Текст книги "Хроники мертвых"

Автор книги: Гленн Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

22 МАЯ 2009 ГОДА
Стейтен-Айленд, Нью-Йорк

Консуэла Лопес сидела на корме парома «Стейтен-Айленд», как всегда, рядом с выходом, чтобы сразу выскочить, когда паром подойдет к остановке. Если не успеть на пятьдесят первый автобус, отходящий без пятнадцати одиннадцать, следующий придется ждать долго. Дизельные двигатели мощностью девять тысяч лошадиных сил работали так слаженно, что Консуэла чувствовала гул мотора всем телом. Он убаюкивал. Закрыть бы сейчас глаза… Но вокруг столько подозрительных личностей. Как бы кошелек не увели!

Консуэла закинула опухшую левую ногу на пластмассовую скамейку, подложив газетку. Если без газетки, то это уж совсем верх неуважения. Консуэла растянула лодыжку, запнувшись о шнур пылесоса, – она работала уборщицей в южном Манхэттене. Слава Богу, это произошло в пятницу, в конце дня после долгой рабочей недели. В выходные будет возможность прийти в себя. Пропустить работу из-за болезни – непозволительная роскошь. Хоть бы поправиться к понедельнику. Если вечером в субботу не полегчает, надо будет пойти в воскресенье на раннюю мессу и попросить о помощи Деву Марию. А еще нужно обязательно показать отцу Рочасу странную открытку. Может, он развеет все страхи.

Консуэла не отличалась красотой и почти не говорила по-английски, зато была молода и обладала хорошей фигурой и часто должна была отбиваться от непрошеных приставаний. Через несколько рядов от нее сидел молодой латиноамериканец в серой футболке и улыбался Консуэле. Та поначалу смутилась, но что-то в его белозубой улыбке и веселых глазах заставило ее вежливо улыбнуться в ответ. Парень, похоже, только этого и ждал. Он тут же подсел к Консуэле, представился и сочувственно заговорил о ее растяжении.

Когда паром подошел к берегу, Консуэла отказалась от помощи молодого латиноамериканца и, хромая, пошла к остановке. Тот последовал за ней, хоть она и плелась черепашьим шагом, и предложил подвезти ее домой. Конечно, об этом не могло быть и речи. Хотя… Паром задержался на пять минут, на автобус она, по всей видимости, опоздала. Да и парень он вроде бы неплохой. Забавный, не наглый. Консуэла согласилась. А когда молодой человек ушел за машиной на парковку, на всякий случай перекрестилась.

Консуэла заволновалась только после того, как они пролетели мимо поворота на ее улицу – Фингерборд-роуд. Настроение парня резко изменилось. Он как будто не слышал испуганных возражений Консуэлы и, не говоря ни слова, мчал по Бей-стрит, а потом резко повернул налево, к парку Артура фон Бризена.

В конце темной дороги парень, угрожая перочинным ножом, вынудил заплаканную Консуэлу выйти из машины. Потом вывернул ей руку и пригрозил перерезать горло, если она позовет на помощь. Его больше не волновала растянутая лодыжка. Он потащил Консуэлу к кустам у воды. От боли бедняжка прикусила губу, но от страха не могла даже всхлипнуть.

Впереди в темноте показались зловещие очертания огромного моста Верразано-Нэрроуз. Поблизости не было ни души. На поляне парень толкнул Консуэлу на землю и выхватил из рук кошелек.

Консуэла зарыдала.

– Заткнись! – грубо прикрикнул он.

Обшарив ее карманы, парень выудил несколько долларов и белую открытку, адресованную Консуэле, с нарисованным от руки гробом и датой – 22 мая 2009 года.

– Usted me piensa le envió esto? [1]1
  Думаешь, это я отправил ее тебе? ( исп.).


[Закрыть]– спросил он, издевательски улыбаясь.

– No sé, [2]2
  Не знаю (исп.).


[Закрыть]– еле выдавила Консуэла сквозь рыдания.

– Bien, le estoy enviando esto. [3]3
  Я отправляю ее сейчас (исп.).


[Закрыть]– Парень захохотал, расстегивая ремень на брюках.

10 ИЮНЯ 2009 ГОДА
Нью-Йорк

Дженнифер не вернулась. Пайпер открыл дверь, закатил чемодан на колесиках и бросил на пол портфель.

