки, хотя расстояние было не так уж велико. И она чувствовала его. Ее рука гудела от сострадания к нему, словно они были настроенными друг на друга кристаллическими пластинами. Но, вероятно, притяжение, соединявшее эти пластины, было, по определению Ломоносова, наименее совершенного свойства и ослабевало с увеличением расстояния.

Подобно любви? Какое еще притяжение можно назвать менее совершенным, чем любовь? Или менее полезным?

Адриана вспомнила, что Креси все еще ждет от нее ответа.

– Нужно остановить Нико, – сказала она.

– Ты уже раз пыталась это сделать.

Адриана, взяв подругу за руку, погладила ее дарованными ангелом пальцами.

– Нет, – сказала она тихо. – Я не пыталась.

– Мадемуазель?

Адриана подняла голову:

– Господин Улер?

– О, вы помните меня.

– Конечно. Я читала одну из ваших работ, сейчас не могу припомнить ее тему. Вы были одним из учеников Сведенборга, не так ли? Вы сказали Франклину об этом?

– Да, он это знает.

– И после этого он вам доверяет?

– Нет. Не совсем.

– Я тоже вам не доверяю. Для меня большая неожиданность видеть вас здесь, особенно после того, как до нас дошли слухи о вашей гибели.

Улер мрачно усмехнулся:

– Мне нужно было исчезнуть из России, для этого пришлось «умереть». Мертвых не ищут.

– Понятно.

– Я просто хотел выразить свое почтение. Я рад, что вы с нами. Я…

В этот момент Таг, отправившийся в грузовой отсек, принялся страшно ругаться, раздался выстрел, за ним другой. Таг с глухим стуком упал в открытый люк, с трудом поднялся, его белая рубашка на глазах сделалась красной от крови.

– Грабеж! – заорал он. – Черти! Они меня убили! Креси выхватила пистолеты и нацелила их на открытый люк. Оттуда выпрыгнули двое в красных камзолах, вооруженные крафтпистолями. Пистолеты Креси и Роберта выстрелили одновременно. Оба неизвестных упали, один сраженный в голову, другой – в живот.

На палубу упала граната, фитиль с треском выпускал фонтанчики искр.

Роберт кинулся к гранате, на бегу он продолжал держать пистолет нацеленным на люк. Подхватив, он швырнул гранату через нижний люк на землю. Креси успела вскочить на ноги и стреляла в люк трюма.

Оттуда ответили выстрелами из двух пистолетов. Креси не задели, но Роберт чертыхнулся и упал. На палубу с грацией кошки спрыгнул индеец, в одной руке он держал томагавк, в другой – пистолет.

* * *

Красные Мокасины инстинктивно поднял пистолет, когда из люка показался Кричащий Камень, но пистолет уичита выстрелил первым. Пуля огнем пронзила поднятую руку Красных Мокасин, прошла сквозь плечо, оцарапав кость, и невероятным рикошетом снесла мочку правого уха. Красные Мокасины упал на спину, ему показалось, что он плывет, и это было так странно. Мир вокруг сделался до сверхъестественного реальным: Франклин вопил: «Стерн!»; крышку люка с грохотом захлопнули; Кричащий Камень навис над ним, как пантера.

«Прости, брат», – подумал Красные Мокасины. Он знал, что уже ничего не может сделать – и ничего не сделает. Это конец.

Вдруг в груди Кричащего Камня от выстрела Горе появилась черная дыра, еще больших размеров появилась дыра в животе от выстрела Роберта. Глаза уичита удивленно расширились, колени подломились, как у пьяного. Он сделал шаг и, выронив топор, тяжело упал рядом с Красными Мокасинами.

У Кричащего Камня осталось только одно оружие – его глаза. Немигающие, они с упреком смотрели на Красные Мокасины, и тому некуда было деться от этого взгляда.

* * *

До того как закрыли люк, Франклин узнал мелькнувшее в нем лицо.

