Текст книги "Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин"

Автор книги: Глен Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

– Ладно, больше не буду, – пообещал я.

Анналы не смогли развеять моих опасений. Я нажил себе настоящую паранойю с нервным зудом между лопаток. Нет-нет да и вглядывался в темноту, не следит ли кто за мной.

Гоблин с Одноглазым продолжали цапаться. Наконец я спросил:

– Ребята, вы не могли бы хоть ненадолго делом заняться?

Да, конечно, еще бы не мочь, однако они не желали признать, что их склока – вовсе не мировая катастрофа, а потому просто взирали на меня, ожидая продолжения.

– Как-то мне не по себе. Не то чтобы я чуял беду, но все равно тревожно. И чем дальше, тем сильнее.

Они с каменными лицами хранили молчание.

Зато высказался Мурген:

– Я знаю, о чем ты, Костоправ. С тех пор как мы приехали сюда, я тоже весь на нервах.

Я оглядел остальных. Гогот смолк. Прекратилась игра в тонк. Масло с Крутым слегка кивнули, подтверждая, что и они не в своей тарелке. Прочие же постеснялись признаться, опасаясь выглядеть недостаточно мужественными. Вот так. Может, моя медвежья болезнь – не совсем плод воображения.

– Чувствую, в этом городе наступит переломный момент в истории Отряда. Вы, умники, можете мне что-нибудь объяснить?

Гоблин с Одноглазым переглянулись и промолчали.

– Единственная странность этого места, описываемая в Анналах, заключается в том, что Отряд просто взял да убрался отсюда. Редкий случай.

– И что же это означает?

Мурген, да ты прирожденный клакёр!

– А то, что нашим братьям не пришлось отступать отсюда с боем. Они могли продлить контракт. Но Капитан прослышал о чудесной горе на севере, якобы усыпанной серебряными самородками весом до фунта.

Я бы мог еще кое о чем порассказать, но вряд ли парни захотели бы слушать. Мы уже не Черный Отряд, а просто кучка людей, родства не помнящих, – перекати-поле, гонимое ветром в одну и ту же сторону. Насколько в этом виноват я? Насколько – неблагоприятное стечение обстоятельств?

– Нечего сказать?

Оба колдуна лишь задумчиво смотрели на меня.

– Ладно. Мурген, завтра расчехляй наше знамя. Со всеми регалиями.

У многих поднялись брови.

– Кончайте с чаем, ребята. Там, внизу, варят кое-что покрепче. Готовьте глотки для настоящего пойла.

Это вызвало некоторый интерес.

– Видите? Все же есть от Анналов кое-какой прок!

Работая с последним из моих собственных томов Анналов, я время от времени поглядывал на наших колдунов. Они забыли свою вражду и занялись делами посерьезнее, чем проказы.

В очередной раз подняв глаза, я увидел серебристо-желтую вспышку. И похоже, полыхнуло аккурат у тех валунов, где мы с Госпожой любовались огнями ночного города.

– Госпожа!

Я разжился десятком ссадин и почувствовал себя круглым дураком, увидев, что она сидит на камне, обняв колени и опустив на них подбородок, и предается вечерним раздумьям. Свет только что взошедшей луны освещал ее сзади. Мое внезапное шумное появление привело ее в замешательство.

– Что случилось? – спросил я.

– Ты о чем?

– Здесь что-то сверкало.

Недоумение на ее лице в неверном сиянии ночного светила казалось искренним.

– Наверное, просто шутки лунного света. Шла бы ты спать. Завтра выходим рано.

– Ладно, – тихо, с тревогой ответила она.

– Что-нибудь не так?

– Нет. Просто мне одиноко.

Я и без объяснений понимал, что она имеет в виду.

Возвращаясь, наткнулся на Гоблина с Одноглазым, которые осторожно пробирались вперед. Над их ладонями плясали волшебные светлячки, а в глазах тлел ужас.

