Текст книги "Слепая ярость"

Автор книги: Говард Хайнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Вот это да! – воскликнул ошарашенный Мак-Реди. – Ты откуда такой взялся?

– Без глупостей, Мак-Реди, – предостерегающе сказал Ник и выразительно шевельнул клинком. – Давай-ка сюда ключ от подвала.

– Кого я вижу… – процедил Мак-Реди.

Он был напуган, но старался держаться вызывающе.

– Ты, стало быть, и есть тот самый знаменитый слепой? Пожаловал собственной персоной?

– Фрэнк Дэвероу в лаборатории? – перебил его Ник.

– Да, там твой дружок. Решил с ним повидаться, что ли? Ты выбрал для этого явно неподходящее время и место, мушкетер…

– Ключ! – напомнил Ник.

– А с чего ты взял, что я его тебе вот так прямо и отдам? – саркастически поинтересовался Мак-Реди.

Ник передвинул клинок в сторону его паха:

– Я ведь могу тебя и кастрировать… Одно движение – и готово.

– Эй-эй, поосторожнее со своей чертовой пикой! – заволновался Мак-Реди.

– Ключ! А ты, – обернулся Ник к обомлевшему официанту, – смотри, чтобы он не схватил чего другого, не то твои детки могут остаться сиротами.

– Скотина! – буркнул Мак-Реди.

– Заткнись! Быстро – ключ! Побереги свои яйца! – прикрикнул Ник.

– Лови! – с мрачной издевкой буркнул Мак-Реди и кинул ему ключ.

И удивленно вскинул брови, увидев, как легко Ник перехватил ключ в воздухе.

– Вы тут не скучайте, – холодно улыбнулся Ник. – Поболтайте о чем-нибудь…

Двумя взмахами клинка он смел со стола телефоны и селектор и, проворно выскочив за дверь, захлопнул ее за собой. В кабинете запоздало грохнули выстрелы, пули изнутри ударили в бронированную обшивку. Ник повторил с кодовым замком тот трюк, что и с кнопкой вызова лифта, и короткое замыкание заклинило запор двери. А Ник поспешил к лифту, который, к счастью, терпеливо его поджидал. Так, правый ряд, вторая снизу кнопка…

«Хочется верить, что Мак-Реди дал именно тот ключ, – размышлял он. – Впрочем, судя по голосу, он не на шутку перетрухал за свое мужское хозяйство и просто не успел догадаться о такой простой хитрости. А в казино сейчас переполох – это замечательно…»

Лифт плавно остановился. Ник быстро пошел по коридору и вскоре уперся в массивную дверь. Только бы подошел ключ…

Нет, Мак-Реди не обманул его: сейфового типа ключ с двумя бородками идеально вошел в скважину, дважды повернулся – путь был открыт.

Если бы Ник мог видеть, то его взгляду открылась бы следующая картина: длинные столы, уставленные аппаратурой, бутылями с реактивами, химической посудой, большие автоклавы и застекленные шкафы, клетки с белыми мышами… И человек за одним из столов, корпящий над какими-то колбами: Ник отлично слышал, как они позвякивают.

– Эй, Фрэнк! – окликнул он.

– Прошу вас, еще одну минутку, – отозвался Дэвероу. – Уже почти все готово…

Ник двинулся на звук голоса.

– Привет, дружище! Давненько не виделись… – сказал он небрежно.

Фрэнк поднял голову – и от неожиданности шарахнулся в сторону, уронив на пол колбу, которая со звоном разлетелась вдребезги.

– Ник, это ты?! – проговорил он срывающимся голосом. – Неужели – Ник Паркер?

– Ну да, – пожал плечами Ник. – Говорят, я не очень сильно изменился.

– Боже правый, Ник… – никак не мог прийти в себя Дэвероу. – Ты живой?

– Вполне. Давай-ка ходу отсюда, некогда рассусоливать, – поторопил его Ник.

– Откуда ты здесь взялся?

– Да вот: шел мимо – дай, думаю, зайду… Слушай, нам с тобой здесь нельзя оставаться. Того и гляди, эти ублюдки сюда прибегут.

Фрэнк пристально всмотрелся в лицо старого товарища:

– Господи, Ник, а ты что же?..

– Да, у меня небольшие неполадки с глазами. Ладно, давай пошли, тебя сын ждет!

– Сын? Где он?

– Тут неподалеку. Полчаса на такси.

– Но как он оказался в Рино?

– Очень просто – приехал на автобусе, – нетерпеливо пояснил Ник. – Ну? Или ты хочешь тут остаться? Работа понравилась?

