Текст книги "Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

10

– Ты появился в самый подходящий момент, – проговорил юноша в вышитых трапперских штанах и куртке. – Считай, сунулся ты в самое логово скальных тигретов!

Они разговаривали в номере, который Каллихэн снимал в гостинице Калестин-сити – О’Рурк, Доук, Листром и юноша – член той самой Приграничной Ассамблеи, из состава которой Калли вышел два года назад. Юношу звали Онвиток Мурфа. Он был худощав и высок – хотя и пониже ростом, чем Листром или Калли – с открытым, круглым, словно у ребенка, лицом, покрытым настоящим приграничным загаром. Он казался беззаботным и милым. Впечатление подтверждалось некоторой склонностью к франтовству в одежде. Но то, как легко покачивался он на каблуках трапперских сапог, как виднелась из-под полы расстегнутой куртки кобура с пистолетом – рукоятка была простая, деревянная, до блеска отполированная прикосновениями ладони – все говорило, что этот юнец способен сохранить достоинство в обществе самых прожженных приграничников. Такого никто не осмелится задеть.

– Другого услышать и не ожидал, – заметил Калли и усмехнулся, правда не слишком весело.

– Конечно… Однако кое-что тут изменилось. Теперь все не совсем так, как полгода назад, когда ты улетел. Это факт.

– В какую сторону?

– Ассамблея – нынче просто театр, фарс. И ты в этом, кстати, тоже виноват. Дело твое, Калли, можешь на меня как угодно смотреть – ничего от этого не изменится. Ты улетел после того, как Билль вроде бы уладил наши конфликты со Старыми Мирами.

Все люди крупного калибра – вроде тебя, с авторитетом в Приграничье – занялись собственными проблемами. А места в Ассамблее отдали крикунам, которым понравилась идея получать жалованье и чесать с трибуны языком… и еще побеждать на выборах.

Онвиток, которого проблемы эти волновали явно глубже, чем можно было судить по спокойному тону, прошелся по номеру – розовый ковер скрадывал звук его широких шагов. Он остановился возле креста Калли.

– Помнишь Брейна Мачина? – громко спросил он.

– Большого такого? С Казимира-3?

– Его. Теперь он со своими головорезами заправляет Ассамблеей. У них большинство – хотя нам и удалось не допустить их в кресло спикера и в кое-какие комитеты. Но это вопрос времени, вскоре они и там окажутся. Теперь возникаешь ты и предлагаешь отпихнуть в сторону Трехпланетный Совет и самим вступить в прямые переговоры с молдогами. Знаешь, даже если бы они тебе поверили – а ведь ты, дружище Калли, как айсберг, шесть десятых всегда под водой – твоя идея им не интересна. У них на жаркое другие барашки намечены!

Сунув большие пальцы за ремень, Мурфа замолчал, глядя на Калли сверху вниз.

– Например? – поинтересовался Калли.

– Смазка, – сказал Онвиток. – Простая добрая смазка. То есть взятка. Приграничье растет, как на дрожжах, а все законы и лицензии проходят через Ассамблею. Каждый день приносит нужному человеку на нужном месте миллионы. Ребята из партии Охотничьих Ножей, прикрывающие Мачина, обеспечивают голосование. А Мачин следит, чтобы машина работала исправно.

Калли нахмурился.

– А что сталось с другими порядочными людьми? Что с Вейдом Либервоем?

– Мертв, – сказал Онвиток, покачиваясь на каблуках. – Мачин прирезал его на дуэли. Был поединок на охотничьих ножах. То же самое с Велкером Джонсоном. Видишь теперь, как система работает? Охотничьи Ножи голосуют, а Мачин не только щелкает кнутом, но и подрезает крылышки оппозиции.

– А старая банда? – поинтересовался Калли. – Всех их Мачин перебить не мог. Как Арт Миллумс?

– Ушел на покой. Говорит, стар стал для политики.

– Эмиле Хазек? Или Билл Ройс?