– Стерн! – закричал он и выстрелил из пистолета. Пуля отскочила от металлической обшивки, отлетела к кабине и несколько раз ударилась об нее.

Ему показалось, что за закрытым люком он услышал смех.

– Будь ты проклят! – завопил Франклин и кинулся к трапу.

Кто-то сзади схватил его за шиворот. Это был Таг.

– Не надо этого делать. Он башку тебе размозжит.

Франклин бессильно дернулся и дико закивал:

– Не отходите от люка. И только дьявол откроет его, стреляйте.

– Беру люк на себя, – сказала Креси.

Она нагнулась и подняла крафтпистоли убитого и тяжелораненого в красных камзолах.

– Роберт? Таг?

– Ребра задело, – проворчал Роберт. – Но ничего опасного, жить буду.

– У Тага рана была серьезнее: пуля попала в левую верхнюю часть груди, сильно шла кровь. Он ходил вокруг индейца, упавшего рядом с Красными Мокасинами, сейчас его можно было бы назвать Красным Человеком, он был весь в крови.

– Кричащий Камень, дружище, – ворчал Таг, – что ж ты наделал?!

Умирающий индеец захрипел:

– Ты… видел… моя деревня. Зачем…

– Что задумал Стерн?

Кричащий Камень закашлялся, у рта образовался большой кровавый пузырь, но слова индейца прозвучали отчетливо:

– Не знаю. Мне все равно. Я помог ему бежать, потому что он ваш враг. Он сказал, что приведет меня к Красным Мокасинам. Это все… – Он снова закашлялся.

Во время разговора он не смотрел ни на Тага, ни на Франклина – только на Красные Мокасины. Он закашлялся в третий раз, и словно что-то сломалось у него внутри. Глаза остекленели. Он не дышал.

Франклин стоял и смотрел вверх.

– Они, должно быть, спрятались в ящиках с гранатами, – проворчал он. – И теперь он там, где весь наш арсенал.

– Это не единственная наша забота, – сказала Адриана.

– Что?

– Граната, которую выбросил за борт господин Нейрн… она привлекла внимание. И очень скоро они нас атакуют.

* * *

– Не растягивайтесь, ребята! – выкрикнул Оглторп.

Он вновь пожалел, что его солдатам не хватает дисциплины. Непрерывные атаки монголов и индейцев на западном фланге имели свой результат – оттянули ямакро и следопытов от основной части отряда, и теперь их можно было легко перестрелять. Оглторп не стал говорить об этом. Единственное, что он знал наверняка, – на западном фланге шеренга сильно растянулась, и те, кто с криками и воплями скрылся в том направлении, уже никогда не вернутся.

Оглторп чувствовал себя так, словно попал в полосу густого тумана. В разгар атаки он нуждался в данных воздушной разведки о передвижении врага, возможности, добыть которые у него не было, а враг, очевидно, где-то концентрировал силы для удара.

Они с боем продвинулись никак не меньше, чем на лигу, и корабли были где-то недалеко. С этими мыслями, поднявшись на пригорок, Оглторп увидел развернутую в боевом порядке артиллерию противника. Ряд пушек растянулся в обе стороны насколько хватало глаз.

– О господи, – выдохнул Оглторп, вглядываясь в черные жерла пушек, огнеметов, крафтпушек и еще каких-то неизвестных ему орудий.

Справа слышались звуки боя, который вели шведы, и им доставалось от пушек противника. Чертовы taloi, они обеспечили артиллерии несвойственную ей мобильность.

– Интересная картина, – сказал Парментер. Оглторп почувствовал, как дрогнул его голос.

– Ребята, не дадим им сделать второй залп! – заорал Оглторп. – Обгоним шведов, первыми будем у кораблей! С нами Бог и свобода!

И вновь он повел свой отряд в атаку.

В первую минуту, тянувшуюся целую вечность, казалось, пушки будут хранить молчание, а они, повторяя свой недавний боевой подвиг, быстрым ветерком пролетят сквозь их густой частокол.