16. Плетеный Лебедь воюет

Лебедь диву давался. Все шло так, как он ожидал. Таглиосцы отдали лежавшие за Майном земли, даже пальцем не шевельнув, чтобы их защитить. Объединенная армия Хозяев Теней благополучно форсировала реку, после чего разделилась на четыре части. Не встретив сопротивления и далее, армии распались на отряды – так удобней грабить. И добыча была столь велика, что под ее грузом рухнула дисциплина.

Внезапно и повсеместно таглиосские партизаны принялись вырезать фуражиров и мелкие группы мародеров. Армии вторжения понесли огромные потери, прежде чем разобрались в обстановке. Этот план был разработан Корди Мэзером, заявлявшим, что он подражает тактике своего кумира – Черного Отряда. Когда же агрессор отреагировал, усилив партии фуражиров, Мэзер принялся их заманивать в засады и ловушки. Апогеем его деятельности стало сожжение двух отрядов в специально для этой цели построенных тесных городках. В третий раз, однако, противник на приманку не клюнул. Потерявшие осторожность таглиосцы получили хорошую взбучку, и раненый Корди вернулся в Таглиос, чтобы поразмыслить об изменчивости военной судьбы.

Лебедь в это время маневрировал на восточных таглиосских территориях с Копченым и двадцатью пятью тысячами добровольцев, держась поближе к неприятельскому главнокомандующему и старательно изображая серьезную силу, готовую при малейшей ошибке врага жестоко его наказать.

Копченый не собирался вступать в бой, он демонстрировал такое упрямство, что даже у Лебедя лопалось терпение. Колдун заявил, что ждет, когда изменится ситуация. Что именно должно произойти, он не объяснил.

Что касается Ножа, тот находился на юге, на отданных без боя землях вдоль реки Майн. Он должен был собрать отряд из местных для перехвата вражеских гонцов. Это оказалось легко – на Майне не было мостов, только четыре брода. Вероятно, Хозяева Теней были крайне заняты. Они ничего не заподозрили. А может быть, просто решили, что отсутствие вестей – сама по себе хорошая весть.

И то, чего ждал Копченый, наконец-то произошло.

Как выразился Нож, жрецы были кошмаром Таглиоса. Между тремя основными религиями не наблюдалось согласия. Когда же межконфессиональная вражда затихала, внутри каждой религии поднимали голос раскольники, еретики и сектанты. Вся таглиосская культура вращалась вокруг различий в догматах веры и жреческих усилий, направленных на то, чтобы обойти соперников. Многие бедняки, особенно в провинциях, не принадлежали ни к одной конфессии, так же как и правящая династия. Хочешь удержать власть, не позволяй себе никаких предпочтений.

Старик Копченый ждал, когда кто-нибудь из высших жрецов додумается заработать популярность для себя и своих присных, обезглавив неприятеля и тем самым лишив его возможности продолжать войну.

– Циничный политический маневр, – объяснил он Лебедю. – Прабриндра долго дожидался возможности показать остальным, что получится, если его не послушают.

И дождался.

В конце концов одного жреца осенила гениальная идея. Убедив пятнадцать тысяч человек в том, что они способны справиться с опытными профессионалами, святоша взялся за дело. Он даже вывел всю эту толпу навстречу врагу. Найти армию Хозяев Теней оказалось легче легкого: ее главнокомандующий тоже решил воспользоваться удобным случаем. Все ранее завоеванные земли были уже полностью усмирены одним мощным ударом.

Лебедь и Копченый с несколькими подручными стояли на вершине холма, где обе конфликтующие стороны могли их видеть, и полдня наблюдали, как две тысячи человек расправляются с пятнадцатью тысячами. Впрочем, части таглиосцев удалось уйти, но только потому, что противник слишком устал для погони.

– Вот теперь будем драться, – сказал Копченый.

И тогда Лебедь выдвинул свои силы и принялся допекать неприятеля осиными укусами. Наконец тот разозлился и начал преследование. Лебедь бежал, пока враги не остановились. Тогда он повторил прием, а затем снова и снова. Трюк из полузабытой легенды – Черный Отряд отступал тысячу миль, заманивая врагов в ловушку, где те и полегли, хоть и верили до последнего момента, что победа уже одержана.