– Ройс? – засмеялся Онвиток. – Калли, Ройс по уши увяз. Организует банки по всем девяти планетам Приграничья. Он у Бриана Мачина первый клиент. Хазек… Эмиль снова женился, привез молодую супругу, копается на своей ферме и в город носа не кажет. Не трать времени, Калли. Думаешь, у тех, кто сохранил хоть толику совести, не было мыслей снова собрать старую гвардию – ту, что вела нас во время Восстания? Никого не осталось, все сплыли – как ты.

– Понятно, – протянул Калли. – Значит, помощи мне ждать неоткуда, так?

– Почему? Я на твоей стороне, и еще пара человек в Ассамблее! – воскликнул Мурфа. – Только пользы от нас немного. Слишком уж нас мало. Мой тебе совет – оставь Мачина в покое, если не хочешь напороться на охотничий нож. Это у них, знаешь ли, как партийный значок – охотничий нож. Все ребята Мачина их носят.

Калли нахмурился.

– Хочешь сказать, в Калестин-сити больше нет гражданского правопорядка?

– Правопорядка? Как не быть! На улицах драться не разрешают. Но если Мачин заподозрит, что ты хочешь раскачать его лодку, он бросит вызов – как Вейду, как Велкеру. А ты ведь знаешь, что охотничий нож для него – все равно что столовый для нас с тобой. Только идиот вступает в схватку с таким головорезом. Бриан тебя вымотает и зарежет – таким манером он уже немало хороших парней отправил на тот свет. Ты когда-нибудь видел Мачина?

– Нет, но слышать приходилось.

– Ну, когда увидишь, сам все сразу поймешь. – Онвиток глубоко вздохнул и выпрямился. – Ну, а теперь успокой меня – скажи, что внемлешь голосу благоразумия.

Калли покачал головой.

– Мне нужна Ассамблея – Ассамблея, которой я доверяю и которая прикрывает мой тыл, – покачал головой О’Рурк. – Не волнуйся. Не мытьем, так катаньем… И разделаться с Брианом Мачином мы найдем способ. – Он ободряюще улыбнулся. – Полагаю, ты отведешь меня в Ассамблею и поможешь устроить выступления на сегодняшнем дневном собрании.

Онвиток в демонстративном отчаянии возвел руки к потолку.

– Калли, дружище, я сделал, все что мог!

На этом собрание в гостиничном номере закончилось. Каллихэн отправился на встречу с Алией – он должен был отвезти ее в космопорт, откуда девушка на борту лайнера – родного брата «Звезды Севера» – покинет сегодня Калестин, возвращаясь на Землю. Сама же «Звезда Севера», заново зарегистрированная на имя Калли, стояла на ремонтно-профилактическом поле, располагавшемся западнее взлетно-посадочных площадок.

Оказавшись против воли на Калестине, не имея при себе буквально ничего, кроме одежды, Алия была вынуждена принять от Калли денежную помощь. Даже если не считать в качестве приза перешедшей в его собственность «Звезды Севера», О’Рурк располагал здесь достаточным кредитом. Алия приняла помощь, однако ни словом не выразила благодарности и всю дорогу до космопорта хранила молчание. Калли тоже не пытался заговорить с ней. Он твердо верил, что если мысли и мнения человека и возможно изменить, то лишь изнутри, по воле самого человека, а не с помощью настойчивых убеждений. Поэтому он проводил девушку до самого трапа лайнера, так и не обменявшись с нею ни единым словом.

Уже встав на первую ступеньку, Алия повернулась к О’Рурку.

– Я хочу, чтобы ты знал одну вещь, – сказала она; по необычно побледневшему лицу было видно, что девушка изо всех сил старается казаться спокойной. – Я не знала… даже не предполагала, что тебя бросят в лагерь для интернированных. Когда я пыталась тебя отыскать, мне сообщили, будто ты погиб, покончил жизнь самоубийством. Я не могла в это поверить, поэтому и попросила отца одолжить Руну нашу яхту. Отец хотел доказать адмиралу, что люди Приграничья не управляемы, для чего и решил показать ему эту океанскую тюрьму. А я надеялась найти там какие-то доказательства, что ты… умер не по собственной воле… я представила бы тогда эти факты суду… Пусть даже это повредило бы папе.