Но огненный ветер налетел с севера и разметал их, как осеннюю листву. Парментер, ехавший от Оглторпа справа, вдруг лишился головы. Оглторп заметил это боковым зрением и удивился: обезглавленное тело продолжало сохранять вертикальное положение, и руки держали поводья. Затем лошадь Парментера попятилась, и Оглторп потерял его из виду, у него возникли свои проблемы.

Второй залп последовал незамедлительно. Оглторп уже видел артиллеристов, припавших к своим орудиям. Ближе и ближе, и он может почти дотянуться до них острием шпаги…

Оглушительный грохот, и он лежит на спине. Нога застряла в стремени, испуганная лошадь поволокла его по земле. Но в следующую минуту она превратилась в кровавое облако.

Оглторп не чувствовал своего тела, он понимал, конец его близок, но если суждено погибнуть, то только захватив с собой парочку врагов. Все заволокло дымом, и он ничего не видел. Но в этом было преимущество и для него.

Пистолеты остались в кобурах, притороченных к седлу, да и какой в них прок – и порох, и серебро давно закончились. Он достал из ножен саблю и полз вперед, пока не увидел обутые в сапоги ноги.

Оглторп поднялся и взмахнул саблей – голова молодого парня слетела с плеч, Оглторп успел заметить удивленное выражение на лице погибшего. Даже если парень и вскрикнул, из-за грохота ничего не было слышно. В ярде от Оглторпа стоял еще один солдат в зеленом камзоле и крепил штык, он смотрел куда-то мимо Оглторпа, словно видел неизвестно откуда взявшееся привидение. Оглторп разрубил его пополам, как молодое деревце, и в этот момент пушки вновь взревели, и он понял, что лошадь притащила его прямо в расположение артиллерии. Он огляделся. Слева стояла пушка, справа – крафтпушка.

Один из солдат, охранявших крафтпушку, умер, так и не узнав, откуда пришла смерть. Второй успел выстрелить, порох лишь опалил Оглторпу лицо, мелькнувшая сабля отсекла руку противника.

Оглторп почувствовал, как что-то ударило его в спину. Он резко повернулся, это был Томочичи – окровавленный томагавк в руке, на лице свирепая улыбка. Обрадовавшись, Оглторп прижался к индейцу спиной, так он чувствовал себя спокойнее хотя бы на время.

Крафтпушка представляла собой железный брус, длиной шесть футов, едва возвышавшийся над землей и довольно легкий, так что ее без труда можно было поставить на вертлюг, как корабельную. Оглторп с суровым видом развернул крафтпушку на восток, прямо на артиллерию врага. В этот момент ближайший расчет его заметил, один из артиллеристов заряжал пушку, а второй дал залп.

И Оглторп выстрелил. Похожая на молнию струя ударила в соседнюю пушку, а затем в расположенную за ней, артиллеристы, нелепо дергаясь, падали замертво.

Что-то больно ударило Оглторпа в спину, его охватила ярость – за что Томочичи бьет его? В следующее мгновение они оба упали. Когда Оглторп перевернулся, он увидел, что пуля прошла сквозь живот индейца и ударила его в спину. Индеец чуть приподнялся и схватил его за плечо, губы его двигались, но Оглторп не слышал слов. С безразличием он наблюдал, как их обступали солдаты, и еще он заметил, что на его левой руке недостает трех пальцев.

Придерживая тело Томачичи, Оглторп повернулся, чтобы открыто посмотреть смерти в лицо.

* * *

– Мы должны выкурить его оттуда, – сказал Франклин. – В грузовом отсеке весь наш арсенал.

– Слишком поздно, – тихо сказала Адриана, глядя на поднимавшиеся к ним снизу вихри. – Они запустили мины.

– Мины?

– Русские раздобыли страничку из вашей книги, господин Франклин, – сказала Адриана. – Мины – это шары, подобные тем, что поднимают в воздух корабли. Они поднимаются благодаря собственной мощности и несут взрывчатое вещество. Вероятно, эти мины обучили реагировать на излучение ваших эгид.