Квартира стала такой, как была когда-то, до появления Дженнифер: исчезли ароматические свечи, пропали салфетки со стола и маленькие гобеленовые подушечки с дивана, ее одежда, обувь, косметика, зубная щетка. Пайпер, словно торнадо, пронесся по спальне, залетел на кухню и распахнул холодильник. Исчезли даже дурацкие бутылочки с минералкой «Витаминвотер».

Вот и закончился выездной двухдневный тренинг по восприимчивости и чуткости, заявленный как курс повышения квалификации. Если бы Дженнифер все-таки вернулась, он бы обязательно опробовал на ней новые методы. Но к сожалению, ее дома не было.

Пайпер ослабил узел на галстуке, сбросил ботинки и открыл мини-бар под телевизором. Конверт с письмом от Дженнифер лежал на прежнем месте – под бутылкой виски «Джонни Уокер». На нем аккуратным женским почерком выведено нецензурное слово. Пайпер налил себе виски, закинул ноги на кофейный столик и перечитал подробное описание своих недостатков, которое знал наизусть. Потом нечаянно толкнул ногой фотографию в рамке. Она со звоном ударилась об пол. Снимок со встречи выпускников прошлым летом. Зекендорф прислал. Вот и еще один год прошел…

Через час в голове, затуманенной от алкоголя, пульсировала одна лишь мысль. Как-то Дженнифер сказала, что он совершенно испорчен, починить невозможно. Испорчен… Сломан. Интересное сравнение. Ремонту не подлежит… Нет шансов на восстановление или хотя бы мало-мальскую починку.

Включив телевизор – играли «Нью-Йорк метс», – Пайпер тут же захрапел на диване.

* * *

Испорчен – не испорчен, сломан – не сломан, а ровно в восемь утра он обязан быть за рабочим столом. Пайпер просмотрел входящую почту, быстренько набил несколько ответов, отправил электронное письмо начальнику, Сью Санчес, со словами благодарности за проницательность и менеджерское умение предвидеть – в общем, за то, что она порекомендовала отправить на выездной тренинг именно его. Пайпер не преминул заметить, что по результатам итогового тестирования его чувствительность и восприимчивость повысились на сорок семь процентов и он надеется, что в ближайшем будущем Санчес сможет ощутить это в работе. И подписался в конце: «С уважением, ваш сверхчувствительный Пайпер». Отправлено!

Через минуту раздался телефонный звонок. Санчес на линии.

– Добро пожаловать домой, Пайпер! – поприветствовала его начальница, медленно растягивая слова.

– Как я рад, что вернулся! – Южный акцент Пайпера с годами почти сгладился.

– Загляните ко мне!

– Когда вам будет угодно?

– Немедленно! – рявкнула Санчес и бросила трубку.

Благодаря Мухаммеду Атта [4]4
  Лидер восемнадцати смертников, осуществивших террористический акт 11 сентября 2001 г. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]она сидела за его старым столом в его бывшем кабинете с прекрасным видом на статую Свободы. Но Пайпера раздражало не столько это, сколько недовольное выражение ее лица. Санчес каждый день занималась на тренажерах, одновременно читая должностные инструкции либо книги по эффективному управлению. Внешне она Пайперу нравилась, однако его отталкивала ее кислая мина и официальный тон с явным латиноамериканским акцентом.

– Садитесь. Нужно поговорить, Пайпер, – с ходу заявила Санчес.

– Сьюзен, если вы собираетесь меня отчитывать, я в принципе готов вынести это как настоящий профессионал. Не зря же я побывал на тренинге. Итак, правило номер шесть… – или четыре… не важно; суть в том, что «если чувствуешь, что тебя провоцируют, не действуй сгоряча. Остановись и оцени последствия своих действий, затем подбери правильные слова, учитывая реакцию человека или людей, с которыми взаимодействуешь». Здорово, правда? Нам еще и сертификаты выдали! – Пайпер улыбнулся, похлопав себя по намечающемуся брюшку.

– Мне сегодня не до шуток, – устало ответила Санчес. – Возникли серьезные проблемы, нужна ваша помощь.

«Другими словами, парень, ты опять влип!»

– Для вас – что угодно. Если для этого не надо раздеваться и если это не помешает мне через четырнадцать месяцев уйти на пенсию.