Калли кивнул.

– Значит, вот зачем послы молдогов прибыли на станцию?

Алия словно не слышала его.

– И еще я хотела тебе сказать… Это была не моя идея – тюрьма для людей из Приграничья.

Она отвернулась и стала подниматься по трапу. Калли вдруг словно очнулся – Алия улетает! – бросился за ней, перепрыгивая через ступеньки, схватил за руку, заставил повернуться лицом к себе.

– И это все? – крикнул он. – Ты сожалеешь, что я попал в тюрьму. Это, видите ли, была не твоя идея. Но ты по-прежнему считаешь, что поступила правильно?

Девушка смотрела на него – прямо в глаза; лицо ее вдруг дернулось, словно она готова была расплакаться.

– Отпусти, – пробормотала она, задыхаясь и, вырвав руку, побежала вверх по трапу.

Калли смотрел ей вслед, пока она не исчезла в темноте пассажирского люка. Потом, вздохнув, пошел к своему кару и включил мотор. Тихо зашипев, машина поднялась на воздушной подушке, качнулась, сделала разворот и помчалась по направлению к городу. Но сразу же за территорией космопорта Каллихэн повернул на север – к холму, который поднимался немного в стороне от шоссе, ведущего к Бонджой-тауну, расположенному километрах в двухстах на север. Эту гору они с Алией изучили еще в детстве. О’Рурк остановил машину, вышел и несколько минут прохаживался по склону. Потом, умиротворенный, он направился обратно в гостиницу, где его поджидал Онвиток; взяв такси, они вместе поехали к зданию Ассамблеи.

Раньше здесь помещался крытый стадион – на полу еще сохранилась разметка баскетбольной площадки. Но скамьи вдоль стен были сняты – за исключением дальней секции. На этих, крутыми рядами уходивших к потолку скамьях и заседали члены Ассамблеи – в том числе и Бриан Мачин.

Калли сразу же узнал его, хотя раньше они не встречались ни разу. Ошибиться было невозможно: Мачин оказался не только самым высоким и плотным среди членов оппозиционной партии, да и вообще среди собравшихся – кроме того, он сидел на самой первой скамье, в центре.

Внешность у Мачина была впечатляющая – и дело заключалось не только в телосложении. Рост его, как прикинул Калли, достигал не менее шести футов десяти дюймов, вес – не меньше, чем трех сотен фунтов. Но главное – несмотря на внушительные габариты, Мачин производил впечатление человека легкого в движениях, гибкого и ловкого. К тому же пропорции его тела были так гармоничны, что даже сидя на первой скамье, он не выглядел великаном – скорее, казался нормальным человеком в окружении карликов и гномов. Он был одет в трапперскую рубашку с металлическими застежками, трапперские же брюки из очень плотной ткани, напущенные на горские сапоги. – И сапоги, и одежда были из очень качественного дорогого материала – не хуже, чем у франта Онвитока. На довольно стройной талии Мачина висели на ремне кожаные ножны, над которыми поблескивала рукоятка охотничьего тесака. Рубашка была расстегнута, открывая мощную, как столб, шею, а лицо отличалось приятностью черт – оно казалось даже благородным, с высоким лбом и мягко вьющимися русыми волосами.

Когда Калли и Онвиток вошли, выступал один из членов Ассамблеи из числа сторонников Мачина. Не доходя до скамей, Мурфа остановил Каллихэна. Они подождали, пока оратор закончил речь и сел, потом Онвиток провел Калли к скамьям справа, нашел свободные места и жестом пригласил Калли садиться, а сам повернулся к человеку, сидевшему за столом на платформе-трибуне возле стены, на полпути между противоположными секциями скамей.