Однако неприятель, вероятно, тоже знал эту историю. Во всяком случае, он не позволил себя заманить. Перед первыми же препятствиями враги просто стали лагерем. Лебедь переговорил с Копченым, тот собрал в ближайших деревнях добровольцев и поставил им задачу окружить чужеземцев стеной.

Не дожидаясь крупных неприятностей, враг повернул назад и направился к Таглиосу. Это надо было сделать сразу, прекратив на время грабежи. И Лебедь принялся наскакивать с тыла, кусать чужеземцев, пока их командир не пришел к выводу, что необходимо избавиться от наглеца, иначе не будет покоя.

– Я ни хрена не смыслю ни в тактике, ни в стратегии, – сказал Лебедь Копченому, – но я представил, что против меня один-единственный человек. То есть их главный. Если заставлю его делать, что мне нужно, он поведет за собой остальных. А уж раздразнить парня, чтобы в драку полез, – это я умею.

Он говорил сущую правду.

Генерал Хозяев Теней наконец «загнал» его в городишко, специально для этого подготовленный. Трюк Корди, только большего масштаба и без пожаров. Все население было выведено, его место заняли двадцать тысяч добровольцев. Они строили стену, пока Лебедь с Копченым играли с неприятелем в кошки-мышки.

Лебедь вошел в город и высунул оттуда нос. Он не пожалел усилий, чтобы разозлить неприятельского командира. Это удалось не сразу. Враг окружил город, мобилизовал всех, кто мог хотя бы ноги переставлять, и двинулся на штурм.

Получилась кровавая свалка. Врагам пришлось туго, так как тесные улочки не позволяли использовать преимущество сплоченности и дисциплины. Со всех крыш летели стрелы, из-за каждого угла, из каждого дверного проема кололи копья. Однако солдаты Хозяев Теней были на голову выше противника. Они положили множество таглиосцев, прежде чем сообразили, что попали в западню и обороняющихся раз в шесть больше, чем ожидалось. Отступать было поздно. Однако немалую часть таглиосского войска враги забрали с собой в могилу.

Когда все было кончено, Лебедь вернулся в Таглиос. Воротился домой и Нож. Они снова открыли таверну и недели две праздновали победу. Тем временем Хозяева Теней поняли, что произошло, и рассвирепели. В ход пошли все мыслимые угрозы. Но таглиосский князь Прабриндра Дра отвечал дерзко и предлагал засунуть страшные посулы в то место, куда не проникает свет солнца.

Лебедь же с Ножом и Корди отдохнули с месяц, а затем приступили к выполнению следующей части плана, заключавшейся в долгом походе на север с Радишей Дра и Копченым. Лебедь полагал, что это вовсе не будет увеселительной прогулкой, однако никто не предложил ничего получше.

17. Гиэ-Ксле

Поутру я поднял всех и заставил нарядиться в лучшие праздничные одежды. Мурген развернул наше знамя. Тут пришелся очень кстати достаточно крепкий бриз. Громадные вороные жеребцы били копытами и грызли удила – им не терпелось отправиться в путь.

Их страсть передалась меньшим братьям. Все было упаковано и погружено. Задерживаться не было никаких причин – разве что кроме той, что в городе, возможно, нас не ждала теплая встреча.

– Волнуешься, Костоправ? – спросил Гоблин. – Не терпится покрасоваться?

Да, я волновался, и он это отлично видел. Мне хотелось демонстративно плюнуть в лицо своим предчувствиям.

– Что ты придумал?

Вместо прямого ответа он обратился к Одноглазому:

– Когда спустимся к той седловинке, где они уже смогут нас видеть, сделай парочку громов и «трубу Рока». А я займусь «скачкой сквозь огонь». Пусть видят, что Черный Отряд вернулся.

Я взглянул на Госпожу. Та наблюдала за происходящим отчасти насмешливо, отчасти покровительственно.

Мне вдруг показалось, что Одноглазый сейчас затеет свару, однако он стерпел начальственный тон Гоблина и коротко кивнул:

– Давай, Костоправ. Что толку время тянуть?