Санчес тяжело вздохнула и выдержала паузу, явно давая Пайперу понять, что усвоила правило номер четыре – или шесть. Пайпер прекрасно понимал, что она считает его самым проблематичным сотрудником. И каждый в отделе знал почему.

Итак, Уилл Пайпер. Сорок восемь лет. На девять лет старше Санчес. Бывший начальник Сьюзен Санчес – до того как его сместили с должности и вновь назначили специальным агентом. Бывший красавец с широченными плечами, пронзительными голубыми глазами, по-мальчишески взъерошенными светлыми волосами – до того как обрюзг от алкоголя и малоподвижного образа жизни. Бывший лучший сотрудник – до того как стал занудой, просиживающим штаны на работе от звонка до звонка.

– Два дня назад Джон Мюллер перенес инсульт, – выпалила Санчес. – Врачи говорят, он поправится, но какое-то время пробудет на больничном. Его отсутствие на работе – большой минус для всего отдела. Мы с Бенджамином и Рональдом обсудили это и…

– Мюллер?! – не сдержал удивления Пайпер. – Да он моложе вас! По утрам бегает… Как с ним мог случиться инсульт?

– Что-то такое в сердце, врачи раньше не замечали. Небольшой тромб оторвался в ноге и попал в мозг. По крайней мере мне так объяснили. Ужасно… Кто бы мог подумать, что такое возможно.

Пайпер ненавидел Мюллера. Всегда подтянутый, жилистый щеголеватый болван. Все строго по инструкции. Совершенно невыносимый тип. Сколько раз в лицо напоминал Пайперу о его понижении. Вот бы он до конца дней шаркал ногами и говорил как умственно отсталый!

Вслух же Пайпер сказал:

– Боже…

– Вам надо взяться за «Судный день».

Пайпер еле сдержался, чтобы не уйти, хлопнув дверью. Это дело должны были поручить ему с самого начала. Дело, строго попадающее под его юрисдикцию, прошло мимо самого заслуженного специалиста по серийным убийствам в современной истории ФБР. Значит, его окончательно сбросили со счетов. Сперва Пайпер страшно разозлился, потом успокоился и решил, что ему повезло.

Он вышел на финишную прямую. Пенсия маячила впереди словно мираж в пустыне. Пайпер поставил крест на амбициях и стремлениях. Ему не было никакого дела до политики бюро, до убийств и смертей. Он устал. Ему стало безумно одиноко в городе, который он никогда не любил. Безудержно хотелось домой. На пенсию.

Пайпер долго обдумывал предложение Санчес. Дело «Судный день», как его называли между собой в бюро, быстро стало основной темой ФБР и, конечно же, требовало полной отдачи. В последнее время Пайпер забыл, что такое задерживаться после работы, проводить в бюро все выходные. Хотя дело в другом. Дженнифер ушла, и у него теперь полным-полно свободного времени. Изменилось отношение. Если бы кто-нибудь поинтересовался, Пайпер ответил бы, что ему на все наплевать. Для расследования серийных убийств необходимо сильное желание, азарт, спортивная злость, огонь, который давным-давно угас в душе Пайпера. Удача, конечно, тоже важна. Но по собственному опыту Пайпер знал, что преуспевает только тот, кто пашет изо всех сил и создает условия для того, чтобы капризная фортуна все-таки улыбнулась.

Мюллер работал в паре с молодым специальным агентом, которая лишь три года назад окончила академию в Куонтико.

Идеализация бюро и преданность делу доходили у нее чуть ли не до религиозного фанатизма. Сколько раз Пайпер видел, как она деловито спешит по коридорам двадцать четвертого этажа. От ее важного, без тени иронии, вида ему становилось тошно.

– Знаете, Сьюзен, – громко сказал Пайпер, подавшись вперед, – мне эта идея не по душе. Мой поезд давно ушел. Вы могли предложить мне это дело месяц назад, но не предложили. И правильно сделали. Так лучше для меня, для Нэнси, так лучше для отдела, для бюро, для налогоплательщиков, для тех, кого он убил, и для потенциальных жертв, черт возьми! Вы это знаете, и я знаю!

Санчес закрыла дверь и, вернувшись за стол, закинула ногу на ногу. Равномерное покачивание туфельки моментально заставило Пайпера угомониться.