– Уважаемый спикер, – прозвенел голос Онвитока. – Я предлагаю внести изменение в повестку дня. Со мной пришел Каллихэн О’Рурк Уэн, в прошлом – член Ассамблеи. Он располагает сведениями, которые могут оказаться для Ассамблеи весьма интересными. Если Ассамблея позволит, он хотел бы выступить.

– Представитель северо-западной территории Калестина господин Мурфа предложил внести изменение в повестку дня, – объявил спикер. – Господин Мурфа, я передам ваше предложение Ассамблее.

Онвиток сел рядом с Калли, и они принялись ждать, пока предложение ставилось на голосование. Перевесом в двести восемнадцать голосов против двадцати трех дело было решено в пользу предложения Онвитока, спикер объявил результаты голосования и пригласил Мурфу представить Ассамблее господина Уэна.

Калли поднялся. Он испытывал странное, внезапно нахлынувшее чувство. Лица собравшихся были большей частью незнакомы, но послеполуденное солнце, вливавшееся сквозь высокие окна бывшего стадиона, игравшее на гладком, словно полированном, полу, секции сидений, сами стены – все было в точности как в те времена, когда он являлся полноправным членом Ассамблеи. На секунду закружилась голова – О’Рурку показалось, будто он вернулся в прошлое. Словно и его отставка, и решение отправиться на Землю, и сам перелет, и последовавшие за ним арест и заключение в плавучую тюрьму, побег и все остальное – все это лишь пригрезилось ему. Вчера он лег спать, ему приснился странный сон – но вот он снова на заседании Ассамблеи.

Калли пришлось напрячь волю, чтобы прогнать странное ощущение. Наконец, взяв себя в руки, он решительно вышел на пространство между секциями и начал свой рассказ – о тюрьме в океане, о побеге, об убежденности правительства Старых Миров в существовании заговора, в результате которого Приграничье должно, совершив государственный переворот, захватить власть над Трехпланетьем.

– Господин Уэн, – перебил его в этом месте спикер, – вы ведь не считаете, что в самом деле существует кучка сбившихся с пути истинного приграничников, готовящих подобный переворот?

– Какое это имеет значение? – отозвался Калли. – Совет Трехпланетья уверен, будто заговор существует, – вот что важно.

Он обвел глазами членов Ассамблеи, на секунду его взгляд задержался на Бриане Мачине.

– Важно понять, – продолжал он, – почему вдруг Старые Миры поверили в это. А верят они потому, что не могут выяснить подлинной причины, по которой молдоги неожиданно выдвинули требования эвакуировать планеты Плеяд. Они не в силах понять причин и потому готовы поверить во что угодно. Но если мы – мы, приграничники – сможем эту причину выяснить, то окажемся в выгодном положении; мы сами сможем тогда вести переговоры с молдогами – то есть сделаем именно то, на что не способен Совет Трехпланетья. Оказавшись в таком выгодном положении, мы сможем потребовать от Старых Миров все, что нам нужно – вплоть до признания полной нашей независимости, а разве не к этому мы стремились!

О’Рурк снова сделал паузу. Ассамблея слушала его в молчании. Он выждал еще несколько секунд. Калли понимал, что идет по туго натянутому канату. Теперь нужно было крайне осторожно подбирать слова, чтобы Мачин и его головорезы поняли его по-своему, а благоразумные члены Ассамблеи – по-своему.

– Итак, – провозгласил он, – я отыскал человека, приграничника, антрополога, он прилетел сюда еще с первой экспедицией на Казимир-3. Почти сорок лет он провел среди молдогов и знает их язык, как родной. Он уверен, что у молдогов есть вполне разумная причина – с их, инопланетной точки зрения, которая сильно отличается от нашей, человеческой, – требовать того, чего они сейчас добиваются. Он убежден, что причину эту мы сможем отыскать, если отправимся к молдогам. И я скажу, почему мы должны так поступить…

И снова он сделал паузу. Ассамблея молчала. Мачин смотрел на Калли словно бы без особого интереса, немного наклонив голову. Солнце, падавшее сквозь высокие окна, играло на его русой шевелюре.