– У меня есть меры защиты от них, – буркнул Франклин, – но они все там, где засел Стерн.

– Насколько я понимаю, в нашем распоряжении не более минуты.

– А почему не воспользоваться exorcister?

Адриана снова покачала головой:

– Если они начнут падать, они взорвутся. Насколько мне известно, ваш прибор имеет довольно ограниченный радиус действия, поскольку взрывчатое вещество – водород.

– А ты не можешь их остановить, Адриана? – вмешалась Василиса. – Ты же знаешь, как заставить шары остановиться.

– Конечно, знаю. Но мне нужны мои слуги – malakim, которых у меня сейчас нет, – ответила Адриана, продолжая смотреть на приближавшиеся смертельные вихри.

– Красные Мокасины! – закричал Франклин. – Красные Мокасины!

Индеец сидел с растерянным видом, а Горе перевязывала ему голову.

– Я… – Он рассеянно водил взглядом. Затем взгляд его остановился и сделался более осмысленным. – Я могу помочь. Мадемуазель, вы сможете управлять детьми моей Тени так, как вы управляли malakim?

– Попробую.

– Тогда возьмите их. Я вам их отдаю.

Адриана протянула manus oculatusв сторону индейца и увидела детей его Тени. Их природа, по сравнению с malakim, была более простой. Они имели одно ярко выраженное свойство – ярость. Адриана протянула к ним эфирные пальцы: прикасаясь, она изучала их.

– Я вижу их, – пробормотал Роберт. – Маленькие красные точки, они увеличиваются.

«Научи их, – услышала Адриана голос Красных Мокасин, он транслировался через детей Тени. – Или помоги мне научить их».

Когда malakimразговаривали с ней, они говорили ее голосом. И сейчас голос Красных Мокасин звучал как ее собственный голос, но только немного странно.

Адриана считала образцы связей в поднимавшихся шарах, затем сделала исправления, чтобы растворить эти связи, и представила их детям Тени. Ее malakimс легкостью понимали расчеты, но индеец не знал математики. Есть ли способ сделать расчеты доступными его пониманию?

Такой способ существовал, и он возник в ее сознании. Расчеты нужно было передать либо вкусом, либо запахом – композиционно сложным ощущением. А Красные Мокасины в свою очередь передаст это ощущение детям Тени.

– Совсем близко уже, – сказал Роберт.

И дети Тени поняли. Они налетели, как маленькие ястребы, вонзили в шары когти силы и разорвали их. Malakim, сидевшие внутри, свободно вздохнули, и бомбы полетели вниз, взрываясь. Небо вспыхнуло белым, обжигающим пламенем, и «Молнию» подбросило, как ялик на высоких волнах.

Из-за бомб, как орлы на маленьких ястребов, налетела стая malakim. Адриана и Красные Мокасины неожиданно стали участниками войны иного мира, войны особого рода. И на заднем плане Адриана чувствовала присутствие своего сына, и сила его возрастала, связь между ними укреплялась и служила лестницей Иакова для его слуг.

Появилось еще больше шаров, летящих вверх.

– Ваши средства защиты сейчас крайне необходимы, – сказала Адриана Франклину. – Красные Мокасины и я будем заняты некоторое время.

* * *

Франклин тоже это понимал, Адриана и Красные Мокасины всматривались в пространство, где происходило то, что он не мог, или не хотел, видеть.

Это также означало, что Красные Мокасины не сможет сотворить одно из своих чудес – убить Стерна через стальную обшивку отсека.

Что ж, пусть будет так. Несмотря на предостережения Тага, кто-то должен был подняться в грузовой отсек.

Сам Таг упал и лежал теперь на палубе, Горе пыталась оказать ему помощь. Роберт тоже был ранен, а дон Педро…

Дон Педро поднимался по трапу.

Франклин хотел остановить его, но слова застряли в горле: криком он дона Педро не остановит, только заставит насторожиться Стерна.