– Ладно-ладно, я успокоился. Буду говорить потише, – сдался он. – Но подумайте, в первую очередь это плохо для вас. Вы сейчас идете в гору. Возглавляете отделение по кражам в крупных размерах и насильственным преступлениям. Кстати, второе по важности в Нью-Йорке! Когда «Судный день» раскроют, получите повышение. Вы женщина, представляете национальное меньшинство. Через пару лет станете помощником директора в Куонтико или возглавите отдел по контролю за спецагентами в федеральном округе Колумбия. Перспективы безоблачные! Не стоит все рушить, поручая мне это дело. Как друг советую!

Санчес попыталась взглядом превратить его в соляной столб.

– Поверьте, я очень ценю вашу заботу, Пайпер, но не считаю нужным следовать советам человека, которого понизили в должности. Поверьте, мне самой эта идея не по душе. Однако мы уже все обсудили. Бенджамин с Рональдом отказываются выделять специалиста из отдела по борьбе с терроризмом. В отделе мошенничества и организованной преступности подобными преступлениями никто не занимался. Не хватало только, чтобы прислали людей из Вашингтона или из другой организации. Мы в Нью-Йорке, а не в далеком Кливленде! Считается, что у нас на скамейке запасных несколько специалистов. У вас соответствующее образование и опыт. Правда, личностные характеристики подкачали – над ними вам придется поработать. Это будет ваше последнее крупное дело, Пайпер! Вы уйдете на пенсию под аплодисменты.

Пайпер задумался.

– Даже если мы поймаем его завтра, что крайне маловероятно, когда дело дойдет до суда, меня тут уже не будет.

– Выйдете на работу, чтобы дать показания. К тому времени и суточные немалыми покажутся.

– Очень смешно!.. А как насчет Нэнси? Хотите принести ее в жертву общему делу?

– О ней не беспокойтесь. Нэнси не промах. И с собой справится, и с вами.

Пайпер угрюмо замолчал.

– Что делать с мелочевкой, которой я сейчас занимаюсь?

– Распределим между ребятами. Не проблема.

Вот и решен вопрос… А еще говорят, живем в демократической стране! Уволиться? Нет, это не выход. Четырнадцать месяцев… Осталось продержаться четырнадцать месяцев.

Через два часа жизнь Пайпера круто изменилась. Вскоре у его стола возникла офис-менеджер с оранжевой коробкой, сложила туда папки с рабочими делами и удалилась. Старые папки заменили пачки документов по «Судному дню», собранные Мюллером до того, как вязкий сгусток тромбоцитов превратил пару миллилитров его мозга в месиво. Пайпер смерил кипу бумаг презрительным взглядом, будто кучу навоза, и допил вторую чашку остывшего кофе, прежде чем взяться за верхний документ.

За дверью кто-то покашлял, словно перед важным выступлением.

– Здравствуйте! – сказала Нэнси. – Похоже, нам теперь работать вместе.

Так-так, Нэнси Липински… Затянута в темно-серый костюм, который как минимум на полразмера ей мал – пояс зажал талию так сильно, что животику ничего не осталось, кроме как безобразно выползти сверху. Невысокого роста – примерно пять футов три дюйма. Пайпер скептически оглядел ее фигуру. Не мешало бы сбросить по килограммчику с каждой части тела. Особенно со щек. Интересно, а скулы под ними есть?.. Совсем не похожа на поджарых выпускниц академии в Куонтико. И как ей удалось пройти курс физической подготовки? Там барышням поблажек не дают. Практичное каре, рыжеватые волосы, макияж, блеск удачно гармонировали друг с другом и выгодно подчеркивали изящный носик, красиво очерченные губы, яркие карие глаза, а запах туалетной воды у другой женщины завел бы Пайпера с полуоборота. Но сильнее всего подействовал на Пайпера ее скорбный вид. Неужто она и впрямь так привязалась к этому ничтожеству Мюллеру?

– Что вам нужно? – спросил Пайпер.

– Может, зайти попозже?

– Послушайте, Нэнси, я только открыл коробку с новыми документами. Дайте мне пару часов. А днем поговорим.