– Ох, дьявол, да я же иду, иду, – бормотал Фрэнк. – Просто я так растерялся…

– Нашел время, ей-богу! Пошевеливайся!

– Сейчас-сейчас… Только наведу здесь кое-какой порядок… Иди к двери.

Фрэнк взял со стеллажа большую бутыль с какой-то прозрачной жидкостью и двинулся к выходу, щедро поливая пол и столы. Подойдя к порогу, шарахнул бутыль с остатками содержимого о стену.

– Уайт-спирит? – принюхавшись, осведомился Ник.

– Он самый…

Фрэнк прихватил с одного из столов продолговатую картонную коробку и достал из кармана зажигалку.

– Ну вот и порядок…

Он щелкнул зажигалкой и поднес ее к растекшейся по полу луже. Полыхнуло пламя, быстро охватывая помещение лаборатории.

– Все, теперь мы можем и откланяться…

Они торопливо заскочили в лифт.

– Давай рванем через казино? – предложил Ник.

– Нас там сразу заметят…

– Думаю, что там сейчас такой тарарам, что будет просто не до нас.

– Твоя работа?

– Да, поиграл немножко в рулетку, а они чего-то вдруг переполошились…

Они вышли в уже знакомый Нику коридор с запахом ресторанной кухни и тут же услышали крик:

– Хватайте их!

– Скорее в казино! – бросил на бегу Ник.

Они вывалились из двери служебного хода, и Ник, захлопывая за собою дверь, предусмотрительно отсек клинком ручку с внутренней стороны.

– Хорошая сталь, а? – довольно сказал он, пряча свое оружие в деревянные ножны.

В казино и действительно царил сущий бедлам, и приятели, не опасаясь того, что на них обратят внимание, скорым деловитым шагом направились к выходу.

По ходу Ник запустил руку в карман и недовольно фыркнул.

– Ты что? – спросил Фрэнк.

– Да вот – еще одна фишка осталась… Ладно, поставлю ее как-нибудь в другой раз.

23

Большая желтая луна, чуть скошенная с одного бока, то пряталась за покровом темных клочковатых облаков, то вновь выныривала наружу, заливая окрестности мертвящим светом. Ник Паркер и Фрэнк Дэвероу шагали по ночному кемпингу и переговаривались, немного понизив голоса.

– А ты уверен, что мы идем правильно? – спросил Фрэнк, озираясь по сторонам.

– Да, конечно.

– А как же ты ориентируешься? Извини, конечно, что я об этом спрашиваю…

– Да нормальный вопрос, чего ты стесняешься… Просто помню направление, примерное расстояние. Найдем, не бойся. Можно было бы, конечно, прихватить с собой Энни, но зачем беспокоить ее в такой поздний час?

– Кстати, а где она сейчас?

– У какой-то другой подружки: и у себя, и у тебя ей все-таки сейчас лучше не появляться. Она дала мне номер телефона, по которому ее можно найти. Если хочешь, сейчас сразу позвоним ей от Колин.

– Знаешь, лучше завтра… – задумчиво сказал Фрэнк. – Я пока, знаешь ли, как-то… В общем, сразу столько всего свалилось на голову: смерть Линн, спасение Билли… И мне лучше сначала поговорить с сыном без нее – мы ведь с ним столько не виделись. Ты понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Ник. – И Энни понимает, потому-то она и не стала ждать тебя здесь вместе с Билли. Она чуткая женщина, старина, я это уловил. И вообще приятная в общении, как мне показалось.

– Она тебе понравилась?

– Да, можно сказать так. Я, правда, не могу судить о ее внешности. Знаю только, что очки носит и чуть косолапит, вот и все.

– У нее замечательная внешность, – с ноткой нежности сказал Фрэнк. – А разве она косолапит?

– Да, немножко. По походке ведь слышно, – пояснил Ник таким тоном, как будто говорил нечто само собою разумеющееся, доступное всем и каждому.

– Надо же, я и не замечал…

Немного помолчав, Фрэнк осторожно спросил:

– Послушай, Ник, а Линн – она долго мучилась перед… перед смертью?..

– Нет, все произошло очень быстро. Она, собственно, только и успела сказать, чтобы я доставил Билли к тебе… Пуля угодила ей под самое сердце.

– Вот бедняжка… – горько вздохнул Фрэнк. – Мне невыносимо думать, что случилось это только из-за меня. Так тяжело на душе, ты бы знал…

– Ну, мы не всегда можем предвидеть последствия своих поступков, – уклончиво отозвался Ник. – Так или иначе – тут ты уже ничего не можешь поделать и должен жить здесь и сейчас. А уж как ты будешь разбираться сам с собою, со своей совестью – дело твое.