И тогда Франклин выхватил шпагу и бросился за аппалачи. Сейчас, когда в его голове немного прояснилось, он понял, что нельзя ворваться в отсек, полный боевых снарядов, и открыть там огонь.

Дон Педро толкнул люк, но тот приподнялся всего на дюйм, не больше.

– Похоже, он его чем-то завалил, – предположил Франклин.

– Очень хорошо, – сказал дон Педро. – Но ведь есть еще один люк, на крыше, не так ли?

– Вот черт, как это я мог забыть о нем! Конечно есть!

– Как к нему подобраться?

– Через кабину.

– Отлично.

И дон Педро мимо тела Кричащего Камня поспешил к кабине. Стекло крепилось к петлям и открывалось внутрь. Дон Педро огляделся, стоя на носу корабля, и запрыгнул наверх.

Франклин последовал за ним. Когда он поднялся, перед его глазами мелькнули лишь мокасины запрыгнувшего на крышу аппалачи. Чертыхаясь, Франклин начал подниматься по ступенькам трапа.

За пределами эгиды все выглядело странным. Эгида преломляла свет и искажала материю, но не в совершенстве. Находиться под эгидой было все равно, что находиться внутри призмы, мир – небо, облака, земля внизу, похожая на топографическую карту, – расцвечивался всеми цветами радуги. Он ценил способность эгиды скрывать их от посторонних глаз, но если он поскользнется, не исключено, что падение будет малоприятным.

«Не исключено», – мысленно повторил Франклин, глядя вниз. Франклин забрался на крышу корабля как раз в тот момент, когда дон Педро поднял крышку люка и оттуда полыхнуло пламя. И хотя пламя не задело аппалачи, жар опалил лицо, и он упал, закрыв руками глаза.

– Не шевелись! – заорал Франклин. – А то упадешь!

Он поспешил на помощь дону Педро.

В этот момент из люка показалась голова Стерна, на лице – оскал смерти, над головой – красный светящийся шар.

– О, мистер Франклин, – произнес он, – кажется, мы остались один на один.

– Сейчас здесь будут мои друзья.

– Возможно, они будут здесь и найдут тебя мертвым.

Стерн поднял левую руку – в ней было оружие.

14
Крыша Мира

Оглторп смотрел на обступивших его солдат. Это были солдаты Содружества.

– Генерал? – Парень с копной огненно-рыжих волос опустился рядом с ним на колени.

– Мы что, захватили артиллерию противника?

– Да, сэр. Нам помогли крылатые корабли, они пробили небольшую брешь в линии обороны, мы прорвались, ну а там уже сами…

– Слава Всевышнему.

Оглторп сел, затем повернулся в сторону Томочичи:

– Ты слышишь?

Но вождь ямакро внимал голосам иных миров. Его дни, как он сказал бы, остановили свой бег. Оглторп поцеловал его в лоб и закрыл другу глаза. Ему было жаль расставаться со старым вождем.

– Вы ранены, сэр, – сказал один из следопытов.

– Да, моя рука… – Он взглянул на окровавленную кисть, не понимая, где мог потерять пальцы.

Оглторп осмотрел себя. Пулю, пробившую Томочичи насквозь, остановила его кираса, и спина до сих пор чертовски болела. С удивлением он обнаружил небольшую дырочку в мягкой части бедра, – повезло, кость была не задета.

– Мы отправим вас в госпиталь, – сказал следопыт. – А задание, не бойтесь, мы выполним.

– Я не боюсь, потому что пойду с вами. Хоть одна лошадь в живых осталась?

– Но, сэр…

– Я тебя про лошадь спросил.

– Найдем, генерал!

* * *

Стерн навел пистолет. Сердце у Франклина бешено заколотилось.

– Ты даже не знаешь, что у тебя в руке, – сказал он.

– Сейчас узнаю, – пообещал Стерн. – Не сомневаюсь, это твое изобретение.

– Верно, мое изобретение.