– Хорошо, Пайпер. Просто я хотела, чтобы вы с самого начала знали… Мне, конечно, очень жаль Мюллера. Но я не собираюсь бросать начатое и буду продолжать работать изо всех сил! Хотя мы раньше не пересекались, я изучила несколько дел, которые вы расследовали, и представляю, какой грандиозный вклад вы внесли в криминалистику. Я стремлюсь к самосовершенствованию, поэтому ваша оценка и обратная связь очень важны для меня…

Пайпер вдруг почувствовал, что не может больше слушать этот словесный поток.

– Часто смотрите «Сайнфелд»? – резко спросил он.

– Телешоу?

– Да.

– Бывает иногда, а что? – осторожно ответила Нэнси.

– Создатели шоу обозначили основные правила для участников. Именно эти правила отличают «Сайнфелд» от других передач. Рассказать поподробнее? Потому что они имеют отношение к вам и ко мне.

– Конечно! – радостно воскликнула Нэнси, всегда готовая перенять опыт.

– Основное правило – никаких поучений и никаких сюсюканий. Увидимся позже, Нэнси, – с невозмутимым видом проговорил Пайпер.

Нэнси замерла в нерешительности, размышляя, уйти сразу или что-нибудь ответить. Вдруг за дверью послышался быстрый цокот высоких каблуков.

– Сью! – мелодраматично закатив глаза, заметил Пайпер. – Похоже, ей известно то, о чем мы пока не ведаем.

В их деле информация наделяет обладателя временной властью, и Сью Санчес явно чувствовала себя окрыленной какими-то новыми сведениями.

– Как здорово, что вы оба здесь! – заявила Санчес, загоняя Нэнси обратно в кабинет. – Обнаружен еще один. Седьмой. В Бронксе, – продолжила она восторженным голосом девочки-подростка. – Мигом собирайтесь, пока окружные полицейские там дел не натворили!

Пайпер вскинул руки вверх:

– Сью, я ни черта не знаю о предыдущих шести убийствах! Дайте хоть в себя прийти!

Как снег на голову!

– Да бросьте! Считай, что это первый случай. По дороге расскажу всю предысторию, – быстро вступила в разговор Нэнси.

– Ну что я говорила, Пайпер? Она не промах, – ехидно улыбнулась Сью.

Пайпер взял черный джип «форд-эксплорер» стандартной комплектации, находящийся в ведении отдела, выехал из подземного гаража и направился по улице с односторонним движением на север к магистрали ФДР [5]5
  Скоростная автомагистраль и Нью-Йорке; проходит по восточному краю Манхэттена вдоль пролива Ист-Ривер; названа в честь президента Франклина Делано Рузвельта.


[Закрыть]по левому скоростному ряду. Машина шла уверенно, движение было спокойное. Раньше Пайперу нравилось выбираться из кабинета. Если бы он ехал один, то включил бы спортивную радиостанцию, но рядом сидела Нэнси Липински с блокнотом в руках и досконально описывала суть дела, пока они неслись под подвесной транспортной линией острова Рузвельта. Вагон медленно проплывал над неспокойными темными водами Ист-Ривер.

Нэнси была взволнованна, как извращенка на съемках порнофильма. Еще бы. Ее первое дело о серийном убийце, опьянение от собственной значимости, определяющий момент в начале карьеры. Нэнси получила это задание, потому что была любимицей Сью и прежде работала с Мюллером. Парочка, похоже, сработалась. Конечно. Ведь Нэнси умело поддерживала хрупкое самолюбие Мюллера: «Джон, ты такой умный! Джон, у тебя фотографическая память! Джон, научи, как тебе удается так профессионально проводить допрос!»

Пайпер с трудом улавливал, о чем говорила Нэнси. Вроде бы что проще, чем воспринять информацию о трех неделях работы, когда ее разжевывают и буквально кладут в рот, но мысли в голове Пайпера путались, к тому же давала о себе знать вчерашняя встреча с «Джонни Уокером». Впрочем, Пайпер знал, что может включиться в дело за пару минут. За двадцать лет службы он руководил восемью расследованиями серийных убийств и консультировал по бесчисленному количеству схожих дел.