– Нет, – тихо сказал Фрэнк, – но я ведь виноват и перед тобой…

– Давай сейчас не будем об этом, Фрэнк. Приготовься лучше к встрече с Билли. А то, что произошло тогда во Вьетнаме, – дело давнее…

– Я только хотел сказать…

– Потом, потом, – перебил его Ник. – У нас с тобой еще будет время наговориться.

– Ну хорошо… Слушай, а как тебе Билли?

– Славный парень. И очень храбрый. Кажется, очень тебя любит.

– Правда? – с надеждой спросил Фрэнк.

– Да. Возможно, поначалу он будет немножко дичиться… Видишь ли, Билли немножко опасался встречи с тобой.

– Почему?

– Боялся, что ты его разлюбил, – жестко сказал Ник. – Согласись, у него были основания так думать.

– Это верно… – грустно сказал Фрэнк. – Что ж, у меня теперь впереди большая – как это называлось в школе – работа над ошибками.

– Вот-вот. Я слышал, даже роман есть под таким названием. А тут не роман, тут жизнь.

– Ну да…

«Что это я – неужели взялся морали читать? – с неудовольствием подумал Ник. – Повело на прописные истины – фу, глупо-то как… Но как иначе скажешь обо всем этом, если нужно уложиться в несколько слов? Вот и лезут всякие трюизмы… Вообще с незнакомыми людьми – с теми же телефонными девочками – почему-то гораздо проще разговаривать о самых серьезных вещах. А вот если мало-мальски знаешь человека лично, что-то сковывает, мешает. Странно…»

Еще некоторое время они шли молча, и наконец Ник остановился.

– Так, это где-то здесь…

– Я вижу, что в одном из фургонов горит свет, – сказал Фрэнк.

– Вон там? – указал Ник рукой.

– Да, – удивился Фрэнк. – А как ты догадался?

– Просто караван Колин стоит в той стороне, – усмехнулся Ник. – А вот горит ли там свет – это уже тебе виднее, старина…

Они подошли к фургону, и Ник первым делом ощупал капот автомобиля, к которому был прицеплен караван.

– Ага, «ровер». Значит, я не ошибся…

Он постучал в дверь фургона. Никто не откликнулся.

– Что это они вздумали спать при свете?

Ник постучался снова.

– Эй, Колин! Это я – Паркер! Ответа не было.

– Что за черт?

Ник подергал за ручку – и дверь каравана готовно распахнулась.

– Эй, Колин, Билли! – уже с тревогой окликнул Ник. – Что с вами?

Фрэнк заглянул внутрь фургона и охнул.

– Что такое, Фрэнк?

– Мертвая… Она лежит мертвая на полу. И кругом – кровь…

– А Билли?!

– Билли нет…

– Проклятье…

Ник как подрубленный опустился на влажную от ночной росы траву. Фрэнк беспомощно огляделся вокруг – кемпинг безмятежно спал, но ему в этом безмолвном спокойствии померещилось что-то зловещее.

– Подлецы, они и тут его нашли, – расстроенно пробормотал Ник.

Фрэнк в полном оцепенении уставился на труп незнакомой ему женщины. Колин в неестественной позе лежала рядом с кроватью, одна ее рука была подвернута под спину, другая закинута за голову. Голубой халатик был полураспахнут, и отчетливо виднелась зияющая над верхним обрезом лифчика рана, из которой стекала на пол тонкая струйка еще не успевшей подсохнуть крови, образовавшей на полу изрядное озерцо.

– Как, ты говоришь, ее звали? – в прострации спросил Фрэнк.

– Колин… Веселенькая такая дамочка…

– Где же теперь Билли?

Ник только сокрушенно развел руками.

Внезапно раздался звонок. Друзья вздрогнули от неожиданности. В мертвой ночной тишине этот резкий звук показался каким-то нелепым, неуместным. Звонок повторился.

– Ага, у нее тут радиотелефон, – сказал Фрэнк.

– Возьми трубку, может быть, это Энни, – посоветовал Ник.

Стараясь не задеть тело Колин, Фрэнк дотянулся до стоящего на столике аппарата:

– Слушаю…

– Это ты, что ли, Дэвероу?

Фрэнк сразу узнал этот жирный голос.

– Да, это я, Мак-Реди.

– До чего ж ты шустрый сукин сын! И видно, страдаешь пироманией – зачем ты спалил лабораторию?