– Дело не только в ценности сведений, которые окажутся в нашем распоряжении, – продолжил Калли. – Хочу напомнить, что молдоги претендуют на освоенные людьми планеты Плеяд – вот эту самую планету и еще восемь миров. Мы, жители Приграничья, слишком легкомысленно отнеслись к их требованиям. Если Старые Миры могут позволить себе допускать недоразумения при контактах с инопланетянами, то нам это совершенно непозволительно. Мы – их ближайшие соседи. Мы будем развиваться, расти, и в будущем обречены на еще более тесные контакты с ними.

Каллихэн в третий раз сделал паузу. Мачин лениво шевельнулся, слегка опустил веки, словно бы устал слушать. Тотчас же, как по сигналу, среди его сторонников пробежал ропот.

– Таким образом, – сказал О’Рурк, словно бы не слышал этого ропота и не заметил жеста Мачина, – мы оказались между молотом и наковальней. С одной стороны, мы можем многое выиграть, если я отправлюсь к молдогам и выясню их мотивы. С другой стороны, нас ждут серьезные неприятности, если этого не сделать. Все, чего я прошу – это содействия в переоборудовании и вооружении корабля, который я привел, а также выдачи каперского свидетельства, дающего мне право защищаться и захватывать любой молдогский корабль, угрожающий мне или безопасности Приграничья.

Калли сел на место.

На передних скамьях, где сидел Мачин, возникло некоторое оживление. По рядам передавали записку. Когда она достигла мужчины лет тридцати, с черными волосами и густыми бровями и с непременным охотничьим тесаком на поясе, тот встал и попросил у спикера слова.

– Слово предоставляется представителю планеты Даннена, Южный сектор, – объявил спикер.

– Благодарю вас, сэр. Как я понимаю, из только что услышанного можно сделать два вывода, – сказал черноволосый представитель Даннены. – Молдоги намерены начать войну против землян. Это первое. Второе – Уэн просит вооружить его корабль, чтобы он мог отправиться к молдогам, и еще больше их раздразнить. Не вижу смысла ухудшать и без того плохое положение.

Я против помощи.

Он вернулся на место. Онвиток поднял руку, привлекая внимание спикера, и встал.

– Брайс, – начал Мурфа, будучи, очевидно, хорошо знаком с черноволосым данненцем, – судя по твоим словам, ты воображаешь, будто живешь на Земле, в уютной квартирке какого-нибудь мегакомплекса. Молдоги могли бы с нами расправиться в любой момент – ни одна из наших планет не выстоит и двух-трех часов, если они приведут в действие свой боевой флот. Как по-твоему, почему они до сих пор нас не разгромили? А потому, что уверены – стоит им нанести удар, и Старые Миры нанесут ответный всей мощью флота Солнечной системы. Так что, может, вам, ребята, эта идея и не по вкусу, но безопасность наша целиком зависит от Старых Миров. Это факт.

И Онвиток сел на свое место. Брайс был уже на ногах.

– А почему ты так уверен, что мы не утрем нос молдогам? – крикнул он. – Мы, на этой стороне, уверены в обратном!

Онвиток вскочил с не меньшей быстротой, чем его оппонент.

– Легко болтать языком, сидя на Калестине, Брайс! Но то, что вам кажется – это одно. А то, что есть в действительности – совсем другое!

Спикер уже колотил по столу деревянным молотком, призывая к порядку. Брайс что-то кричал в ответ на реплику Онвитока. На обеих трибунах, требуя слова, вскакивали люди. Спикер наконец добился тишины, и все вновь заняли свои места. Стоять остались лишь Брайс и Онвиток.

– Слово предоставляется депутату от планеты Даннена, – объявил спикер.

Онвиток неохотно подчинился и сел. Напротив Калли уже поднимался на ноги Бриан Мачин – медленно, словно башня. Он повернулся к Брайсу, которому только что предоставили слово.

– Не уступит ли депутат от планеты Даннена свою очередь мне?