– В таком случае сочти это за комплимент. Я доверяю твоим способностям создавать смертоносное оружие: что бы это ни было, оно наверняка превратит тебя в труп.

– Ошибаешься, – сказал Франклин и обнажил шпагу. – Эта штука может поранить тебя.

Стерн засмеялся:

– Разыгрываешь, мистер Франклин. – И он нажал на курок. Франклина всегда интересовало, что depneumifierможет сделать с колдуном. И вот наконец, представился случай это выяснить.

Стерн выпучил глаза и выронил оружие. Malakusу него над головой вспыхнул и из красного сделался голубовато-зеленым. Стерн закричал нечеловеческим голосом и прижал ладони к ушам. Франклин выставил шпагу и рванулся к нему.

В конце концов, должна была существовать разница в анатомии обычного колдуна и сотворенного malakim, для уничтожения которых и предназначался depneumifier.

Несмотря на причиненную ему боль, Стерн оставался жив. Прежде чем Франклин приблизился к нему, он успел обнажить шпагу и приготовился отражать удары. Фехтовальщик из Франклина был никудышный. Он изредка, шутя, упражнялся с Робертом и шпагу носил не столько как оружие, сколько как украшение. Случись ссора и поединок, его ожидала бы верная смерть. Но Стерн был явно обессилен болью, и это давало Франклину шанс, от него сейчас зависели жизни очень многих людей.

И вместо того чтобы отступать и обмениваться ударами, Франклин в очередной раз бросился на противника так, что их шпаги скрестились у самых эфесов, и левой рукой изо всей силы нанес удар Стерну в лицо.

В первую секунду ему показалось, что он сломал себе руку. Зубы колдуна щелкнули, он чуть не упал, но в следующую секунду оттолкнул Франклина с нечеловеческой силой. Франклин отлетел к самому краю палубы и отчаянно балансировал, чтобы удержаться на ногах. Стерн сделал выпад, целясь Франклину в сердце. Машинально Франклин сделал ответный выпад.

И теперь стоял и смотрел. Его клинок вошел в грудь колдуна на четыре дюйма. Прямо в сердце. К счастью, клинок колдуна Франклина не задел: в последнее мгновение колдун развернул его, чтобы отразить удар, и развернул слишком поздно.

Стерн тоже стоял и смотрел.

– Как глупо… – начал он. – Зачем было так глупо защищаться? – Он посмотрел на Франклина, затем на шпагу, которую продолжал сжимать в руке, дожидаясь возможности поразить Франклина.

Франклин выпустил шпагу и отошел в сторону. Колдун упал и судорожно дернулся.

– Я не умею фехтовать, сэр, – сказал Франклин.

– Верю… – произнес Стерн и умер.

Дон Педро поднялся на ноги, и, судя по всему, его глаза от огня серьезно не пострадали.

– Здорово вы его уложили, сеньор, – сказал он. – Удар «две вдовы». Только безумный может на него отважиться и остаться в живых. Великолепно.

– С-спасибо, – заикаясь, сказал Франклин.

– Можно, я его еще раз проткну шпагой, чтобы наверняка? Стерн лежал неподвижно.

– Да, – ответил Франклин.

Дон Педро кивнул и направился к Стерну, но в этот момент корабль встал на дыбы, как дикая лошадь, и палуба уплыла у них из-под ног.

* * *

Оглторп понял, что потерял более половины отряда, но разгром артиллерии противника невероятно воодушевил его бойцов. Они дрались как одержимые, и противнику, должно быть, казалось, что он разбудил какого-то ужасного зверя и потому, пав духом, отступал.

Оглторпом овладевало чувство победы по мере того, как расстояние, отделявшее их от кораблей, сокращалось. Хотя слишком много вопросов оставалось открытыми. Не улетели ли корабли? Удалось ли Франклину выполнить поставленную перед ним задачу? Или же, добравшись до места, они обнаружат, что все их усилия и потери были напрасны?