– Тронулись! – скомандовал я.

Что задумали колдуны, я не понял, но решил положиться на их мастерство.

Они поехали вперед. В дюжине ярдов за ними скакал Мурген со знаменем. Остальные построились в обычный порядок. Мы с Госпожой ехали бок о бок, ведя на поводу запасных лошадей. Поймав краем глаза блеск спин Ишака с Лошаком, я подумал, что теперь у нас имеется даже кое-какая пехота.

Сначала мы ехали, подчиняясь изгибам узкого пологого овражка, но милю спустя он начал расширяться и вскоре превратился в пристойную дорогу. Мы миновали несколько домиков, должно быть принадлежавших пастухам, но не сказать, что бедных и примитивных.

И вот, едва мы взобрались наверх указанной Гоблином седловинки, началось представление. Колдуны и впрямь не подкачали.

Одноглазый пару раз хлопнул в ладоши, и ответом были удары грома, заставившие содрогнуться сами небеса. Затем он прижал руки к щекам, и заголосила труба – с такой же примерно громкостью. В это время Гоблин сотворил чары, наполнив седловинку густым черным дымом, который затем превратился в столь же жуткое, сколь и безвредное пламя. Мы двинулись сквозь него. Я подавил искушение погнать галопом и велеть Гоблину с Одноглазым, чтобы лошади извергали из ноздрей огонь и выбивали копытами молнии. Да, возвращение Отряда должно быть зрелищным, однако нельзя переигрывать – чтобы наш приезд не приняли за объявление войны.

– Это произведет впечатление, – сказал я, оглянувшись на своих людей, выезжающих из пламени, причем обычные лошади взвивались на дыбы и кидались в стороны.

– Если только не перепугает до чертиков. Осторожнее бы надо, Костоправ.

– Ничего. Сегодня я дерзок и безрассуден.

Может, этого не стоило говорить после вчерашней нехватки дерзости и безрассудства. Но она промолчала.

– Нас увидели. – Госпожа указывала вперед, на две приземистые сторожевые башни, стоящие обочь дороги в трехстах ярдах.

Хочешь не хочешь, а придется ехать между ними, по узкому проходу, осененному тенью смерти. На верхушках башен вовсю работали гелиографы, переговариваясь между собой и, без сомнения, с городом.

– Надеюсь, говорят что-нибудь приятное. Наподобие: «Ура, они вернулись!»

Отсюда я уже мог разглядеть и людей. Непохоже, что намерены драться. Двое-трое сидели между зубцов, свесив ноги наружу. Один, которого я принял за офицера, маячил в амбразуре, поставив ногу на мерлон и опершись о колено, и внимательно наблюдал за нами.

– Вот примерно так делаю и я, когда нужно устроить надежную и коварную ловушку, – проворчал я.

– Не у всех же такой змеиный ум, Костоправ!

– Неужели? Да я сущий простак в сравнении с некоторыми моими знакомыми!

За это я получил испепеляющий взгляд былой грозной Госпожи.

И поскольку рядом не было Одноглазого, я сказал себе сам: «Да в змеях-то смысла куда больше, чем в Костоправе. Они на охоту только ради насыщения выбираются…»

Мы приблизились к одной из башен; Мурген и Гоблин с Одноглазым уже миновали ее.

Я приветственно поднял шляпу.

Офицер на миг отвернулся, затем нагнулся и бросил какой-то предмет. Вращаясь, он летел прямо на меня.

– Каков силач! Неплохо бы нам пару таких…

Я посмотрел на то, что поймал.

Предмет оказался черной палкой, около дюйма с четвертью в толщину и дюймов пятнадцати в длину. Он был сделан из тяжелого дерева и изукрашен неумелой резьбой.

– Будь я проклят!..

– Будешь. Что это?

– Офицерский жезл! Никогда таких не видал! Но в Анналах они упоминаются часто, до самого падения Шама – это затерянный город на плато, по которому мы прошли…

Я поднял жезл и еще раз отсалютовал человеку наверху.