– Уступаю, – быстро согласился Брайс и сел. Мачин повернулся, и его карие глаза в упор уставились на Калли.

– Имя господина Уэна, – начал Мачин, – широко известно всем жителям планет Приграничья.

Голос Мачина был скорее баритоном, чем басом, и это несколько нарушало впечатление чего-то огромного и неукротимого, которое он производил своей внешностью и манерой держаться. Но даже этот недостаток он сумел обратить в достоинство, произнося слова подчеркнуто тихо, словно бы сдерживаясь, чтобы не поразить слушателей акустическим ударом.

– Но, быть может, следует напомнить господину Уэну, что прошло уже два года с тех пор, как он в последний раз участвовал в заседании Ассамблеи. И обстановка за это время изменилась. – Повернувшись вполоборота к своим сторонникам, он чуть развел руки, как бы молчаливо приглашая согласиться с ним. – Конечно, все мы едины в отношении к молдогам – мы все приграничники. И думаю, никто из присутствующих не остался равнодушен к смелому плану господина Уэна, к его цели – использовать проблему инопланетян, чтобы добиться полной независимости от Старых Миров. Ничего большего мы никогда не желали… – Его взгляд снова встретился со взглядом Калли. Тот усмехнулся, но Мачин продолжал смотреть на него с гранитной серьезностью. Затем продолжил: – Но сначала нам следует спросить себя – в самом ли деле данная акция пойдет на пользу Приграничью? Нам предлагают оказать поддержку акту агрессии по отношению к иноразумной цивилизации. Лично я… – Мачин высоко поднял голову, – лично я, как и многие из нас, уверен – если мы просто проигнорируем как молдогов, так и Старые Миры, у нас не возникнет особых проблем с инопланетянами. Верно, если не учитывать гипотетической поддержки со стороны Старых Миров, молдоги сильнее нас. Но в этом же скрывается и источник нашей безопасности. Наши планеты, как верно заметил господин Онвиток Мурфа, слишком слабы, чтобы представлять для молдогов угрозу. Мы их никогда не беспокоили. Чего нельзя сказать о Старых Мирах. Само их существование, военная мощь, которой они располагают – все это само по себе вызывает тревогу и даже страх. И достаточно какого-нибудь жеста со стороны Трехпланетного Совета, чтобы дать молдогам понять – их военную силу уважают. Почему бы в данных обстоятельствах не оставить инопланетян в покое? Я призываю Ассамблею…

Калли тронул Онвитока за плечо, и что-то прошептал ему на ухо. Тот поднялся.

– Позволит ли представитель Казимира-3 задать вопрос?

Мачин, помолчав, пожал плечами.

– Пожалуйста – но только вопрос.

– Благодарю вас, – любезно кивнул Онвиток. – Господин Уэн задаст вопрос вместо меня.

Он быстро сел, а Калли не менее стремительно поднялся и заговорил, не дав ни спикеру, ни Мачину времени перебить его.

– Вопрос таков: кому это будет выгодно? Для…

Его остановил молоток спикера.

– Господин Уэн, вы нарушаете порядок!

Снова вскочил Онвиток, но Мачин заговорил первым:

– Нет, нет, – протянул он, пристально глядя на Калли. – Позвольте господину Уэну высказаться.

– Должно ли это означать, что вы согласны ответить на вопрос господина Уэна? – поинтересовался спикер.

– Да, согласен, – заявил Бриан Мачин. Тревожные морщинки возле его глаз разгладились, он говорил совершенно спокойно. – Продолжайте, господин Уэн.

– Все достаточно просто, – сказал Калли. Он чувствовал, как напряглись скулы, но заставил голос звучать спокойно, даже непринужденно: – Меня интересует следующее – считаете ли вы, что оставив молдогов в покое, абсолютно все жители Приграничья от этого выиграют? Или это будет выгодно лишь определенной группе, скажем, политической фракции, вроде ваших Охотничьих Ножей?

Когда Калли смолк, в зале на секунду повисла тишина. Такая глубокая, словно все присутствующие как по команде затаили дыхание. Потом снова заговорил Мачин.