– Где мой сын? – твердо спросил Фрэнк.

– Он здесь. С ним все в порядке. Пока что… И если ты хочешь, чтобы он не очень плакал…

– Слушай, ты…

– Заткнись, не перебивай! Слушай-ка меня внимательнее: товар у тебя?

– Да…

– Так вот, если хочешь увидеть своего сынулю живым и невредимым, делай то, что я скажу.

– Говори…

– Ты знаешь лыжный курорт к северо-западу от города? Ну, там еще канатная дорога.

– Да, я знаю.

– Приезжай туда с товаром в девять утра. И чтобы без фокусов. Ты меня понял?

– Да, Мак-Реди. Хорошо, я буду в девять.

– Ну, вот и о'кей. Будь здоров, Дэвероу. Желаю тебе спокойной ночи.

Жирный голос захохотал и повесил трубку. Фрэнк устало потер ладонями лицо.

– Билли у него? – спросил Ник.

– Ну да… И теперь Мак-Реди приглашает меня к себе в гости.

– А насчет меня он что-нибудь говорил? – полюбопытствовал Ник.

– Нет, ничего.

– Что ж, тогда придется мне заявиться к нему без приглашения. Надеюсь, Мак-Реди простит мне такую бесцеремонность.

– Зачем тебе это надо, Ник? Ты и так уже сделал все, что мог.

– Понимаешь, я так торопился, что не успел сказать ему кое-что… Или тебя не устраивает моя компания?

– Да нет, нормально, – через силу улыбнулся Фрэнк.

– Вот и хорошо.

И Ник Паркер упруго вскочил с травы.

24

– Хороший у тебя подвал, – сказал Ник. – Сухой. И воздух чистый.

– А у меня тут вентиляция, – пояснил Фрэнк. – Слышишь, гудит немножко?

– Ага… А не слишком ли рискованно с нашей стороны находиться здесь?

– А зачем теперь Мак-Реди лишняя суета? Он ведь знает, что я у него в руках и в десять ноль-ноль буду как миленький в назначенном месте…

– Это верно…

– Да это мой собственный дом, в конце концов! – взорвался Фрэнк. – Имею я правок.

– Имеешь, имеешь…

– Ну вот. И потом тут есть кое-что из того, что пригодится нам для разговора с Мак-Реди.

– Хочешь преподнести ему подарочек?

– Точно, – хихикнул Фрэнк.

Нику было слышно, как приятель звякает какими-то посудинами, потом забулькала переливаемая жидкость.

Паркер потянул носом:

– Смесь бензина с очистителем?

– Она самая. Хорошо гореть будет. Да, видно, не зря Мак-Реди меня пироманом обозвал…

– Давай я тебе помогу, – предложил Ник.

Фрэнк покосился на него с сомнением:

– Да уж посиди, отдохни…

– Мне же тоже хочется заняться чем-то – скучно без дела сидеть.

– Ну, попробуй…

– Какая должна быть пропорция?

– Две части бензина, одна – очистителя. Бензин у меня вот здесь…

– Спасибо, я чувствую. Думаешь, перепутаю его по запаху с виски? Покажи только, где пустые бутылки и тряпки для фитилей.

Фрэнк пораженно наблюдал, как уверенно снаряжает Ник бутыли с зажигательной смесью: слепой действовал так аккуратно, что даже ни одной капли жидкости не проливалось на пол.

– Ты, пожалуй, и барменом работать можешь, – заметил он. – Так здорово готовишь горячительное…

– Нет, барменом не возьмусь.

– Отчего же?

– Боюсь спиться… – улыбнулся Ник.

Тут Фрэнк припомнил, как Энни тоже шутливо предлагала ему самому идти в бармены: казалось, это было давным-давно, годы назад…

– А кем ты работаешь? – спросил он.

– Дамским угодником.

Господи, да с этим Паркером не соскучишься… Фрэнк озадаченно почесал макушку:

– Это любовником по вызову, что ли? Плейбой по предварительному заказу?

– Нет-нет, ты меня не понял: я занимаюсь чисто духовными материями. Учу дамочек всех возрастов уму-разуму, внимаю их исповедям и разным глупостям… Но все только по телефону.

– А, дошло… Работенка, надо думать, не из легких? – посочувствовал Фрэнк.

– Зато интересно. Я даже подумываю – не написать ли книжку об этом? Совершенно бесценный материал: может получиться такой обобщенный портрет американской женщины… Правда, опасно.

– Почему же?