Первое расследование происходило в Индианаполисе в рамках задания, полученного сразу о назначении на службу. Тогда он был ненамного старше Нэнси. Преступник тушил сигареты о веки жертв – по окурку его и нашли. Когда вторая жена Пайпера – Эви – поступила в магистратуру университета Дьюка, он перебрался в Роли и, естественно, получил новое задание – какой-то псих опасной бритвой перерезал горло женщинам в окрестностях Ашвилла. Спустя девять месяцев мучительной работы, за которые погибли еще пять женщин, Пайпер все-таки прижал преступника. И как-то само собой вышло, что он стал признанным специалистом. Пайпер пошел на повышение, снова развелся и попал в головной офис, в отдел насильственных преступлений, которым тогда руководил Хэл Шеридан, человек-легенда, воспитавший целое поколение криминалистов.

Шеридан был необщителен и обидчив. В отделе даже шутили – если в Виргинии произойдет серия убийств, первым делом надо будет проверить Шеридана. Он тщательно распределял дела национального значения между подчиненными, учитывая личность преступника и личность спецагента. Шеридан всегда поручал Пайперу расследование убийств, совершенных с особой жестокостью по отношению к женщинам. Видимо, неспроста…

Слова Нэнси наконец-то начали проникать в сознание Пайпера. Надо признать, факты действительно интересны. Благодаря журналистам в общих чертах он о деле знал. Да и кто не знал? «Судный день»… Разве не газетчики придумали это название? Первыми раструбили о деле в «Нью-Йорк пост». Их вечная соперница «Дейли ньюс» пыталась придумать альтернативное название – «Письмо с того света», однако оно не прижилось, и вскоре на первых полосах всех газет мелькало дело о «Судном дне».

Нэнси сказала, что на открытках нет отпечатков пальцев – вероятно, отправитель пользовался неткаными, скорее всего латексными, перчатками. Правда, на нескольких открытках зафиксированы «пальчики», не принадлежащие ни жертве, ни кому-нибудь из ближайшего окружения. Сотрудники ФБР как раз сейчас проверяли работников почты по всей цепочке доставки из Лас-Вегаса в Нью-Йорк. Открытки самые обыкновенные – белые, без рисунка, размером три на пять дюймов. Такие можно купить в любом магазине. Текст с обеих сторон напечатан на струйном принтере «Фотосмарт» компании «Хьюлетт-Паккард» – одном из десятков тысяч… Шрифт выбран из стандартного меню текстового редактора «Майкрософт Ворд». Гроб нарисован черным сверхтонким маркером. Таких в продаже миллионы! Марки на открытках всегда одного типа – самоклеющиеся, за сорок один цент, с изображением американского флага. Материалов для анализа на ДНК не обнаружено. Шесть открыток отправлены восемнадцатого мая. Они прошли через главный центр почтовой службы США в Лас-Вегасе.

– Получается, у преступника было достаточно времени, чтобы прилететь на самолете из Вегаса в Нью-Йорк. А вот на машине или поезде он вряд ли успел бы, – заметил Пайпер. Нэнси замолчала от неожиданности. Ей казалось, Пайпер вообще не слушает. – У нас есть списки пассажиров всех рейсов – прямых и с пересадкой – из Лас-Вегаса, прибывших в аэропорты Ла-Гуардиа, Кеннеди и Ньюарк в период с восемнадцатого по двадцать первое мая?

Нэнси оторвалась от блокнота.

– Я спрашивала. Джон решил, что не стоит тратить на это время, потому что открытки мог отправить сообщник.

Пайпер посигналил «тойоте-камри», которая еле тащилась впереди, и обогнал ее справа.

– Ха-ха! – Он не мог скрыть сарказма. – Ошибся ваш Мюллер! У серийных убийц, как правило, не бывает сообщников. Очень редко они работают в паре. Это скорее исключение. Как, например, снайперы из округа Колумбия или стрелки из Финикса. Серийные убийцы всегда продумывают материально-техническое обеспечение. Они волки-одиночки… Что вы делаете?!

– Конспектирую ваши слова.

О Боже, прямо как в школе!

– Тогда запишите еще, – язвительно добавил Пайпер. – Когда убийца работает не в одном месте, необходимо проверить все штрафы, выписанные за превышение скорости, по основным маршрутам.

Нэнси послушно кивнула.

– Мне продолжать?

– Да, Нэнси, я слушаю.