Конечно, не напрасны – каким бы ни был результат этой атаки, им удалось нанести противнику ощутимый удар. Но, по его расчетам, здесь где-то еще должны были быть сосредоточены несколько тысяч живой силы противника.

И он интуитивно чувствовал, что знает где.

* * *

Франклин ухватился за поднявшийся вверх край палубы, когда корабль вновь сильно дернулся.

– Их снаряды пробили эгиду! – крикнул он. – Похоже, Красным Мокасинам и Моншеврой ничего не удалось сделать. Дон, помоги мне!

Франклин с трудом добрался до открытого люка и спустился вниз. Как он и предполагал, люк кабины был придавлен двумя тяжелыми бочками. Но Франклину не было дела до бочек, он бросился в угол отсека и вернулся оттуда с бочонком, полным маленьких шариков, на каждом – одна-единственная ручка.

– Открой нижний люк! – крикнул он дону Педро.

Из открытого люка на них уставилось дуло пистолета Креси. Не обратив на нее внимания, Франклин спрыгнул вниз, в этот момент корабль подбросило так сильно, что он чуть не перевернулся. Франклина ударило о переборку, и на мгновение в глазах у него потемнело.

Затем появилось очертание лица Креси. Каким-то чудом Франклину удалось удержать в руке один из шаров.

– Поверни ручку, – пробормотал он, – брось шар в люк на палубе.

Пока он поднимался на ноги, Креси бросила шар вниз.

– Дон Педро, подавай ей шары! – крикнул Франклин, схватил следующий шар и бросился к люку.

Внизу распустился огненный цветок.

– Бомба атаковала шар, – сообщила Креси.

– Каждая имеет тонкую эгиду и способность притягивать снаряды.

– Отлично.

– Бросай их по одной, а я другим делом займусь.

– Хорошо.

– Поторопитесь, – донесся откуда-то издалека голос Адрианы.

– Что случилось?

– Корабли готовятся взлететь. И еще… – Она снова погрузилась в транс.

Чертыхнувшись, Франклин снова полез в трюм.

* * *

Красные Мокасины смотрел вниз через табока– отверстие в крыше мира, где в течение дня покоилось солнце. Над ним странным светом мерцали далекие звезды, внизу Земля кишела извивавшимися, корчившимися существами, и из этой живой мерзости произрастало одно-единственное совершенное дерево, чьи ветки тянулись вверх и почти достигали звезд.

Он не успевал создавать детей Тени, они тут же умирали, его злость и ярость росли.

Время, пришло время сорвать крышу мира.

Он был недостаточно силен, чтобы сделать это в одиночку. Но с этой женщиной, с этой женщиной и ее удивительной рукой, с этой женщиной, породившей само дерево, он может это сделать.

Если бы у него было время, но у него его не было, если бы он мог отдохнуть после первого боя с Солнечным Мальчиком, но такой возможности ему не представилось.

И вдруг, словно тучи грозовые разорвались, и синь неба открылась, и он смог. Духи отступили, испугавшись какой-то новой эманации.

У него появился шанс.

«Мы должны вместе создать дитя моей Тени, – сказал он ей. – Особое дитя. Мне нужны твои знания и твоя помощь».

Ответ долго не приходил, и ему показалось, что он потерял ее.

«Хорошо, – наконец сказала она, – мы создадим новое дитя».

Он улыбнулся про себя улыбкой змея. Очень скоро.

* * *

– Ну вот, так мы сможем удержать их на некоторое время, – сказал Франклин. – И я сделал экран, который не подпустит к нам malakim. Можно вздохнуть свободно.

– Некоторые уже и так дышат свободно.

Франклин огляделся и понял, что он имел в виду. Красные Мокасины и Моншеврой пребывали в трансе, а Улер и Василиса перевязывали Тага. Здоровяк был бледен, но глаза блестели живым блеском. Роберта уже перевязали, он получил не такую серьезную рану.

– Таг, как дела? – спросил он.

– Бывало хуже, – проворчал пират. – Рому бы глотнуть.