– Да потому что милые дамы меня тогда разом к смерти приговорят, как иранцы – Салмана Рушди.

– А что – страшноватый портретец вырисовывается?

– Скорее – жалкий… А уж этого они точно не простят, мигом голову откусят.

– Зато знаменитым станешь. Как Стивен Кинг.

– Да ему такие ужасы и не снились, твоему Кингу… Дай-ка мне еще тряпочку.

– Держи… Ник, я хотел тебя спросить…

– Ну?

– С глазами у тебя… Это в том бою, да? – с запинкой выговорил Фрэнк.

– Ага. Контузило, понимаешь ли. Обидно… Но я уже привык, как будто всю жизнь так и было.

– Разве к такому можно привыкнуть?

– Человек ко всему привыкает, – нехотя сказал Ник. – Даже, наверное, к собственной смерти…

– Я так виноват перед тобою, Ник…

– Брось ты…

– Нет-нет, дай мне, пожалуйста, сказать, – горячо заговорил Фрэнк. – Понимаешь, я хватил лишнего той ночью – кто же знал, что случится этот проклятый налет? И когда мы оказались под огнем, я… Я просто-напросто испугался, Ник, испугался так, как не пугался никогда прежде. Мне казалось, что каждая пуля целит именно в меня, что я – голышом, совершенно беззащитный – беспомощно лежу на ладони у злого великана, готового прихлопнуть меня, раздавить, словно букашку. Я потерял голову, я не помнил, что делал…

– Домой хотелось попасть целым и невредимым, вот и все, – констатировал Ник. – Это понятно.

– Я предал тебя, Ник. Я подлец, – понурил голову Фрэнк. – И я даже не смею просить у тебя прощения…

– И не надо, – слегка морщась, сказал Ник. – Потому что, если ты попросишь у меня прощенья, я не буду знать, что мне ответить тебе. Поверь: я действительно хочу простить тебя. Но во мне сидят как бы два человека, и каждый твердит свое. И я не пойму, кого из них мне слушать. И слушаю обоих, пытаясь понять, кто из них прав.

Ник говорил медленно, тщательно подбирая слова и с досадой ощущая всю их приблизительность, неточность.

– Понимаешь, Фрэнк, дело ведь вовсе не в том, прощу я тебя или нет. Дело не во мне, не в моих словах, не в памяти о прошлом. Есть только данный миг, сиюминутный поступок – ведь едва ли не каждую секунду каждый из нас или рождается, или умирает. Просто я желаю тебе чаще рождаться, вот и все. Я не знаю, достаточно ли понятно говорю… Но ты попытайся все же меня понять.

– Да, я, кажется, понимаю, – тихо промолвил Фрэнк. – Не нужно ждать от других ни утешения, ни снисхождения… Да это порой просто невозможно. Вот Линн – она ведь уже никогда не сможет сказать мне ничего. Значит, дело только за мной… Ты хорошо это сказал: нужно чаще рождаться. Я постараюсь…

– Вот и ладно, – с явным облегчением сказал Ник, чувствуя, что уже можно уйти от трудной темы. – Ты мне лучше объясни, зачем ты прихватил с собой эту чертову коробку с наркотиком?

– Пожалел плоды своего упорного труда, – криво усмехнулся Фрэнк. – А в общем – на всякий случай, чтобы иметь хоть какой-то козырь против Мак-Реди. И вещественное доказательство его делишек.

– Не больно-то крупный у тебя козырь… Однако, к сожалению, пригодился – и так быстро.

– Я надеюсь, что он пока не причинит вреда Билли.

– Пока – нет… С него довольно сознания того, как ты сейчас мучаешься в неведении. Мак-Реди, как я понимаю, такой садист, что он причинит боль Билли только в твоем присутствии, именно тогда он словит кайф.

– Я не позволю ему этого сделать!

– Хорошо бы… Скажи-ка: а ты что же – собираешься жениться на Энни?

– Вроде бы да… Но меня так подкосило известие о гибели Линн…

– Мертвых не воротишь, Фрэнк. Нужно жить для живых, дружище.

– Так-то оно так… Но внутри появился такой барьер, что ли.

– Ничего – перепрыгнешь.

– А вот Билли – вдруг ему не понравится Энни? – озабоченно спросил Фрэнк.

– Это уж от тебя зависит: он же, скорее всего, будет смотреть на нее твоими глазами. И если Энни в какой-то степени сможет заменить ему мать, все будет в порядке. Билли ведь привязчивый парень, как я успел заметить.

– Ты с ним легко сошелся? – поинтересовался Фрэнк не без некоторой ревности.