Суть всего, что она сказала потом, сводилась к тому, что жертвами стали четверо мужчин и две женщины в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти двух лет. Трое убиты в Манхэттене, остальные в Бруклине, Стейтен-Айленде и Куинсе. Сегодняшняя жертва – первая в Бронксе. Схема каждый раз одна: убитый за день или за два до смерти получает открытку с датой и рисунком в виде гроба и погибает точно в указанный день. Двое зарезаны, один застрелен. Еще одно убийство обставлено как передозировка наркотиков. Пятое – как несчастный случай: будто бы машина неожиданно выскочила на тротуар. Последнюю жертву выбросили из окна.

– И что об этом думал Мюллер? – спросил Пайпер.

– Он считал, что убийца таким образом пытался запутать нас, чтобы невозможно было выявить почерк.

– И вы с ним согласны?

– По-моему, преступник действует очень странно. В учебниках ничего такого не описано…

Пайпер сразу представил, как Нэнси штудирует книги по криминалистике, выделяя желтым маркером главное, оставляя заметки на полях, вчитываясь в сноски, сделанные мелким шрифтом.

– Что скажете о психологическом портрете убийцы? Есть какие-нибудь зацепки?

– На первый взгляд жертвы между собой не связаны. Ребята в Вашингтоне, пытаясь выявить общий знаменатель, провели мультибазовый матричный анализ – компьютерный вариант игры в шесть шагов до Кевина Бейкона. [6]6
  Популярный американский актер. Суть игры в том, чтобы для названного актера определить «число шагов» до Кевина Бейкона: если они снимались в одном фильме – один шаг; если актер снимался с кем-то, занятым вместе с Кевином Бейконом, – два, и так далее.


[Закрыть]Пока никаких результатов.

– Как насчет сексуального насилия?

Нэнси снова открыла блокнот.

– Одно. Тридцатидвухлетняя латиноамериканка Консуэла Пилар Лопес изнасилована и умерла от ножевых ранений в Стейтен-Айленде.

– Как только закончим в Бронксе, займемся этим случаем.

– Почему?

– Отношение серийного убийцы к женщинам может многое о нем рассказать.

Они мчались по скоростной автостраде Брукнер по направлению к восточной части Бронкса.

– Знаете, куда ехать? – спросил Пайпер.

– Конечно. Салливан-плейс, восемьсот сорок семь, – ответила Нэнси, найдя адрес в блокноте.

– Ну спасибо! И где это, черт возьми? Я представляю, где стадион «Янки», и больше ни хера не знаю в долбаном Бронксе!

– Не ругайтесь, пожалуйста, – строго сказала Нэнси, прямо как учительница начальных классов. – У меня есть карта. – Она развернула путеводитель и огляделась по сторонам. – Так, нам нужно свернуть на бульвар Брукнера.

Примерно милю ехали, не говоря ни слова. Пайпер ждал, когда Нэнси снова начнет его поучать, но она с каменным лицом смотрела на дорогу.

Пайпер заметил, как дрожит ее нижняя губа.

– Ну что еще? Возненавидели меня за пару крепких словечек?! – И он для большей выразительности присовокупил еще пару.

Нэнси задумчиво посмотрела на него:

– Вы совсем не похожи на Джона Мюллера.

– О Господи!.. – прошептал Пайпер. – Неужели до вас это только что дошло?

Проезжая по Ист-Тремонт, они увидели здание полицейского участка номер пятьдесят пять на Баркли-авеню – уродливый невысокий дом с парковкой, забитой до отказа полицейскими машинами. Термометр на здании показывал двадцать семь градусов. На улице было полным-полно пуэрториканцев. Они тащили огромные полиэтиленовые пакеты с продуктами, толкали перед собой коляски с детьми, громко разговаривали, прижав телефон к уху, и сновали туда-сюда, заглядывая в многочисленные овощные лавки и винные магазинчики. На женщинах минимум одежды. Упитанные цыпочки, не стесняясь, вышагивали в топиках на узких бретельках и в ультракоротких шортах. Похоже, сами себе они казались соблазнительными красотками! Тогда Нэнси по сравнению с ними вообще супермодель!

Пока Пайпер разглядывал толпу на улице, его напарница уткнулась носом в карту, боясь что-нибудь напутать.

– По-моему, отсюда третий поворот налево, – сказала она наконец.

Улица Салливан-плейс явно строилась без расчета на громкое убийство. Вокруг места преступления, перекрыв движение, стояли патрульные машины, фургон судмедэкспертов и автомобили без номеров. Пайпер подъехал к молодому полицейскому, стараясь не загромождать дорогу, и обратился к нему, показав значок.