– Отряд бывал в этом городе?

– Там-то он и кончился после ухода из Гиэ-Ксле. Капитан не нашел своей серебряной горы. Он нашел Шам. Анналы об этом рассказывают крайне невнятно. Похоже, населяла Шам какая-то заблудшая белая раса. И дня через три после того, как Отряд отыскал Шам, его нашли и предки наших Ишака и Лошака. Они ввергли себя в какое-то религиозное неистовство и напали на город со всех сторон. Атака была отражена, но она стоила жизни почти всему населению и большинству офицеров Отряда. Уцелевшие отправились на север, так как с юга наступала еще одна орда, не давая вернуться в Гиэ-Ксле. После этого о жезлах никто не упоминал.

На это Госпожа сказала только одно:

– Они знали, что вы придете, Костоправ.

– Ага.

В этом было что-то загадочное. Я терпеть не могу тайн. Хорошо, что мне встретилась лишь одна из целой стаи, а остальные никогда не всплывут на поверхность и не окажутся у меня на глазах.

За сторожевыми башнями, в трети мили от городской стены, у дороги ждали два человека. Прилежащие городу земли были на удивление голыми. Наверное, истощилась почва. В отдалении, к северу и югу, зелени хватало…

Между тем один из двоих ожидавших вручил Гоблину старое отрядное знамя. Я не разобрал символики, но это, несомненно, было оно, только совсем истлевшее, – чего же еще ждать от вещи столь древней.

Что за дьявольщина?

Одноглазый попробовал заговорить с местными, однако это все равно что беседовать со скалой. Они развернули лошадей и поскакали к городу. Колдун оглянулся, и я кивнул, подтверждая, что намерен следовать за ними.

На въезде в город нас встретил почетный караул из двенадцати человек, однако больше никто не торопился с приветствиями. Под гробовое молчание ехали мы по улицам. Люди замирали, дивясь на бледнолицых пришельцев. Половину всего их внимания привлекала Госпожа.

Да, она этого заслуживала. Она была просто чертовски хороша. Утром надела облегающий черный костюм. Уж поверьте, ему было что облегать!

Нас сопроводили к казармам с конюшнями. Жилые помещения содержались в порядке, но явно не использовались с давних пор. Похоже, нам предлагалось чувствовать себя как дома. Ладно…

Пока мы осматривали новые квартиры, провожатые улизнули.

– Ну что ж, – сказал Гоблин, – пускай теперь танцовщиц ведут!

Но танцовщиц не было. Вообще ничего не было, если не считать равнодушия. Весь остаток первого дня мы держались настороже, но опасения не оправдались. Нас расквартировали – и бросили.

На следующее утро я отправил в город Одноглазого и Хрипатого при двух рекрутах из самого последнего набора с наказом подыскать судно для сплава по реке.

– Ну вот, доверил лисе чинить щеколду на курятнике, – упрекнул Гоблин. – Надо было и меня послать, для пригляду за ним.

Масло захохотал.

Я усмехнулся, однако больше никого не выпустил.

– Ты для здешних улиц бледноват, малыш.

– Чепуха! Ты хоть по сторонам-то смотрел, пока ехали? Здесь есть белые, бесстрашный ты наш!

– Это правда, Костоправ, – подтвердил Крутой. – Не то чтобы много, но нескольких я заметил.

– Кой черт их сюда занес?

Я направился к двери. Ваше Сиятельство и Свечка расступились. Они стерегли вход на случай нежданных и нежеланных гостей. Выйдя наружу, я оперся о беленную известью стену и принялся жевать сорванный по дороге стебелек конского щавеля.

Да, ребята говорили правду. Я увидел пару белых – старика и женщину лет двадцати пяти, идущих по улице. Все прочие разинув рот воззрились на меня, но эти выказали полнейшее равнодушие.

– Гоблин! Тащи сюда свою задницу!

Мрачный Гоблин выглянул из казармы:

– Ну?

– Взгляни осторожно. Старика с девушкой видишь?

– Белых?