– Да, без проблем. Ты не бойся – вы с ним нормально состыкуетесь. Родные же люди, в конце концов. Ты его свози сразу куда-нибудь, чтобы парень отвлекся от всех этих грустных дел.

– Ну, конечно.

– И прихвати заодно Энни.

– Ты думаешь стоит?

– Непременно. Знаешь, совместные поездки – они ведь здорово объединяют.

– Это мысль вообще-то. Спасибо тебе за совет, Ник.

– Не за что.

– Слушай, ты прямо-таки моя добрая фея, – засмеялся Фрэнк.

– Ну ты и сказал…

– А что? Из каземата вытащил, а теперь еще и мою будущую семейную жизнь устраиваешь.

– Надо же мне чем-то заполнять свой досуг. Совмещаю приятное с полезным, так сказать…

– Я тебя тогда не спас, а ты теперь спасаешь меня… – тяжело вздохнул Фрэнк.

– Не болтай ерунды, – поморщился Ник. – Никто никого не спасет – каждый сам спасает сам себя, а иначе – это не настоящее спасение, а только его видимость, имитация. Отсрочка приговора, другими словами.

– Ты стал философом…

– Да какое там – философом… Просто пытаюсь как-то объяснить эту дурацкую жизнь, озвучить ее.

– Наверное, твое общение с дамочками тут роль играет: ты им растолковываешь, что такое жизнь, с чем ее едят…

– Разве я похож на пастыря?

– Но они-то смахивают на заблудших овечек?

– Когда как. Иные напоминают мне блуждающих волчиц, – засмеялся Ник.

– Может, тебе и впрямь нужно начать писать книжки? Это ведь и есть лучший способ объяснить жизнь, разве не так? – предположил Фрэнк.

– Вероятно, попробую. Буду наговаривать на диктофон, заведу секретаршу, которая будет мою бредятину расшифровывать. Вдруг что-нибудь и получится… Ну что, снарядим еще пару бутылочек?

– Да хватит, пожалуй. Уже дюжина готова… Слушай, а может, ты напишешь про наш Вьетнам?

Ник задумался.

– Да пес его знает, – сказал он наконец. – Наверное, об этом уже много написано, просто я не читал, не знаю. Можно невольно повториться – зачем?

– Мне лично не попадалось на глаза ничего стоящего на эту тему, – заметил Фрэнк.

– Можно сделать просто: собрать наши воспоминания. Разыскать Баксли, Коллинза, других ребят, порасспросить хорошенько…

– Толковая идея, – одобрил Фрэнк. – Довольно-таки веселенькая книжка может получиться.

– Да, смеялись мы тогда много, – кивнул Ник. – Ты и сам был изрядный хохмач, вечно анекдоты травил. Сейчас-то уже остепенился вроде.

– Годы свое берут, что поделать… Тогда я был просто бездумный пацан-зубоскал…

– За что ж ты так себя осуждаешь? В той обстановке лишний раз посмеяться было очень кстати.

– В общем да.

Ник вдруг хлопнул себя по коленям:

– Слушай-ка, а ты ведь тогда так и не досказал историю про парня, который ушел воевать в Корею, а его невеста принялась блудить с каждым встречным-поперечным.

– Это Пат Джефферсон, что ли?

– Ну да, вроде… Он тогда вернулся и, узнав обо всех ее проделках, позвал тем не менее эту потаскушку замуж, чему она несказанно удивилась.

– Да-да, – усмехнулся Фрэнк. – Причем предупредил ее, чтоб вела себя по-прежнему. И никаких при этом абортов, помнишь?

– Помню, конечно. Так он что же – свихнулся на войне, что ли?

– Нет-нет, там другое…

– Так доскажи наконец эту историю.

– Видишь ли, дружище: дело в том, что Пат Джефферсон ужасно любил детей, прямо-таки обожал их. Но, будучи в Корее, он получил осколок в мошонку, и в результате его детородный орган перестал быть таковым. Не мог он ничего, понимаешь? Потому-то Пат Джефферсон и поступил именно таким образом… И нарожала ему жена штук восемь детей от неизвестно каких отцов. Очень милое получилось семейство. Пат был удовлетворен, да и супруге его пришлось по душе сложившееся положение, поскольку была отчаянной нимфоманкой.

– Занятно, – улыбнулся Ник. – Он был добрый малый, этот Пат Джефферсон.

– Да уж…

– А ты общался с кем-нибудь из наших ребят за эти годы? – спросил Ник.