– Конечно, я имею в виду всех людей Приграничья, господин Уэн, – произнес он каким-то невыразительным тоном и сел.

Ассамблея перевела дух.

Онвиток вскочил и предложил перенести решение вопроса на завтрашнее заседание – идея эта была одобрена единогласно. Другой член Ассамблеи предложил завершить сегодняшнюю работу. С ним так же единодушно согласились. Онвиток хранил молчание, пока они с Калли не оказались в безопасности гостиничного номера. Юный приграничник плюхнулся в кресло, положил ноги в охотничьих сапогах на кровать Калли и громко утомленно вздохнул.

– Ну, приятель, ты своего добился. Не знаю и не стану спрашивать, отчего ты решил покончить счеты с жизнью. Но один вопрос задам: почему ты меня заранее не предупредил?

– А разве ты пошел бы тогда со мной в Ассамблею? – не без любопытства осведомился Калли.

Онвиток молча смотрел на него.

– Пожалуй, нет, – согласился он некоторое время спустя. – Ну, ладно, может, объяснишь все-таки, зачем ты это сделал? Тебе приспичило познакомиться с тесаком Мачина?

– Мне нужна нормальная, порядочная Ассамблея – крепкий тыл в Приграничье, если я хочу сделать то, чего хочу. А пока в собрании заседает Мачин, мне там ничего не добиться. А первым напросившись на схватку, я могу воспользоваться психологическим преимуществом.

Посмотрев на Калли, Онвиток громко вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Но чего ты в действительности добиваешься? Кроме того, что намерен расчистить авгиевы конюшни в Ассамблее и раздразнить молдогов, чтобы они поскорее начали войну? После стольких лет ты, думаю, можешь доверить мне свою тайну?

Каллихэн задумчиво потер нос.

– На Старых Мирах люди не способны правильно мыслить в понятиях межзвездных и межцивилизационных отношений. У них нет для этого нужного опыта, нет желания, нет нужной подготовки. Они прикованы к понятиям, выработанным замкнутостью Трехпланетья. Это опасно. Их больше нельзя оставлять у кормила власти, где они определяют судьбу человечества. Поэтому я намерен эту власть у них отобрать.

Онвиток сидел, словно окаменев. Калли молча смотрел в изумленные, округлившиеся глаза друга.

– И все? – Онвиток пришел в себя, голос его зазвучал иронично. – Только-то и всего?

– И все, – тихо подтвердил Калли. – Ничего больше.

Мурфа уже открыл было рот, но сказать ничего не успел – в номер постучали. Он ехидно вздернул брови, со вздохом встал, громко шлепнув подошвами по полу, подошел к двери и открыл. Из коридора донесся приглушенный голос. Онвиток вышел, закрыв за собой дверь. Несколько секунд спустя он вернулся в номер и сел на кровать напротив Каллихэна.

– Значит так, – тебе передали сообщение следующего содержания: «Убирайся с планеты или дерись с Мачином завтра утром, за городом». Что я должен передать в ответ?

– Скажи, что охотничий тесак меня вполне устроит, – отозвался Калли. – Добавь, что дуэль состоится в десять утра, на холме Номер Пять, что возле шоссе на Бонджой.

Ночью О’Рурк инстинктивно проснулся – он почувствовал, что в комнате кто-то есть и протянул руку к кнопке выключателя в изголовье постели. Голос Листрома остановил его.

– Калли, – пробасил тот. – Позволь драться мне. Ростом я не ниже тебя, зато весу во мне намного больше.

– Что за глупости, Лис, – возразил Каллихэн. – Не дури. Мачин хочет убить меня, ты ему вовсе не нужен. Если бы он и согласился на замену, все равно мне пришлось бы драться с ним потом. А теперь сделай одолжение, ступай отсюда – мне выспаться надо.

Голова его опустилась на подушку. Несколько тягостных секунд спустя щелкнул замок, а еще через мгновение Калли снова заснул.