– Да.

– Вижу. И что с того?

– Раньше их не встречал?

– В моем возрасте кажется, что любого где-то когда-то встречал. Но в здешних краях мы еще не бывали. Значит, эти люди просто похожи на кого-то, с кем мы пересекались. По крайней мере, она.

– Эге. Но что-то не нравится мне, как он движется…

Гоблин сорвал стебель конского щавеля для себя. Я в тот момент смотрел на него, а когда снова обратил взгляд на улицу, странная парочка успела скрыться. Зато в нашу сторону направлялись трое черных мужчин, из тех, кому лучше под ноги не попадаться.

– О боги! Однако крупные люди тут рождаются!

Гоблин что-то пробормотал под нос, глядя мимо троицы. Озадаченно нахмурившись, он склонил голову набок, словно плохо слышал.

Трое здоровяков, подойдя к нам, остановились. Один заговорил. Я не разобрал ни слова.

– Не понимаю, парень. Попробуй другой язык.

Он попробовал. И снова я ничего не понял. Он пожал плечами и переглянулся с приятелями. Один из них исторг какие-то щелкающие звуки.

– Снова не угадали, ребята.

Самый здоровый исполнил устрашающую пляску разочарования. Приятели затараторили. А Гоблин, даже «до свидания» не сказав, бочком-бочком отошел в сторонку. Краем глаза я заметил его спину, скрывшуюся в проулке.

Мои новые друзья тем временем решили, что я либо глухой, либо тупой, и начали что-то объяснять хором и нараспев. На эти звуки наружу выглянули Ваше Сиятельство со Свечкой, а за ними и прочие. Поспорив между собой, трое здоровяков решили удалиться.

– О чем это ты с ними? – поинтересовался Крутой.

– О том, что ты мне надоел.

Вернулся, печатая шаг, Гоблин с самодовольной лягушачьей улыбкой на лице.

– Изумительно, – сказал я. – Я-то думал, неделя пройдет, пока я отыщу местную каталажку и ценой моей души вытащу тебя оттуда.

Гоблин, состроив обиженную мину, проквакал:

– Мне показалось, что твоя подружка уходит тайком. Вот и решил проверить.

– И, судя по твоей довольной роже, подозрения оправдались.

– Ну да! Я видел, как она встретилась со старикашкой и его цыпочкой.

– Вот как? Идем-ка внутрь, поразмыслим.

Я убедился, что Гоблину не примстилось. Госпожи не было. Что за дьявольщина?

Одноглазый с приданной командой, важно ступая, вернулся в казарму лишь к вечеру. Он лучился удовлетворением, словно кот с перьями в усах. Ишак с Лошаком тащили большую закрытую корзину. Хрипатый работал челюстями, отхаркивался и улыбался так, словно вот именно сию минуту происходила какая-то крупная проказа, к коей он изрядно приложил руку.

Гоблин, дотоле мирно дремавший, вскочил точно ужаленный с протестующим визгом:

– Ты, смрадный дух! Немедля убирайся за дверь с этой… что там за гадость у тебя? Или превращу паучье гнездо, которое ты считаешь своими мозгами, в игрушку для навозных жуков!

Одноглазый даже не покосился в его сторону:

– Посмотри, Костоправ, что я достал. Глазам не поверишь!

Парни опустили корзину на пол и откинули крышку.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул я и приблизился к корзине, ожидая увидеть клубок гремучих змей или что-нибудь в этом роде.

Внутри оказалась точная копия Гоблина размером с пинтовую кружку. Хотя пусть лучше будет кофейная чашка – в самом Гоблине не больше пинты.

– Что за диво? Откуда взялось?

Одноглазый воззрился на Гоблина:

– Этот вопрос я задавал себе многие годы.

Он так и сиял улыбкой, яснее всяких слов говорящей: «Эк я его!» Гоблин взревел, словно осатаневший леопард, и принялся колдовать. Его пальцы так и чертили в воздухе огненные загогулины.

Даже я не обращал на него внимания.

– Что это?