– Нет, как меня ни тянуло к ним, – признался Фрэнк. – Ребята смотрели на меня довольно-таки косо после той проклятой ночи… А потом сразу – дембель, я вернулся домой и попытался забыть обо всем. Старался не думать о тебе, даже не знал, жив ты или нет. Честно говоря, полагал, что ты наверняка погиб… Только однажды со мной связался Баксли: вербовал в какую-то антивоенную шарашку. Я отказался, да и он не очень-то настаивал на своем. А когда оказался в прогаре с долгом, позвонил ему. Был в полной растерянности, ведь никто не мог помочь мне с деньгами. И все эта чертова рулетка…

– Не мог найти другой отдушины для своего азарта? – спросил Ник.

– Я очень самонадеянно пытался выработать свою систему выигрыша, – кисло сказал Фрэнк. – Но это колесико похитрее меня.

– Тем более с теми усовершенствованиям, которые внес Мак-Реди… Но теперь-то его казино прекратит свое существование.

– Не Мак-Реди – так другой найдется любитель облапошивать дураков. Ты извини, конечно…

– Да за что же тут извиняться? – вздохнул Фрэнк. – Дурак я и есть. Все, теперь с игрой покончено. Займусь сыном… Если, конечно, удастся его вызволить. Впрочем, тут меня только пуля остановит, так что…

– Все будет нормально, – спокойно сказал Ник. – Одолеем мы этого подонка. Ты только не мандражи.

– Что ты, во мне нет никакого страха за себя. Я боюсь только за Билли.

– Не бойся. Возьмешь его и Энни в какое-нибудь интересное путешествие. А там, глядишь, и женитьба не за горами, – убежденно проговорил Ник.

– Будем надеяться…

«В противостоянии с бандой Мак-Реди нам только и остается, что надежда, – подумал Ник. – Может быть, это и не так уж мало…»

Но вслух он этого не сказал: прозвучало бы это как-то не по-мужски.

– Который час? – спросил он.

– Начало пятого.

– Ложиться спать уже не стоит – только разморит. Давай-ка чаю попьем, – предложил Ник.

– Давай, – согласился Фрэнк. – А не хочешь ли ты чего-нибудь покрепче?

– Не стоит. Нам нужны ясные головы.

– Это верно, – кивнул Фрэнк. – Значит, чай.

25

К лыжному курорту «Снежный барс», расположенному на горных отрогах, вела канатная дорога. До начала сезона было еще далеко, и потому, когда Ник Паркер и Фрэнк Дэвероу прибыли к нижней станции канатки, их встретило полное безлюдье.

– Ты бывал здесь когда-нибудь прежде? – полюбопытствовал Ник, поправляя на плече лямку сумки, нагруженной бутылками с зажигательной смесью.

– Нет, не приходилось. Знаешь, терпеть не могу зимних видов спорта. Да, впрочем, и летних тоже. Слишком я ленив для таких дел.

– Ну, иной раз поразмяться в зале очень даже неплохо, – заметил Ник. – Вот и дыхалка у тебя оставляет желать лучшего.

Фрэнк, как раз доставший из пачки «Стэйт лайн» очередную сигарету, сокрушенно кивнул:

– Да, это верно. Надо будет с Билли на пару чем-нибудь таким заняться.

– Давай-давай, дело хорошее…

Они зашли в кабинку канатной дороги, притворив за собой раздвижные двери.

– Между прочим, тут, на станции, ни души не видно, – сказал Фрэнк. – Кто же пустит канатку в ход?

– Я думаю, что наверху уже заприметили, что к ним пожаловали гости. Думаю, они не станут нас заставлять ждать слишком долго.

Ник не ошибся: через пару секунд кабинка дрогнула и тронулась.

– Ну вот, дружище, поехали… Приготовься, нас ожидает горячий прием.

Фрэнк ничего не ответил. Он внимательно рассматривал внутреннее устройство кабины.

Между тем на верхней станции канатной дороги уже все было готово к прибытию друзей: полдюжины гангстеров во главе с чернобородым Ибаньесом внимательно следили за приближением кабинки, держа пальцы на спусковых крючках своих пистолетов.

– Приготовились, – скомандовал Ибаньес.

Кабинка медленно подползала все ближе. Вот она в двенадцати ярдах… В десяти… В восьми…

– Огонь, мальчики!

Грянул залп, перешедший в стрельбу вразнобой. В кабинке повылетали стекла, многочисленные пробоины украсили ее стены.

– Достаточно! – распорядился Ибаньес.

Выстрелы смолкли. Изуродованная кабинка доползла до пункта прибытия и остановилась.