– Мы у тебя в долгу. Если бы ты не обнаружил Стерна, дела наши были бы совсем плохи.

– Моя заслуга тут невелика, все случайно вышло. Пошел за гранатами, хотел швырнуть парочку на голову врагу, а там этот.

– Если хочешь бросить гранату, пожалуйста. Не знаю, много ли будет от этого пользы, но…

– О, так давай гранату.

– А мне нужно связаться с Нейрном, выяснить, как там у него дела на земле, и сообщить, что мы удержим корабли на некоторое время.

Через нижний иллюминатор он посмотрел на землю и увидел корабли, вокруг которых копошились, защищая их, как муравьи свою матку, солдаты. Он еще несколько секунд наблюдал за происходившим на земле, затем направился к opticon.

Почти сразу на экране появился Нейрн.

– Мистер Франклин, – раздался надломленный голос Нейрна, совсем не похожий на его настоящий голос. Изображение также не отличалось совершенством. Франклину было над чем поработать. – Рад видеть вас живым.

– И я тоже, губернатор, рад видеть вас в полном здравии. Мы держим корабли на земле. Как дела у вашей армии?

– Она продвинулась далеко вперед, но с очень большими потерями. Много пользы от воздушных кораблей Сведенборга, которые вы переделали, они позволяют нам наблюдать за ходом сражения. Нам не удалось получить сведения от командиров отрядов, хотя я и отправил несколько курьеров. Что там на вашем горизонте?

– Встретили нас, скажу я вам, пышным фейерверком. Мы еще над ними покружим, подрежем им крылышки гранатами, но не думаю, что нанесем им слишком большой урон.

Нейрн пожал плечами.

– Посмотрим, как оно обернется, – ответил он без особого оптимизма в голосе. Лицо его омрачилось, было видно, что его что-то мучит, но он не знал, стоит ли об этом говорить.

– Вы что-то хотите сказать, губернатор?

– Я… я получил сообщение от мистера Вольтера. Он был с нами на стенах, но после наступления пропал из виду.

– И что?

– Кажется… кажется, ваша жена переоделась во французский военный мундир и вместе с ними пошла в атаку.

– Ленка? Она…

– Точных сведений нет. Они несут тяжелые потери… похоже, от отряда осталась лишь половина. Нет возможности выяснить, жива ли Ленка. Думаю, вы должны знать об этом.

Франклин оцепенел.

– Вот черт. Бред какой-то.

– Франклин… – окликнул его Роберт.

– Нет! Черт, почему… – Он резко повернулся к дону Педро. – Это ты во всем виноват, ты, надутый петух! Кто сказал тебе…

Роберт отвесил ему тяжелую пощечину. Мгновение он растерянно смотрел на друга, затем размахнулся, нацелившись ему в лицо. Роберт увернулся и дал ему под дых. Франклин согнулся пополам и тяжело опустился на палубу.

– Приди в себя, Бен! – крикнул Роберт. – Иначе мне придется тебе помочь. Сейчас не время для истерик. Дон Педро спас нам жизнь и вообще много сделал для нас, а Ленка взрослый человек, у нее своя голова на плечах. Ты знаешь, кого в первую очередь нужно винить в том, что она так поступила, так что успокойся. – Он протянул руку, чтобы помочь Франклину подняться.

Франклин оттолкнул руку.

– Отойди, – буркнул он, – не прикасайся ко мне.

– Хорошо.

– Что мне делать? Скажи! Задним числом все знают, что я должен был делать, а ты скажи мне наперед!

– Слишком поздно о чем-либо говорить. Мы в небе, она на земле, и, черт возьми, ты ничего не можешь сделать, пока мы не выиграем это сражение.

– Робин…

– А мы его выиграем, – горячо сказал Роберт. – Нам другого не остается.

– Черт возьми. Какая чушь.

Франклин опустился на стул, прикрученный к палубе болтами, и закрыл лицо руками, ему казалось, если мир и будет существовать, то ему в нем нет больше места.