– Да бесенок же, Костоправ! Самый что ни на есть обыкновенный мелкий бес. Ты что, бесов никогда не видел?

– Нет. Откуда он у тебя?

Зная Одноглазого, я не был уверен, что хочу получить ответ на свой вопрос.

– По пути к реке, возле ближайшего базара, нам попались лавчонки, торгующие всякой всячиной для колдунов, гадателей, духовидцев, духослышцев и так далее. Вижу, в первой же витринке, если можно так назвать дырку в стене, стоит этот малыш. И прямо-таки просится к новому хозяину. Я не устоял. А ну-ка, скажи: «Привет Капитану», жабомордый.

– Привет Капитану, жабомордый! – пропищал бес и захихикал точь-в-точь как Гоблин, только тоньше.

– Давай, малыш, выбирайся, – велел Одноглазый.

Бес, словно подброшенный пружиной, вылетел из корзины. Одноглазый хрюкнул, поймал его за ногу, перевернул вниз головой, будто ребенок куклу, и посмотрел на Гоблина. Того чуть кондрашка не хватила – он даже пассы свои чудны́е прекратил.

Одноглазый разжал кулак. Бес, кувыркнувшись в воздухе, приземлился на ноги, колесом прошелся по казарме – и уставился на Гоблина. Ну прямо встреча юного ублюдка с его блудным папашей. Через минуту он, опять же колесом, подкатился обратно к Одноглазому и объявил:

– Ребята, мне у вас нравится!

Тут я сгреб Одноглазого за ворот и приподнял:

– А что с судном?! – Я слегка встряхнул его. – Тебя послали нанять судно, а не покупать говорящие безделушки!

То была одна из вспышек ярости, длящихся обычно секунды три, редких для меня, но достаточно сильных, чтобы я успел выставить себя совершенным ослом.

С моим родителем такое случалось куда чаще. Будучи маленьким, я прятался под столом целую минуту, пока он не утихомирится.

Я опустил Одноглазого на пол. Он изумленно взглянул на меня:

– Да нашел я судно, нашел. Зафрахтовать его только для нас не получилось – для этой барки мы со всеми лошадьми и повозками слишком малый груз. Отправляемся послезавтра, на рассвете. Пришлось заключить сделку.

Бесенок Жабомордый спрятался за Хрипатого, обхватив его ногу и выглядывая из-за нее, словно напуганный ребенок. Хотя было у меня ощущение, что он смеется над нами.

– Ладно, извини, что накричал. Расскажи, что за сделка.

– Эта лохань, понимаешь ли, может добраться только до места, которое тут называют Третьим Порогом. Это примерно в восьми с половиной сотнях миль ниже по реке, и там барка не пройдет. Дальше восемь миль пешком, и снова придется что-то нанимать.

– Наверняка – до Второго Порога.

– Ну да. Но все равно. Нас довезут до Третьего, обеспечив пищу и фураж, если согласимся охранять эту самую барку в пути.

– Ах, охранять?! Зачем же охрана? Да еще в таком количестве?

– Пираты.

– Ясно. То есть нам все равно пришлось бы драться, даже заплатив за проезд.

– Возможно.

– Ты осмотрел судно? Как у него с защитой?

– Сойдет. За пару дней мы из него плавучую крепость сделаем. Я в жизни не видал такой огромной барки.

В моей голове тоненько зазвенел сигнал тревоги.

– Утром осмотрим еще раз. Все вместе. Твоя сделка слишком хороша, чтобы не было подвоха. Хотя чем черт не шутит…

– Я и сам это понял, потому и купил Жабомордого. Его можно послать на разведку. – Он улыбнулся и взглянул на Гоблина, надувшегося и отошедшего в угол поразмыслить. – К тому же не надо тратиться на переводчиков и проводников. Он все сделает в лучшем виде.

У меня приподнялись брови.

– Точно?

– Еще как! Вот видишь, и Одноглазый порой на что-то годен.

– Или же только обещает. Так, говоришь, твой бес готов к работе?

– Готовее некуда.

– Ну так пошли. Я найду ему десяток дел.