– Вот так: отличное решето получилось, – констатировал бородач. – Они уже покойники.

– Так и не поговорили, – хохотнул кто-то из бандитов. – Такая жалость…

Гангстеры неторопливо направились к издырявленной кабинке. Ибаньес дернул дверцу.

– Если кто боится крови, может не смотреть, – пошутил он.

Однако шутка его повисла в воздухе: в кабинке никого не оказалось. А в полу ее зиял открытый люк…

– Куда же они подевались?!

Вместо ответа о бетонный пол со звоном разбилась пара бутылок с горючей смесью. Мгновенно с гуденьем полыхнуло пламя, отсекая бандитов от входа в станцию.

Воспользовавшись замешательством гангстеров, выкарабкавшиеся из-под изрешеченной пулями кабинки Ник и Фрэнк проникли в помещение. Станция канатной дороги вплотную примыкала к зданию пансионата, обставленного добротно и со вкусом: повсюду ковры, декоративная зелень, картины на стенах… Друзья торопливой рысцой продвигались по коридору.

– Вероятно, все это хозяйство тоже принадлежит Мак-Реди, – предположил Ник.

– Да, скорее всего… Чувствую, придется нам несколько подпортить тутошнюю обстановочку, – заметил Фрэнк, держащий наготове бутылку с огнеопасным коктейлем.

В конце коридора, за поворотом, послышался топот.

– К стене! – крикнул Фрэнк.

Они отпрянули в сторону – и как раз вовремя: в дальнем конце коридора показались несколько бандитов, моментально открывших беглый огонь. И тут случилась неувязка, вышедшая шайке боком: под этот обстрел попали гангстеры, которые прорвались сквозь пламя со стороны канатной дороги, – впопыхах они тут же принялись отстреливаться.

– Замечательно, – прокомментировал Фрэнк. – Они перешли на самообслуживание.

– Не стреляйте! – крикнул кто-то из бандитов. – Идиоты, тут же свои!

– Ну, пару человек они положить все-таки успели, – удовлетворенно сказал Фрэнк. – Уже неплохо… Слушай-ка: за соседней дверью – лестница. Давай туда!

Угостив противников еще парой бутылок горючего коктейля, друзья выскочили на лестницу и быстро поднялись на этаж выше, выбежали в коридор.

– Куда теперь?

– Давай разделимся, – предложил Фрэнк. – Ты – налево, я – направо.

– О'кей! Будь осторожнее, Фрэнк.

Обнажив свой клинок, Ник двинулся по коридору. Натолкнулся на дверь в торце – заперто. Куда дальше?

Грохнул выстрел – и пуля ударила совсем рядом, в косяк, отколов длинную щепку. Времени на размышления не оставалось – Ник резко саданул дверь плечом и с треском вломился в какое-то помещение. Из коридора слышались звуки бегущих ног, жахнули новые выстрелы. Ник торопливо рванулся вперед, опрокидывая стулья, задевая столы – с них с грохотом валились какие-то аппараты: видимо, компьютеры. Если тут нет другого выхода, то это ловушка…

К счастью, в дальнем конце комнаты оказалась еще одна дверь. Недолго думая Ник снес ее прочь и, швырнув себе за спину бутылку с горючкой, поспешил дальше. Судя по акустике и наличию длинных рядов кресел, он оказался в просторном зале. Скорее – вниз по ступенькам. Со звоном металлических тарелок повалилась ударная установка, под ноги подвернулся большой барабан: ага, это сцена. И тут же – шаги, голоса: слева, справа, со всех стороны. Он окружен.

– Куда так торопишься, калека? – послышался издевательский голос.

Судя по шагам, дыханию – их человек шесть или семь. Ник сбросил с плеча сумку, взял свой клинок на изготовку, принял боевую стойку.

– Кажется, он собрался с нами драться! – насмешливо процедил другой голос. – Не порежь себе пальчик, лишенец несчастный…

Он перед ними как на ладони… Вдруг в отдаленье послышался резкий щелчок – похоже на звук рубильника.

– Дьявол, кто выключил свет? Где он? Я ничего не вижу! В этой темнотище!

– А я вот именно так и живу, – бросил в пространство Ник.

Теперь временное преимущество было на его стороне, и Ник использовал этот шанс сполна. Вертясь, словно мельничное колесо, и делая выпады по сторонам, он ощущал, как его клинок мягко погружается в тела, слышал, как с хрипом клокотала кровь в распоротых глотках, и беспощадная слепая ярость охватила все его существо.