– Черт побери, а вас-то куда приткнуть?! Может, припаркуетесь в соседнем квартале? По-моему, за углом машин поменьше.

– За углом?! – не скрывая возмущения, переспросил Пайпер.

– Ага, поверните два раза направо.

Пайпер заглушил двигатель, вышел из машины и сунул ключи полицейскому. Автомобили, стоявшие сзади, засигналили как обезумевшие, неожиданно оказавшись в пробке.

– Это что еще такое?! – закричал молодой полицейский. – Здесь запрещено машину оставлять!

Нэнси предпочла не выходить из «форда».

– Пойдем, – обратился к ней Пайпер. – И запишите, пожалуйста, номер жетона офицера – вдруг он случайно причинит вред казенному имуществу.

– Козел! – прошептал полицейский.

Пайперу как раз не терпелось выместить на ком-нибудь злость. Какой удобный случай!

– Послушай, мальчик, – сказал он, чувствуя, как закипает ярость, – если дорожишь своей жалкой работенкой, лучше со мной не связывайся! А если тебе наплевать, давай стреляй! Достань пистолетик и покажи, кто тут главный!

Жилы у обоих вздулись, глаза налились кровью.

– Пайпер, пойдем! – вмешалась Нэнси. – Мы теряем время.

Полицейский недовольно забрался в джип и припарковал его рядом с автомобилем детектива.

Пайпер, тяжело дыша, подмигнул Нэнси.

– Я знал, что он найдет для нас местечко.

Убийство произошло в небольшом трехэтажном здании на шесть квартир, выстроенном в сороковых годах из грязно-серого кирпича. Пол в замызганном коридоре был выложен коричневой и черной плиткой, с потолка свисали голые лампочки. Несчастье случилось в квартире 1А, на первом этаже слева. У мусоропровода толпились родственники жертвы. Пожилая женщина тихо выла, муж в рабочих ботинках пытался ее успокоить. Другая, молодая, на последнем месяце беременности, сидела на голом полу – видимо, у нее закружилась голова. Девушка в нарядном платье растерянно топталась на месте. Двое стариков в свободных рубахах озадаченно переглядывались.

Пайпер через полуоткрытую дверь протиснулся в квартиру, Нэнси за ним. На площади восемьсот квадратных футов толпились по меньшей мере двенадцать человек. Пайпер с Нэнси быстро прошлись по квартире; никто их не остановил и даже не спросил, что им здесь надо. Гостиная. Старушечья мебель, полно всяких безделушек. Старый телевизор. Пайпер вынул из кармана ручку, отодвинул ею занавеску и выглянул из окна. Так же он поступил в каждой комнате. Кухня. Идеальная чистота. В раковине ни тарелки. Ванная, тоже чистая, пахнет тальком. Спальня… Слишком много полицейских, ничего не разглядеть. Пайпер заметил только толстые ноги трупа – серые в пятнах – рядом с незастеленной кроватью. В тапочках большого размера.

– Кто тут главный? – неожиданно крикнул Пайпер.

Все вдруг замолчали.

– А кто интересуется? – отозвался пузатый лысеющий детектив в узком костюме, подходя к двери в спальню.

– ФБР, специальный агент Пайпер.

Нэнси обиженно отвернулась – ее забыли представить.

– Детектив Чапман, полицейский участок номер пятьдесят пять. – Толстяк протянул большую теплую ладонь, тяжелую как кирпич. От него пахло луком.

– Детектив, а что, если очистить квартиру от ваших ребят? Мы бы осмотрели место преступления.

– Дайте нам закончить, а потом квартира полностью в вашем распоряжении.

– Так не пойдет. Половина ваших сотрудников без перчаток. Ни один не надел бахилы. Плохо работаете, детектив.

– Никто ничего не трогает руками, – попытался защищаться Чапман и вдруг заметил Нэнси, записывающую в блокнот каждое его слово. – А это кто? Ваш секретарь?

– Специальный агент Липински, – поспешила представиться Нэнси и мило перевернула страницу блокнота перед носом детектива. – А как вас зовут, детектив Чапман?

Пайпер еле сдержал улыбку.

Чапман не собирался спорить с федералами. Что толку тратить время? Жизнь слишком коротка.